Национальные движения южных славян Австро-Венгрии 1890-1918 годов

4. В 1890-1914 гг. различные течения в национальных движениях южных славян стремились к взаимному сотрудничеству. С одной стороны, они опирались на центростремительную тенденцию и были ее отражением. С другой, - остались безрезультатными, поскольку отсутствовала реальная основа внутри югославянских и внутримперских интеграционных тенденций. В политике различных идеологических течений в национальных движениях южных славян проявлялись тенденции как к социально и этнополитической дифференциации и соперничеству, так и к взаимному сотрудничеству. Наряду с этнорегиональным - хорватскосербскими, хорватскословенскими и, наконец, хорватско-сербско-словенскими инициативами и концепциями (австрославизм и югославизм), предпринимались попытки наладить совместную политическую деятельность и с другими славянскими народами империи, прежде всего с чехами (неославизм, «славянский союз» в рейхсрате, немадьярские народы Венгрии). Но они остались безуспешными изза сущностных политических и экономических противоречий между национальными интересами каждого народа.

5. В годы Первой мировой войны национальные движения южных славян нашли общий язык между собой в специфических условиях нарастания центробежных тенденций и совпадения национально-политических интересов. Позиции Югославянского и Чехословацкого комитетов совпали относительно решения проблемы национального самоопределения вне границ империи и по тенденции - с политикой австро-немецкого и венгерского национальных движений. Центры дезинтеграционных по отношению к империи и оппозиционных монархии Габсбургов политических сил находились в основном за границей - в эмиграции (Лондон, Югославянский комитет), в плену (Россия, Франция), на о. Корфу (династия Карагеоргиевичей и правительство Сербии), а также национальные общины в США. В середине 1917 г. начался поворот от господства центростремительной к господству центробежной тенденции и у национальных движений южных славян внутри самой империи (Югославянский клуб в рейхсрате, хорватский сабор, а также депутаты сабора БиГ и местных представительных учреждений Далмации, Истрии, Крайны, Каринтии и других земель). Распад Монархии предопределило превращение центростремительных факторов в центробежные, обострение межнациональных и социальных противоречий, неэффективность всей системы государства.

6. Наряду с поисками внутримперских проектов реформирования национально-государственного устройства Монархии, политическими силами разных направлений выдвигались и региональные - центрально-европейские, «дунайские» и балканские проекты межгосударственного и внутригосударственного переформатирования этнополитического пространства - федеративные, конфедеративные и межгосударственные. Однако ни один из них не обеспечивал целостность и независимость Австро-Венгрии.

7. Россия объективно являлась идеологическим и геополитическим фактором существования или распада дуалистической монархии. «Русский фактор» и «славянское сознание» были неотъемлемыми элементами их национально-политического сознания, идеологии, стратегии и тактики их национальных движений. Причем далеко не всегда национальные движения южных славян видели в России опору в деле защиты их интересов и достижения их целей. Политике имперской, постимперской и большевистской России по разным причинам была присуща двойственность по отношению к крупному многонациональному государству в центре Европы. Будучи врагом Австро-Венгрии, Россия не стремилась к ее безусловному распаду.

8. Любой вариант окончания войны, будь то победа Центральных держав или победа Четверного согласия, - не был в состоянии гарантировать целостность многонациональной империи и ее суверенитет. Даже союзница Австро-Венгрии - Германия с ее планами создания Срединной Европы и реальной политикой подчинения Монархии, сыграла разрушающую Австро-Венгрию роль, поскольку на эти планы не могли согласиться славянские народы. После первоначального периода мобилизации и консолидации, война обострила внутренние социальные, межнациональные и межрегиональные противоречия. Процесс национального самоопределения во все большей степени совпадал по направленности с поиском новой социальной реальности. Война, согласно замыслу ее зачинателей, изначально направленная на подавление процессов национального самоопределения и отказ от социально-политической модернизации привела к тому, что оба эти процесса, которые могли сцементировать империю, превратились в факторы ее дезинтеграции.

9. Ни один из многочисленных «национальных вопросов» (хорватский, сербский, словенский, боснийско-герцеговинский или югославянский), равно как и геополитических (адриатический и балканский), сам по себе не сыграл решающей роли в распаде многонационального государства. Распад Австро-Венгрии был не случайностью, а следствием сущностного трансформации национализма, деформации и изменение направленности практические всех социальных и этнических процессов, произошедшего в годы Первой мировой войны. Возможности для национального самоопределения и социальной модернизации в рамках империи и монархии были полностью исчерпаны. Центростремительная тенденции лишились социального смысла и политической поддержки даже у господствующих австрийских немцев и венгров. В Австро-Венгрии произошла национальная революция (или несколько национальных революций), но не возникла социальная (социалистическая) революция.

Степень новизны данного исследования определяется итогами предшествующих исследований, нашедшими отражение в отечественной и зарубежной историографии, а также спецификой проблематики и методологии исследования:

· автором осуществлен детальный анализ этнополитической терминологии в ее историческом развитии.

· методологическая и содержательная новизна исследования состоит в том, что проанализированы во взаимосвязи процессы модернизации и национального самоопределения;

· выявлена взаимозависимость этих двух процессов с центростремительными и центробежными, интергационной и дезинтеграционной тенденциями, соотношение которых в конкретных исторических условиях привела к распаду многонациональной империи;

· проведен сопоставительный анализ развития этнополитических процессов и общественных настроений в довоенный период (1890-1914 гг.) и в период Первой мировой войны (1914-1918 гг.) у четырех южнославянских народов: изменение сути, форм, направленности и темпа этнических и социальных процессов привело к победе центробежной тенденции не только у неполноправных, но и господствовавших народов Монархии, а южные славяне увидели в общем югославском государстве новую социальную реальность, альтернативную австро-венгерской.

