Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Идейно-политические позиции российских эмигрантов в эпоху «холодной войны» (середина 1940-х - конец 1960-х гг.)

Специальность - 07.00.02 - Отечественная история

Екатеринбург - 2010

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы. Проблема политической позиции наших зарубежных соотечественников в условиях международных кризисов и глобальных конфликтов, в которых важную роль играла их Родина, является весьма актуальной. Изучение исторического опыта взаимодействия российских диаспор с государственными учреждениями и общественными структурами стран проживания эмигрантов приобрело на современном этапе особую важность. В условиях продолжающегося выезда россиян за рубеж на постоянное место жительства они неизбежно вступают во взаимодействие с местным населением и властями. Учитывая, что проблема межкультурного взаимодействия, особенно в Европе, чрезвычайно обострилась, возникает необходимость проанализировать специфику восприятия эмигрантами политических институтов и социокультурной среды демократических стран Запада. Неизбежно возникает и проблема интеграции эмигрантов в общества стран Запада. Все это приобретает особую важность в условиях глобализации, межкультурных коммуникаций, оказывает существенное влияние на политическую ситуацию в современном мире. Возникает потребность проанализировать, какое место занимала российская эмиграция в странах Западного блока в эпоху «холодной войны», каковы концептуальные основы восприятия эмигрантскими интеллектуалами и политиками демократических обществ Европы и Америки.

Как известно, после распада Советского Союза за пределами России оказались миллионы наших соотечественников, которые присоединились к зарубежным россиянам, составлявшим российские диаспоры в различных странах «дальнего» зарубежья. Продолжается новая волна российской эмиграции, которую некоторые авторы именуют «пятой». Российская дипломатия и руководство страны уже в 1990-е гг. обратили внимание на зарубежных россиян, стремясь найти в них опору при проведении внешней политики в новой геополитической ситуации. Об этом свидетельствовали и процесс обсуждения Закона о соотечественниках за рубежом, и посвященные данной теме многочисленные публикации в официальных изданиях МИД РФ Ермоленко В.Г., Анучкин-Тимофеев А.С. Россияне за рубежом: проблемы и перспективы // Дипломатический вестник. 1993. № 5-6. С. 62-66; Дадаев О.К. Положение соотечественников за рубежом как фактор внешней политики // Дипломатический вестник. 1998. № 5. С. 25-27; Чубаров В.М. К обсуждению проекта Закона о соотечественниках за рубежом // Дипломатический вестник. 1998. № 8. С. 20-25 и др.. Это обстоятельство заставляет обратиться к историческому опыту, проанализировать механизмы взаимодействия Советского Союза с российскими эмигрантами в условиях Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений. При этом, на наш взгляд, необходим дифференцированный подход к тем методам работы с зарубежными соотечественниками, которые использовались в советский период. Исторические исследования должны быть важным элементом анализа опыта работы официальных учреждений СССР в этом направлении, выявления достижений и просчетов этих органов. Восприятие положительных моментов должно подразумевать и критическое отношение к негативным сторонам деятельности советских учреждений, отвечавших за контакты с эмигрантами.

Объектом настоящего исследования являются российские эмигранты. В категорию «российские эмигранты» включаются выходцы из Российской империи - Советской России - СССР, постоянно проживавшие в середине 1940-х - конце 1960-х гг. за пределами своей Родины. В данной работе отсутствует подробный анализ деятельности представителей национальной эмиграции из Советского Союза, которые входили в состав украинских, азербайджанских, грузинских и др. политических объединений и не отождествляли себя с Российским зарубежьем.

Предмет исследования составляют идейно-политические позиции вовлеченной в общественную жизнь части российской эмиграции в период «холодной войны» середины 1940-х - конца 1960-х гг. Сохранившиеся источники (прежде всего, личного происхождения) помогают охарактеризовать идейно-политические позиции и тех эмигрантов, которые не были активными участниками политической жизни диаспоры. Однако, наиболее отчетливо выраженными позициями характеризовалась политическая элита российской эмиграции, реально принимавшая решения от имени эмигрантских политических объединений и активно выступавшая на страницах газет и журналов Российского зарубежья.

Хронологические рамки данного исследования охватывают период середины 1940-х - конца 1960-х гг. Начальной вехой выступает окончание Второй мировой войны, в результате чего формируется новая Ялтинско-Потсдамская система международных отношений. В этот период происходит формирование второй волны эмиграции из Советского Союза, которая стала мощным фактором развития Российского зарубежья после Второй мировой войны. Появление новых эмигрантов способствовало привлечению внимания западной общественности к феномену российской диаспоры, которая стала более активно использоваться в условиях набиравшей силу «холодной войны». Верхней границей является конец 1960-х гг., когда формируется новая, третья волна эмиграции из СССР, серьезно изменившая ситуацию внутри российской диаспоры. К концу 1960-х гг. проявились и новые тенденции в развитии Советского Союза. Период «оттепели» постепенно сменялся новой эпохой, события в Чехословакии в 1968 г. стали важной вехой в формировании политики «ползучей ресталинизации». Внимание к данному периоду обусловлено также и тем, что 1960-е гг. выделяются в качестве важной вехи и в эволюции «холодной войны». Неслучайно многие историки именно к концу 1960-х гг. относят начало важного этапа в глобальном противостоянии эпохи «холодной войны» Филитов А.М. «Холодная война»: историографические дискуссии на Западе. М., 1991. С. 9-10.. Несмотря на наличие дискуссионных подходов к вопросу о начале эпохи «разрядки» (т.н. «мини-разрядка» середины 1950-х гг.), большинство историков относят зарождение этого процесса именно к концу 1960-х гг., когда был «проложен путь к прекращению глобальной конфронтации» Егорова Н.И. Введение // Холодная война и политика разрядки: дискуссионные проблемы. М., 2003. С. 21.. Как отмечает историк Б.В. Морозов, эмиграция также «может служить индикатором противостояния периода холодной войны и разрядки», о чем свидетельствовало начало третьей волны эмиграции из СССР именно в конце 1960-х гг. Морозов Б.В. Еврейская эмиграция из СССР как фактор и индикатор «холодной войны» и разрядки международной напряженности // Холодная война и политика разрядки: дискуссионные проблемы. М., 2003. С. 49.

