В фонде Тайной канцелярии (Ф.1726) отложились документы о преследовании нелегальных эмигрантов и попытках возвращения их на Родину.

В РГИА в фондах Канцелярии Синода (Ф.796) и Канцелярии обер-прокурора Синода (Ф.797) хранятся материалы о деятельности заграничных миссий Русской Православной церкви. А в фонде Академии художеств (Ф.789) - о стажировках российских пенсионеров за рубежом. Определенный интерес представляют и личные фонды крупных землевладельцев, где содержатся данные о бегстве крепостных за границу империи См.: РГИА.Ф. 1088. Оп. 20.Д. 638.Л. 1-4 об. .

В РГАДА документальные материалы по истории эмиграции из России и Русского Зарубежья представлены в архивах Сената, в частности, в фонде Раскольничьей конторы (Ф.288), где имеются данные о попытках вернуть в Россию эмигрировавших из нее старообрядцев. Аналогичные материалы представлены документами Посольского приказа - в фонде Раскольничьи дела (Ф.163). Находятся здесь и архивные документы делопроизводства собственно старообрядцев, например, в фонде канцелярии старообрядческого архиепископа Московского и Всея Руси (Ф.1475). Сведения о пребывании русских войск на территории Восточной Пруссии хранятся в фонде так называемой "Кёнигсбергской конторы" при российском генерал-губернаторе Восточной Пруссии (Ф.25), в частности, об учёбе в Альбертине русских студентов См.: РГАДА.Ф. 25. Оп. 1.Д. 204. . Большой комплекс документов, содержащих факты о национальной эмиграции из России в XVIII в., расположен в фондах Посольского приказа: Калмыцкие дела (Ф.119); Сношения России с Крымом (Ф.123); Ногайские дела (Ф.127).

Среди документальных материалов главного дипломатического ведомства России можно найти многочисленные свидетельства об обучении русских волонтеров за границей. Они отложились в фондах "Сношения с Венецией" (Ф.41), "Сношения с Испанией" (Ф.58), "Сношения с Голландией" (Ф.50).

В фонде "Сношения России с Китаем" (Ф.63) содержится обширная переписка о выдаче пленных и беглых, а также журнал китайского посланника Тулишэня, с которым прибыла в Пекин первая заграничная миссия Русской Православной церкви. Делами о нелегальных эмигрантах занималась и Тайная канцелярия, поэтому документы по данной тематике отложились и там См.: РГАДА.Ф. 7; ГАРФ.Ф. 1726. . Поимкой и возвращением на родину беглых крепостных ведали воеводские канцелярии (фонды 523, 461, 470, 466, 492, 477, 509, 469, 552, 540 и др.) и Ссудный приказ (Ф.239).

Документы об этих "спецоперациях", связанных с проведением широкомасштабных действий с привлечением военных подразделений для поимки беглых, откладывались в военных учреждениях, фонды которых хранятся в РГВИА. Например, фонд Военной коллегии (Ф. 19). Кроме того, в этом архиве документальные материалы, отражающие исследуемую проблематику, отложились в фонде Кабинета его императорского величества (Ф.24). Это рапорты А.В. Суворова и П.А. Текели о перемещении войск на южной границе с данными о масштабах эмиграции в связи с военными действиями, доклады князя Г.А. Потемкина о привлечении крымских мурз на русскую службу, а также казаков-некрасовцев, с последующим их расселением по Днепру. Документы о четырехлетнем владении Россией территорией Восточной Пруссии находятся в фонде Конференции при императорском дворе (Ф.27), специально образованной для руководства военными действиями в Семилетней войне.

сословная эмиграция русское зарубежье

Наибольший интерес представляют местные архивы западных и южных регионов бывшей Российской империи. Так, например, материалы по истории эмиграции запорожских казаков наиболее полно представлены в архиве Краснодарского краевого архивного управления. В результате распада СССР в ближнем зарубежье оказались богатые документальные материалы по тематике - в местных архивах Украины и Центральном государственном архиве республики Молдова.

В ведомственных архивохранилищах также содержится много документов по эмиграционной тематике и истории Русского Зарубежья. К ним, в первую очередь, относится АВПРИ. Здесь особый интерес представляют фонды I и II Департаментов, Главного архива, Департамента внутренних сношений, Экономического и Правового департаментов, посольств и консульств России за рубежом. Материалы этих фондов хранят сведения о том, сколько было российских эмигрантов в разных регионах мира, без чего практически невозможно было бы воссоздать общую картину Русского Зарубежья.

Кроме того, в этом архиве содержится Собрание документальных материалов по истории российско-американской компании (РАК) и русских владений в Северной Америке (Ф.341).

К крупным ведомственным архивам относится и архив Академии наук (АН), в фондах которого отложились документы ее международной деятельности, об обучении за границей русских студентов, в частности, М.В. Ломоносова (Ф. 20) и других известнейших деятелей отечественной науки.

Документальные материалы по исследуемой тематике хранятся в архивах и рукописных отделах музеев и библиотек. Особый интерес в этом плане вызывают архивные материалы Отдела письменных источников Государственного Исторического музея. Так, в фонде князей Б.И. и А.Б. Куракиных выявлены документы о повседневном быте русских дипломатических миссий за границей ОПИ ГИМ.Ф. 3. Оп. "С".Д. 58; Д. 94. , в фонде князей Барятинских (Ф.342)"Пояснительная записка о покупке Петром I вещей во время заграничного путешествия в 1717г. " Там же.Ф. 342.Д. 40. и письма русского самодержца из Карлсбада осенью 1712г. Там же.Д. 39.

Обширен комплекс неопубликованных источников и в зарубежных архивах, библиотеках, различных фондах. В 1966 г. Музей русской культуры в Сан-Франциско издал первый том своих трудов "Хранилища памятников культуры и истории Зарубежной Руси", в котором перечисляются 122 русских зарубежных архива, музея и библиотеки, а также 44 иностранных учреждения, имеющих русские архивные отделы Попов А.В. Русское зарубежье и архивы. М., 1998.С. 111-112. .

