История плена: советско-японская война и ее последствия (1945-1956 годы)
Анализ готовности японских Вооруженных сил к ведению боевых действий против Советского Союза. Пленение военнослужащих противника в ходе советско-японской войны 1945 г. Работа оперативно-чекистских подразделений с военнопленными в советских лагерях.
| Рубрика | История и исторические личности |
| Вид | автореферат |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 29.12.2017 |
| Размер файла | 90,3 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Большую помощь в изучении проблемы оказали материалы личных архивов Н.И. Батурина, С.И. Кузнецова, А.В. Соловьева, беседы автора с участниками советско-японской войны. Фотографии, письма военной поры, различные предметы быта японских военнопленных также способствуют комплексному подходу к решению проблем военного плена. Однако при рассмотрении вопросов военного плена необходимо учитывать, что воспоминания, которыми охотно делились очевидцы, имеют субъективный характер, к их оценке необходимо подходить всесторонне.
Ценным источником изучения проблем плена в советско-японской войне 1945 г. стала как отечественная, так и зарубежная мемуарная литература. Несмотря на то, что она довольно специфична по своему характеру, это ценный источник для проведения исследования. Не обладая полнотой информации, а в основном основываясь на личном восприятии, авторы через призму своих ощущений освещают события, к которым они имели либо непосредственное, либо косвенное отношение.
Важным источником стали материалы, опубликованные в периодической печати. К ним следует отнести такие отечественные издания, как «Известия», «Правда», «Красная Звезда», «Проблемы Дальнего Востока», «Военно-исторический журнал», «The Japan Times», «Асахи симбун», «Майнити симбун», «Тюнити симбун» и др. Однако следует отметить односторонний и субъективный подход в отражении тех или иных событий советско-японской войны 1945 г. и пребывания японских военнопленных в советских лагерях на страницах этих газет.
Среди зарубежных периодических изданий информативностью особо выделяется «Бюллетень Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных». Ассоциация была создана в 1977 г. и издавала «Бюллетень» в Цуруоке (префектура Ямагата), который имел специальные выпуски на русском языке. Он распространялся как по всей Японии, так и в России. «Бюллетень» рассматривал весь комплекс вопросов, касающийся бывших японских военнопленных. Однако материалы, печатающиеся в нем, имеют явно выраженную политическую окраску, и к их осмыслению необходимо подходить всесторонне.
Таким образом, доступная нам источниковая база позволяет весьма подробно рассмотреть вопросы ведения боевых действий войсками РККА и РККФ на Дальнем Востоке в августе-сентябре 1945 г. и обстоятельства пленения частей и подразделений японской армии как до 15 августа 1945 г., так и после этой даты, когда император Японии Хирохито зачитал по радио рескрипт о принятии условий Потсдамской конференции. Также довольно полно можно рассмотреть вопросы идеологической работы в лагерях военнопленных. В несколько меньшей степени, можно рассмотреть вопросы численности и перемещения военнопленных на территорию СССР и первое время их содержания в советских лагерях.
Вторая глава «Вооруженные силы Японии и ее союзников накануне советско-японской войны 1945 года» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе рассматриваются принципы ведения боевых действий японской армией. Отмечается, что войска японских Вооруженных сил обучались с таким расчетом, чтобы успешно действовать в различных климатических зонах, действовать самостоятельно, направляя всю свою выучку и самообладание на выполнение поставленной задачи. Каждый японский солдат знал «свой маневр», мог воевать как в составе подразделения, так и самостоятельно. Взяв все лучшее из тактики армий Германии, Англии, армия Японии была серьезным противником.
Вопросам выхода из боя и отступления в японской армии уделялось незначительное внимание. Даже в японских уставах нет указаний о том, в каких условиях возможен отход и чем он может быть вызван. По японским взглядам, отступление могло быть произведено только по приказу командующего армией, и оно не рассматривалось как действие, совершенное в результате действий противника.
Боевые действия выявили слабые места японских Вооруженных сил. К их числу следует отнести низкую эффективность противотанковой борьбы, несогласованность действий подразделений при ведении обороны. В вопросах тактики действий японских войск очень мало места отводилось отступлению, а в наступлении инициатива полностью отдавалась командирам частей и подразделений. Это приводило к большому отрыву от структур тыла и большим потерям среди личного состава. Японская армия была готова сражаться до последнего солдата. Только рескрипт императора Японии от 17 августа 1945 г. «К солдатам и матросам» заставил японские войска на Азиатском и Тихоокеанском ТВД сложить оружие. Это, как и другие обстоятельства, способствовало массовому пленению, как отдельных японских военнослужащих, так и частей и подразделений.
Отсутствие гибкости в использовании тактических принципов ведения боевых действий японскими войсками, наряду с другими факторами, приводили к пленению военнослужащих этой армии. Не последнюю роль здесь играла общая нацеленность исключительно на наступательные действия, когда возможность пленения японского солдата вообще не рассматривалась, как не рассматривался и вопрос прекращения боевых действий против войск СССР.
Во втором параграфе определяется структура и общая численность частей и подразделений, противостоящих войскам РККА на различных операционных направлениях. Отмечается, что на основании имеющейся источниковой базы, общую численность 1-го и 17-го фронтов, 4-й армии с достаточной степенью точности подсчитать не удалось. Однако после проведения предварительных подсчетов можно предположить, что численность 1-го фронта составляла приблизительно 200.000 чел., 17-го фронта - 200.000 чел., 4-й армии - 100.000 чел. Общая численность 3-го фронта (9 дивизий и 3 бригады) определена более точно и она составляла около 182.000 чел. боевых и 40.000 чел. тыловых подразделений. Таким образом, всего около 222.000 чел.
Учитывая общую численность тыловых частей (порядка 160.000 чел.), можно заключить, что общая численность Квантунской армии составляла порядка 882.000 чел.
Союзником Японии в планируемом нападении на СССР была армия Маньчжоу-Го. Формально во главе всех ее Вооруженных сил стоял Император Айсиньцзюэло Пу И, фактически же все военное руководство было сосредоточено в штабе Квантунской армии и осуществлялось через институт военных советников. На 15 июля 1945 г. армия Маньчжоу-Го имела в своем составе 178.000 чел.
