Кастусь Калиновский: исторический портрет

После подавления восстания царские власти стали осуществлять репресивные меры по отношению к его участникам.По официальным сведениям царских властей, всего в крае подверглось наказанию более 15 тысяч человек. Из них 123 (по данным некоторых исследователей 128) были повешены или расстреляны, 12 355 сосланы под надзор полиции по месту жительства, 3776 человек высланы без следствия и суда. Многие направлялись на каторгу, в арестантские роты. Всего, согласно подсчетам российских историков, среди 38 тысяч сосланных вглубь России участников восстания, выходцы из Литвы и Беларуси составили 57 % [12, с. 400].Особый упор был сделан на подрыв материального благосостояния и политического влияния местной социальной элиты. Имения тех помещиков, кто имел отношение к восстанию, подвергались конфискации и на льготных условиях передавались присланным из центральных губерний империи чиновникам, царским генералам. Остальные землевладельцы облагались контрибуцией в пользу казны. Однако более 70 процентов всех, подвергшихся наказанию, составляла шляхта, в большинстве безземельная или малоземельная, внесшая, по мнению генерал-губернатора М. Муравьева, большой вклад в распространение восстания [12, с. 402].Руководство римско-католической церкви на территории Беларуси официально не поддержало восстание. Однако многие из ксендзов сочувствовали повстанцам, зачитывали прихожанам манифест Временного национального правительства, за что подверглись репрессиям со стороны царской администрации, в частности административной ссылке и ссылке на каторжные работы. С территории Беларуси было выслано около трехсот католических священников, многие с конфискацией личного имущества [12, с. 403].На территории Беларуси повсеместно размещались российские войска, на которые тоже возлагалась русификаторская миссия. Белорусская шляхта была лишена права занимать государственные должности, и только в 80-90 гг. 19 в. преимущественно в восточных губерниях впервые появились низшие полицейские чины - урядники из числа белорусов [1, с. 241].

Военное положение на территории Беларуси было отменено полностью лишь в 1870 г. Ряд реформ, проводившихся в Российской империи с целью укрепления капиталистических начал в экономической и общественной жизни, на территории Беларуси был осуществлен со значительной задержкой, либо они не проводились вовсе. Целью всей политики царизма стала русификация края. Буржуазные прогрессивные реформы 60-70 гг. 19 в. на территории Беларуси были проведены не полностью и значительно позже. В учебных и общественных заведениях был введен русский язык как обязательный, запрещено изучение польского языка, закрыты польские библиотеки. Российские чиновники сначала заменили представителей местной шляхты на высших административных должностях, а затем и на всех остальных[5, с. 147].Новыми крепостниками для крестьян стали земские начальники, которых правительство с 1889 г. поставило для надзора за сельскими делами. Эти должности могли занимать только русские.

Восстание 1863-1864 гг. по своим целям было попыткой национально-демократической революции, направленной на свержение самодержавия и установление национального и социального равенства. Однако, ограниченная программа восстания исключила из участия в нем широкие массы крестьянства. Российская общественность также не поддержала выступления. Отсутствие единого плана, взаимодействий между отрядами, мартовский переворот и четырехмесячное управление "белых" - все это вместе и привело инсургентов к поражению. Если во главе восстания снова стали "красные", спасти его было уже невозможно. Царское правительство руками виленского генерал-губернатора М. М. Муравьева за считанные месяцы задушило восстание. Последняя революционная организация в Беларуси была ликвидирована в 1864 году на Новогрудчине. С этого времени Беларусь стала ареной дикой реакции.

Белорусский народ не признавался, как и ранее, самостоятельным этносом, наш язык и культура считались составными частями русского языка и культуры. К концу 60-х годов край оставался на военном положении, а это значит, продолжали действовать исключительные законы военного времени. Была закрыта единственная высшая школа в Беларуси - Горы-Горецкий земледельческий институт, и дальнейшие ходатайства об открытии на наших землях ВУЗОВ отклонялись российским правительством. Более того, даже количество гимназий в крае казалось, Муравьеву огромным. Вместо "лишних" гимназий планировалось открыть народные училища, где преподавание должно было вестись полностью в духе преданности русскому самодержавию. Резко активизировалась "водворение русского элемента": местные учителя, чиновники переводились на службу в центральные губернии империи, оттуда же приглашались для работы на освобожденных местах коренные русские.

Кастусь Калиновский отстаивал права белорусов и литовцев на самоопределение своей судьбы, на образование самостоятельного государства в форме Литовско-Белорусской республики, в которой правительство было бы хорошим слугой народа. Для течения, возглавляемого Калиновским, было характерно осознание белорусского народа, как мужицкого и в связи с этим органическое сочетание национального и аграрно-крестьянского вопросов.

В национально-освободительном движении Польши участвовали различные силы, ставившие перед собой различные цели. В итоге идейно и организационно оформились два течения: «белые» и «красные». «Белые», представлявшие интересы крупной и средней буржуазии и помещиков, надеялись добиться воссоздания Речи Посполитой в границах 1772 г. при дипломатической помощи западноевропейских государств. «Красные» ставили ту же цель, но достичь ее надеялись путем вооруженной борьбы. Они делали ставку на представителей ремесленников, крестьян, малоземельной и безземельной шляхты, мелких чиновников и делились на «правых» (умеренных) и «левых» (революционных) демократов. «Правые» аграрную проблему предлагали разрешить путем наделения крестьян землей, но с сохранением помещичьего землевладения и при компенсации государством за переданную землю крестьянам. «Левые» выступали за безвозмездную передачу земли крестьянам, за независимость Польши, но при этом признавали право белорусов, литовцев и украинцев на самоопределение, предлагали действовать совместно с российскими революционерами. В марте 1862 г. в Варшаве «красные» создали Центральный национальный комитет (ЦНК) - руководящий и координирующий орган по подготовке восстания. Для подготовки восстания в Беларуси и Литве в июне 1862 г. создается Литовский провинциальный комитет (ЛПК), формально подчиненный варшавскому ЦНК. К лету 1862 г. К. Калиновский вместе с В. Врублевским и Ф. Рожанским стали издавать первую в стране революционно-демократическую газету «Мужицкая правда». Газета стала рупором революционно-демократического крыла «красных». Летом 1863 «белые» поняли, что Франция и Запад не будут помогать восстанию и они начали уходить от борьбы. С июня 1863 г. ЛПК снова возглавил К.Калиновский. Однако время было уже бесполезно потеряно. Кроме того, ТНК не рассчитывал на крестьян, землю обещали только тем крестьянам, которые боролись за победу, остальные ничего не получали. Поэтому восстание поддержала лишь небольшая часть крестьянства. Отряды восставших на 75% состояли из шляхты и только на 18% из крестьян. Всего в восстании участвовало до 80 тысяч белорусов.

