Гонение на христиан в Римской Империи I в. нашей эры

Размещено на http://www.Allbest.ru/

Гонение на христиан в Римской Империи в I в. нашей эры

План

Введение

Глава 1. Гонение на христиан в I в. в Иудее

1.1 Зарождение Христианства

1.2 Двенадцать апостолов и Иисус

1.3 Иудейская война

Глава 2. Гонение на христиан в I в. в Риме

2.1 Отношение к христианству династии Юлиев - Клавдиев в период правления Нерона

2.2 Отношение к христианству династии Флавиев в период правления Домициана

Заключение

Список используемых источников

Список используемой литературы

Введение

История взаимоотношений между христианами и Римской империи на ее территории в I веке представляет собой сложный комплекс богословских, юридических, религиозно - исторических проблем. На протяжении этого времени христианство в Римской империи не обладало устойчивым статусом, и официально считалась «недозволенной религией».

Время относительно мирного, стабильного развития христианских общин сменялось периодами более или менее жестоких преследований со стороны общеимперских или местных властей, гонением на христиан. Враждебное отношение к христианам было характерно как для консервативно настроенной аристократии, так и для «толпы», которая склонна была видеть в христианах источник социально - политических проблем или природных бедствий, происходивших в империи.

В определении причин неприятия христианства Римским государством и гонением на христиан у современных исследователей не единого мнения.

Актуальность исследования. Данная темя является сегодня актуальной как никогда. В результате событий происходящих в последнее время в мире, в результате всех войн и столкновений народов разных культур, общество потеряло духовно - нравственные ориентиры и ценности. В СМИ появляется множество комментариев, как в защиту христианства, так и против него.

Объект исследования. Объектом изучения моего исследования является раннее христианство.

Предмет исследования. Предметом моего исследования являются первые христиане, особенности их вероучения и то, через какие трудности и испытания они прошли, не потеряв своей веры, что обеспечило дальнейшее продвижение христианства и его мировую гегемонию.

Методология и методы исследования. Для достижения поставленной цели в качестве методологической основы работы были использованы системный подход, принципы научной объективности, историзма и системности. Это в свою очередь обусловило методы исследования: проблемный, социально - культурный, сравнительный.

Цели исследования.

· Выявить особенности вероучения первых христиан

· Какова была их роль в Римской империи в 1 веке

Задачи исследования.

· Исследование зарождения христианства

· Изучить личности двенадцати апостолов и их отношение с Иисусом

· Проанализировать Иудейскую войну

· Рассмотреть историю отношения к христианам правителей Римской империи в 1 веке

Источники и литература. Источники изучения раннего христианства делятся на две основные группы: христианские и не христианские. Христианские источники в свою очередь делятся на три категории: канонические книги Ветхого и Нового Завета; канонические сочинения - апокрифы Апокрифы - тайные писания. и др., произведения апологетов и других ранних христианских писателей.

Канонические книги Нового Завета состоят из следующих сочинений: четыре Евангелия (в переводе с греческого языка - «благая весть», «благовествование») - «от Матфея», «от Марка», «от Луки», «от Иоанна» - это повествования о земной жизни основателя христианства Иисуса Христа, о его проповедях, чудесах, смерти (распятии) и воскресении. Первые три Евангелия похожи друг на друга и называются синоптическими (значит обладающие одной идеей). Евангелие от Иоанна отличается от других, оно содержит описание того, чего нет в предыдущих Евангелиях.

Основным источником, по которому можно судить об организации, составе, внутренней жизни общин первых христиан, являются Деяния апостолов, приписываемые апостолу Луке - (это рассказы о деятельности первых проповедниках христианства).

Затем следует послание апостолов, их 21, из них первые 7 называются соборными, потому что адресованы от имени одного из апостолов (Иакова, Петра, Иоанна, Иуды) всем христианским общинам. Остальные 14 посланий носят названия Посланий апостола Павла и адресованы либо какой-нибудь одной общине (например, послание Ефесянам), либо какому-то отдельному лицу (например, послание к Титу). Последняя книга, которой заканчивается Новый Завет называется Откровение Иоанна Богослова или Апокалипсис (греч. «откровение»)

Проблема датировки большинства библейских книг в настоящее время не решена. Что касается Нового Завета, то научно установлено, что он создавался примерно в I-II вв. н.э.

Большую роль в решении проблемы датировки Евангелия и посланий апостолов сыграли открытия археологов, сделанные в начале XX века.

При раскопках в центральном Египте в 1905 г. Было найдено большое количество рукописей, большинство из которых дотировалось периодом от 300 лет до Р.Х. и до 300 лет после Р.Х. именно среди них были первые христианские сочинения.

Был найден отрывок из Евангелия от Иоанна. Маленький кусочек папируса, размером 9х6 см, содержал на одной стороне Иоанна 18:31-33, а на другой - 18:37-38. Это была часть рукописи, первоначально имевшей 130 страниц, каждая размером 22х21 см. Сравнивая форму букв и стиль письма с другими дотированными рукописями, ученые определили, что она была написаны в первой половине 2-го столетия. Это является доказательством того, что евангелие от Иоанна уже существовало и было распространено в Египте в годы смерти Иоанна. Этот кусочек был найден в 1920 году и теперь находится в Райлендской библиотеке в Манчестере.

Среди папирусов было найдено около 30 испорченных листов, содержащих часть Евангелия от Матфея, Марка, Луки, Иоанна и Деяния, которые появились в начале 3-го столетия. Это является частью коллекции, известной под названием Честер Битти.

Ещё раньше, в конце 19в., в одной из могил в Ахмиме (Египет) был найден отрывок из Евангелия Петра, содержащий описание суда над Иисусом, его казни и воскрешения. Вместе с этим отрывком был обнаружен Апокалипсис Петра.

Христианская традиция в доказательство исторической доверенности существования Иисуса ссылаясь на сохранившиеся до нашего времени тексы нехристианских авторов. Речь идет о таких римских авторов, как Тацит и Светоний.