Территориальные рамки исследования охватывают прежде всего ключевые политические центры Российского зарубежья после Второй мировой войны, находившиеся в США, Канаде, странах Западной Европы, Латинской Америки, Северной Африки, Австралии. Именно здесь концентрировалась наиболее политически активная часть эмигрантов, издавались ведущие газеты и журналы Российского зарубежья.

Цель и задачи. Цель данного исследования - определить спектр идейно-политических позиций российских эмигрантов, выявить источники и факторы формирования и развития мировоззренческих установок представителей Российского зарубежья, выяснить роль эмигрантов в динамике идеологической конфронтации эпохи «холодной войны».

В ходе исследования предполагается решить следующие задачи:

- охарактеризовать исторические условия формирования и развития идейно-политических позиций российских эмигрантов после Второй мировой войны;

- объяснить особенности взаимоотношений российских эмигрантов с официальными структурами и гражданами СССР, восприятия эмигрантами политической эволюции Советского Союза в середине 1940-х - конце 1960-х гг.;

- оценить степень эффективности организационно-пропагандистской работы антикоммунистически настроенных российских эмигрантов с советскими гражданами;

- проследить эволюцию восприятия российскими эмигрантами демократических стран Запада;

- выявить особенности восприятия российскими эмигрантами процессов эволюции международных отношений в середине 1940-х - конце 1960-х гг.

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые проведен анализ идейных установок и политического поведения российских эмигрантов в условиях «холодной войны». На основе современных методов исследования и привлечения большого круга источников разработана проблема взаимодействия органов государственной власти СССР и эмигрантских сообществ в различных странах мира. Междисциплинарный и системный подходы позволили автору углубленно рассмотреть вопросы материально-бытовых условий жизни российских эмигрантов после Второй мировой войны, их психологические и ценностные установки, восприятие российскими эмигрантами политических процессов в Советском Союзе и странах Запада, а также ключевых явлений эпохи «холодной войны».

Впервые ценностные ориентиры российских эмигрантов середины 1940-х - конца 1960-х гг. рассмотрены с привлечением больших комплексов личной переписки. Автор ввел в научный оборот значительные массивы документов, хранящихся в российских и зарубежных архивах. Работу отличает также использование большого массива периодической печати, газет и журналов Российского зарубежья.

Привлеченные материалы позволили по-новому поставить вопрос о политическом выборе, сделанном российскими эмигрантами в годы «холодной войны». Доказана несостоятельность распространенного в отечественной исторической публицистике тезиса об абсолютном доминировании среди зарубежных россиян антикоммунистических воззрений. Обоснован вывод о том, что даже в среде политически активной части представителей Российского зарубежья были весьма влиятельны (особенно в первые послевоенные годы) просоветские настроения, симпатии к Советскому Союзу, усилившиеся после одержанной в 1945 г. победы над нацистской Германией.

На материалах личной переписки, публицистических и философских произведений проживавших в США, Франции, Великобритании, Италии и других странах мира российских эмигрантов показана противоречивость отношения диаспоры к политической системе «западной демократии». В диссертации показано неоднозначное отношение не только консерваторов, но и многих мыслителей либерального направления к моделям функционирования парламентских и партийных структур в странах Запада, критический подход к деятельности американских и европейских средств массовой информации. Особое внимание уделено проблеме восприятия эмигрантскими интеллектуалами роли личности в условиях западной демократии.

Новизной отличаются и выводы об эволюции воззрений российских эмигрантов по вопросу о характере международных процессов эпохи «холодной войны». Подчеркивается, что не следует игнорировать тезис советских историков о том, что многие эмигранты-антикоммунисты сознательно подталкивали политиков Запада к эскалации напряженности в различных точках земного шара. Вместе с тем, впервые в отечественной историографии обращено внимание на трансформацию идейных установок меньшевистского эмигрантского центра в начале 1960-х гг.

Практическое значение исследования определяется тем, что исторический опыт взаимодействия официальных структур СССР с российскими эмигрантами в годы «холодной войны» может быть использован при определении приоритетов современной государственной политики в отношении зарубежных соотечественников. Материалы и выводы исследования могут быть использованы в дальнейшей научной разработке проблемы «международные миграции населения». Положения диссертации могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по отечественной истории, новейшей истории, при подготовке монографий, учебных и учебно-методических пособий.

Апробация исследования. Основные выводы и положения диссертационной работы докладывались и обсуждались на 25 международных, всероссийских и региональных конференциях: «Проблемы историографии, источниковедения и исторического краеведения в вузовском курсе отечественной истории» (Омск, 2000), «Российская интеллигенция: критика исторического опыта» (Екатеринбург, 2001), «История российской повседневности» (Санкт-Петербург, 2002), «Наука, культура и политика русской эмиграции» (Санкт-Петербург, 2002), «Эмиграция из СССР - России. 1941-2001» (Москва, 2003), «Безопасность Африки: внутренние и внешние аспекты» (Москва, 2005), «Современное состояние и перспективы развития взаимоотношений Россия - НАТО» (Тюмень, 2006), «Нансеновские чтения» (Санкт-Петербург, 2009) и др. Материалы исследования использованы при подготовке учебно-методических пособий для студентов и чтении курсов лекций в Уральском государственном университете им. А.М. Горького. Основные положения диссертации отражены в двух монографиях, учебном пособии и 42 статьях (в т.ч. в 7 публикациях в ведущих рецензируемых научных изданиях в соответствии с перечнем ВАК) общим объемом более 64 п.л.

2. Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируются цель и задачи, предмет и объект исследования, его хронологические и территориальные рамки, определяются новизна и практическая значимость исследования, дается характеристика степени апробации результатов исследования.

Первая глава «Методологические, историографические, источниковедческие основы диссертации» состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Теоретико-методологические основы исследования» представлен анализ основных теоретических и методологических проблем работы. Проблема международных миграций населения все больше привлекает внимание исследователей. В условиях развития процессов глобализации усиливается «прозрачность» государственных границ, повышается степень мобильности отдельных индивидов. Эрозия т.н. Вестфальской системы международных отношений, где определяющую роль играли национальные государства, ставит перед человечеством целый ряд проблем. Открытость границ ставит проблему национальной идентичности. Диаспоральные общности становятся важным фактором общественно-политического развития современных государств. Все это приводит к тому, что проблемы эмиграции все больше привлекают внимание политологов, социологов, историков, культурологов.

Анализируя проблему эмиграции в историческом срезе, исследователи приходят к выводу о том, что особое значение она стала играть в ХХ веке. Мировые войны стали важнейшим фактором, который придал явлению международных миграций населения характер глобальной проблемы. Россия, относящаяся к числу стран, где последствия этих войн были наиболее сильными, оказалась и среди тех государств, которые были наиболее затронуты этими процессами. Существенную роль в развитии явления российской эмиграции, бесспорно, сыграла революция 1917 г., захват власти большевиками, ставший началом советского периода отечественной истории. Современные российские исследователи особое внимание уделяют специфике характера эмиграции из нашей страны в советский период. Типологизируя миграции населения, большинство демографов относят первую и вторую волны эмиграции из СССР к вынужденной (или, по терминологии некоторых авторов, «недобровольной») эмиграции. Это понятие подразумевает наличие таких условий для жизни человека, которые заставляют его покинуть страну. Вынужденный характер первой и второй волн эмиграции из Советского Союза обусловил преобладание среди значительной части эмигрантских общественных деятелей антикоммунистических воззрений. Вместе с тем, очевидно, что свою специфику имели как первая, так и вторая волны эмиграции из Советского Союза. Сами условия, в которых развивались эти эмиграционные потоки, предопределили особенности их состава, прежде всего, большую долю интеллигенции среди представителей первой волны. Этот факт оказывал существенное воздействие на идейно-политическую ситуацию в послевоенной диаспоре, предопределил доминирование общественных деятелей «первой волны» среди авторов наиболее заметных эмигрантских изданий 1940-1960-х гг.

Среди отечественных исследователей дискуссионной является проблема трактовки понятий «русская эмиграция» и «российская эмиграция». Очевидно, что понятие «российская эмиграция» значительно шире, оно охватывает всех подданных России, вынужденно или добровольно покинувших ее. «Русской эмиграцией», как полагают многие исследователи, следует называть русских по происхождению и тех, кто полностью - «по языку, культуре, образу мысли, складу характера» - «вписался» в русскую нацию. Отсюда делается вывод, что лишь первая волна российской послереволюционной эмиграции может быть названа «русской эмиграцией» Эмиграция и репатриация в России / В.А. Ионцев, Н.М. Лебедева, М.В. Назаров, А.В. Окороков. М., 2001. С. 107-108.. Историками широко применяется также термин «Русское зарубежье», однако, думается, точнее говорить о Российском зарубежье, куда входят выходцы из нашей страны, принадлежащие к разным национальностям.

В работе применяются некоторые подходы историко-антропологического исследования, специфика которого активно обсуждается в современной литературе. Представители германской школы микроистории (Ю. Шлюбойм, П. Кридте, А. Людтке и др.) исходили из того, что каждый индивид вынужден так или иначе интерпретировать свои взаимоотношения с макросообществом, членом которого он является; соответственно, всякий исследователь микроказуса, анализирующий действия индивида, в состоянии воспроизвести не только собственный мир этого индивида, но и трактовку последним его связей с более широким социальным универсумом. В результате из изучения самой социальной практики отдельных людей выявляются «невидимые извне социальные структуры», характеризующие взаимодействие индивида и его социальной среды Бессмертный Ю.Л. Что за «Казус»? // Казус. 1996. М., 1997. С. 13.. Неслучайно именно упомянутый выше А. Людтке стал одним из основоположников в ФРГ в 1980-е гг. истории повседневности. Изучение повседневного предполагает изучение того, как на микроуровне происходит воздействие социума на психологию человека. На наш взгляд, прекрасной иллюстрацией этого являются картины быта некоторых представителей старой русской аристократии из числа эмигрантов в 1940-1960-е гг., на что обращается внимание в работе. Вместе с тем, автор данной работы полностью согласен с М.М. Кромом в том, что «мода на историческую антропологию грозит опасностью забалтывания самого этого понятия и в конечном итоге - дискредитации всего научного направления в целом» Кром М.М. Историческая антропология. СПб., 2004. С. 133.. Действительно, необходимо очень взвешенно подходить к историко-антропологическому подходу, на основе применения всего того методологического инструментария, который уже был выработан западной и отечественной наукой.

Автор работы согласен с некоторыми идеями сторонников микроисторического подхода, применяя их при анализе индивидуального жизненного опыта, психологических установок и судеб множества отдельных российских эмигрантов, на основе которых далеко не всегда корректно делать обобщающие выводы, поскольку это может привести к излишней схематизации картины Российского зарубежья. Нельзя не отметить и тот факт, что, по мнению известного итальянского историка Э. Гренди, именно при изучении политической истории микроисторический подход оказался «наиболее действенным» Гренди Э. Еще раз о микроистории // Казус. 1996. С. 294.. При этом, как верно указывают современные уральские историографы Е.Б. Заболотный и В.Д. Камынин, «вполне возможно сочетать изучение истории отдельного человека с изучением истории всего общества. Микро- и макроподходы к изучению прошлого нельзя противопоставлять друг другу, ибо они являются не соперничающими, а взаимодополняющими парадигмами исторического процесса» Заболотный Е.Б., Камынин В.Д. Историческая наука России в конце ХХ - начале XXI в. Тюмень, 2004. С. 168..