За выдачу устанавливались награды. Царские власти усилили репрессии. Деревни, поддерживавшие повстанцев, сжигались, а жители высылались во внутренние губернии России. В связи с этими репрессиями Муравьев сам заявил, что он из тех, кто вешает, а не из тех, которых вешают. Эта самооценка вошла в публицистическую и научную литературу. За безжалостную расправу с повстанцами он получил имя «вешатель» и «людоед». Во многих местах, и особенно в Могилевской и Витебской губерниях, крестьяне помогали вылавливать повстанцев, громили имения польских помещиков. В январе 1864 г. захваченный полицией связной В. Парфианович выдал виленский адрес К. Калиновского, и тот был арестован. Из тюрьмы ему удалось передать на волю послание «К белорусскому народу. Письмо из-под виселицы Константина Калиновского», в котором резко критиковалась политика царизма на Беларуси как до, так и после 1861 г., раскрывалась антикрестьянская суть реформы.

Боевые действия закончились в конце августа 1863 г., когда ТНК приказал К.Калиновскому прекратить восстание и перенести борьбу на весну 1864. Зимой 1864 К.Калиновский был арестован. Военно-полевой суд приговорил К. Калиновского к расстрелу, который М. Муравьев заменил повешением. 10 марта 1864 г. на торговой площади в Вильно К. Калиновский был казнен.

Таким образом,восстание было направлено против самодержавия, национального гнёта, сословной неравности, хотя оно закончилось невезением, оно заставило Царское правительство пойти на более выгодные условия проведения крестьянской реформы в Беларуси и Литве. Часть безземельных крестьян получила в собственность земли. Шляхта лишена права занимать государственные должности. Восстание 1863-1864 гг. имело в историческом смысле положительные и отрицательные стороны. С одной благодаря восстанию:

-зародилось чувство патриотизма;

- у значительной части населения появилось желание независимости;

- шляхта заговорила по-белорусски, обратилась к белорусской культуре;

- появился пример для будущих поколений: за свою свободу стоит бороться.

Однако в то же время:

- погибли тысячи лучших людей нашей страны, многие были высланы или бежали за границу;

- жестоко подавленное восстание на несколько десятилетий притупило национальное движение;

- был практически уничтожен интеллектуальный потенциал нации.

Таким образом, в данной работе описаны кризисные явления в социально-политической сфере; дан анализ хода восстания 1863-1864 гг.; указаны социально-политические итоги восстания.

4. Общественно-политические воззрения К. Калиновского

Кастусь Калиновский был виднейшим представителем передовой общественно-политической и философский мысли в Беларуси. Мировоззрение Калиновского сложилось, прежде всего, под влиянием поднимавшейся освободительной борьбы в России, а так же под идейным влиянием русских революционеров-демократов. Уже в студенческие годы Калиновский налаживает связи с революционными кружками, находившимися под сильным идейным влиянием Чернышевского и Добролюбова. Калиновский был в близких отношениях с С. Сераковским - другом и последователем Н. Чернышевского [3, с. 20].

После успешного окончания Петербургского университета в начале 1861 года Калиновский возвращается в Беларусь и целиком посвящает себя революционной борьбе. Ввиду неблагонадежности ему не удалось устроиться на службу [4, с. 55-58]. Убежденный в том, что успех восстания зависит от степени участия в нем крестьянства, Калиновский пропагандирует среди крестьян идеи вооруженной борьбы против самодержавия. Калиновский стоял за самое радикальное решение крестьянского вопроса, за социальную революцию по типу революции, готовившейся русскими революционерами-демократами для центральной России.

Калиновский беспощадно изобличал царский Манифест 19 февраля 1861 года, вскрывая антинародный, грабительский характер крестьянской реформы и разоблачая легенду о «царе-освободителе». Калиновский различал свободу реальную от свободы формальной. Он писал, что крестьянам нужен не манифест царя, а настоящие свободы. Подготавливая крестьянское восстание в Беларуси, Калиновский рассчитывал на поддержку восстания со стороны русских крестьян, на распространение его вглубь России [3, с. 21-22]. По мнению Калиновского, царское правительство - правительство помещиков, всячески угнетающее народ. В «Письмах из-под виселицы» говорится, что «оно [правительство] позволило каждому сильнейшему глумиться над бедными, кто сколько хочет. Помещиков совсем освободило от всяких тяжестей, дало им право вводить барщину … сняв с помещиков всякие налоги, свалило их только на мужицкое племя, обложив налогами и мужицкую землю, и мужицкие хаты, и мужицкую душу, и мужицких детей, и мужицкую скотину, живых и умерших».

Калиновский ставил и по-своему решал национальный вопрос. Он придавал большое значение национальному языку в деле развития культуры и говорил с белорусским народом на его родном языке, выступал за защиту прав белорусского народа на развитие своей национальной культуры. Он требовал, чтобы детей в школах обучали на родном языке или же на том языке, на котором народ добровольно желает сам учиться.

К сожалению, Константин Калиновский оставил очень небольшое по объему литературно-публицистическое наследие, не известно ни одного теоретического труда, в котором бы белорусский лидер восстания 1863-1864 гг. прямо высказал свои социально-политические взгляды. О них можно судить по семи номерам газеты «Мужицкая правда», трех «Письмах из-под виселицы», отзывах и приказах, его организационно-практической деятельности, а также по воспоминаниям современников. Если характеризовать взгляды Калиновского кратко, то это, в первую очередь, освобождение и наделение землей крестьян, установление независимой демократической республики с равными правами для всех, восстановление «национальной» униатской религии.