Другой силой, которую необходимо было учитывать РККА при планировании боевых действий с Японией, была армия Внутренней Монголии (Дэ-Вана). Всего на 15 июня 1945 г. в армии имелось: людей - 12.000 чел., пулеметов - 570 шт., орудий - 60 шт.
Кроме этого, Японией широко использовались и русские эмигранты. Всего в составе Квантунской армии на 31 декабря 1943 г. находилось
3.214 белоэмигрантских военнослужащих.
Таким образом, противостоящие войскам Советского Союза на Дальнем Востоке части и подразделения противника, общей численностью в 1.072.000 чел. (русские, за незначительным исключением, участия в боевых действиях не принимали) были нацелены на ведение активных боевых действий и оказание упорного сопротивления наступающему, в том числе превосходящему по численности и боевой мощи, противнику. Однако перевес в личном составе частей и подразделений РККА и армии Монголии (1.685.500 чел.) над японскими частями и частями ее союзников в 1,57 раза явно свидетельствует о том, что Япония не имела достаточных сил для ведения наступательных операций на Севере. Ее попытка перейти на второй рубеж обороны и там сначала остановить войска РККА, а затем перейти в наступление, не увенчалась успехом. Хаос, возникший в японских войсках в результате стремительного продвижения советских войск, запаздывание приказов и донесений в ее частях и подразделениях, частичная потеря управления, с одной стороны, и успешное продвижение союзных войск, с другой стороны, способствовали полному краху планов японского командования, дальнейшей капитуляции Японии и пленения большого количества ее военнослужащих.
Третья глава «Пленение японо-маньчжурской военной группировки войсками РККА в августе-сентябре 1945 года» состоит из трех параграфов.
В первом параграфе исследуется процесс пленения военнослужащих Японии и ее союзников в ходе советско-японской войны 1945 г. Определяется численность военнослужащих японской национальности, оказавшихся в советском плену после Второй мировой войны. Отмечается, что если до 17 августа 1945 г. японские военнослужащие, в подавляющем большинстве случаев, попадали в плен в результате боевых столкновений, то после этого сдача в плен (как правило) проходила добровольно целыми подразделениями и гарнизонами, чего советское командование не ожидало.
Подсчитано, что войсками Забайкальского фронта было пленено 225.371 чел., определено, что войсками 1-го Дальневосточного фронта было пленено 267.227 чел., а 2-го Дальневосточного фронта - 121.817 чел.
В результате анализа и подсчета числа военнопленных по сводкам и донесениям различных подразделений войск РККА определилось, что среди военнопленных оказалось: японцев - 609.825 чел., маньчжур - 10.263 чел., корейцев - 10.668 чел., китайцев - 9.080 чел., монголов - 450 чел., малайцев - 11 чел., русских - 148 чел., бурят - 5 чел, тунгусов - 2 чел., украинцев
- 1 чел. Таким образом, всего 640.453 чел. Определено, что после того как часть военнопленных была передана Монголии - 12.318 чел. (из которых 2.822 чел. умерло) и отпущено непосредственно с фронтов 64.888 чел. на территорию СССР было перемещено не более 547.261 чел. военнопленных и интернированных. Из-за недоступности отдельных архивных документов не удалось в полном объеме установить номера эшелонов с военнопленными, которые отправлялись на территорию СССР, даты их отправления и пункты назначения. японский война плен советский
Работая с документами Центрального архива Министерства Обороны Российской Федерации, удалось обнаружить документы, касающиеся передачи советскими подразделениями японских военнопленных и трофейного имущества властям МНР. Впервые вопрос о выделении военнопленных японцев и трофейного имущества Монголии поднимался 4 сентября 1945 г. На этот период требуемое число пленных было определено как 10 тыс. чел. Другим документом, в котором идет речь о передаче пленных МНР, является «Донесение о движении военнопленных на участке Забайкальского фронта» за 24 сентября 1945 г. В нем отражено, что эшелонами №№ 80866 и 80899 со станции Мукдена на станцию Наушки для МНР было отправлено 3 тыс. чел. Таким образом, общее число пленных, которое опубликовала Япония в газете «The Japan Times» в 1990 г., практически совпадает с числом, приведенном в документах ЦАМО РФ. Согласно данных этой газеты, в МНР было
12.318 пленных Квантунской армии. Из них, 1.615 чел. официально признаны монголами как умершие на их территории. В настоящее время довольно трудно рассмотреть вопросы жизнедеятельности японских военнопленных в Монголии из-за недоступности архивных материалов, однако удалось определить, что довольно высокий процент смертности был из-за заболевания пневмонией, которая, скорее всего, была следствием условий содержания и интенсивности использования. Монголия стала открывать свои архивы, касающиеся военнопленных Квантунской армии с 1990 г. В декабре 1990 г. руководство Красного Креста Монголии подготовило список из 1.597 японских военнопленных, которые умерли в Монгольских лагерях в период Второй мировой войны. Этот список занял 51 лист. Среди общего числа военнопленных приблизительно 10% составляло гражданское население. Сюда же входили и медсестры, сопровождавшие пленных и японские поселенцы.
Конкретизирует численность японских военнопленных, переданных Монголии, документ, обнаруженный в РГВА. Согласно этому документу, на 8 мая 1947 г. в Монголии находилось 12.318 японских военнопленных. В это число входило 608 офицеров, 2.263 сержантов, 8.079 рядовых и 1.368 гражданских лиц - железнодорожников. На эту дату умерло в монгольском плену 1.323 чел. и находилось на стационарном лечении 1.308 чел. В Монголии военнопленные были размещены в 16 лагерях для военнопленных, которые прекратили свое существование только в октябре 1947 г., когда последний японский военнопленный покинул территорию МНР. Среди оставшихся в живых вернувшихся в Японию было 10.705 чел. (из них 1.143 чел. составляло гражданское население). Список, составленный монгольским Красным Крестом, так и не стал достоянием гласности широкой общественности по причинам «секретности». После окончания боевых действий военнослужащие противника также попадали в плен. Это происходило при различных обстоятельствах: пленение не капитулировавших и продолжавших оказывать сопротивление вооруженных подразделений и отдельных военнослужащих, аресты гражданских лиц, ведущих диверсионную и подрывную работу на территориях, занятых войсками СССР, аресты скрывающихся военнослужащих, которые смешались с гражданским населением, аресты просто неблагонадежных лиц, которые не совершали, но могли совершить какие-либо антисоветские действия. Кроме этого, частично определены денежные средства и материальные ценности, вывезенные с территории Маньчжурии в СССР.
