Торгово-экономические отношения Российской империи с сопредельными странами Востока во второй половине XVIII – первой половине XIX в.

В постсоветский период российская историография, освобожденная от идеологических препон, продолжила лучшие традиции советской исторической школы. В последние годы вышли в свет крупные исследования, посвященные истории торговых связей Российской империи с отдельными государствами и народами Востока в эпоху позднего феодализма Имашева М. М. Торговля России со странами Востока через Астрахань в первой половине XIX века : дис. … канд. ист. наук. Астрахань, 2004. 260 с.; Зарин В. А. Запад и Восток в XIV - XIX веках. Западные концепции общественного развития и становление мирового рынка. М., 1991. - 264 с. и др.. Среди них - работы, охватывающие региональные аспекты внешней торговли и деятельности отечественных купцов Разгон В. Н. Сибирское купечество в XVIII - первой половине XIX в. Региональный аспект предпринимательства традиционного типа. Барнаул, 1998. 660 с.; Комлева Е. В. Енисейское купечество (последняя четверть XVIII - первая половина XIX века). М., 2006. 384 с. и др. , посвященные исследованию сбыта восточных товаров на ярмарках России Филатов Н. Ф. Макарьевско-Нижегородская ярмарка. Очерки истории. Н. Новгород, 1997. 221 с.; Богородицкая Н. А. Нижегородская ярмарка - карман России. Н. Новгород, 2008. 133 с. и др., этноконфессиональным особенностям развития внешней торговли на восточном направлении Свердлова Л. Ф. Купечество Казани: дела и люди. Казань, 1998. 280 с.; Девятых Л. И. Из истории казанского купечества. Казань, 1999. 146 с. и др. и т. д. Значительно шире стала проблематика исследований, расширился корпус источников (в том числе за счет доступа к зарубежным архивным фондам), обозначились основные дискуссионные темы. Вместе с тем состояние историографии внешней торговли Российской империи можно оценить неоднозначно. Уровень научной разработки отдельных аспектов данного вопроса в теоретическо-проблемном плане характеризуется неравномерностью. Отдельные направления российско-восточной торговли исследованы достаточно полно и всесторонне (например, вопросы российско-китайской, российско-иранской торговли), другие (индийское, афганское, японское направления российской внешней торговли) до сих пор остаются мало разработанными. Наконец, комплексного исследования торгово-экономических отношений Российской империи с сопредельными странами Востока в период позднего феодализма не проведено до сих пор (в отличие от западноевропейского направления внешней торговли, в исследовании которого в последние годы достигнуты внушительные успехи Захаров В. Н. Западноевропейские купцы в российской торговле XVIII века. М., 2005. 717 с.; Репин Н. Н. Казна и внешняя торговля России с Западом в 1700 - 1762 гг. // Отечественная история: люди, события, мысль. Рязань, 1987. С. 68-80 и др.).

В зарубежной историографии вопросы российско-восточной торговли нашли отражение уже во второй половине XVIII в. Такие публикации можно распределить по нескольким группам: 1) описания путешествий европейцев по сопредельным с Россией странам Азии и российскому пограничью; 2) описания путешествий европейцев по российским городам - центрам торговли восточными товарами; 3) описания стран дальнего порубежья, в которых бывали российские купцы. Часто в этих работах, носивших описательный характер, лишь констатировались факты российско-восточной торговли, приводились примеры ассортимента импортных и экспортных товаров, отмечались торговые пути, по которым доставлялись товары. В них практически отсутствовали данные об объемах торговли, ценах, особенностях таможенной очистки товаров Lockman J. Travels of the Jesuits into Various Parts of the World Particularly China and East Indies Compiled from their Letters Intermixed with an Account of the Manners, Government, Religion of the Several Nations Visited by those Fathers with Extracts from Other Travellers and Miscellaneous Notes. New Delhi, 1995. 994 p. .

В первые десятилетия XIX в. интонация европейских публикаций о российско-восточной торговле меняется. Появляются работы, содержащие анализ торгово-экономических отношений России с государствами и народами Азии. Некоторые из них написаны достаточно профессионально, поскольку их авторы - секретные агенты, разведчики, от внимательного взгляда которых не ускользали даже мельчайшие детали Abbott J. Narrative of a Journey from Heraut to Khiva, Moscow and St. Petersburg, during the late Russian invasion of Khiva; with some account of the Court of Khiva and the Kingdom of Khaurism. Vоl. 1-2., 2002. Vol. 1: 429 p.; Vol. 2: 415 p.; Conolly A. Journey to the North India: Overland from England, Trough Russia, Persia and Afganistan. New Delhi, 2001. 2 Vols. 709 p. . Вместе с тем труды некоторых европейских авторов не лишены тенденциозности, необъективной оценки характера российско-восточной торговли. Одни в продвижении российских товаров на рынках Азии видели реальную угрозу экономическим интересам своей страны, другие, напротив, принижали объемы российской торговли, открыто признавали превосходство европейских товаров. Это был период усилившегося англо-российского соперничества на рынках Среднего Востока и Средней Азии. Расширение тематики зарубежных публикаций о российско-восточной торговле в первой половине XIX в. являлось свидетельством признания в Европе внешней торговли Российской империи в качестве заметного явления в мировой торговле.

Во второй половине XIX - начале ХХ в. многие зарубежные публикации несли на себе отголосок «торговых войн» на рынках Востока. Окончательный раздел мира между ведущими европейскими державами требовал от авторов обоснования экономических интересов своей страны и колониальной политики своего правительства. Поэтому неслучайно торговые интересы и внешнеторговая политика России на восточных рынках воспринимались и оценивались как реальная угроза Marvin C. The Russians at Merv and Heart and their Power of Invading India Marvin. London, 1883. 552 p.; Morse H. B. The Trade and Administration of the Chinese Empireorse. London, 1908. 500 p..