Самое раннее свидетельство относится к 64 г., но оно содержатся в значительно позднее написание «Анналах» Тацита (нач. II в.). Там говорится о жестоких казнах, которым Нерон подверг христиан, обвинив их в поджоге Рима. В тексте есть такая фраз: «Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат. Подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружи и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное, и где оно находит приверженцев».

Исследователи по-разному толкуют это место. Одни считают это позднейшей вставкой, сделанной христианином переписчиком. Другие авторы указывают на то, что переписчик - христианин не стал бы переписывать Тацита, излагающего такие неуважительные слова о новой религии.

В знаменитом сочинении другого римского автора Гай Светоний Транквилл (около 70-160 гг.) «Жизнеописания двенадцати царей» (около 121 г.) в биографиях Клавдия, Веспасиана, и Нерона и Домициана, сообщает о политике принцепсов в отношении Иудеи. В его книге есть две краткие, но красноречивые фразы. В главе об императоре Клавдии сказано «он изгнал евреев из Рима за то, что они беспристрастно смутьянили, подстрекаемые каким-то Христом», а в главе о Нероне: «наказали пытками христиан, приверженцев нового и преступного суеверия». Автор сообщает о гонениях на христиан в Риме и описывает преобразования, произведенные в Иудее после Иудейской войны.

Особый интерес представляют труды римского историка, иудея по вероисповеданию, Иосифа Флавия. Он принадлежит к числу самых любопытных людей древности. Его личность сложна и парадоксально противоречива, а мнения о нем бесчисленных поколений историков колеблются от высших похвал до осуждений.

Иосиф (Бен Матфей) Флавий родился около 37 или 38 г. н.э. в жреческой семье фарисеев, сам был священнослужителем при Иерусалимском храме. Несмотря на то, что в силу своего воспитания, образования, национальной и религиозной принадлежности, положения при дворе римского императора и деятельности во время Иудейской войны Иосиф Флавий мог быть субъективен в интерпретации фактов, тем не менее, его труды заслуживают доверия, так как автор является очевидцем и участником многих описанных событий и, будучи иудеем, обладал хорошим знанием религий, образа жизни и истории.

Иосиф был вовлечен в первую иудейскую войну 67 г. Ему было поручено командование войском и руководство сопротивлением в Галилее, которую он знал достаточно хорошо. Потерпев поражение, он почти тот - час же перешел на сторону римлян.

Освобожденный из римского плена императором Веспасианом Флавием и получивший имя Иосиф Флавий, посвятил работу «Иудейская война», состоящую из 7 книг, войне римлян и иудеев 66-73 гг. За ней последовали «Иудейские древности», написанные по-гречески в 93-94 гг.

«Иудейские древности» - почти единственны источник по истории еврейского народа, начиная с эпохи Маккавеев и до завоевания Иерусалима римлянами.

Здесь содержатся ценные материалы по истории возникновения христианства, римской и греческой истории. Повествование Флавия восполняет пробел между книгами Ветхого и Нового Завета, представляя собой ценнейшее свидетельство современника Иисуса Христа.

О происхождении иудаизма и христианства написано огромное количество книг. На этом поприще трудились и христианские авторы, и философы-просветители, и представители библейской критики, и авторы-атеисты.

До середины XVIII века было безраздельное господство теологических взглядов на христианство, по существу, проблема их происхождения обходилась стороной, хотя наиболее трудной проблемой является вопрос о происхождении этой религии. После 18 века усиливается интерес к этой проблеме, которая становится предметом продолжительного и весьма разнообразного обсуждения.

В зарубежной литературе по вопросу возникновения христианства можно проследить два основных направления. Одно ведет свое происхождение от традиционной богословской точки зрения, согласно которой христианство было основано Богочеловеком - Иисусом Христом, жившим на Земле в еврейской стране Палестине в годы странствования римских императоров Августа и Тиберия (начало I в. н.э.)

Другое, противоположное направление в изучении раннего христианства - его можно назвать буржуазно - антиклерикальным - берет свое начало от просветителей литературы 18 в., точнее от Шарля Дюпюи. Он толковал все образы богов и героев, как астрально - мифологические олицетворения, с этих же позиций подходил он к образу Иисуса Христа, считая его тоже «солнечным богом». Токарев С.А. религия в истории народов. - М, 1986

Джеймс Фрезер и Уильям Смит смотрели на раннее христианство как на своего рода механическое смешение давно известных идей и не видели в христианстве ничего нового.

В своей дипломной работе я использовала монографии, в которых представлены взгляды различных ученых 19-20 вв., начиная от атеистов и заканчивая современной христианской литературой.

Монография Карла Каутского «Происхождение христианства», изданная в Германии в 1908 году. В этой работе рассматривается постепенная революционная трансформация иудаизма в христианство. Очень существенно, что автор рассматривает христианство на фоне соответствующих эпох, показывает, что вера соответствует своему историческому и духовному развитию.

Большую роль в переработке источников по раннему христианству сделано А.Б. Рановичем. Его перу принадлежит множество монографий по истории древнего мира, в то числе и по раннему христианству. В таких монографиях как «Первоисточники по истории раннего христианства» (изданы в 1933) и «Античные критики христианства» (изданы в 1935), содержащих собрание текстов, прямо или косвенно связанных с возникновением и распространением христианства в Римской империи.

Проблемам древней истории и истории христианства в частности посвящены работы доктора исторических наук И.С. Свенцицкой. В книге «Раннее христианство: страницы истории», которая была опубликована в 1987 году.

Историки уделяют внимание Иудейской войне и ее последователям. Исследователи высказывают разные точки зрения по поводу последствий иудейского восстания. По мнению А.С. Метелицы, Иудейская война не стала переломным моментом в жизни Иудеи, в то время как другие авторы считают последствия войны катастрофой для иудейского народа. Основными последствиями иудейского восстания стало разрушение и разорение большей части провинций, в том числе главной святыни иудеев - Иерусалимского Храма, а также ужесточенной римской политики по отношению к христианам, в том числе и за пределами провинции.

