Взаимоотношения Рима с государствами северного Причерноморья и Закавказья в период поздней республики – ранней империи (II в. до н.э. – начало II в. н.э.)

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Актуальность темы. Определение характера римской политики в Восточном Средиземноморье является одной из важнейших дискуссионных проблем античной историографии, что вызвано сложностью всесторонней оценки политических и социально-экономических процессов, происходивших как в Риме, так и в странах эллинистического мира, и наложившихся друг на друга в ходе римской экспансии в восточном направлении. Именно подчинение стран Восточного Средиземноморья сделало Рим мировой державой, причем не вызывает сомнений, что внешнеполитическая деятельность Римского государства имела разнообразные формы и средства выражения и была намного более сложным и многогранным явлением, чем простая военная агрессия. С другой стороны, для населения государств, попадавших в сферу римского влияния, появление римлян и укрепление их позиций приносило как позитивные, так и негативные последствия, которые крайне сложно свести к общему знаменателю.

Особый интерес вызывает исследование взаимоотношений Рима с государствами, располагавшимися на подступах к границам Римской империи на северо-востоке, чья интеграция в состав римских провинций так и не была завершена. Несмотря на то, что данный регион зачастую обделяется вниманием в исследованиях по римской политике, сложившаяся здесь при римском участии политическая ситуация носила во многом уникальный характер. На примере государств Северного Понта и Закавказья можно проследить весь спектр зависимых от Рима политических состояний на протяжении длительного промежутка времени и в динамике происходивших перемен. Данные государства оказались зажаты между Римом и враждебными римлянам государственными и этническими формированиями, поэтому для местного населения выбор правильной политической линии имел жизненное значение. В силу этого исследование взаимоотношений государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом актуально как с точки зрения анализа римской восточной политики, так и в рамках изучения истории данных областей в античную эпоху.

Объектом исследования являются взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья, существовавшие как объективная реальность, нашедшая выражение в контактах политического, военного, экономического, культурного и другого характера, которые, в свою очередь, наряду с политической историей Рима и указанных государств, составляют предмет исследования.

Хронологические рамки исследования охватывают промежуток от II в. до н.э. до первой трети II в. н.э. Нижний хронологический рубеж выбран как время установления первых, хотя и непостоянных, контактов государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом, а также как период «отладки» дипломатических и военных механизмов римской политики в Восточном Средиземноморье и определения здесь интересов римлян, что составило основу для последующей римской экспансии в северо-восточном направлении. Верхний хронологический предел включает в себя период правления Адриана и отчасти Антонина Пия, что объясняется тем, что именно при этих императорах римские границы принимают устойчивую форму, что предопределило более стабильные формы внешнеполитической деятельности римлян в отношении соседних государств. Именно на этом этапе определились взаимные интересы римлян и их контрагентов, установились основные формы поддержания контактов и стали видны их плоды.

Географические рамки исследования в первую очередь включают в себя Северное Причерноморье и Закавказье, на территории которых выделяются основные государственные формирования (Тира, Ольвия, Херсонес, Боспорское царство, Великая Армения, Иберия и Албания), располагавшиеся на северо-восточных границах Римской империи и объединяющиеся в данной работе в одном аспекте - как происходило формирование и развитие их взаимоотношений с Римом, и как складывалась римская политика на этом направлении, которое обозначается как северо-восточное. Кроме того, в сферу исследования вошли территории Римской империи, главным образом придунайские и малоазийские провинции.

Целью исследования является комплексное рассмотрение процесса установления и развития взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья от самых ранних контактов во II в. до н.э. до событий первой трети II в. н.э.

Для достижения данной цели представляется необходимым решение следующих задач:

- выделить ведущие тенденции развития современной историографии и основные дискуссионные проблемы, относящиеся к теме исследования;

- исследовать цели и особенности восточной политики Рима и проследить изменения в организации внешнеполитической деятельности в связи с переходом от республиканского строя к принципату;

- дать оценку римской политике в отношении Северного Причерноморья и Закавказья в период поздней республики - раннего принципата и выделить методы, использовавшиеся римлянами для установления и укрепления своего политического влияния на указанные государства;

- проследить общее развитие политической ситуации в северопричерноморском и закавказском регионах в рассматриваемых временных рамках;

- выяснить, какую позицию в отношении римлян занимали правители Боспора и государств Закавказья, и в чем отражалась их проримская или антиримская ориентация, включая внешне- и внутриполитические мероприятия, оформление властного статуса и организацию монетного производства;

- определить внешнеполитическую ориентацию жителей северопричерноморских полисов, выделить их интересы в развитии контактов с Римом и дать оценку их усилиям по противодействию римской политике либо расширению сотрудничества с римлянами;

- реконструировать иерархию внешнеполитических интересов Рима и его контрагентов и выявить, развитие контактов в каких сферах имело для обеих сторон важнейшее значение.

Методология. Методологической основой исследования является принцип историзма, в соответствии с которым все явления и факты по изучаемой проблематике рассматриваются в процессе их развития, в тесной связи с конкретными историческими условиями, что позволяет выявить причинно-следственные связи в последовательности исторических событий и выделить общие черты и особенности происходивших процессов.

При работе с источниками ведущим являлся метод источникового анализ, используемый для выявления и отбора источников и проведения критики их содержания. В ходе интерпретации данных нарративных источников и проверки их достоверности использовались метод текстологического анализа, лексико-терминологический и историко-критический методы и другие приемы источниковедческого анализа, принятые в современной исторической науке.