Наиболее ярким примером может служить Славянская библиотека (ныне - Центр русских исследований в Медоне), основанная в 1855 г. под эгидой ордена иезуитов по инициативе кн. И.С. Гагарина. Собранные здесь сочинения русских католиков, идеологов католицизма в России, их православных оппонентов составляют обширную базу источников, позволяющую достаточно полно и объективно представить место русского католицизма в общественной жизни России и Западной Европы конца XVIII - XX вв. Цимбаева Е.Н. Русский католицизм. Забытое прошлое российского либерализма. М., 1999.С. 22. .

Кроме собственно эмигрантских фондов и фондов Российского Зарубежья, огромный интерес в зарубежных архивах представляют собрания документов государственных учреждений стран-реципиентов.

Комплекс опубликованных источников также разнообразен. В первую очередь, к ним относятся сборники документов, вышедших в свет как до, так и после революции 1917 г. Очень значимы, как источник, "Сборники консульских донесений" из различных стран за разные годы. В них очень часто содержатся сведения о российских эмигрантах, приводятся данные - основанные на зарубежной статистике - о численности подданных России и их положении на территории страны-реципиента.

Большой исследовательский материал дают "Труды" местных статистических комитетов, приводящие данные, основанные на архивных документах. Так, в "Трудах Кубанского областного статистического комитета" использованы сведения об эмиграции ногайцев и калмыков, причем, приводятся точные данные о количественных параметрах этих эмиграционных потоков. Здесь же содержатся сведения об отношении властей к эмигрировавшим казакам-некрасовцам и запорожцам См.: Кубанский сборник. Труды Кубанского областного статистического комитета. Екатеринодар, 1911.Т. XVI. .

Публикации архивных документов были крайне редким явлением. Исключение составляют, пожалуй, документальные материалы, относящиеся к преследованию властями старообрядцев Есипов Г. Раскольничьи дела XVIII столетия. СПб., 1861. и первой "волны" эмиграции запорожских казаков Сборник материалов для запорожских казаков/сост.Д.И. Эварницкий. СПб., 1888. .

Довольно часто архивные источники публиковались в "Сборниках" Русского исторического общества. Например, 14-й том этого издания содержит сведения о беглых крепостных на территории Польши.

После 1917 г. публикации источников по истории российской эмиграции XVIII в. также были редки. В 1940 г. вышел 1-й том "Материалов для биографии" Петра I, где помещены сведения о его заграничном путешествии Богословский М.М. Петр I. Материалы для биографии. М., 1940.Т. 1. . В 1950-е гг. в "Полном собрании сочинений" М.В. Ломоносова были опубликованы архивные документы, касающиеся его учебы за рубежом Ломоносов М.В. Полн. собр. соч.Т. 10. Служебные документы. Письма 1734-1765 гг.М. - Л., 1957. .

В 1990-е гг. участились публикации документов в различных юбилейных изданиях. Например, в сборнике статей, посвященных 275-летию Российской Духовной миссии в Китае, опубликована "Копия с доношения в Коллегию иностранных дел бывшего в Пекине в духовной свите церковника Степана Зимина, поданаго в 7 июня 1773 году" Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской Духовной миссии в Китае. СПб., 1993. .

В целом, археографическая работа по истории дореволюционного зарубежья и эмиграции из Российской империи в XVIII в. пока явно не достаточна. Исключением в этом плане является сборник "Россия и Африка", первый том которого достаточно полно отражает пребывание на этом континенте наших соотечественников, начиная с высадки на Мадагаскаре в 1770-е гг. группы сбежавших с Камчатки арестантов и заканчивая участием россиян в англо-бурской войне, а также трудовой эмиграцией бывших подданных российской короны в Южную Африку в начале XX столетия Россия и Африка. Документы и материалы. XVIII-1960 г. М., 1999. .

Еще одним важнейшим источником по истории дореволюционного Российского Зарубежья и эмиграции из Российской империи является Полное собрание законов (ПСЗ). Особенно это касается XVIII в., когда все шаги верховной власти почти в обязательном порядке оговаривались указами первых лиц государства. На основании этих материалов можно проследить формирование мотивов оставления родины. Например, массовая эмиграция представителей старообрядческих согласий началась после введения так называемых "12 статей" царевны Софьи, ставящих старообрядцев на грань выживания в России. Мотивы эмиграции казаков-некрасовцев и запорожцев довольно четко прослеживаются на основании указов, лишавших их прежних сословных привилегий. Здесь же можно почерпнуть сведения об отношении имперских властей к эмигрантам, попыткам вернуть их на родину и об условиях реэмиграции.

ПСЗ является ценным источником и по истории обучения россиян за границей. Правительство практически всегда посылало их за рубеж по именным указам, часто снабженным подробными инструкциями, чему и как должны учиться за рубежом российские подданные.

И, наконец, к еще одному виду источников, дающему сведения по истории эмиграции, можно отнести российскую прессу, хотя достоверность такого рода источников достаточно проблематична.

Непрекращающаяся работа по изучению Русского Зарубежья и российской эмиграции, вероятнее всего, будет и дальше расширять источниковую базу данного исследовательского направления.

Теоретико-методологические основы диссертационного исследования определялись:

· конкретно-историческим характером исследования;

· междисциплинарностью исследования;

· соблюдением методологических принципов исследования: объективность познания, его научность и историзм.

В миграционологии существует несколько десятков научно-исследовательских подходов, состоящих из "инструментария", с помощью которого возможно плодотворное изучение такого неоднозначного и многовекторного явления, как эмиграция Блинова М.С. Современные социологические теории миграции населения. М., 2009. .