В «Истории восстания народа польского 1863 и 1864», Б. Лимановский пишет: «Был он [Калиновский] искренним народником. Исповедовал убеждение, что только крестьянское восстание вернет свободу литовским народам. Народ для него не был одним только средством, но в первую очередь целью. Освобождение крестьян, превращение их в граждан - вот главная цель». А что такое свободный человек, Калиновский сам описывает в третьем номере «Мужицкой правды»: «Человек свободный - это когда имеет кусок своей земли, за которую ни чинша, ни оброка не платит, ни барщины не служит, когда платит небольшие подати, и то не на царские конюшни, псарни и потаскух, а на нужды всего народа, когда не идет в рекруты черт знает где, а идет оборонять свой край тогда только, когда какой неприятель придет, когда делает все, что ему по душе и что не обижает ближнего и славы Божьей, и когда исповедуют ту веру, которую исповедали его родители, деды, прадеды. Вот что значит свобода».

То есть в первую очередь, свобода - это свой, собственный кусок земли. Гражданин - это тот, у кого есть собственность, для крестьянина лучшая собственность земля, которая его кормит, передается от отца к сыну, служит еще и для духовной связи поколений, кроме того, своя земля - воплощенный символ независимости, свободы. Именно поэтому такое большое внимание Калиновский уделяет вопросу передачи земли крестьянам, бесплатно, без отработки, без уплаты чрезмерных налогов.

Манифест от 19 февраля 1861 года освободил крестьян, но только формально. Да, официально крестьянин переставал был крепостным, получал личную свободу, это нельзя оспорить, но он не получал земли, или получал слишком маленький надел, чтобы с него можно было прокормить себя и семью. А за пользование землей помещика надо было отрабатывать ту же панщину, что крестьяне отрабатывали крепостными, к тому же добавились налоги в казну, так что положение народа стало, пожалуй, даже хуже, чем до реформы. И самый первый пункт «программы свободы» по Калиновскому выполнен не был. Об этом он и пишет в том же третьем номере «Мужицкой правды»: «Царь, с сенатом поговорив, как прошла тревога, так и объявил в тексте свободы манифест, а в манифесте приказывает мужикам служить до поры панщину по-старому, а по-новому заплатить больше денег в казну на писарей, посредников да и черт их знает на что. Судите же сами, разве не обманывают вас?».

Позже, царским указом от 1.03.1863, опять же формально, крестьянам Виленской, Гродненской, Ковенской и Минской губерний и в инфлянтских уездах Витебской губернии «отдали» и землю, но теперь эту землю надо было в обязательном порядке выкупать за непомерно высокую цену. Оформив ссуду, крестьянин оставался должен банку лет на пятьдесят вперед. Вот как об этом пишет Калиновский в седьмом номере своей газеты: «Обещал нам царь землю. Чиновники, попы да москали, все в один голос обманывали нас, что царь нам искренне думает дать свободу, Справедливую Свободу. И слушали мы царя. Говорил он нам еще два года служить панщину, и панщину мы отрабатывали. Приказал царь рекрута, дали мы ему и рекрута, а сами мола смотрели, как наших сынов и братьев на край света погнали. Накинул нам подушного - платили мы подушное за живых и умерших, за детей да за старцев бессильных, - платили мы земскую повинность да всякие сборы, платили на посредника, на правление, старшинам, писарям, окружным, асессорам - да Бог знает кому не платили, - да все не спрашивали, куда идут наши деньги. Все нас обижали да все обдирали; бил нас сильнейший, обижал богатейший - а на то не было справедливости. Мы все молчали да слушали, всем кланялись, за все платили, все терпели, ожидая конца, потому что надеялись Справедливой свободы, надеялись, что дадут свободную земельку да в подушном справедливый налог будет. Вместо того, чтобы отдать нашу земельку, да какую же землю? Эту, что от дедов-прадедов кровной работой десять раз уже заработали и отплатили. За эту землю царь приказывает чиншы платить в казначейство. Да какие же чиншы? Какие вздумается постановить чиновникам да судовым кровопийцам, да еще с каждым годом все большие и большие».

Не об этом мечтал Калиновский, он хотел «раздать всю поземельную собственность крестьянам». Данная мысль в различных вариантах многократно повторялась как самим Калиновским, так и теми, кто хорошо знал его взгляды. По словам Ратча, «он [Калиновский] хотел отдать всю землю крестьянам».Он мечтал о том, чтобы мужики «никогда, никакой, никому… барщины не служили и никакого оброка в казну не платили, чтобы на веки веков народ наш был счастливым и счастливым». Единственным путем осуществления этой мечты Калиновский видел восстание. Причем восстание именно народное, шляхту, дворянство, он воспринимал как вспомогательный элемент, даже необязательный. По словам Ю. Грабца, Калиновский говорил: «Восстание должно быть чисто народным - шляхта, поскольку она с нами не пойдет, пускай гибнет - тогда крестьянский топор не должен остановиться даже над коляской шаляхетского младенца».

О том, что народ может победить и победит, о силе народа, Калиновский пишет в первом же номере «Мужицкой правды»: «Мужик, пока сможет держать косу и топор, защитит свое и ни у кого ласки просить не будет».За отрицание роли шляхты и превознесение роли народа Калиновского называли «хлопоманом». Калиновский не отрицал полностью возможность участия шляхты в восстании, но не в своих уездах, а только в тех отрядах, где шляхтичей не знали. К этому же готовил крестьян Калиновский и через свою газету: «А если паны захотят держаться с нами, то путь делают по святой справедливости: потому что если иначе - черт их побери!». По воспоминаниям Ю. Гейштара, «…при первом знакомстве доказывал мне, что участие шляхты и помещиков в восстании не только не нужно, но и вредно. Люд сам завоюет себе независимость и потребует собственности у помещиков. Как милость, разрешал шляхте становиться в повстанческие ряды, однако не в своих уездах, а там, где их, шляхтичей, не знают! По правде говоря, Калиновский хотел, чтобы люд великодушно простил шляхте преступления прошлого, но если бы она и погибла, ее встретила бы только заслуженная кара и страна ничего б от этого не потеряла».

