Левый экстремизм на флоте в период революции 1917 г. и гражданской войны (февраль 1917 - март 1921 гг.)

Матросская молодёжь, в том числе и из числа «клёшников», в Кронштадтском восстании скорее напоминала казацкую голытьбу в восстании Степана Разина. Как известно, эта голытьба, стараясь быстрее вписаться в казаки, стремилась отличиться на радикализации традиций казацкой вольницы (в то время они в значительной степени - морских), что во многом и привело к разинскому восстанию. В Кронштадте с осени 1920 г., старые матросы нередко стали «пасовать» перед молодыми. Главными причинами таких случаев были обвинения последними первых в несоблюдении революционных традиций, которым они сами же ранее учили, в частности, в отсутствии должной реакции на насильственные действия правительства, подобные периоду «Кронштадтсдского инцидента» в мае 1917 г. На рубеже 1920/21 гг. старослужащим стало «нечем крыть» доводы молодых матросов, а также населения Кронштадта о нарушении большевистской властью идеалов Октября, и они «сдались», возглавив созревшее восстание. Причём, далеко не все молодые матросы были склонны к «клёшничеству». Многие из них, как и вообще молодёжь, были чувствительны к глобальным мировоззренческим вопросам. Они не замыкались в местных интересах, их волновали проблемы мировой революции. Старые моряки, безусловно, испытывали намного больше скептицизма насчёт перспектив мировой революции, и в этом свете политика большевиков для них выглядела более реальной, хотя возмущение расхождением её с идеалами Октября они испытывали не меньшее. Их волновала победа во флотском масштабе. Когда определилась ставка на силу большевистской власти и превосходство этой силы у неё, старослужащие стали демонстрировать склонность к компромиссу, в то время как у большинства молодых матросов реакция была обратной. Ход восстания и нараставшая поддержка его в стране и за рубежом усиливала их убеждённость в своей моральной правоте и они шли до конца. «Клёшники» были действительно распространённым социальным слоем среди кронштадтской молодёжи (хотя и меньше, чем в целом среди матросов в стране). Причём, будучи ранее леваками, они к весне 1921 г. стали приобретать «нэпманскую» окраску: материальные ценности у них становились большим приоритетом, чем прежние революционные. Тем самым их участие в восстании предвосхищало не только эпоху нэпа, но и будущее недовольство нэпманами. Но в ходе восстания они, своё «клёшничество» (нарушение сознательной дисциплины, необоснованное стремление выделиться и т.п.) ничем не проявляли и вписывались в его общий ход. Вместе с другими социальными слоями, например, такими, как военспецы, они составили его широкую демократическую основу.

На Кронштадтском восстании также отразился весь комплекс причин махновского движения. Так, В.М. Волин отмечал «принципиальное сходство идей и деятельности крестьян-махновцев с идеями и деятельностью восставших в 1921 году кронштадтцев» Волин В.М. Неизвестная революция. - С. 413.. С.М. Петриченко, будучи сам призывником из Александровска (одного из главных махновских центров) и, находясь летом 1920 г. в отпуске на Украине, писал, что выходцы с Украины составляли три четверти Кронштадтского гарнизона Эврич П. Восстание в Кронштадте. 1921 год. - С. 95.. То, что их было большинство, подтверждают и другие авторы. Щетинов Ю. За кулисами Кронштадтского восстания // Родина. - 1995. - № 8. - С. 68; Кронштадтская трагедия 1921 года. - Кн. 1. - С. 335; Балтийский флот в Октябрьской революции и гражданской войне. - С. 301. Важной причиной был также вышеуказанный комплекс противоречий командования Красной армии в период разгрома врангелевских войск с махновцами и матросами Красного флота, имевших тесную связь с Кронштадтом. Комиссары и политотделы на Балтийском флоте длительное время проводили по отношению к украинским призывникам крайне неразумную политику, стремясь без учёта украинского менталитета вписать их непримиримой «голой» пропагандой (называя, например, во флотской печати Н.И. Махно «бандитом») в «славные традиции балтийцев». Результат получился обратный.

В диссертации анализируются проявления «левизны» накануне и в ходе восстания. Они выражались главным образом в переоценке матросами своей авангардной роли на новом этапе протестного движения в стране, в крене от лозунгов советской демократии меньшевистско-эсеровского оппозиционного оттенка, принятых в начале восстания, в сторону лозунгов «третьей революции» и новых симпатий к анархизму в конце его. Эти черты, наряду с более ранними проявлениями «левизны» и «клёшничества» матросов настораживали значительные слои населения Петрограда, испытывавшего усталость от революции вообще. Это отрицательно сказалось на их поддержке демократических лозунгов восставших. Восстание, выявив коренные отрицательные стороны установившейся в результате революции 1917 г. и гражданской войны новой политической системы в стране и предвосхитив многие лозунги 1991 г., в 1921 г. закономерно потерпело поражение.

В заключении диссертации обобщаются результаты исследования и формулируются итоговые выводы.

экстремизм матросский война флот

Список литературы

Монография:

1. Елизаров М.А. Матросские массы в 1917 - 1921 гг.: от левого экстремизма к демократизму. - СПб.: Изд-е СПб ВМИ, 2004. - 282 с. (17,75 п.л.).

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных результатов диссертационного исследования:

2. Елизаров М.А. Ещё раз о причинах Кронштадтского восстания в марте 1921 г. // Отечественная история. - 2004. - № 1. - С. 165-176 (0,84 п.л.).