В 20-50-е гг. ХХ в. вышел ряд крупных работ, которые отчасти касались вопросов российско-восточной торговли периода позднего феодализма. Во многих из них повторялась идея о мнимой русской угрозе британским интересам в Индии, о стремлении России к безграничному продвижению в Азии. Некоторые авторы, не имея доступа к российским архивам, слишком однобоко оценивали торгово-экономические отношения России с сопредельными странами Востока, делая акцент на доминирование в Азии европейского капитала Edwards W. British foreign policy from 1815 to 1933. London, 1934. 226 p..

В послевоенные десятилетия с распадом колониальной системы на Востоке заметно возросло количество публикаций о внешнеторговой политике европейских держав в Азии. Это касалось как европейских ученых, так и представителей науки суверенных, освободившихся государств Востока. Так, индийские ученые более взвешенно подошли к оценке российско-восточных торговых связей, отмечая, в частности, взаимовыгодный характер российско-индийской торговли Chaudhuri K. N. Trade and civilization in the Indian Ocean: An Economic History from the Rise of Islam to 1750. Cambridge, 1985. 284 p.. В большинстве случаев прагматичными стали оценки европейских, американских, японских ученых Risso A P. Merchants and faith: Muslim Commerce and Culture in the Indian Ocean. Westview Press, 1995. 168 p.; Foust M. C. Muscovite and mandarin: Russia s trade with China and its setting, 1727 - 1805. University of North Carolina Press, 1969. 424 p..

В последние годы (начало XXI в.) зарубежной историографии свойственны расширение тематики исследований по вопросам торговых связей в Азии, применение различных комбинированных методов исследования (антропологических, исторических, археологических и т. д.), обращение к более узким темам Fewkes J. Trade and contemporary Society along the Silk Road: An Ethno-history of Ladakh. Routledge, 2008. 202 p.; Levi S. C. India and Central Asia: Commerce and Culture, 1500-1800. New Delhi, 2007. 286 p.. Между тем многие зарубежные авторы рассматривают проблемы торгово-экономических отношений России с зарубежными странами Востока лишь в контексте более широких задач, хотя привлечение новых архивных документов по российско-восточной торговле, стремление к объективной переоценке прежних концепций, безусловно, свидетельствуют о стремлении к достижению плюралистического подхода к оценке событий и явлений прошлого Mirfendereski G. A diplomatic History of the Caspian Sea: Treaties, Diaries and other Stories. Palgrave Macmillan, 2001. 272 p..

Таким образом, в отечественной и зарубежной историографии накоплен значительный пласт исследований, посвященных разным аспектам торгово-экономических отношений Российской империи с сопредельными странами Востока в период позднего феодализма. За два с половиной века сложились определенные традиции, концепции, обозначились дискуссионные проблемы. Вместе с тем полноценной картины истории российско-восточной торговли в рассматриваемый период так и не было создано. Скорее, сложилась пестрая мозаика из отдельных элементов такого сложного явления, как история восточного направления российской внешней торговли, требующая систематизации и комплексного анализа.

Вторая глава «Изменение статуса и роли Астрахани во внешней торговле России во второй половине XVIII - первой половине XIX в.» посвящена определению роли и места астраханского направления во внешней торговле Российской империи.

В первом параграфе «Астраханское направление в российско-восточной торговле во второй половине XVIII - первой половине XIX в.» представлена картина эволюции российско-восточной торговли по Волжско-Каспийскому пути, центром которой на протяжении всего рассматриваемого периода была Астрахань.

Астрахань, занимавшая исключительно выгодное положение связующего звена между Западом и Востоком, являлась крупнейшим торговым центром еще в XIII - XIV вв., когда она находилась в составе Золотой Орды. Активную деятельность здесь осуществляли торговцы из Индии, Ирана, ханств Средней Азии и других государств. После вхождения в состав России Астрахань сохранила свое значение в торговле России со странами Востока. По условиям Рештского трактата (1732 г.) она стала главным местом сосредоточения российско-иранской торговли. В это время ведущее значение в астраханской торговле играли иностранные купцы: на долю индийцев приходилось 41,5 % товарооборота, иранских и закавказских - 42,1 %, русских - всего 16,4 %. Но к середине XVIII в. ситуация кардинально изменилась и на долю российских торговцев стало приходиться до 80 % товарооборота с Ираном и Закавказьем. На астраханском направлении восточной торговли России экспортными товарами были меха, сукно, писчая бумага, холсты, сахар, краски, мыло, зеркала, калмыцкие мерлушки и т. д. В Россию из стран Востока ввозились шелк-сырец, пряденый шелк, ковры, хлопчатобумажные и шелковые ткани, драгоценные камни и т. д.

Торговля осуществлялась как по морю, так и сушей, но до конца 40-х гг. XIX в. российские торговцы предпочитали сухопутный путь доставки товаров в Иран. Торговля осложнялась частыми нападениями как кочевников на сухопутные караваны, так и туркмен на российские суда. Захват торговцев, моряков, рыбаков в плен с последующей продажей их в рабство вызывали обеспокоенность российских властей. Для обеспечения безопасности мореплавания предлагались проекты учреждения каспийского крейсерства, строительства укрепленных приморских фортов на восточном берегу Каспия, решения вопросов по приему в российское подданство отдельных туркменских родов и др.

Рост купеческих капиталов в Астрахани создавал благоприятные условия для инвестирования их в собственное мануфактурное производство. Так, еще в 1742 г. астраханские купцы-армяне во главе с Ширвановым основали фабрику по производству шелковых и хлопчатобумажных изделий; в 1757 г. в Астрахани и Кизляре открылись фабрики по изготовлению красителей. Большое значение для астраханской торговли имели элтонские соляные промыслы и селитровые казенные заводы на реке Ахтубе, которые отдавались купцам в откуп. Но основной поток мануфактурных изделий в Астрахань в последней четверти XVIII в. шел из Поволжья. Основными поставщиками готовых изделий отечественной промышленности были Макарьевская ярмарка, Казань, другие волжские города.

