Экспортоориентированная казенная промышленность России во второй половине XVII-XVIII веках

Основу промышленного производства в России в начале XVII в. составляло ремесло, которое постепенно начинает перерастать в мелкотоварное производство. Большое значение здесь имели солеварение, обработка кожи, изготовление льняных тканей и рогож, производство пряжи и сальных свечей, смолокурение. Развитию этих видов производства способствовал спрос на их продукцию на внутреннем и внешнем рынках.

Развитие промышленности привело к появлению мануфактур, часть которых, например, канатные, ориентировались на выпуск продукции на рынок. В то же время большинство возникающих мануфактур было ориентировано на удовлетворение потребностей казны.

Наиболее значимой отраслью промышленности являлась металлургия и металлообработка, от которой зависело обеспечение армии оружием. Для ее развития использовался зарубежный опыт (заведение части мануфактур осуществлялось иностранными предпринимателями, среди мастеров на них также были иностранные специалисты, которым вменялось в обязанность обучать русских работников). Условием заведения металлургических заводов являлось первоочередной удовлетворение потребностей казны. В XVII в. на них применялся как наемный (непосредственно на производстве), так и принудительный труд (для обеспечения вспомогательных работ).

Также на потребности государства ориентировалось производство Золотой и Серебряной палат, Хамовного двора и пороховых мельниц, монетных дворов. По инициативе царя Алексея Михайловича предпринимались попытки заведения производства качественных стеклянных изделий, шелка и сафьяна.

Опыт заводов, ориентированных на казну, перенимали и частные предприниматели, основывавшие свои производства бояре и купцы.

В период правления Петра I роль государства в развитии промышленности еще больше усиливается. Проведение активной внешней политики требовало создания регулярной армии и военного флота, для обеспечения которых оружием, обмундированием и корабельными снастями необходимо было создать соответственную промышленную базу.

Форма, направленность и методы проведенных им реформ во многом были обусловлены сложившейся в начале XVIII в. внешнеполитической ситуацией - поражение под Нарвой наглядно продемонстрировало необходимость быстрейшей реорганизации вооруженных сил России. И если проблему с людскими ресурсами для ее комплектации решить было возможно за счет имеющихся внутренних ресурсов, то с обеспечением ее вооружением и обмундированием дело обстояло гораздо сложнее. До Северной войны Россия не могла обеспечить свои потребности не только в ручном огнестрельном оружии, большая часть которого закупалась за рубежом, но и в сырье для его изготовления, ввозя значительное количество железа из Швеции. Также слабо была развита и суконная промышленность. Поэтому после начала войны Петру пришлось ускоренными темпами развивать отечественное производство.

Преимущественное внимание уделялось металлургической промышленности. Казна как сама основывала предприятия по железоделательные заводы, так и активно способствовала развитию частного производства. Также быстро развиваются суконное, парусно-полотняное, канатное производства. При этом часть казенных заводов для повышения эффективности их деятельности передавалась в частные руки.

Отсутствие в условиях крепостного права рынка наемной рабочей силы вкупе с крайне узким внутренним потребительским рынком, обусловленным господством у подавляющей части населения натурального хозяйства, привело к формированию особой модели организации промышленного производства, которую можно назвать петровской (хотя она надолго пережила своего создателя). Ее характерными чертами было преимущественное развитие тех отраслей, которые были связаны с обеспечением потребностей армии и флота, ориентация их на казенные подряды, а не на рынок (в результате конкуренция между крупными производителями осуществлялась не за потребителя, а за государственный заказ, что во многом лишало их стимулов к снижению себестоимости и повышения качества продукции), использование подневольного труда на предприятиях.

Во втором параграфе первой главы рассматривается структура экспорта российских товаров.

Весь ассортимент экспортируемых Россией товаров в соответствии с предложенной Н. Н. Репиным классификацией можно разделить на шесть групп: 1) предметы промышленного производства (изделия), 2) продукты сельскохозяйственного производства (сырье), 3) продукты охоты и бортничества, 4) продукция речного и морского промыслов, 5) транзитные товары, 6) прочие предметы.

Среди товаров первой группы первой группы ведущие позиции первоначально занимали юфть, льняные ткани, поташ, смола, рогожи, пряжа, рыбий клей, с 40-х гг. XVIII в. резко увеличивается роль железа и парусины. Среди товаров второй группы преобладали пенька, говяжье сало, лен; третьей - воск, пушнина; четвертой - икра, ворвань и рыба; пятой - ревень и шелк.

Значительную роль в экспорте играла казна, которая устанавливала монополию на продажу ряда товаров. При этом если монополия на одни товары (поташ, смольчуг, клей-карлук, икра, льняное семя и др.) действовала в течение длительного времени, торговля же другими - хлебом, ворванью, рыбой - монополизировалась лишь на короткий срок. Также государство участвовало в продаже ряда товаров (металлы, парусина, в ряде случаев юфть, пенька, воск, говяжье сало) наряду с другими торговцами. Апогеем казенной торговли являлись первые два десятилетия XVIII в. В 1719 г. в монополии казны были оставлены лишь поташ и смольчуг, все остальные товары переходили в свободную продажу. Одной из главных причин, побуждавших казну к участию в торговле, являлась потребность в иностранном серебре.

При анализе ассортимента экспортируемых изделий становится видно, что подавляющее большинство из них представляли собой либо продукцию крестьянских промыслов, либо производились на частных предприятиях. На казенных заводах производились лишь железо, часть льняных полотен и поташ. Но если железо и полотно изготавливались на казенных предприятиях, в первую очередь, для удовлетворения внутренних потребностей государства, и лишь излишки поступали на внешний рынок, то производства поташа изначально ориентировалось исключительно на экспорт.

Таким образом, можно сделать вывод, что поташное производство представляло собой особую экспортоориентированную отрасль казенной промышленности. Государство, нуждавшееся в поступлении иностранного серебра в казну, проявляло высокую заинтересованность в своевременном и максимально выгодном сбыте поташа, а так же максимальном снижении его себестоимости.