· впервые реконструированы и исследованы во взаимосвязи взаимоотношения национальных движений южных славян к России, с одной стороны, и отношение различных социальных и профессиональных групп российского общества к национальным движениям хорватов, сербов, словенцев и боснийских Мусульман.

· на основании вновь обнаруженных в том числе и неопубликованных источников впервые проанализированы восприятие и оценка этнополитических процессов на Балканах и в Средней Европе российскими социал-демократами и социалистами - большевиками, меньшевиками, эсерами. Также был проведен сопоставительный анализ развития двух империй на последнем этапе их существования, в одной из которых победила социальная, а в другой - национальная революция.

· в данном исследовании введено в научный оборот значительное количество новых источников - как неопубликованных, находящихся в архивах, так и опубликованных, однако находившихся вне поля зрения исследователей проблематики Средней Европы.

Особо необходимо выделить сравнительно-историческую составляющую данного исследования: был проведен комплексный историко-сравнительный анализ национальных движений южнославянских народов между собой, а также других народов Австро-Венгрии, Австро-Венгерской и Российской империй.

Практическая значимость данного диссертационного исследования определяется тем, что содержащиеся в ней фактический материал, авторский анализ и выводы способствуют более углубленному пониманию этнополитических процессов и явлений, протекавших в Австро-Венгрии а также в регионе Средней Европы и их систематизации. Результаты исследования могут быть внедрены в практику высшей школы при чтении общих и специальных курсов по Новой истории Австро-Венгрии, региона Средней (Центральной и Юго-Восточной) Европы и южнославянских народов, а также истории общественного движения и внешней политики России и СССР, по истории международных отношений, Нового и Новейшего времени.

Теоретические положения и выводы диссертации могут быть полезны представителям государственных структур и частных организаций, занимающихся практической деятельностью по формированию отношений Российской Федерации со странами региона Средней Европы и нынешнего субрегиона Западных Балкан. Разработанная автором методология может быть использована для изучения причин распада многонациональных государств в Средней и Восточной Европе в ХХ в.

Апробация результатов диссертационного исследования - его методологии, основных положений и выводов состоялась в ходе изложения докладов на всероссийских и международных научных конференциях, в частности: «Первая мировая война и судьбы народов Центральной и ЮгоВосточной Европы» (ЧГУ им. Федьковича, Черновцы, Украина, 24-25 сентября 1998 г.); «Российская политика на Балканах» (Институт международной политики и экономики, Белград, Югославия, 15-16 октября 1998 г.); «Государство. Церковь. Общество» (ИВИ РАН, 19 апреля 2005 г.); «Первая мировая война и проблемы государственного строительства в Центральной и Восточной Европе (к 90летию окончания Первой мировой войны)» (ЧГУ им. Ю. Федьковича, Черновцы, 29-30 октября 2008 г.); «История и политика: конфликт интерпретаций» (Институт всеобщей истории РАН, 8 декабря 2008; «Уроки Балканского конфликта» (МГИМО, Москва, 20 апреля 2011 г.; «Распад СССР и СФРЮ: выводы и уроки» (МГИМО, Москва, 28 февраля 2012 г,), «Религия и конструкты национальной идентичности в государствах Восточной Европы в XX в.: историографический аспект» (ИВИ РАН, 6-7 декабря 2012 г. «Россия и славянство: диалог культур» (Тверь, Исторический факультет ТГУ, 22 мая 2013 г.).

Основные положения и выводы диссертации обсуждены на заседаниях кафедры новой и новейшей истории Исторического факультета Московского педагогического государственного университета. Основные идеи и результаты изложены в 3х в монографиях, научных статьях, опубликованных в журналах, рекомендованных ВАК, в количестве 21й, в статьях в других журналах и проблемных сборников в количестве 37ми. Апробация соответствующих частей и результатов диссертации была проведена во время чтения спецкурсов и ведения спецсеминаров на Историческом факультете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (кафедра истории южных и западных славян), Отделении международных отношений и зарубежного регионоведения Российского государственного гуманитарного университета. Все три монографии были отрецензированы в отечественных и зарубежных журналах, в том числе в журналах, рекомендованных ВАК.

Структура работы соответствует проблемно-хронологическому подходу исследования, его целям и задачам. Диссертация состоит из введения, 6 глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения.

Основное содержание работы

Во введении обосновываются актуальность темы, научная новизна работы, ее территориальные и хронологические рамки, определяются объект и предмет исследования, цель и основные задачи, дается характеристика источниковой базы, определяется степень изученности предложенной темы, ее теоретическая и практическая значимость, обосновывается использование понятийного аппарата исследования.

Глава I - «Австро-Венгерская империя как административная и этнополитическая система» - состоит из четырех параграфов. Развитие Австро-Венгрии как многонационального государства определялось в конце XIX - начале XX вв.. несколькими одновременно протекавшими с разной интенсивностью процессами - модернизацией, национальным самоопределением, внутриэтнической консолидацией и межэтнической интеграцией. Вместе с тем сохранялась политическая и идеологическая фрагментарность. Заключение австро-венгерского Соглашения 1867 г. и установление дуализма знаменовало собой превращение Австрийской империи в Австро-Венгерскую состоявшую из двух парламентских монархий с собственным суверенитетом.

Формирование этно-социального организма нового типа - современной нации - проходило у хорватов, сербов, словенцев и боснийских Мусульман Австро-Венгрии при отсутствии собственного национального государства, административно-политической раздробленности этнических территорий и долговременного совместного/чересполосного проживания этих народов.