Например, В.А. Ионцев насчитал 17 научных подходов в изучении миграции населения, содержащих 45 научных направлений, теорий и концепций, среди которых два имеют непосредственное отношение к исторической науке: историческое и историко-демографическое Ионцев В.А. Международная миграция населения: теория и история изучения. М., 1999. Вып. 3.С. 85. . Последнее получило развитие и обоснование в исследовании В.М. Кабузана Кабузан В.М. Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII - начале XX века. М., 1998. , которое, однако, несколько одностороннее, поскольку автор оставил без внимания ряд сугубо исторических аспектов эмиграции как общественного явления.

В данном диссертационном исследовании нашел свое применение также целый комплекс общеисторических методов: историко-системный, историко-сравнительный, историко-типологический, а также весь набор исследовательских методов, в первую очередь, контент-анализ, которые используются при проверке достоверности и репрезентативности источников, а также при извлечении и интерпретации содержащейся информации.

В рамках сказанного особенно важной выступает проблема экспликации, пока еще находящаяся в стадии исследовательских поисков. Доказательством этому может служить дефиниция "диаспора", дискуссия о внутреннем содержании которой продолжается до сих пор См.: Дмитриев А.В., Слепцов Н.С. Конфликты миграции. М., 2004; Сухов А.Н., Трыканова С.А. Миграция в Европе и ее последствия. М., 2008; Транзитная миграция и транзитные страны. Теория, практика и политика регулирования. М., 2009. .

Плодотворное определение внутреннего содержания диаспоры предложил ак. В.А. Тишков, для которого диаспора - это "культурно-отличительная общность на основе представления об общей родине", а также "стиль жизненного поведения, а не жесткая демографическая и тем более этническая реальность" Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры // Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. М., 2001.С. 9, 22. .

Применительно к дореволюционному периоду российской эмиграции следует остановиться на термине "Русское Зарубежье", который нетождественен понятию "российская эмиграция". Соискатель соглашается с мнением Г.Я. Тарле, что первое шире второго Тарле Г.Я. История российского зарубежья: некоторые понятия и основные этапы // Проблемы изучения истории российского зарубежья. М., 1993.С. 14. . Но оно не поглощает "российскую эмиграцию", потому что не каждый эмиграционный поток из России трансформировался в составляющий элемент российского зарубежья.

К отличительным характеристикам феномена Русского Зарубежья относятся русский язык, как средство общения и известная гарантия от окончательной ассимиляции (хотя уже для второго поколения эмигрантов это совсем не обязательно), самоиндентификация человека с русской культурой, а также его взаимодействие с окружающей средой, населением и властями новой страны пребывания, в ходе которого происходит процесс адаптации.

Исследование российской эмиграции XVIII в., как целостной системы, представляется продуктивным на основе системного подхода. Он реализуется в изучении эмиграционных процессов из России XVIII в. с точки зрения его внутренней интеграции, целостности составляющих его структур.

Это позволяет рассматривать российскую эмиграцию XVIII в. как проявление устойчивых признаков взаимодействия российского государства и общества, которые известным ученым Ю.С. Пивоваровым рассматриваются в совокупности своей как "Русская система". Она базируется на самодержавности, подавляющей процессы социальной дифференциации и порождающей архаизацию и склеротизацию социальной жизни Пивоваров Ю.С. Русская политика в ее историческом и культурном отношениях.М. 2006.С. 9-11. .

Кроме того, в условиях авторитарного режима социальное и политическое отчуждение народа создает благоприятную почву для формирования патерналистских настроений, которые накладывали определенный отпечаток на эмиграционные процессы и формирование Русского Зарубежья в XVIII веке.

Соискатель поддерживает мнение Э.А. Паина, что сходство поведенческих и ценностных стереотипов представителей российской эмиграции является продуктом ситуационного приспособления людей к однотипным условиям жизни, диктуемым "Русской системой" Паин Э.А. Распутица: Полемические размышления о предопределенности пути России. М., 2009.С. 35-37. .

Сама же она не традиционна, а инерционна, потому что устойчивость авторитарных компонентов политического режима определяется социальным оскоплением человека, лишением его гражданской и политической субъектности Там же.С. 41. .

Лишенное экономической самостоятельности, российское общество было неспособно контролировать государственный аппарат и осознавать свою ведущую роль в политической системе. Поэтому российская эмиграция, в том числе и XVIII в., выступала в качестве реакции и на отсутствие традиционных институтов социального контроля и, как пишет В.П. Булдаков, на укрепление имперского патернализма в форме "выверенного баланса нижайшего верноподданничества и высочайших щедрот" Булдаков В.П. Quo vadis? Кризисы в России: пути переосмысления. М., 2007.С. 35. .

Российская эмиграция разрушала главное в "Русской системе" - возможность совмещать демократическую легитимность (в форме соборности и общинности) и достаточно авторитарный контроль, позволявший проводить реформы во имя сохранения имперской политической системы Медушевский А.Н. Размышления о современном российском конституционализме. М., 2007.С. 164. .

Системный анализ столь сложного и своеобразного социального организма, каковым выступала российская эмиграция XVIII в. в контексте формирования Русского Зарубежья, определил научную новизну диссертационного исследования.

Она определяется суммированием научных результатов в понимании российской эмиграции XVIII в. как проявления трансформации российской политической системы в результате ее модернизационного обновления.

Учитывая многообразие и сложность социальных, национальных и религиозных факторов российской государственности, российская эмиграция XVIII в. даже при своей массовости не могла быть одним единым потоком. Поэтому и Русское Зарубежье XVIII в. представляло собой весьма фрагментарную и неустойчивую социальную конструкцию, обусловленную экономическими интересами, отчасти перекликающимися с гуманитарными.