Российское зарубежье - явление, находящееся в сфере интереса ученых различных специальностей. Создать целостную картину ситуации внутри эмигрантских сообществ после Второй мировой войны, проанализировать их культурный диалог с обществами стран-реципиентов невозможно без обращения к методам и знаниям других гуманитарных дисциплин. Методологический синтез становится возможным, как указывают исследователи, благодаря использованию, например, концепции идентичности американского психоисторика Э. Эриксона, теорий установки (Д. Узнадзе), социального характера (Э. Фромм) и др. Их схожесть состоит в признании некой ментальной «матрицы», обеспечивающей целостность личности. Эти теоретические модели позволяют осмыслить реакцию личности на «вызовы среды», проанализировать механизм формирования образов в сознании человека. Это особенно значимо в кризисных ситуациях, когда «становится затруднительным принять существующие социальные и идеологические императивы как «свои» - не срабатывают автоматизмы сознания или фиксирования установки» Николаева И.Ю. Методологический синтез: «сверхзадача» будущего или реалия сегодняшнего дня? // Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы. М., 2005. С. 58.. Ситуация вынужденной эмиграции, беженства представляет собой характерный пример такого кризисного положения, в котором оказались миллионы бывших граждан Российской империи и СССР в ХХ в.

Историческое исследование предполагает использование специфических методов работы с источниками. В данной работе наряду с общенаучными (историческим, логическим и др.) используются специально-исторические методы. При сопоставлении идейно-политических позиций эмигрантов по различным проблемам особое значение имел метод компаративного анализа. Исследование основных этапов политической истории российской эмиграции в период «холодной войны» проводилось с применением методов синхронного и диахронного анализа.

Во втором параграфе «Историография проблемы» анализируется степень изученности темы. При оценке советской историографии проблемы необходимо учитывать специфику эпохи, в которой приходилось работать исследователям. Однако, несмотря на жесткие рамки марксистско-ленинской методологии, практически полную невозможность обращения к документам, хранящимся в зарубежных архивах, советские историки внесли свой вклад в осмысление проблемы. Он состоял прежде всего в «открытии» темы для советского читателя, обращении к фактам и личностям, которые долгое время были преданы забвению Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. 2-е изд. М., 1986; Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Комин В.В. Белая эмиграция и вторая мировая война. Калинин, 1979; Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982; Непролетарские партии России: урок истории / Под общ. ред. И.И. Минца. М., 1984; Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз. 3-е изд. М., 1989. . Основное внимание уделялось судьбам белоэмигрантов, деятелей политических партий, которые противостояли большевикам в 1917 г. и в период Гражданской войны. Советские исследователи стремились доказать, что антисоветская деятельность старых монархистов, эсеров, меньшевиков была обречена на провал, поскольку они не были связаны с населением СССР, руководствовались идеологическими схемами, уже разгромленными большевиками в 1917 г.

Затрагивалась в советской литературе и тема возникновения второй волны эмиграции из СССР. Отмечая, что среди ее представителей было немало коллаборационистов времен Второй мировой войны, советские историки указывали и на наличие среди послевоенных эмигрантов «простых тружеников, чьи умы отравила империалистическая пропаганда» Стрелко А.А. Славянское население в странах Латинской Америки. Киев, 1980. С. 37.. Большое внимание в СССР в 1960-е - 1980-е гг. уделялось освещению антисоветской деятельности Народно-трудового союза (НТС) - крупнейшей политической организации послевоенной российской диаспоры. Большинство работ по данной теме носили публицистический характер, авторами некоторых разоблачительных публикаций являлись бывшие члены НТС, добровольно или под давлением советских спецслужб порвавшие с организацией Черезов К.К. Маска НТС, или НТС без маски. М., 1965.. Основное внимание уделялось сотрудничеству деятелей НТС с нацистами в годы Второй мировой войны, их контактам с ЦРУ в 1950-1960-е гг. На службе у ЦРУ. Разоблачение антисоветской деятельности Народно-трудового союза. М., 1977; Катукова И.В. Бдительность - наше оружие. Л., 1980; Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983.

«Перестройка» М.С. Горбачева внесла определенные коррективы в позицию советских исследователей эмиграции. Российское зарубежье стало одной из проблем, по которым в конце 1980-х гг. шла полемика между «толстыми» литературными журналами, придерживавшимися противоположных идейных позиций (в частности, «Новым миром» - с одной стороны, «Нашим современником», «Москвой» и др. - с другой) Клямкин И. Какая улица ведет к храму? // Новый мир. 1987. № 11. С. 165; Кузьмин А. К какому храму ищем мы дорогу? // Наш современник. 1988. № 3. С. 164; Ильин Д., Провоторов В. Кто Вы, доктор Тимофеев-Ресовский? // Наш современник. 1989. № 11 и др.. Усиление интереса к данной проблематике, накопление фактического материала постепенно привело к появлению крупных научных исследований. Характерной для этого периода историографии является известная работа В.В. Костикова, который, на наш взгляд, несколько преуменьшал роль антисоветских эмигрантских организаций. Трудно полностью согласиться, по нашему мнению, с тезисом В.В. Костикова о том, что визит эмигрантов к советскому послу во Франции в 1945 г. был «логическим завершением процесса примирения эмиграции с Советской Россией» Костиков В.В. Не будем проклинать изгнанье…(Пути и судьбы русской эмиграции). М., 1990. С. 299.. В эпоху «перестройки» взгляд на российскую диаспору стал более дифференцированным, делались попытки выделить различные течения в ее среде. Так, В.В. Большаков стремился доказать, что антикоммунизмом в большей степени была «заражена» не белая эмиграция, чей образ в те годы в общественном сознании становился все более позитивным под влиянием пересмотра прежних трактовок революции и Гражданской войны, а вторая волна, «выплеснувшая на парижские бульвары вчерашних власовцев и оуновцев» Большаков В.В. Русские березы под Парижем. М., 1990. С. 204.. Однако, в других работах периода «перестройки» начал корректироваться и образ второй волны эмиграции из СССР. Советские историки и публицисты стали указывать на то, что коллаборационисты составляли лишь меньшинство среди послевоенных эмигрантов Башкирова Г.Б., Васильев Г. В. Путешествие в Русскую Америку (Рассказы о судьбах эмиграции). М., 1990. С. 178-179, 291; Рудницкий А.Ю. Другая жизнь и берег дальний…Русские в австралийской истории. М., 1991. С. 166.. В период «перестройки» появляются и первые крупные работы В.Н. Земскова, посвященные проблемам послевоенной репатриации, неразрывно связанным с возникновением второй волны эмиграции из СССР. Он был одним из первых советских исследователей, рассказавших о проверочно-фильтрационных лагерях, через которые проходили репатрианты, о нарушении прав этих людей репатриационными органами СССР Земсков В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан. 1944-1951 гг. // История СССР. 1990. № 4. С. 39..