1.1 Зарождение Христианства

Христианство бесспорно представляет одно из самых величественных явлений в истории человечества. Нами невольно овладевает чувство удивления, когда мы изучаем историю христианской церкви: она насчитывает уже два тысячелетия и все еще стоит перед нами, полная жизни, а в некоторых странах более могущественная, чем государственная власть. Вот почему все, что, так или иначе, способствует лучшему пониманию этого грандиозного явления, а следовательно, и изучение процесса развития этой организации, вопроса о ее происхождении -- хотя и заставляют нас уйти на время в глубокую древность -- все это носит в высшей степени злободневный характер, приобретает громадное практическое значение.

Поэтому исследование начал христианства может рассчитывать на большее внимание, чем исследование всякого другого исторического явления, относящегося к глубокой старине, но в то же время изучение этих начал представляет несравненно более трудное дело.

Христианская церковь превратилась в организацию господства, которая служит или потребностям своих собственных властителей, или потребностям других носителей политической власти, сумевших подчинить себе церковь. Тот, кто борется с этими властителями, вынужден, поэтому бороться и с нею. Таким образом, борьба за церковь, как и борьба против церкви, превратилась в партийное дело, с которым связаны важнейшие экономические интересы. Все это, конечно, мешает беспристрастному историческому исследованию происхождения церкви, и очень долго господствующие классы просто запрещали исследование начал христианства, причем церковь превращалась в божественное учреждение, которое стоит вне и выше всякой человеческой критики.

Просветителям восемнадцатого столетия удалось, наконец, окончательно разрушить этот божественный миф. Только тогда сделалось возможным научное исследование происхождения христианства. Но и в девятнадцатом столетии цеховая наука странным образом держалась вдали от этой области, точно этот предмет все еще относился исключительно к ведению теологии и не имел никакого отношения к науке. Целый ряд исторических трудов, трактующих об эпохе Римской империи и принадлежащих крупнейшим буржуазным историкам XIX столетия, осторожно проходит мимо самого важного явления этого времени -- возникновения христианства. Так, например, Моммзен в пятом томе своей «Римской истории» Моммзен Т. История Рима.- СПб,1997 очень подробно излагает историю иудеев при цезарях: он не может, конечно, не упомянуть при этом о христианстве, но оно выступает у него как вполне готовый факт, существование которого предполагается общеизвестным. И до сих пор началами христианства интересовались главным образом теологи и их оппоненты, представители рационализма.

Но не одна только трусость удерживала буржуазную историческую науку -- поскольку она хотела быть именно наукой, а не публицистикой -- от изучения происхождения христианства. Ее должно было также отпугивать безнадежное состояние источников, из которых нам приходится черпать сведения об этом вопросе.

Традиционное представление видит в христианстве создание одного человека, Иисуса Христа. И это представление продолжает господствовать и в настоящее время. Правда, божественность Иисуса Христа, по крайней мере, среди просвещенных и образованных людей, отрицается, но он все еще считается необыкновенной личностью, которая выступила с намерением основать новую религию и достигла этого, как известно, с необыкновенным успехом. Этого мнения придерживаются не только либеральные теологи, но и радикальные «вольнодумцы», отличающиеся от теологов лишь своей критикой личности Христа, которого они стараются лишить по возможности всех его возвышенных черт.

Однако уже в конце XVIII столетия английский историк Эдуард Гиббон в своей «Истории упадка и разрушения Римской империи» (1776-1788 гг.) с тонкой иронией указал на поразительное явление, что ни один из современников Христа не упоминает о нем, хотя он, по-видимому, совершил так много замечательного. Гиббон Э. История упадка и разрушения римской империи. - М,2008

«Каким образом можем мы объяснить слабое внимание языческого и философского мира ко всем тем свидетельствам, -- пишет он, -- которые даны были Всемогущим не разуму их, а чувствам? В эпоху Христа, его апостолов и учеников учение, которое они проповедовали, было поддержано бесчисленными чудесами. Хромые ходили, слепые прозревали, больные исцелялись, мертвые воскресали, бесы изгонялись, а законы природы очень часто во благо церкви нарушались. И все же мудрецы Греции и Рима отворачивались от этого внушительного зрелища и, предаваясь своим обычным занятиям, по-видимому, совершенно не замечали всех этих перемен в нравственном и физическом миропорядке».

«Согласно христианскому преданию, после смерти Христа вся земля, или, по крайней мере, Палестина, покрыта была в течение трех часов тьмой. Это случилось при жизни старшего Плиния, в естественной истории которого имеется целая глава о затмениях, но он ни одним словом не упоминает о только что названном затмении».

Но если мы даже оставим в стороне все чудеса, то все-таки трудно понять, как такая личность, как евангелический Иисус, вызвавший, если верить евангелиям, такое возбуждение в умах, мог действовать и даже умереть мученической смертью за свое дело без того, чтобы его языческие и иудейские современники не упомянули о нем хотя бы единым словом.

Первое упоминание о Христе, сделанное не христианином, мы находим в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия. В третьей главе 18-й книги речь идет о римском прокураторе Понтий Пилате и, между прочим, сказано следующее: «В это время жил Иисус, мудрый муж, если только его можно назвать человеком, ибо он был чудотворец, учитель людей, радостно воспринимавших возвещаемую им истину, и нашел много приверженцев среди иудеев и эллинов. Это был Христос. Хотя, по доносу знатных людей нашего народа, Пилат приказал распять его, ученики, любившие его, остались ему верными. Ибо на третий день после своей смерти он опять явился к ним воскресший, как это, наряду с другими чудесными делами его, было предсказано пророками. От него ведут свое название христиане, секта которых с тех пор не прекращается». Флавий И. Иудейские древности. - М, 1993

И еще раз упоминает Иосиф Флавий о Христе в 20-й книге, девятой главе, 1, где сказано, что «первосвященник Анан, при наместнике Альбине (в эпоху Нерона), настоял на том, чтобы Иаков, брат Иисуса, так называемого Христа, вместе с другими был призван к суду, обвинен как нарушитель закона и подвергся побиению камнями».