Во второй главе «Становление и развитие казенного поташного производства во второй половине XVII - первой трети XVIII в.» рассматриваются история возникновения поташного производства в России, анализируются причины его перехода в казенную собственность, выявляются основные тенденции его развития и проблемы экспорта поташа в этот период.

В первом параграфе данной главы исследуется становление и развитие казенной поташной промышленности России во второй половине XVII - начале XVIII в.

Возникновению производства поташа в России способствовало наличие обширных лесных массивов, являвшихся основной сырьевой базой для его изготовления. Бурное развитие оно переживает в середине XVII в. Во многом это было обусловлено потребностями в поташе суконной промышленности Англии и Голландии. Но, наш взгляд, значительную роль сыграл еще и такой фактор, как знакомство с зарубежным опытом. В пользу этого говорит то, что тот способ, которым изготовлялся в то время поташ в России, назывался «польским маниром», из чего следует, что сюда это производство пришло из Польши. Так же это подтверждает и то, что впервые в России в значительных масштабах производство поташа стало осуществляться на Белгородчине, территориально близкой к владениям Речи Посполитой. Из Польши же приглашали мастеровых первые организаторы поташных предприятий - бояре, имевшие в своем распоряжении как леса, из древесины которых изготовлялось сырье - зола и клепочные дрова, так и большое количество крепостных крестьян, которые являлись основной рабочей силой. Производство и продажа поташа на внешнем рынке приносило огромную прибыль, обусловленную разницей между низкой себестоимостью произведенного продукта и его высокой продажной ценой. Несмотря на это, до конца 60-х гг. XVII в. российское правительство не выказывало заинтересованности в создании казенного поташного производства, тем не менее, стремилось извлечь максимум прибыли от продажи поташа за рубеж путем введения государственной монополии на торговлю им.

Ситуация изменилась в 1668 г., когда после смерти боярина Б. И. Морозова в дворцовое хозяйство были отписаны принадлежавшие ему поташные предприятия. В 1670 г. по инициативе смоленского воеводы князя И. А. Хованского были заведены два поташных завода в Смоленском уезде. Прибыль, получаемая государством от продажи произведенного частными лицами поташа, была не столь высока, как от продажи поташа казенного (в перерасчете на единицу продукции). Высокая рентабельность поташной промышленности определялась рядом факторов: достаточно устойчивым спросом и высокой ценой на поташ на внешнем рынке; технологической простотой производства; наличием огромных запасов леса, служившего источником крайне дешевого сырья, и людских ресурсов, находившихся в распоряжении государства.

Количество поташа, производимого в России в период с 1675 по 1690 гг. было огромным, причем большая его часть производилась на частных предприятиях. В этих условиях, российское правительство оказалось, видимо, в затруднении - с одной стороны, государство получало определенную прибыль от производства поташа частными лицами из-за разницы между ценой, по которой он поставлялся в казну, и той, по которой он продавался за рубеж; с другой стороны, эта прибыль была не столь высока, как от продажи казенного поташа (в перерасчете на единицу продукции). К тому же огромное количество производимого поташа снижало спрос на него и затрудняло реализацию. В результате 1690 было принято решение о монополизации не только продажи, но и производства поташа.

Это решение сопровождалось резким увеличением числа казенных гартов. Причем если ранее увеличение происходило в основном за счет перехода в казенную собственность бывших частных гартов, то сейчас был сделан упор на сооружение новых. Все казенные будные майданы, как отписанные у бывших владельцев, так и вновь заведенные, располагались в пределах бассейнов рек Мокши и Суры и их междуречья (смоленские заводы к этому времени прекратили свою деятельность) и находились в ведении приказа Большой казны.

Для продажи поташа за рубеж поташ по суше доставлялся до Вологды, а далее он транспортировался до Архангельска по Северной Двине. Перевозка поташа производилась зимой на санях. Это было обусловлено как тем, что работы на гартах заканчивались поздно осенью и зимой можно было забрать весь произведенный в течение сезона поташ, так и плохим состоянием дорог. Кроме того, зимой гораздо менее загружены работой были крестьяне, которых можно было тем или иным способом привлекать к перевозке поташа.

После введения монополии на изготовление поташа объем его производства резко сократился. Если в 80-е гг. XVII в. в Архангельск ежегодно привозилось для продажи в среднем более 6000 бочек поташа, то спустя всего два года - только 1100 бочек. При этом цена на него по сравнению с предыдущем временем несколько понизилась. Представляется очевидным, что данное сокращение объемов экспорта поташа было вызвано не производственными проблемами, а падением спроса на него.

Но уже в 1697 г. предпринимаются меры по значительному увеличению объемов производства, что являлось следствием повышения спроса в условиях ограниченного предложения. Помимо увеличения числа поташных гартов, впервые была предпринята попытка унификации их работы путем определения единого штата работников для всех предприятий и выработки рекомендаций для поливочей. В то же время данные о расходе сырья и количестве произведенного на гартах поташа свидетельствует об отсутствии в этот период единых требований к поливачам гартов со стороны государства, т. е. каждый поливач при работе руководствовался исключительно своим опытом и умением, что неизбежно должно было приводить на многих будных станах к напрасному перерасходу припасов.

В процессе расширения сети поташных станов выявилось, что годные на производство поташа леса достаточно интенсивно вырубаются на другие нужды, что осложняло функционирование части гартов. Поэтому в 1700 г. рубка поташных лесов на непроизводственные цели была запрещена.

В начале XVIII в. количество производимого поташа вновь значительно уменьшается, сокращается и количество гартов. Представляется, что резкое увеличение экспорта поташа сбило спрос на него и, как следствие, привело к снижению цен. В этих условиях продолжение работ на наиболее бедных лесом гартах было признано нецелесообразным, и они были отставлены.

