Пан и сюжет пекторали — неслучайные совпадения

Рис. 9. Антропоморфные персонажи с рогами на древностях сасанидской эпохи; серебряные с позолотой блюда с изображением: 1 -- охоты Варахрана на кабана; 2 -- Ездигерда II на пиру; 3 -- золотая монета «Владыка Варахран великий царь кушан» [Луконин, 1977, рис. на с. 176, 177, 209]; 4 -- печатка [Grenet, 2013, fig. 2]

Следовательно, рога персонажа на перекрестии меча могли олицетворять собой обретение им, после прохождения установленного ритуала, включавшего в себя облачение в одеяние из меха и употребление священного напитка, божественной благодати -- фарна ¹.

В этом случае исключительный интерес представляет интерпретация одной малоприметной детали центральной сцены пекторали -- а именно, особенности оформления нижнего края руна/ рубахи (рис. 2, 3). Б.Н. Мозолевский обозначил его как украшение «вертикальными рубчиками» [Мо- золевський, 1979, с. 86]. А.П. Манцевич интерпретировала рубчатый край как «чешуйчатый пояс» [Манцевич, 1980, с. 105, 106], что представляется вполне приемлемой атрибуцией [Бабенко, 2013б, с. 118]. Однако в историографии имеются и совершенно иные толкования этой детали. По мнению Д. Мецлера, штриховка и изгиб обеих нижних краев руна напоминает бараньи рога [Metzler, 1997, S. 178]. Независимо от немецкого исследователя к такому же выводу пришел и А.П. Мошинский, увидевший в рубчатой структуре края руна изображение рогов, на которых была растянута шейная и затылочная часть шкуры, а в рукавах -- шкуру, стянутую с ног [Мошинский, 2002, с. 84]. Нельзя безоговорочно согласиться с предложенной функцией «рогов» в качестве своеобразной рамы, на которой было растянуто руно. Если все же оба исследователи правы в своей интерпретации «рубчатого края руна» как бараньих рогов, то последние более целесообразно рассматривать как элемент ритуального костюма, призванный символизировать обретение фарна.

Как и в двух предыдущих случаях, изображенное на пекторали событие предшествует сцене на перекрестие меча. Следует заметить, что в сюжетах изобразительных памятников греко-скифской торевтики наличие временных 1. Возможно, близкие идеи были выражены в конструкции головного убора из кургана Иссык, увенчанного золотой фигуркой архара [Акишев, 1978, с. 24, рис. 62; 63; табл. 6]. Сходную конструкцию и семантику имел, вероятно, и головной убор, украшенный фигуркой золотого козла, использованной вторично в качестве украшения деревянной чаши из погребения 4 могильника Тиллятепе [Sarianidi, 1985, Taf. 113--120; Brentjes, 1994, S. 179, 180].

Структур в виде своеобразной последовательности сцен «предшествования-следования» отмечалось неоднократно. Более явственно оно выражено на самой пекторали из Толстой Могилы и серебряной амфоры из Чертомлыка [Балонов, 1991; 1994], кубках, декорированных сюжетами генеалогического цикла [Раевский, 1977, с. 30--40], сахновской пластине [Вертієн- ко, 2015], менее отчетливо -- на золотом гребне из Солохи [Алексеев, 2003а, с. 83]. Сопоставление сюжетов на пекторали и перекрестье меча в свете предложенных трактовок демонстрирует еще более яркую картину аналогичной временной последовательности событий, но реализованную в пределах двух разных изделий, соединенных археологическим контекстом. Если на пекторали наличествуют несколько сцен подготовки к некоему ритуалу (шитье меховой рубахи, приготовление напитков), то на перекрестии меча изображена следующая по времени сцена, являющаяся апогеем ритуала, в которой на облаченного в меховую одежду и пьющего из сосуда персонажа нисходит божественная благодать -- фарн, материализованным изображением которого выступают рога Это изображение очень органично соответствует описанию церемонии коронации персидских царей: «Ищущий посвящения входит в храм, снимает свою одежду и облачается в платье, которое носил Кир Древний до того, как взошел на престол, затем он отведывает пастилы из плодов смоковницы, разгрызает несколько фисташковых орехов и выпивает небольшую чашу кислого молока» (Plut. Artax., 3)..