Параллельно с советской историографией развивалось изучение данной проблемы исследователями-эмигрантами. Несмотря на независимость этих двух потоков отечественной историографии, они имели общие черты: высокую степень идеологизированности, отсутствие стремления понять противоположную сторону. Эмигрантская историография значительно раньше, чем советские авторы, обратилась к изучению темы второй волны эмиграции из СССР Поремский В.Д. Стратегия антибольшевицкой эмиграции: избранные статьи 1934-1997 гг. М., 1998. С. 133-175.. Обращаясь к этой проблеме, эмигрантская публицистика нередко преувеличивала долю тех, кто добровольно, по политическим соображениям покинул страну. Вряд ли, на наш взгляд, корректны такие, например, оценки: «Уходил мужик, уходил от колхозного ярма, от расправы. Уходила и интеллигенция, ждавшая немцев как освободителей» Самарин В. Две эмиграции // Голос зарубежья. Мюнхен, 1976. № 2. С. 35.. Реально судьбы людей в годы Второй мировой войны складывались гораздо сложнее, шла эволюция их взглядов, и фактор случайности также играл немалую роль. Резкой критике в эмигрантской литературе подвергалась и позиция западных союзников И.В. Сталина, которые активно содействовали репатриации советских граждан в первые послевоенные годы Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М., 1996.. Анализируя послевоенную ситуацию в российской диаспоре, эмигрантские исследователи, как и советские авторы, неизбежно обращались к теме НТС. Так же, как и в СССР, за рубежом появлялись и труды бывших членов Союза, порвавших с ним и критически оценивавших пройденный солидаристами путь Чикарлеев Ю. Трагедия НТС. Эпизод тайной войны. Нью-Йорк, 1987.. В свою очередь, и представители послевоенного руководства НТС также выпустили ряд работ, где стремились обосновать правильность выбранного Союзом курса Неймирок А. Дороги и встречи. Франкфурт-на-Майне, 1984; Столыпин А.П. На службе России. Франкфурт-на-Майне, 1986. .

Распад СССР, крушение советской политической системы оказали огромное влияние на историографическую ситуацию. По сути дела рухнули барьеры между советской и эмигрантской историографией: практика проведения совместных конференций, издание работ эмигрантов в нашей стране привели к объединению этих двух потоков, формированию современной отечественной исторической науки. У специалистов по данной проблематике резко увеличились возможности работы в зарубежных, в том числе эмигрантских архивах. Наконец, в условиях методологического плюрализма исследователи более не находились в жестких рамках единой методологии, что сделало научный поиск более свободным.

Уже в начале 1990-х гг. появляются обобщающие труды по истории российской эмиграции, где большое внимание уделялось послевоенному периоду. На одно из первых мест здесь следует поставить работу М.В. Назарова Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992., к достоинствам которой относятся введение в научный оборот большого комплекса новых для исследователей в нашей стране эмигрантских источников, наличие четкой авторской концепции. Политические симпатии автора явно находятся на стороне Белого движения и правых сил в Российском зарубежье. Эта позиция получила дальнейшее развитие в других публикациях М.В. Назарова Он же. Всемирное призвание России в духовном опыте Русского Зарубежья // Трибуна русской мысли. М., 2002. № 1. С. 130-134. и коллективном труде «Эмиграция и репатриация в России», среди авторов которого, помимо М.В. Назарова, были также В.А. Ионцев, Н.М. Лебедева и А.В. Окороков.

