Формирование и функционирование старообрядческих сообществ центрально-черноземного региона России: последняя треть XVII – начало XX века

Малая успешность миссионерских мероприятий в рамках борьбы с «расколом» объяснялось, с одной стороны, крепостью старообрядческих традиций, а с другой, - очевидными проблемами, которые испытывала сама господствующая церковь (зависимость от государства, низкий авторитет священнослужителей, деградация культа). Неуспех внутренней миссии в целом сделал очевидным тот факт, что проблема церковного раскола не может быть решена с помощью «увещеваний», а требует прежде всего самосовершенствования господствующей церкви.

Анализ истории взаимоотношений официально-православных структур и старообрядческих сообществ с конца XVII до начала XX в. дал возможность сделать еще один важный вывод: наличие старообрядческих общин на той или иной территории часто способствовало оживлению религиозной жизни в окружающей официально-православной среде. Наиболее дальновидные православные иерархи с конца XVII столетия (начиная с воронежского митрополита Митрофана) осознавали недостаточность репрессивных и миссионерских мер для решения проблемы церковного раскола, а потому прилагали значительные усилия для усовершенствования церковной жизни на местах. Стремясь сделать православную среду более привлекательной для старообрядцев, они призывали подопечных клириков быть примерами благочестия. Деятельность священнослужителей в приходах, «зараженных расколом», обычно оказывалась под пристальным контролем, от них требовались образцово-показательные проповеди, «уставные» богослужения, активная работа с прихожанами вне храмов. В местах концентрации староверов епархиальные власти обычно стремились построить православные храмы, туда же по возможности направлялись наиболее грамотные и хорошо себя зарекомендовавшие священнослужители. Практика распределения лучших церковных кадров в зависимости от наличия «раскола» в тех или иных приходах к середине XIX в. становится заметной на уровне предписаний Св.Синода.

В период либерализации государственной вероисповедной политики (особенно после 1905 г.) необходимость совершенствования внутренней церковной жизни стала очевидной для массы провинциальных клириков Центрального Черноземья. Преодолеть раскол (равно как и развивавшееся сектантство) в условиях веротерпимости можно было только с помощью положительного примера. Поэтому миссионерские мероприятия в последнее десятилетие существования Российской империи в ряде случаев оказывались связаны с попытками оживить провинциальную церковную жизнь. Такие попытки, оказавшиеся недостаточными для преодоления церковного раскола, тем не менее, способствовали поиску новых подходов к работе с прихожанами, приводили к активизации духовной жизни православных приходов. Даже в тех случаях, когда «отпавших от церкви» не получалось возвратить в «ее лоно», потраченные усилия могли оказаться полезными как для самих священнослужителей, так и для их прихожан.

В шестой главе «Старообрядческий мир в культурном пространстве Центрального Черноземья в условиях российской модернизации» анализируются особенности старообрядческого менталитета в период социальной модернизации второй половины XIX - начала XX в., характеризуется религиозно-бытовой уклад повседневной жизни «ревнителей старины», рассматривается динамика развития взаимоотношений между староверами и окружающим их населением, исследуется роль семьи и общины в сохранении старообрядческой идентичности в рассматриваемый период.

Исследование продемонстрировало, что во второй половине XIX - начале XX в. явственно обозначился культурный разрыв между большей частью российского общества и его наиболее консервативной составляющей - старообрядчеством. Старообрядческий мир Центрального Черноземья в меньшей степени подвергся влиянию социальной модернизации, чем население этого региона или всего государства в целом. Разрушение патриархального уклада, ослабление религиозного начала в повседневной жизни, капитализация человеческих отношений, ставшие реальностью в России в этот период, для большинства староверов были не столь характерны. Такую культурную устойчивость предопределили особенности менталитета староверов. Его характерной особенностью была уверенность в «испорченности» мира, его регрессивном развитии после церковных реформ XVII в., означавших для старообрядцев отступление от «истинной веры». В местном старообрядческом фольклоре конца XIX - начала XX в. настойчиво проводится мысль о том, что прошлое лучше настоящего. В рукописях и духовных стихах староверов идеализировалась дониконовская Русь («Третий Рим»), а история «олатиненной» России XVIII - XIX веков., напротив, определялась как «время, достойное плача», преддверие прихода антихриста. Скептическое отношение к современности отражалось и в поисках рыльскими крестьянами-старообрядцами легендарной страны Беловодье, олицетворявшей «старинный и праведный» жизненный уклад. Такая идеализация старины определяла стремление староверов быть похожими на «благочестивых предков», а ожидание близкого светопреставления делало особенно важной проблему спасения души в узком кругу единомышленников - последних «истинных христиан». Поэтому, вопреки тенденциям российской модернизации, главными ценностями для староверов оставались традиция, религия и община.

