Международный геофизический год как часть советской научной дипломатии в период холодной войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Международный геофизический год как часть советской научной дипломатии в период холодной войны

ВВЕДЕНИЕ

международный геофизический год полярный

Международный геофизический «год» продолжался восемнадцать месяцев и представлял собой комплексный и масштабный проект в области естественных наук. В период с 1 июля 1957 по 31 декабря 1958 года тысячи ученых из 67 стран объединили свои усилия для проведения одновременных геофизических исследований и сбора данных в области океанологии, метеорологии, сейсмологии и т.д., так как целью МГГ было значительно расширить существующие знания о Земле и геофизических процессах. Исследовательские программы Международного геофизического года включали в себя исследования Арктики и Антарктики, а также одновременные систематические исследования океанов. Кроме того, с МГГ были связаны космические программы США и Советского Союза: Спутник - 1 был запущен как часть советского вклада в МГГ. Все это подтверждает мировой масштаб программы исследований, ее глобальный характер. About the IGY. Following the Data of the International Geophysical Year (1957-8).

URL: http://public.mpiwg-berlin.mpg.de/igy/node/11 (дата обращения: 03.04.16).

Выбор именно этой программы для данного исследования объясняется тем, что науки об окружающей среде стали одними из важнейших наук периода Холодной войны. Doel R. E. Constituting the postwar earth sciences: the military's influence on the environmental sciences in the USA after 1945. Social Studies of Science 33 (5), 2003. P. 635-666. Природные ресурсы океана - часть global commons Термин «global commons» используется для обозначения общих природных ресурсов Земли, глубин океана, атмосферы, космического пространства, Северного и Южного полярных регионов. - требовали тщательного изучения и проведения международных исследований для решения проблем в области океанологии, гляциологии, сейсмологии и других наук. Международный геофизический год значительно способствовал развитию науки о Мировом океане в период конфронтации и явился одной из важных попыток сделать научное сотрудничество и обмен информацией более открытыми и масштабными, а также в очередной раз подтвердил необходимость координировать работы различных стран по исследованию океана и разумно использовать его ресурсы. Hamblin J. Oceanographers and the Cold War: Disciples of Marine Science. Seattle: University of Washington Press, 2005. P. 167.

Прежде чем приступать к исследованию данной темы и рассматривать непосредственно источники, необходимо было провести историографический анализ литературы в данном исследовательском поле. Важно было обозначить контекст, в котором происходили события: в данном случае, это период Холодной войны - эпоха конфронтации между странами с противоположными политическими идеологиями. Эта тема крайне актуальна в настоящий момент, во многом благодаря рассекречиванию архивных материалов и увеличивающемуся временному промежутку относительно происходивших событий. Ученые занимаются исследованиями неоднозначной истории Холодной войны, анализируют причины ее возникновения и поворотные моменты. Leffler M. P., Westad O.A. The Cambridge History of the Cold War. Cambridge University Press, 2010. В фокусе исследований оказываются различные аспекты этого феномена: идеология, политические решения, дипломатия и т.д. Однако не все аспекты остаются охваченными исследованиями: например, история научных связей в эти годы изучена недостаточно полно и многие сюжеты все еще остаются неисследованными. Тем не менее, история научных связей позволяет создать более полную картину международной научной деятельности и понять особенности межакадемических отношений в эпоху конфронтации.

Кроме того, в рамках данной работы особый интерес представляет рассмотрение МГГ как одного из важнейших примеров применения неофициальной, а именно научной дипломатии. Сотрудничество в научных аспектах, касающихся острых мировых вопросов, иногда может быть единственным способом в дальнейшем перейти к более широкому политическому диалогу. Gregory B. Public Diplomacy: Sunrise of an Academic Field. The Annals of the American Academy of Political and Social Science, Vol. 616, Public Diplomacy in a Changing World, 2008. P. 275. Наука представляет собой «мягкую силу» и универсальность научных методов может быть использована для снижения напряженности даже в сценариях «жесткой силы», например, совместная работа США и СССР в вопросах ядерного вооружения. New frontiers in science diplomacy. Navigating the changing balance of power. The Royal Society, 2010. P. 4. Ценности рациональности и прозрачности научного знания создают неидеологическую среду для свободного обмена идеями между учеными независимо от культурной, национальной или религиозной принадлежности. Таким образом наука в своем идеальном воплощении «не знает границ» и является над- и транснациональной. Beatty, J. Scientific collaboration, internationalism, and diplomacy: The case of the atomic bomb casualty commission. Journal of the History of Biology, 1993. P. 207. Деятельность ученых может становиться важной частью международной дипломатии в области безопасности и исследования природных ресурсов. Они могут смотреть на проблему взглядом, который отличается от точки зрения политиков, и часто строят между собой глубоко личные дружеские отношения, говорят на общем языке и обычно уважают друг друга, что упрощает создание доверия. Collins H. M. Tacit Knowledge, Trust and the Q of Sapphire. Social Studies of Science. Vol 31, Issue 1, 2001. P. 71-85. Благодаря менее формальным коммуникациям, ученые могут исследовать более широкий спектр потенциальных решений, чем государственные чиновники. Hecker S.S. Adventures in scientific nuclear diplomacy. Physics Today, 2011. P. 34.