Для развития исследований по данной проблеме большое значение имел тот факт, что в последнее десятилетие появился ряд крупных произведений историографического См., напр.: Цепилова В.И. Историческая наука русского зарубежья: проблемы историографии (1920-2004). Екатеринбург, 2005. и источниковедческого характера. Среди последних необходимо выделить труды А.В. Попова, где был собран и систематизирован огромный материал об источниках по истории Российского зарубежья Попов А.В. Русское Зарубежье и архивы. Документы российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования. М., 1998; Он же. Российское православное зарубежье: история и источники. М., 2005; Российское православие за рубежом: библиографический указатель литературы и источников: 1918-2006 гг. / Автор-составитель А.В. Попов. М., 2007. . Привлекая большой комплекс новых источников, исследователи обратились к углубленному изучению различных проблем послевоенной российской диаспоры. Так, анализируется проблема взаимоотношений лидеров белой эмиграции с Советской властью в первые годы после окончания Второй мировой войны Емельянов Ю.Н. С.П. Мельгунов: в России и эмиграции. М., 1998; Серков А.И. История русского масонства после Второй мировой войны. СПб., 1999; Бирман М.А. М.М. Карпович и «Новый журнал» // Отечественная история. 1999. № 5. С. 124-134; № 6. С. 112-116; Будницкий О.В. Попытка примирения // Диаспора: новые материалы. Париж - СПб., 2001. Вып. 1.. Современные исследователи показывают сложность той ситуации политического выбора, в которой оказались вожди послевоенной российской диаспоры, когда наряду с антикоммунистическими настроениями было сильно стремление к достижению компромисса между эмиграцией и руководством СССР. Далеко не однозначно оценивается в современной отечественной историографии вторая волна эмиграции из СССР. История власовской армии (которая не является объектом нашего исследования, но тесно связана с проблемами формирования второй волны эмиграции из СССР) по-прежнему вызывает ожесточенные дискуссии. После того, как в первой половине 1990-х гг. делались попытки пересмотреть отношение к генералу Власову и его армии, в последнее десятилетие вновь стали доминировать работы, содержащие исключительно негативную оценку этого явления. Соответственно, в целом сохраняются и негативные оценки власовцев, ставших видными политиками послевоенного Российского зарубежья. Из тех авторов, которые отстаивают противоположную точку зрения, можно выделить петербургского историка К.М. Александрова, чьи основанные на огромном архивном материале труды, однако, неоднократно подвергались критике на страницах «Военно-исторического журнала» и других изданий.

Продолжается исследование проблемы послевоенной репатриации советских граждан Земсков В.Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социс. 1995. № 5; Семиряга М.И. Судьбы советских военнопленных // Вопросы истории. 1995. № 4; Он же. Как мы управляли Германией. М., 1995; Геллер М., Некрич А. История России. 1917-1995. Т. 2. Утопия у власти. Кн. 2. Мировая империя. М., 1996; Мотревич В.П. Историческая демография России. Екатеринбург, 2000; Полян П.М. Не по своей воле… История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001; Он же. Жертвы двух диктатур. М., 2002. , в некоторых исследованиях затрагивается, например, проблема использования труда репатриантов на предприятиях Урала Смыкалин А.С. Колонии и тюрьмы в Советской России. Екатеринбург, 1997; Маламуд Г.Я. Заключенные, трудмобилизованные НКВД и спецпоселенцы на Урале в 1940-х - начале 1950-х гг. Дис…канд.ист.наук. Екатеринбург, 1998; Вертилецкая Е.В. Репатрианты в Свердловской области в 1944 - начале 1950-х гг.: Автореф. дис…канд. ист. наук. Екатеринбург, 2004..

В сфере интереса отечественных исследователей остается и политическая история послевоенной российской диаспоры. Важной вехой в изучении этой темы стал выход в свет энциклопедического справочника А.В. Окорокова, где были кратко охарактеризованы все основные политические объединения Российского зарубежья Окороков А.В. Русская эмиграция. Политические, военно-политические и военные организации. 1920-1990. М., 2003.. Крупным специалистом по истории издательского дела российской эмиграции, в том числе и ее политических организаций, является П.Н. Базанов, активно использующий документы из американских архивов и редко привлекаемые исследователями материалы Архива Управления ФСБ по Ленинградской области Базанов П.Н. Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917-1988). СПб., 2004.. По-прежнему особое внимание историков привлекает НТС. В 1990-е гг. появился ряд апологетических работ по этой тематике Иванова Т. На службе России // Книжное обозрение. 1992. 10 июля, 4 сентября и др.. Особенно большой вклад в исследование истории НТС внес Д.Ю. Алексеев. Его работы Алексеев Д.Ю. НТС российских солидаристов в борьбе против тоталитарного режима: Автореф. дис… канд. ист. наук. Владивосток, 1998; Алексеев Д.Ю., Печерица В.Ф. Российский солидаризм: теория, история и современность. Уссурийск, 2000., содержащие позитивную оценку деятельности солидаристов, написаны на основе большого комплекса источников, в том числе личной переписки автора с деятелями НТС. В рамках этой же концепции написано и очередное издание краткого курса истории НТС, созданного самими солидаристами НТС: мысль и дело. М., 2000.. Вместе с тем, далеко не все исследователи согласны с положительной трактовкой образа НТС. Против идеализации его деятельности выступает Г.Я. Тарле, отмечающая: «Трудно согласиться с попытками обелить тех, кто звал бывших советских военнопленных…повернуть оружие против Красной Армии и помочь гитлеровской Германии разгромить ее» Тарле Г.Я. Судьбы российских эмигрантских диаспор в годы Второй мировой войны // Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. М., 2001. С. 76..

Характеризуя современную отечественную историографию российской эмиграции, нельзя не обратить внимание на появление большого числа регионоведческих исследований. В них авторы затрагивают проблемы истории российских диаспор после Второй мировой войны в Европе (труды Л. Мнухина, М.Г. Талалая, А.Б. Арсеньева и др.), Северной и Южной Америке (работы Э.Л. Нитобурга, А.И. Сизоненко и др.), Азии (произведения Н. Аблажей, А. Хисамутдинова и др.), Африке (исследования В.К. Ронина, В.В. Белякова, А.Б. Летнева, В.П. Хохловой и др.), Австралии (труды Г.И. Каневской, А.С. Петриковской и др.).

Наряду с отечественными авторами, проблема истории российской эмиграции середины 1940-х - конца 1960-х гг. освещалась и иностранными исследователями. Уже в эпоху «холодной войны» этот пласт историографии в концептуальном отношении так же не был единым. Прежде всего, особое положение занимали работы просоветски настроенных французских журналистов Р. де Жувенеля и А. Герэна, выполненные в том же ключе, что и произведения советских публицистов периода «холодной войны» Жувенель Р., де. Армия наемников. М., 1952; Герэн А. Коммандос «холодной войны». М., 1972.. Но большинство иностранных авторов придерживалось иных позиций, нежели указанные выше французские публицисты. При анализе работ представителей немарксистской историографии заметна их большая, чем у советских и эмигрантских историков, взвешенность, стремление продемонстрировать свою позицию «над схваткой». В целом рассматривая российскую эмиграцию как своего союзника в борьбе против СССР, западные историки и публицисты показывали и слабости ее позиции, которые часто не хотели замечать эмигранты. Появлялись на Западе и работы, где затрагивалась история второй волны эмиграции из СССР Van Reenan A. Lithuanian diaspora. Konigsberg to Chicago. New York; London, 1990..