Таким образом, можно сделать вывод, что в конце XVII - начале XVIII в. российское правительство, убедившись в выгодности поташной промышленности, стремилось получить максимальную прибыль от торговли поташом не за счет количества продаваемого за рубеж товара, а путем поддержания стабильных высоких цен на него. Поташная промышленность России гибко реагировала на изменения спроса, и количество производимого в этот период продукта определялось преимущественно конъюнктурой европейского рынка.

Производство поташа осуществлялось силами специализировавшихся мастеровых людей и наемных рабочих. Причем при обеспечении производства припасами произошел переход от практики найма работников для их поставки к покупке золы и клепки у всех желающих по установленным ценам. Для удешевления заготовки припасов была запрещена порубка годных для производства поташа лесов на другие цели. Транспортировка произведенного поташа к Вологде, а затем Архангельску также осуществлялась добровольными подрядчиками. Для повышения рентабельности поташной промышленности были предприняты меры по сокращению расходов на производство. В то же время сам процесс производства оставался вне зоны внимания государственных органов.

Во втором параграфе второй главы исследуется производство поташа на казенных предприятиях в 1707 - 1732 гг.

В 1707 г. была проведена реорганизация системы управления поташной промышленностью для повышения ее эффективности. Поскольку производство поташа было связано с массовой вырубкой лесов, чтобы не нанести в дальнейшем урон корабельным лесам, все будные станы были переданы из ведения приказа Большой казны под управление приказа Адмиралтейских дел. Для лучшего управления деятельностью гартов и предотвращения порубки годных на поташное дело лесов на другие цели была создана специальная контора поташного правления. Ее разместили в с. Починки - административном центре одноименной дворцовой волости. Решение о размещении конторы именно в данном месте объяснялось тем, что эта волость располагалась на стыке ряда уездов - Саранского, Темниковского, Арзамасского, Алатырского и Краснослободского, - в которых находились многие гарты и в непосредственной близости от остальных будных майданов. Таким образом, Починковская волость являлась географическим центром казенной поташной промышленности. Кроме того, все лесные ресурсы и население волости, состоявшее из дворцовых крестьян, находились в полном распоряжении правительства и могли по мере необходимости использоваться для производства поташа.

Первоначально в ведении Починковской поташной конторы оказалось восемь действующих гартов - раньше количество казенных будных станов было значительно больше (в конце XVII в. оно достигало двадцати), но в связи с вырубкой лесов поблизости от них на многих было решено прекратить производство. В условиях сокращения количества функционирующих гартов было решено увеличить изготовление поташа за счет интенсификации производства. Так, указом 1708 г. предписывалось увеличить ежегодное количество ломок (производственных циклов) на каждом гарте с двенадцати (как это делалось ранее) до четырнадцати, и в каждую ломку делать не менее девяти бочек поташа (раньше их число колебалось от семи до десяти). Таким образом планировалось довести объем годового производства до 1 000 бочек. Эта норма рассматривалась как наиболее приемлемая (так как такое количество поташа возможно было производить без излишних затруднений, и оно имело довольно устойчивый спрос).

После создания поташной конторы расход припасов на производство единицы продукции (бочки поташа) по сравнению с началом века существенно сократился. В то же время у нас нет данных, говорящих о том, что это явилось следствием каких-либо целеноправленных мероприятий Починковской поташной конторы, поскольку наблюдается определенная унификация не самого производственного процесса (так как в ломки продолжали расходовать разное количество материалов), а умения поливачей (в результате увеличения опыта в процессе работ и, вероятно, обмена им), позволявшая добиваться примерно одинакового выхода продукции из одного количества материалов.

Вырубка годные на поташное дело лесов в непосредственной близости от гартов привела к увеличению трудоемкости их заготовки. Чтобы не допустить увеличения текущих затрат, было предписано использовать для производства поташа весь лес «сряду», а не только наиболее подходящие породы деревьев, как делалось до этого. Реализация этого распоряжения привела к обратному результату: ухудшилось качество поташа и сократился его выход из ломки до пяти-шести бочек. Поэтому был произведен возврат к прежнему подходу и золу вновь стали жечь только из определенных пород деревьев.

Кроме перечисленных мер была предпринята попытка устранения серьезнейшего недостатка применяемого в то время в России способа производства поташа: поскольку все сооружения на гартах находились под открытым небом, то его изготовление было возможно лишь в более или менее теплое время, и производительность работ зависела от погодных условий. Воеводе Гавриле Кашкарову в 1708 г. было велено установить на гартах над всеми сооружениями укрытия (амбары). Но затем от строительства защитных сооружений отказались, поскольку в теплое время года они повышали риск пожаров.

Кроме того, эта задача могла потерять свою актуальность в связи с колебаниями спроса на поташ на европейском рынке. В связи с этим гарты не всегда работали в полную силу, в некоторые годы производство на части их сворачивалось. Это приводило к резким изменениям объемов производства поташа: так, например, в 1711 г. его было изготовлено триста бочек, а уже в следующем 1712 г. - девятьсот. В 1712 г. было указано впредь вновь делать по тысяче бочек поташа ежегодно, но уже в 1716-1718 гг. его производилось в два раза меньше.

В конце второго десятилетия XVIII в. вновь возникли проблемы в деятельности казенных поташных предприятий. Из-за сведения лесов поблизости от гартов правительству пришлось пойти на увеличение закупочной цены на золу и клепочные дрова, в связи с чем существенно возросли текущие расходы. В этих условиях правительство инициировало принятие новых мер, направленных на интенсификацию производства, теперь преимущественно за счет повышения материальной заинтересованности поливачей в результатах своей работы (установленное жалование поливач получал в полном объеме лишь при условии изготовления не менее ста двадцати бочек поташа в год) и применения своего рода «ресурсосберегающих технологий», заключавшихся в разработке инструкций по максимально рациональному использованию припасов. Кроме того, была предпринята попытка снижения процента недоброкачественной продукции.