Историография

Для историографического анализа данной исследовательской проблемы были использованы книги о технических и научных программах обменов и о важности этих обменов для международной политики, о неофициальной научной дипломатии периода Холодной войны и ее роли в «поднятии железного занавеса». Также были рассмотрены работы, касающиеся непосредственно роли исторического наследия МГГ: об этом пишут исследователи, занимающиеся международными аспектами истории науки, технологий и окружающей среды, и делают фокус не только на развитии геофизических наук, а также, например, на развитии экологических исследований в период МГГ. Aronova E., Baker K.S., Oreskes N. Big Science and Big Data in Biology: From the International Geophysical Year through the International Biological Program to the Long Term Ecological Research (LTER) Network, 1957-Present. Historical Studies in the Natural Sciences, 2010. P. 183-224. В основном это работы американских историков, занимающихся изучением научного сотрудничества в годы Холодной войны и в целом изучающих международные и политические аспекты в истории науки, техники и окружающей среды. Использование именно американских исследований в работе объясняется тем, что в российской историографии эта тема практически не освещена, несмотря на то, что многие источники находятся в свободном доступе.

В первую очередь, можно отметить книгу «Культурный обмен и Холодная война» Йеля Ричмонда, в которой говорится о том, что научные программы обмена способствовали разрядке политической напряженности и поднятию Железного занавеса. Richmond Y. Cultural Exchange and the Cold War: Raising the Iron Curtain. Pennsylvania: Penn State University Press, 2004. 249pp. Эта работа представляет особый интерес, поскольку ее автор много лет работал в области советско-американских обменов и поддерживал контакты с их непосредственными участниками. Он пишет о том, что в середине 1950-х годов советские ученые начали посещать научные мероприятия в других странах и это можно объяснить тем, что советские лидеры увидели в развитии науки путь к превращению Советского Союза в сильную державу, занимающую видное место на международной арене. Для написания книги автор также использовал интервью с участниками обмена и материалы из советских архивов. Несмотря на то, что Йель Ричмонд делает акцент на культурные обмены и обмены в области гуманитарных наук, в его книге есть небольшая глава и об обменах в сфере науки и техники.

Американский ученый Гленн Швайцер написал шесть книг о научном сотрудничестве России и США и одна из них, под названием «Ученые, инженеры и неформальная дипломатия: полвека американо-российского межакадемического сотрудничества», посвящена научной дипломатии во второй половине XX века. Schweitzer G. Scientists, Engineers, and Track-Two Diplomacy: A Half-Century of U.S.-Russian Interacademy Cooperation, Washington, DC: The National Academies Press, 2004. Он приводит подробную информацию о количестве участников обмена, о проводимых научных мероприятиях, об уровне безопасности на этих мероприятиях. Он подчеркивает роль неформальной дипломатии в этот период и определяет само понятие «неофициальной» дипломатии, track-two diplomacy Track-two diplomacy (или второе направление дипломатии, неофициальная дипломатия) - термин, подразумевающий использование неофициальных каналов для облегчения переговоров между правительствами и содействия международной деятельности. Академические ученые, отставные военные, общественные деятели, иными словами, люди, не являющиеся должностными лицами, вступают в диалог с целью разрешения конфликта., которое очень важно для понимания происходивших процессов и будет использовано в данном исследовании. Неофициальная дипломатия в современном понимании возникла в 1960-х гг. и была особенно интенсивной между сверхдержавами во время Холодной войны, открывая возможности для диалога по вопросам стратегической стабильности и безопасности в мире, ограничения вооружения и т.д. Таким образом, участники track-two diplomacy создавали практики, посредством которых ведущие мировые лидеры могли бы встретиться, чтобы обсудить более широкие вопросы.

Одна из интересных работ по теме, связанной с научными контактами СССР и США именно в области океанологии - это книга «Океанографы и Холодная война» американского автора Джейкоба Дарвина Хэмблина, который специализируется на изучении международных и политических аспектов в истории науки, техники и окружающей среды периода Холодной войны. Hamblin J. Oceanographers and the Cold War: Disciples of Marine Science. Seattle: University of Washington Press, 2005. Данная книга является первой работой, посвященной исследованиям океана во время Холодной войны, а также международному направлению работы американских океанологов с учетом роли внешней политики США и вклада ученых из других стран. Его работа ориентирована больше на историю американской стороны и упускает некоторые аспекты, важные для советской истории. В этой книге Хэмблин написал о важных моментах в развитии океанографии в период нескольких десятилетий после Второй Мировой войны, на время которых пришлись расцвет американской океанографии и появление новых научных учреждений, занимающихся изучением океана.