Отношение «ревнителей старины» к образованию и предпринимательской деятельности в рассматриваемый период в целом соответствовало консервативным православным установкам. Образование ценилось староверами, прежде всего, как средство познания Слова Божия; изучение наук с практическими задачами не считалось обязательным; материальное богатство являлось ценностью постольку, поскольку оно могло принести пользу «старой вере». Состоятельные старообрядцы считали своим долгом строить храмы, приобретать церковную утварь, заниматься благотворительностью. При этом их состояния рассматривались не столько как частная собственность, сколько в качестве достояния общины. Капиталистические отношения западного типа, основанные на индивидуализме, в старообрядческой среде не приживались; в течение рассматриваемого периода староверы в основной своей массе оставались противниками частной собственности на землю. Главным мотивом, определявшим активную хозяйственную деятельность старообрядцев, было стремление возвысить «старую веру» и поддержать достойное существование ее хранителей. В диссертации приводятся факты из биографий фатежского купца Н.М. Щербакова, предпринимателей Г. Карасева (г. Спасск) и Д. Шарапова (сл. Михайловка), «крепкого» крестьянина с. Воробьевки Щигровского уезда Т.Н. Воробьева, а также из истории семейства Кошкаровых Белгородского уезда, подтверждающие данный тезис. Богатые представители старообрядческих сообществ рассматривались как «патриархи», «отцы» и покровители своих общин, а их состояния де-факто оказывались гарантами процветания религиозной жизни.

Анализ жизненного уклада староверов Центрально-Черноземного региона показал, что набожность и традиционализм в их мировоззрении существенно отражались на повседневной жизни старообрядческих общин во второй половине XIX - начале XX в. Так, очень ярко эти свойства проявились в важнейшей сфере старообрядческой повседневности - богослужениях. Центрами религиозной жизни старообрядцев были моленные, находившиеся либо в отдельных помещениях, либо в домах наставников; после 1905 г. к ним добавилось несколько больших церквей. Богослужения проходили по обрядам, утвержденным Стоглавым собором 1551 г., с использованием традиционных для средневековой Руси лестовок и подручников, а также «крюковых» певческих книг. Верующими надевалась специальная «моленная одежда», сохранявшая черты русского национального костюма. Современниками, включая курских архиереев, отмечались продолжительность старообрядческих богослужений (5-6 часов), активное участие в них всех верующих и скрупулезное соблюдение староверами всех обрядовых тонкостей. В быту набожность «ревнителей старины» проявлялась в особой строгости постов, скептическом отношении к танцам, внецерковной музыке, курению.

Недостаток священнослужителей (у поповцев) или их полное отсутствие (у беспоповцев) заставляли рядовых членов старообрядческих общин самостоятельно толковать те или иные догматы Священного Писания. Важной составляющей их повседневной жизни были «споры о вере» с представителями других толков и «никонианами». Все это требовало самообразования, осуществлявшегося при помощи дониконовских церковных книг или их копий. Любовь к книгам определяла относительно высокий уровень грамотности староверов. Так, если в 1884 г. доля грамотных в Курской губернии в целом составляла 8,1%, то в отдельных старообрядческих поселениях (с. Благодатное, с. Пушкарное, д. Верхнее Жадино и т. д.) она доходила до 40 - 45%.

