Роль Русской Православной Церкви в международной политике СССР в конце 1930-х – начале 1950-х гг.

В результате этих усилий к Русской Церкви присоединились православные приходы во всех регионах и частях света, кроме Австралии. Общее количество воссоединенных с Русской Церковью зарубежных русских церквей со священниками к 1947 г., согласно отчетности Совета по делам РПЦ, составило 285 приходов. Под юрисдикцию Русской Православной Церкви перешел 21 архиерей. Московская Патриархия не только посылала своих представителей за рубеж, но и принимала иностранных делегатов, всего в 1945-1946 гг. направив за границу 17 своих делегаций в составе 52 человек из числа архиереев и священников, а также приняла почти столько же иностранцев в составе 13 делегаций.

При этом роль, функции и объем работы контролировавшего эту деятельность Русской Церкви Совета по делам РПЦ значительно вышли за формальные рамки, предусмотренные положением о Совете. Основными целями расширения Московской Патриархией своих заграничных связей было укрепление системы православного единства и подготовка к грандиозному религиозному мероприятию в Москве, которое должно было иметь всемирное общехристианское значение.

В третьей главе «Международная деятельность Московской Патриархии в условиях изменения парадигмы советской политики в сфере государственно-церковных отношений» изучены цели, задачи, подготовка, условия проведения Всеправославного совещания 1948 г. в Москве, его ход, результаты и последствия. Прежде всего, в настоящей работе отмечается, что сотрудничество между советской властью и РПЦ стало возможным благодаря тому, что достижение этих целей соответствовало интересами обеих сторон, хотя интересы эти не совпадали. Патриархия, приобретая вес и влияние в международных кругах, не только выполняла тем самым естественную для Церкви миссионерскую функцию, но и в определенной степени стремилась обезопасить себя от новых гонений со стороны безбожного советского режима, которые в новых условиях серьезно осложнили бы дипломатические отношения СССР со странами Запада. Советское руководство, со своей стороны, неофициально заручившись поддержкой и связями Русской Церкви, стремилось с её помощью облегчить своим дипломатам решение широкого спектра задач, в основном касающихся восприятия политики СССР на Западе.

На основании анализа имевшихся и лишь недавно введенных в научный оборот документов удалось выяснить, что, оценив возможности Московской Патриархии в сложившейся в послевоенные годы внешнеполитической обстановке, Совет по делам РПЦ выработал для своих дальнейших действий «программу-минимум», подразумевавшую совместную борьбу с Ватиканом, и «программу-максимум», состоящую в закреплении системы православного единства путем созыва Вселенского Собора Православных Церквей и избрания Вселенского патриарха, все шансы стать которым имел Московский патриарх.

Для полного выполнения «программы-минимум» в Москве планировали разрушить связь Римского папы с католиками на местах, а затем расчленить единую Римско-Католическую Церковь на отдельные независимые Церкви. Однако попытки советских органов инициировать антипапистское движение с опорой на группы старокатоликов и на политические разногласия в среде духовенства не принесли искомых результатов, что было вызвано, в том числе, упорным сопротивлением католического епископата.

Во время работы над исполнением «программы-максимум» внимание Кремля привлекли перспективы участия РПЦ в набиравшем силу экуменическом движении. Деятели экуменического движения отвергали идею сотрудничества с Ватиканом, а также имели серьезное влияние на англикан и протестантов всего мира, так что участие в формировавшемся Всемирном Совете Церквей сулило Москве потенциальную выгоду. Предполагаемый захват лидерства в экуменическом движении позволял Московскому патриарху стать общехристианским лидером, что соответствовало «программе-максимум» в её самом широком варианте.

Менее амбициозным, чем лидерство РПЦ во всемирной общехристианской организации, но гораздо более реальным был вариант чисто православного Собора, созыв которого обсуждался патриархами автокефальных Православных Церквей. Московская Патриархия осознавала свои выгоды от реализации обоих вариантов «программы-максимум» и была согласна на любой из них. Все эти идеи были одобрены И.В. Сталиным, возлагавшим на их осуществление большие надежды. По замыслу вождя, укрепление влияния РПЦ в Европе и во всём мире должно было иметь логическое завершение в создании «Московского Ватикана» как центра Вселенского православия и, шире, христианства, для чего нужна была поддержка всех православных патриархов и всех влиятельных некатолических Церквей мира.