Интерпретация функций изображенного на перекрестии меча Пана в качестве главного действующего лица сюжета пекторали, обретающего фарн, побуждает затронуть проблему «третьего персонажа». У ее истоков лежат подобранные Б.Н. Мозолевским для центральной сцены пекторали две очень интересные иконографические аналогии. Первая представлена сценой на золотой чаше из Хасанлу, на нижнем ярусе которой находится изображение двух обращенных друг к другу и сидящих на корточках мужчин, которые держат за руки и голову третьего, центрального персонажа (рис. 10, 1). Вторая -- каменной табличкой из Мезии с изображением пары мужчин, растягивающих двумя руками шкуру, за которой на плоском камне на коленях находится третий персонаж (рис. 10, 2) [Мозолевський, 1979, с. 221--223, рис. 137, 138]. Камнем преткновения, препятствующим более полному сходству сюжетов, является участие в указанных сценах третьего, центрального персонажа, на которого и направлены действия боковых участников ритуала, и, соответственно, его отсутствие в сцене на пекторали. Б.Н. Мозолевский склонен был объяснять подобное несовпадение изображением разных по времени стадий проведения одного и того же ритуала -- подготовкой на пекторали и уже свершаемым актом на чаше и табличке [Мозолевський, 1979, с. 224].

Рис. 10. Изобразительные сюжеты с «третьим персонажем»: 1 -- фрагмент композиции на чаше из Хасанлу; 2 -- каменная табличка из Мезии [Мозолевський, 1979, рис. 137, 138]

Предложенные Б.Н. Мозолевским аналогии и трактовки вызвали возражения Д.С. Раевского, отрицавшего наличие единого смысла сцен в виду не столько «разности объекта, на который направлено действие основных персонажей: на пекторали -- одеяние, на чаше -- человек», сколько несовпадению самого действия -- шитью в первом случае и облачению третьего персонажа, вообще отсутствующего на пекторали -- во втором [Раевский, 1985, с. 231]. На отсутствии третьего человека в сцене на пекторали построена и критика предлагаемых Б.Н. Мозолевским иконографических параллелей в рецензии на монографию Б.А. Шрамко [Шрамко, 1984, с. 278, 279]. Одним из возможных вариантов решения «проблемы третьего персонажа» виделось участие в композиции пекторали непосредственно ее носителя. во время функционального использования пектораль находилась на груди ее владельца, и все сюжеты, представленные на пекторали, имели к нему прямое отношения и были направлены непосредственно на него. То есть, облачаясь в пектораль, владелец должен был органично вписаться в наличествующий сюжет и поэтому полное осмысление композиции пекторали предполагает и присутствие в ней персоны ее обладателя [Бабенко, 2013а, с. 452, 453; 2013б, с. 118, 119]. Непосредственное участие в композиции пекторали ее носителя (царя), воплощавшего мировую ось -- отсутствующий мотив мирового дерева как вертикали, предполагал и В.Я. Петрухин [Петрухин, 2001, с. 147].

Введение в сюжет пекторали нового персонажа -- Пана -- никоим образом не противоречит предложенной ранее гипотезе об участии в этом сюжете хозяина пекторали, а наоборот -- является дополнительным аргументом в ее пользу. Меч, как и лук (один из основных предметов инвеститурного акта), в отличие от дистанционного оружие -- стрел, дротиков, а также копий, являлся индивидуальным, не теряемым в бою, предметом вооружения воина. Помимо широко известного отождествления меча с богом войны, меч был тесно связан со своим владельцем. По мнению С.С. Бессоновой, кинжал или меч в кенотафе мог олицетворять самого погибшего [Бессонова, 1984, с. 9]. Очень красноречивый пример подобной связи можно увидеть в нарт- ском эпосе, в эпизоде гибели Батраза. Между героем и его мечом, в котором заключена его «внешняя душа», существовала мистическая связь. Батраз не мог умереть, пока меч не был брошен в море. И только утопив оружие, Нарты смогли победить своего легендарного противника [Дюмезиль, 1984, с. 21]. Поэтому изображения Пана на перекрестье меча могло восприниматься как символическое изображение самого хозяина меча и пекторали в кульминационный момент проведения ритуала, призванного обеспечить обретения им фарна.