Во внешнеполитической деятельности Рима и государств Северного Причерноморья и Закавказья отчетливо выделяются периоды, в рамках которых политические установки могли подвергаться серьезным изменениям, причем это касается не только тактических, но и стратегических целей и приемов. Проведение периодизации и выделение качественных изменений во внешней политике государств возможно при использовании диахронистического подхода. Само по себе исследование взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья должно проводиться не как рассмотрение нескольких замкнутых систем двусторонних отношений, но обязательно в их взаимосвязи и с учетом развития международной ситуации в других областях античного мира, в первую очередь непосредственно примыкавших к Северному Понту и Закавказью. Без учета этого фактора анализ взаимоотношений будет неполон, что приведет к искаженному пониманию исторической действительности, поэтому возникает необходимость в применении синхронистического подхода. Подобным образом большое значение для восстановления картины событий имеет историко-сравнительный метод, необходимость использования которого обусловлена стремлением объективно представить место государств Северного Причерноморья и Закавказья в римской политике, для чего требуется выходить за узкие географические и временные рамки заявленной тематики.

Недостаток информации, вызванный лакунами в сохранившихся источников, можно отчасти восполнить с помощью исторической реконструкции и моделирования, опираясь на имеющиеся данные и используя аналогию или дедукцию, и хотя полученная картина будет в этом случае иметь гипотетический вид, для исторического исследования она все равно представляет определенную ценность.

При формировании структуры исследования применяются проблемно-хронологический принцип и структурно-функциональный метод. Это позволяет рассматривать ход событий в их последовательности, но под углом определенной проблемы, в силу чего одни и те же исторические явления могут неоднократно привлекаться для анализа разных их сторон. Поскольку внешнеполитические взаимоотношения предполагают существование по крайней мере двух субъектов, которые, будучи вовлечены во взаимодействие друг с другом, все же имеют обособленные интересы и мотивы своей деятельности и прилагают целенаправленные усилия для достижения своих целей, представляется необходимым не только изложение фактов, но и исследование взгляда на события с обеих сторон.

Кроме собственно исторических методов исследования плодотворными могут оказаться и методы, используемые в других науках. Так, применительно к анализу римской политики значимостью обладает децизионный метод, используемый обычно в политологии, при котором изучается процесс принятия внешнеполитических решений, особенности которого оказывали заметное воздействие на формирование внешнеполитического курса государства, особенно в период Империи.

Таким образом, в исследовательской работе применяются самые разнообразные методы, комплексное применение которых делает возможным достижение желаемых результатов при анализе взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья.

Источниковая база. Для анализа взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья должны быть привлечены разнообразные виды источников, однако первостепенное значение имеют нарративные источники, среди которых можно выделить две основные группы.

Наибольшую ценность имеют сведения, приводимые в сохранившихся работах греческих и римских авторов, где освещается внешнеполитическая история Рима и в той или иной степени уделяется внимание народам, проживавшим за пределами Римской империи. Правда, сведения античных авторов о Северном Причерноморье и Закавказье в массе своей кратки и фрагментарны, поскольку для большинства из них данные регионы были далекой окраиной греко-римского мира. Также необходимо отметить присущий многим античным историкам романоцентризм, усиливавший субъективные начала в оценке излагаемых ими фактов и явлений. Традиционная установка римской историографии на выражение превосходства римлян над другими народами находила отражение в том, что области Северного Причерноморья и Закавказья рассматривались с точки зрения перспектив распространения на них римской власти, что толковалось как принесение местным жителям блага, в то время как любая попытка сопротивляться римской политике обычно оценивалась крайне негативно. В данном случае мы зачастую лишены возможности взглянуть на те или иные внешнеполитические события и процессы с двух сторон, чтобы получить основу для взвешенных оценок: львиная доля информации поступает из рук представителей римского мира, в то время как противоположные точки зрения представлены единичными примерами.

Первые сведения об установлении взаимоотношений Рима с Арменией и жителями Северного Причерноморья приводятся в работе Полибия, которая ценна также достаточно полной и точно построенной картиной развития экспансии Римской республики в Восточном Средиземноморье. Сведения Полибия крайне важны для анализа процесса римской экспансии: хотя по прошествии времени методы римской политики видоизменялись, общие принципы взаимоотношений Рима с зависимыми государствами, безусловно, сложились в период, которому посвящена «Всеобщая история». Сохранившиеся книги Тита Ливия также могут быть использованы для реконструкции внешнеполитических принципов средней Римской республики, что облегчает понимание особенностей римской внешней политики более позднего времени.

Из современников событий I в. до н.э. лучше прочих о ситуации на припонтийских территориях был осведомлен Страбон. Исторические вставки в «Географии» немногочисленны, и материал по политической истории подается как дополнение к географическим описаниям в виде ассоциаций, аналогий и доказательств, однако общая канва развития отношений Рима с местными народами все же прослеживается. Страбон приводит отдельные сведения о военных и политических мероприятиях, связанных с расширением сферы римского влияния, и сообщает некоторые факты из внутриполитической истории государств и народов Северного Причерноморья и Закавказья.

Греческий автор Мемнон составил городскую хронику «О Гераклее», в которой интерес для нас представляют прежде всего главы, содержащие сведения о понтийском царе Митридате VI. Мемнон выделяется тем, что его работа практически свободна от римского влияния и основывается на местном предании, поэтому при описании столкновения Митридата с римлянами ему удается сохранить в целом нейтральную позицию.

Весьма насыщенным исторической информацией является труд Аппиана Александрийского «Римская история», представляющий собой изложение военной истории Рима и построенный по географо-хронологическому принципу. По внешней политике Рима на северо-восточном направлении наибольшую ценность имеет, безусловно, книга XII «Митридатовы войны», содержащая наиболее полное описание борьбы Митридата с Римом. История государств Северного Причерноморья и Закавказья затрагивается в той степени, насколько они принимали участие в войнах с Римом, находясь под властью Митридата или выступая в роли его союзников.