Сочувствуя ее трагической судьбе, некоторые иностранные исследователи, однако, не избегали и критических оценок. Так, польский диссидент А. Дравич указывал на то, что вторая волна советских эмигрантов «смаковала свои тройные обиды, нанесенные своими, немцами и союзниками». Отягощенная с самого начала «грузом навешенной на нее коллективной ответственности за преступления единиц», она была изначально менее заметной, чем ее предшественники, «притаившейся», «не желавшей бросаться в глаза» Дравич А. Зарубежная Россия // Континент. Мюнхен, 1980. № 26. С. 209.. Наиболее обстоятельный анализ политических организаций российской послевоенной диаспоры был представлен в работах западногерманских исследователей Х. Римши и Х.-Э. Фолькманна Rimscha H. Die entwicklung der ruslandischen emigration nach dem Zweiten Weltkrieg // Europa-Archiv. Frankfurt a. M., 1952. 20 Nov. - 5 Dez.; Volkmann H.-E. Die Politischen Hauptstromungen in der russischen emigration in Deutschland nach dem Zweiten Weltkrieg // Osteuropa. Stuttgart, 1965. Heft 4. S. 242-262..

После распада СССР в целом внимание западных исследователей к проблемам истории российской эмиграции сохранилось, хотя, возможно, и несколько снизилось, в силу того, что данная тема перешла из сферы реальной политики в круг сюжетов, имеющих прежде всего академический интерес. Продолжается изучение судеб эмигрантов первой послереволюционной волны после окончания Второй мировой войны Ristaino M. Shanghai: Russische fluchtlinge im “gelben Babylon” // Der grosse exodus. Die russische emigration und ihre zentren 1917 bis 1941. Munchen, 1994. S. 329-345; Мерчи С., Валлетти Э. Вилла Оланда: островок русских эмигрантов в Валл-Пелличе // Россия и Италия. Вып. 5: Русская эмиграция в Италии в ХХ в. М., 2003. С. 52-60 и др.. Не обходится без внимания иностранных авторов и проблема репатриации, которая проводилась Советским Союзом после войны Карнер С. Архипелаг ГУПВИ: плен и интернирование в СССР. М., 2002.. Как и у российских авторов, немалый интерес у современных западных специалистов вызывает политическая история российской эмиграции. В первую очередь здесь нужно упомянуть работы А. Либиха Liebich A. From the other shore. Russian social-democracy after 1921. Cambridge; London, 1997; Idem. Mensheviks Wage the Cold War // Journal of Contemporary History. Vol. 30 (1995). P. 247-264; Idem. At Home Abroad: The Mensheviks in the Second Emigration // Canadian Slavonic Papers. Vol. XXXVII. Nos. 1-2. March-June 1995. P. 1-13 и др., посвященные комплексному исследованию эмигрантского меньшевизма. Как и отечественные авторы, западные историки далеко не однозначно характеризуют НТС. Показательно, что известный американский исследователь У. Лакер уделяет НТС раздел в своей монографии, посвященной русскому фашизму Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М., 1994. С. 129-136..

Таким образом, подводя итог анализу историографии проблемы, можно констатировать накопление историками большого фактического материала, характеризующего различные аспекты темы. Вместе с тем, необходимо указать на отсутствие обобщающих исследований, специально посвященных позиции российских эмигрантов в противостоянии Востока и Запада середины 1940-х - конца 1960-х гг. Российская эмиграция фактически оказалась в те годы «между Востоком и Западом», вынуждена была вновь делать нелегкий выбор. Поэтому осмысление позиции российских эмигрантов в противостоянии эпохи «холодной войны», на наш взгляд, требует обращения к теме восприятия ими как эволюции советского государства и общества в данный период, так и ситуации, которая складывалась внутри «свободного мира». Не следует забывать, что одним из ключевых «фронтов» «холодной войны» было духовное противостояние. Мог ли Запад, с точки зрения российских эмигрантов, в середине ХХ в. предложить перспективную модель развития общества, которая была бы более привлекательной, чем тот путь, по которому шел Советский Союз? Все поставленные здесь автором проблемы, бесспорно, очень важны, между тем, эти сюжеты пока весьма фрагментарно освещаются в историографии. Еще в начале 1990-х гг. известные отечественные историки В.С. Лельчук и Е.И. Пивовар поставили важные вопросы пропагандистского обеспечения «холодной войны» в СССР, менталитета советского общества той эпохи Лельчук В.С., Пивовар Е.И. Менталитет советского общества и «холодная война» (к постановке проблемы) // Отечественная история. 1993. № 6. С. 63-78.. На наш взгляд, необходимо исследовать эти явления и на материалах российских эмигрантских сообществ в различных странах мира. Все это обусловливает актуальность данной работы.