Объединяет оба предмета, пектораль и меч, -- и космологическая составляющая композиции обоих изделий, связанная с реализацией концепции мирового дерева. В пекторали наиболее отчетливо это выражено посредством ее трехчастной структуры, а также композиции среднего фриза, украшенного преимущественно растительными сюжетами [Раевский, 1985, с. 200--203]. Связь скифских мечей в целом с идеями мирового дерева явственно проявляется в устройстве четырехугольных «алтарей Ареса» с водруженным на вершине мечом, являющемся осью мироздания и соединяющего три мира [Бессонова, 1984, с. 5--7]. Непосредственно на мече из Толстой Могилы (как и ряде других мечей) идеи мирового дерева выражены через сюжеты его декора [Полидович, 2015, с. 128, 129].

Наконец, пектораль -- предмет с ярко выраженной ритуальной функцией -- связывает с мечом и высокая степень вероятности церемониального характера последнего. Ширина его рукояти (8 см) затрудняла удобный охват рукой и эффективность боевого применения [Вертієн- ко, 2013, с. 52; Полидович, 2015, с. 134]. В этом случае совместная находка меча и пекторали позволяет предположить общее их участие в рамках одной церемонии, и, соответственно, такую же общность и взаимосвязь представленных на них сюжетов.

Связь выделенных здесь элементов иконографии Пана -- меховых ног, флейты или рогов -- с тем или иным сюжетным образом пек- торали, если каждый из них рассматривать в отдельности, выглядит очень зыбкой. Однако совпадение даже не по двум, а по трем позициям, разносторонним и первостепенным в структуре сюжета, нахождение обоих изделий в составе одного археологического комплекса, отличающегося неординарностью контекста, а также уникальность для скифского искусства (включая предметы торевтики) как центрального сюжета композиции пекторали, так и образа Пана, очень выразительны. Это придает указанным совпадениям характер не случайной, а преднамеренной связи. Образ Пана для декорирования меча был выбран по причине очень гармоничного сочетания по целому ряду его иконографических признаков с сюжетом пекторали, при том, что в последнем наличествовала, недосказанность, незавершенность изображаемого действа. Размещением дополнительного изображения именно на мече было акцентировано внимание на участии, более того -- главенствующей роли, в этом ритуале непосредственно самого владельца меча и пекторали. Связь персонажа, выраженного посредством образа Пана, с сюжетом пекторали, подчеркивает и собственно его чуждость для скифского восприятия в целом. Нигде более, несмотря на интенсивную интервенцию в скифскую среду персонажей древнегреческого искусства и мифологии и, прежде всего, дионисийского круга, образ Пана не был употреблен для декора изделий торевтов. Единичный случай его использование отражает и уникальность ситуации, в которой этот образ оказался востребованным -- именно в сочетании с узловыми моментами композиции пекторали -- также уникального произведения торевтики, и в качестве необходимого дополнения к ее сюжету.

В целом же представляется несомненным, что анализ декора меча из Толстой Могилы может дать дополнительную информацию для более глубокого понимания нюансов семантики сюжетов пекторали. Верно также и обратное. Ответ на вопрос, почему именно Пан был выбран для украшения перекрестия меча, следует искать в контексте связи этого образа с композиционным сюжетом пекторали.

Литература

1. Акишев К.А. Курган Иссык. Искусство саков Казахстана. -- М., 1978. -- 132 с.

2. Алексеев А.Ю. Гребень из кургана Солоха и скифские цари V--IV веков до н. э. // АСГЭ. -- 2003а. -- Вып. 36. -- С. 72--88.

3. Алексеев А.Ю. Хронография Европейской Скифии VII--IV веков до н. э. -- СПб., 2003б. -- 416 с. Алексеев А.Ю. Золото скифских царей из собрания Эрмитажа. -- СПб., 2012. -- 272 с.

4. Алексеев А.Ю., Мурзин В.Ю., Ролле Р. Чертом- лык. Скифский царский курган IV в. до н. э. -- К., 1991. -- 413 с.

5. Андроникос М. Царские гробницы в Вергине (из истории раскопок) // ВДИ. -- 1990. -- № 1. -- С. 107-- 129.

6. Антонова Е.В. Антропоморфный персонаж на печатях Ирана и Месопотамии // ВДИ. -- 1991. -- № 2. -- С. 3--17.

7. Артамонов М.И. Антропоморфные божества в религии скифов // АСГЭ. -- 1961. -- Вып. 2. -- С. 57--87. Ассиро-вавилонський эпос / переводы с шумерского и аккадского языков В.К. Шилейко. -- СПб., 2007. -- 661 с.