В ходе исследования было выявлено, что и в начале XX в. старообрядцы в основной своей массе сохраняли приверженность к традиционной русской одежде, категорически отвергая при этом ассоциировавшиеся с «латинством» бритье бород и использование косметики. В отличие от столичных старообрядцев, порой сочетавших идеалы «старой веры» с европейской внешностью, у провинциальных старообрядцев и в начале XX в. сохранялись строгие требования к внешнему виду: за увлечение модой, пренебрежение традиционным костюмам (особенно в моленной или церкви) следовали суровые санкции со стороны общины. Традиционализм проявлялся во внутриобщинных отношениях староверов, характеризовавшихся высоким авторитетом «стариков». В старообрядческих общинах сохранялись некоторые древнерусские обычаи, например, обычай «тайной милостыни» - тайной помощи нуждавшимся членам общины.

Стремление сохранить свою веру и обычаи «непорушенными» определяло относительную обособленность старообрядческого мира Центрального Черноземья от остального населения. Вплоть до 1917 г. современниками отмечалась «замкнутость» староверов, выражавшаяся в стремлении избегать разговоров или совместных трапез с нестарообрядцами. - «мирскими». Тем не менее, под влиянием модернизационных процессов эта изоляция стала уменьшаться. Либерализация государственной конфессиональной политики дала возможность старообрядцам пропагандировать свои взгляды, что приводило к неизбежным контактам с окружающим населением. Кроме того, достаточно распространенным явлением в рассматриваемый период стали межконфессиональные браки, смягчавшие отношение «ревнителей старины» к «мирским».

Исследование показало, что важнейшим фактором, определявшим крепость традиций и преемственность поколений в старообрядческой среде, было воспитание молодежи. Важным условием его успешности была изоляция ребенка от посторонних влияний, а ответственность за воспитание молодежи делили семья и община. В начале XX в. в старообрядческих семьях сохранялся патриархальный уклад, соответствующий установлениям написанного в XVI в. «Домостроя». Власти отца придавалось сакральное значение, от детей требовалось беспрекословное подчинение. Здесь же практиковался метод раннего трудового воспитания. Община, как правило, брала на себя функцию обучения молодежи, привлекая для этого авторитетных староверов - «мастеров грамоты». Такие «мастера» имелись во многих населенных пунктах губерний Центрального Черноземья. Кроме того, функции учителей в старообрядческих общинах часто брали на себя «скитницы» - незамужние девы, посвятившие жизнь молитве и посту. Обучение носило церковный характер, предметом изучения были священные книги и молитвы, предпочтение отдавалось церковнославянскому языку. Невнимание к «мирским» наукам, становившимся все более востребованными в ходе модернизации, привело к тому, что некоторые местные «ревнители старины», начиная с 80-х годов XIX в., стали вопреки традиции отдавать своих детей в государственные школы. Таких детей, однако, было немного (максимум по Курской губернии -237 чел. в 1904 г.) РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д.2033. Л. 30.. При этом обучение в государственной школе рассматривалось как вынужденная, нежелательная мера. Так, когда в с. Приходьково Дмитриевского уезда в 1912 г. старообрядческая община открыла собственную школу с широким кругом изучаемых предметов, молодые староверы немедленно покинули местную церковную школу и перешли к «своим» РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2525. Л. 24..

Материалы главы также говорят об особом «духовном статусе» старообрядчества в провинциальном культурном пространстве второй половины XIX - начала XX в. Поскольку в условиях социальной модернизации старообрядческий мир все более выделялся крепостью религиозных устоев, в глазах окружающего населения он оказывался полюсом традиционализма, хранителем народных религиозно-бытовых устоев и своего рода противовесом духовной секуляризации. В диссертации показано, что наличие старообрядческих общин в тех или иных населенных пунктах порой способствовало поддержанию в них православных традиций. Несмотря на конфессиональные различия, официально-православные прихожане часто относились с уважением к представителям старообрядческого мира и в отдельных случаях признавали их духовное превосходство; старообрядческие «скитницы», уставщики и «мастера грамоты» могли выступать в роли духовных наставников не только для «своих», но и для представителей официально-православных сообществ.

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы.