Статус Хорватии и ее права определялись заключенным 1868 г. венгерско-хорватским соглашением. Соглашение 1868 г. провозглашало государственное единство Венгрии и Хорватии, однако хорватское национальное сознание не признавало акт единого коронования. Национально-церковная автономия сербов, распространявшаяся и на территории Хорватии-Славонии, была остатком привилегий православного сербского населения XVII-XVIII вв.

Принципы и формы обеих автономий не обеспечивали полноправного участия хорватов и сербов в управлении и не гарантировали политической целостности этнических хорватских и сербских территорий. Обе они основывались на феодальном праве, феодальных привилегиях и их развитие совпадало по направленности - превращение в политической и этно-конфессиональной - в политическую этно-национальную. Но именно это обусловило конфликтность во взаимоотношениях национальных движений двух народов.

Далмация и Истрия входили в австрийскую часть монархии. Этническая структура населения обе территории отличалась как друг от друга, так и от Хорватии-Славонии и БиГ. В Далмации проживали хорваты и сербы, а также итальянцы и романизированное население. В Истрии, входившей в провинцию Австрийское Приморье, ситуация была иной: славянскую часть населения составляли хорваты и словенцы, романскую - итальянцы. Национальные движения этих тех народов находились сложных отношениях и между собой, и с Веной. При этом хорваты, словенцы и итальянцы принадлежали к Католической церкви, а сербы - к Православной.

Босния и Герцеговина была оккупирована Австро-Венгрией в соответствии с Берлинским трактатов в 1878 г., и в 1908 г. - аннексирована.. БиГ стала «общим владением Австрии и Венгрии», которое находилось, как и в период оккупации, под управлением общеимперского министра финансов. В 1905 г. церковно-школьную автономию получили сербы, в 1909 г. - боснийские мусульмане. Однако в отличие от подобной же автономии у сербов Венгрии, это не предполагало создание представительных учреждений по этно-конфессиональному признаку. В 1910 г. БиГ была дарована территориальная автономия - конституция, и наряду с исполнительной властью появилось представительное учреждение - сабор (скупщина). Как и в Хорватии-Славонии, оно было лишено права законодательной инициативы и контроля над исполнительной властью, т.е. не было собственно парламентом.

Словенские земли оказались в австрийской части Монархии - Сообществе королевств и земель, представленных в рейхсрате. «Землям» предоставлялась определенная степень территориального самоуправления на основе их исторических государственных прав. Словенцы проживали в шести из семнадцати провинций. Лишь в Крайне и Горице словенцы обладали большинством в этнической структуре населения. На остальных же территориях они находились в меньшинстве. Но словенское национальное сознание считало эти области своими этническими территориями. К середине 90х годов XIX в. словенская нация обладала такими характеристиками, как самосознание, социальная структура, национальная культура. Однако отсутствовала единая административно-политическая территория, охватывавшая этнические территории.

В конце ХIХ - начала ХХ вв. идейно-политические течения, клубы и группировки превращались в политические партии в современном значении этого слова, обретая более широкую социальную и политическую базу и укрепляя внутреннюю структуру. Партии становились основными политическими институтами общества и формой организации национальных движений.

В югославянских землях существовало два уровня политической жизни - местный (выборы в саборы - ландтаги или сеймы) и общеимперский (выборы в рейхсрат). Выборы на всех уровнях проходили по куриальной системе. В 1907 г. во всей Цислейтании (в словенских землях, как и в Далмации и Истрии) было введено всеобщее, равное, прямое, тайное голосование. В Хорватии в 1910 г. также была проведена ограниченная избирательная реформа.

Глава II - «Государственно-правовые программы национальных движений южнославянских народов Австро-Венгрии 18901914 гг.» - состоит из трех параграфов. В программных установках хорватских и сербских национальных движений 8090х годов XIX в. тесно переплетались принципы исторического государственного права, естественного права, заимствованное у правящих классов империи - австрийских немцев и венгров понятие «политическая нация» и народного суверенитета. В 80е годы прошлого века в идеологии хорватского национального движения сохранились два основных течения - национально-либеральное, представленное Хорватской национальной независимой партией (ХННП) Й.Ю. Штроссмайера и Ф. Рачки и национально-радикальное, основные принципы которого были тесно связаны с именем лидера Хорватской партии права (ХПП) А. Старчевича. В программе ХНПП и части ХПП 1894 г. провозглашалось традиционное требование хорватского национального движения: политическое объединение этнических территорий и создание «одного самостоятельного государственного образования хорватского народа, проживающего в границах габсбургской монархии». ХННП и ХПП в 1902-1903 гг. создали под традиционным названием новую Хорватскую партию права, также признававшую программу 1894 г. Сторонники нового лидера другой части ХПП Й. Франка создали Настоящую партию права, Старчевичевскую партию права. Этно-национальный радикализм присутствовал и в сербском национальном движении - Сербская национальная радикальная партия (СНРП).

В 1887 г. была образована Сербская национальная независимая партия (СННП) Совпадение с позицией ХННП ряде вопросов создавало основу для политического сотрудничества двух партий, отражавших интересы приблизительно одних и тех же слоев обеих наций, ориентированных на Венгрию.