Кроме того, было обращено внимание на деятельность частных производителей поташа в России. При исследовании данного вопроса оказалось, что поташ продавался частными лицами в больших количествах. Поэтому в 1719 г. было принято решение о подтверждении монополии на экспорт поташа, а в апреле 1721 г. последовал указ Петра I об установлении монопольного производства поташа на гартах Починковской поташной конторы. Изготовленный до указа поташ разрешалось продавать только на мануфактуры внутри России. Таким образом российское правительство устраняло внутренних конкурентов и получало возможность в большей степени контролировать предложение.

Наряду с этим происходило увеличение числа казенных поташных гартов. К концу 1720-х гг. их было двенадцать. В это время снова возникли проблемы с реализацией изготовленной на казенных гартах продукции. Это привело к снижению рентабельности казенной поташной промышленности и вновь побудило правительство заняться проблемами эффективности производства, тем более что в 1723 г. значительно пришлось повысить расценки на поставку золы и дров на поташные предприятия.

В результате в 1729 г. были предприняты действия по унификации производства поташа: оно было полностью регламентировано на основе использования опыта наиболее успешных предприятий. Для максимально полной загруженности гартов было установлено время начала работ на них - первые числа апреля. Чтобы не допустить срывов производства из-за нехватки сырья, так как весной заготавливать и завозить припасы на гарты невозможно, их следовало заготавливать предыдущей осенью (золу частично, клепочные дрова - полностью).

Необходимо отметить, что несмотря на указ о производстве поташа исключительно Починковской поташной конторой, в России существовал еще один казенный поташный гарт, находившийся вне ее ведения. В 1719 г. по указу Петра I в Свияжской провинции Казанской губернии при корабельных лесах был заведен Меминский будный майдан, находившийся в ведении Свияжской провинциальной канцелярии. Поскольку сырьем для него служили остатки древесины от корабельного строительства, в 20-е годы XVIII в. себестоимость свияжского поташа была значительно ниже починковского, но после интенсификации производства на починковских поташных заводах ситуация стала противоположной. Поскольку Меминский гарт находился вне зоны внимания поташной конторы, его производительность была гораздо ниже.

Таким образом, мероприятия 1707 - 1708 гг. должны были способствовать повышению эффективности производства посредством улучшения управления поташными предприятиями, интенсификации производства за счет увеличения количества производственных циклов и снижения текущих расходов. Наиболее приемлемым объемом производства в этот период считалось изготовление тысячи бочек поташа в год, но на практике оно, как правило, было ниже. После создания поташной конторы расход припасов на производство единицы продукции (бочки поташа) по сравнению с началом века существенно сократился, как следствие, снизилась и себестоимость произведенного поташа (по сравнению с концом XVII в. - почти в два раза).

Но затем, поскольку в это время в России происходили сильные инфляционные процессы, к тому же возросла трудоемкость заготовки и поставки поташных припасов на гарты, были повышены цены на золу и клепочные дрова. Это в свою очередь привело к повышению себестоимости поташа. Для того чтобы снизить ее, предпринимались меры по повышению эффективности производства. Их итогом стала, в частности, унификация всех производственных процессов и расхода припасов в ломки на всех гартах, позволившая повысить выход поташа.

В третьем параграфе второй главы анализируется организация экспорта поташа в первой трети XVIII века.

В начале XVIII в. экспорт поташа осуществлялся через Архангельск. Здесь он приобретался иностранными купцами. Изначально объемы продаж сильно варьировались: так, в 1701 г. было продано более 80 тыс. пудов поташа, в 1702 г. - чуть менее 65 тыс. пудов, а в 1703 г. - всего лишь 3,3 тыс. пудов. Данное колебание невозможно объяснить проблемами в производстве, также как и представить, что весь проданный в 1701 и 1702 гг. поташ был произведен в эти годы. Данное явление может быть объяснено лишь значительными колебаниями спроса на российский поташ на европейском рынке, в первую очередь, - в Англии и Голландии, являвшимися его основными потребителями. Российское правительство предпочитало дожидаться максимально подорожания поташа, и лишь затем выставляла его на продажу. Но резкий выброс продукции на рынок сбивал спрос на нее, и в последующие годы объемы продаж сокращались. Подобная практика порождала и негативные последствия: поскольку поташ от длительного хранения портился, в случае падения приходилось сокращать или приостанавливать его производство. Это при водило к снижению рентабельности казенной поташной промышленности, поскольку даже во время остановки поташных предприятий приходилось выплачивать жалование работавшим на них мастеровым.

В этих условиях правительство, очевидно, посчитало более выгодным заключать контракты с купцами на поставку им определенного количества поташа в течение нескольких лет (как правило, трех). Это позволяло обеспечить достаточно равномерную загрузку поташных предприятий и поддерживать более-менее стабильный спрос на российский поташ, хотя и привело к некоторому снижению объемов экспорта. В 1704-1710 гг. ежегодно продавалось более 20 тыс. пудов поташа. Основным его покупателем в это время являлся английский купец А. Стельс, приобретавший его по цене от 20 до 21 ефимка за берковец (исходя из стоимости ефимка 85 коп.).

В то же время в 1711 г. продажи поташа не производилось. Это свидетельствует о том, что, несмотря на все старания, спрос на поташ не был устойчивым. Падение спроса сопровождалось снижением цены. Так, в 1712 г. был заключен новый трехлетний контракт на поставку тысячи бочек поташа ежегодно Гутфелю и С. Рагузинскому, но уже по 15 ефимков берковец. Подобный контракт был заключен в 1717 г. с английскими купцами Р. Книппе и Э. Гиббоном (они согласились поднять цену на пол ефимка за берковец). Приобретая поташ по этим контрактам, купцы выдвигали условие, что в период их действия другим лицам поташ продаваться не будет.