Подчеркивается, что история старообрядческих сообществ Центрального Черноземья представляет значительную ценность для воссоздания дореволюционного прошлого «старой веры». Данный регион стал одним из центров формирования старообрядческого движения в последней трети XVII - начале XVIII в. Активная деятельность проповедников «старой веры», многочисленные факты неприятия церковных новшеств представителями духовенства, образование старообрядческих скитов, обителей, монастырей и популярность последних среди местного населения не оставляют сомнений в массовой поддержке старинных церковных устоев.

Движение «ревнителей старины» далеко не сразу получило конфессиональное оформление. Продемонстрировать разрыв с официальным православием до последней трети XVIII в. значило стать противником государственной власти, в ходе интенсивной идеологической борьбы против староверия ее представители многое сделали для того, чтобы образ старообрядца стал отождествляться с образами «бунтовщика» и «смутьяна». В силу этих обстоятельств окончательное оформление старообрядческого мира в Центральном Черноземье произошло в ходе правления Екатерины II, в условиях относительной веротерпимости. До этого грань между старообрядцами и нестарообрядцами была достаточно зыбкой. Значительная часть населения России придерживалась старых обрядов, формально почитая при этом православную церковь и ее служителей.

История староверов центрально-черноземных земель и в XVII, и в XVIII, и в XIX вв. продемонстрировала их большие адаптационные возможности. «Крепкие в вере» старообрядческие общины сумели пережить и суровые гонения, проистекавшие из «драконовских» законов Софьи, Петра I и Анны Иоанновны и мощный церковно-государственный нажим эпохи Николая I. Более того, оформившись, старообрядческий мир начал оказывать существенное влияние на хозяйство региона, составляя, например, «цвет» рыльского, спасского, моршанского, льговского и обоянского купечества. Немало староверов оказалось среди «крепких» крестьян. Это дает возможность говорить о значительной роли старообрядчества в социально-экономической истории Центрального Черноземья.

Признание прав старообрядцев на свободу вероисповедания и полноценное участие в общественной жизни потребовало длительного времени и проходило очень сложно, однако оказалось предопределено модернизационными процессами. Вторая половина XIX в. и начало следующего столетия стали временем постепенной либерализации государственной вероисповедной политики, на начальном этапе проявившей себя в небольших «уступках заблуждающимся», затем - в вероисповедных свободах 1905 г. В последнее десятилетие существования Российской империи старообрядческие сообщества центрально-черноземных губерний заняли видное место в общественной жизни, регистрируя общины, строя храмы, распространяя собственную литературу.

Менее результативной оказалась дореволюционная эволюция взаимоотношений старообрядческого мира и официально-православной церкви. По сути, староверие являло собой оппозицию государственному православию и самим фактом своего существования подчеркивало негативные явления, имевшие место в жизни последнего. В глазах окружающего нестарообрядческого населения «старая вера» часто оказывалась гораздо авторитетнее «веры по церкви». Как следствие, борьба с «расколом» для духовных властей была делом принципа. До второй половины XIX в. она осуществлялась в рамках государственной борьбы с инакомыслием, затем стала более или менее самостоятельной. Существенных успехов в миссионерской деятельности господствующей церкви добиться не удалось. В то же время, наличие старообрядческих общин оказывало существенное влияние на церковную жизнь официально-православных приходов. Старообрядческий мир был в глазах окружающего населения хранителем народных религиозно-бытовых устоев, поэтому соседство со старообрядцами порой способствовало сохранению религиозных традиций в православных приходах. С другой стороны, независимость «ревнителей старины» в религиозных вопросах являлась серьезным «раздражителем» для господствующей православной церкви и заставляла последнюю принимать меры для более тщательного церковного «окормления» прихожан.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА:

Монографии

1. Апанасенок, А.В. Старообрядчество Курского края в XVII - начале XX века /А.В. Апанасенок. Курск: КГТУ, 2005. - 196 с. (11,4 п.л.)

2. Апанасенок, А.В. «Старая вера» в Центральном Черноземье: XVII - начало XX века /А.В. Апанасенок. Курск: КГТУ, 2008. - 303 с. (17,7 п.л.)