Следующим крупным шагом в развитии национальной идеологии у хорватов и сербов стал так называемый «новый курс», идея которого зародилась в 1903-1905 гг. в среде оппозиционно настроенных хорватских политиков Далмации. Формирование кон цепции «нового курса» началось в Далмации. «Новый курс» был реакцией национальных движений южных славян на начавшийся кризиса дуализма, отражал их представления о путях развития и возможности сохранения Австро-Венгрии как единого многонационального государства. Значительное воздействие на него оказали внешние события - государственный переворот в Сербии в 1903 г., революция 1905 г. в России, усиление германской политики «Дранг нах Остен». Авторы Риекской и Задарской резолюций (3 и 17 октября 1905 г.) сформулировали принцип самоопределения своих наций. Либерально-консервативные, часть национально-радикальных и демократические круги обеих наций увидели необходимость совместных действий, осознали совпадение интересов независимо от национальной принадлежности и имеющихся противоречий (Хорватско-сербская коалиция, ХСК - октябрь-декабрь 1905 г., ориентированная на сотрудничество с венгерской оппозицией. Партии либерального направления также возникли в Далмации, Воеводине, словенских землях. В октябре 1910 г. объединились консервативно-либеральный и либерально-демократический фланги хорватского национального движения. Программа созданной Хорватской объединенной независимой партии (ХОНП, 1910) в сторону умеренности и оппортунизма сильно отличалась от Риекской и Задарской резолюций, от постулатов «нового курса».

Оформилась и крыло национально-государственной идеологии, сочетавшее идеи модернизаторства консервативного толка и радикального этно-национализма. У хорватов эти настроения выражали партии Й. Франка и М. Старчевича, у сербов - Сербская радикальная партия. «Франковцы» и Словенская народная партия были связаны с католическими кругами, доктриной социального христианства.

Разрабатывалась самостоятельная политическая программа идеологами хорватского «аграризма» А. и Ст. Радичами. Программа Хорватской народной крестьянской партии (ХНКП) была принята в 1905 г. и впоследствии видоизменялась. Ее авторы разделяли общую идею народного суверенитета. Позиция партии по отношению к целостности монархии Габсбургов партия была близка к позициям партии Франка.

Организованное социал-демократическое движение начало формироваться у югославян АвстроВенгрии в самом конце ХIХ в. Социал-демократическая партия Хорватии и Славонии (СДПХСл, образовалась в 1894 г.), а Югославянская социал-демократическая партия (ЮСДП, 1896 г.) , действовавшая в словенских землях, а также Далмации и Истрии, была одной из шести национальных «секций» австрийской социал-демократии. Наряду с ЮСДП в Триесте и некоторых других областях Адриатического побережья наряду с югославянскими действовали и итальянские социал-демократы. СДП Би Г возникла только в 1909 г.

Сильное воздействие на теорию и практику этих партий оказывали программные документы социал-демократических партий Германии, Австрии. Югославянские социал-демократы считая себя неотъемлемой частью между народного социалистического движения и с самого начала стремилась поддерживать тесные связи со П Интернационалом. СДПХСл, ЮСДП и СДП БиГ колебались между двумя вариантами решения сербского, хорватского, словенского и Мусульманского национальных вопросов, а также общего - югославянского. До Первой мировой войны они рассматривали возможность их решения как в рамках Австро-Венгрии, так и в рамках Балканской федерации (конференции 1909 г. в Любляне и 1910 г. в Белграде).

Глава III - «Этно-национальное самосознание южных славян монархии Габсбургов в программах национальных движений монархии Габсбургов 18901914 гг.» - состоит из шести параграфов. Й.Ю. Штроссмайер и Ф.Рачки (ХННП) представляли себе южных славян как единый народ, состоявший из ряда племен, включая и болгар. Они считали, что именно конфессиональные различия препятствовали сплочению южных славян в их стремлении к обретению национальной свобод. Они выступали за сближение католической и православной церквей, которое они рассматривали в контексте противодействия революционным настроениям. Их оппонентом как «югославистов» был А. Старчевич, стоявшей на принципах моноэтничного хорватского государства и отрицания самого этнонима «сербы» на территории Хорватии. ХПП исходила из тезиса о национальном единстве хорватов и словенцев, который трактовали как их принадлежность к хорватской этнической общности и нации. Боснийских Мусульман Старчевич считал этническими хорватами.

Присущий сербскому этническому и политическому сознанию конфессиональный характер проявился и в национальных программах их зарождавшихся политических партий (СННП, СНРП). Этно-церковные привилегии рассматривались как политические, как государственно-правовые, а этно-конфессиональная общность - как субъект государственного права. Это характерно для программ практически всех сербских политических партий, организаций и политических течений рубежа веков.

В 1900 г. в Загребе под влиянием Энциклики Папы Льва XIII «Rerum novarum» состоялся католический конгресс. Постепенно в католическом движении в Хорватии образовались два течения, которые различались по подходу к решению национального вопроса, к революции, к ирредентизму и т.д.

Сербское национальное движение, выработав общие принципы для двух ведущих организаций - СННП и СНРП, сформировало свои этнополитические требования. В автономной Хорватии-Славонии они заключались в признании сербского знамени, обретении равноправия в использовании кириллического алфавита с латинским и равноправия сербской православной церкви с римско-католической.

В Хорватии возникли хорватские рабочие организации исключительно этно-национальной направленности. Часто они поддерживались столь же националистично настроенным духовенством. У словенцев идеи католичества, соединенные с национальным сознанием, в отличие от хорватов, шедших за партией Радичей, основном были распространены в крестьянской среде - Словенская народная партия, оппонент либералов из Словенской национально-прогрессивной партии. Католическое течение в словенском национальном движении была более сильной и активной, чем в хорватском. Католические съезды прошли в 1890, 1900, 1906 и 1913 гг.

Идея сотрудничества угнетенных народов неоднократно возникала у национальных деятелей в обеих частях Монархии. Она логически дополняла основные собственно этно-национальные концепции национальных движений. При этом они вовсе не отказывались самобытности своих наций, и отстаивали право каждой из них самостоятельной внутриполитической линии. Вопрос о выходе из состава Австро-Венгрии не поднимался. В 1895 и 1897 гг. наиболее значительным результатом попыток чисто политического сотрудничества сербов, румын и словаков, были конгрессы национальностей Венгрии. Последующие попытки совместных действий в 1898, 1901 и 1905 гг. успехом не увенчались: каждый исходил из собственных интересов и целей.