Еще одна работа, непосредственно касающаяся изучаемой темы - научных проектов в области наук об окружающей среде - книга «Глобализация полярной науки» Launius R. Globalizing Polar Science: Reconsidering the International Polar and Geophysical Years. London: Palgrave Macmillan, 2010. под редакцией Роджера Лауниуса, который известен своими работами в области истории космических исследований; эта книга имеет несколько иную направленность и посвящена истории Международного геофизического года 1957-58. Цель этой работы заключается в пересмотре и переосмыслении этого мероприятия с учетом вклада организаций и ученых из различных стран, а также в исследовании политических, военных и экономических факторов, которые повлияли на международное сотрудничество. Кроме того, отмечается недостаточное количество серьезных исторических исследований Арктики и Антарктики, которые долгое время были частью общественной памяти и национальных мифов, а не профессиональной историографии. Bravo M. and Sцrlin S. Narrating the Arctic: A Cultural History of Nordic Scientific Practice, 2002. Полярные регионы находятся в центре внимания географов, геофизиков, антропологов, археологов, ботаников, геологов, зоологов, журналистов и писателей, но каждый из них во время написания исследования апеллирует к методологии собственной профессиональной области и поэтому эти работы не могут быть рассмотрены как авторитетное историческое исследование.

Результатами Международного геофизического года стали два события мирового масштаба: запуск спутника и заключение договора об Антарктике. Классическая работа на эту тему «Небеса и Земля: политическая история космической эры» McDougall W., The Heavens and the Earth. New York: Basic Books, 1985. Уолтера Макдугалла получила в 1986 году Пулитцеровскую премию по истории. Недавние исследования значительно расширили понимание истории ранней космической гонки в контексте МГГ. Программы, которые привели к запуску первых искусственных спутников Земли создавались Советским Союзом и США в общих рамках этого мероприятия. Особый акцент во время планирования программы был сделан на формирующейся области космических исследований: и ученые, и политики были заинтересованы в перспективах, связанных с запуском спутника как в научном плане, так и в плане пропаганды достижений. Запуск спутника в период МГГ обеспечивал идеальную почву для максимальной выгоды подобной пропаганды, но в то же время, учитывая кооперативно-научный характер МГГ, также производил впечатление, что эти преимущества пропаганды не являются одной из главных целей проекта. Bulkeley R., The Sputniks and the IGY, in Launius Roger D., 2000. (ed.) Sputnik Reconsidering, Forty Years Since the Soviet Satellite, Amsterdam: Harwood Academic Publishers. P. 125-160.

Тот факт, что люди вспоминают спутник, который был запущен в качестве вклада СССР в МГГ, а не сам МГГ, указывает на то, как более широкая научная программа МГГ была в значительной степени перекрыта запуском советского спутника и зарождением космической гонки. Godwin M. The Cold War and the early space race. URL: https://www.history.ac.uk/ihr/Focus/cold/articles/godwin.html (дата обращения: 15.04.2017). Исследователи пишут, что когда СССР запустил спутник, это было воспринято как символ успеха социалистической системы, космос стал символом современной жизни, а в США возникло недоверие к эффективности американских технологий. Кроме того, рассматривая советский вклад в космические исследования, Iina Kohonen пишет, что советская космическая индустрия родилась в рамках военно-промышленного комплекса, но никогда не была просто военной программой. Это было необычным сочетанием военных устремлений, государственной пропаганды и утопического мышления. Kohonen I. The space race and Soviet utopian thinking. Sociological Review 57, 2009. P. 114-141.

Как уже было сказано, историки также обращают внимание на исследования Арктики и Антарктики. Важным аспектом в этом направлении исследований является изучение территориальной политики в Антарктике во время проведения там научных исследований в рамках Международного геофизического года. МГГ происходил в напряженное для истории Антарктиды время: некоторые страны (Австралия, Аргентина, Великобритания, Новая Зеландия, Франция и Чили) имели претензии на эту территорию, и она стала объектом споров. Но ни одна претензия на суверенитет не получила международного признания к 50-м годам, поэтому государства могли свободно размещать свои базы в любом месте. Эта проблема была решена благодаря созданию новых форм международного научного сотрудничества, которое в свою очередь подчеркнуло возможность использования научного интернационализма в управлении делами Антарктики. Turchetti S., Naylor S., Dean K., Siegert M. On thick ice: scientific internationalism and Antarctic affairs, 1957-1980. History and Technology, 2008. P. 354. Исследователи сходятся во мнении, что в данном случае сложно было ответить на вопрос «Кто владеет Антарктидой?» простым списком государств в рамках традиционного понимания геополитических договоренностей территориального владения. Этот вопрос вызвал дебаты и споры: в итоге, 1 декабря 1959 года был заключен Договор об Антарктике, целью которого было сделать этот регион демилитаризованным и доступным для свободных научных исследований. Berkman A. Science into Policy: Global Lessons from Antarctica. Academic Press. 2001. По этому договору Антарктика предстала как новая форма территории, в отношении которой больше не был доминирующим обычный режим территориально-государственного владения. Collis C. Critical legal geographies of possession: Antarctica and the International Geophysical Year 1957-1958. GeoJournal, 75, 2010. P. 387-395.