3. Апанасенок, А.В. Религиозные диссиденты в российской провинции: очерки истории духовных движений Курской губернии в конце XVIII - начале XX века /А.В. Апанасенок. Курск: КГТУ, 2010. - 200 с. (10,6 п.л.)

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК

4. Апанасенок, А.В. Старообрядческие общины и местная власть в российской провинции начала XX века (на материалах Центрального Черноземья) /А.В. Апанасенок // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - 2008, №2(58). - С.426-429. (0,4 п.л.)

5. Апанасенок, А.В. Идеалы и ценности русских староверов в эпоху российской модернизации второй половины XIX - начала XX века (на материалах Центрального Черноземья) /А.В. Апанасенок // Известия РГПУ им. А.И.Герцена. - 2008, №11(66). - С. 145-152. (0,55 п.л.)

6. Апанасенок, А.В. Церковный раскол и генезис староверия на территории Центрального Черноземья во второй половине XVII в. /А.В. Апанасенок // Известия РГПУ им. А.И.Герцена. - 2008, №11(78). - С.20-27. (0,65 п.л.)

7. Апанасенок, А.В. Старообрядцы и «мирские» в сельском социуме Центрального Черноземья в XIX - начале XX века: эволюция межконфессиональных отношений /А.В. Апанасенок // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2008, №4. - С. 5-11.(0,55 п.л.).

8. Апанасенок, А.В. Влияние староверия на религиозную жизнь православных приходов в центрально-черноземных губерниях России: вторая половина XIX - начало XX в. /А.В. Апанасенок // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. - 2009, № 92. - С.9-16. (0,65 п.л.)

9. Апанасенок, А.В. «Раскольники те ужасны своими деяниями....» : из истории борьбы со старообрядчеством в провинциальной России XVIII в. /А.В. Апанасенок // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. - 2009, №3(71). - С. 210-214. (0,5 п.л.)

10. Апанасенок, А.В. История единоверия в провинциальной России: XIX - начало XX в. (на материалах Центрального Черноземья) /А.В. Апанасенок // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2009, №7. - С. 5-12. (0,65 п.л.)

11. Апанасенок, А.В. «Закон законом, а истинная вера одна»: из истории становления веротерпимости в провинциальной России начала XX века /А.В. Апанасенок // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия история России. - 2009, №1. - С.61-67. (0,5 п.л.)

12. Апанасенок, А.В., Авилова Н.Л., Горюшкина Н.Е. Исчезнувшая обитель: из истории движения ревнителей старины» в южной России второй половины XVII в. /А.В. Апанасенок // Вестник Челябинского государственного университета. - 2009, №23. История. Вып.33. - С. 38-44. (0,4/0,3 п.л.)

13. Апанасенок, А.В. Старообрядческий мир в социально-культурной и религиозной истории Центрального Черноземья в XIX - начале XX в. /А.В. Апанасенок // Вестник Челябинского государственного университета. - 2009, №28. История. Вып.34. - С.114-126. (1 п.л.)

14. Апанасенок, А.В., Авилова Н.Л., Горюшкина Н.Е. «Обыкновенная» святыня в «провинциальной глуши»: история Рыльского Николаевского монастыря в XVI - XX вв. /А.В. Апанасенок // Вестник Челябинского государственного университета. - 2009, №32. - История. Вып.35. - С.95-99. (0,4/0,2)

15. Апанасенок, А.В. Старообрядческий мир Центрального Черноземья в XIX - начале XX в.: численность, расселение, социальный состав /А.В. Апанасенок // Научные ведомости Белгородского государственного университета. История. Политология. Экономика. Информатика. - 2009, № 9(64). - Вып.11. - С. 140-147. (0,55 п.л.)

16. Апанасенок, А.В. «Борода - лишняя тягота»: российское провинциальное староверие в условиях становления регулярного государства в первой половине XVIII в. /А.В. Апанасенок // Известия Курского государственного технического университета. - 2010, №2(31). - С. 142-149 (0,75 п.л.).