Идеологи и организаторы движения неославистов исходили из факта этнического родства, культурной близости и общности экономических интересов славянских народов, составлявших вместе относительное большинства населения империи. Участники съезда в Праге в 1908 г., по социально-политической направленности - консерваторы и либералы, были приверженцами австрославизма, легитимизма и противниками революции. Аннексия БиГ в октябре 1908 г., а также неразрешенность «польского вопроса» в России положили конец этим надеждам. Хорваты, в отличие от сербов, поддержали аннексию, надеясь на создание третьего - югославянского образования. Но в этом последнем они не нашли поддержку у чехов. Второй съезд 1910 г. в Софии стал последним.

Славянские политики австрийской части Монархии, прежде всего, словенцы, пытались создать форму совместной политической борьбы в рейхсрате. Но Славянский союз (1909 г.) в силу межнациональных, межпартийных и межличностных противоречий просуществовал недолго.

Социал-демократия Австро-Венгрии, несмотря на официальный интернационализм и общность интересов пролетариата, также не смогла победить национальные предрассудки и противоречия, обеспечить единство действий.

Общая платформа национальных движений славян для осуществления модернизации и национального самоопределения в рамках легализма и австро-славизма оказалось не достижимой.

ГЛАВА IV - «Южные славяне Австро-Венгрии в Первой мировой войне» - состоит из пяти параграфов. После убийства эрцгерцога Франца Фердинанда и начала войны южнославянские политические деятели и часть высшего чиновничества были заинтересованы в сохранении межнационального мира в Монархии. Однако им не удалось предотвратить ни стихийные погромы, ни широкомасштабные политические преследования сербов (их жертвами стали все деятели югославянского спектра, независимо от национальности), ни резкое сокращение политических свобод. БиГ (после оккупации Сербии Черногории в конце 1915 г.) и Хорватия находились в относительно глубоком тылу; Истрия, Далмация и словенские земли после вступления Италии в войну на стороне Антанты в мае 1915 г. оказались фронтовой и прифронтовой территорией.

В хорватском ополчении службу проходила лишь часть жителей Хорватии, а большинство служило в общей - австро-венгерской армии. Кроме хорватских ополченцев (т.е. жителей Хорватии и Славонии), в войне принимали участие и далматинские, и боснийско-герцеговинские части, состоявшие из жителей этих областей, независимо от вероисповедания и национальности, сражавшиеся на русском и итальянском фронтах и понесшие значительные потери.

Балканский фронт до своего исчезновения в 1915 г. оттягивал почти треть сил коалиции Центральных держав. В этом отношении его дополнял, а потом полностью заменил Итальянский фронт. На нем югославяне с ожесточением воевали не сколько за Монархию, сколько против провозглашенного в апреле 1915 г. Лондонским договором присоединения значительной части югославянских земель Австро-Венгрии к Италии в случае победы Четверного согласия.

Осенью 1918 г. одни хорватские, далматинские и боснийско-герцеговинские части были до последнего верны присяге, другие отказывались продолжать войну и защищать империю и Монархию. Крах монархии становился очевидным и устремления к национальной независимости стали проникать и в среду военнослужащих - южных славян. Недовольство внутри империи выражалось депутатами ЮКл и сабора Хорватии.

Неповоротливая и многоступенчатая бюрократия практически сразу показала свою неэффективность. Начавшийся голод и реквизиция имущества вели к росту не только социальной напряженности, но и усугубляло межнациональные противоречия, свойственные империи и до войны

Заседания сабора в Загребе в 1915-1918 гг. были в основном заполнены полемикой между представителями двух течений в хорватском национальном движении - ХСК, ориентировавшейся на Будапешт, и радикального хорватского национализма, ориентировавшегося на Вену. Однако ни то, ни другое течение не могло ни предложить реальных программ реформ дуалистической монархии, ни добиться их осуществления.

Несмотря на роспуск сабора (скупщины) БиГ в феврале 1915 г. статус провинции формально сохранился. В среде чиновников, политиков и интеллектуалов обсуждались различные версии дальнейшего изменения статуса БиГ, как и всех населенных южными славянами земель, о переустройстве Монархии, о ее будущем.

В австрийской части Монархии парламентская жизнь возродилась только весной 1917 г. Одним из ее проявлений стало создание ЮКл в рейхсрате, в котором значительную роль играли словенские депутаты Я. Крек и А. Корошец.

С началом Первой мировой войны политическая жизнь южных славян оказалась разорванной. Многие политики юго-славистской ориентации сразу же уехали за границу, где создали Югославянский комитет - ЮК (А. Трумбич, Ф. Супило и др). Большинство депутатов Сабора Хорватии, и ЮКл в рейхсрате осталось на родине, хотя они и не во всем разделяли позицию властей. В результате у южных славян монархии образовалось два центра политической жизни, каждый из которых стремился получить признание власти. ЮК нужно было добиться фактического и формального признания со стороны государств Антанты, в том числе и России.

Остров Корфу, куда союзники эвакуировали сербскую династию Карагеоргиевичей, правительство Н. Пашича и остатки армии, стал еще одним, политически сильным - промонархическим - центром южных славян.

Россия становилась одним из ключевых факторов существования Австро-Венгрии. Эмиссары ЮК и правительства Сербии неоднократно посещали Петроград. Там решалось, кто будет контролировать созданные на территории России подразделения, значительную часть которых составляли отнюдь не сербы: станут ли они частью сербкой армии, или подчиняться ЮК.