В связи с этим в ходе проведенного исследования:

· проанализирована степень изученности российской эмиграции и Русского Зарубежья в исторической науке с выявлением основных тенденций и направлений;

· определены основные критерии стратификации российского социума, которые нашли отражение в формировании Русского Зарубежья в XVIII в.;

· выявлена совокупность факторов, определявших содержание, характер и динамику развития миграционных процессов, а также удельный вес и сравнительная значимость этих факторов с точки зрения структурирования властных и управленческих институтов Российской империи в XVIII в.;

· показаны роль и место различных направлений российской эмиграции в формировании Русского Зарубежья XVIII в.;

· раскрыты взаимосвязи между особенностью развития российской государственности и спецификой формирования социально-экономических и политических компонентов российской эмиграции в XVIII в.

Научная новизна получила воплощение в следующих основных положениях диссертационного исследования, выносимых на защиту.

XVIII век - не только переломный в истории России, когда началось сближение с Европой, а эпохальные реформы Петра I произвели радикальные изменения в жизни нашей страны; это еще и период возникновения совершенно нового явления - массовой эмиграции населения с территории России. Вопрос о массовом характере этого явления, казалось бы, является достаточно спорным. Например, можно ли говорить о массовой эмиграции казаков-некрасовцев, когда речь идет всего о 900-1200 человек? Но если учесть, что все это были последователи Игната Некрасова, то приходится констатировать, что Россию полностью покинули представители этой зарождающейся этнокультурной общности. То же самое можно сказать об эмиграции запорожцев, особенно о второй ее стадии в 1775 г., когда Россию оставило 10 тыс. из 13-14 тыс. сечевиков, то есть подавляющая масса запорожских казаков. Еще более показательны эмиграции калмыков, ногайцев, крымских татар. Эти эмиграционные потоки исчисляются сотнями тысяч беглецов, составлявших не только значительную, но и большую часть перечисленных народностей. Старообрядческая эмиграция, хотя и не увела за рубеж России большую часть ревнителей старой веры, но также исчислялась сотнями тысяч эмигрантов. Исключение в этом плане составляет лишь польская эмиграция, но она включена в работу на этом этапе достаточно условно, чтобы не ломать хронологическую логику дальнейшего исследования.

В течение XVIII в. Россию покинуло в целом от 700 и более тысяч человек. "Сальдо эмиграции", т.е. разность между числом прибывших (иммигрантов) на какую-то территорию (страну) и числом выбывших (эмигрантов) из нее за определенный срок, составила минусовую величину минимум в 600 тыс. человек. Если воспользоваться современной методикой классификации государств на страны иммиграции (реципиента) и на страны эмиграции (донора), при которой 2% и более от всего населения ушедших за рубеж или переехавших из-за границы на постоянное место жительства определяют его статус, то можно сделать следующее заключение. Россия в XVIII в. стала страной эмиграции (донором), так как из нее эмигрировало не менее 3,2% от среднестатистического количества населения в этом столетии. В то же время, российское государство не стало страной иммиграции (реципиентом), потому что в него переселилось лишь 0,5 % от того же значения. Странами-реципиентами для российских эмигрантов стали главным образом ближайшие к России государства - Турция, Крымское ханство, Речь Посполитая. Здесь сказалась и благоприятная, хотя и нестабильная иммиграционная политика этих государств, предоставлявшая возможность для успешной адаптации. Заметную роль сыграло и то обстоятельство, что изгнанникам требовалась связь с утраченной родиной, а, возможно, и реэмиграции в нее в случае изменения отношения царских властей к определенным группам эмигрантов. Динамика коэффициента эмиграции, т.е. отношение числа эмигрантов, покидающих ту или иную страну, к средней численности ее населения за определенный период выглядит следующим образом. В первую половину XVIII в. она составляла 0,019, а во вторую половину того же столетия - 0,012. Прослеживается тенденция к снижению, хотя в количественном значении число эмигрантов остается приблизительно постоянным - около 350 тыс. человек.

В первой половине XVIII в. подавляющее число эмигрантов покинуло родину по религиозным мотивам, имела место также сословная составляющая общего эмиграционного потока в лице первой эмиграции запорожцев и безвозвратной эмиграции казаков-некрасовцев.

Во второй половине XVIII столетия религиозная эмиграция заметно снижается, а в результате гуманитарно-державной политики Екатерины II даже намечается некоторая тенденция к реэмиграции. В этот период на первое место выходит национальная эмиграция калмыков, ногайцев, крымских татар и поляков.

В XVIII в. меняется тип колонизации, который применяла Российская империя в освоении новых территорий. В XVII столетии российская колонизация Сибири основывалась на меховой и пушной торговле, предусматривающей обязательное сотрудничество и контакт с местными жителями, к которым и было соответствующее отношение царских властей, оберегавших аборигенов как ценнейших плательщиков ясака.

Во второй половине XVIII в. колонизация носила земледельческий характер, а местные жители уже служили помехой. Так было и с населением Крымского ханства, недавно вошедшего в состав России, и с калмыками, 150 лет относительно спокойно жившими в России, пока обладали широкой национально-государственной и хозяйственной автономией. Но после ее утраты и в результате крестьянской, казачьей и помещичьей колонизации, а также вследствие попыток имперских властей унифицировать свои отношения с калмыками, и они предприняли попытку эмиграции.

Причины российской эмиграции не только XVIII в., но и в целом, включая период до начала ХХ в., обусловливались главной потребностью Российской империи в унификации государственных повинностей всех ее граждан вне зависимости от их сословной, а также национальной или религиозной принадлежности. Доминирующим выступал "служилый" тип государства, при котором все российские подданные имели только одну обязанность - служить своему государству, поскольку все средства производства находились в руках правящей элиты и распределялись в соответствии со службой. Отсюда и возникала у представителей различных сословных, религиозных и национальных общностей мотивация к добровольному изгнанию из страны, где их лишали прежней самобытности. Причем, мотивация эта настолько сильная, что люди уходили с территории России чаще всего совершенно спонтанно, не имея четкого представления о возможной их судьбе в новой стране пребывания, просто не в силах перенести обиду, нанесенную родиной.