Гейштар также пытается объяснить такое отношение к шляхте ее незнанием, сам он считал дворянство основной движущей силой восстания, без которой все закончилось бы в течение трех дней. По его словам, Калиновсикй «слишком сурово судил про шляхту, зная ее больше из крайне демократических журналов и русских писателей, чем из жизни».С другой стороны, основная разница между шляхтой и крестьянством по мнению Калиновского - это то, что шляхта защищает крестьян и страну, а крестьянин обрабатывает за защиту себя и своей собственности землю шляхты. Если же служить будут все, то разница сотрется. Вот как описывает Калиновский историю возникновения панщины во втором номере «Мужицкой правды»: «Но в соседстве с нами жил Немец и Москаль. Одному наше богатство кололо глаза - чтоб их так колики схватили, да и хотели нас согнать с нашей родины. Надо было защищаться, так Король говорит: «Идем защищать», а тут не все идут, да и мало наших пошло. Выгнали то Москаля и Немца - но чтобы жены да и дети этих, что ходили на войну, имели, за что жить, так Король наш и написал такое право: Эти, что не хотят идти защищать свою землю, путь обрабатывают поле этим, что сражаются за свободу и счастье всех». И так было долго: одни защищали край, все ходили по войнам, а другие то пахали, то сеяли, то косили, то жали. Оттуда и появилась панщина».

Калиновский выступает против захватнических войн, он ратует только за защиту своей земли от угрозы, причем призывает защищать страну все население, прежде всего народ. Тогда, логично, во-первых, уменьшается срок службы. Калиновский даже устанавливает этот срок - три года, и отпадает необходимость в обработке чьей-то земли, приходящей в упадок из-за отсутствия хозяина. Во-вторых, если служат все, то исчезает привилегированное сословие «защитников». В-третьих, исчезает необходимость рекрутских поборов, против которых выступал и Калиновский, и народ, и отсутствие рекрутчины считал одним из условий свободы.«Работает отец тяжело на детятко свое, растит мать сына, ноченьки не спит, а царь, собачья его вера, как этот волк, подкравшись, велит ловить, в путы заковать и гнать от родни далеко… За то, что мы ему двадцать пять лет на войнах служим без человеческой еды и одежды, мало того, что не дает дворянства, но… не дает даже куска земли, чтобы мог, хотя бы и тяжелое горе перетерпев, добиться спокойной смерти. Прослужив двадцать пять лет да и котомку взяв, идти попрошайничать».

Мысль о наделении крестьян бесплатной землей за службу и отмену рекрутчины неоднократно высказывается Калиновским. В пятом номере он вспоминает прошлое, когда за службу давалось дворянство и земля: «Помнят еще наши деды, рассказывают они, что в их время мужики рекрутчины и не знали. Было войско, это правда, но все войско было из шляхты, а если мужики иногда и хотели идти на войну, так сразу же с них снимали звание мужика, да и панщину и всю деревню делали шляхтой. Так-то у нас и делались эти околицы шляхетские. Так за то, что человек шел на войну, защищал свою родину, то власть польская давала землю, давала свободу, давала шляхетство…».

Во втором номере «Мужицкой правды» Калиновский вспоминал и недавнее прошлое, восстание Тадэуша Костюшки 1794 года, когда Полонецким универсалом от 7.05.1794 крепостным крестьянам Речи Посполитой давалось личная свобода (при условии расчета их с помещиками и уплаты государственных налогов), уменьшалась панщина, со стороны повстанческой власти крестьянам декларировалась защита от самовластия помещиков. После восстания реформа была отменена, крестьян заставили вернуться к прежним порядкам. Калиновский не раскрывал всей сути реформы и борьбы реакционных элементов против ее введения, он постарался передать все одной емкой и понятной народу фразой, приписав ее непосредственно Костюшке: «А Костюшко и говорит: «Когда мужики хотят уже сами защищать свою землю, то пусть же не служат панщины да и не платят в казну оброка за землю!» От это справедливость!».

И Калиновский призывает народ отвоевать себе землю, вернуть то, что принадлежало дедам и прадедам, а потом, при необходимости, оборонять от агрессивных соседей, если понадобится. Но это - потом, сейчас же главное - восстание, о котором он часто пишет в своей газете: «Если будет война с москалем за нашу свободу, то тогда надо всем идти на войну против москаля».«Нечего ждать ни от кого, потому что только тот жнет, кто посеет. Так сейте же, ребята, как придет пора, полной рукою - не жалейте работы, - чтобы и мужик был человеком свободным, как есть в целом мире. Бог нам поможет!» И, наконец, непосредственный призыв к восстанию: «Подумайте хорошо, да, помолившись Богу, станем дружно вместе за нашу свободу! Нас царь уже не обманет - не подведут москали! Нету для них в наших селах ни воды, ни хлеба - для них мы глухие и немые и ничего не видели и не слышали. А пока что еще пора, надо спешить нашим хлопцам спешить с вилами да с косами там, где добиваются воли да правды - а мы, их родители и жены наши, стеречь будем да уведомлять, откуда на них тянет нечистая московская сила, да от души помогать всякими способами ребятам нашим, что за нас пойдут биться. - А будет у нас свобода, какой не было нашим дедам да родителям».

И сразу после начала восстания, в первом же Манифесте, крестьянам отдавалась земля им дедов и прадедов без какого-то ни было выкупа.

«1. С сегодняшнего дня все крестьяне и прочие жители, какого бы они ни были происхождения и веры, являются свободными, как старопольская шляхта.

2. Польское Национальное правительство отдает оседлым крестьянам, крепостным и казенным, на вечные времена в полное владение без налогов и выкупов ту землю, которая у них была до этого времени, а все распоряжения московского правительства отменяет, потому что эта земля польская, а не московская.

3. За это крестьяне обязаны, как шляхта, защищать польскую страну, гражданами которой они являются с сегодняшнего дня.