С основанием Оренбурга торгово-экономическое значение Астрахани постепенно начинает уменьшаться. Для активизации торговли на данном направлении создавались «Компания для сбыта и обмена товаров с Ираном сухим путем через Кизляр и водяным - по Каспию» и купеческая компания по торговле с Хивой. Но в 1762 г. правительство ликвидировало монопольные права российских компаний на торговлю с государствами Востока. В 1764 г. в Астрахани был открыт Коммерческий банк, главная цель которого заключалась в предоставлении ссуд российским купцам, принимавшим участие в восточной торговле.

На рубеже 20 - 30-х гг. XIX в. расширение английской торговой экспансии на рынках Среднего Востока привело к подрыву позиций отечественного капитала в Иране. В связи с этим российские дипломаты в Иране, астраханские губернские власти и правительство империи рассматривали вопросы расширения морской торговли с Ираном, учреждения морских факторий в Гиляне, Мазендеране и Астрабаде, закреплении позиций России на юго-восточном и восточном берегах Каспия.

Таким образом, на протяжении исследуемого периода роль и значение Астрахани как центра российско-восточной торговли изменялись. С основанием Оренбурга и началом торговли России с государствами Востока через казахские степи вектор российско-восточной торговли постепенно смещается на восток, но Астрахань сохраняет свое значение как центр российской торговли с Ираном, азиатской частью Турции, приморскими туркменами.

Второй параграф «Каспийское рыболовство и промыслы как альтернатива приложению купеческого капитала» посвящен истории одного из важнейших промыслов в Волго-Каспийском регионе и его роли в развитии торговых отношений Российской империи с народами и государствами Азии.

Рыбные промыслы и добыча тюленя в Каспийском море имели большое значение как для развития внутреннего рынка империи, так и для расширения внешнеторговых операций страны. В связи с этим Астрахань играла важную роль и как центр Волго-Каспийского рыболовства и торговых связей России с прикаспийскими туркменами.

С 1704 до 1745 г. рыбный промысел являлся казенной монополией, но затем правительство вернулось к системе откупов. Весь промысел осетровых на Нижней Волге находился в ведении Астраханской рыбной конторы, которой подчинялись конторы в Саратове и Гурьеве. Они осуществляли и контроль за посолом рыбы и икры. В 1760 г. промысел осетровых рыб и добыча икры на северо-востоке Каспия были переданы яицкому казачьему войску с правом реализации икры на всей территории империи.

Добыча тюленя и лов рыбы велись российскими предпринимателями вдоль всего восточного побережья Каспия. Но промысел не носил организованного характера и велся «на свой страх и риск». К концу первой четверти XIX в. шире стала практиковаться аренда рыболовных промыслов у иранских властей. Некоторые российские рыбопромышленники закупали рыбу и у туркменских племен, в частности у йомудов. В это время российские предприниматели настолько освоились на каспийском побережье Ирана, что включились в активное соперничество друг с другом. В экономическое противоборство рыбопромышленников оказались вовлечены даже астраханские губернские власти.

Если до конца XVIII в. продукция рыбных промыслов России на Каспии шла в основном на внутренний рынок, то в первой половине XIX в. их экономическое значение еще более возросло в связи с тем, что осетровые и лососевые породы рыб, черная и красная икра стали важной статьей российского экспорта в страны Европы и Турцию. Однако промысел красной рыбы на севере Каспия к этому времени сократился вдвое при одновременном двукратном росте лова частиковых пород рыбы; более чем в два раза уменьшился и промысел икры, что свидетельствовало об уменьшении биоресурсов моря, широком применении хищнических видов промысла. Правительство, рассматривая рыбные промыслы как исключительно важную отрасль экономики, принимало меры по рыбоохране, но в 1849 г. ограничения и охранные меры были сняты.

Таким образом, хозяйственное освоение бассейна Каспийского моря имело исключительно важное значение для экономики Российской империи. Добыча ценных пород осетровых рыб, икорный и тюлений промыслы не только обеспечивали потребности внутреннего рынка, но и способствовали увеличению экспорта рыбных деликатесов за границу. Вместе с тем расширение хозяйственной деятельности россиян на Каспии было сопряжено с укреплением позиций России на восточном берегу моря, усилением влияния среди туркменских родов, защитой экономических интересов в Северном Иране. Включение Каспийского моря в сферу своих экономических интересов позволило российскому правительству сорвать планы англичан по дальнейшему продвижению к границам Российской империи и утверждению британского влияния на восточных и южных берегах Каспия

Третья глава исследования «Трансформация внешнеторговой политики на Оренбургском направлении» посвящена определению роли и места Оренбуржья в системе торгово-экономических отношений Российской империи с сопредельными странами и народами Востока, а также значению дипломатических и секретных миссий российских эмиссаров в ханства Средней Азии в развитии торговых связей между народами.

В первом параграфе «Формирование нового центра российско-восточной торговли в Оренбуржье и проекты властей по расширению торговых связей с Востоком» предпринята попытка оценить значение российско-восточной торговли по оренбургскому направлению в освоении новых торговых путей и рынков сбыта российской продукции на Востоке.

В XVIII в. происходит смещение на восток путей российско-восточной и транзитной торговли. Начиная с 40-х гг. XVIII в. формируется новый центр российско-восточной торговли на Южном Урале - Оренбург. Чтобы привлечь восточных торговцев к оренбургской торговле, власти приняли решение о введении здесь льготных пошлин: 3 % против 5 % по Торговому уставу. Купцы отдавали предпочтение Оренбургу и в связи с тем, что в Астрахани на протяжении всей второй половины XVIII века и в первое десятилетие XIX в. пошлины взимали по тарифу 1754 г. на серебро, в то время как по Оренбургской пограничной линии пошлины собирались на ассигнации в соответствии с тарифом 1777 г.

