Бронзовая матрица скифского времени, найденная в пойме р. Трубеж

во всех перечисленых выше случаях это натуралистически выполненные образы греко - скифо-персидского стиля с незначительной долей стилизации. Главное отличие от грифона на матрице - на голове у них нет «обруча» в основании рогов. Что касается львиной морды, то она стилизована в разной манере. Как это нередко бывает при изображении кошачьих хищников в фас, их морды приобретают сходство с человеческим лицом, например, на некоторых пантикапейских статерах, но у грифона на матрице «лицо» особого типа - при наличии человеческих черт, совсем не выражены черты львиные. Его можно сравнить с некоторыми типами львиноголовых грифонов, упомянутых выше, например, бляшками из станицы Лабинская (рис. 7, 4) и Куль-Обы. У этих грифонов крупная, выдвинутая вперед верхняя челюсть (короткий нос обозначен на его верхней плоскости) и косо срезанный книзу профиль - нижняя челюсть едва обозначена. Такой профиль, несколько напоминающий бычий, мог трансформироваться в еще более фантастический, трудно поддающийся определению.

в целом грифона на матрице можно отнести к кругу существ типа сфинксов, с человеческими лицами, но с короткими бычьими (?) рогами и ушами, изображенных на пластинах - украшениях калафа из Чертомлыка (рис. 7, 2, 3) [Алексеев, Мурзин, Ролле, 1991, кат. 128]. К таковым существам принадлежит и «фантастическая пантера» на золотом налобнике из бокового погребения Бердянского кургана (начало IV в. до н.э.) - повернутое в фас человеческое, либо козлиное лицо, короткие бычьи рога и острые уши [Золото…, 1991, №95].

Смешение звериных и человеческих черт присуще прежде всего Дионису и персонажам его круга. Самого Диониса нередко изображали с небольшими растущими рогами, а персонажа из его окружения Пана - в виде козла, причем его козлиной голове придавали человеческие черты [Farnell, 1909, v. 5, p. 250, 256], как, например, на кратере из коллекции Дюрана в Лувре (360-350 гг. до н.э.), где изображены Гермес с младенцем Паном, Дионис и Ариадна [Denoyelle, 2011, p. 102] (рис. 8, 2). Именно дионисийской мифологии и ритуалу присущи такие метаморфозы - изменение пола, соединение черт жертвы и терзателя, их взаимопревращения. Жертва - человек, козел; терзатель - человек (менады), пантеры, хотя и последние могут превращаться в жертву (разрывание пантер менадами) (см.: [Farnell, 1909]).

Матрицу, без сомнения, можно зачислить к числу неординарных произведений античного бронзолитейного искусства. Она представляет значительный интерес и с точки зрения технологии ее изготовления. Дата изготовления матрицы - первая половина IV в. до н.э., возможно, первая четверть столетия. Это - время наивысшего подъема искусства художественной обработки метала на Боспоре. В пользу такой даты свидетельствуют и мотивы орнаментального обрамления, а также аналогии персонажам - грифоны на боковой лопасти горита, бляшки в виде грифонов из бокового погребения Солохи, тип грифона на лекифе Ксенофонта (оба памятника датируют началом IV в. до н.э.). Не противоречит этой дате и стилистическая близость в трактовке фигуры льва, терзающего оленью голову, на бляшке из боковой могилы Солохи [Манцевич, 1987, кат. 41].

Следует также учитывать близость композиций и некоторых типажей на матрице и на пластинах головных уборов из погребений в курганах у Малой Лепетихи, Вильной Украины, и особенно в Толстой Могиле и Чертом - лыке, хотя стилистически изображения очень рознятся. Композиционная схема матрицы выглядит гораздо более архаичной. Прежде всего, на ней представлены фантастические крылатые образы, находящие соответствия среди древностей Зивие и Келермеса и в целом характерные для искусства урарто-мидиий - ско-ахеменидского круга. Заимствование подобных зооморфных мотивов и принципов их соединения в фантастические существа становится заметным в зверином стиле евразийских номадов со второй половины VI в. до н.э. [Королькова, 2015, с. 179]. Еще ранее бестиарий фантастических существ и композиционные схемы переднеазиатского искусства были восприняты архаическим искусством восточной Греции, в котором с V в. до н.э. возобладало собственно греческое искусство, прежде всего классическая культура Афин [Колобова, 1951, с. 78-80; Полевой, 1970, с. 92, 240]. В греческом исполнении меняется стилистика древневосточных звериных образов, что ярко проявилось в скифо-античном искусстве Северного Причерноморья V-IV вв. до н.э. [Переводчикова, 1994, с. 144-147]. Архаическое впечатление производит и композиционная схема матрицы, состоящая из небольшого количества фигур, помещенных в ограниченное пространство, объединение которых в единый текст происходит за счет их совместного расположения [Королькова, 2006, с. 160]. Такая композиционная схема использовалась на узких фризах: на много - или одноярусных каменных рельефах и повторяющих их изделиях торевтики. Монументальность и статичность фигур матрицы можно объяснить влиянием стиля, присущего каменным рельефам, возможно, ахеменидским.