Было очевидно, что Австро-Венгерская империя не имела возможности одновременно и сохраниться как государство, и удовлетворить этно-территориальные притязания Сербии, Италии, Румынии, России - государств, которые имели на территории монархии Габсбургов своих соплеменников и на основе государственного и естественного права выдвигали к ней территориальные претензии (БиГ, Далмация, Истрия, Трансильвания, Буковина, Галиция). В 1914-1916 гг. они в основном сохраняли центростремительную направленность, в 1917-1918 гг. произошел качественный поворот в сторону центробежного развития. Этно-национализм, шовинизм и великодержавие, будучи основой центростремительных тенденций на первом этапе войны, на ее завершающем этапе превратились в активных носителей центробежных тенденций. Этно-национальное сознание стало превалировать над сознанием общности, основанном на подданстве, верности династии и присяге.

Двумя значительными событиями в развитии национальных движений южных славян Австро-Венгрии их отношений с правительством Сербии стали Майская и Корфская резолюция 1917 г. Если в резолюции депутатов-югославян рейхсрата говорилось об их объединении под скипетром Габсбургов, то вторая - между правительством Сербии и ЮК уже явно исходила из разрушения австро-венгерской и возникновения новой государственности.

Идею сохранения и преобразования Австро-Венгрии на федеративных (или автономных) началах югославянские социал-демократы в основном поддерживали и в 1917 г. на подготовлявшейся летом-осенью 1917 г. Стокгольмской конференции социал-демократов Европы по вопросу о возможности заключения мира. Среди них были сторонники решения югославянского вопроса вне границ монархии Габсбургов.

Ни для ЮК, ни для правительства Сербии оказалась неприемлемой позиция, сформулированная президентом США В. Вильсоном в его «14 пунктах» от 8 января 1918 г. - предоставление народам Австро-Венгрии «возможности для cамой широкой автономии», а не независимости. Речь шла не о статусе населенных южными славянами земель, а о сохранении Австро-Венгрии.

5-8 октября 1918 г. в Загребе собралось Национальное вече (совет), объединившее депутатов парламентов и местных представительных учреждений хорватских, словенских и сербских земель монархии Габсбургов ведущая роль Загреба и словенских политиков. 19 октября 1918 г. Национальное вече приняло резолюцию, провозглашавшую стремление к «объединению всей нашей нации - словенцев, хорватов и сербов в единое полностью суверенное государство». 29 октября сабор Хорватии решил разорвать государственно-правовые отношения с королевством Венгрией и провозгласил полную независимость Триединого королевства Далмации, Хорватии и Славонии и его присоединение к провозглашенному Государству словенцев, хорватов и сербов.

Глава V - «Национальные движения южных славян Австро-Венгерской империи и Российская империя» - состоит из трех параграфов. В конце XIX - начале ХХ века идея славянской солидарности еще жила среди южных славян, в том числе и среди хорватов и сербов Австро-Венгрии. Они верили в особую роль России в их борьбе за их национальное освобождение и создание независимых государств, в ее военную и политическую мощь. В то же время югославянские политики и публицисты от консерваторов до демократов отрицательно относились к революции, считая ее опасной и для самой России, и для интересов славянских народов. Поэтому они отдалились от России, постепенно избавившись от иллюзий относительно ее внутренней и внешней политики. Сложным было их отношение к России в годы мировой войны. После Февраля одни югославяне симпатизировали Совету, другие - Временному правительству и лично П.Н. Милюкову.

Для российской власти и политического класса австрийские славяне были лишь орудием в соперничестве с Австро-Венгрией и другими державами, то для значительной части образованного общества национальная борьба южных славян была символом борьбы за свободу. Существенную роль играло и осознание общехристианской и обще-православной общности - помощи единоверцам для освобождения от религиозного гнета. Российские военные рассматривали Центральную Европу и Балканы, судьбу проживавших там народов и государств с точки зрения безопасности западных границ России, видя в славянах источник разведывательной информации, создания внутренней нестабильности.

Представления о национальном единстве хорватов и сербов или о тенденции к такому единству были широко распространены в научных и политических кругах Европы в конце XIX - начале XX в. - и под влиянием утверждений самих югославянских деятелей, из-за сложившихся в науке того времени представлений о нации, национальности и племени, о южных славянах.

Российские социал-демократы в период аннексии БиГ в 1908 г. и Балканских войн в 1912-913 гг. занимали особую позицию и критиковали отечественных консерваторов и либералов за великорусский национализм и имперские притязания, эксплуатировавшие «славянскую идею. Российские социал-демократы разных направлений делали упор на освобождении народов, невзирая на их этническую принадлежность, - славянской проблеме как таковой российская социал-демократия не уделяла внимания ни тогда, ни впоследствии. Они рассматривали ее не как исторически обусловленное явление, но исключительно как средство, которым сознательно пользуются «господствующие классы» и, «династии» для сохранения существующего социально-экономического уклада и своей власти. В поисках выхода они следовали за позицией социал-демократов балканских стран - за создание Балканской федерации, увязывая ее образование с социальными переменами.

По отношению к Австро-Венгрии как к государству и монархии меньшевики занимали отрицательную позицию. В то же время по ряду позиций они были близки австро-немецкой социал-демократии, хотя не отвергали национализм и впоследствии, уже в годы мировой войны, ставили ей в вину голосование за военные кредиты.

Радикальное крыло российских социал-демократов в период аннексии БиГ в 1908 г. и Балканских войн в 1912-1913 гг. занимали особую позицию и критиковали как отечественных либералов, так и отечественных консерваторов за великорусский. Троцкий, как и Ленин, критиковал внешнюю политику России и увлечение русского общества «славянским вопросом». Практически все идеологи, публицисты и журналисты социалистического направления большое внимание уделяли рабочему движению в Австро-Венгрии и нараставшим в нем межнациональным противоречиям.