Но в 1720-е гг. в связи с тем, что при заключении подобных контрактов купцы стали настаивать на снижении цены, предпочтение стало отдаваться продаже поташа с торгов. Помимо того, что таким образом контракт заключался с тем, чьи предложения признавались более выгодными, на торгах Коммерц-коллегия получала представление об общем спросе на поташ и, исходя из этого, могла заранее определять примерный объем его производства на следующий год.

Для привлечения покупателей предварительно проводились специальные своего рода рекламные акции, заключавшиеся в публикациях в газетах в крупнейших городах России и за рубежом и устных оповещениях иностранных купцов о месте и времени продаж.

В связи с затруднениями в реализации казенного поташа и снижением цены на него, значительно уменьшилась и получаемая государством прибыль. Испытавшее острую потребность в деньгах российское правительство стало искать пути изменения ситуации. Была сделана попытка изучить ситуацию на рынке в стране, потреблявшей наибольшее количество поташа, - Англии. В результате оказалось, что, несмотря на то, что ежегодно здесь потребляется до трех с половиной бочек поташа, продажа российского (лучшего по качеству) затрудняется высокой ценой на него. В этих условиях было обращено внимание на деятельность частных производителей поташа в России. При исследовании данного вопроса оказалось, что поташ продавался ими в количествах, сопоставимых с объемами казенного экспорта. При этом цена частного поташа по сравнению с казенным была примерно на 25 % ниже. Таким образом, частные производители и продавцы поташа создавали серьезную конкуренцию государственной поташной промышленности, способствуя падению спроса и снижению цен на российский поташ за рубежом. Российское правительство решило устранить конкурентов, и в апреле 1721 г. последовал указ Петра I об установлении монопольного производства поташа на гартах Починковской поташной конторы. Изготовленный до указа поташ разрешалось продавать на мануфактуры внутри России.

Для более оперативного решения возникающих вопросов между Коммерц-коллегией и купцами было решено с 1722 г. осуществлять продажу поташа за границу не через Архангельск, а через Санкт-Петербург. Но, так как стоимость транспортировки поташа до Санкт-Петербурга была гораздо выше, чем до Архангельска, то, соответственно, увеличивалась и себестоимость поташа. Поэтому в 1728 г. было принято решение возобновить продажу поташа через Архангельск.

Несмотря на все принимаемые меры, в конце 20-х - начале 30-х гг. XVIII в. значительное количество поташа сразу не удавалось реализовать. В этих условиях Коммерц-коллегия разрешила продажу поташа внутри России на казенные и партикулярные заводы на следующих условиях: покупатель должен заранее сообщить, сколько поташа ему требуется, и использовать его только на своих заводах, не перепродавая, особенно за границу. На внутреннем рынке поташ мог реализовываться только по «указной» цене - «истинная цена» (себестоимость с учетом провоза до места продажи) + 10 % надбавки. Эта мера должна была предотвратить как простои в работе предприятий, так и производство излишнего количества поташа.

В конце 1730 г. Коммерц-коллегия поручила советнику Аленину изучить вопрос о временной приостановке либо сокращении производства. Но ни сокращения объемов производства, ни прекращения поставки поташа за рубеж не произошло.

В 1730 и 1731 гг. было принято решение не продавать поташ по фиксированной цене, а попытаться реализовать его при посредстве «комиссии» иностранных купцов (они брали поташ на реализацию, получая фиксированный процент от выручки). В то же время необходимо отметить, что на протяжении всей первой трети XVIII в. часть поташа, забракованного купцами при приеме продукции, отправлялась российским правительством за рубеж самостоятельно. Примечательно, что в этот менее качественный товар реализовывался там в ряде случаев по более высокой цене, чем высококачественный в России (хотя, конечно, необходимо учитывать, что при этом казна несла и дополнительные расходы, связанные с его транспортировкой).

В 1732 г. Сенат рассмотрел проект английского купца Голдена, направленный на повышение объема продаж российского поташа в Англии. Его главной составляющей было вытеснение с английского рынка конкурирующего с российским эстляндского и польского поташа. Для этого было необходимо максимально увеличить поставки в Англию российского поташа, продавая его по низким ценам. По мнению Голдена, установленная таким образом монополия должна была компенсировать понесенные убытки за счет значительного повышения цены на него впоследствии. Изучив вопрос, Сенат выразил сомнение в его осуществимости, но все же принял решение увеличить производство и продажу поташа в два раза, при этом значительно снизив цену на него. Оно пояснялось тем, что при этом выручка от продажи поташа все равно должна была увеличиться. Таким образом, в стремлении получить больший объем финансовых средств правительство пошло на повышение эффекта производства в ущерб его эффективности.

В целом можно констатировать, что во второй половине XVII - первой трети XVIII вв. российское правительство стремилось получать максимальную прибыль от торговли поташом не за счет увеличения объемов продаж, а путем поддержания стабильно высоких цен на него. Казенная поташная промышленность России гибко реагировала на изменения спроса, и объем ежегодного производства поташа определялся спросом на него на европейском рынке. Для повышения доходности неоднократно вводилась монополия государства на экспорт поташа, которая в XVIII в. сменилась монополией и на его производство. Для того, чтобы не производить излишнее количество поташа, работы на некоторых гартах в отдельные годы останавливались. Но со временем из-за сведения лесов в их окрестностях производство даже такого количества поташа на прежних будных майданах стало затруднено, поэтому в начале 20-х годов XVIII в. число действующих гартов было увеличено.

Происходит поиск оптимальной системы управления производством. Поскольку управление поташными предприятиями из Москвы было крайне затруднено, в непосредственной близости от них создается специальная структура - Починковская поташная контора, которая становится координирующим и контролирующим производственный процесс органом. При этом если первоначально контора являлась лишь одним из подразделений воеводской канцелярии, то затем она получает полную самостоятельность. Так же с целью оптимизации управления меняется ведомственная принадлежность конторы - она передается из ведения приказа Большой казны в приказ Адмиралтейских дел, а затем - в подчинение Коммерц-коллегии. В то же время можно констатировать, что изменение ведомственной принадлежности решало тактические задачи, представлявшие наибольшую важность на текущий момент.