8. Бабенко Л.И. О семантике композиции пекторали из Толстой Могилы // Боспорский феномен. Греки и варвары на Евразийском перекрестке. -- СПб., 2013а. -- С. 449--454.

9. Бабенко Л.І. До семантики центральної сцени пек- торалі з Товстої Могили // Древности 2013. -- Харьков, 2013б. -- С. 111--122.

10. Балонов Ф.Р. Чертомлыкская серебрянная амфора как модель мифопоэтического пространства-времени // Алексеев А.Ю., Мурзин В.Ю., Ролле Р. Чертом- лык. Скифский царский курган IV в. до н. э. -- К., 1991. --С. 375--377.

11. Балонов Ф.Р. Пектораль из Толстой Могилы как модель мифопоэтического пространства-времени // Элитные курганы степей Евразии. -- СПб., 1994. -- С. 17--22.

12. Безсонова С.С. Зображення Афіни за матеріалами Північного Причорномор'я // Археологія. -- 1975. -- Вип. 17. -- С. 23--38.

13. Бессонова С.С. Религиозные представления скифов. -- К., 1983. -- 138 с.

14. Бессонова С.С. О культе оружия у скифов // Вооружения скифов и сарматов. -- К., 1984. -- С. 3--21. Бидзиля В.И., Болтрик Ю.В., Мозолевский Б.Н., Савовский И.П. Курганный могильник в уроч. Носаки // Курганные могильники Рясные Могилы и Носаки. -- К, 1977. -- С. 61--158.

15. Бидзиля В.И., Полин С.В. Скифский царский курган Гайманова Могила. -- К., 2012. -- 752 с. Билимович З.А. Два бронзовых таза из Семибратних курганов // СА. -- 1970. -- № 3. -- С. 128--135. Болтрик Ю.В. Исследования кургана Огуз // АО 1980 г. -- М., 1981. -- С. 233, 234.

16. Болтрик Ю.В., Фиалко Е.Е. Золотые ажурные аппликации у скифов // Ювелирное искусство и материальная культура. -- СПб., 1997. -- С. 5--7. Болтрик Ю.В., Фіалко О.Є. Дослідження скіфського царського кургану Тащенак // АДУ 1990 р. -- К., 1991. -- С. 7--9.

17. Болтрик Ю.В., Фіалко О.Є. Тайники у поховальній традиції скіфів // Музейні читання. -- К., 2002. -- С. 169--173.

18. Болтрик Ю.В., Трейстер М.Ю., Фіалко О.Є. Імпортний бронзовий посуд із східної могили Бердянського кургану // Археологія. -- 2009. -- № 1. -- С. 40--52. Болтрик Ю.В., Трейстер М.Ю. Срібна фіала з Се- микиної Могили // Археологія. -- 2010. -- № 2. -- С. 62--74.

19. Вальдгауер О.Ф. Мирон. -- Берлин, 1923. -- 45 с. Вахтина М.Ю. Об иконографии женского божества на серебряном блюде из кургана Чертомлык // Археология без границ: коллекции, проблемы, исследования, гипотезы. -- СПб., 2015. -- С. 76--87 (Тр. ГЭ. -- 77).

20. Венедиков И., Герасимов Г.Тракийското изкуст- во. -- София, 1973. -- 407 с.

21. Вертиенко А.В. «Скифский арфист» (к интерпретации одной из сцен сахновской пластины) // Археологический альманах. -- 2010. -- № 21. -- С. 320--332. Вертиенко А.В. К персонификации скифского воинского божества в Luc., Tox., 38 // Східний світ. -- 2012. -- № 3. -- С. 41--52.

22. Вертієнко Г.В. Скіфське щорічне ортц (Herod., Hist., IV, 7, 2) і осетинське повір'я про куырысдзау // Орієнтальні дослідження в Україні. До ювілею Л.В. Мат- вєєвої. -- К., 2010. -- С. 111--125.

23. Вертієнко Г.В. Про одну форму царського farnah у скіфів (до інтерпретації сцени на сахнівській пластині // Східний світ. -- 2011. -- № 2. -- С. 68--75. Вертієнко Г.В. Скіфська клинкова зброя та авестійське karsta- // Музейні читання. -- К., 2013. -- С. 47--68.