Однако эти планы не удалось реализовать. С 1946 г. стали портиться отношения с англиканами из-за становившейся все более очевидной их руководящей роли в экуменическом движении, а также из-за того, что руководство Англиканской Церкви начало чувствовать охлаждение отношений между СССР и Великобританией. Кроме того, руководство РПЦ испытывало серьезные проблемы во взаимоотношениях с Греческой (Элладской) Церковью, а после интронизации Константинопольского патриарха Афинагора - и с Вселенской Патриархией. Русской Церкви пришлось бороться за поддержку каждой из автокефальных Православных Церквей, на которых оказывалось давление со стороны английских и американских политиков, местных властей, а также экуменических и католических деятелей с целью прекратить их связь с Москвой.

Учитывая эти и другие неблагоприятные обстоятельства, Г.Г. Карпов несколько раз корректировал свои первоначальные планы в сторону большего реализма, остановившись в итоге на идее проведения в Москве наиболее приемлемого для всех сторон Всеправославного совещания, приуроченного к торжествам по случаю 500-летия автокефалии РПЦ. Как показали события, идея противостояния Ватикану была едва ли не единственной идеей, которую разделяли все без исключения Поместные Православные Церкви накануне Всеправославного совещания в Москве.

В то же время Холодная война существенным образом стала менять международную обстановку и вынуждать советское руководство пересмотреть свои взгляды на роль Русской Церкви и методы её использования в своей внешнеполитической стратегии. К середине 1948 г. международная обстановка резко изменилась в худшую для СССР сторону, причем это касалось как отношений со странами Запада, так и со странами советского блока. Для противодействия этим негативным для себя процессам Москва рассчитывала укрепить, в том числе с помощью Церкви, свое влияние в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, что и стало приоритетным направлением для советской внешней политики. Это отразилось на работе Всеправославного совещания в Москве.

По своему значению Всеправославное совещание, не будучи инициировано Вселенским патриархом, уступало по статусу Всеправославному Собору, но лишь формально. В торжественном открытии Всеправославного совещания в Москве 8 июля 1948 г., так или иначе приняли участие, считая русскую сторону, делегации 10-ти автокефальных Церквей из 13-ти. В результате совместной предварительной работы Московской Патриархии, Совета по делам РПЦ и МИД СССР удалось достичь единства позиций участников совещания. Основное внимание участников совещания было привлечено к осуждению политики Ватикана. В ходе совещания по настоянию русской стороны было принято решение отказаться от участия в экуменическом движении. На Ассамблею ВСЦ в Амстердаме в августе 1948 г. приглашенные туда представители РПЦ ехать также отказались, причем того же самого патриарх Алексий ожидал и от остальных Поместных Церквей.

Главная цель совещания - сплочение Православных Церквей вокруг Московской Патриархии - была достигнута на приоритетном для советской международной политики восточноевропейском направлении. Однако, несмотря на устроившие советское руководство результаты, даже в самом Совете по делам РПЦ признавали, что по сравнению с Генеральной ассамблеей экуменистов в Амстердаме Московское совещание оказалось более скромным событием церковной жизни и имело значение преимущественно как демонстрация солидарности большинства Православных Церквей, прежде всего славянских, с Русской Церковью.

Практически разрушенной оказалась система православного единства, подразумевавшая скоординированные действия всех без исключения Православных Церквей мира при лидерстве Московской Патриархии. Это стало ясно 22 августа 1948 г. на открытии первой генеральной Ассамблеи христианских Церквей в Амстердаме, на которую, несмотря на все усилия Москвы, приехали представители Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Греческой и Кипрской Церквей. «Программа-максимум» оказалась провалена: Московской Патриархии не удалось возглавить ни какое-либо общехристианское, ни экуменическое движение, ни стать во главе всех Поместных Православных Церквей.

Итоги внешнеполитической деятельности Русской Церкви в 1945-1948 гг. показали советскому руководству ограниченные возможности её использования на международной арене. Включение в идеологическую борьбу на стороне противников коммунизма нового Вселенского патриарха Афинагора, который придерживался проамериканских и антисоветских убеждений, окончательно перечеркнули все усилия Москвы по созданию системы православного единства. Начиная с конца 1948 г. можно было говорить лишь о блоке славянских Православных Церквей, которые, несмотря на все трудности, продолжали ориентироваться на Московскую Патриархию.

Вместе с тем, в среде ВКП(б) существовали серьезные опасения по поводу роста авторитета РПЦ внутри страны, что привело к существенной, хотя и не радикальной, корректировке сталинской модели советской религиозной политики. Московская Патриархия со своей стороны также не могла, несмотря на все свои публичные просоветские декларации, быть вполне довольна проводимой правительством религиозной политикой «нового курса». В результате активность Московской Патриархии в последние годы жизни И.В. Сталина понизилась как внутри страны, так и за рубежом. Тем не менее, на международной арене в рамках Холодной войны продолжала нарастать напряженность, и Церковь все ещё была нужна государству.