Стратегия, основанная на стремлении поддерживать максимально высокие цены на продукцию путем ограничения ее поставок, должна была обеспечить долговременную перспективу деятельности казенной поташной промышленности, но, поскольку не учитывала существовавшее на европейском рынке предложение хотя и менее качественного, но более дешевого поташа из других стран, на практике привела к снижению спроса на российский поташ, и, как следствие, к уменьшению поступавшей в казну выручки от торговли им. Кроме того, несмотря на все усилия, значительно возросла себестоимость продаваемого поташа, что при сохранении прежних цен все равно снижало получаемую казной прибыль. Поэтому в 1732 г. стратегия торговли поташом была кардинально изменена и был взят курс на продажу большого количества поташа по несколько меньшим ценам, что должно было увеличить объем общей выручки. Это решение было обусловлено потребностью казны в финансовых средствах, а также стремлением найти выход из затруднительной ситуации с реализацией поташа на европейском рынке.

В третьей главе «Развитие казенной поташной промышленности в 1733 - 1748 гг. Эволюция подходов к обеспечению гартов рабочей силой и припасами» предпринят анализ причин свертывания крупномасштабного производства поташа в середине XVIII в.

Первый параграф третьей главы посвящен исследованию проблем производства и реализации поташа в 1733 - 1748 гг. В нем рассматриваются новые подходы к его производству, вызванные изменением стратегии торговли поташом, проблемы выполнения взятых на себя Коммерц-коллегией обязанностей по контрактам и связанного с ними ухудшения качества продукции.

Изменение стратегии продажи поташа на увеличение объема при некотором снижении цены сразу же привлекло внимание иностранных купцов. В итоге рассмотрения различных предложений в 1732 г. был заключен контракт с английскими купцами Шифнером и Вульфом на отдачу им в течение пяти лет двух тысяч бочек поташа ежегодно по цене двенадцать ефимков за берковец. При этом купцы освобождались от уплаты таможенных пошлин, а Коммерц-коллегия брала на себя обязательство никому другому российского поташа для вывоза за пределы России не продавать (за исключением забракованного купцами).

Для выполнения обязательств по данному контракту было необходимо в двое увеличить ежегодное производство поташа в России. Для достижения этого были предприняты шаги сразу в двух направлениях: 1) осуществлялась дальнейшая рационализация производственного процесса на основе его унификации; 2) увеличивалось число действующих майданов (с двенадцати до восемнадцати). За счет этих мер в первой половине 30-х гг. XVIII в. удалось значительно повысить производительность гартов и добиться необходимого уровня производства. Однако это потребовало предельного напряжения всех сил поташной конторы, и довольно скоро количество изготавливаемого поташа стало сокращаться.

Несмотря на оговоренный в контракте срок - пять лет, - поташ по этому контракту отдавался Шифнеру и Вульфу по 1739 г. включительно. В общей сложности они получили 13 728 бочек поташа (средний вес поташа в бочке составлял 30 пудов), из которых 2 902 бочки (21 %) забраковали. Очевидно, именно из-за столь высокого процента брака действие контракта растянулось на семь лет вместо оговоренных пяти - чтобы купцы смогли получить не менее 10 000 бочек хорошего поташа, так как контракт предусматривал именно это. Но, несмотря на огромное количество брака, государство получило в итоге значительную прибыль - 330 870 руб. 52 коп. (для сравнения - в 1730 г. прибыль составила 32 500 руб., в 1728 г. - 30 462 руб., в 1723 - 1727 гг. прибыль колебалась от 18 500 до 24 600 руб.).

Поэтому когда в 1739 г. Шифнер и Вульф изъявили желание вновь заключить подобный контракт еще на пять лет, Коммерц-коллегия согласилась на их предложение. Но при этом купцы выдвинули дополнительные условия. Компаньоны заявили, что из-за низкого качества поставляемого им до этого поташа они понесли убытки на сумму 32 547 руб., и требовали возместить их. В противном случае, по их утверждению, они не смогли бы покупать поташ по прежней цене и вынуждены были бы понизить ее до 10 Ѕ или 11 ефимков за берковец.

Согласно новому контракту, в течение пяти лет, начиная с 1740 г., купцам должны были поставлять по 2 000 бочек поташа ежегодно на прежних условиях по 12 ефимков за берковец. Что же касается возмещения понесенных им убытков, было решено каждый год отдавать им бесплатно поташа на шесть тысяч рублей. Фактически это означало, что две тысячи бочек поташа ежегодно продавались бы им по цене 11 ефимков за берковец и лишь поставляемый сверх этого числа по - 12 ефимков. Но в 1743 г. по инициативе вице-президента Коммерц-коллегии Мелесино это решение было пересмотрено и купцы были обязаны рассчитаться за весь полученный ими поташ.

После окончания второго контракта с Шифнером и Вульфом желающих заключить долгосрочный договор на покупку поташа не оказалось, поэтому было решено изучить положение дел в поташной промышленности и рассмотреть вопрос о целесообразности поддержания его производства на прежнем уровне. В итоге оказалось, что резкое увеличение изготовления поташа привело к истощению всех ресурсов, в первую очередь, - к уничтожению лесов. Дальнейшее производства поташа на многих гартах было фактически невозможно, требовался их перенос на новые места, богатые лесом.