Публикации в других изданиях:

17. Апанасенок, А.В. Единоверческие приходы Курской епархии в XIX - начале XX в. /А.В. Апанасенок // Курский край: Научно-исторический журнал №5-6 (25-26). - Курск: Курское обл. научн. краевед. общество, 2002. - С.27-32. (0,25 п.л.)

18. Апанасенок, А.В. Староверы-беспоповцы на курской земле в начале XX в. /А.В. Апанасенок // Курский край: Научно-исторический журнал №5-6 (33-34). Курск: Курское обл. научн. краевед. общество, 2002. - С. 13-18. (0,25 п.л.)

19. Апанасенок, А.В. Старообрядчество и конфессиональная политика Российского государства в конце XIX - начале XX в. (на примере Курской губернии) /А.В. Апанасенок // Правда истории: Сборник научных статей. - Курск: КГУ, 2003. - С. 83-92 (0,6 п.л.)

20. Апанасенок, А.В. Церковная школа как средство борьбы со старообрядчеством в Курской губернии в конце XIX - начале XX в. /А.В. Апанасенок // Время и человек в зеркале гуманитарных исследований: Материалы Пятой Международной летней культурно-антропологической школы молодых ученых «Культура - Образование - Человек»: В 2-х томах. - Т. 1. - Курск: КГУ, 2003. - С. 87-92. (0,3 п.л.)

21. Апанасенок, А.В. Старообрядчество Курской губернии во второй половине XIX - начале XX в. /А.В. Апанасенок // Вторые Дамиановские чтения: Сборник материалов. - Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2003. - С. 113-117. (0,3 п.л.)

22. Апанасенок, А.В. История дерловских староверов (из прошлого курского старообрядчества) /А.В. Апанасенок // События и люди в документах курских архивов. - Курск, Гос. ахив Курской области, 2004. - С. 56-60. (0,25 п.л.)

23. Апанасенок, А.В. Из истории курского старообрядчества во второй половине XVII - начале XIX в. /А.В. Апанасенок // Курский край в истории отечества: Материалы региональной научно-практической конференции. В 2-х ч. - Курск, ЮМЭКС, 2004. - Ч.2. - С.61-65. (0,2 п.л.)

24. Апанасенок, А.В. Школьное образование и старообрядчество Курской губернии: из истории борьбы с «расколом» в конце XIX - начале XX века /А.В. Апанасенок // Педагогическое наследие К.Д. Ушинского и современные проблемы модернизации российского образования: Материалы региональной научно-практической конференции.- Курск: КГУ, 2004. - Ч. 1. - С. 132-137. (0,3 п.л.)

25. Апанасенок, А.В. Из истории старообрядческой общины села Дерлова Курской губернии /А.В. Апанасенок // Сельская Россия: прошлое и настоящее: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Вып. 3. - Москва, 2004. - С. 202-205. (0,25 п.л.)

26. Апанасенок, А.В. Старообрядчество на курско-белгородских землях в XVII - начале XX в. /А.В. Апанасенок // Юг России в прошлом и настоящем: история, экономика, культура: Материалы Международной научно-практической конференции. - Белгород: БГУ, 2004. - С. 14-21. (0,45 п.л.)

27. Апанасенок, А.В. Старообрядчество в социальной и культурной истории центрально-черноземных губерний Российской империи во второй половине XIX - начале XX века /А.В. Апанасенок // Курские тетради. Вып. 7. - Курск: КГМУ, 2005. - С. 7-26. (0,9 п.л.)

28. Апанасенок, А.В. «Не есть ли сие время плача достойное?»: отношение курских старообрядцев пореформенного периода к своей эпохе /А.В. Апанасенок // Человек в контексте своего времени: опыт историко-психологического осмысления. Материалы международной научно-практической конференции. - СПб.: Нестор, 2006. - С. 86 - 91. (0,3 п.л.)

29. Апанасенок, А.В. Староверы и «никониане» в повседневной жизни российской деревни пореформенного периода: особенности межконфессиональных отношений (на материалах Центрального Черноземья) /А.В. Апанасенок // Труды 1-й Международной краеведческой конференции «Краеведение в Курском крае: прошлое и современность». - Курск: КГУ, 2006. Ч. 2. - С. 24 -28. (0,3 п.л.)