XVIII век - время зарождения имперских амбиций бюрократического аппарата и имперских настроений у правящей элиты. Поэтому чаще всего вместо поиска политического компромисса российская администрация принимала жесткие, порой неоправданные меры к потенциальным эмигрантам, тем самым не решая проблемы, а лишь усиливая мотивацию к эмиграции. Именно имперские порядки абсолютистской, самодержавной России и являются главным источником всех без исключения эмиграционных потоков с ее территории.

Российская эмиграция в XVIII в. носила преимущественно добровольно-вынужденный характер. Добровольной она была в том плане, что подавляющее число эмигрантов принимало решение об оставлении родины самостоятельно, а вынужденной потому, что к этому шагу их вынуждали те или иные обстоятельства (вхождение в состав российского государства, потеря сословных привилегий или национальной автономии и т.п.). В редких случаях эмиграция являлась преимущественно вынужденной, когда будущим ее представителям угрожала потеря свободы или жизни (политическая ситуация с казаками-некрасовцами). Способом оставления родины в описываемый период почти всегда было простое пересечение сухопутной границы, гораздо реже для этого использовались морские пути.

Эмиграция из России в XVIII в. была почти на 100% нелегальной. Российское законодательство, впрочем, как и мировая практика в целом, не предполагало каких-либо способов законного исхода из отчизны. Стремление имперских властей вообще не отпускать за границу тяглеца приводило к постепенному формированию образа эмигранта как врага, предавшего интересы не только государства, но и всего российского народа. Этот фактор информационного проектирования эмигранта имел довольно сильное воздействие на российское общество XVIII века.

Российская эмиграция с момента своего возникновения носила определенный драматический, иногда доходивший до трагизма оттенок. Возможно, поэтому до сих пор уже в само это понятие вкладывается не историко-демографический, а философский смысл. Даже Русское Зарубежье как уникальный феномен развития российской государственности до сих пор воспринимается в массовом сознании как оппозиция подавляющей массе русского народа, не ведавшего европейского опыта и, что самое главное, не обладающего такой перспективой в обозримом будущем.

Русское Зарубежье XVIII в. несопоставимо по своим масштабам, общественно-политической и культурной значимости с этим феноменом начала XX в. Однако именно в XVIII в. произошло зарождение и стартовое развитие Русского Зарубежья. Оно имеет крайне сложную и противоречивую динамику системного функционирования, тесно связанного с трансформацией самой российской государственности вплоть до настоящего времени.

Указанные положения соответствуют следующим пунктам Паспорта специальностей ВАК РФ: п.3. Социально-экономическая политика Российского государства и ее реализация на различных этапах его развития; п.5. История международного положения и внешней политики страны на различных этапах ее развития; п.10. Национальная политика Российского государства и ее реализация. История национальных отношений; п.11. Социальная политика государства и ее реализация в соответствующий период развития страны; п.18. Исторические изменения ментальностей народов и социальных групп российского общества.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается:

в новизне постановки и решении важной научной проблемы, что позволяет рассматривать диссертацию как определенную ступень в дальнейшем исследовании политической истории России;

во вкладе в становление одного из научных направлений в рамках изучения российской истории XVIII столетия;

в создании историко-теоретической и фактологической базы авторской научно-исследовательской концепции особенностей эмиграции в социально-политической ситуации XVIII века.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные положения и выводы, а также новый фактологический материал помогут исследователям и всем изучающим историю России детальнее разобраться в парадоксах российской эмиграции в XVIII в.

Материалы диссертации целесообразно применять в преподавании общих и специальных курсов по истории России, в процессе дальнейшего теоретико-методологического осмысления узловых проблем гуманитарного знания, а также в научных исследованиях, связанных с изучением эволюционного развития миграционных процессов и формирования Русского Зарубежья как политического и социального институтов государственной политики.

Апробация результатов диссертационного исследования состоялась в докладах и сообщениях на научных всероссийских, межрегиональных и межвузовских конференциях и семинарах, посвященных проблемам эмиграции, миграции и реэмиграции граждан России. Положения, отраженные в диссертации, включены в учебный курс по истории России и спецкурс по истории российской эмиграции.

Основное содержание исследования и его результаты опубликованы в виде монографии и более 20 статей, а также тезисов докладов самого широкого профиля общим объемом около 40 печатных листов.

Структура работы. Исследование состоит из введения, пяти глав, заключения и cписка использованных источников и литературы.

Основное содержание работы

Во Введении обоснована актуальность темы, дана характеристика методологии, показан уровень развития историографии проблемы, проанализирован комплекс использованных источников, сформулированы цель и задачи исследования, его научная новизна и практическая значимость.

В I главе "Российская эмиграция ХVIII в. в историографических практиках исследовательского процесса" на основе анализа солидного комплекса научной литературы по проблеме российской эмиграции, в целом, определяются основные тенденции и направления изучения Русского Зарубежья до 1917 г. и место, которое занимает в них собственно XVIII в.

В диссертации подчеркивается, что история российской эмиграции относится к числу тех проблем в исторической науке, которые отличаются крайне неравномерным и разноуровневым характером исследования, несмотря на заметную активизацию теоретико-методологических разработок в том направлении См.: Блинова М.С. Современные социологические теории миграции населения. М., 2009; Цапенко И. Управление миграцией. Опыт развитых стран. М., 2009; Акопов С., Розанова М. Идентичности в эпоху глобальных миграций. М., 2010. . Это определяется спецификой развития российской государственности, которая обусловлена универсальными конструктами человеческой психики - соборностью и бунтарством. Эти архетипы обеспечивают структуру исследовательской мотивации и основные направления исторического познания.