«Римская история» сенатора Диона Кассия Кокцейяна носит характер общего изложения истории Рима, но сохранившиеся книги дают представление о периоде, ограниченном 68 г. до н.э. - 47 г. н.э. Многие факты, приводимые Дионом, носят уникальный характер, и особую ценность его сведения носят для восстановления хода кавказской экспедиции Помпея, а также римской политики в Армении и на Боспоре в последней трети I в. до н.э.

Определенная информация о ситуации на Востоке во II - I вв. до н.э. содержится в работах Помпея Трога, Саллюстия и Цицерона. Составитель «Истории Филиппа» Помпей Трог излагает историю государств эллинистического мира, и в поле его зрения закономерно попал процесс появления римлян и укрепления римского влияния на Востоке. Выдающийся римский историк Саллюстий являлся автором сочинения под названием «История», от которого, впрочем, уцелели лишь небольшие фрагменты, среди которых интерес представляет письмо Митридата Евпатора парфянам. Хотя подлинность послания в высшей степени сомнительна, как исторический источник оно значимо, поскольку позволяет понять, как воспринимали сами римляне дипломатические контакты между восточными монархами. Богатейшее творческое наследие римского оратора и политического деятеля М. Туллия Цицерона служит уникальным источником информации по истории поздней Римской республики. Речи и письма Цицерона бесценны в том отношении, что дают возможность почувствовать ощущения свидетеля и зачастую непосредственного участника событий.

Поскольку взаимоотношения Рима с другими государствами очень часто имели основу в виде военного противостояния или сотрудничества, то работы, носившие узкий характер «военных историй», также являются ценным источником для данного исследования. «Римская история» Веллея Патеркула представляет собой схематичный обзор войн, ведшихся с участием римлян, вплоть до начала I в. н.э. Оригинальной информации в данном произведении содержится немного, однако Веллей Патеркул был участником похода Гая Цезаря на Восток и даже свидетелем его встречи с парфянским царем. Подобный же характер имеет работа историка II в. н.э. Л. Аннея Флора «Две книги эпитом римской истории», по охвату событий и стилю изложения имеющая сходство с сочинением Веллея Патеркула. Более оригинальным является произведение «Александрийская война», авторство которого точно не установлено. Данная работа содержит очень подробное описание военных действий в Малой Азии в ходе борьбы римлян с боспорским царем Фарнаком, и для восстановления картины событий 48 - 47 гг. до н.э. данное произведение можно рассматривать как наиболее достоверный и полный источник.

Восточная политика Римской империи в период правления Юлиев-Клавдиев и Флавиев реконструируется с учетом данных, содержащихся в сочинениях П. Корнелия Тацита. В центре внимания Тацита лежала деятельность первых принцепсов, и хотя в большей степени его интересовала жизнь при императорском дворе, внешнеполитические события нашли отражение в его произведениях «Анналы» и «История». Из сохранившихся частей работ Тацита можно почерпнуть достаточно подробные описания боспоро-римской войны в 40-х гг. I в. н.э., военных действий в Армении при Нероне, а также краткие, но весьма ценные указания на развитие армяно-римских отношений, начиная со времен Августа. При этом историк не только показывает внешнеполитические мероприятия римлян на Востоке, но и увязывает их с внутриполитическими изменениями в Риме, что позволяет лучше понять мотивацию римлян.

Произведения иудейского историка Иосифа Флавия «Иудейские древности» и «Иудейская война» представляют собой превосходный источник не только по римско-иудейским отношениям, но отчасти и по политике Рима на Востоке в целом. Сведения Иосифа Флавия дают возможность для анализа принципов римской внешней политики на Востоке на примере отдельно взятой страны, и представленные в его работе факты, особенно так или иначе связанные с историей Иудеи, в массе своей достоверны.

Работы популярного в эпоху Империи биографического жанра также содержат ценную информацию, поскольку на внешнеполитической деятельности роль крупных исторических личностей отражалась в очень заметной степени. Крупнейшим представителем этого жанра в античной литературе по праву считается Плутарх, чьи «Сравнительные жизнеописания» содержат богатейший исторический материал. Наиболее детально по данным Плутарха восстанавливается ход военных действий Лукулла и Помпея против Армении, а также парфянских походов Красса и М. Антония. Младшим современником Плутарха был Г. Светоний Транквилл, сделавший объектом своего внимания личности первых императоров. Поскольку Светоний имел доступ к императорским архивам и обращался в придворных кругах, то круг его источников позволял ему получить разнообразную информацию. Правда, у Светония те или иные факты обычно преподносятся в изолированном виде, вне взаимосвязи с предыдущими и последующими событиями, что вызывает сложности в интерпретации сведений этого римского биографа. Череда жизнеописаний принцепсов, обрывающаяся у Светония на Домициане, хронологически продолжается сборником «Писатели истории Августов» (Scriptores Historiae Augustae), содержащим биографии императоров II - III вв. Первыми героями жизнеописаний по списку идут Адриан и Антонин Пий: в обеих биографиях интерес представляет информация о контактах императоров с правителями кавказских государств, а при описании правления Антонина Пия приводятся сведения о мероприятиях римлян в Северном Причерноморье. Данные факты по другим источникам неизвестны, что заставляет с большим вниманием отнестись к этим сведениям, хотя в целом достоверность информации в «Scriptores Historiae Augustae» как историческом источнике ниже, чем, скажем, в биографиях Плутарха и Светония.

Эпистолярный жанр, кроме писем Цицерона, представлен перепиской Плиния Младшего с императором Траяном, когда Плиний пребывал на должности наместника Вифинии. Письма позволяют вникнуть в суть деятельности провинциального наместника, лучше понять круг его повседневных дел и забот, в том числе, и связанных с внешнеполитической деятельностью. Через администрацию Вифинии поддерживались дипломатические связи Рима с Боспорским царством, и в письмах Плиния есть несколько указаний на эти контакты, хотя незнание нами исторического контекста данных конкретных фактов препятствует более точной их оценке.