4. Параьки, отставные солдаты и все неоседлые, какие только пойдут защищать польскую страну о москалей, получат сами или их семьи в награду надел земли самое меньшее размером три морги…»

Этот Манифест Калиновский провозглашал сам и приказывал провозглашать всем повстанческим отрядам, находившимся под его началом, и не только провозглашать, но и следить, чтобы крестьяне получали землю.

Калиновский делом подтвердил свои убеждения.

Свобода, по Калиновскому - своя земля, невысокие налоги, защита только своей страны, недолгая служба в армии, и - своя религия, своя вера.

Такой верой для белорусского мужика является униатство.«Не один уже, может, позабыл, что отец его был праведной униатской веры, и никогда уже не вспомнит о том, что обратили его в схизму, в православие, что он сегодня, как та собака, живет без веры и, как собака, сдохнет на радость чертям в пекле!!! - подчеркивал Калиновский. - Эх, ребята: беда такому человеку! А если мы будем так поступать с Богом, так что же Бог Всевышний с нами сделает? Пошлет в пекло на вечные муки, будут черти душу нашу на куски рвать, а смола в утробе кипеть будет. Узнаешь тогда, что такое лихо, но в аду поздно уже будет, не умолишь тогда уже справедливого Бога, и мукам твоим никогда конца не будет».

А далее Калиновский прямо указывал белорусским крестьянам на источник и причину будущих адских мук: «Наделал нам такой беды, ребята, царь московский. Это он, подкупив многих попов, велел в схизму записать нас, это он платил деньги, чтобы мы только переходили в православие, и, как тот антихрист, отобрал у нас нашу праведную униатскую веру и погубил нас перед Богом навеки, а сделал это для того, чтобы нас без конца грабить, а Бог справедливый не смилостивился над нами».

Но есть и выход: «Сказывают люди, что святой отец прямо из Рима прислал к нам свое благословение (но москаль его задерживает), говорят, что пришлет и ксендзов, которые будут принимать в униатскую веру. Тогда, ребята, кто только верит в Бога, сына его и святого духа, пускай сразу же оставляет схизму и переходит в истинную веру дедов и прадедов. Потому что кто не перейдет в унию, тот останется схизматиком, тот, как собака, сдохнет, тот на том свете адские муки терпеть будет!».

Свою страстную проповедь в защиту униатской церкви, которая составила содержание шестого номера «Мужицкой правды» католик Калиновский подписал так: «Этого от души вам желает ваш брат, такой же самый от дедов-прадедов мужик, как и вы, но еще униатской веры - Ясько-гаспадар из-под Вильно».

К униатству Калиновский обращается и в следующем, седьмом и последнем, номере «Мужицкой правды». В нем он уверяет, что уже появился «польский манифест», по которому «униатские костелы, отобранные москалями, отдаются назад униатам, и кто хочет, имеет право крестить детей по-униатски; к униатским ксендзам идти на проповедь и по-старому Богу молиться, как еще отцы наши молились».

В целом же Калиновский постоянно обращается к религии и вере, к имени Бога:Первый номер «Мужицкой правды»: «Мы сами можем писать… такую правду справедливую, как Бог на небе».

Второй номер: «Чтобы растолковать людям, в чем правда, я пишу письмо, а писать буду, как Бог и совесть скажет…».

Третий номер: «Только, ребята, смело, потому что с нами Бог и правда, а если мы с Богом, то с нами воевать трудно, ведь сила Божья велика, а народу много».

И даже если сам Калиновский не был истинно верующим, что, впрочем, не обязательно, понятно, что простой крестьянин оставался в большинстве христианином, и именно на него ориентированы постоянное обращение к Богу, повторения, что Бог поможет, а также обращения к тексту Библии и местами почти проповеди в газете:«Когда Бог, создав человека, дал ему душу, то не для того, чтобы он жил, как собака, на этом, а на том свете пропадал на веки веков в огнях адовых, - а для того, ребята, чтобы знал закон Божий, знал своего Бога, знал свою веру и заслужил счастье небесное. Когда сын божий придя на этот свет, установил правдивую веру и за эту веру терпел крестные муки, то… для того, ребята, Бог наивысший терпел за нас, чтобы закон его был уже вечный, никто не смел переменить, а мы с целой силы держались за него».

Обращение же и борьба именно за униатство служила национальной идее, укреплению самосознания именно белоруса. Обычной в то время была политика записывать православных в русские, а католиков - в поляков, так что своя вера, униатство, помогала доказать, что существует и еще одна нация, белорусская, равноценная остальным. К тому же своя вера объединяет народ, сплачивает его и в данном случае помогает самому народу вспомнить или даже осознать свою индивидуальность.

Во время восстания Калиновский следил за тем, чтобы открывались униатские храмы и униатские священники с паствой могли свободно исповедовать свою веру.

В публицистике Калиновского серьезное внимание обращено на государство. Хорошо понимая роль государства в современном ему крепостническом обществе, он связывал освобождение крестьянства, всех трудящихся с переходом государственной власти в руки народа. О назначении демократической власти в новом обществе он в четвертом номере «Мужицкой правде» писал так: «Для того, чтобы была справедливость и правда на свете, а злые люди не своевольничали и насилия другим не чинили, имеется правительство, которое собирает подати, устраивает школы, учит каждого жить по правде, устанавливает суд; а если что не помогает и делается несправедливость, то нанимает войско и таким образом оберегает каждого от беды и разорения. Вот для чего правительство надо. И как хороший слуга смотрит за добром хозяйским и слушается своего хозяина, так и хорошее правительство должно заботиться о счастье людей, слушаться народа и делать так, как народу лучше. И не удивительно, потому что не народ существует для правительства, а правительство для народа».

Высшая цель демократического государства, указывал Калиновский в «Письмах из-под виселицы», - забота об интересах народа: «А правительство наше должно быть ко всему чутким, чтобы малейшую возможность использовать для народного блага».