24. Вертієнко Г.В. Іконографія скіфської есхатології. -- К., 2015. -- 224 с.

25. Викторова Л.Л. Монгольская одежда // Одежда народов Зарубежной Азии: Сб. Музея антропологии и этнографии. -- Л., 1977. -- Т. XXXII. -- С. 168--197. Викторова Л.Л. Монголы: Происхождение народа и истоки культуры. -- М., 1980. -- 224 с.

26. Виноградов Ю.А. О ритонах из кургана Карагоде- уашх // Скифы. Сарматы. Славяне. Русь. -- СПб., 1993. -- С. 66--71.

27. Галанина Л.К. Курджипский курган. Памятник культуры прикубанских племен IV века до н. э. -- Л., 1980. -- 127 с.

28. Галанина Л.К. Келермесские курганы. «Царские» погребения раннескифской эпохи. -- М., 1997. -- 269 с. + 44 табл.

29. Граков Б.Н. Скифский Геракл // КСИИМК. -- 1950. -- Вып. XXXIV. -- С. 7--18.

30. Гугуев В.К. Кобяковский курган (к вопросу о восточных влияниях на культуру сарматов I в. н. э. -- начала II в. н. э.) // ВДИ. -- 1992. -- № 4. -- С. 116--129. Гуляев В.И. Деревянные чаши с золотыми обкладками из курганов скифского времени на Среднем Дону // Древности скифской эпохи. -- М., 2006. -- С. 335--350.

31. Даржа В. Лошадь в традиционной практике тувин- цев-кочевников. -- Кызыл, 2014. -- 184 с.

32. Дмитриев В.А. Рога Амона, культ быка и Фарр Кея- нидов (еще раз к вопросу о царских коронах Сасани- дов) // Проблемы филологии, истории, культуры. -- 2013. -- № 3 (41). -- С. 64--79.

33. Дюмезиль Ж. Скифы и нарты. -- М., 1990. -- 229 с. Журавлев Д.В., Новикова Е.Ю., Шемаханская М.С. Ювелирные изделия из кургана Куль-Оба в собрании Исторического музея. Историко-технологическое исследование. -- М., 2014. -- 352 с.

34. Засецкая И.П. Сокровища кургана Хохлач: Новочеркасский клад. -- СПб., 2011. -- 328 с.

35. Засецкая И.П. Загадка золотого кубка из разрушенного погребения у ст. Мигулинской // Археология без границ: коллекции, проблемы, исследования, гипотезы. -- СПб., 2015. -- С. 171--183 (Тр. ГЭ. -- 77). Засецкая И.П., Ильюков Л.С., Косяненко В.М. Погребальный комплекс среднесарматской культуры у хут. Алитуб // Донская археология. -- 1999. -- № 2. -- С. 51--60.

36. Золото степу. Археологія України. Каталог виставки. -- Київ; Шлезвіг, 1991. -- 439 с.

37. Иштванович Э. Данные по религиозным представлениям сарматов Карпатского бассейна // Донские древности. -- Азов, 1997. -- Вып. 5. -- С. 116--125. Канторович А.Р. Истоки и варианты образа бара- ноптицы (грифобарана) в раннескифском зверино стиле // Северный Кавказ и мир кочевников в раннем железном веке: сб. пам. М.П. Абрамовой (1931-- 2003). -- М., 2007. -- С. 235--257 (МИАР. -- Т. 8). Канторович А.Р. Истоки и вариации образов грифона и грифоноподобных существ в раннескифском зверином стиле VII--VI вв. до н. э. // Археологический альманах. -- 2010. -- № 21. -- С. 189--224. Канторович А.Р. Образы синкретических существ в восточноевропейском скифском зверином стиле: классификация, типология, хронология, иконографическая динамика // Исторические исследования. -- 2015. -- № 3. -- С. 113--218.

38. Канторович А.Р., Эрлих В.Р. Антропоморфные изображения в меото-скифской торевтике // Stratum plus. -- 2005--2009. -- № 3. -- С. 277--296.

39. Клочко Л.С. Золота етнографія Скіфії (верхній фриз пекторалі з кургану Товста Могила) // Народна творчість та етнологія. -- 2012. -- № 1. -- С. 51--60. Кобылина М.М. Пан на надгробной плите из Фанагории // СА. -- 1973. -- № 3. -- С. 174--182.