На матрице представлены в антитетических позициях не только однотипные персонажи, как в ближневосточном и античном искусстве, но и разнотипные. Вероятно, это один из наиболее ранних образцов применения подобной схемы из 6 фигур, которая устойчиво сохранялась в течение нескольких десятилетий: в центре два персонажа, почти зеркально повторяющие друг друга, а по краям - две пары разнотипных персонажей. Композиционная схема матрицы и представленные на ней образы (крылатый бык, крылатый кабан, грифон, сфинкс), как уже упоминалось, повторяются в украшениях погребальных головных уборов середины - третьей четверти IV в. до н.э. (Вильна Украина, Толстая Могила, Чертомлык). Некоторые персонажи сохраняют характерные позы (крылатый кабан). Временной разрыв в нескольких десятилетий вполне возможен, учитывая консерватизм погребального обряда. Можно согласиться с мнением, что келермесские монстры не привились в скифском искусстве и не вошли в число тиражируемых изобразительных формул [Королькова, 2015, с. 179]. Но - традиция эта, как выясняется, была сохранена античными мастерами, знакомыми со скифской (иранской) мифологией и создавшими на этой основе образцы несколько видоизмененных синкретических существ.

Вряд ли подлежит сомнению, что матрица изготовлена на Боспоре или мастером-боспорянином. Именно здесь можно ожидать сочетание приемов античной живописи и монетной чеканки (голова Силена, тип ахеменидского грифона), самого набора и соединения типажей, зафиксированных на боспорских монетах V-IV вв. до н.э.: силен - грифон, маска льва - голова барана (рис. 5, 1). Поскольку монетные типы напрямую связаны с государственными культами [Farnell, 1909, р. 261], естественно предположить, что матрица была создана в одной из мастерских Боспора. Для территории Боспора наиболее свойственно соединение мотивов греческого искусства, ахеменидского, малоазийского (крылатый кабан, крылатый бык). Каждый из этих стилей в это время уже был синкретическим, сочетая в разной степени все четыре компонента (вместе со скифо-сибирским). От скифской в широком смысле традиции - придание практически всем существам черт хищников (львиные туловища или их элементы), помещение в центр композиции кабанов, бараньи рога у львиноголового грифона. Примечательно, что многие типажи матрицы представлены и на бляшках Семибратних курганов, которые наследовали типы античних монет, а сами курганы находились рядом с одним из крупных центров художественной обработки металла [Прушевская, 1955, с. 336, 356]. Сами же изделия свидетельствуют о влиянии на местную художественную традицию грекоперсидского искусства [Переводчикова, 1994, с. 169, 170]. По уровню мастерства матрицу можно сравнить с лучшими образцами золотых штампованных бляшек конца V - начала IV вв. до н.э.

Авторы не ставили задачу исследовать культово-мифологический контекст изображений на матрице. Судя по центральной паре персонажей, вся композиция могла иметь отношение к культу бога войны (кабан и бараньи рога как символ Веретрагны - олицетворения мощи, победы). Не случайно фигуры кабанов или их головы служили украшениями парадного скифского вооружения. Не противоречит этой трактовке и символика остальных персонажей («царских» - лев, грифон), а также их крылатость. Известны и изображения сцен с участием Сатира / Силена и воинов [Передольская, 1967, табл. CXIV]. Есть основания связывать изображения на матрице и с кругом дионисийских представлений. в частности, к культу Диониса имели отношение свинья [Ходза, 1997], бык, баран, пантера. В понтийских полисах культ Диониса известен с VI в. до н.э., причем в Пантикапее в IV в. до н.э. существовало святилище этого божества, приверженцами которого была высшая знать (Русяева, 2005, с. 389-410). Археологически это засвидетельствовано, в частности, с V в. до н.э. в некрополе Нимфея; а с начала IV в. до н.э. и в погребениях высшей знати Степной Скифии распространяются различные предметы, в том числе металлические сосуды. Присутствие на пантикапейских монетах с начала IV в. до н.э. образа Силена / Сатира (Пана) имело прямое отношение к государственным культам. В пользу дионисийской символики свидетельствует устойчивое использование пластин как украшений парадных головных уборов (они же погребальные).