Калиновский постоянно критикует существующее положение вещей, доказывает, что «Москаль», московское правительство и царь, не думает о народе, думает только о том, чтобы ободрать народ, заработать на люде побольше. В четвертом номере Калиновский объясняет несправедливость всей системы власти, доказывает, что это не чиновники на местах плохие и дерут народ, а все идет от царя. Крестьяне долго верили в справедливого царя-бтюшку, приписывая все преступления и издевательства местным чиновникам, о злоупотреблениях которых далекий царь-отец просто не знает, ведь если бы узнал, то немедленно принял бы меры. Эту веру и старается разрушить Калиновский, показать истинное положение дел:«Правительство - это совсем так же, как человек. И как у человека есть голова для того, чтобы думать, а руки и ноги, чтобы делать так, как задумал, так и у правительства есть царь, чтобы правил, и чиновники во всех местах и местечках, чтобы дела, как царь захочет. Потому у человека, если голова задумает плохое, то ноги и руки плохое сделают, так в правительстве если царь издевательств захочет, то чиновники будут издеваться. А поэтому видно, что обдирательство, которое у нас происходит, не от того, что в нашем крае нет людей, способных к чиновничеству, готовых и жизнь свою отдать за народ, а от того, что царь таких людей в Сибирь ссылает, а за наши деньги назначает чиновников этих, что только сами над людьми издеваются, другим разрешают издеваться и Бога не бояться. Такой чиновник не доведет уже до ума - он, если и нет приказа царя, то сам придумает способ, как ободрать бедный народ».

В «Листах из-под виселицы» Калиновский вспоминал старое доброе время, время Речи Посполитой, когда жилось лучше: «Правительство польское, когда правило нами, не брал с нас рекрута, не отрывал народ от детей, от родителей да и от земли родной и не гнал куда-то на край света, чтобы начинать неволю, выдавливать слезы и проклятия на души наши. Правительство польское когда брало с нас подымное, то не вводило таких лошадиных налогов на души наши, которые только Богу принадлежат. Правительство польское, имея Бога в сердце, не вписало нас в схизму, в которой только за царя да за царя молиться надо, как если бы царь был Богом на свете, а вера казне принадлежала».

Правда, дальше он сделал оговорку: «одно скажу по чистой правде - что если нам под польским правительством не совсем было хорошо, то как москаль стал нами править, сделал он для мужиков настоящий ад на этом свете». Калиновский не хотел возрождать прошлое, он знал, что и тогда все было не так хорошо, не так, как ему хотелось бы. По словам Ратча, «Он хотел видеть Литву не с возобновленными на новый лад старыми шляхетными традициями, но Литву, которую он мог бы пересоздать с всеобщим уравнением прав и состояний, на новых началах коммунистических бредней, проповедуемых Герценом и К.»

И сам Калиновский говорил: «Государство, которое строим, имеет связь с давними традициями, но принимает во внимание сегодняшнее состояние народа, принимает во внимание результаты его мысли.»

Каким же хотел видеть новое государство Калиновский? Проанализировав критику московского порядка, можно сделать вывод, что правильное государство, это такое, где все граждане свободны и равны, нет крепостных и безземельных крестьян; вместо рекрутчины существует обязательная для всех воинская повинность с небольшой продолжительностью службы; невысокие налоги, идущие на благо народа и государства, а не содержание царя и верхушки общества; существует равноправие исповеданий и национальностей; есть правда и справедливость в суде; у человека есть уверенность в своей защищенности, в том, что его не обидят; справедливая наука в школе, которая учит жить без обиды другого; правительство в таком государстве думает о людях, чтобы они могли жить счастливее.

Реализацию подобного государства Калиновский начал сразу же после начала восстания: «Земля свободно дается всем мужикам, потому что это их земля от дедов-прадедов, за эту землю, никому не надо отрабатывать панщины и чиншей никаких никому платить подушного больше платить не будет, а только подымное, как когда-то платили, рекрутов больше не будет, а все мужики, и паны, и мещане, каждый отслужит три года и снова свободен. Униатские костелы, что москали забрали, отдаются назад униатам, и кто хочет, имеет право крестить детей по-униатски и к униатским ксендзам идти на исповедь и по-старому Богу молиться, как еще родители наши молились».

Один из главных принципов - всеобщее равенство. Аргументируя принцип равенства во втором номере «Мужицкой правды», Калиновский обращается к Библии: «Когда Бог создал всех людей свободными и всем дал одинаковую душу, то откуда же это взялось, что один бездельничает да и над людьми издевается, а другой, бедный, панщину служит или оброки в казну платит?». Идеи про равенство, равноправие часто звучат в произведениях Калиновского: «Объявляя принцип равноправия всех состояний и исповеданий, без обиды чьей-нибудь собственности и свободы совести, призывает к единству работы все без исключения пласты польского общества».

«Это борьба святая, она за целостность располосованных твоих земель, за собственность обездоленных в своем отчестве сыновей, святая кровь, героически пролитая за свободу и равность всех исповеданий, традиций и языков твоих братьев!». Более подробно желания Калиновского изложены в газете «Голос из Литвы», от 19 марта 1863 года: «Равноправие народностей, состояний, исповеданий - это стремление, заключенное в глубине сердца всего народа, стремление сильное, которое стало сильной волей… Мы хотим, чтобы каждый почитал Бога, как ему говорит собственная совесть… Мы хотим, чтобы каждый язык развивался по собственной жизненности: и литовский, и белорусский, и малорусский, и польский… Мы хотим, чтобы каждый имел равные права на собственность, на службу, на работу, чтобы все получили и никто не утратил...».

Таким образом, равноправие касается религий - в Московской Империи преследовались католичество и иудаизм, народностей, или национальностей вместе с национальными языками, традиций, прав собственности, службы, работы - в сущности, эти положения совпадают с Конституцией нынешней Республики Беларусь, принятой больше чем через сто лет после Калиновского.

Выступал он и за равенство сословий, отмену привилегий шляхетства, или дворянства. С другой стороны, Я. Гейштар вспоминал: «Он [Калиновский] считал, наверное, что дальше после наделения землей уже будет только народ без разницы дворянства и народа - польский народ».

Хотелось бы еще остановиться на вопросе независимости, суверенности Беларуси, или Литвы, как часто называли ее в то время, и взаимоотношениях с соседними народами. Поскольку сам Калиновский не упоминает о планах на будущее, обратимся к воспоминаниям современников, которые в один голос говорят о стремлении к независимости новой республики.