Разработка истории эмиграционных потоков и элементов Русского Зарубежья началась еще до Русской революции 1917 г. При этом ряд работ конца ХIХ - начала ХХ вв. до сих пор не утрачивают своей актуальности, особенно в плане аккумулированного статистического материала и анализа причин эмиграции россиян См.: Филиппов Ю.Д. Эмиграция. СПб., 1906; Воблый К.Г. Заокеанская эмиграция, ее причины и следствие. Варшава, 1904; Тизенко П. Эмиграционный вопрос в России 1820-1910. Либава, 1909; Курчевский Б. О русской эмиграции в Америку. Либава, 1914 и др. .

Очередное усиление интереса к проблемам российской эмиграции приходится на 1920-е гг. См.: Бонч-Бруевич В.Д. Духоборы в канадских прериях. Пг., 1918; Смолянский Г. Мировая миграция и иммиграция. М., 1926; Оболенский (Осинский) В.В. Международные и межрегиональные миграции в довоенной России. М., 1928; Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М.; Л., 1929. . Однако, начиная с 1930-х гг., эмиграционная тематика перестала укладываться в жесткие рамки официальной историографии. Вынужденный "антракт" в изучении эмиграционных процессов продлился чуть ли не тридцать лет.

Новый всплеск публикаций по эмиграции относится ко второй половине 1950-х гг. Именно в это время появляются первые работы, предопределившие основные направления изучения эмиграционной тематики в последующие годы - политической (революционной), трудовой и экономической эмиграции См.: Баграмов Л.А. Иммигранты в США. М., 1957; Шлепаков А.Н. Украiнська трудова емиграцiя в США та Канадi: кiнець XIX - початок XX ст. Киев, 1958; Щербатюк И.Е. Социально-экономические причины эмиграции трудящихся масс Галиции, ее формы и последствия (вт. пол. XIX - начало XX столетия): автореф. дисс… к. э. н. Киев, 1965; Богина Ш.А. Иммиграция в США накануне и в период гражданской войны: (1850-1865 гг.) М., 1965; Шлепаков А.Н. Американская историография о роли иммиграции в США // Новая и новейшая история. 1966. № 3. .

С 1970-х гг. начался качественно новый этап в историографии российской дореволюционной эмиграции. От эмпирической стадии накопления исторического знания исследователи начали переходить к созданию обобщающих трудов по отдельным вопросам эмиграционной проблематики. Безусловно, доминировали работы о большевистской эмиграции, наиболее обеспеченные социальным заказом той эпохи См.: Арсеньев Ю.М. Ленин и социал-демократическая эмиграция 1900-1904. М., 1971; Якушкина А.П. Ленин и заграничная организация РСДРП (1905-1917). М., 1972; Бернов Ю.В., Манусевич А.Я. Ленин в Кракове. М., 1972 и др. . Но самыми значимыми, не потерявшими до сих пор своей актуальности стали публикации обобщающего характера См.: Григорьева Е.А. Революционно-народническая эмиграция конца XIX в.: Автореф. дисс. … к. и. н. М., 1970; Киперман А.Я. Главные центры русской революционной эмиграции 70-80-х гг. XIX в. // Исторические записки. 1971.Т. 88. . Среди них необходимо выделить работу В.Я. Гросула, носившую теоретико-методологический характер для изучения российской эмиграции Гросул В.Я. Российские революционеры в Юго-Восточной Европе (1859-1864). Кишинев, 1973. . Инновационными выглядели исследования по иммиграционной проблематикеСм.: Берзина М.Я. Формирование этнического состава населения Канады (этностатистическое исследование). М., 1971; Ее же. Этнический состав населения США: краткий историко-статистический очерк // Национальные процессы в США. М., 1973; Богина Ш.А. Иммиграция в США в новое время // Основные проблемы истории США в американской историографии. 1861-1918. М., 1974. .

1980-е гг. стали рубежным этапом по изучению трудовой эмиграции. Не в последнюю очередь этому способствовало появление монографий Н.Л. Тудоряну, А.А. Стрелко См.: Тудоряну Н.Л. Очерки российской трудовой эмиграции периода империализма (в Германию, Скандинавские страны и США). Кишинев, 1986; Стрелко А.А. Славянское население в странах Латинской Америки (исторический очерк). Киев, 1980. . Однако по-прежнему лидировали работы, посвященные изучению международных революционных связей России и географии рассеивания политэмигрантов за границей См.: Татоли Т.В. Российско-болгарские революционные связи (1906-1914). Автореф. дисс.... к. и. н. Киев, 1986; Черненко А., Шляхов А. Участники первой русской революции в Аргентине // Латинская Америка. 1980. № 11; Бернов Ю.В., Манусевич А.Я. В краковской эмиграции. Жизнь и деятельность В.И. Ленина в 1912-1914 гг. М., 1988. ^.

Наиболее значимыми в этом направлении трудами явились две монографии В.Я. Гросула См.: Гросул В.Я. Революционная Россия и Балканы (1874-1883). М., 1980; Его же. Российская революционная эмиграция на Балканах в 1883-1895 гг. М., 1988. и работа А.Я. Кипермана Киперман А.Я. Разночинская революционная эмиграция (1861-1895). Тамбов, 1980. , а также исследование В.В. Комина и М.М. Червяковой, в котором применяется даже более широкий, чем ранее, охват событий Комин В.В., Червякова М.М. История российской революционной эмиграции. Калинин, 1985. .

1990-е гг. в связи с преодолением многих стереотипов в осмыслении эмиграции, стали подлинным "золотым веком" историографии эмиграционных процессов и Русского Зарубежья.