Оценивая роль РПЦ в международной политике СССР в конце 1940-х - начале 1950-х гг., необходимо отметить сильное влияние на её эволюцию международной обстановки того периода, которая поставила весь мир на грань Третьей мировой войны. Военная конфронтация с новыми военными блоками стран Запада была для СССР крайне несвоевременна и нежелательна. Решению этой проблемы способствовало развивавшееся в послевоенные годы международное движение за мир, которое могло помочь выиграть время для того, чтобы компенсировать отставание СССР по военному и экономическому потенциалу от США. Для наиболее эффективного использования возможностей движения за мир советское руководство инициировало участие в нем Русской Церкви.

Еще одной важной стороной Холодной войны являлось возобновление довоенной практики информационных атак на СССР через средства массовой информации, и, прежде всего, через радиовещание. В этих условиях демонстративно просоветская позиция Московской Патриархии становилась одним из элементов защиты от информационных атак антикоммунистических сил стран Запада. В настоящей работе анализируется ряд характерных примеров участия Русской Церкви в акциях в защиту мира, а также разбирается вопрос об эффективности такого участия с точки зрения всех заинтересованных сторон.

Заключение

В заключении представлены обобщающие выводы исследования роли Русской Православной Церкви в международной политике СССР в период конца 1930-х - начала 1950-х годов:

В годы Великой Отечественной войны И.В. Сталиным была создана особая политическая модель церковно-государственных отношений, получившая в исторической литературе обобщенное название «нового курса». Руководящий принцип (доктрина) модели «нового курса» допускал ограниченную поддержку и сотрудничество с Церковью со стороны государства. Основные положения доктрины сталинской религиозной политики заключались в том, что Церковь в СССР не уничтожалась, но в своей деятельности ставилась под полный негласный контроль государства и была обязана служить в первую очередь интересам советской внешней политики. При этом государство не вмешивалось в вопросы православного вероучения, оставляя за рамками своего контроля чисто каноническую сторону церковной жизни.

Для осуществления этой доктрины и реализации модели «нового курса» в СССР была сформирована система сталинской религиозной политики, важными элементами которой стали специальные органы контроля за религиозными организациями в Советском Союзе - Совет по делам РПЦ и Совет по делам религиозных культов при Совете Народных Комиссаров (Совете Министров) СССР, ключевые сотрудники которых набирались из числа работников органов госбезопасности. Оба Совета осуществляли свою деятельность с опорой на сеть своих территориальных отделений и в тесном сотрудничестве с Наркоматом (Министерством) иностранных дел СССР. Важнейшим элементом системы религиозной политики «нового курса» следует считать прямой контроль высшего советского руководства, включая лично И.В. Сталина, за деятельностью Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов.

В послевоенный период сталинская модель религиозной политики была экспортирована в страны советской зоны влияния в Европе («страны народной демократии») и адаптирована к местным условиям. Греко-Католические Церкви в Западной Украине и других регионах советской зоны влияния в Европе не могли быть включены в модель «нового курса» по причине их подчиненности враждебному СССР религиозно-политическому центру (Ватикану), и потому были ликвидированы.

Нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. является ключевым событием истории церковно-государственных отношений в СССР, которое, с одной стороны, определило заинтересованность И.В. Сталина в церковной поддержке своей политики, а с другой - подтолкнуло руководство Московской Патриархии к оказанию добровольной помощи Советскому государству как единственной силе, способной защитить страну от фашистской агрессии. Характерная на всем протяжении 1940-х гг. позиция Московской Патриархии, направленная на поддержку деятельности Советского государства на международной арене, была занята ею сразу после начала Великой Отечественной войны.

Все шаги навстречу интересам РПЦ в течение 1940-х гг. (разрешение и помощь в проведении Соборов, освобождение из мест заключения православного духовенства, прямая материальная поддержка и т.д) объясняются заинтересованностью советского руководства, прежде всего, в участии Церкви в международных отношениях на просоветских позициях. Встреча И.В. Сталина с церковным руководством 4 сентября 1943 г. и последующее избрание патриарха Русской Церкви стали закономерным итогом успешного, с точки зрения советской власти, использования Московской Патриархии во внешней политике СССР в 1930-е - начале 1940-х гг., а также свидетельством намерения И.В. Сталина продолжить эту практику.