Пост провинциального наместника занимал и Флавий Арриан в Каппадокии в начале 30-х гг. II в. К сожалению, работа Арриана, посвященная парфянскому походу Траяна, не сохранилась, однако в нашем распоряжении есть «Перипл Понта», «Тактика» и «Диспозиция против аланов», которые являются весьма ценным источником для восстановления ситуации в Северном Причерноморье и Закавказье в современную автору эпоху.

В ряде работ («Естественная история» Плиния Старшего, «Географическое руководство» Клавдия Птолемея, «Певтингерова таблица») содержится информация географического характера. Хотя собственно историческая информация в данных работах практически отсутствует, сопоставление мест размещения племен по сравнению, например, со сведениями Страбона, прослеживание основных путей, связывавших Рим с восточными странами, способны расширить наши знания об этнических, политических и экономических процессах, происходивших за пределами Римской империи.

Художественные произведения, хотя и в обусловленной творческими планами автора форме, так или иначе отражают действительность и потому не могут игнорироваться в качестве исторических источников. В данной категории следует особо отметить литературное наследие поэтов эпохи Августа, прежде всего Вергилия и Овидия. Вергилий занимал наиболее высокое и почетное положение среди поэтов своего времени, и излагаемые им идеи можно в полной мере считать отражением официальной римской идеологии. Из творчества Овидия интерес представляют произведения, написанные им во время ссылки в город Томы и показывающие картину варваризации городов Западного Понта. При этом нужно отметить, что для Овидия правдоподобие больше соотносилось с представлениями римлян о Понте, чем с понтийской действительностью, но именно это и дает возможность для выделения общераспространенных в римском обществе идей, оказывавших воздействие на принятие реальных политических решений, и для понимания происходившего процесса сближения римлян с подвластными им народами. Подобные художественно обработанные образы содержатся и в «Борисфенитской речи» Диона Хрисостома, обращенной им к жителям Ольвии и рисующей положение города на рубеже I - II вв.

Кроме того, в качестве источников использовались работы других античных и средневековых авторов - Диодора Сицилийского, Цезаря, Горация, Сенеки, Лукиана, Лукана, Фронтина, Евтропия, Павла Орозия, Аврелия Виктора, Луция Ампелия, Феста, Зонары, Константина Багрянородного и др.

Отдельную группу литературных источников по исследуемой тематике составляют работы армянских и грузинских авторов. Среди армянских историков следует отметить Моисея Хоренского, а грузинская историческая традиция представлена сочинением автора XI в. Леонтия Мровели «Повесть о царях грузин, первоначальных отцах и родичах», вошедшим в свод грузинских исторических летописей «История Грузии» («Картлис цховреба»). По информативности и достоверности приводимой информации армянские и грузинские источники ни в коей мере не могут конкурировать с работами греко-римских авторов. Тем не менее, они представляют ценность при изучении взаимоотношений между армянами, иберами и другими кавказскими народами - в этом аспекте Моисей Хоренский и Леонтий Мровели во многом дополняют друг друга. Учитывая, что римляне были вовлечены в противоречия, существовавшие между населявшими кавказские земли народами, а подчас и сами их раздували, подобная информация крайне важна, поскольку она делает возможным создание широкомасштабной картины развития межгосударственных и межэтнических контактов в Закавказье и на Северном Кавказе.

Следующий тип источников составляют памятники эпиграфики. В отличие от нарративных источников надписи, как правило, одновременны с отраженными в них событиями и исходят от их непосредственных участников. Поэтому эпиграфические данные, хотя они зачастую и имеют вид фрагментарной информации, лишенной общеисторического контекста, в массе своей достоверны и во многом позволяют заполнить лакуны, оставленные литературными источниками.

Одной из самых известных античных надписей, бесспорно, считаются «Деяния божественного Августа»: там отражается официальная римская позиция в отношении внешне- и внутриполитического развития Империи и содержатся ценные указания на ход развития взаимоотношений римлян с другими народами, прежде всего с армянами. Из Италии происходит несколько надписей, связанных с пребыванием там уроженцев стран Северного Причерноморья и Закавказья, причем не только послов, но и представителей правящих кругов.

Ряд надписей, обнаруженных в различных частях Римской империи, содержат информацию о контактах в военной сфере. С одной стороны, это может быть перечисление заслуг тех или иных римских военнослужащих, принимавших участие в военных мероприятиях в рассматриваемых регионах. С другой стороны, уроженцы зависимых государств, к коим относились и представители государств Северного Причерноморья и Закавказья, привлекались для несения военной службы в римской армии, и из них формировались порой целые подразделения, что также нашло отражение в эпиграфике.

Богатый эпиграфический материал дают области Северного Причерноморья, причем этот материал ежегодно пополняется благодаря идущим там археологическим исследованиям. Из всей совокупности эпиграфических данных нужно выделить несколько групп надписей, значение которых наиболее велико в контексте анализа отношений местных жителей с Римом. Во-первых, это надписи, содержащие указания на римское влияние на оформление официального статуса боспорских царей и городских общин Херсонеса, Тиры и Ольвии. Во-вторых, иллюстрацией для оценки проримских симпатий служат посвящения в честь римских императоров и наместников, поставленные от имени царей, городских общин или отдельных граждан. В-третьих, отдельную группу составляют надписи, сооруженные римскими представителями - большей частью воинами римских гарнизонов. Наконец, интерес представляет исследование номенклатуры жителей северопричерноморских городов, для чего привлекается вся совокупность известных надписей, включая надгробные.

Античная эпиграфика закавказских областей представлена намного более скудно, что объясняется как неразвитостью полисной структуры местных государственных формирований, так и тем, что археологические изыскания идут здесь более медленными темпами, чем на северном побережье Черного моря. Тем не менее, имеющиеся данные, несмотря на их фрагментарность, дают ценную и во многом уникальную информацию. Надписи, происходящие из Армении, Иберии и Албании, прежде всего фиксировали римские достижения в удержании этих стран в сфере своего военного контроля.