В результате было решено в 1745 г. ограничить объем производства поташа тысячью бочками. Несмотря на все публикации о продаже, за исключением одного из компаньонов - генерал-консула Вульфа - других желающих купить этот поташ не нашлось. Вульф соглашался приобрести его весь - хороший по - 12, забракованный - по 10 ефимков за берковец - но с условием, чтобы с 1747 г. производство поташа и его экспорт были приостановлены на четыре года. Данная просьба объяснялась наличием в Англии большого количества нереализованного поташа. Согласие Вульфа на приобретение его остатков было основано на опасении еще большего снижения цены на него в случае возникновения конкуренции, если он будет доставлен сюда другими купцами.

В итоге изучения этого вопроса Сенат решил принять предложение Вульфа. Коммерц-коллегия предписала делать на гартах Починковской поташной конторы всего по 300 бочек в год только для удовлетворения потребностей российских мануфактур, но по каким-то причинам позднее данное решение пересмотрели и в течение трех лет до 1751 г. поташ на починковских майданах не производился.

Производство поташа на казенных предприятиях сворачивается и уже никогда не будет возобновлено в прежних масштабах.

Во втором параграфе третьей главы прослеживается эволюция подходов правительства к обеспечению казенной поташной промышленности рабочей силой и припасами от ее возникновения до середины XVIII в. Решение не разделять последний вопрос по выделенным нами хронологическим этапам вызвано стремлением не нарушать целостность создаваемой картины.

Первоначально правительство решало задачу обеспечения казенной поташной промышленности рабочей силой для работ на гартах и заготовки золы и клепочных дров за счет найма работных людей за определенную плату на заранее оговоренный срок (оплата труда, таким образом, была повременной). Но уже в первой половине 1680-х гг. был найден более рациональный путь решения данной проблемы и от найма с повременной оплатой, не стимулирующей работника к высокоэффективному труду, стали переходить к закупке поташных припасов.

Из наемных работников на майданах сформировались специальные категории мастеровых, основные функции которых были специализированы. Главную роль в производстве поташа играли наиболее квалифицированные работники - поливачи, которые сами выбирали и обучали себе помощников - податней. Затем из общей массы работников выделились будники и воштари, основные функции которых заключались соответственно в приготовлении припасов и доставке их на гарт. Вплоть до 1707 г. обеспечение поташного производства припасами осуществлялось преимущественно именно их силами. К началу XVIII в. определилась еще одна категория мастеровых - корытники, которые должны были при изготовлении поташа завозить золу в колоды и приготовлять щелока. Кроме них, на майданах существовали и другие категории мастеровых, непосредственно не участвующих в производстве поташа, но связанных с ним. Ими были: кузнецы, обеспечивавшие других работников железными инструментами; бочкари, делавшие бочки под поташ; конюхи, ухаживавшие за казенным тягловым скотом; колесники, изготовлявшие колеса для телег и тачек, на которых завозились припасы.

Все мастеровые люди на гартах были освобождены от уплаты подворного налога и получали за свою работу определенное жалование, дифференцированное в зависимости от их категории. Часть жалования им выплачивали деньгами, часть - продуктами: рожью, крупами (вместо них чаще всего выдавался овес) и солью. Вызвано это было недостаточным развитием товарно-денежных отношений в то время. Финансирование казенной поташной промышленности осуществлялось из приказа Большой казны в Москве. Для сведения к минимуму зависимости себестоимости производства поташа от рыночных цен на зерно в конце XVII в. было решено для выплаты хлебного жалования употреблять зерно, выращенное на казенных десятинных пашнях.

После создания в 1707 г. Починковской поташной конторы подход к обеспечению поташной промышленности припасами был изменен. По настоянию стольника Григория Племянникова все будники и воштари были положены в подворный оклад наравне с дворцовыми крестьянами, с этого времени кормиться они должны были за счет своего крестьянского хозяйства. Было признано более выгодным на собираемые с них таким образом деньги закупать золу и клепочные дрова у окрестных жителей. Исключение было сделано лишь для Учуевского майдана, так как на нем не было пашенных земель и покосов, поэтому на обоих гартах этого майдана заготовка припасов происходила прежним порядком.

Но поступавших от подворного обложения майданов денег было явно недостаточно для полного обеспечения Починковской поташной конторы финансами, а так как остальные села и деревни Починковской волости продолжали находиться в ведении Приказа Большой казны, то в случае нехватки средств, скорее всего, приходилось каждый раз запрашивать их из Приказа Адмиралтейских дел. В условиях, когда объем годового производства менялся очень резко, как происходило в первых десятилетиях XVIII в., это было особенно неудобно, так как очень трудно заранее определить, сколько средств потребуется на закупку поташных припасов и возможную починку гартов. А результате в распоряжение Починковской поташной конторы стали передаваться все деньги, собираемые с крестьян и майданских жителей Починковской, Вадской и Сергацкой волостей (данная система начала действовать не позднее 1714 г.).

Установленная Племянниковым система снабжения казенной поташной промышленности припасами исправно действовала на протяжении более десяти лет, пока поблизости от гартов имелось достаточное количество годных лесов. Но к началу 20-хгг. XVIII в. желающих поставлять золу и дрова с повышением трудоемкости их приготовления из-за сведения ближних лесов практически не стало. В качестве выхода снова было решено возродить заготовку их будниками и воштарями. Однако решить проблему только этим не удалось, и для повышения заинтересованности окрестного населения в поставке припасов были значительно повышены цены на них. Впрочем, несмотря на это повышение, они были гораздо ниже рыночных. Правда, здесь необходимо учитывать, что поставляемые на казенные будные майданы припасы приготовлялись из казенного же леса, в их стоимость входила фактически лишь оплата работы поставщиков и доставки.

После замены подворного налогообложения подушным в распоряжение Починковской поташной конторы стали поступать четырегривенные деньги со всех крестьян, приписанных к Починковской волости, и крестьян ряда сел Вадской и Сергацкой волостей - всего с более чем с семнадцати тысяч душ. Из них 827 душ были определены в счет оброка обрабатывать Кармалеевскую десятинную пашню.