Торговля в Оренбуржье до первой четверти XIX в. носила в основном меновой характер и лишь со второй четверти - денежный. В оренбургских крепостях были открыты специальные меновые дворы. В 1750 г. правительство приравняло торговлю в Оренбурге к ярмарочной, что означало снятие запретов с розничной торговли. Местная торговля носила караванный характер. Караваны из Средней Азии, Ирана, Индии прибывали в Оренбургский край дважды в год - весной и осенью, как правило, к началу Оренбургской и Троицкой ярмарок. В связи с этим одной из острейших проблем были грабежи купеческих караванов. Перед местными властями была поставлена задача создать конвой для сопровождения всех торговых экспедиций, следующих с Оренбургской линии в страны Среднего Востока. Однако на практике она не была реализована.

Основными статьями отечественного экспорта на оренбургском направлении являлись мануфактурные хлопчатобумажные, льняные, шелковые и шерстяные изделия, юфть и другие кожи, медь досчатая, латунь, железо, сталь. При этом часть российских металлов реэкспортировалась из ханств Средней Азии в другие страны Востока. Из Азии в Россию привозились золото и серебро в персидских и индийских монетах, песочное золото, драгоценные камни, хлопок-сырец и пряденый хлопок, индийские ситцы и полушелковые материи, бухарские мерлушки, меха диких животных (тигра, манула и т. д.), сухофрукты, скот, ловчие беркуты, орехи и т. д. С развитием отечественной обрабатывающей промышленности в начале XIX в. увеличивается импорт хлопка, шелка-сырца и красителей при возрастании экспорта готовой продукции - различных тканей и металлических изделий. В целом торговые операции России по оренбургскому направлению имели отрицательное сальдо, что объяснялось большой потребностью внутреннего рынка страны

В первой половине XIX в. Усиливается значение Оренбурга как транзитного центра сибирской и китайской торговли. Сюда поступали товары из Синьцзяна и Кяхты (чай, китайские шелковые изделия, серебро в лянах и т. д.), которые в основном поступали на внутренний рынок России, незначительная часть их реэкспортировалась в Среднюю Азию.

Таким образом, с основанием Оренбурга в середине XVIII в. формируется новый центр торговли между Российской империей и сопредельными странами Востока. Торговля, носившая караванный характер, была изначально взаимовыгодной. Заинтересованная в расширении торговли с сопредельными странами Востока, Россия прилагала усилия к защите своих экономических интересов путем изменения таможенной политики и правил въезда в страну азиатских купцов, обеспечения безопасности купеческих караванов. В целом развитие восточной торговли по Оренбургской линии не только способствовало упрочению геополитического влияния Российской империи в странах Востока, казахских жузах и туркменских родах, но и создавало предпосылки для расширения вектора внешней торговли по Сибирской линии, развития взаимовыгодных торговых связей с Китаем.

Второй параграф «Дипломатические и секретные миссии в Среднюю Азию и их влияние на развитие торгово-экономических отношений России с народами и странами Востока» посвящен изучению практической реализации проектов Оренбургской губернской администрации по улучшению торговли с ханствами Средней Азии и другими государствами Востока, а также проведению экономической разведки в регионе.

Несмотря на то что страны Востока представляли большой интерес для России в качестве торговых партнеров, развитие межгосударственных отношений между ними во многом было затруднено отсутствием надежных источников информации о них. В первую очередь это касалось ханств Средней Азии и Афганистана, так как в Иране, Турции и Китае была несколько иная ситуация: нахождение в этих государствах постоянных миссий позволяло получать достоверную информацию от опытных российских дипломатов.

Постоянные грабежи купеческих караванов, незащищенность жизни и собственности купца, произвол ханских чиновников в отношении российских торговцев, таможенные преграды, изготовление в Бухаре фальшивых ассигнаций, обращение российских подданных в рабов, контрабандный вывоз золотой и серебряной монеты из России, начало проникновения английских купцов на рынки Среднего Востока побуждали правительство и оренбургские губернские власти добиваться взаимопонимания с правителями среднеазиатских ханств.

В первые десятилетия XIX в. по согласованию с Петербургом в Бухару и Хиву направляются дипломатические миссии, которые под официальным прикрытием (передача монарших грамот, подарков и т. д.) были призваны выполнить и секретные задания, в большинстве своем касающиеся вопросов торговли. Можно сказать, что российские посланники осуществляли на практике не только военно-политическую, но и экономическую разведку.

В начале XIX в. директор Оренбургской пограничной таможни и начальник местного таможенного округа П. Е. Величко совместно с Оренбургским губернатором князем Г. С. Волконским разработали проект создания Российско-Азиатской компании по торговле с государствами Средней Азии и Индией. Она должна была обладать правом монопольной торговли на Востоке, в том числе монопольным правом сбыта железа и меди. Для его реализации П. Е. Величко ходатайствовал о снаряжении каравана, для участия в котором предлагал пригласить ведущих купцов европейской части России, знаменитых ученых. Обеспечить безопасность каравана должен был специальный военный конвой. Несмотря на большую проделанную подготовительную работу, экспедиция не состоялась из-за нехватки финансовых средств на ее организацию.

Однако задача получения достоверных сведений о состоянии дел в сопредельных государствах Востока делала организацию дипломатических миссий необходимой. В 1810 г. в Бухару была отправлена миссия во главе с поручиком башкирского войска Абдулнасыром Субханкуловым. Официально его целью являлась передача грамоты российского императора бухарскому эмиру, но в то же время ему предписывалось изучить состояние торговли и экономические интересы бухарского купечества и правительства, наметить пути продвижения караванов, выявить людей, занимавшихся изготовлением фальшивых российских ассигнаций и т. п. Субханкулову удалось собрать интересующую российское правительство информацию, но добиться противодействия выпуску фальшивых денег он не смог.