В «Сведениях о польском мятеже 1863 г. в Северо-Западной России», написанных по поручению М.М. Муравьева генерал-майором В.Ф. Ратчем, во время восстания служившего помощником начальника артиллерии Виленского военного округа, написано: «Константин Калиновский с настроением герценовской школы во главе честолюбивейших личностей из красных литвинов настойчиво проводил идею о самостоятельности Литвы».

И в другом месте, более подробно: «Калиновский стоял внимательным сторожем интересов Литвы и отстаивал, чтобы средства и силы Литвы вовсе не шли бы на дело Царства Польского. Литав, говорил он своим интимным, должна воспользоваться разладом между Россиею и Польшей и сделаться самостоятельной». Не только царский генерал, товарищ по восстанию Я. Гейштар называет Калиновского даже сепаратистом: «Это была натура горячая, но верная, без малейшего лицемерия. Отданный душой и сердцем люду и отечеству, но проникшийся крайними теориями, притом литовский сепаратист и на словах кровожадный демагог».

О том же вспоминает и Ю. Яновский: «Отношения Литвы и Польши понимал только как федеративные - с полной независимостью Литвы».

Но стремление к независимости совсем не означает плохого отношения к соседям. Скорее, наоборот, Калиновский стремится к Федерации славян, союзу независимых и равноправных государств. Правда, в «Письмах из-под виселицы» он дает резкую характеристику русскому народу: «Не будем говорить, из каких народов произошли москали, братства там не много найдем, рабство монголов, да и царей московских совсем убило в этом народе всякую память о свободе и сделала из него людей поганых, без мысли, без правды, без справедливости, без совести и без боязни Бога».

Но это - единичный случай, и, может быть, здесь Калиновский писал все же о правительстве московском, а не о народе, потому что в «Стяге свободы» он же пишет: «Народ московский вздрагивает от нашей вековой обиды. Он свободным братом нашим, а не угнетателем быть хочет и ответственность перед потомками за наше железное рабство решительно возлагает на готовый пасть царизм». И в «Обращении с призывом подниматься на решающую борьбу» от 6 июля 1863 года говорит о том же:

«Добросовестный сын Москвы защищает сегодня честь своего народа в собственном отечестве». Также Калиновский понимает необходимость союза с Польшей, о чем пишет в «Истории восстания народа польского 1863 и 1864» Б. Лимановский: «Любил он Польшу, считал, что уния с ней была исторической необходимостью, и что и дальше она останется такой необходимостью, но в то же время ревниво остерегал полную равность и самостоятельность Литвы». О единении трех народов, белорусского, названного Литвой, польского и русского, Калиновский пишет в «Голосе из Литвы» от 14 февраля: «И вот закипела борьба с новым порядком вещей, и самый несчастный народ, народ, насилием и предательством лишенный всех естественных прав, наконец, народ, какой среди европейских имеет самое святое чистое прошлое, каким является польский народ с Литвою и Русью, естественным порядком вещей стал представителем, рыцарем одного лагеря». А дальше, в том же номере, Калиновский делает охват братских народов, он говори уже о всех славянах: «Разные братские родственники славян жадно откапывают свою родную память, со слезой сочувствия в брате узнают брата, поют один другому грустную песенку про пережитое, и европейский мир начинает понимать мысли христианства».

Калиновский не был националистом, но он был ярым патриотом своей родины, о чем свидетельствуют и его поступки, и его слова, и люди, знавшие его. Самым ярким примером, пожалуй, может служить пароль повстанцев, который употреблялся в виленской повстанческой организации, когда во главе стоял К. Калиновский:

- Кого любишь?

- Люблю Беларусь.

- Так взаимно!

Калиновский первый начал издавать газету на белорусском языке - «Мужицкую правду», он всегда заботился и ратовал за дело родины, отечества. Всегда отстаивал интересы Беларуси при обсуждениях и спорах в Комитетах повстанцев.

Он мечтает о том времени, когда «мать-родина засияет более сильной, возродится более счастливой, чем была когда-нибудь».

По словам Я. Гейштара, «Он мог убежать из Вильно, но никогда не допускал мысли про это, потому что считал своей обязанностью как был первым заговорщиком на Литве, так стать последней жертвой террору Муравьева».

Но не только революцией Калиновский служил Беларуси и народу. Во время периода подготовки восстания он ходил по деревням, лично распространял свою газету, разговаривал с крестьянами, склонял их к восстанию. Очевидно, что такой образованный и преданный Беларуси человек, как Калиновский, так долго живя среди крестьян не мог не обратиться к собиранию и изучению белорусского фольклора. К сожалению, работ Калиновского не сохранилось, или они еще не найдены, но есть свидетельства современников, В. Брюхнальского и Б. Лимановского.

Так, Брюнхальский в 1906 г. в статье «Эмилия Платар как фольклористка» пишет:

«Правда, с точки зрения лет Платаранка не может быть причислена к самым ранним пионерам на этой ниве у нас, однако, не смотря на это, она может достойно, из-за своих усилий и любви, стать рядом с современными ей полсько-белорусскими фольклористами, как Цветинский, Александр Зброжаек, Тадэуш Заблотский, Рамуальд Зенкевич и Станислав Маркианович с одной стороны, а с другой - рядом с Яном Чачотом, Внцентом Мартинкевичем, Константином Калиновским и другими».

Органической частью социальной программы Калиновского являются его идеи о воспитании. Насколько большое внимание он уделял этому вопросу видно из высказывания Б. Лимановского, который в «Истории восстания народа польского 1863 и 1864» пишет: «Образование и организацию народа считал самым важным делом».

В «письмах из-под виселицы» он дал глубокую, заостренную критику педагогики, сложившейся в современном ему обществе.

«Там, где жили поляки, литовцы и белорусы, открывает московские школы, а в этих школах учат по-московски, где никогда не услышишь и слова по-польски, по-литовски да по-белорусски, как народ того хочет, а в эти школы одно с другого конца света москалей насылают, что только умеют красть, людей обдирать да служить за деньги поганому делу на позор народу. Дикий москаль думает, что если может обдирать народ со всякого дохода, то и получиться вбить в голову свой дурной разум…».