40. Ковачев А.Н. Символы власти и их интерпретация в различных культурах // Антропология власти: хрестоматия по политической антропологии: В 2-х т. -- СПб., 2006. -- Т. 1. Власть в антропологическом дискурсе. -- С. 249--273.

41. Ковпаненко Г.Т. Сарматское погребение I в. н. э. на Южном Буге. -- К., 1986. -- 151 с.

42. Козир І.А. Ритуальне поховання 145 з ґрунтового могильника поблизу м. Світловодськ Кіровоградської обл. // Феномен Більського городища -- 2014. -- Київ; Полтава, 2014. -- С. 61--64.

43. Копейкина Л.В. Золотые бляшки из кургана Куль- Оба // Античная торевтика. -- Л., 1986. -- С. 28--63. Королькова Е.Ф. Ритуальные чаши с зооморфным декором в культуре ранних кочевников // АСГЭ. -- 2003. -- Вып. 36. -- С. 28--59.

44. Костюхин Е.А. Александр Македонский в литературной и фольклорной традиции -- М., 1972. -- 190 с.

45. Ксенофонтова И.В. Античные художественные бронзы из Уляпских (Ульских) курганов // РА. -- 1992. -- № 4. -- С. 163--169.

46. Кубышев А.И., Бессонова С.С., Ковалев Н.В. Брато- любовский курган. -- К., 2009. -- 192 с.

47. Кузьмина Е.Е. Скифское искусство как отражение мировоззрения одной из групп индоиранцев // Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. -- М., 1976. -- С. 52--65.

48. Кузьмина Е.Е. Мифология и искусство скифов и бактрийцев (культурологические очерки). -- М., 2002. -- 288 с.

49. Лелеков Л.А. Ранние формы иранского эпоса // НАА. -- 1979. -- № 3. -- С. 173--188.

50. Лєсков О.М. Скарби курганів Херсонщини. -- К., 1974. -- 123 с.

51. Литвинский Б.А. Кангюйско-сарматский фарн (к историко-культурным связям племен южной России и Средней Азии). -- Душанбе, 1968. -- 120 с. Манцевич А.П. Деревянные сосуды скифской эпохи // АСГЭ. -- 1966. -- Вып. 8. -- С. 23--38. Манцевич А.П. Золотой нагрудник из Толстой Могилы // Thracia Serdicae. -- 1980. -- Vol. V. -- P. 97--120. Манцевич А.П. Курган Солоха. Публикация одной коллекции. -- Л., 1987. -- 143 с.

52. Маслов В.Е. Композиция с номадами из Калалы- гыр 2 и ее культурно-исторический фон // Археология без границ: коллекции, проблемы, исследования, гипотезы. -- СПб., 2015. -- С. 269--295 (Тр. ГЭ. -- 77).

53. МачинскийД.А. Пектораль из Толстой Могилы и великие женские божества Скифии // Культура Востока: Древность и раннее средневековье. -- Л., 1978. -- С. 131--150.

54. Мозолевский Б.Н. Скифские погребения у с. Нагорное близ г. Орджоникидзе на Днепропетровщине // Скифские древности. -- К., 1973. -- С. 187--234. Мозолевський Б.М. Товста Могила. -- К., 1979. -- 251 с.

55. Мозолевский Б.Н. Скифские курганы в окрестностях г. Орджоникидзе на Днепропетровщине (раскопки 1972--1975 гг.) // Скифия и Кавказ. -- К., 1980. -- С. 70--154.

56. Мозолевський Б.М., Білозір В.П., Василенко В.А. Дослідження Соболевої Могили // АДУ 1991 р. -- Луцьк, 1993. -- С. 71, 72

57. Мозолевский Б.Н., Полин С.В. Курганы скифского Герроса IV в. до н. э. (Бабина, Водяна и Соболева могилы). -- К., 2005. -- 600 с.

58. Мошинский А.П. Золотое руно как символ царской власти // Донская археология. -- 2002. -- № 1--2. -- С. 84--88.

59. ОАК за 1913--1915 годы. -- Пг., 1918. -- 295 с. Олійник О.Г.Зображення скіфського музиканта на сахнівській пластині // Археологія. -- 2003. -- № 4. -- С. 40--54.