В 1818 г. Субханкулов был направлен с новой секретной миссией в Хиву. Официальным поводом для снаряжения экспедиции послужило стремление правительственных органов России достичь договоренностей с хивинским ханом о взаимной охране торговли и по возможности добиться от него возмещения убытка российским купцам, ограбленным хивинцами; целью миссии также были разведывательные задачи. Но здесь российского посланника встретили крайне недружелюбно. В докладной о своей поездке А. Субханкулов сообщал сведения о Хиве, занятиях хивинцев, а также о событиях, происходивших в это время в регионе. В целом миссии поручика А. Субханкулова способствовали расширению представлений российских властей о событиях в сопредельных странах Средней Азии, решению конкретных вопросов, связанных и с развитием торговых связей России со своими южными соседями. Неудача Субханкулова побудила российскую сторону к отправке экспедиций капитана Н. Н. Муравьева и майора М. И. Пономарева и др., но и они не добились успеха.

В 1833 г. с важной дипломатической миссией в Бухарское ханство был направлен служащий Оренбургской губернской администрации поручик П. И. Демезон. Его миссия в Бухару явилась очередным шагом российского правительства по укреплению своих позиций в Средней Азии, развитию взаимовыгодных торгово-экономических отношений с ханствами, а также вносила значительный вклад в расширение представлений российских властей о народах и государствах Востока. П. И. Демезон не только дал объективную картину внутриполитического и экономического положения в этих государствах, но и вскрыл причины затруднений в развитии торговли между Россией и этими землями, высказал убедительное предположение о перспективах экономических связей между соседними государствами, уделил особое внимание в своих отчетах состоянию торговых отношений в регионе.

В 1836 - 1837 гг. совершил поездку в Бухару прапорщик Оренбургского линейного батальона И. В. Виткевич. Он собрал сведения о казахах и их взаимоотношениях с хивинцами, о порядке взимания таможенных пошлин в ханстве, о бухарских базарах. В отчете И. В. Виткевича особое место заняли вопросы работорговли в Бухаре. Российский эмиссар обратил внимание на межгосударственные отношения в Средней Азии, а также на то, как обострение двусторонних отношений между странами отражается на развитии торговли.

Таким образом, на протяжении рассматриваемого периода российские власти не только проявляли повышенный интерес к положению дел в сопредельных странах Востока, но и стремились к накоплению проверенных данных о реальных событиях в них. Первые разрозненные сведения о положении дел в них были получены от торговцев, но они носили фрагментарный и разрозненный характер, что препятствовало получению объективной картины. Ситуация стала меняться в начале XIX в., когда по инициативе российского правительства или губернских властей в ханства Средней Азии стали направляться специальные миссии с официальными и разведывательными целями. Ценная информация, содержавшаяся в отчетах посланников и разведчиков, давала возможность Петербургу и губернским властям пограничья определять основные ориентиры своей восточной внешнеполитической доктрины, а также находить механизмы расширения и упрочения российско-восточной торговли.

Четвертая глава диссертации «Этноконфессиональные особенности российского купечества в развитии торгово-экономических связей России со странами Среднего Востока и Средней Азии» посвящена анализу национального состава купечества, занимавшегося внешней торговлей на восточном направлении.

В первом параграфе «Национальный состав купцов на разных направлениях российско-восточной торговли» приведен анализ участия российских купцов разных национальностей в торговых связях с народами и странами Востока. Этноконфессиональные особенности в некоторых случаях становились определяющими на отдельных направлениях российско-восточной торговли. Этим можно объяснить доминирование купцов нерусской национальности на черноморско-азовском, среднеазиатском направлениях российской внешней торговли. В силу исторических традиций на закавказском направлении российско-турецкой торговли особую роль играли купцы армянской национальности, евреи и греки. На оренбургском направлении российско-восточной торговли доминировали купцы-мусульмане. Это объяснялось неприязненным, а порой и враждебным отношением, с которым встречали русских торговцев-христиан в мусульманских ханствах. Другой причиной, удерживавшей русских купцов от выезда в среднеазиатские ханства, была постоянная опасность быть схваченными кочевниками и проданными в рабство. Русские купцы здесь в большей степени занимались посреднической торговлей, закупая на меновых дворах края восточные товары и перепродавая их в Поволжье, центральных губерниях и на крупнейших ярмарках Сибири.

В Даурии сильные позиции занимали русские купцы, а местные даурские товары находили широкий сбыт в Китае и у монголов. Однако в связи с тем что в крае было очень мало купцов, обладавших значительными капиталами, они не могли напрямую сбывать свои товары в Кяхте, а отвозили их к границе для продажи купцам 1-й гильдии. На кульджинском направлении российско-восточной торговли ведущее место занимали татарские купцы и выходцы из Средней Азии - сарты, которые доставляли товар из Ташкента, Коканда, Кашгара и других мест, в то время как на кяхтинском направлении доминировали русские купцы.

Необходимо отметить, что на дальневосточном направлении российской внешней торговли русские купцы наряду с осуществлением торговой деятельности выполняли еще одну важную функцию - миссионерскую. Распространение православия среди коренных жителей Курильских островов способствовало сближению русских с айнами, изменению отношения к ним, укреплению торговых связей, а также при их посредничестве - приобретению японских товаров.

Во втором параграфе «Татарское купечество в системе торговых отношений с государствами Востока» анализируются роль и место татарских купцов в развитии российско-восточной торговли.