Эти свидетельства всегда очень высоко ценились христианами. Ведь они принадлежат не христианину, а иудею и фарисею, который родился в 37 году нашего летосчисления и жил в Иерусалиме и, следовательно, мог иметь вполне достоверные сведения об Иисусе. Свидетельство его заслуживало бы тем больше внимания, что, как иудей, он не имел никакого основания совершать подлог в пользу христиан.

Но именно это чрезмерное почтение к Христу со стороны набожного иудея давно уже возбудило подозрение в подлинности указанного места. Уже в шестнадцатом столетии оно вызывало сомнения, а теперь установлено, что оно представляет подделку и не принадлежит Иосифу Флавию. Оно вставлено было в третьем столетии каким-то христианским переписчиком, который, очевидно, был шокирован тем обстоятельством, что Иосиф Флавий, подробно передающий всякий незначительный случай из истории Палестины, ничего не сообщает о жизни Иисуса. Набожный христианин вполне основательно чувствовал, что отсутствие такого упоминания говорит против существования или, по крайней мере, умаляет значение личности Спасителя. И, таким образом, раскрытие этой подделки превратилось в свидетельство против Иисуса.

Таким же сомнительным является и место об Иакове. Верно, что Ориген, живший от 185 до 254 г. после Р. X., приводит в своем комментарии к Евангелию от Матфея свидетельство Иосифа Флавия об Иакове. Он замечает при этом, что странно, как Флавий, несмотря на это, не считал Иисуса Христом. В своем полемическом сочинении против Цельса он также цитирует это показание Флавия об Иакове и опять констатирует при этом неверие Флавия. Эти цитаты из Оригена представляют доказательство, что в первоначальном тексте сочинения Флавия то важное место, где он признает Иисуса Христом, мессией, отсутствовало. В то же время оказывается, что и место об Иакове, которое нашел у Флавия Ориген, также является христианской вставкой. Ибо место, цитируемое Оригеном, гласит совершенно иначе, чем место, находящееся в других сохранившихся списках Иосифа Флавия. Разрушение Иерусалима выставляется там как наказание за убиение Иакова. Эта вставка не перешла в другие манускрипты Флавия и потому не сохранилась. Наоборот, сохранившееся в списках место об Иакове не цитируется Оригеном, тогда как другое место он приводит при различных случаях три раза. А между тем он очень старательно собирал все свидетельства Иосифа Флавия, которые можно было привести в пользу христианства. Поэтому можно с достоверностью принять, что сохранившееся у Флавия место об Иакове также фальсифицировано, что оно было вставлено каким-нибудь набожным христианином лишь после Оригена, но до Евсевия.

Такой же интерполяцией, как упоминание о Христе и Иакове, является и упоминание об Иоанне Крестителе у Флавия (XVIII, 5, 2).

Таким образом, уже с конца второго столетия мы встречаем у Флавия христианские интерполяции. Молчание Иосифа о главных действующих лицах евангелий было слишком заметно и должно было быть исправлено.

Но если бы даже свидетельство об Иакове было верно, оно в лучшем случае доказывало бы, что существовал Иисус, которого называли Христом, т. е. мессией. И это все, что оно может доказать. «Если это место действительно принадлежало бы Флавию, -- пишет Кальтгоф, -- то критическая теология получила бы таким путем лишь одну нить ткани, на которой надо нарисовать человеческий образ. Во время Флавия, вплоть до конца второго столетия, было так много лже-Мессий, что о них сохранились только суммарные известия. Так мы знаем Иуду Галилейского, Теудаса, какого-то безымянного египтянина, самаритянина Бар-Кохбу -- почему среди них не быть и Иисусу? Ведь среди евреев это было очень распространенное имя».

Следовательно, второе место из Флавия в лучшем случае доказывает, что среди агитаторов, которые тогда вы ступали в Палестине как Мессии, как помазанники Божии находился и Иисус. Но мы ничего не узнаем ни о жизни его, ни о деятельности.

Другое упоминание об Иисусе, принадлежащее нехристианскому писателю, мы находим в «Анналах» римского историка Тацита, составленных около 100 года после Р. X. В пятнадцатой книге описывается пожар Рима при Нероне. Тацит К. Анналы. Вот что мы читаем в 44-й главе:

«Чтобы опровергнуть этот слух (возлагавший вину за пожар на Нерона), он выставил виновниками людей, ненавидимых за их позорные деяния, которых народ называл христианами, и предал их изысканнейшим казням. Родоначальник этого имени, Христос, был казнен в правление Тиберия прокуратором Понтием Пилатом. Подавленное, таким образом, на время гибельное суеверие не раз прорывалось вновь наружу не только в Иудее, где первоначально зародилось это зло, но и в самом Риме, куда со всех сторон стекается все ужасное и позорное (atrocia aut pudenda) и находит себе последователей. Сначала были схвачены немногие, сознавшиеся в своей вине, а потом, на основании их показаний, огромное множество людей, которые, впрочем, были осуждены не за поджигательство, а за человеконенавистничество. Их казнь сделалась развлечением; их заворачивали в шкуры диких зверей и отдавали на растерзание псам, или распинали, или сжигали их при наступлении тьмы, дабы они служили светильниками. Для этого зрелища Нерон открыл свои сады и устроил игры в цирке, причем он сам, в одежде возницы, смешивался с толпой или принимал участие в ристалищах. Хотя речь шла о злодеях, заслуживавших самого жестокого наказания, их судьба вызывала сострадание, так как они пали жертвой не во имя всеобщего блага, а произвола одного человека».