Окрасилась в либеральные тона история политической эмиграции Русская эмиграция до 1917 года - лаборатория либеральной и революционной мысли. СПб., 1997; Цимбаева Е.Н. Русский католицизм. Забытое прошлое российского либерализма. М., 1999; Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999. . Инновационными стали толкования адаптации российских эмигрантов Шулепова Э.А. Роль и место Православной Церкви в процессе адаптации русской эмиграции // Российское зарубежье: история и современность. М., 1998; Пархоменко Т.А. Русская эмиграция: истоки, проблемы и перспективы // Российское зарубежье: история и современность. М., 1998. , а также изучение Русского Зарубежья сквозь призму не только культурологических, но и национально-психологических, социальных проблем, в контексте литературных связейСм.: Болотов В.Х., Кумыков А.М. Феномен наций и национально-психологические проблемы в социологии русского зарубежья. М., 1998; Казина О. Русские в Англии (русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX в.). М., 1997. . Особенно показательно это для исследований В.М. Кабузана, широко известного своими капитальными трудами в области исторической демографии Кабузан В.М. Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII - начале XX века. М., 1998. .

Заметным явлением стало появление солидного комплекса исследований, связанных с миграционными процессами на Северном Кавказе См.: Дзагуров Г.А. Переселение горцев в Турцию. Ростов-на-Дону, 1992; Кумыков З.Т. Вопрос о выселении адыгов в Турцию в 50-60-е годах XIX в. в историческом кавказоведении. Нальчик, 1998; Ибрагимова З.Х. Чеченская история: Политика. Экономика. Культура (Вторая половина XIX века). М., 2002 и др. , а также с историей российской эмиграции в целом См.: Атропов О.К. История отечественной эмиграции. Учеб. пос. Астрахань, 1996. Кн. 1-2; Семочкина Е.И. История Российской эмиграции XX век. Учеб. пос. Челябинск, 1998. и в географическом аспекте, в частности См.: Рудницкий А.Ю. Русские в Австралии // Голос Родины. 1990. № 3; Владимирская Т.Л. Русские мигранты в Парагвае // Вопросы истории. 1995. № 11-12; Святославский А.В. Русские на североамериканском континенте в XIX - начале XX в. (события, факты, цифры) // Культура Российского зарубежья. М., 1995. .

Среди работ последних лет следует выделить исследования А.Ю. Андреева, В.Я. Гросула, Е.И. Пивовара См.: Андреев А.Ю. Русские студенты в немецких университетах XVIII - первой половины XIX века. М., 2005; Гросул В.Я. Русское зарубежье в первой половине XIX века. М., 2008; Пивовар Е.И. Российское зарубежье… 2008. , в которых представлен широкий круг вопросов, характеризующих различные аспекты истории российской эмиграции в XVIII - XIX вв. Вместе с тем, они наглядно показали недостаточную изученность эмиграционных процессов в XVIII в. как составляющих формирования Русского Зарубежья.

Современный этап в изучении истории российской эмиграции и Русского Зарубежья XVIII в. отличается плюрализмом исследовательских подходов, который формируется в процессе соприкосновения позитивизма, модернизма и постмодернизма Медушевская О.М. Теория и методология когнитивной истории. М., 2008. . Всеобщий культурный сдвиг определяет характер интеллектуальных процессов в сфере гуманитарного знания, все более ориентированных на проблемы методологического синтеза. Начинают доминировать исследования эмпирического характера, претендующие на воссоздание общей картины развития миграционного процесса в рамках развития российской государственности. Более актуальными становятся теории интерпретации текстов. Наблюдается возврат к нарративу и признание стилистического измерения исторического произведения. Современные исследователи российской эмиграции все больше отмечают ограниченность возможностей истории ментальностей и неизбежное расширение познавательных границ антропологически ориентированной историографии Журналистика Русского Зарубежья ХIХ - ХХ веков/под ред. Г.В. Жирнова: Учеб. пос. СПб., 2003. .

Современное изучение российской эмиграции XVIII в. тяготеет к социокультурному подходу, чтобы раскрывать механизм социального взаимодействия в системе Русского Зарубежья. Лидирующее развитие интеллектуальной истории и исторической антропологии свидетельствует о формировании нового исторического сознания, способного создать новый образ Русского Зарубежья Вандалковская М.Г. Историческая мысль русской эмиграции. 20-30-е гг. ХХ в. М., 2009. .

Специфика современной историографической ситуации заключается в том, что изучение истории российской эмиграции XVIII в. все чаще идет не по пути включения в исследовательское пространство новых источников. Актуальной становится проблема осмысления уже исследованного путем сопоставления его с новым информационным ресурсом. Современные исследователи стремятся реконструировать самосознание отдельных персонажей Русского Зарубежья XVIII в. как систему важных ценностно-значимых представлений. Определяющим становится достижение баланса соотношений языков изучаемой эпохи, ее реконструкции и научного постулирования Суомела Ю. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг. СПб., 2004. .

При этом крайне важно понимание того, как определяется знание о Русском Зарубежье XVIII в., как это знание формирует определенные социально-политические параметры личности в обществе и как на такой базе складывается коллективная идентичность. Современный дискурс в изучении российской эмиграции отражает ценностно-ориентированные потребности, выделяемые по принципу социально-гуманистической ориентации Ипполитов С.С. Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс. М., 2004. .

Заметное место занимают исследования по истории российской эмиграции XVIII в., в которых используется политический дискурс, как политическая вербальная формула удержания политической власти и ее упрочения. В подобного типа работах создаются традиции и ритуалы приложения власти, осуществляется их вербализация в ритуальном дискурсеСм.: Боровик М., Шемберко Л. Европейский вектор современной российской эмиграции: проблемы безопасности // Европейская безопасность: события, оценки, прогнозы. М., 2005. Вып. 15; Ахиезер А.С. Эмиграция как индикатор состояния российского общества// Мир России. 1999. № 4.С. 163-174. .