По его мнению, существующий социальный строй не может обеспечить детям правильное воспитание и образование. «Разве у нас есть справедливая наука в школах, - писал он, - которая учит жить без обиды для другого?».

Более того, К. Калиновский ясно видел, что господствующие классы закрывают крестьянам и их детям доступ к науке и культуре, совершенно не заботятся об образовании и воспитании крестьянских детей. В «Приказе… к народу земли литовской и белорусской» он, обращаясь к крестьянам, писал, что царь, «господству над вами и угнетая вас сам, да позволял угнетать вас каждому, не учил вас ни читать, ни писать». Поэтому и в будущем, если положение коренным образом не изменится, вряд ли можно будет «от него [царского правительства] надеяться на что-нибудь лучшее для нас или для детей наших».

Калиновский решительно выступал против реакционных утверждений, что только избранные способны к образованию, занятию и наукам и т.д. «Прошли уже те времена, когда казалось всем, что мужицкая рука годится только для сохи, - писал он в первом номере «Мужицкой правды». - теперь настало такое время, что мы сами сможем писать… Пусть узнают [паны], что мы можем не только кормить хлебом своим, но еще и учить своей мужицкой правде».

Широкое распространение просвещения, Калиновский связывал с коренным изменением социально-политических отношений. Он был убежден, что только революция откроет народу доступ к образованию и культуре. Пока нет свободы, говорил он, «у нас ничего не будет - ни справедливости, ни богатства, ни науки».

Заботу об образовании и воспитании в будущем обществе возьмет на себя государство. Оно будет «устраивать школы», обучать «каждого», т.е. всех детей, и мальчиков и девочек, жить «по правде». Другими словами Калиновский высказывался за всеобщее образование и воспитание, за то, чтобы школа формировала у детей высокие гражданские качества, готовила их всесторонне развитыми, хорошо образованными, способными к борьбе за высокие гуманистические идеалы. Он высказывался также за развитие просвещения, науки на родном белорусском языке. Как видим, в области воспитания Калиновский выдвинул ряд таких замечательных идей, как идея всеобщего обучения, одинакового образования мужчин и женщин, преподавания на родном языке.

К сожалению, Калиновский не сумел на практике воплотить свои идеи об образовании, но даже в теории они демонстрируют его высокий гуманизм.

Огромную роль в строительстве нового общества, в достижении лучшей жизни Калиновский отводил науке, указывая, что она позволяет людям «…быть в почете, жить в достатках». Руководящую роль разуму Калиновский отдавал в политике: «Чем дольше будет продолжаться борьба, тем большие потери будут с обеих сторон. Выбором средств должен управлять разум, а не чувство. Политика - действие разума».

В своем последнем «Письме из-под виселицы» Калиновский пишет: «Нет же, братья, большего счастья на этом свете, чем если человек в голове имеет разум и науку. Тогда он только может жить в богатстве, по правде, тогда он только, помолившись Богу, заслужит небо, когда обогатит наукой разум, разовьет сердце и родню целую сердцем полюбит». Эти слова можно считать завещанием Калиновского. Идеальный человек - это тот, у кого развит не только ум, холодный рассудок, но и сердце, тот, кто любит родных, свой народ, свою родину, верит в своего Бога.

Таким образом, Кастусь Калиновский был поборником теории прогрессивного развития общества, созданной русскими и польскими революционерами-демократами. Исходя из нее, он обосновывал необходимость наступления новых общественных порядков, утверждения справедливого социального устройства. Мысль о неизбежном наступлении лучшей жизни для народа неоднократно проводилась им на страницах "Мужицкой правды", "Писем из-под виселицы" и других публикаций. В публицистике Калиновского большое внимание уделено государству. Наилучшей формой государственного устройства Калиновский считал демократическую республику, признавая право наций на самоопределение. Несмотря на поражение, восстание 1863-1864 годов имело большое значение в истории белорусского и литовского народов, оказав прямое воздействие на дальнейшее развитие освободительного движения. Кастусь Калиновский ушел из жизни в расцвете сил, полный планов и замыслов. Таким он и остался навсегда в памяти народа - молодым, мужественным, ярким [9, с. 215]. Проанализировав итоги и значение восстания можно сказать, что подавление восстания 1863 года и репрессии, которые обрушились на его участников, фактически прервали культурную жизнь белорусско-литовских земель. Наряду с экономическими и политическими мерами, которые предпринимало царское правительство для искоренения "духа вольности" в краю шли и репрессии в области культуры. Для восстания 1863-1864 гг. примечательно то, что в нем рядом с польским национально-освободительным движением поднялось белорусское национально-освободительное движение, выразителем идей которого был К. Калиновский. Позже на этих идеях, что сохранились благодаря людям, которые избежали ареста и остались верными делу Калиновского, выросло новое поколение борцов за Беларусь.

Заключение

Восстание 1863-1864 гг. явилось одним из знаковых событий в истории Беларуси, оказавшим существенное влияние на дальнейшую судьбу белорусского народа, что нашло отражение в трудах ученых и публицистов, начиная со второй половины XIX в.

Опубликована значительная часть архивных документов, связанных с событиями восстания. Значение восстания на территории Беларуси, действия и роль его руководителей, в частности К. Калиновского, в разное время и разными авторами оценивались по-разному. Восстание объявлялось то «польской смутой», то чисто шляхетским, то чисто крестьянским, то буржуазно-демократическим. Иногда вообще подвергается сомнению наличие в нем революционно-демократического крыла. В зависимости от предпочтений различных авторов то акцентируется, то затушевывается религиозно-клерикальная составляющая событий восстания.

Различия в оценках существуют и поныне, иногда позиции расходятся диаметрально. Причина этого кроется в разнице концепций авторов относительно основополагающих принципов формирования белорусской нации, национального менталитета, основ ее социально-экономического, конфессионального, культурного развития. Очевидно, что получить полную картину и дать объективную оценку событий можно лишь на базе научных исследований, которые предполагают изучение всех выявленных документальных источников и их тщательный анализ.