Это свидетельство, наверное, не было фальсифицировано христианами в их пользу. Правда, достоверность его также была подвергнута сомнению, так как Дион Кассий ничего не говорит о гонении на христиан при Нероне. Но Дион Кассий жил столетием позже, чем Тацит. Светоний, писавший вскоре после Тацита, также сообщает в своей биографии Нерона о гонении на христиан, «людей, которые предались новому и злостному суеверию». Светоний Т. Жизнь двенадцати царей. - М,1989

Но об Иисусе Светоний ничего не сообщает, а Тацит не упоминает даже его имени. Христос, греческое слово, означающее «помазанник», есть только греческий перевод еврейского слова «мессия». О деятельности Христа и содержании его учения Тацит не говорит ни одного слова.

И это все, что мы узнаем об Иисусе из нехристианских источников, относящихся к первому столетию нашего летосчисления.

Христианские источники

Но может быть, христианские источники гораздо богаче различными сведениями? Разве мы не имеем в евангелиях самое подробное описание учения и деятельности Иисуса?

Конечно, это описание очень подробно. Но пример с интерполяциями в тексте Флавия показал уже нам характерный признак старой христианской историографии, ее полный индифферентизм к истине. Она заботилась не об истине, а об эффекте, и она не была при этом очень разборчива в выборе средств.

Справедливость требует признать, что христианская историография для своего времени не представляет исключения. Иудейская религиозная литература поступала не лучше, и «языческие» мистические течения последних, столетий до Рождества Христова и первого столетия после него грешили тем же пороком. Легковерие публики, страсть ко всякого рода сенсации и недостаточная уверенность в собственных силах, потребность опереться на сверхчеловеческие авторитеты, отсутствие чувства действительности -- свойства, с причинами которых мы познакомимся дальше, -- заражали всю литературу тем сильнее, чем больше она покидала почву предания. Многочисленные доказательства этого мы находим в христианской и еврейской литературах. Что родственная христианству мистическая философия также склонялась к этому, показывает пример неопифагорейцев. Это направление возникло в первом столетии до начала нашей эры и представляло смесь платонизма и стоицизма, исполненную веры в откровение и чудеса. Оно выдавало себя за учение древнего философа Пифагора, который жил в шестом столетии до нашего летосчисления -- или Рождества Христова, как говорят обыкновенно, -- и о котором почти ничего не было известно. Тем более удобно было приписывать ему все, что нуждалось в авторитете крупного имени.

«Неопифагорейцы хотели, -- пишет Пфлейдерер, -- чтобы их считали верными учениками старого самосского философа; чтобы выставить их учение как старопифагорейское, были произведены бесчисленные фальсификации сочинений, без всякого зазрения вкладывавших в уста Пифагора или Архита учения, на которых лежал несомненный отпечаток платоновского или аристотелевского происхождения».

С этим же явлением мы встречаемся в ранней христианской литературе. Она представляет, поэтому хаос, распутыванием которого больше ста лет занимается ряд самых проницательных умов, не достигших, впрочем, до сих пор сколько-нибудь определенных результатов.

До какой степени перекрещиваются и запутываются в настоящее время различные мнения о происхождении ранних христианских сочинений, хорошо показывает пример Апокалипсиса св. Иоанна. Вот что пишет о нем Пфлейдерер:

«Книга пророка Даниила принадлежит к самым старым откровениям и является образцом для всей этой литературы. А так как ключ к видениям Даниила был найден в событиях Иудейской войны при Антиохе Епифане, то вполне основательно сделан был вывод, что и Иоанновский Апокалипсис может быть объяснен из условий его времени. Так как мистическое число 666 в 13-й главе, 18-м стихе, было почти одновременно отнесено несколькими учеными (Бенари, Гитциг, Рейс) -- на основании численного значения еврейских букв -- к императору Нерону, то путем сравнения 13-й и 17-й глав пришли к заключению, что Апокалипсис составлен вскоре после смерти Нерона, в 68 г. после Р.X. Это мнение долго оставалось господствующим, в особенности среди представителей старой Тюбингенской школы: исходя из неоспоримого для нее положения об авторстве апостола Иоанна, она искала объяснение всей книги в партийной борьбе между иудаистами и павликианами, причем допускала очень произвольные толкования (Фолькмар в особенности). Новый толчок к основательному исследованию этой проблемы дан был в 1882 г. одним из учеников Вайцзекера, Даниэлем Фельтером, который пришел к заключению, что Апокалипсис представляет многократную переработку одного основного сочинения различными авторами в промежуток времени от 66 до 110 г. (позже до 140 г.). Примененный им литературно-исторический метод подвергся в ближайшие 15 лет самым разнообразным вариациям: по мнению Фишера, Апокалипсис являлся переработкой одного еврейского сочинения христианским редактором; Сабатье и Шен, наоборот, думают, что в христианское сочинение были вплетены иудейские элементы. Вейланд отличает два еврейских первоисточника времен Нерона и Тита и христианскую редакцию при Траяне; Спитта нашел одно основное христианское сочинение, составленное в 60 г. после Р.X., два еврейских источника 63 и 40 гг. после Р.X. и христианского редактора при Траяне; Шмидт -- три еврейских источника и двух христианских редакторов, а сам Фельтер в своем новом труде (1893 г.) нашел уже первичный Апокалипсис 62 г. и четыре редакции его при Тите, Домициане, Траяне и Адриане. В результате всех этих противоречащих друг другу гипотез непосвященные получали впечатление, что в области новозаветных исследований нельзя прийти ни к какому определенному заключению».

Впрочем, сам Пфлейдерер думает, что «ревностные исследования последних двух десятилетий» все-таки дали «определенный результат», но он не берет на себя смелость сказать это с уверенностью и употребляет слово «по-видимому». Если мы даже встречаем сколько-нибудь определенные заключения относительно ранней христианской литературы, то почти все они носят отрицательный характер: мы знаем теперь, что именно представляет подделку и вставку.

Теперь установлено, что из ранних христианских сочинений только очень немногие принадлежат авторам, которым они приписываются, что они большей частью составлены в гораздо более позднее время, чем обозначенная на них дата, что их первоначальный текст иногда искажался самым грубым образом, путем позднейших переработок и вставок. Установлено, наконец, также и то, что ни одно из евангелий или других ранних христианских сочинений не принадлежит современникам Христа.