30. Апанасенок, А.В. Изучение истории и культуры старообрядчества в Центральном Черноземье: состояние и перспективы /А.В. Апанасенок // Гуманитарная наука в изменяющейся России: состояние и перспективы развития: Материалы VIII региональной научно-практической конференции. - Курск: КГУ, 2006. - С.559-565. (0,25 п.л.)

31. Апанасенок, А.В. «Кровавый навет» в истории русского старообрядчества XVIII века: происхождение мифологемы /А.В. Апанасенок // Университетская наука в начале XXI века: Материалы научной конференции КГМУ. - Курск: КГМУ, 2006. - С.252-255. (0,2 п.л.)

32. Апанасенок, А.В. Старообрядчество и власть в провинциальной России начала XX века (на материалах Центрального Черноземья) /А.В. Апанасенок // Церковь и общество: проблема взаимодействия религиозного и научного знания»: Материалы всероссийской научно-практической конференции. - Курск, КГУ, 2007. - С. 385-389. (0,35 п.л.)

33. Апанасенок, А.В. К вопросу о месте Центрального Черноземья в духовной истории России /А.В. Апанасенок // Человек и общество XXI века. Идеи и идеалы: Материалы международной научно-практической конференции. - Курск: МЭБИК, 2007. - С. 63-67. (0,35 п.л.)

34. Апанасенок, А.В. Старообрядцы-беспоповцы и «кровавый навет» в провинциальной России середины XVIII века /А.В. Апанасенок // Старообрядчество: История. Культура. Современность. Сборник материалов Всероссийской конференции. - М.: Музей истории и культуры старообрядчества, 2007. - С. 34-42. (0,55 п.л.)

35. Апанасенок, А.В. Старообрядцы и «никониане» в сельском социуме Центрального Черноземья во второй половине XIX - начале XX века (к вопросу о межконфессиональных отношениях) /А.В. Апанасенок // Сельская Россия: прошлое и настоящее: Материалы XI Всероссийской научно-практической конференции. - М.: Энциклопедия российских деревень, 2008. - С. 150-152. (0,3 п.л.)

36. Апанасенок, А.В. В борьбе с «антихристом»: из истории раннего старообрядческого движения на территории Центрального Черноземья /А.В. Апанасенок // Актуальные проблемы регионоведения: Труды III Международной научной конференции. - Курск: Курское обл. научн. краевед. общество, 2008. - Ч. 1. - С. 19-24. (0,4 п.л.)

37. Апанасенок, А.В. «Если б не раскольники, мы бы и в церковь ходить перестали...»: влияние старообрядчества на церковную жизнь «никонианских» приходов в конце XIX - начале XX в. /А.В. Апанасенок // Липоване: история и культура русских старообрядцев. Материалы V Международной научно-практической конференции 10-14 сентября 2008 г. - Одесса: Одесский гос. ун-т. 2009. - С. 56-62. (0,5 п.л.)

38. Апанасенок, А.В. Семья и община в провинциальном старообрядческом социуме XIX - начала XX века (на материалах Центрального Черноземья) /А.В. Апанасенок // Семья, воспитание, нравственность и культура в контексте глобализма: Материалы международной научно-практической конференции. - Курск: Мэбик, 2009. - С. 142-154. (0,7 п.л.).

39. Апанасенок, А.В. История и общественный прогресс в глазах курских староверов второй половины XIX - начала XX в. /А.В. Апанасенок // Церковь и общество: История и современность. Материалы IV научно-образовательных Знаменских чтений. - Курск: КГУ, 2009. Т. 2. - С. 37-41. (0,35 п.л.)

40. Апанасенок, А.В. Староверы и «новообрядцы» в российской «глубинке» XVIII - начала XX века: динамика развития взаимоотношений /А.В. Апанасенок // Народы России: историко-психологические аспекты межэтнических и межконфессиональных отношений: Материалы XXV Международной научной конференции (Санкт-Петербург, 12-13 мая 2009 г.). - СПб.: Нестор, 2009. - С. 107-112 (0,3 п.л.)

Размещено на Allbest.ru