Следует отметить отсутствие зооморфных превращений, типичных для скифского искусства звериного стиля. Изделие выполнено в скифо-античном стиле конца V - начала IV вв. до н.э., в котором, помимо натурализма античного искусства (моделировка тел, соблюдение пропорций, детали в передаче голов быка и сфинкса), чувствуется влияние придворного искусства ахеменидской Персии (монументальность и статичность, крылатость всех персонажей, их фантастический характер). Крылатость была свойственна персонажам ближневосточного искусства и восточногреческой архаики [Колобова, 1951, с. 80], но в данном случае следует, очевидно, подразумевать влияние близкого по времени ахеменидского придворного стиля, одной из особенностей которого была крылатость фигур [Rehm, 2010, р. 166, 167].

В этот период (конец V - начало IV вв. до н.э.) искусными античними мастерами начинают создаваться (преимущественно для боспорян, знакомых с античным искусством и мифологией) многочисленные дорогие изделия на скифскую или «восточную» тематику, воспроизводившие сюжеты или отдельные сцены из живописных или скульптурных произведений. Аналогично мастер, изготовивший матрицу, черпал вдохновение из богатого источника образов, сюжетов, метафор и аллегорий, понятных образованному слою эллинского, скифского, и вероятно, персидского обществ. Подобно Ксенофонту и другим известным мастерам, мастер «подписал» свое творение (маска льва). Можно предположить, что он собрал в одной композиции персонажей какого-то известного в то время мифа. Возможно, эти крылатые существа были лишь фоном, дополнявшим основную сцену с участием богов и героев, как, например, на горите из Солохи, пекторали из Толстой Могилы и других изделий или сцены терзання, как на ахеменидском рельефе из Персеполя.

Литература

матрица оттиск украшение скифский

1. Абрамзон М.Г., Фролова Н.А., Куликов А.В. и др. Клады античних монет из собрания Керченского государственного историко-культурного заповедника. - К., 2006. - 240 с.

2. Алексеев А.Ю. Хронография Европейской Скифии. - СПб., 2003. - 416 с.

3. Алексеев А.Ю. Золото скифских царей в собрании Эрмитажа. - СПб., 2012. - 271 с.

4. Анохин В.А. Монетное дело Боспора. - К., 1986. - 223 c.

5. Артамонов М.И. Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа. - Прага; Ленинград, 1966. - 180 с.

6. Афанасьева В.К. Шумеро-аккадская мифология // МНМ. - 1980. - Т. 2. - С. 647-653.

7. Бидзиля В.И., Полин С.В. Скифский царский курган Гайманова Могила. - К., 2012. - 752 с. Галанина Л.К. Келермесские курганы. Степные народы Евразии. - М., 1997. - 290 с.

8. Гребенников Ю.С. Киммерийцы и скифы Степного Побужья (IX-III вв. до н.э.). - Николаев, 2008. - 191 с.

9. Зеймаль Е.В. Вступительная статья и каталог выставки «Амударьинский клад». - Л., 1979. - 95 с. Зограф А.Н. Античные монеты. - М., 1951. - 263 с. (МИА. - №16).

10. Золото Степу. Археологія України. - Київ; Шлез - віг, 1991. - 440 с.

11. Кисель В.А. Священная секира скифов. - СПб., 1997. - 110 с.

12. Клочко Л.С., Васіна З.О. Реконструкція головних уборів за декоративними елементами з поховань скіф'янок (версії загальної класифікації) // Музейні читання. - К., 2011. - С. 97-112.

13. Колобова К.М. Из истории раннегреческого общества (о. Родос IX-VII вв. до н.э.). - Л., 1951. - 337 с.

14. Кормышева (Миньковская) Э.В. Амон // МНМ. - 1980. - Т. 1. - С. 70-71.

15. Королькова Е.Ф. Искусство племен Нижнего Поволжья и Южного Приуралья в скифскую епоху (VII-IV вв. до н.э.). - СПб., 2006. - 272 с.

16. Королькова Е.Ф. Следы невиданных зверей (к проблеме трактовки фантастических образов) // АСГЭ. - 2015. - Вып. 40. - С. 157-188.

17. Костенко В.Ю. Археологічні пам'ятки Середнього Потрубіжжя. - Переяслав-Хмельницький, 2015. - 550 с.

18. Кубышев А.И., Бессонова С.С., Ковалев Н.В. Брато - любовский курган. - К., 2009. - 191 с.

19. Лазаревский Я. Александропольский курган. Могила скифского царя // ЗРАО. - 1894. - Т. 7. - С. 24-46.