Многовековые связи татар с другими мусульманскими народами Востока, общность культурных, религиозных и языковых связей значительно увеличивали возможности татарских купцов при торговле со среднеазиатскими ханствами. Так, например, в Бухаре с казанских купцов взимали пошлину в два раза меньшую, чем с торговцев из других стран или русских.

В связи с этим российские правительственные чиновники часто обращались к услугам татар для выполнения различных поручений не только торгового, но порой и дипломатического, военно-разведывательного и политического характера. Принимая во внимание огромный авторитет татарских купцов в сопредельных странах Востока, оренбургские власти пригласили на постоянное жительство занимавшихся торговлей казанских татар, которые основали неподалеку от Оренбурга Сеитову (Каргалинскую) слободу. В 1761 г. количество татарских купцов в Оренбурге превысило в шесть раз число торговцев - представителей других национальностей. Значительно повысилось число татарских купцов и в Троицке, где ими была основана своя слобода. Значительные преимущества перед купцами других национальностей давало им знание восточных языков.

Запрещение проезда иностранным купцам вглубь России для розничного торга способствовало укреплению позиций татарских купцов. Привозя товары из сопредельных стран Средней Азии и Среднего Востока и скупая их оптом в Оренбуржье у восточных купцов, татарские торговцы стали получать значительные прибыли.

В первые десятилетия XIX в. расширяется сфера распространения татарского купеческого капитала. Если в течение почти всего XVIII в. казанские купцы приобретали восточные товары в основном в Астрахани, а с 40-х гг. в Оренбурге и ханствах Средней Азии, то в конце XVIII - начале XIX в. они налаживают тесные взаимовыгодные контакты через Оренбургский край с Индией, Тибетом, Афганистаном, Кашгаром, Кашмиром, а через Сибирь - с Северным Китаем и Манчжурией. К началу XIX в. в Казани среди татар-купцов сформировалась особая группа торговцев, которых называли «бухар юртучи» (торговец бухарскими товарами). Этот собирательный термин обозначал казанских татар, которые выезжали для торговли в государства Средней Азии и продавали в России восточные товары. Непосредственно торговлей на рынках Центральной и Средней Азии и Среднего Востока в рассматриваемый период занимались несколько десятков татарских купцов, и несколько сотен торговцев являлись посредниками в российско-восточной торговле.

К середине XIX в. татарский купеческий капитал проникает не только на рынки сопредельных государств Востока, но и значительно дальше: в Палестину, Ливан, Сирию, Турцию. Российско-синьцзянская торговля, а также торговля с Восточным Туркестаном с середины XVIII в. практически полностью оказались в руках российских татар, которые решались и на дальние поездки в Индию, Афганистан, Пенджаб и т. д.

Таким образом, на протяжении всего рассматриваемого периода татарские купцы занимали доминирующее положение на среднеазиатском направлении российской внешней торговли; по объемам торговли, ее способам и методам, деловым связям они имели несомненные преимущества, что определяло их особое место в системе торговых отношений России с народами и государствами Востока.

Третий параграф четвертой главы «Торговые пути и структура торговли татарского купечества со Средней Азией, Ираном и Синьцзяном» посвящен анализу формирования торговых путей из России в государства Среднего Востока и Синьцзян, а также исследованию экспорта и импорта товаров на протяжении рассматриваемого периода.

Товары на восточные рынки доставлялись татарскими купцами несколькими путями. Основными из них являлись: через Закавказье сухопутно через Тифлис и Баку, по Волго-Каспийскому пути через Астрахань на север Ирана или Мангышлак, через Оренбургский край казахскими степями на Бухару, Ташкент, Хиву и Самарканд, через земли туркмен с Мангышлака на Бухару и, наконец, из среднеазиатских ханств по многовековым историческим торговым путям в города Индии, Афганистана, Кашмира, Пенджаба, Ирана, Бадахшана, Кашгара. В руках сибирских и казанских татар оказалась практически вся торговля России с Восточным Туркестаном и Синьцзяном по Сибирской линии. Татарские торговцы вывозили за пограничную линию товары, закупленные на Нижегородской и Ирбитской ярмарках, а также занимались реэкспортом китайского товара.

К середине XIX века значительной была торговля в Казани. Этот город, как и Симбирск, был одним из центров российско-восточной торговли. Отсюда товары также расходились по разным губерниям России. Казанские купцы, привозившие восточные товары из государств Востока, по возвращении в Россию доставляли их на многочисленные ярмарки страны. Большую роль купцы-татары играли на ведущих ярмарках - Макарьевской, Троицкой (Оренбург), Рождественской (Курск), Свинской (Брянск), Ирбитской и др.

На отдельных же ярмарках, как например Ирбитской, казанские купцы занимали ведущее место. Здесь они закупали оптом кяхтинский чай, пушнину, сырые кожи и другие товары, которые затем вывозились в Казань, а также на Нижегородскую, Лаишевскую, Мензелинскую и другие ярмарки. Определенная часть товара, закупленного оптом на Ирбитской ярмарке, вывозилась казанскими купцами и на рынки Среднего Востока. Особая роль татарских купцов в российско-восточной торговле, рост купеческого капитала к началу XIX в. способствовали расширению их предпринимательской деятельности. В Среднем Поволжье, на Урале, в Сибири и других регионах России многие татарские купцы стали вкладывать нажитые торговлей капиталы в мануфактурное и промышленное производство. Неслучайно собственная продукция (суконных, кумачных, хлопчатобумажных, кожевенных заводов и фабрик) стала составлять заметную статью их экспорта на Восток.

Уделяя исключительно большое внимание развитию торговых связей с сопредельными мусульманскими государствами, казанские купцы стремились не только сохранить в поколениях накопленный опыт и традиции торговли, но и в значительной мере их приумножить. Приобщение к торговой деятельности в татарских семьях начиналось с раннего детства. Старшее поколение не только обучало детей торговым навыкам, но и стремилось передать им знания о других странах.