Во втором параграфе выявляются обстоятельства пленения и содержания в лагерях на территории СССР последнего императора Китая Айсиньцзюэло ПУ И. Подчеркивается, что операция по его аресту не была спланирована заранее. По предложению командования Забайкальского фронта император Пу И, его ближайшие родственники: Юй-Чжен, 23 лет, студент; Жун Цин, 34 лет, майор; Пу Дзе, 39 лет, майор; Ван-Ци-Си, 32 лет, майор; Юй Тан, 32 лет, студент; Юй-Янь, 28 лет, студент; прислуга императора: придворный врач Хуан-цзи-Чжен, слуга Ли-Го-Сюн, а также ряд генералов японской армии были размещены в районе Читы (курорт «Молоковка», получивший наименование «Спецобъект 30»). Они содержались в благоустроенных жилых помещениях, которые снаружи охраняли специально выделенные подразделения воинской части, а внутри наблюдение велось специальными работниками Управления по делам военнопленных.
В первой половине октября 1945 г. Пу И был отправлен на аналогичный объект в Хабаровск, где он и содержался в течение пяти лет.
В соответствии с постановлением Совета Министров СССР
№ 143-1302сс от 14 июля 1950 г., 3 августа 1950 г. на ст. Пограничная представителю МИД Китая Лю Си был передан бывший император Пу И и его свита, министры, генералы и чиновники бывшего правительства Маньчжоу-Го в количестве 58 чел. и принадлежавшие им личные ценности.
17 сентября 1959 г. на девятом заседании сессии ВСНП 2-го созыва было принято решение «Относительно особой реабилитации действительно исправившихся преступников». Затем был издан «Приказ о проведении особой амнистии в Китайской Народной Республике», а ЦК КПК распространил директиву «Относительно особой амнистии преступников». Вслед за этим
4 декабря 1959 г. последовало специальное решение суда об амнистии
Пу И.
После того, как Пу И был амнистирован, ему разрешили жить в Пекине, а с марта 1960 г. он уже работал в ботаническом саду Академии наук Китая. В 1964 г. в Пекине была издана книга его воспоминаний «Первая половина моей жизни». Жизнь императора после освобождения не была легкой. Последствия практически 15 лет плена, постоянные нападки со стороны сторонников «великой пролетарской культурной революции», сильно пошатнувшееся здоровье сделали свое дело. В два часа тридцать минут 17 октября 1967 г. в возрасте 65 лет Пу И в результате тяжелого заболевания и после множественных операций умер.
Находясь в плену, император Пу И с полным осознанием своего положения выполнил отведенную ему роль. Дальнейшее его пребывание в заключении в СССР могло вызвать только негативную реакцию со стороны отдельных государств, но освободить и оставить его на постоянное жительство в СССР правительство Советского Союза тоже не могло - император, ставший простым гражданином, мог принести много хлопот. В сложившейся ситуации было принято решение о его передаче правительству Китая, что снимало с Советского Союза всякую ответственность за дальнейшую судьбу Пу И.
В третьем параграфе устанавливается численность оказавшихся в советском плену военнослужащих высшего командного состава, а также лиц, приравненных к ним по занимаемому до пленения положению. Отмечается, что в различных источниках приводятся противоречивые данные о численности представителей высшего командного состава, оказавшихся в советском плену. Их численность колеблется от 148 до 191 чел.
В ходе проведенных исследований установлено, что общее число плененных генералов, адмиралов и маршалов составило 240 чел. Кроме них было пленено 20 чел. приравненных к этой категории лиц, по занимаемому до пленения положению. Проведенная работа позволила определить места их содержания.
Отмечается, что военнопленные из числа высшего командного состава имели богатый боевой опыт, проходили воинскую службу в различных должностях и были способны командовать армиями, фронтами и различными службами. Среди них находились: командующий Квантунской армией Ямада Отодзо, командующий 3-м фронтом Квантунской армии Дзюн Усироку, начальник штаба Квантунской армии Хата Хикосабуро, командира 79-й отдельной смешанной бригады Окабэ Тору, начальником военного училища в Ванемяо Уржин Гармаев.
Проводится анализ причин смертности представителей высшего командного состава (всего 35 случаев), делается вывод, что основной причиной смертей являлось кровоизлияние в мозг. Также определены места их захоронений.
Судьба генералов, оказавшихся в плену в Советском Союзе в результате советско-японской войны 1945 г., сложилась по-разному. Однако противоречивые данные об общем количестве военнопленных этой категории не позволяют провести полный анализ их положения. На 11 января 1950 г. из общего числа учтенных генералов было: осуждено Военным трибуналом за активную разведывательную деятельность и за подготовку бактериологической войны против СССР 10 чел.; умерло от старости и хронических болезней, не связанных с содержанием в лагере 21 чел; репатриировано на родину
15 чел.; содержалось в заключении 121 чел., из которых 80 чел. из-за отсутствия компрометирующих материалов и в связи с тяжелым состоянием здоровья подлежали репатриации. Список генералов, которых, по мнению Советского Союза, необходимо было предать суду Военного трибунала за преступления против СССР, разделил их на следующие категории: организаторы переброски разведчиков и диверсантов на территорию СССР
- 20 чел.; руководящие работники полиции - 2 чел.; участники подготовки нападения на СССР - 2 чел.
18 июля 1950 г. на ст. Пограничная представителю МИД Китайской Народной Республики Лу Си были переданы 969 японских военнопленных, в том числе 17 генералов. Передача производилась по акту и именному списку с приложением на каждого из них следственных материалов (двух военнопленных передать не удалось по причине их смерти). За переданные следственные дела на военнопленных Лу Си выразил благодарность, заявив: «Наличие этих материалов даст возможность органам Министерства общественной безопасности Китая быстрее провести следствие по этим лицам и привлечь их к судебной ответственности».