60. Олійник О.Г. Скіфо-сарматські музичні інструменти (за матеріалами археологічних розкопок на території України) // МДАПВ. -- 2006. -- Вип. 10. -- С. 283--290.

61. Ольховский В.С., Евдокимов Г.Л. Скифские изваяния VII--III вв. до н. э. -- М., 1994. -- 188 с. Николаева Д.А. Одежда и украшения // Буряты. -- М., 2004. -- С. 151--165.

62. Павлова О.И. Зевс и Амон в античной традиции // Восток. -- 1997. -- № 6. -- С. 26--32.

63. Петрухин В.Я. «Золотое руно» и «скифская космограмма» // МИФ-7: АтоэЭеыощ. На акад. Дмитри Сергеевич Раевски. -- София, 2001. -- С. 147--156. Пиотровский Б.Б. Ванское царство (Урарту). -- М., 1959. -- 284 с.

64. Пиотровский М.Б. Коранические сказания. -- М., 1991. -- 219 с.

65. Пиотровский М.Б. Два рога Александра Македонского // Александр Великий. Путь на Восток. -- СПБ., 2007. -- С. 34--36.

66. Полидович Ю.Б. Пектораль -- символ жизни и смерти // Журнал о металле. -- 2006. -- № 3--4 (9). -- С. 82--85.

67. Полидович Ю.Б. Меч из кургана Толстая Могила // Старожитності раннього залізного віку. -- К., 2015. -- С. 124--139 (АДІУ. -- Вип. 2 (15)). Полидович Ю.Б. Образы фантастических животных в искусстве народов скифского мира // Донецький археологічний збірник. -- 2014/2015. -- № 18/19. -- С. 149--201.

68. Полосьмак Н.В., Баркова Л.Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая (IV--III вв. до н. э.). -- Новосибирск, 2005. -- 232 с.

69. Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. Опыт реконструкции скифской мифологии. -- М., 1977. -- 216 с.

70. Раевский Д.С. «Скифское» и «греческое» в сюжетных изображениях на скифских древностях (к проблеме антропоморфизации скифского пантеона) // Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов Советского Востока. -- М., 1978. -- С. 63-- 71.

71. РаевскийД.С. Эллинские боги в Скифии? (К семантической характеристике греко-скифского искусства) // ВДИ. -- 1980. -- № 1. -- С. 49--71.

72. Раевский Д.С. Модель мира скифской культуры. Проблемы мировоззрения ираноязычных народов евразийских степей I тысячелетия до н. э. -- М., 1985. -- 256 с.

73. Русяєва М.В. Діонісійські сюжети на пам'ятках торевтики із скіфських курганів // Археологія. -- 1995. -- № 1. --С. 22--34.

74. Рябова В.О. Дерев'яні чаші з оббивками з курганів скіфського часу // Археологія. -- 1984. -- Вип. 46. -- С. 31--44.

75. Рябова В.А. Двуручные чаши из скифских курганов // Скифы Северного Причерноморья. -- К., 1987. -- С. 144--151.

76. Сказки и придания алтайских тувинцев: собраны Эрикой Таубе / Авториз. пер. с нем. Б.Е. Чистовой. -- М., 1994. -- 382 с.

77. Скорый С.А. Об одной группе культовых погребений Скифии // Археология без границ: коллекции, проблемы, исследования, гипотезы. -- СПб., 2015. -- С. 382--388 (Тр. ГЭ. -- 77).

78. Степанов М.В. Скифский хтонический миф и его отражение в погребальном обряде. -- К., 2015. -- 178 с.

79. Тереножкин А.И., Мозолевский Б.Н. Мелитопольский курган. -- К., 1988. -- 264 с.

80. Топал Д.А. Финальная линия развития мечей классической Скифии. Соотношение типов чертомлык и Шульговка // Stratum plus. -- 2014. -- № 3. -- С. 129--156.

81. Топоров В.П. Фарн // МНМ. -- М., 1997. -- Т. 2. -- С. 557, 558.

82. Трейстер М.Ю. Серебряные сосуды из тайника чмыревой Могилы // Древности Боспора. -- 2009. -- Вып. 13. -- С. 414--460.

83. Трейстер М.Ю. Образ Пана на обкладке перекрестья меча из Толстой Могилы (о некоторых аспектах «греко-скифского» стиля в торевтике IV в. до н. э.) // Боспорский феномен. Греки и варвары на Евразийском перекрестке. -- СПб., 2013. -- С. 454--461. Фиалко Е.Е. Символика образа птицы на скифских деревянных чашах // Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь -- СПб., 1998. -- С. 82, 83.