Самым старым евангелием считается теперь так называемое Евангелие от Марка, которое ни в коем случае не было составлено до разрушения Иерусалима, предсказание которого автор приписывает Иисусу. Это означает только, что автор писал свою книгу после разрушения. Поэтому оно вряд ли было написано раньше, чем через пятьдесят лет после смерти Иисуса. Все, что Марк рассказывает, представляет, поэтому продукт полувекового легендарного творчества.

За Марком следует Лука, затем так называемый Матфей и, наконец, последний из них, Иоанн, евангелие которого относится к середине второго столетия и, во всяком случае, написано не раньше ста лет после смерти Иисуса… Чем дальше мы удаляемся от начала, тем больше чудес содержат евангелия. Уже Марк повествует о чудесах, но они еще очень несложны в сравнении с позднейшими. Так, например, воскрешение мертвых. У Марка Иисуса призывают к постели дочери Иаира, лежащей в последних конвульсиях. Все думали, что она уже мертва, но Иисус говорит: «Девица не умерла, но спит», и взял девицу за руки, и «девица тотчас встала…». Марка. гл. 5

У Луки мы находим юношу из Наина, который также воскрес. Он уже был мертв, и его несли хоронить, когда его встретил Христос и заставил встать с носилок Луки. гл. 7.

Иоанн идет еще дальше. В 11-й главе он рассказывает о воскрешении Лазаря, который уже четыре дня лежал в гробу и уже начал разлагаться.

Кроме того, евангелисты были малообразованные люди, имевшие очень часто совершенно превратные представления о многих предметах, о которых они писали. Так, Лука заставляет Иосифа вместе с Марией совершить путешествие из Назарета в Вифлеем, где родился Иисус, только потому, что тогда был произведен императорский ценз. Но такой ценз при Августе совершенно не имел места. Кроме того, Иудея стала римской провинцией после Рождества Христова, именно в 7 г. нашей эры. Правда, тогда была произведена перепись, но только подомовая. Путешествие в Вифлеем поэтому не являлось необходимостью.

Процесс Иисуса перед Понтием Пилатом также не соответствует ни римскому, ни иудейскому праву. Следовательно, даже там, где евангелисты не сообщают ни о каких чудесах, они часто приводят неточные сведения.

К тому же все, что было составлено таким путем, как евангелия, позже подверглось еще многочисленным переделкам в руках различных редакторов и переписчиков. Так, например, лучшие списки Евангелия от Марка заканчиваются восьмым стихом 16-й главы, где женщины ищут в гробу мертвого Иисуса, но вместо него находят юношу в длинном белом одеянии. Тогда они покинули пещеру «и ужаснулись».

Все, что за этим следует в обычных изданиях, представляет позднейшую вставку. Однако сочинение это не могло закончиться восьмым стихом. Поэтому уже Ренан принимает, что продолжение было выброшено, так как оно содержало факты, казавшиеся позднейшему пониманию предосудительными.

С другой стороны, Пфлейдерер, как и многие другие, приходит, после подробного исследования, к заключению, что «Евангелие от Луки ничего не рассказывает о сверхъестественном рождении Иисуса», что этот рассказ возник только после и внесен был в текст путем вставки стихов 1: 34 и т. д. и слов «как думали» в стихе 3: 23. Еван. от Луки.1:34, 3:23

Ввиду всего этого, нет ничего удивительного, что уже в первых десятилетиях девятнадцатого столетия многие исследователи признали полную непригодность евангелий как исторических источников, а Бруно Бауэр зашел так далеко, что совершенно отрицал историческое существование Иисуса. Вполне понятно также, что теологи не могут отказаться от евангелий и что даже самые либеральные среди них употребляют все старания, чтобы поддержать их авторитет. Что остается от христианства, если мы отказываемся от личности Христа? Но чтобы сохранить последнюю, они прибегают к самым странным толкованиям.

Так, Гарнак в своей «Сущности христианства» (1900 г.) заявил, что Давид Фридрих Штраус думал, что он совершенно уничтожил значение евангелий как исторического документа. Но историко-критической работе двух поколений удалось восстановить это значение в высокой степени. Конечно, евангелия не представляют исторического сочинения, они написаны с целью дать назидательную книгу, а не повесть о том, что случилось. «Несмотря на это, они не совсем непригодны и как исторический документ, тем более что цель их отчасти совпадает с намерениями Иисуса».

Но об этих намерениях мы знаем только то, что сообщают нам евангелия! Вся аргументация Гарнака в пользу достоверности евангелий как источников для жизнеописания Иисуса показывает только, как невозможно выдвинуть в этом отношении что-нибудь определенное и положительное.

В дальнейшем в ходе своего исследования Гарнак сам вынужден отказаться от всего, что евангелия рассказывают о первых тридцати годах жизни Иисуса, а также и от всего того, что и после является невозможным или несомненной выдумкой. Но «остаток» он желал бы сохранить как исторический факт. По его мнению, у нас все же остается «наглядная картина проповеди Христа конца его жизни и впечатления, которое он произвел на своих учеников».

Но откуда знает Гарнак, что именно проповедь Иисуса так верно передана в евангелиях? О других проповедях теологи высказываются более скептически. Послушаем, что по этому поводу говорит коллега Гарнака, Пфлейдерер:

«Спорить об исторической достоверности той или другой речи в Деяниях апостолов не имеет в действительности никакого смысла. Достаточно принять во внимание, какие предварительные условия были необходимы, чтобы сделать возможной буквально точную или приблизительно верную передачу такой речи: она должна была для этого быть сейчас же записана слушателем (вернее, стенографирована); эти записи различных речей должны были в течение полувека сохраняться в кружках слушателей, большинство которых были иудеи или язычники и зачастую относились к слышанному индифферентно или враждебно, и, наконец, они должны были быть собраны историком из самых различных мест. Кто выяснил себе всю невозможность такого явления, тот будет знать раз навсегда, как он должен относиться ко всем этим речам, тот поймет, что и в Деяниях апостолов, как и в других светских исторических произведениях древности, эти речи представляют вольные композиции, в которых автор заставляет своих героев говорить так, как, по его мнению, они могли говорить в соответствующих положениях». Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. - М.,1988.