Все важнейшие события религиозной жизни СССР в первой половине 1940-х гг. были санкционированы высшим советским руководством и отрегулированы таким образом, что предваряли проведение ключевых международных совещаний союзников по антигитлеровской коалиции (Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций) с целью улучшить отношения внутри коалиции и избавить советские делегации на переговорах от возможных обвинений в преследовании верующих в Советском Союзе.

Деятельность РПЦ на международной арене была прямо и непосредственно ориентирована советским руководством на воплощение в жизнь внешнеполитической стратегии СССР. Участие Московской Патриархии в советской внешней политике можно обобщенно свести к трем составляющим: антифашистская агитация, просоветская пропаганда и укрепление связей между СССР и его союзниками, в роли которых в первой половине 1940-х гг. выступали страны антигитлеровской коалиции, а в послевоенный период - страны советской зоны влияния.

Поместный Собор РПЦ 1945 г. явился важным международным событием, положив начало созданию системы православного единства, которую Кремль намеревался использовать в интересах своей внешней политики. Расширение международных связей Московской Патриархии во второй половине 1940-х гг. проходило при активной поддержке со стороны Совета по делам РПЦ и должно было укрепить систему православного единства, а также обеспечить лидерство Русской Церкви как в православном мире, так и в ряду остальных христианских конфессий.

Московской Патриархии не удалось ни захватить лидерство в экуменическом движении, ни закрепить систему православного единства. По итогам Всеправославного Совещания в Москве в 1948 г. РПЦ отказалась принимать участие в заседаниях Всемирного Совета Церквей. Система православного единства была сформирована только для славянских Православных Церквей Восточной Европы, которая стала приоритетным регионом для внешней политики СССР. Окончательное решение об отказе от участия РПЦ в ВСЦ было принято советским руководством и патриархом Алексием I в марте 1948 года.

Московская Патриархия, находясь под жестким, хотя и тактичным по форме, контролем со стороны Совета по делам РПЦ, не была самостоятельна в своих действиях на международной арене. Принципы и формы полемики Московской Патриархии с Римско-Католической Церковью, участия русского духовенства в международном движении за мир, а также решение об отказе от участия в экуменическом движении исходили от Совета по делам РПЦ в соответствии с интересами Советского государства, хотя имели обоснование и в церковной традиции.

Смерть И.В. Сталина положила конец целой эпохе в новейшей истории России. Созданная им в начале 1940-х гг. политическая модель «нового курса» церковно-государственных отношений, подвергнувшись в 1948-1949 гг. определенной корректировке, продолжила свое существование как минимум до конца 1950-х годов. Русская Церковь, успевшая до очередного поворота церковно-государственных отношений восстановить и упрочить свои межправославные и международные связи, приобрела этим самым иммунитет от открытых гонений и репрессий внутри СССР, которые более не могли быть проведены властями без большого ущерба для своего международного престижа.

Все это свидетельствует в пользу того, что фактор международной политики является ключевым для понимания исследованного в данной работе процесса развития церковно-государственных отношений в СССР в конце 1930-х - начале 1950-х годов.

Литература

1. Проблема Русской Православной Церкви послевоенного десятилетия в отечественной историографии. // Наше Отечество. Страницы истории: Сб. науч. ст. / Моск. гос. обл. ун-т. М.: Изд-во МГОУ. 2009, Вып. VII. С. 143-154. - 0, 6 п.л.

2. Русская Православная Церковь в международной политике СССР 1940-х гг. // Преподавание истории в школе. 2009, №9. С. 70-73. - 0, 4 п.л. (входит в перечень ведущих периодических изданий ВАК РФ)

3. Проблема Русской Православной Церкви послевоенного десятилетия в зарубежной историографии. // Наше Отечество. Страницы истории: Сб. науч. ст. / Моск. гос. обл. ун-т. М.: Изд-во МГОУ. 2010, Вып. VIII. С. 128-139. - 0, 7 п.л.

4. Русская Православная Церковь и начало «холодной войны». // Вестник МГОУ. Серия «История и общественно-политические науки». М.: Изд-во МГОУ. 2010, №3. С. 100-104. - 0, 5 п.л. (входит в перечень ведущих периодических изданий ВАК РФ)

5. Антисоветская агитация и пропаганда в зарубежной печати накануне Великой Отечественной войны. // Преподавание истории в школе. 2010, №8. С. 20-25. - 0, 4 п.л. (входит в перечень ведущих периодических изданий ВАК РФ)

Размещено на Allbest.ru