Таким образом, одну из ведущих ролей в упрочении постоянных торговых связей России с мусульманскими государствами Средней Азии и Среднего Востока играли казанские купцы-татары. Общность языка, религии, традиций и обычаев, многовековые культурные, политические и экономические связи поволжских татар и мусульманских народов Востока способствовали росту авторитета России в этом регионе и упрочению позиций торгового капитала татарских купцов на рынках сопредельных азиатских стран. торговля российский империя рынок

Пятая глава исследования «Эволюция торговых отношений Российской империи с туркменами, казахскими жузами и ханствами Средней Азии» посвящена истории торгово-экономических связей России с народами Центральной и Средней Азии.

В первом параграфе «Роль туркменских племен в развитии торгово-экономических отношений России с ханствами Средней Азии и Ираном» рассмотрены вопросы посреднической роли туркмен в российско-восточной торговле.

В исследуемый период времени туркменские племена не представляли собой единого целого в плане политической организации: часть из них находилась под влиянием Хивы, часть тяготела к России, часть стремилась держаться независимо от соседей. Во второй половине XVIII в. туркмены, проживавшие на побережье Каспийского моря, активно включились в торговлю с Россией. При этом они часто прибегали к фрахтовке российских купеческих судов. В то же время туркмены, жившие близ Астрабадской провинции, занимались и грабежом купеческих караванов. Прикаспийские туркменские старшины неоднократно просили российские власти построить воинские укрепления для борьбы с грабежами и развития торговли со Средней Азией.

Одним из средств укрепления влияния на туркмен российские власти в период царствования Екатерины II считали пожалование тарханства туркменским старшинам. Однако даже при официальном оформлении сюзеренно-вассальных отношений туркмены не прекращали своих грабежей, в том числе и по отношению к российским торговцам. Нередко туркмены совершали нападения на российские и восточные караваны при подстрекательстве хивинских властей, стремившихся сохранить контроль над туркменскими родами.

Основными предметами торга туркмен на протяжении всего времени оставались скот, кожи, хлопок-сырец, фрукты и некоторые другие товары. Дешевые туркменские нефть и соль сбывались в Иране. К началу XIX в. особую роль в российско-туркменских отношениях стало играть рыболовство, когда астраханские промысловики арендовали у туркмен прибрежные воды, богатые осетровыми породами рыб.

После окончания русско-иранской войны 1826-1828 гг. туркмены стали рассматриваться российскими властями не только как посредники в российско-иранской и российско-среднеазиатской торговле, но и как возможные союзники в случае нового обострения отношений с Ираном. В первой половине XIX в. туркменские племена играли активную роль посредников в торговле России с Ираном, ханствами Средней Азии, Афганистаном. Закупая товары у своих соседей, туркмены либо доставляли их непосредственно в Россию, либо выступали в качестве поверенных российских купцов.

Таким образом, на протяжении всего рассматриваемого периода российские власти с большим вниманием относились к развитию отношений с туркменами. Восточное побережье Каспийского моря, где жили туркменские роды, представлялось важным центром развития торговли России как непосредственно с туркменами, так и с ханствами Средней Азии и северными провинциями Ирана. Усиливавшееся англо-российское соперничество на рынках Ирана служило дополнительным стимулом укрепления позиций России на каспийском побережье Ирана. А достичь этой цели Петербург мог, лишь заняв прочные позиции в Туркмении.

Второй параграф «Бухарское ханство - ведущий торговый партнер России в Средней Азии» посвящен истории развития торгово-экономических отношений Российской империи с Бухарским ханством (эмиратом). В этом разделе рассмотрены структура и динамика торговли, описаны караванные пути, вскрыты особенности таможенной политики сторон, отмечены препятствия на пути двусторонних отношений.

На протяжении всего рассматриваемого периода Бухарское ханство выступало в качестве ведущего торгового партнера Российской империи в Средней Азии. Для этого было несколько причин. Во-первых, с экономической точки зрения Бухара являлась наиболее развитым центром производства и торговли, значительно опережавшим другие соседние владения. Во-вторых, Бухарское ханство занимало исключительно выгодное географическое положение, через его территорию проходили важнейшие торговые пути с севера на юг и с востока на запад. В-третьих, несмотря на отсутствие постоянных дипломатических отношений, официальных межгосударственных договоров, бухарско-российские связи отличались относительным миролюбием и взаимным осознанием выгодности торгово-экономических отношений. Бухара для России имела большое значение и как транзитный центр торговых связей империи с Ираном, Афганистаном, Индией, Кашмиром, Балхом, Бадахшаном, Синьзцяном, Китаем. Взаимовыгодному торговому сотрудничеству мешали враждебные действия Хивинского ханства, через территорию которого проходили главные торговые пути. Если Бухара была заинтересована в расширении торговых связей, то Хива получала выгоду от грабежа российских караванов.

С начала XIX в. в Бухарском ханстве не существовало каких-либо ограничений на занятие торговлей: ее могли вести все подданные ханства свободно. Торговлю ханства можно разделить на две составляющие: внутреннюю и внешнюю. Во многих городах существовали рынки и базары, где продавались продукты и изделия бухарского производства: шелковые и хлопчатобумажные изделия, хлопок-сырец и пряденый, овчинки, мерлушки, фрукты и сухофрукты, а также привозные иностранные товары. Большим спросом на внутреннем рынке ханства пользовались импортные товары, которые доставлялись из всех соседних государств: России, Индии, Афганистана, Ирана, Китая, ханств Средней Азии. Среди них - парча, бархат, сукно, золото и серебро пряденое, юфть, меха, сафьяны, холсты, ситцы, зеркала, железо полосное, чугунная посуда, медь, латунь и латунная посуда, галантерейные изделия, бумага писчая, иностранная золотая и серебряная монета, кораллы, жемчуг и т. д. Практически на протяжении всего рассматриваемого периода российско-бухарская торговля имела отрицательное сальдо, что объяснялось увеличивавшимся спросом сырья из ханства для потребностей отечественного производства.