В третьем параграфе «Источниковая база исследования» анализируются привлеченные автором источники. В работе использованы документы, находящиеся на хранении в 105 фондах 18 архивохранилищ Амстердама, Лидса, Нантера, Будапешта, Берлина, Москвы, Санкт-Петербурга и Екатеринбурга: Международном институте социальной истории (Амстердам, Нидерланды), Русском архиве Лидса (Лидс, Великобритания), Архивном отделе Библиотеки современной международной документации (Нантер, Франция), Архиве «Открытое общество» (Будапешт, Венгрия), Политическом архиве МИД Германии (Берлин, ФРГ), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ, Москва), Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ, Москва), Российском государственном историческом архиве (РГИА, Санкт-Петербург), Учреждении «Государственный архив административных органов Свердловской области (УГААОСО, Екатеринбург), Государственном архиве Свердловской области (ГАСО, Екатеринбург), Центре документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО, Екатеринбург), Архиве Управления Федеральной службы безопасности по Свердловской области (АУФСБСО, Екатеринбург), Архиве научно-информационного и просветительского центра «Мемориал» (Архиве НИПЦ «Мемориал», Москва), Архиве Санкт-Петербургского научно-информационного центра «Мемориал» (Архиве СПб. НИЦ «Мемориал», Санкт-Петербург), Архивно-рукописном отделе Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина (АРО ГЦТМ, Москва), Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ, Москва), Рукописном отделе Центральной научной библиотеки Союза театральных деятелей Российской Федерации (РО ЦНБ СТД РФ, Москва), Архиве Библиотеки-фонда «Русское зарубежье» (Архиве БФРЗ, Москва). Кроме того, использованы материалы личного архива автора. Большинство документов, использованных в диссертации, впервые вводятся в научный оборот.

Большой массив как архивных, так и опубликованных источников составляют источники личного происхождения. Обращение к этим материалам особенно важно, т.к. новые тенденции в развитии исторической науки ставят в центр внимания историка человека. Именно это стало основной причиной усилившегося внимания историков к «персональным текстам». Среди них особую роль играют письма. Так, следует выделить материалы архивных коллекций Международного института социальной истории в Амстердаме. В коллекциях Ф.И. Дана, Л.О. Дан, Б.Л. Двинова, А.Э. Дюбуа, С.Е. Эстрина, Н.А. Рубинштейн, Б.К. Суварина, и др. хранятся большие комплексы личной переписки социал-демократов-меньшевиков, в том числе за период 1940-1960-х гг., которые впервые вводятся автором в научный оборот. Только из коллекции Л.О. Дан нами использовано несколько сотен писем старых меньшевиков. Большим массивом писем деятелей меньшевистской эмиграции располагает также Библиотека современной международной документации, находящаяся в пригороде Парижа Нантере. Она является крупнейшим архивохранилищем документов по истории российской эмиграции во Франции.

Особый интерес здесь, несомненно, представляет фонд известного социал-демократа Н.В. Валентинова (Вольского), в котором хранится его обширная переписка, насчитывающая несколько сотен писем. К этой же группе источников принадлежат и письма известной меньшевички Е.Л. Бройдо, которые хранятся в Русском архиве Лидса в архивной коллекции семьи Бройдо. Ранее практически не использовались исследователями и находящиеся в архивных коллекциях Международного института социальной истории письма старых российских анархистов И.М. Лазаревич, Г.П. Максимова, Б. Еленского и др. В Русском архиве Лидса особое место занимает огромная архивная коллекция семьи Саблиных, во главе которой стоял Е.В. Саблин - последний посол Российской империи в Великобритании, вплоть до своей смерти в 1949 г. являвшийся лидером российской диаспоры в стране. Автором данной работы было изучено более тысячи писем самого Е.В. Саблина и его супруги Н.И. Саблиной, а также тех эмигрантских общественных деятелей, которые контактировали с главой Русского дома в Лондоне.

В зарубежных архивохранилищах можно найти личную переписку и некоторых деятелей второй волны эмиграции из СССР. Так, в Русском архиве Лидса находится архивная коллекция А.И. Плюшкова (Угрюмова) - известного писателя «второй волны». В ней хранится более полутора тысяч писем самого А.И. Угрюмова и его корреспондентов. Большие массивы личной переписки видных представителей «второй волны» эмиграции из СССР (председателя руководящего Совета Союза борьбы за освобождение народов России (СБОНР) Н.А. Троицкого (Б. Яковлева), видного деятеля НТС Б.В. Прянишникова, священника власовской армии протоиерея Димитрия Константинова, профессора К.Ф. Штеппы и др.) хранятся и в московских архивохранилищах. В личном архиве автора работы так же имеется ряд писем Н.А. Троицкого, протоиерея Д. Константинова, бывшего члена одного из эмигрантских объединений послевоенного периода - Союза Андреевского флага (САФ) С.А. Дичбалиса и др.

Ранее практически не использовались исследователями политической истории российской эмиграции и хранящиеся в московских архивах большие комплексы личной переписки видных деятелей культуры и науки Российского зарубежья - писателей И.А. Бунина, А.М. Ремизова, Б.К. Зайцева, И.С. Шмелева, Ант. Ладинского и др., поэтов Ю.К. Терапиано, Г.В. Иванова, публицистов Л.Д. Любимова, В.А. Курилова и др., историка церкви Д.И. Поспеловского, искусствоведов С.К. Маковского, А.Н. Бенуа и др., художников Ю.П. Анненкова и Д.Д. Бурлюка, композитора А.Т. Гречанинова, актеров В.Н. Рекуненко, Е.Ф. Ждановского, Л.Я. Нелидовой-Фивейской и др. Для исследования контактов между деятелями культуры Российского зарубежья и советской интеллигенцией в годы «холодной войны» большое значение имеют хранящиеся в РГАЛИ личные письма советских литературоведов Н.Л. Степанова, М.Я. Аплетина, В.Н. Орлова, писателей И.Г. Эренбурга и Л.А. Кассиля, поэтов А.Е. Крученых, В.В. Каменского, Н.Н. Асеева, театрального режиссера М.М. Коренева и др. Проведенное нами тщательное изучение их личных архивных фондов позволило выявить в их составе наличие писем, свидетельствующих о контактах этих видных деятелей советской культуры с творческой интеллигенцией российской диаспоры. Изучение этих писем, которые ранее не привлекались для исследования идейно-политических установок российской эмиграции середины 1940-х - конца 1960-х гг., позволило нам несколько скорректировать сложившийся в литературе образ российской диаспоры тех лет.