В современном исследовательском пространстве заметно сближении истории и литературы, результатом которого стало появление исследований по истории российской эмиграции, в том числе и ХVIII в., достаточно четко дифференцирующихся на так называемые "событийные", когда за сюжетную основу берутся исторические события Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918-1945 гг. М., 2000. ; "историографические", когда собираются полярные исследовательские точки зрения Ларюль М. Идеология русского евразийства или мысли о величии империи. М., 2004; ; и "текстовые", когда документы подбираются по принципу несовпадения семиотических кодов Емельянов Ю.Н. История в изгнании. Историческая периодика русской эмиграции (1920-1940-е годы). М., 2008. .

В рамках сказанного изучение истории российской эмиграции вообще, и ХVIII в., в частности, представляет собой сложный процесс познавательной деятельности человека. В рамках гуманитарного знания он нацелен на объединение воедино философии науки, социологии науки и социологии образования, которое трансформируется в зависимости от спектра используемых научных парадигм.

Во II главе "Религиозная эмиграция из России ХVIII века" главное внимание концентрируется на проблемах взаимоотношений Русской Православной церкви и государства, которые относятся к числу приоритетных в области изучения истории российской государственности XVIII в. Современные исследователи концентрируют свое внимание на выяснении влияния Русской Православной церкви на происходившую в петровскую эпоху модернизацию российской политической системы, а также на изменение ментальных ценностей самого российского общества.

В данном контексте религиозная эмиграция из России представляется как один из важных аспектов осмысления российской государственности XVIII в. Особое внимание уделяется старообрядческой эмиграции как одному из важных аспектов в изучении тенденций формирования российской идентичности.

Среди эмиграционных потоков России религиозная эмиграция является одним из самых ранних и массовых видов "исхода" россиян за границу. Ее главным и определяющим мотивом являлась невозможность для отдельных представителей или целых религиозных сообществ (старообрядческих, этноконфессиональных, сектантских и др.) соблюдать в полном объеме самые существенные обрядово-конфессиональные нормы исповедуемой веры.

В диссертации подчеркивается, что начало эмиграции представителей старообрядческих общин совпало с религиозной реформой патриарха Никона. Однако массовой эмиграция ревнителей старой веры стала лишь после разгрома царским правительством "хованщины" и указов 1684-1685 гг., вводивших смертную казнь за возвращение в старую веру после покаяния. Полное собрание законов Российской империи. (ПСЗРИ) Т. II. № 847-850.

Преследования царского правительства, неприемлемые для старообрядцев изменения в законодательстве стран-реципиентов, а также традиционное для ревнителей старой веры желание максимально отгородиться от враждебного им мира "антихриста" постоянно расширяли географию расселения староверов как внутри страны, так и за ее пределами.

Наиболее крупным и значимым центром старообрядчества за границами российского государства в конце XVII - первой половине XVIII вв. являлись поселения на реке Сож с главной слободой на острове Ветка, откуда и пошло собирательное название этой колонии староверов. К началу XVIII в. Ветковская колония насчитывала уже четырнадцать слобод с населением около 40 тыс. человек РГАДА.Ф. 18. Оп. 1.Д. 306. Л 3-10. .

Ветка являлась далеко не единственным местом эмиграции российских ревнителей старой веры на территории Речи Посполитой. Колонии староверов растянулись на шестьсот километров от Нарвы до Витебска. Они были малочисленны, но постоянно пополнялись "утеклецами" в основном из Новгорода и Пскова.

Как и в случае с Веткой, именно заграничный ареал расселения старообрядцев дал одного из самых заметных адептов старой веры - беспоповского, так называемого федосеевского согласия. Его основатель, Феодосий Васильев в 1699 г. он был вынужден эмигрировать на территорию Прибалтики, принадлежащую тогда Швеции, где основал несколько беспоповских общин близ деревни Русаново под Ревелем.

Состав старообрядческих общин в Прибалтийском крае был первоначально крестьянский, с небольшим процентом посадского элемента. Однако трудолюбие, отказ от употребления алкоголя, корпоративная солидарность сыграли свою роль. Постепенно хозяйственное положение российских старообрядцев стабилизируется. Оставив крестьянский труд и перейдя в купеческое сословие, некоторые из них добиваются серьезных успехов в торговле.

Зажиточные старообрядцы в скором времени уже не могли удовлетвориться ни старыми нормами, ни традиционной эсхатологической идеологией, ни неопределенным социальным статусом иммигранта.

Судьбоносным стал манифест Екатерины II от 4 декабря 1762 г., который приглашал в Россию людей всех наций, особенно русских беглецов, обещая им прощение всех преступлений и другие "матерния щедроты" ПСЗРИ.Т. XVI. № 11720. . Значительное число федосеевцев переселилось в Россию и образовало общины в Петербурге, Новгороде, Ярославле, Стародубье (Злынске), Старой Руссе, Пскове и Риге.

Еще одним регионом русских старообрядцев была Турция, где была возможность занятия земледелием, в частности, Добруджа - местность в устье Дуная, часть современной южной Румынии и северной Болгарии. Здесь первые поселения староверов появились в самом начале XVIII в.

В течение этого столетия появляются селения приверженцев древлеправославной веры Вилково, Камень (вблизи Мачина), Новинка (близ Чирсова), Татарица (на пути из Силистрии к Туртукаю). Значительное число старообрядцев проживало в городах Тульча, Исакча, Мачин, Бабадаг и разных местечках, рассеянных вдоль Черного моря до Адрианополя.

Другой страной, после Речи Посполитой и Турции принявшей на свою территорию российских эмигрантов по религиозным убеждениям, была Австро-Венгрия, которой в XVIII в. принадлежала Буковина. Первое поселение - Соломинцев - возникло здесь еще в конце XVII в. Одним из крупнейших староверческих центров было урочище Белая Криница - "Беловодье", численность которой достигала 900 человек Кожолянко Г.К. Социально-экономическое положение Северной Буковины в конце XVIII - первой половине XIX в. Автореф. дисс. … канд. ист. наук. Черновцы, 1980.С. 19. .