Важным, хотя и специфическим источником, являются нумизматические данные. Античные монеты не только дают возможность уточнить хронологию правления тех или иных монархов и изменений в политическом статусе монетариев, но и содержат информацию о внешнеполитической ориентации организаторов чеканки, что отражается в использовавшихся символике и датировке, а также в выборе монетных металлов, весовых стандартов и обозначений номинала монет. Кроме того, изучая характер чекана, можно делать выводы о состоянии хозяйства государства и его финансов, что, разумеется, также влияло на расстановку сил в международных отношениях. Нумизматические источники представлены как римскими монетами, так и монетами государств Северного Причерноморья и Закавказья.

Археологические материалы, являющиеся самым массовым источником, причем непрерывно пополняемым, также способны отразить определенные процессы, шедшие в социально-экономической, политической и культурной сферах жизни, а также наглядно показать связи государств Северного Причерноморья и Закавказья с внешним миром, прежде всего с римской державой. Поскольку распространение римского влияния на жизнь местного населения осуществлялось преимущественно посредством торговых связей и ввода римских войск, то археологический материал крайне важен для правильной оценки крупных процессов, обусловленных внешнеполитическими изменениями, хотя воссоздание хода конкретных исторических событий на основе только археологических источников, разумеется, затруднительно.

Степень изученности темы. Изучение взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья на научной основе началось с середины XIX в.: работы более раннего периода отличались некритическим отношением к источникам и ограничивались преимущественно пересказом нарративных данных. Первые работы по истории Боспора были написаны А. Ашиком, П. Сабатье и Б. Кене, причем они опирались и на появлявшиеся эпиграфические, нумизматические и археологические данные. Касаясь проблемы римско-боспорских отношений, исследователи преувеличивали степень зависимости Боспора.

На рубеже XIX - XX вв. обработка известных источников была завершена, что подытожили издания сводного характера. Особенно значимыми событиями стали составление корпуса северопричерноморских надписей и издание каталога северопричерноморских монет. После этого появляется ряд работ по нумизматике античных центров Северного Причерноморья и Колхиды А. Бертье-Делагарда, А. Сибирского, П.О. Бурачкова, А.В. Орешникова, Х. Гиля, и тогда же был поднят вопрос о римском влиянии на монетное производство. Крупным событием в историографии истории античных государств Северного Причерноморья стало изложение боспорской истории В.В. Латышевым («Краткая история Боспорского царства»).

Первым ученым, кто поставил перед собой задачу детально рассмотреть положение северопричерноморских государств в их контактах с Римом, был М.И. Ростовцев. Именно он планомерно разработал концепцию вассального положения Боспорского царства. Историческая роль Боспорского царства заключалась, как полагает М.И. Ростовцев, в том, что оно стало государством-буфером, защищавшим в Причерноморье Римскую империю от соприкосновения с варварским миром, а Рим, в свою очередь, играл в Северном Причерноморье прогрессивную роль и заботился о защите местного населения от варваров. Еще одна плодотворная идея М.И. Ростовцева заключалась в том, что политическая ориентация населения греческих городов и варваров Северного Причерноморья различалась - если первые ориентировались на Рим, то племенной мир был враждебен к римлянам.

После событий 1917 г. акценты в области исследования взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья сместились. Поскольку характер внешней политики Рима в советской науке стал определяться как однозначно агрессивный и грабительский, история этих государств стала рассматриваться под углом освободительной борьбы местного населения против попыток римлян навязать свое господство.

В довоенный период, в 20 - 30-х гг. крупных исследований по указанной тематике не появлялось, хотя вышел ряд статей. Наибольшее значение имели публикации Д.П. Каллистова, в которых анализировались боспоро-римские отношения в I в. до н.э. - начале I в. н.э. В.Н. Дьяковым была развита идея о наличии двух путей римского проникновения в Северное Причерноморье, а самой римской экспансии придавался продуманный и целенаправленный характер.

Проблемы римско-армянских отношений рассматривались в работах Я.А. Манандяна, среди которых особенно важной стала монография «Тигран II и Рим». Вину за эскалацию римско-армянского конфликта исследователь практически полностью возлагает на римлян. Особенно ценна попытка автора представить картину трехсторонних отношений Рима, Армении и Парфии и обозначить приоритеты во внешней политике Тиграна II, которые, по его мнению, заключались в стремлении устранить угрозу со стороны парфян.

В послевоенный период в отечественной науке активизировался интерес к истории Северного Причерноморья и Закавказья и к восточной политике Рима. В 1949 г. появились два фундаментальных труда, издание которых сложно переоценить. Одним из них было изложение боспорской истории В.Ф. Гайдукевичем; касаясь вопроса взаимоотношений Боспора с Римом, исследователь определил, что римляне осознали стратегическое значение Боспорского царства уже в первой половине I в. до н.э., но они не могли уделять большое внимание этому региону, пока были заняты «рождением империи», и лишь к концу первого столетия до н.э. определилось положение Боспорского государства как государства зависимого от Рима. Одновременно вышла в свет работа Н.А. Машкина «Принципат Августа», в которой была затронута тема политики Рима на Востоке, включая Армению и Боспор. Впервые в отечественной историографии внешняя политика Рима на определенном отрезке времени была проанализирована столь комплексно, причем было показано значение успешности военных и дипломатических усилий Августа для прочности формируемого им режима.

В 50 - 60-е гг., несмотря на то, что в центре внимания отечественных исследователей лежали преимущественно социально-экономические отношения, наблюдался стойкий интерес и к политической истории как Рима, так и северо-восточных соседей Римской империи. В работе Е.С. Голубцовой «Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры», охватывающей период I в. до н.э. - первой половины I в. н.э., была обрисована картина проникновения римлян в Северный Понт, причем акцент делался на исследовании политических контактов. Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья в I в. до н.э. - II в. н.э. стали объектом исследования А.Г. Кузьминой. Ею были систематизированы применявшиеся римлянами методы для подчинения Северного Понта своему влиянию, и римская политика обрисована как весьма активная.