Почему все это сразу теряет свое значение, когда мы имеем дело с речами Иисуса, которые для авторов евангелий являются еще более ранними, чем речи в Деяниях апостолов? Почему речи Иисуса в евангелиях должны быть непременно подлинными, а не речами, которые, по мнению их составителей, он мог держать? Действительно, мы находим в сохранившихся речах многочисленные противоречия, например, бунтарские и покорные речи, которые могут быть объяснены тем, что среди христиан существовали различные направления, и каждое из них видоизменяло переданные речи Иисуса согласно своим потребностям. Как мало стеснялись евангелисты I в подобных случаях, показывает следующий пример. Сравним Нагорную проповедь Евангелия от Луки и более I позднего -- от Матфея. У первого она является еще апологией обездоленных, осуждением богатых. Но ко времени Матфея она для многих христиан была уже неприятна. Поэтому Евангелие от Матфея превращает обездоленных, которых ожидает блаженство, в нищих духом и совершенно опускает осуждение богатых.

Такие манипуляции производились с речами, записи которых уже были сделаны, и после этого нас хотят уверить, что речи Иисуса, записанные полвека спустя после их произнесения, переданы в евангелиях вполне верно! Нет никакой возможности сохранить содержание речи, которая не была сейчас же записана и передавалась путем устного предания в течение пятидесяти лет. И кто, несмотря на все это, записывает после такого промежутка времени буквально речь, переданную по слухам, тот доказывает, что он считает себя вправе записывать все пригодное для его цели или что он достаточно наивен, чтобы принимать все на веру. Свенцицкая. И.С. Тайные писания первых христиан. - М.,1980.

С другой стороны, относительно многих изречений Иисуса можно доказать, что они принадлежат не ему, а известны были еще до него.

Например, «Отче наш» считается специфическим произведением Иисуса, но Пфлейдерер указывает, что арамейская, очень старая молитва «Каддиш» кончалась словами:

«Да святится и славится великое имя твое на земле, которую ты сотворил. Да придет царствие твое при жизни нашей и жизни всего дома Израиля».

Мы видим, таким образом, что начало христианского «Отче наш» представляет заимствование.

Но если трудно признать историческую достоверность речей Иисуса, если приходится отказаться от истории его юности, от его чудес, то что же, собственно, остается от евангелий?

По мнению Гарнака, остается картина впечатления, которое Иисус произвел на своих учеников, и история его мученичества. Но евангелия составлены не учениками Христа, они отражают не впечатление личности, а впечатление, которое производил рассказ о личности Христа на членов христианской общины. Историческую истину этого рассказа не может доказать даже самое сильное впечатление. Ведь и рассказ о выдуманной личности может произвести в данном обществе самое глубокое впечатление, если имеются налицо необходимые для этого исторические условия. Гетевский Вертер произвел сильнейшее впечатление, хотя все знали, что речь идет о романе. И все-таки он вызвал многочисленных подражателей и учеников. Каутский К. Происхождение христианства. - М., 1990.

Именно у иудеев, в течение последних столетий до и первого после Рождества Христова, выдуманные личности оказывали огромное влияние, если приписываемые им слова и деяния соответствовали сильным потребностям в иудейском народе. Об этом свидетельствует фигура пророка Даниила, о котором Книга Даниила рассказывает, что он жил при Навуходоносоре, Дарий и Кире, следовательно, в шестом столетии до Р. X., что он совершил величайшие чудеса и дал много пророчеств, которые после изумительным образом исполнились. Он предсказал, между прочим, что для иудеев настанут тяжелые времена, от которых их избавит Спаситель, и что иудеи тогда вновь достигнут расцвета. Этот Даниил никогда не существовал, книга о нем написана была только в 165 г., в эпоху Маккавейского восстания. Неудивительно поэтому, что все предсказания, сделанные пророком якобы в шестом столетии, исполнились до указанного года в точности. А это должно было внушить набожным читателям убеждение, что и заключительное предсказание такого надежного пророка, несомненно, исполнится. Вся книга представляет смелую выдумку, и все же она произвела колоссальное впечатление. Мессианистские чаяния, вера в грядущего Спасителя черпали из нее самую обильную пищу, и она стала образцом для всех будущих пророчеств о пришествии Мессии. Но Книга Даниила показывает также, как смело тогда в набожных кругах производились такие подделки, если нужно было добиться известного эффекта. Следовательно, впечатление, произведенное образом Христа, не доказывает еще его исторического существования.

Итак, из всего, что Гарнак пытается спасти из евангелий как историческое зерно, не остается ничего, кроме истории мученичества Христа. Но и эта история от начала до конца, до воскресения и вознесения, так переплетена с чудесами, что почти невозможно с какой-нибудь определенностью извлечь из нее историческое зерно. Дальше мы еще будем иметь случай подробнее рассмотреть достоверность этой истории.

Не лучше обстоит дело и с другими произведениями ранней христианской литературы. Все, что, по-видимому, ведет свое происхождение от современников Христа, от апостолов, представляет собою продукт более позднего времени.

Точно так же среди посланий, приписываемых апостолу Павлу, нет ни одного, подлинность которого не оспаривалась бы. Некоторые из них целиком отвергаются исторической критикой. Яснее всего такая подделка заметна во Втором послании Павла к фессалоникийцам. В этом послании автор его, скрывающийся под именем Павла, дает следующее предостережение: «Не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного» (2:2). И в заключение прибавляет: «Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так…». Именно эти слова и выдали нашего автора.