23 декабря 1956 г. состоялась передача последней группы военнопленных и интернированных, куда входили 1.025 амнистированных японских граждан (22 генерала и приравненных к ним лиц, 233 офицера, 710 солдат и других лиц). Передачу, в качестве представителя советской стороны, производил старший оперуполномоченный тюремного отдела МВД СССР подполковник Никаноров.
Четвертая глава называется «Идеологическая работа в ходе советско-японской войны 1945 года и проблемы плена» состоит из трех параграфов.
В первом параграфе исследуются вопросы идеологической подготовки в японской армии. Отмечается, что японские военнослужащие были хорошо подготовленные в военном отношении, беспрекословно подчинялись командирам и были фанатично преданны императору. Они служили надежным орудием в борьбе Японии за власть в Азиатско-Тихоокеанском регионе и сложили оружие, только получив приказ о капитуляции.
До 1945 г. в японской армии среди категории таких потерь, как «военнопленный» практически отсутствовали офицеры рангом выше майора. «Смерть - это не капитуляция», - такая линия поведения японских военнослужащих была правилом, а не исключением. Это связано с тем, что Япония была страной «культуры стыда», а не «культуры вины».
Подход к войне, как к акту самопожертвования - гиокусай, считался идеалом. Крайним выражением этой культурной традиции стала идея смерти в бою как добродетели, более важной, чем сохранение жизни.
Поддержание на высоком уровне и дальнейшее развитие боевого духа японских военнослужащих являлось одним из основных направлений в воспитательной работе командиров с личным составом японской армии, так как все необходимые установки по идейному становлению японец получал еще до армии на основе устоев, сложившихся за время существования государства. В Японии наука, искусство, система воспитания - все складывалось веками на основе этих издревле заложенных положений.
В частях и подразделениях специальных отделений или офицеров, занимавшихся вопросами воспитания, не было. В дивизиях этими вопросами занимались командиры дивизий, начальники штабов или оперативных отделений. Занятия с солдатами и унтер-офицерами проводились совместно, но иногда, по мере необходимости, с унтер-офицерским составом занятия проводились отдельно. Случаи проведения занятий со всем личным составом одновременно были весьма редкими.
Содержание лекций относительно Советского Союза сводилось к тому, что слушателям (офицерам и солдатам) разъяснялось, что война на западе (Великая Отечественная война) подходит к концу, и у Советского Союза с ее окончанием высвободится большое количество войск, которые он может перебросить на восток. Офицерский состав предупреждался, что, несмотря на существующий договор о нейтралитете, возможно нападение со стороны СССР. Командованием Квантунской армии по этому вопросу были даны указания о том, чтобы любыми путями избегать столкновений с советскими пограничниками.
В поддержании боевого духа большая роль отводилась радиопередачам из Японии, которые регулярно транслировались в подразделениях Квантунской армии.
Боевой дух солдат, кроме прочих мероприятий, поддерживался за счет того, что они постоянно имели связь с родными и близкими. Это и письма родных и посещение частей и подразделений земляками солдат.
Во время ведения боевых действий, по показаниям военнопленных, никакой идеологической работы не проводилось. Вопросы плена с солдатами и офицерами не обсуждались - их просто не могло быть.
Высокая исполнительность, верность воинскому долгу, преданность императору не давали японскому военнослужащему выбора при ведении боевых действий между смертью на поле боя и пленом. Он предпочитал смерть позору пленения и, если смерть была неизбежна, то не просто ожидал ее, а старался уничтожить как можно больше врагов, после чего совершал самоубийство.
Во втором параграфе рассматриваются вопросы советской идеологической работы с местным, в том числе и русским населением на территориях занятых войсками РККА.
Делается вывод, что отношение местного населения к РККА, на занятых ей территориях, было искренне радушным. При входе красноармейцев в жилища местных жителей им предлагали воду, овощи, угощали их табаком и охотно оказывали помощь при вытаскивании застрявших автомобилей. Население занятых районов открыто носило красные повязки с надписью: «СССР», «Да здравствует Сталин». Некоторые местные жители просили портреты И.В. Сталина. Вывешивали красные и национальные китайские флаги на фанзах.
При наступлении частей Красной Армии почти все японцы бежали из мест своего жительства. Из Солуня большинство японского населения было эвакуировано Квантунской армией. Небольшие группы японцев были задержаны китайцами и приведены в военные комендатуры. При восстановлении местной власти один из руководящих принципов заключался в сохранении прежней администрации, как по структуре, так и по ее составу. Так, местная власть в населенных пунктах передавалась в руки старост.
Идеологическая работа велась по разным направлениям. Одно из них - налаживание отношений со служителями культа. Необходимо отметить, что никаких запретов на совершение религиозных обрядов на территориях, занятых советскими войсками, не вводилось. Буддийские храмы не закрывались, деятельность лам не преследовалась. Наоборот, буддийские храмы умело использовались в нужных целях. Другое направление идеологической работы - звуковое (устное) вещание, которое оказывало информационно-психологическое воздействие путем передачи через звуковещательные станции различных сообщений и программ. Еще одним, и весьма действенным, оружием психологической войны были печатные и изобразительные средства (плакаты, картины и т.п.). Воздействие на противника печатными средствами осуществлялось путем распространения печатной продукции на иностранных языках, а также публикацией материалов в средствах массовой информации. Наряду с листовками на занятых территориях широко присутствовали газеты как один из эффективных и распространенных видов печатной продукции.
Еще одним участком, на котором велась идеологическая война, были кинотеатры. Несмотря на то, что кинокартины, которые, демонстрировались местному населению сотрудникам 7-отделов Политических управлений РККА, шли на русском языке, выход из этого положения был найден.
Только в Чанчуне за первые три дня на просмотрах кинокартин присутствовало от 9 до 10 тыс. чел. Зрители живо реагировали на кинофильмы - аплодисменты в ходе фильма после понравившихся сцен были обычным явлением. Особой популярностью пользовалась мультипликация и кинохроника. Однако даже при наличии печатного либретто не все понимали смысл увиденного. Это явление навело на мысль о необходимости привлечения комментатора-китаиста, который бы давал комментарии по ходу фильма. Широкое распространение имели митинги, беседы.