В статье, посвященной римско-херсонесским отношениям, К.Э. Гриневич указывает на то, что римляне оказались ближе зажиточным слоям северопричерноморских городов, чем понтийско-боспорские правители, заигрывавшие с варварами и втягивавшие городское население в войны с римлянами. Начальному этапу римской политики в Северном Причерноморье были посвящены работы М.М. Слонимского, который подчеркивал значение экономического фактора в развитии экспансии Рима.

В эти же десятилетия появился ряд работ В.Д. Блаватского, Д.Б. Шелова, А.И. Болтуновой, Д.П. Каллистова, Т.В. Блаватской и других специалистов по истории Северного Причерноморья. В статьях из сборника «Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху» (1959 г.) главным образом проводилась мысль, что римское воздействие на государства Северного Причерноморья было поверхностным, проявляясь лишь в политической и военной сферах, и местные жители сумели отстоять свою независимость, опираясь на поддержку варварского мира. В работах по нумизматике К.В. Голенко и П.О. Карышковского была уточнена хронология монетных выпусков в северопричерноморских центрах и показаны черты влияния Рима на организацию местного монетного производства.

В послевоенное время стал заметно расширяться круг эпиграфических, нумизматических и археологических источников по истории кавказских областей, что нашло выражение в серии публикаций З.И. Ямпольского, Б.Н. Аракеляна, Д.Г. Капанадзе, К.В. Тревер. По политике Рима в отношении Закавказья вышел ряд работ, но подход к оценке взаимоотношений римлян с местным населением был однобокий. Римская деятельность характеризовалась только с негативной стороны и трактовалась как неприкрытая агрессия, встречавшая обратное сопротивление. В подобном ключе решались проблемы римской политике в Причерноморье Л.Д. Саникидзе; правда, им была сделана масштабная попытка связать внешне- и внутриполитические процессы в Риме, - согласно его выводу, именно трудные условия войн на Востоке сделали закономерным в Риме переход от республики к диктатуре.

Развитие контактов Рима с древней Грузией легло в основу научных интересов Н.Ю. Ломоури. Вопреки сложившимся в отечественной историографии оценкам, он заявил о том, что военно-политическая активность римлян в Закавказье была даже выгодна иберам, поскольку позволила ослабить угрозу со стороны Армении и Парфии, и что иберы сознательно выбрали проримскую ориентацию, обусловленную совпадением внешнеполитических интересов, с последней четверти I в. н.э. Отдельные аспекты истории кавказских областей, в том числе и особенности взаимоотношений с римлянами, затрагивались в работах Г.А. Меликишвили, Г.Х. Саркисяна, Т.Т. Тодуа, В.Б. Виноградова, М.П. Инадзе и других исследователей.

Политика Рима на Востоке была блестяще проанализирована А.Г. Бокщаниным, поставившим в центр своего исследования римско-парфянские отношения. Автор оценивает римскую политику как в целом агрессивную, направленную на подчинение восточных государств. С другой стороны, он указывает и на готовность представителей правящих кругов восточных стран к сознательной капитуляции перед Римом как наиболее надежной гарантии сохранения рабовладельческой общественной системы. Говоря о положении Армении, А.Г. Бокщанин отмечает, что объективно армянам ближе были парфяне, на чью помощь они опирались в борьбе против римской экспансии, и складывание римско-армянского союза исследователь оценивает как насильственное по отношению к Армянскому царству. Аналогичная проблематика содержалась в работах И.Д. Головко, также рассматривавшего взаимоотношения Рима, Парфии и Армении, но на примере более короткого исторического отрезка (I в. до н.э. - начало I в. н.э.). На его взгляд, Армения тяготела к Парфии, что находило выражение в пропарфянской ориентации некоторых армянских царей, в то время как целью римской политики был подрыв армяно-парфянского союза.

Крупный вклад в изучение политики Рима на Востоке, особенно римско-парфянских и римско-армянских отношений при Нероне, сделал О.В. Кудрявцев. В ходе реконструкции римской деятельности в отношении Армении и Парфии в эпоху Юлиев-Клавдиев О.В. Кудрявцев сделал вывод о прямой зависимости между характером внешней политики Римской империи и состоянием баланса сил в борьбе внутри правящего класса.

В работах В.А. Леквинадзе была сформулирована концепция «понтийского лимеса», который, по мнению автора, был создан в Восточном Причерноморье с целью стратегического наблюдения за кавказскими землями и борьбы с малыми угрозами.

Ряд публикаций этого периода содержали анализ римской политики в Западном Причерноморье и придунайских землях. Здесь нужно, прежде всего, отметить работы Т.Д. Златковской, Ю.К. Колосовской, И.Т. Кругликовой. Основательная монографии М.И. Максимовой была посвящена городам юго-восточного Причерноморья - в работе отражены различные аспекты римской политики в Южном Причерноморье и, кроме того, затрагиваются некоторые эпизоды, связанные с историей Северного Понта и Закавказья.

Проблемы восточной политики Рима в I в. до н.э. поднимались в работах П.В. Лазаренко, Н.М. Елизаровой и Л.С. Ильинской, но характер власти Рима над подчиненными народами по-прежнему определялся как грабительский, и каких-либо принципиально новых идей данные исследования не содержали. Гораздо больший интерес представляют фундаментальные исследования по истории поздней Римской республики С.Л. Утченко, в которых рассматриваются проблемы внутренней и внешней политики Рима.