84. Фиалко Е.Е. Аттический кратер как символ скифского номарха // Cimmerians. Scythians. Sarmatians. -- Krakow, 2004. -- С. 149--160.

85. Фиалко Е.Е. Посуда с лаковым покрытием в погребальном обряде скифов // Древности скифской эпохи. -- М., 2006. -- С. 351--387.

86. Фіалко О.Є. Музичні інструменти номадів скіфського часу // Археологія -- 2013. -- № 2. -- С. 14--28. Чередниченко М.М., Мурзін В.Ю. Основні дослідження Бердянського кургану // Археологія. -- 1996. -- № 1. -- С. 69--78.

87. Черненко Е.В. Оружие из Толстой могилы // Скифский мир. -- К., 1975. -- С. 152--173.

88. ШаубИ.Ю. Из истории языческих верований в Северном Причерноморье: культ фарна у скифов // Вестн. Православного Свято-Тихоновского Богословского Института. -- М., 2004. -- № 2. -- С. 150--159. Шауб И.Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье VII--IV вв. до н. э. -- СПб., 2007а. -- 484 с. Шауб И.Ю. Образ «Владыки зверей» на Боспоре и Скифии // Боспорский феномен: Сакральный смысл региона, памятников, находок. -- СПб., 2007б. -- Ч. 1. -- С. 27--29.

89. Шрамко Б.А. Рецензия на: Мозолевський Б.М. Товста Могила. Київ, 1979 // СА. -- 1984. -- № 1. -- С. 272--280.

90. Шрамко Б.А. Бельское городище скифской эпохи (город Гелон). -- К., 1987. -- 183 с.

91. Яценко С.А. Костюм древней Евразии: ираноязычные народы. -- М., 2006. -- 664 с.

92. Яценко С.А. Сидящий мужской персонаж с сосудом в руке на сакской бронзовой «курильнице» из Семиречья // История и археология Семиречья. -- Алматы, 2011. -- Вып. 4. -- С. 7--26.

93. Яценко С.А. Этапы и формы антропоморфизации в греко-скифском и скифском искусстве IV в. до н. э. // Причерноморье в античное и средневековое время: Сб. науч. тр., посвящ. 65-летию проф. В.П. Копылова. -- Ростов-на-Дону, 2013. -- С. 216--230.

94. Brentjes B. Das Pektorale aus der Tolstaja Mogila und altkleinasiatische Beziehungen // Altorientalische For- schungen. -- 1994. -- Bd. 21, H. 1. -- S. 176--180. Chevalier J., Gheerbrant A. Dictionnaire des symboles: Mythes, reves, coutumes, gestes, formes, figures, cou- leurs, nombres. -- Paris, 1982. -- 1060 p.

95. Fornasier J. Das Pektorale aus der Tolstaja Mogila Ver- gleichende Untersuchungen zur Form und Funktion // Zur graeco-skythische Kunst. Archlologisches Kollo- quium Munster. -- Munster, 1997. -- S. 119--146. Grenet F. Some hitherto Unrecognized Mythological Figures on Sasanian Seals: Proposed Identifi cations // Commentationes Iranicae: Сб. ст. к 90-летию В.А. Лившица. -- СПб., 2013. -- P. 202--211.

96. Metzler D. Die politisch-religiose Bedeutung des Vlieses auf dem skythischen Pektorale aus der Tolstaja Mogila // Zur graeco-skythische Kunst. Archlologisches Kol- loquium Munster. -- Munster, 1997. -- S. 177--196. Piotrovsky B., Galanina L., Grach N. Scythian Art. The legacy of the Scythian world: mid-7^th to 3^rd century B.C. -- Leningrad, 1986. -- 182 p.

97. Porada E. Alt-Iran: Die Kunst in vorislamischer Zeit. -- Baden-Baden, 1962. -- 286 S.

98. Sarianidi V.I. Bactrian Gold from the Excavations of the Tillya-Tepe Necropolis in Northern Afghanistan. -- Leningrad, 1985. -- 260 p. Электрон. ресурс:https://en.wikipedia.org/wiki/Amun#Greece.

Размещено на Allbest.ru