Одной из особенностей психологической войны, которую вел СССР в этом регионе, было то, что ее приходилось вести среди значительного количества русских, проживавших на территории Маньчжурии и Китая, которые в своем большинстве колебались в выборе позиции относительно Советского Союза. Хорошо знакомые с методами воздействия советской власти на население и в большинстве случаев сознательно изменившие свою жизнь, выехав из СССР, они могли стать либо опорой советским войскам на занятых территориях, либо ее серьезным противником. В работе с русской эмиграцией был найден верный рычаг воздействия на эту категорию жителей Маньчжурии - национальная гордость, принадлежность к народу, победившему в страшной борьбе с фашистской Германией.
Идеологически до конца с японцами осталась лишь совершенно незначительная часть русской эмиграции, крайне реакционная и абсолютно не принимающая политику, проводимую Советским Союзом в Маньчжурии. В целом русская эмиграция в Маньчжурии была рада приходу Красной Армии и освобождению от японцев. Однако многие эмигранты хоть и были настроены лояльно, все же проявляли настороженность и боязнь за свою жизнь, опасались репрессий со стороны советской власти за содеянное ранее - участие в борьбе против советской власти. В этом отношении показателен ответ, как выражение общего мнения, пожилого русского эмигранта на вопрос об отношении к приходу Красной Армии в Маньчжурию: «Поживем - увидим». Русская молодежь опасалась репрессий за антисоветское поведение своих родителей. Но, несмотря на настороженность и проявления чувства страха со стороны эмигрантов, можно отметить, что у русских значительно выросло чувство патриотизма и желание воссоединиться с Родиной
Несмотря на убедительные успехи в мероприятиях идеологической и психологической войны, на территориях Кореи, Маньчжурии и Китая имели место и недостатки в работе среди местного населения. К их числу следует отнести то, что пропагандистская работа не сумела охватить все слои местного населения в зоне размещения советских войск, а особенно в зоне проживания корейского, китайского и маньчжурского крестьянства. Проведение только митингов не было способно заменить широкую разъяснительную работу по вопросам советской пропаганды. Такое положение можно объяснить не только недостаточно высокой, а в ряде случаев и просто низкой языковой квалификацией работников политических отделов, но и отсутствием четкой плановости в их работе. Кроме этого, отсутствовал единый печатный орган для населения Маньчжурии и Кореи. Это мешало оперативно доводить информацию до местного населения. Также слабой была радиотехническая база частей и подразделений РККА.
В третьем параграфе исследуются вопросы индоктринации японских военнопленных в период их нахождения в Советском Союзе.
В результате поражения Японии около 547.261 военнослужащего только японской национальности были перемещены в лагеря, расположенные на территории Советского Союза, где, кроме использования их труда, проводилась большая работа по идеологическому перевоспитанию военнопленных. Эта работа проводилась со всеми - от рядового до генерала и от крестьянина до императора. Методы воспитания военнослужащих и методы перевоспитания военнопленных японской армии определялись конечными задачами, а задача в обоих случаях была одна - иметь полную власть над людьми с целью их использования для решения глобальных политических задач, стоящих перед той или иной страной на фоне изменения отношения к стране противника. И эта работа проводилась советскими властями настолько успешно, что представляла собой объект серьезной заботы японского правительства после возвращения военнопленных этой страны на родину из советского плена. Многие из них стали активистами коммунистического движения в Японии и внесли тем самым раскол в коммунистическое движение в стране, так как считали только себя истинными коммунистами.
Основными формами работы с военнопленными являлись: различные пропагандистские мероприятия (митинги, собрания, доклады, лекции, дискуссии с привлечением активистов лагерной группы), создание различного рода организаций (союзов, кружков военнопленных, ведущих пацифистскую и антиправительственную пропаганду), привлечение военнопленных для выступления по радио на аудиторию военнопленных, для выпуска информационно-пропагандистских материалов, опросы военнопленных с целью получения информации о морально-психологическом положении в лагере (о готовящихся побегах, создании антисоветских групп и т.п.), склонение военнопленных к сотрудничеству с лагерной администрацией.
Центрами работы с японскими военнопленными стали как специально созданные для них лагеря, так и лагеря, в которых совместно содержались заключенные различных национальностей. Руководство этих лагерей для более эффективной работы предприняло несколько шагов. Во-первых, военнопленные сняли знаки различия. Это было сделано для того, чтобы снизить роль офицеров и уровнять всех военнопленных. Во-вторых, после изучения контингента, был выделен лагерный актив из числа военнопленных, наиболее склонных к сотрудничеству. Кроме этого, в первую очередь подлежали репатриации те, кто выполнял производственные нормы и «не доставляли трудностей» лагерной администрации. Идеологической работе с военнопленными, кроме остальных факторов, способствовали как условия содержания, так и каждодневная физическая работа. Эти условия не позволяли военнопленному думать ни о чем другом, кроме как о скорейшем возвращении домой. Письма, которые писали домой военнопленные, свидетельствуют о высоком уровне идеологической работы в лагерях японских военнопленных. Так поручик Окава Киёси писал: «Простота жизни народа вызывает удивление. В Советском Союзе нет различия между национальностями. Работники лагеря относятся к нам внимательно и культурно».
Работу органов МВД с японскими военнопленными, оказавшимися в советских лагерях, можно разделить на несколько этапов.
Первый этап начался в августе 1945 г. и окончился в декабре 1946 г. В этот период закончились перемещения военнопленных на территорию Советского Союза. Оказавшиеся в условиях плена и психологически гнетущей обстановки, подавленные люди были «готовы» к проведению первых мероприятий по идеологической работе. Второй этап в перевоспитании военнопленных в советских лагерях начался с января 1947 г. и продлился до апреля этого же года. Именно в это время положение в многочисленных лагерях стабилизировалось - вопросы голода не стояли уже так остро, произошла адаптация военнопленных к условиям плена, прошел стресс, который имел место на начальном этапе, зажили боевые раны. Третий этап в идеологическом перевоспитании продолжался с мая по сентябрь 1947 г. К этому времени большое число японских военнопленных, в основном молодых, с низким уровнем образования были приобщены к «Демократическим группам» и становились их активными участниками. Последний - четвертый период идеологического перевоспитания японских военнопленных в советских лагерях начался с осени 1947 г. Этот период отмечен задержкой в программе репатриации японских военнопленных, что советское правительство ставило в вину Америке и Японии. К окончанию этого периода от 20 до 25% японских военнопленных стали активно помогать в проведении идеологической обработки. Те, кто зарекомендовал себя как «истинные коммунисты», направлялись в специальные школы для дальнейшего обучения. В этот период в письмах и открытках, которые военнопленные отправляли домой, они писали об явных улучшениях условий жизни в лагерях.