В 1970 - 1980-е гг. интерес к обозначенным проблемам не спадал, и как тематика, так и количество научных работ расширялись. Одной из самых заметных публикаций стал монография Г.А. Цветаевой, посвященная контактам Боспора и Рима. Характерно, что Г.А. Цветаева пришла к выводу о прогрессивной роли римлян для боспорских городов. Другим весомым исследованием была работа В.М. Зубаря «Херсонес Таврический и Римская империя». На взгляд автора, Херсонес был более независим от Боспора, чем это принято полагать, и херсонеситы сознательно приняли ориентацию на Рим уже во второй половине I в. до н.э. К сходному заключению пришел в работе, посвященной общей истории Херсонеса, В.И. Кадеев.

В нескольких статьях В.А. Латышевой разбираются отдельные сюжеты боспорской истории I в. до н.э. Н.И. Винокуров коснулся некоторых проблем боспоро-римских отношений, в частности вопроса о римских субсидиях. Сотрудничество населения Северного Причерноморья с римлянами в военной сфере анализировалось в работах С.Б. Буйских.

Не были обойдены вниманием и проблемы взаимоотношений с Римом народов Закавказья. Внешнеполитические контакты Армении и Албании были рассмотрены в нескольких диссертационных исследованиях (А.П. Акопян, А.Э. Хачикян, А.М. Акопян, С.Г. Петросян, И.Ш. Джавадов). Новый взгляд на армяно-римские отношения при Тигране II был предложен Р.Л. Манасеряном - вопреки мнению Я.А. Манандяна, поддержанному другими исследователями, Р.Л. Манасерян сделал вывод об агрессивной антиримской политике Тиграна II, полагая, что тот готовился к столкновению с Римом заранее и выбрал союз с Митридатом VI сознательно, понимая возможные его последствия. Также можно отметить работы Г.А. Лордкипанидзе и О.Д. Лордкипанидзе, посвященные истории Колхиды. Крупный вклад в изучение монетного дела и денежного обращения античной Армении и Грузии был сделан Х.А. Мушегяном и Г.Ф. Дундуа. В целом, этот период в отечественной науке оказался наиболее продуктивным для изучения истории стран Закавказья. Оценка римского проникновения в данный регион постепенно изменялась, и наряду с традиционными оценками римских действий как военной агрессии, отмечались и положительные моменты установления и поддержания контактов с Римом для местного населения.

Римская политика в областях, примыкавших к Северному Причерноморью и Закавказью, также не была обойдена вниманием. Традиционно интерес вызывали прежде всего римско-парфянские отношения, которые были рассмотрены А.Ш. Гамкрелидзе. Работы А.В. Шмалько касаются римской политики в Южном Понте, причем автором был затронут вопрос о роли администрации Вифинии-Понта в контроле за ситуацией в Северном Причерноморье. Взаимоотношения римлян с населением придунайских областей были отслежены в работах Н.А. Чаплыгиной. Интересные, хотя и спорные, утверждения содержатся в публикациях Ю.Е. Журавлева: по его мнению, интерес Рима к Северному Понту обозначился уже к началу II в. до н.э.

Современный период в отечественной историографии (90-е гг. ХХ в. - 2000-е гг.) характеризуется новыми явлениями и тенденциями. Определенная разновекторность развития отечественной и зарубежной историографии, обусловленная идеологическими причинами и заметная в советский период, перестала так ощущаться, и теперь с большим основанием можно говорить о единстве развития отечественной и зарубежной исторической науки. Новые технологии и значительное расширение информационного обмена дали возможность сделать научные дискуссии более широкими и оживленными, что выразилось в усилении значения провинциальных научных центров. Тематика исследований и круг изучаемых вопросов также существенно расширились. Одной из магистральных линий развития современного отечественного антиковедения с полным правом можно считать изучение истории Северного Причерноморья, прежде всего Боспорского царства, и в данном направлении работы российских авторов сложно рассматривать в отрыве от деятельности их украинских коллег.

Наиболее масштабная картина взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья дается в работах украинского исследователя В.М. Зубаря. Обобщающими трудами по этой проблематике стали монографии «Северный Понт и Римская империя», где дается обзор римской политики в Северном Причерноморье на протяжении почти шести столетий (с середины I в. до н.э. до первой половины VI в. н.э.), и «Таврика и Римская империя: Римские войска и укрепления в Таврике». Особое внимание в этих работах уделяется контактам в военной области. Оценивая характер римской политики, В.М. Зубарь полагает, что для большинства населения городов Северного Понта вхождение в состав Империи или подчинение ей рассматривалось не как оккупация или порабощение, а как помощь дружественного, более сильного государства.

Полноценная концепция боспоро-римских отношений представлена в работах С.Ю. Сапрыкина, в круг научных интересов которого входит также история Понтийского царства. Исследователь отталкивается от признания обозначенного еще в работах М.И. Ростовцева дуализма иранских и греческих начал в организации государственных и общественных структур Боспора. Боспорским правителям I в. до н.э. - начала I в. н.э. более присущи были иранские, или, как их обозначает автор, митридатовские традиции, которые проявлялись в стремлении царей отстоять независимость Боспора от римских поползновений, опираясь на поддержку варварских слоев местного населения. Стержнем такой политики С.Ю. Сапрыкин считает систему военно-хозяйственных поселений, которая была перенесена из Понтийского царства.

Военные контакты Боспора с Римом рассматриваются в работах В.А. Горончаровского, крупнейшей из которых является монография «Между империей и варварами: военное дело Боспора римского времени». На взгляд автора, Боспорское царство стало для античного мира, в первую очередь для римлян, своеобразным полигоном для знакомства с военными достижениями кочевников. Вопросы связей Рима с Боспором в военной области рассматриваются И.Ю. Булкиным, Ю.А. Виноградовым и Г.В. Требелевой.

Исследование нумизматики северопричерноморских центров продолжается Н.А. Фроловой и В.А. Анохиным; кроме того, ценные наблюдения по организации монетного производства делаются Т.Н. Смекаловой, которая на основе анализа состава монетных сплавов выделила черты влияния Понта и Рима на монетное дело Боспора и Херсонеса.