Ряд других посланий апостола Павла представляет, быть может, самые древние литературные произведения христианства. Но об Иисусе они не сообщают почти ничего, за исключением того факта, что он был распят и вновь воскрес.

1.2 Двенадцать апостолов и Иисус

Тот факт, что только один из апостолов предал Иисуса, является красноречивым свидетельством обаяния и праведности его земной жизни, несмотря на то что время от времени он вдребезги разбивал надежды своих апостолов и не оставляя камня на камне от любого их устремления к личному возвеличению.

Апостолы узнали от Иисуса о царстве небесном, а Иисус узнал от них о царстве человеческом - человеческой природе в том виде, в котором она существует в мире. Эти двенадцать мужчин представляли разные типы человеческого темперамента, и образование не сделало их одинаковыми. В жилах многих из этих галилейских рабов текло немало языческой крови в результате принудительного обращения языческого населения Галилеи в иудаизм за сто лет до того.

Было бы ошибкой считать апостолов абсолютно невежественными и необразованными людьми. Все они, за исключением близнецов Алфеевых, были выпускниками синагогальных школ, хорошо знали писание иудеев и обладали многими самыми современными познаниями той эпохи. Семь из них закончили синагогальные школы Капернаума, и во всей Галилее не было лучших еврейских школ.

У них не было так называемого высшего образования. Сегодня их наверняка посчитали бы необразованными, а в некоторых слоях общества даже некультурными. Ясно одно: не все они прошли жесткую, стандартную программу образования. С юношеских лет каждый из них учился жить самостоятельно.

1. Андрей Первозванный

Андрей, председатель апостольского корпуса царства, родился в Капернауме. Он был старшим ребенком в семье из пяти детей - кроме брата Симона у него было три сестры. Его отец, который к тому времени уже умер, являлся компаньоном Зеведея в рыбокоптильном промысле Вифсаиды - рыболовецкого порта Капрнаума. Когда Андрей стал апостолом, он был не женат и жил в семье своего женатого брата, Симона Петра. Оба они были рыбаками и являлись компаньонами Иакова и Иоанна - сыновей Зеведея.

В 26 году н. э., когда Андрей был избран апостолом, ему было 33 года - на целый год больше чем Иисусу; он являлся самым старшим среди апостолов. Андрей имел прекрасную родословную и был наиболее способным из двенадцати апостолов. За исключением ораторского искусства, он ни в чем не уступал своим товарищам. Иисус не дал Андрею прозвища, братского эпитета. Однако подобно тому, как апостолы вскоре стали именовать Иисуса учителем, в отношении Андрея они стали пользоваться прозвищем, соответствующему слову «Глава».

Андрей был хорошим организатором, но ещё лучшим администратором. Он входил во внутренний круг из четырех апостолов, но ввиду того, что Иисус назначил его руководителем апостольской группы, ему приходилось исполнять свои обязанности среди собратьев, в то время как трое остальных пользовались возможностью общения с учителем. До самого конца Андрей оставался главой апостольского корпуса.

Хотя Андрей никогда не отличался талантом проповедника, он с успехом занимался личным трудом, являясь пионером миссионерской деятельности во имя царства в том смысле, что, будучи первым избранным в качестве апостола, он сразу же привел к Иисусу своего брата, Симона, который в последствие стал одним из величайших проповедников царства. Андрей был главным сторонником политики Иисуса, состоявшей в использовании личного труда как метода для подготовки двенадцати посланников царства.

Учил ли Иисус в тесном кругу своих апостолов или проповедовал толпе, Андрей всегда был в курсе дел; он был понятливым исполнителем. Он принимал быстрое решение по каждому вопросу, за исключением тех, которые, как он полагал, выходили за рамки его компетенции и которые он без промедления обсуждал с Иисусом.

Андрей и Петр были совершенно не похожи по темпераменту, однако следует им поставить в вечную заслугу то, что они прекрасно ладили друг с другом. Андрей никогда не завидовал ораторскому таланту Петра. Не часто можно встретить старшего человека типа Андрея, который оказал бы столь огромное влияние на своего талантливого младшего брата. Казалось, что Андрей и Петр никогда и ни в малейшей степени не завидовали способностям и достижениям друг друга. Поздним вечером, в день Пятидесятницы, когда во многом благодаря страстной и воодушевленной проповеди Петра царство увеличилось на две тысячи новых душ, Андрей сказал своему брату: «Я был бы не способен на это, но я рад, что у меня есть брат, которому это удалось». На что Петр ответил: «Но, если бы ты не привел меня к Учителю и прочно не удерживал меня рядом с ним, я не смог бы оказаться здесь и сделать это». Отношения Андрея и Петра были исключением из правил, доказывающим, что даже братья могут жить в мире и успешно сотрудничать друг с другом.

После Пятидесятницы Петра стал известным человеком, однако Андрея, который был старше, никогда не раздражало, что до конца жизни его представляли как «брата Петра». Из всех апостолов Андрей лучше других разбирался в людях. Он знал, что Иуда Искариот замышляет недоброе ещё тогда, когда никто из апостолов о том, что происходит с их казначеем. Но он никому не открывал своих опасений. Великой заслугой Андрея перед царством были его советы, данные Петру, Иакову и Иоанну относительно первых миссионеров, которых отправили в мир возвещать евангелий, а так же рекомендации по организации административных дел царства, данные этим ранним руководителям. Андрей обладал огромным талантом видеть скрытые возможности потенциальные способности молодых людей.

Практически сразу после вознесения Иисуса Андрей начал писать личные воспоминания о многих высказываниях и деяниях своего покойного Учителя. После смерти Андрея списки этого частного свидетельства свободно ходили по рукам среди ранних учителей христианской церкви. Впоследствии в эти черновые записи Андрея вносились поправки, изменения и дополнения, пока они не превратились в достаточно последовательный рассказ о жизни Учителя на земле. Последний из этих видоизмененных и исправленных экземпляров сгорел при пожаре в Александрии спустя примерно сто лет после написания оригинала первым из двенадцати апостолов.

...