Однако, может ли служить показателем глубоко приобретенной коммунистической веры то, что до 80% японцев, вернувшихся по репатриации на родину, периодически устраивали паломничества в штаб Коммунистической партии Японии с требованием «записать их в коммунисты» (в частности, с мая по декабрь 1948 г. в ряды КПЯ вступило 6.000 японцев, репатриированных из Советского Союза)? Конечно, нет. Скорее, это были последствия грамотно спланированной работы МВД СССР по коммунистической идеологизации военнопленных, но реальность жизни заставила их пересмотреть свои взгляды. Через год после возвращения на родину только 10% бывших военнопленных сохранили приобретенные убеждения. Эти 10% под всеобщим «недовольным взглядом» соотечественников вряд ли были способны привлечь на свою сторону и сплотить вокруг себя на условиях глубокой идеологической убежденности широкие народные массы.
Пятая глава «Положение японских военнопленных в местах заключения на территории СССР и вопросы оперативно-чекистской работы» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе изучаются вопросы размещения и содержания японских военнопленных в советском плену. Отмечается, что только для японских военнопленных на 1 января 1946 г. в СССР было создано 49 лагерей и еще 8 лагерей смешанного типа. Отмечается, что последующее изменение числа лагерей на территории Читинской обл. и Хабаровского края в большую сторону произошло за счет создания на их территориях спецобъектов 30 и 45 соответственно. В более поздних документах уже отсутствуют лагеря на территориях Кемеровской области и Киргизской ССР, а на территории Узбекской ССР их количество уменьшилась на 2 лагеря. На территории же Казахской ССР, наоборот, произошло увеличение на 4 лагеря.
Направление военнопленных по железной дороге и пешим порядком производилось и обеспечивалось в соответствии с распоряжениями командования фронтов, подразделения которых осуществляли охрану до места назначения войсковыми командами частей армий только в тех случаях, когда отсутствовали конвойные войска. Для наблюдения за порядком движения эшелонов по железной дороге на каждый эшелон было выделено из состава работников соответствующих УНКВД и лагерей 250 офицеров.
Наибольшее число военнопленных содержалось на территории Хабаровского края, и по состоянию на 10 декабря 1946 г. здесь в лагерях НКВД находилось 141.374 военнопленных японцев, в том числе генералов и офицеров - 2.849 чел., унтер-офицеров - 12.117 чел., рядовых - 126.408 чел. В связи с тем, что число военнопленных, которых предполагалось разместить на тех или иных территориях Советского Союза, постоянно менялось, менялось и количество лагерей и лагерных отделений. Это влекло за собой изменение количества лагерной администрации. Так, из-за увеличения численности лагерных отделений и общего количества военнопленных на территории Читинской обл. штат работников, который первоначально был предназначен на 14 лагерных отделений, был перераспределен по 45 отделениям. Это привело к снижению качества работы всех подразделений. В сложившейся ситуации основные должности, такие как интендантские работники, счетные, финансовые и медицинские работники, работники по организации труда совсем не замещались. В сложившейся ситуации начальники отдельных лагерей и некоторые руководители организаций и предприятий, на которых трудились военнопленные, проявили безответственность в вопросах строительства бараков и других лагерных построек. Практически отдав решение этого вопроса «на откуп» самим военнопленным, лагерная администрация столкнулась с гибелью и травматизмом заключенных, которые имели место при строительстве различных сооружений.
В Дальневосточных районах подготовка к приему помещений для военнопленных и интернированных происходила более медленно, чем в других регионах страны. Многие организации, в том числе Наркомстрой, Наркомуголь и Наркомлес, полностью выделенную им рабочую силу принять были не в состоянии. В этой связи Приморским и Хабаровским краевыми комитетами ВКП(б), совместно с УНКВД, было произведено частичное перераспределение военнопленных в этих районах между другими организациями, которые были в состоянии организовать более качественный прием, размещение и трудовое использование прибывающих военнопленных. Наиболее сложная ситуация с приемом была в районах строительства железнодорожных участков БАМ-Тында и на участке Тайшет-Братск. Отсутствие жилых и специальных помещений, элементарных условий быта ставило вопрос приема и жизнедеятельности военнопленных на этих участках в весьма затруднительные условия. Прием военнопленных на участке Комсомольск-Советская Гавань, Комсомольск-Ургал, Известковая-Ургал производился наличным аппаратом и ресурсами «стройки 500», что значительно облегчало эту работу.
Отдельные военнопленные не оставляли мысль о побеге. Так, в одном из случаев, 20 апреля 1946 г., в районе Сковородино совершили побег 20 японских военнопленных 9-го лагерного отделения 6-го лагеря. Они предварительно подготовили запас продуктов, а при побеге убили охранника. Принятыми оперативно-розыскными мерами участники побега были задержаны, часть из них оказала сопротивление и была убита.
Японские военнопленные на территории Советского Союза трудились на многих стройках различных Наркоматов. География их распределения по стране была обширна, но основная часть пленных размещалась в суровых климатических условиях. Жизнь в необорудованных, порой строящихся руками самих военнопленных лагерях, физические и психологические трудности, с которыми им приходилось сталкиваться, - все это способствовало их высокой смертности.
Потребность в медицинских госпиталях и других учреждениях для японских военнопленных возникла сразу по прибытии первых эшелонов из Маньчжурии, ибо многие японцы еще не оправились от ран, полученных на фронте, другие заболели в пути. Впереди пленных ждала их первая сибирская зима с ее морозами. Жилье, которое в таежных районах японцы организовывали себе сами, представляло палатки или, в лучшем случае, землянки. Все это обусловило высокую заболеваемость и смертность зимой 1945
-1946 гг. Положение ухудшалось еще и общей неподготовленностью к принятию большого количества военнопленных и недостаточно оперативным и качественным обслуживанием. Сами японцы рассказывали, что санитарно-гигиеническое состояние лагерей было таким, что заболевания сыпным тифом, лихорадкой, пневмонией стали обычным явлением. Следствием этих болезней стал большой процент смертности - до 11%.