3. Елизаров М.А. Выступление матросов в Петрограде 14 октября 1918 г. // Вопросы истории. - 2004. - № 6. - С. 129-133 (0,44 п.л.).

4. Елизаров М.А. «…Здесь было много стихийного, слепого и страшного мщения». Самосуды на флоте в первые дни Февральской революции 1917 года // Военно-исторический журнал. - 2006. - № 12. - С. 46-50 (0,58 п.л.).

5. Елизаров М.А. Революционные матросы и анархистское движение Н.И. Махно. 1918 - 1919 гг. // Военно-исторический журнал. - 2007. - № 6. - С. 36-41 (0,65 п.л.).

Другие публикации:

6. Елизаров М.А., Нефёдов В.П. Традиции в преподавании общественно-научных дисциплин // Морской кадетский корпус - ВВМУ им. М.В.Фрунзе (1701 - 1996). - Исторические записки: в 2 ч. - Ч. 1. - СПб.: Изд-е СПб ВМИ, 1997. - С. 75-108. ( 2,16/1,79 п.л.).

7. Елизаров М.А. Причины левого экстремизма на флоте в период революционных событий 1917 года и гражданской войны. - СПб: Изд-е СПб ВМИ, 2001. - 71 с. (4,5 п.л.)

8. Елизаров М.А., Елизарова О.А. Русский Север в 1918 году: население Подвинья и революционные матросы // Россия и мир. Гуманитарные проблемы: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 2. - СПб: Изд-во СПГУВК, 2001. - С. 61-68 (0,41/0,23 п.л.)

9. Елизаров М.А. Как «первопрестольная» стала советской столицей: роль моряков // Россия и мир. Гуманитарные проблемы: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. СПб: Изд-во СПГУВК, 2001. - С. 54-56 (0,15 п.л.).

10. Елизаров М.А. Кронштадтцы в июльских событиях 1917 года // V1 Царскосельские чтения / науч. - теор. конф. с межд. участием, 23-24 апреля 2002 г. Том V1. История и современность. СПб: Изд-во ЛГОУ, 2002. - С. 29-33 (0,21 п.л.).

11. Елизаров М.А., Елизарова О.М. «Дело Дыбенко» весны 1918 года // V1 Царскосельские чтения / науч. - теор. конф. с межд. участием, 23-24 апреля 2002 г. Том V1. История и современность. СПб: Изд-во ЛГОУ, 2002. - С. 91-95 (0,24/0,19 п.л.).

12. Елизаров М.А. Роль военных моряков в событиях 6-7 июля 1918 г. в Москве // Клио: журнал для учёных (СПб.). 2002. - № 4(19).- С. 68-78 (1,19 п.л.).

13. Елизаров М.А. Матросы после Октябрьского восстания в Петрограде в 1917 г. и их место среди городского населения // История российской повседневности: материалы Двадцать шестой всеросс. заоч. науч. конф. - СПб.: Нестор, 2002. - С. 147-149 (0,15 п.л.).

14. Елизаров М.А. Лозунг «морской диктатуры Балтийского флота» в мае 1918 г.: предпосылки и последствия его выдвижения // Общество и власть: материалы всеросс. науч. конф. - СПб: РГИ СПбГУ, СПбГУКИ, 2003. - С. 208-216 (0,53 п.л.).

15. Елизаров М.А. Преодоление большевиками левоэкстремистских лозунгов захвата власти на флоте весной 1917 года // История России сквозь призму борьбы за власть: материалы Тридцать четвёртой всеросс. заоч. науч. конф. - СПб.: Нестор, 2004. - С. 89-91 (0,16 п.л.).

16. Елизаров М.А. Отношение матросов к юнкерам в дни Октябрьского восстания 1917 года и «мятежа Керенского-Краснова» // Россия и мир. Гуманитарные проблемы: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 9. - СПб: Изд-во СПГУВК, 2004. - С. 126-131 (0,41 п.л.).

17. Елизаров М.А. Причины и последствия убийства контр-адмирала К.Ф. Кетлинского 28 января 1918 г. // Герои и антигерои в исторической судьбе России: материалы Тридцать пятой всеросс. заоч. науч. конф. - СПб.: Нестор, 2004. - С. 145-150 (0,33 п.л.).

18. Елизаров М.А. Выступление 2-го Балтийского флотского экипажа в январе 1918 г. // Чтения по военной истории: сб. ст. - СПб: Изд-во СПбГУ, 2005. - С. 388-397 (0,42 п.л.).

19. Елизаров М.А. Кронштадтский инцидент в мае-июне 1917 г.: предпосылки и последствия // Общество и власть: материалы всеросс. науч. конф. - СПб: РГИ СПбГУ, СПбГУКИ, 2005. - С. 145 - 152 (0,44 п.л.).

20. Елизаров М.А., Елизарова О.М. Роль политических партий и течений в проявлениях левого экстремизма на флоте в период революции 1917 года и гражданской войны // Клио: журнал для учёных (СПб.). 2005. - № 2(29). - С. 132-142. (1,37/1,25 п.л.).

21. Елизаров М.А., Елизарова О.М. Сколько сторон у баррикады? Менталитет революционных моряков 1919 года (история мятежа на форте Красная Горка) // Вестник Гуманитарного ф-та СПб. гос. ун-та телекоммуникаций им. проф. М.А. Бонч-Бруевича. - 2005. - № 2. - С. 134-144. (0,83/0,42 п.л.).

Размещено на Allbest.ru