Австро-Венгрия и Балканы были в глазах В.И. Ленина нестабильным регионом с незавершенными социально-политическими и нерешенными национальными проблемами. Эта оценка позволяла ему думать о них как об одном из наиболее перспективных регионов с точки зрения будущей социальной революции. Только победа федеративной республики на Балканах наряду с победой республики в России, по его мнению, была в состоянии избавить сотни миллионов людей от бедствий назревавшей войны.

Глава VI - «Австро-Венгрия и Россия: геополитические и идеологические противники» - состоит из четырех параграфов. В Санкт-Петербурге и Петрограде «славянские земли» Австро-Венгрии и Балканы традиционно рассматривались как регион, связанный с интересами Российской империи. Летом 1914 г. «верхи» Российской империи руководствовались отнюдь не только и не столько этно-конфессиональными эмоциями; несмотря на то, что сам факт этнического родства, а также культурной близости славянских народов никто не ставил под сомнение, официальный Петербург использовал его для пропаганды и обоснования своих геополитических притязаний. Судьбы «православной Сербии» или австрийских славян солдат русской армии и общество трогали мало.

Во время Первой мировой войны политика России в южнославянском и балканском вопросах не была последовательной и дальновидной. Монарх и правительство пытались осуществить неосуществимое. Крупной неудачей в славянской и балканской политике России стало подписание Лондонского договора (26 апреля 1915 г.). Получив Италию в качестве союзника, Россия в значительно мере утратила доверие югославян. В России в борьбе двух течений в национальных движениях югославян: или югославизм и республиканский федерализм, или монархическая великая Сербия сделали выбор в пользу последнего (хотя и сомневались в жизнеспособности православно-католического государства) и придерживались его до октября 1917 г.

Временное правительство засвидетельствовало верность новой России всем ее международным обязательствам относительно решимости страны воевать до победы. Оно унаследовало от своего предшественника планы захвата черноморских проливов. Часто проявлявшиеся непоследовательность и нерешительность в балканской политике Временного правительства, свойственные и царской России, что неизбежно привели к падению его авторитета как у сербского правительства, так и у ЮК. ЮК и сербский правящий класс опасались как выхода России из войны и ухода России с Балкан, так и идей, исходящих из революционного Петрограда.

Из всех воюющих стран Лен6ин лишь за Сербией Карагеоргиевичей признал справедливый характер войны. В сентябре-октябре 1914 г. руководитель партии большевиков сформулировал задачу превращения «национальной, ложно-национальной войны в решительное столкновение пролетариата с правящими классами». Троцкий резко отрицательно относился как к империалистской, так и к исключительно национальной (этнической) форме организации экономики, государства и общества. Он резко негативно оценивал планы Серединной (Средней) Европы, которые бурно обсуждались политическими аналитиками (в том числе и в российском МИД) и журналистами с момента выхода брошюры Ф. Науманна в 1915 г. Троцкий (как и Г. Зиновьев и практически все российские аналитики и публицисты) критиковал эту концепцию.

«Славянская проблема» в социал-демократической и социалистической печати за редким исключением не воспринималась как самостоятельная внешнеполитическая проблема всеми течениями российской социал-демократии.

Октябрьская революции в России вызвали противоречивые чувства современников и по-разному отразились на отношении южных славян к России. Правительство Сербии и ЮК комитет беспокоило будущее участие России в войне, лишь победный исход которой мог позволить им осуществить свои близкие, но по-разному понимаемые намерения. Октябрь оказал большее влияние на развитие событий на юге Средней Европы и на Балканах, чем Февральская. Советское правительство вело свою игру, пытаясь использовать в своих целях обе враждовавшие между собой монархии - Карагеоргиевичей и Габсбургов.

В конце декабря 1917 г. начались мирные переговоры с Германией, Австро-Венгрией и Турцией. 3 марта 1918 года был подписан Брестский мир, и Россия вышла из войны, что означало не только признание легитимности и целостности Австро-Венгерской империи, но и признание оккупации Сербии и Черногории, а также легитимность власти самих большевиков. Ни с первым, ни со вторым, ни с третьим югославянские политики согласиться не могли. Брестский мир. Советская власть попыталась создать альтернативный политический центр и формировать из военнопленных кадры для осуществления в Австро-Венгрии и на Балканах социалистической революции. Большевики изначально и принципиально отказались от идей этнического родства и конфессиональной близости - «славянского братства», идеи монархизма и «империализма» - наследства Российской империи. В СССР их сменили три других принципа - классовый подход и пролетарский интернационализм - «братство трудящихся», «мировая революция» и «национальное самоопределение».

Заключение

Подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы выводы и обобщения по ключевым проблемам рассматриваемой темы.

1. Противоречия, определявшие развитие Австро-Венгерской империи в 1890-1918 гг. можно разделить на несколько групп. Во-первых, это были противоречия между государством и этно-социальными общностями. Во-вторых, не могли постоянно и полностью совпадать интересы входивших в Австро-Венгрию народов, национальные движения которых стремились к созданию собственной этно-национальной государственности и ее политико-юридическому оформлению. В-третьих, существовали конфликты между трансграничным политическим воздействием соседних государств на внутриполитическое развитие тех регионов империи, отдельные народы которых находились в этническом родстве с населением соседних национальных и многонациональных государств, с одной стороны, и стремлением династии и центральных властей Цис и Транслейтании ограничить проблему стратегических меньшинств исключительно имперским пространством, - с другой. Стадиально перед этносами, обществами и государством стояли задача нахождения форм и определения темпов социальной модернизации и национального самоопределения. Конфликт центростремительной тенденции с центробежной при отсутствии межэтнических и социально-политических интеграционных процессов был постоянным фактором развития Монархии.