В комплексе проблем, касающихся вопросов пребывания военнопленных, оказавшихся в советском плену в результате советско-японской войны, особая роль принадлежит вопросам их смертных случаев в результате различных причин. Итоговая цифра в 62.056 умерших не может быть абсолютно точной, и не только по той причине, что при проведении подсчетов не учитывались показатели 1956 г. Основной причиной здесь является разночтение аналогичных показателей в однотипных документах, хранящихся в архивах.
Во втором параграфе отмечается, что одной из важных задач, стоявших перед лагерной администрацией, органами управлений НКВД по делам военнопленных, была задача по проведению оперативно-чекистских мероприятий в среде военнопленных. Эта работа заключалась в выявлении лиц, совершивших преступления против мирного населения, членов японских военных миссий, сотрудников разведывательных и карательных органов, в получении информации о настроении военнопленных, фактах нарушения правил внутреннего распорядка лагеря, а также в проведении вербовочной работы, решении вопросов получения и отправки корреспонденции военнопленными и т.д. Особое внимание уделялось выявлению лиц, ведущих в лагере сбор информации разведывательного характера.
На 22 марта 1946 г. на оперативном учете оперативно-чекистских подразделений лагерей состояло 8.870 чел. В это число входило: работников военных миссий и разведывательных отделов штабов Квантунской армии - 1.329 чел., работников полиции - 3.025 чел., работников жандармерии - 2.114 чел., работников радиоразведки - 253 чел., работников тюрем, суда и прокуратуры - 151 чел., участников диверсионных отрядов и шпионско-диверсионной агентуры - 194 чел., командно-преподавательского и курсантского состава шпионско-диверсионных школ - 443 чел., работников противоэпидемиологического отряда 731 - 206 чел., военных преступников из числа генеральского и офицерского состава - 38 чел., руководящий состав Кё-ва Кай - 119 чел., руководителей и активных участников реакционных организаций в лагерях - 640 чел., руководителей правительственных учреждений Маньчжоу-Го и японского правительства - 50 чел., военнослужащих 59-й карательной дивизии, которая вела боевые действия против 8-й китайской революционной армии - 302 чел., бунсицу (работники особого кабинета при полиции, проводившие пытки допрашиваемых) - 6 чел. При изучении уголовных дел, по которым проходили японские военнопленные, определилось, что около 80 процентов осужденных проходили по пункту 6 статьи 58 УК РСФСР (шпионаж).
Чтобы привлечь виновных к ответственности, необходимы были убедительные доказательства. Но как показало изучение документов, они не всегда присутствовали. Не выдерживают никакой критики уголовные дела, в которых военнопленные обвинялись в исполнение должностных обязанностей: выявление агентуры советских разведывательных органов, задержании и арестах лиц за различные преступления, за то, что военнопленные после освобождения хотели продолжить работу в разведывательных органах Японии. Однако анализ уголовных дел, возбужденных в отношении военнопленных и интернированных, показывает и то, что некоторые из них действительно совершали уголовно-наказуемые действия, уже находясь в лагерях, намеревались использовать собранную информацию по возвращении в Японию против СССР.
В «Заключении» подведены итоги проведения исследования. Отмечается, что войны, военные конфликты и вооруженные противостояния происходят на всем протяжении существования человечества. Их организаторы преследуют различные цели, но достигаются эти цели ценой жизни ее участников - тех, кто выполняет приказы, терпит тяготы и лишения, отдает жизнь ради победы. Однако каждый военнослужащий должен отчетливо понимать, что в ходе выполнения поставленной боевой задачи, приказа, он может быть убит, ранен, может оказаться в плену, что не является чем-то специфическим. В связи с этим, при исследовании проблем плена, весьма интересен не сам факт пленения, а обстоятельства, при которых военнослужащий оказывается в плену, его личное отношение к своему положению, условия содержания, стойкость духа военнопленного, верность воинскому долгу, мероприятия государства, чьи военнослужащие оказались в плену, направленные на их освобождение из плена, адаптация бывшего военнопленного на родине после освобождения. На сегодняшний день вопросы боевых действий в период советско-японской войны августа-сентября 1945 г. широко отражены как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Однако такой вопрос, как плен, из-за своей специфичности, в отечественной и зарубежной литературе отражен не равнозначно.
Солдат в Японии имел образ человека, совершающего подвиги на войне во имя своей страны, человека, который презирает смерть и делает все ради славы. Воин, проявивший в бою отвагу, доблесть, умение, покрывал славой не только себя, но и весь свой род.
Тактика действий японских частей и подразделений, взявшая все лучшее из тактики европейских армий, была построена в основном на атаке. Только вперед, любыми способами, любой ценой. Оборона, как таковая, была неприемлема японскому военному духу.
Пленение японских военнослужащих в ходе советско-японской войны 1945 г. происходило в различных ситуациях. Если говорить о добровольной сдаче в плен, в том числе и в ходе боевых действий, то такие факты отмечались только в отношении монголов, китайцев, баргут. Они не только добровольно сдавались в плен, но и приходили сдаваться целыми подразделениями. При этом нередко отмечались случаи, когда они убивали своих японских командиров, о чем спешили сообщить советскому командованию. Фактов же добровольной сдачи в плен военнослужащих японской национальности установить не удалось.
За период боевых действий против Японии войсками РККА было пленено всего 640.453 чел. из которых военнопленных японской национальности было 609.825 чел. Из этого числа военнопленных, относящихся к высшему командному составу и лиц приравненных к ним по своему положению до пленения было 260 чел.
После 17 августа 1945 г. сдача войск противника проходила целыми воинскими подразделениями. Японские части, первоначально сконцентрированные на территориях Сахалина, Курильских островов, Северной Кореи, Маньчжурии, сами себя охраняли, кормили, уже, будучи плененными, несли гарнизонную и караульную службу. Советский Союз не ожидал такого количества военнопленных - а на территорию СССР было перемещено
547.261 чел. военнопленных и интернированных. Санитарные, медицинские, тыловые и другие вопросы приходилось решать без подготовки. Необходимо отметить, что, условия, в которых содержались военнопленные, были сопоставимы с условиями жизни местного населения, а зачастую, в условиях голода и неурожая, военнопленные были даже в более выгодном положении. Особо стоял вопрос создания приемлемых условий работы для лагерной администрации. Обеспечение жильем, транспортом, создание элементарных бытовых условий - все это приходилось решать без подготовки.