Таким образом, Бухара - крупнейший центр международной торговли в Средней Азии - играла важную роль транзитного центра международной торговли. Именно здесь российские купцы имели возможность закупать товары из тех стран Востока, которые по разным причинам оказывались труднодоступными или недосягаемыми.

Третий параграф «Проблемы развития торговли России с Хивинским ханством» посвящен исследованию характера, динамики, структуры и объемов российско-хивинской торговли. Торгово-экономические отношения России с Хивинским ханством на протяжении всего рассматриваемого периода были сложными и неоднозначными. Низкий уровень развития производительных сил в Хивинском ханстве создавал ситуацию, при которой оно было не в состоянии предложить внешнему рынку собственные изделия. Поэтому хивинские купцы использовали возможности транзитной торговли и реэкспорта. В Россию они доставляли товары в основном из Бухары, Коканда, Ирана, Индии и других соседних с ханством государств.

Частые нападения хивинцев на купеческие караваны являлись препятствием, сдерживавшим российско-хивинские торгово-экономические связи. Еще одной причиной, осложнявшей российско-хивинские отношения, на протяжении всего рассматриваемого периода являлась борьба за влияние среди казахов. В начале XIX в. хивинские ханы совершили несколько военных экспедиций в степи Младшего жуза, признававшего сюзеренитет России. Российское правительство для усиления влияния на казахов прибегало как к раздаче наград и жалований казахским биям и султанам, так и к практике аманатства. К концу 30-х гг. XIX в. мирные способы разрешения противоречий между Россией и Хивой практически были исчерпаны, а усиливавшееся англо-российское торгово-экономическое соперничество на рынках Средней Азии подталкивало Петербург к принятию кардинальных мер.

Таким образом, в торгово-экономических отношениях Российской империи с Хивинским ханством четко просматриваются две основные тенденции. С одной стороны, оба государства выражают заинтересованность в развитии взаимной торговли. Для России мирный характер отношений с Хивой - это возможность беспрепятственного развития торговли со всеми государствами Средней Азии и Среднего Востока, поскольку торговые пути на Оренбуржье в основном проходили через территорию Хивинского ханства. Однако несмотря на то что для Хивы торговля с Россией являлась надежным источником пополнения ханской казны и предоставляла возможность импорта необходимых изделий, производство которых в ханстве отсутствовало, хивинцы пользовались одномоментной выгодой, получаемой от разорения проходящих караванов.

В четвертом параграфе «Особенности торговых связей России с Кокандским ханством» рассмотрены вопросы становления и развития двусторонних торговых связей России и этого среднеазиатского владения.

С открытием оренбургского направления российской торговли в Средней Азии и стабилизацией положения на территории Кокандского ханства начинается новый этап в развитии торговли между двумя странами. Выгодные природные условия долины, установившийся в крае мир, трудолюбие местных жителей позволили в короткий срок восстановить ремесленное производство и сельское хозяйство. Положительно отразилось на экономическом развитии ханства включение в его состав таких важных в торговом и военно-стратегическом отношении городов, как Ош, Узген, строительство новых крепостей (Бишкек, Куртка и др.), поскольку оно давало возможность взять под полный контроль торговлю с Синьцзяном по его западной границе. Прямую заинтересованность в торговле проявляли и кокандские ханы, которые через посредников участвовали в торговых и ростовщических операциях, а также сдавали в аренду торговые лавки и караван-сараи.

Центрами российско-кокандской торговли были Оренбург, Троицк, Семипалатинск (в России), Коканд и Ташкент (в ханстве). Караванная торговля, носившая меновой характер, нередко прерывалась в периоды обострения ситуации в регионе. Активизацией кокандско-синьцзянской торговли в первые десятилетия XIX в. воспользовались татарские купцы из России, которые присоединялись к местным караванам под видом среднеазиатских торговцев и въезжали для торга на территорию Синьцзяна. Слабость внутреннего производства в ханстве способствовала тому, что и кокандские купцы часто прибегали к реэкспорту российских товаров как в Синьцзян, так и в другие соседние области Азии.

Традиционными статьями кокандского экспорта (в том числе в Россию) являлись хлопок, пряденая бумага, бумажные, полушелковые и шерстяные материи (их основными потребителями были казахи), сухофрукты, меха, рис, марена, невыделанные кожи и др. В свою очередь, из России в Коканд и Ташкент доставлялись металл, металлические изделия, сукно, хлопчатобумажные, шелковые и шерстяные ткани, сундуки, чай, сахар, выделанные кожи (прежде всего юфть) и др.

К середине XIX в. в российско-кокандских отношениях складывалась весьма противоречивая ситуация. С одной стороны, обе страны были заинтересованы в развитии торгово-экономических отношений, но с другой - нестабильность в регионе и политические противоречия между двумя государствами, обусловленные борьбой за влияние на казахов, откровенная враждебность Коканда по отношению к России выступали сдерживающими факторами в развитии взаимной торговли. Нечастые обмены посланниками и официальными грамотами, как правило, оставались лишь протокольными событиями, не оказывавшими особого влияния на развитие торгово-экономических отношений. Тупиковая ситуация во взаимных отношениях, усугублявшаяся активизацией англичан в Средней Азии, подталкивала Россию к ужесточению своей позиции по отношению к Коканду, которая вылилась в начало военных действий уже в 1852 г. и вассальное подчинение ханства от России с 60-х гг. XIX в.

В пятом параграфе «Развитие торговых отношений Российской империи с казахскими жузами» предпринята попытка изучения торговых отношений России и казахских жузов, дан анализ двусторонней торговли.