20. Лєсков О. Скарби курганів Херсонщини. - К., 1974. - 123 с.

21. Максимова М.И. Серебряное зеркало из Келерме - са // СА. - 1954. - Т. XXI. - С. 281-305.

22. Манцевич А.П. Курган Солоха. - Л., 1987. - 144 с.

23. Маразов И. Ритоните в древна Тракия. - София, 1978. - 180 с.

24. Мозолевський Б.М. Товста Могила. - К., 1979. - 252 с.

25. Мозолевский Б.Н., Полин С.В. Курганы скифского Герроса IV в. до н.э. Бабина, Водяна и Соболева Могилы. - К., 2005. - 600 с.

26. Онайко Н.А. О новых публикациях античной торевтики из скифских курганов Поднепровья // СА. - 1982. - №4. - С. 248-260.

27. Переводчикова Е.В. Язык звериных образов. - М., 1994. - 206 с.

28. Передольская А.А. Краснофигурные аттические вазы в Эрмитаже. Каталог. - Л., 1961. - 404 с. Полевой В.М. Искусство Греции. - М., 1970. - 382 c.

29. Полин С.В. Скифский Золотобалковский курганный могильник V-IV вв. до н.э. на Херсонщине. - К., 2014. - 776 с.

30. Прушевская Е.О. Художественая обработка метала (торевтика) // Античные города Северного Причерноморья. Очерки истории культуры. - М.; Л., 1955. - С. 325-355.

31. Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. - М.; Л. - 1960. - 358 с. Силантьева Л.Ф. Некрополь Нимфея // МИА. - 1959. - №69. - С. 5-107.

32. Скорый С.А. Об одной группе культовых погребений Скифии // Археология без границ. Коллекции, проблемы, исследования, гипотезы. - СПб., 2015. - С. 382-388 (Тр. ГЭ. - Т. 77).

33. Скорый С.А., Хохоровски Я. Серебряные сосуды из Большого Рыжановского кургана // Древности Восточной Европы: Сб. науч. тр. к 90-летию со дня рожд. Б.А. Шрамко. - Харьков, 2011. - С. 271-279. Тахо-Годи А.А. Герион // МНМ. - 1980. - Т. 1. - С. 283-284.

34. Тахо-Годи А.А. Силены // МНМ. - 1982. - Т. 2. - С. 434-435.

35. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 1, 2. - СПб., 1889. Филов Б. Надгробнитъ могили при Дуванлий в Пловдиско. - София, 1934. - 250 с.

36. Ходза Е.Н. К вопросу об анималистических изображениях в античной коропластике // Тр. ГЭ. - 1997. - Т. 28. - С. 63-73.

37. Черемисин Д.В. Искусство звериного стиля в погребальних комплексах рядового населения пазырыкс - кой культуры. - Новосибирск, 2008. - 133 с.

38. Шелов Д.Б. К вопросу о взаимодействии греческих и местных культов в Северном Причерноморье // КСИИМК. - 1950. - Вып. XXXIV. - С. 62-69. ярхо в.Н. Сфинкс // МНМ. - 1982. - Т. 2. -

39. С. 479-480.

40. Dalton O.M. The treasure of the Oxus with other of early oriental metal-work. - London, 1964. - 80 p. Denoyelle M. Les ceramique grecque de Paestum. La collection du т^ее du Louvre. - Paris, 2011. - 189 p. Farnell L.R. The cults of the Greek states. - Oxford, 1909. - Vol. V. - 495 p.

41. Ghirshman R. Iran Protoiranier, Meder und Achame - niden. - Munchen, 1964. - 452 S.

42. Godard A. EArt de l'Iran. - Paris: Arthaud, 1962. - 521 p.

43. Heling B. Der Fund von Ziwiyen // K5nigs Graber der Skythen. - Munchen; Berlin; London; New-York, 2007. - S. 228-235.

44. Lebedinsky I. Les Scythes. - Paris, 2010. - 309 p. Rehm E. The Classification of Objects from the Black Sea Region Made or Influenced of the Achaemenids //

45. Achaemenid impact in the Black Sea. Communications of powers. Edited by Jens Hieling and Ellen Rehm. - 2010. - P. 161-194.

46. Skythische Kunst (Altertumer der skythischen Welt mitte des 7. bis 3. Jahrhundert v. u. Z. - Leningrad, 1986. - 183 S.

47. Treister M. «Achaemenid» and «Achaemenid-inspired» Goldware and Silver-ware, Jewellery and Arms and their Imitations to the North of the Achaemenid Empire // Achaemenid impact in the Black Sea. Communications of powers. - 2010. - P. 223-279.

Размещено на Allbest.ru