Подобные документы
Белое движение в России. Вооруженный конфликт в Осетии в 2008 г. Военачальники Вооруженных Сил СССР в годы Великой Отечественной войны. Договор о ненападении между Германией и СССР. Советско-японская война 1945 года. Смутные времена в России 1593-1613 гг.
учебное пособие [4,7 M], добавлен 04.05.2015Апрельская революция и военный переворот в столице Афганистана, формирование оппозиции внутри и за пределами государства. Причины военной помощи Советского Союза Афганистану. Анализ политических и экономических последствий советско-афганской войны.
контрольная работа [51,1 K], добавлен 01.12.2010История отношений РФ и Афганистана. Международная обстановка накануне ввода советских войск в Афганистан. Характеристика исламской оппозиции Афганистана. Реакция мирового сообщества на ввод советских войск в страну. Последствия советско-афганской войны.
дипломная работа [160,1 K], добавлен 04.11.2010Характер войны фашистской Германии и ее союзников против СССР. Анализ причин крупномасштабных потерь СССР в ходе Второй мировой войны. Характеристика боевых действий на советско-германском фронте. Человеческие жертвы и потери как страшная цена войны.
реферат [25,3 K], добавлен 10.01.2010Исследование войны Советского Союза с Финляндией, её влияния на общий ход Второй мировой войны в целом. Внешнеполитические отношения двух государств до возникновения военного конфликта. Причины советско-финляндской войны. Цели, которые преследовал СССР.
научная работа [44,2 K], добавлен 09.02.2009Борьба СССР и патриотических сил Китая за организацию коллективного отпора японским милитаристам. Организация советской помощи Китаю в годы японо-китайской войны (1937–1941 г.). Позиции США, западных держав и Лиги Наций в отношении японской агрессии.
дипломная работа [67,9 K], добавлен 18.04.2015Рассмотрение предпосылок, последствий и реакции общественности на подписание "Совместной советско-японской декларации о нормализации отношений" 19 октября 1956 года - договора о восстановлении дипломатических и консульских отношений между государствами.
реферат [21,8 K], добавлен 29.06.2010Предыстория советско-польской войны, ее ход. Ситуация в Восточной Европе в конце 1918 года. Образование советско-польского фронта. Наступление польских войск в Белоруссии. Особенности дипломатической борьбы. Анализ роли "великих держав" в конфликте.
реферат [79,9 K], добавлен 18.08.2014Причины агрессии Японии по отношению к Китаю в первой половине 30-х годов XX века, начало Японо-китайской войны. Обзор боевых действий японо-китайской войны 1937-1945 гг. Последствия национально-освободительной войны китайского народа против захватчиков.
курсовая работа [306,6 K], добавлен 13.05.2019Характеристика внешнеполитических задач Советского Союза и Германии. Исследование процесса формирования общественного сознания в СССР накануне Великой Отечественной войны. Анализ состояния Красной армии в контексте советско-германских отношений.
дипломная работа [103,7 K], добавлен 08.06.2017Начало формирования воинских частей и подразделений на территории Казахстана с первых часов войны. Итоги начального периода войны. Эвакуация предприятий с оккупированных территорий СССР. Создание "восточных легионов" из советских военнопленных неславян.
презентация [764,6 K], добавлен 24.12.2012Главные военные операции начала второй мировой войны в 1939 – декабре 1941 годов. Группировка вооруженных сил Польши согласно плану "Запад". Основные сражения второй мировой войны в 1942–1943 годах. Характеристика войны на Балканах и в Африке.
реферат [86,0 K], добавлен 25.04.2010Начало немецкого наступления на Москву и его цель. Характерная черта стратегической обстановки на советско-германском фронте. Контрнаступление Советской Армии, его основной замысел и роль как общего перелома в ходе войны в пользу Советского Союза.
реферат [33,9 K], добавлен 15.03.2011Внешнеполитическая деятельность страны в довоенные годы. Международное положение СССР. Советско-немецкие отношения и разделение сфер влияния. Подписание советско-германского договора о ненападении. Поставки продовольствия, нефти в Германию. Начало Войны.
реферат [21,9 K], добавлен 17.10.2008Исторические предпосылки возникновения афганского политического конфликта. Основные аспекты дипломатических отношений накануне военной компании. Описание стратегической тактики моджахедов и советских войск. Разрешение проблемы советско-афганской войны.
дипломная работа [514,6 K], добавлен 02.07.2015Ознакомление с предусловиями, целями и ходом Второй мировой войны 1939-1945 гг. Анализ положения в международном обществе Германии, Японии, Советского Союза, США, Англии и Франции; особенности послевоенного восстановления народного хозяйства этих стран.
реферат [131,1 K], добавлен 17.04.2011Изучение советско-польских отношений 1917-1918 гг. Причины войны между Польшей и Советским Союзом. Наступление польского войска, контрнаступление Красной Армии и бросок к Варшаве. Подписание Рижского договора о перемирии. Проблема советских военнопленных.
дипломная работа [86,1 K], добавлен 11.03.2014Подписание советско-германского пакта о ненападении, его положительная роль в советстко-японских отношениях. Дипломатическое и общественное напряжение в Англии и Франции. Сообщение советского правительства о продолжении англо-франко-советских переговоров.
курсовая работа [33,8 K], добавлен 10.08.2009Цели и задачи Советско-польской войны, причины противостояния враждующих сторон. Ситуация в Восточной Европе. Образование советско-польского фронта. Оборона Западного фронта на Немане. Рижская мирная конференция. Судьба польских и советских военнопленных.
курсовая работа [5,1 M], добавлен 04.08.2016События, предшествующие войне. Сражение при Мукдене. Разбор причин поражения русской эскадры при Цусимском сражении. Мирные переговоры с Японией. Последствия войны для России и Японии. Какие ошибки были допущены русскими армиями в ходе боевых действий.
реферат [35,5 K], добавлен 24.05.2016