Проблемы статуса и политической ориентации боспорских правителей входят в сферу интересов В.П. Яйленко. Отдельным сюжетам из истории взаимоотношений Боспора и Херсонеса с Римом посвящены работы Ю.Г. Виноградова. В сферу научных интересов Е.А. Молева входит политическая история Боспора при Митридате VI и Фарнаке. По херсонесско-римским отношениям необходимо отметить публикации И.А. Макарова, в основном посвященные интерпретации эпиграфических данных.

Весьма актуальным является изучение истории северокавказских народов, прежде всего аланов. За последние два десятилетия вышел целый ряд работ по аланистике Т.А. Габуева, В.А. Кузнецова, С.М. Перевалова, С.А. Яценко, М.Б. Щукина, Н.Н. Лысенко. Учитывая значительное воздействие, которое аланы оказали на развитие политической ситуации в Закавказье во второй половине I - первой половине II вв. н.э., такие исследования дают возможность более правильно оценить этническую и политическую обстановку, складывавшуюся на северо-восточных границах римских провинций в Малой Азии и заставлявшую римлян вносить коррективы в свои внешнеполитические проекты.

По римско-армянским связям необходимо отметить диссертацию украинского историка С.Д. Литовченко, в которой анализируются взаимоотношения Рима с Арменией в первой половине I в. до н.э. - начале I в. н.э. В работе высказывается ряд новых положений по исследуемым проблемам.

Внешнеполитическая деятельность Рима периода раннего принципата является предметом содержательных исследований В.Н. Парфенова, который также заметное внимание уделяет сюжетам из боспорской истории этого же времени. Внешнюю политику Августа В.Н. Парфенов изображает ярко выраженно агрессивной, и подчинение Боспора он считает одним из этапов в реализации грандиозного плана покорения мира. Совершенно другое отношение к Боспору, как полагает В.Н. Парфенов, было продемонстрировано Домицианом, намеревавшимся превратить Боспорское царство в одно из ключевых буферных государств, прикрывавших римские границы, подобно Дакии. Римская восточная политика более раннего времени рассматривается в работах В.И. Кащеева, А.П. Беликова, А.В. Куликова и Е.В. Смыкова. На взгляд А.П. Беликова, римскую политику нельзя однозначно определять как вынужденную или планомерно реализуемую агрессию, но основным ее принципом было стремление обеспечить стабильность, к которой стремились и римские контрагенты.

Различные аспекты римской политики в причерноморском регионе освещаются в работах К.Л. Гуленкова, О.Л. Габелко (наиболее полно ими затронут период митридатовых войн), а также Ю.К. Колосовской, чьи многолетние исследования были обобщены в монографии «Рим и мир племен на Дунае в I - IV вв. н.э.». Общая политика Рима в отношении монетного производства в зависимых от Рима государствах рассматривается в публикациях М.Г. Абрамзона; его же перу принадлежит исследование по взаимоотношениям Рима с Киликией.

Помимо этого, обозначенная проблематика прямо или косвенно поднимается в большинстве работ по истории, археологии, нумизматике и эпиграфике Северного Причерноморья и Закавказья, а также в исследованиях по истории Рима периода поздней республики - ранней Империи.

В зарубежной историографии проблема контактов Рима со странами Закавказья и Северного Причерноморья привлекала интерес в меньшей степени и рассматривалась в основном в рамках изучения римской восточной политики вообще. Первые зарубежные работы, посвященные истории причерноморского региона, появились в XIX в. (В. Ваддингтон, А. Заллет и др.), причем в них упор делался на анализе нумизматического материала.

Важнейшей вехой в романистике стало издание «Истории Рима» Теодора Моммзена, последний том которой был посвящен истории римских провинций. Концепция «оборонительного империализма» оказала огромное воздействие на развитие зарубежной романистики, и ее влияние может быть прослежено даже в некоторых современных разработках. Т. Моммзен отметил большое торговое значение Боспорского царства для Рима и дал объяснение, почему эти районы не были переданы под управление римских наместников - по его мнению, важнейшими факторами являлись обширность территории и варварское окружение. Интерес Рима к Армении был, на его взгляд, предопределен стратегическим положением Армянского государства, однако для спасения римского военного и политического престижа Армения все же была оставлена парфянам.

На рубеже XIX - XX вв. появилось несколько крупных работ, в которых проблемы взаимоотношений Рима со своими северо-восточными соседями были обозначены достаточно отчетливо. Французский историк Т. Рейнак, интересовавшийся историей Понтийского царства и личностью Митридата Евпатора, подчеркнул, что первоначальные победы царя над римлянами могут быть объяснены наличием таких больших источников экономических и людских ресурсов как Боспор и Колхида. Исследование истории Парфии было предпринято Дж. Роулинсоном, который в своей работе заметное место отвел взаимоотношениям Парфии и Рима и определил положение Армении в их контексте.

Крупным обобщающим трудом по истории Северного Причерноморья, вышедшим на Западе, стала монография Э. Миннза «Скифы и греки» (1913 г.), в которой была кратко освещена история проникновения римлян на северопонтийские земли. Почти одновременно была издана работа А. Астуряна «Политические взаимоотношения между Арменией и Римом», которая представляла собой первый опыт специального исследования римско-армянских отношений. Главный вывод автора состоял в том, что он приписывал армянским царям стремление оставаться на нейтральной позиции в ходе римско-парфянского противостояния, что удавалось им с большим трудом. Проблема контактов Рима с Арменией затрагивалась в публикациях, связанных с восточной политикой римлян, и в этом ряду необходимо упомянуть работы К. Экхардта и Й. Кромайера. Взаимоотношения римлян с зависимыми правителями стали предметом исследования П. Сэндса.