Из этого количества часть приписных крестьян, наиболее близко живущих к майданам, была обязана поставить в счет оброка определенное количество золы, с остальных оброк собирался деньгами для закупки недостающего количества припасов. Но так как ни в одном году желающих добровольно поставить их не находилось, требуемое количество золы распределялось на всех крестьян.

Необходимость увеличения количества ежегодно изготавливаемого поташа более чем до 2 000 бочек, вызванная условиями заключенного в 1732 г. контракта с Шифнером и Вульфом, потребовала нового решения проблемы с поставкой припасов, в первую очередь золы, так как заготовить потребное количество уже имеющихся в распоряжении поташной конторы силами было невозможно. Могло исправить ситуацию повышение цен на золу и клепочные дрова до рыночного уровня, но в таком случае неминуемо произошло бы резкое увеличение себестоимости поташа, а, следовательно, сократилась бы прибыль, поступаемая в казну от его продажи на внешнем рынке. Поэтому в 1733 г. в подчинение Починковской поташной конторе было передано еще более 80 сел и деревень, в которых числилось около 10 тыс. душ мужского пола.

С середины 30-х гг. XVIII в. государство практически полностью заимствовало систему снабжения майданов припасами, действовавшую восьмьюдесятью годами раньше на поташных промыслах боярина Б. И. Морозова - с этого времени к каждому гарту прикреплялись села и деревни с примерно одинаковым общим количеством душ, которые были обязаны таким образом погашать подушную подать. Главным мотивом выбора такого пути решения проблемы являлось стремление не допустить повышения себестоимости продукции, поскольку труд приписных крестьян правительство могло оплачивать по гораздо более низким расценкам, чем вольнонаемных рабочих (соответственно, по гораздо более низким ценам осуществлялась и поставка сырья). Исключение из общего правила составлял лишь Свияжский Меминский майдан, на котором заготовка припасов и все работы на гарте осуществлялись силами будников и воштарей.

Заготовка поташных припасов, в первую очередь золы, была крайне обременительна для крестьян. Положение усугублялось происходившей по разным причинам убылью рабочих рук и произволом администрации поташной конторы и воевод. Итогом стало разорение и обнищание большинства приписных крестьян, в результате чего они уже были не в состоянии выполнять возложенные на них обязанности и платить налоги. Для дальнейшего функционирования казенной поташной промышленности необходимо было выработать другой подход к снабжению ее сырьем.

Таким образом, главным фактором, который обуславливал выбор того или иного подхода к решению проблемы с обеспечением казенной поташной промышленности рабочей силой (найм рабочих, закупка сырья, использование принудительного труда приписных крестьян) было стремление к удешевлению (или предотвращению подорожания) производства. Кроме того, можно выделить еще один фактор, который способствовал переходу к использованию принудительного труда. Дело в том, что после сведения близлежащих лесов проблема поиска рабочих рук стала достаточно часто вставать перед российским правительством, и предпринимаемые каждый раз меры позволяли решить ее лишь на непродолжительное время. Такое же решение проблемы должно было снять этот вопрос с повестки дня на долгий срок.

В связи с этим стоит отметить, что стремление к удержанию себестоимости продукции на прежнем уровне путем использования принудительного труда в долгосрочной перспективе не оправдало себя, так как его итогом в условиях резкого повышения объемов производства стало разорение и обнищание большинства приписных крестьян.

В целом, можно сделать вывод о том, что изменение стратегии продажи поташа привело к повышению получаемой государством прибыли, но при этом потребовало увеличения его производства более чем в два раза, и, как следствие, - предельного напряжения всех сил поташной конторы, которое сопровождались ухудшением качества поташа, истощением как лесных, так и людских ресурсов поташной конторы. В итоге она привела к системному кризису казенной поташной промышленности, заключавшемуся в следующем: 1) были практически полностью уничтожены леса в окрестностях гартов, что делало их работу невозможной и требовало переноса на новые места; 2) из-за чрезмерной эксплуатации была подорвана феодально-крепостническая система снабжения гартов припасами и рабочей силой, она уже не могла справляться с возложенными на нее обязанностями; 3) поставка на европейский рынок огромного количества поташа катастрофически снизила спрос на него и сделала невозможным его сбыт в ближайшем будущем. Кризис привел к свертыванию крупномасштабного казенного производства поташа в России.

Четвертая глава «Казенная поташная промышленность России во второй половине XVIII века» посвящена рассмотрению деятельности по возобновлению крупномасштабного производства поташа с целью его экспорта.

В первом параграфе четвертой главы исследуются поиск путей повышения эффективности работы Починковской поташной конторы и ее деятельность в 1748 - 1760 гг.

В середине XVIII в. единственным казенным предприятием, где продолжалось изготовление поташа после 1747 г., был Свияжский Меминский майдан. Он и в дальнейшем действовал вплоть до 1767 г. Ежегодно на нем производилось в среднем чуть более шестидесяти бочек поташа, который шел для удовлетворения нужд российских предприятий.

В то же время, поскольку оговоренный с Вульфом четырехлетний срок, в течение которого Россия обязывалась не продавать поташ за границу, заканчивался в 1750 г., необходимо было определить дальнейшие перспективы развития казенной поташной промышленности. В 1749 г. Семен Боголюбов представил свой проект, в котором обосновал целесообразность изготовления не более 1 000 бочек поташа в год. По его мнению, только это могло дать возможность подрасти молодому лесу и обеспечить долговременное функционирование гартов; в противном же случае из-за полного истребления лесов производство поташа на всех майданах вскоре стало бы невозможным. Эти меры должны были привести к улучшению качества поташа и снижению его себестоимости, так как производство велось бы только в наиболее благоприятное теплое время. Кроме того, для предотвращения нехватки финансовых средств во время работ он предложил в будущем тратить на производство поташа собираемые Починковской поташной конторой семигривенные деньги, возмещая их затем из полученной от продажи поташа прибыли.