Австро-Венгрия в последний период своего существования - 1890-1918 гг. - прошла две стадии - мирную (1890-1914 гг.) и военную (1914-1918 гг.).

2. Вектор развития национальных движений независимо от этно-национальных и территориальных различий, был одинаков. В этих условиях господствовали национал-консерватизм и национал-либерализм - концепции целостности единого государства либо при сохранении системы дуализма, либо реформ в форме триализма или федерализма. Консерваторы, либералы, радикалы, социал-демократы, христианские социалисты и клерикалы, аграристы для обоснования своих социальных доктрин и государственно-правовых концепций использовали различные сочетания исторического государственного и естественного права, принцип народного суверенитета, национальный принцип, этно-национальное сознание, имперский патриотизм, идею верности династии, монархизм. лоялизм, легализм.

В годы мирного развития - 1890-1914 гг. - в идейно-политической структуре всех народов Австро-Венгрии господствовали национал-консерватизм и национал-либерализм - разные формы идеи сохранения единого государства при сохранении существовавшей системы дуализма или ее трансформации в триалистическую или федералистскую. Парадокс заключается в том, что обе эти концепции и политические линии были центростремительными, но не были интеграционными.

Национальное сознание включало в себя различные типы и разные идеологические концепции. Их функции в зависимости от конкретной внутри и внешнеполитической ситуации были различными. Взаимодействуя с другими формами сознания, конфессиональное и общеславянское сознание у этих народов в различных ситуациях и в различные исторические периоды выполняли разные функции, приводившие к различным результатам. Они выполняли этно-образующую, этно-консолидирующую, этно-интегрирующую (в полиэтничной общности регионального и цивилизационного характера), этно-защитную и этно-наступательную (ассимиляция), этно-нивелирующую и этно-дифференцирующую (в особенности в полиэтничных и многонациональных государствах) функции.

3. В годы Первой мировой войны - 1914-1918 гг. - партии, представлявшие обе господствующие тенденции - национально-консервативную и национально-либеральную - под влиянием нараставших трудностей и противоречий или способствовали радикализации и революционизации национальных движений, или же сами превращались в национал-радикалов, а затем в сторонников национальной революции - ради сохранения социальной стабильности. Легалистские национальные движения стали национально-освободительными. Кризис системы дуализма превратился в кризис единого многонационального государства. Решение задач модернизации и национального самоопределения виделось уже только вне его рамок.

4. В период мирного развития империи различные течения в национальных движениях южных славян - хорватов, словенцев, сербов и боснийских Мусульман - стремились постепенно преодолеть конфликтность во взаимоотношениях и перейти к взаимному сотрудничеству ради осуществления конкретных целей и решения общей исторической задачи обретения новых форм национального самоопределения. Наряду с этно-региональным - хорватско-сербскими, хорватс-кословенскими и хорватско-сербско-словенскими инициативами и концепциями, предпринимались попытки сотрудничества и с другими славянскими народами в общеимперском масштабе, как на этнической основе (неославизм, «Славянский союз» в рейхсрате), так и на фундаменте частичной общности положения и интересов (конгрессы национальностей Венгрии).

5. С началом Первой мировой войны активизировались политические силы, рассматривавшие возможность национального самоопределения вне границ империи, монархии и единого многонационального государства. Превращение центростремительных факторов в центробежные обусловило распад империи и крах монархии. Отсутствие интеграционных процессов в Австро-Венгрии привело к возникновению к началу интеграция новых общностей, в частности - южнославянской. Иные пути осуществления модернизации и национального самоопределения оказались исчерпанными.

В 1914-1918 гг., в условиях конфликта, имевшего внутри-региональный и межрегиональный аспекты, национальные движения славян Австро-Венгрии и южных славян, разделенных границами государств и линиями фронтов нашли взаимное согласие в политических целях в специфических условиях совпадения их национально-политических интересов и нарастания центробежных тенденций. Центры центробежных и дезинтеграционных по отношению к Монархии политических сил южных славян находились в основном за границей - в эмиграции (ЮК, Лондон), в плену (Россия, Франция), на о. Корфу (династия Карагеоргиевичей и правительство Сербии), а также эмигрантские сообщества в США. В 1917 г. активизировались их связи с национальными движениями внутри империи (сабор Хорватии и ЮКл в рейхсрате).

Позиции Югославянского и Чехословацкого комитетов совпали относительно решения проблемы национального самоопределения вне границ империи и по тенденции - с политикой австро-немецкого и венгерского национальных движений (съезд национальностей Австро-Венгрии в Риме в марте 1918 г.). Создалась ситуация, когда стремление к децентрализации, а затем и дезинтеграции государства становилось тем сильнее, чем сильнее была централистская политика государства, направленная на подавление любой оппозиции, тем более в условиях войны. Национальное самоопределение в его высшей форме суверенного национального независимого государства стало восприниматься как первооснова и гарантия социальной модернизации, а модернизация - как элемент и последствие самоопределения.

6. Одновременно с попытками найти новые формы модернизации и национального самоопределения, а также способы их осуществления, политическая мысль над проблемой обеспечения стабильности и урегулирования этно-территориальных конфликтов, а также в поисках альтернативы имперскому варианту организации этнополитического пространства. Разными национально-политическими силами выдвигались различные региональные - центрально-европейские и балканские проекты (А. Эренталь, А. Попович, С. Радич, О. Яси, С. Саркотич и др.). Центрально-европейские проекты, исходившие из комбинации австрославизма и югославизма исходили из сохранения территориальной целостности этого государства при условии его преобразования. Балканские проекты, зачастую опиравшиеся на югославизм в его радикальном вариант, как правило, основывались на перспективе разрушения монархии Габсбургов.