Также Международный геофизический год является одним из ярких примеров научного интернационализма во время Холодной войны и в некоторых работах ученые рассматриваются в качестве активных участников внешней политики; тем самым становятся видны на первый взгляд неочевидные связи между вопросами национальной безопасности и международной политики в контексте МГГ. Для многих современных историков время проведения этого мероприятия представляется значительным периодом оттепели во время конфронтации и они подчеркивают, что это мероприятие позволило снизить напряженность в отношениях между враждующими политическими блоками; с этим согласны и некоторые участники событий, ученые, работавшие во время проведения Международного геофизического года. Launius R. Globalizing Polar Science: Reconsidering the International Polar and Geophysical Years. Palgrave Macmillan, 2010.

Институт истории науки им. Макса Планка в Берлине разрабатывает проект визуализации потока научных данных сквозь геополитические и национальные границы во время Холодной войны. Проект «Following the data» создан для того, чтобы позволить его пользователю следить за данными, собранными во время Международного геофизического года и визуализировать систему сбора и обмена данными. Цель проекта - сместить фокус исторического исследования от стран к сетям обмена данными и подчеркнуть взаимосвязи. Following the Data of the International Geophysical Year (1957-8). URL: http://public.mpiwg-berlin.mpg.de/igy/node/23. (дата обращения: 16.04.2016).

Исследование профессионального академического сообщества тоже отражено в историографии. Например, Патрик В. МакКрэй в своей статье рассматривает вклад ученых-любителей в работу Международного геофизического года, в частности, на примере проекта Moonwatch. П. МакКрэй утверждает, что понимание взаимодействия любителей с профессиональным научным сообществом позволяет лучше понять МГГ как значительное событие, которое преодолело традиционные границы между профессиональными учеными и учеными-любителями. McCray W. P. Amateur Scientists, the International Geophysical Year, and the Ambitions of Fred Whipple, 2006. P. 634-658.

Рассмотренные выше работы показывают, что в англоязычной историографии данный исследовательский вопрос изучен достаточно полно и охватывает разные аспекты научного сотрудничества и дипломатии в период Холодной войны. Тем не менее, еще существуют вопросы, оставшиеся неохваченными исследованиями. В русскоязычной литературе также можно найти работы, актуальные в рамках данного исследовательского поля. Например, в своей статье «Наука после Сталина: Реформа Академии 1954-1961 гг.», К.В. Иванов пишет о том, что советское руководство стремилось любой ценой «догнать и перегнать» Западные страны, а развитие науки и интеграция в международное научное сообщество должны были тем самым содействовать научно-техническому прогрессу и пропаганде социалистических достижений. В этот период была проведена реформа Академии Наук, после чего было значительно увеличено финансирование научных проектов и улучшилась организация научной деятельности. Иванов К. Наука после Сталина: Реформа Академии 1954-1961гг. Науковедение №1, 2000.

Об исследованиях, проведенных во время Международного геофизического года, можно узнать из книг, многие из которых написаны участниками экспедиций достаточно популярным языком для широкого круга читателей. Например, книга профессора Е.М. Крепса, участника экспедиции на «Витязе» в центральную часть Тихого океана, которая представляет собой путевые заметки и впечатления об экспедиции. Крепс Е.М. На «Витязе» к островам Тихого океана. М.: Географгиз, 1959. 176 с. Полярный метеоролог И.И. Цигельницкий написал книгу «Профессия? Полярник» о новом поколении полярников и об экспедициях, проводимых в Арктике и Антарктике, в том числе и в рамках МГГ. Цигельницкий И.И. Профессия? Полярник. Ленинград, 1982. 128 с. Кроме того, для исследования полезны факты биографий некоторых ученых, принимавших участие в исследовании из книги А.Ф. Трешникова «Их именами названы корабли науки. Трешников А.Ф. Их именами названы корабли науки. Ленинград, 1978.

В рамках данной работы особый интерес представляло исследование участия советских ученых в МГГ и функционирование научного сообщества. Актуальность этого направления исследования объясняется тем, что большинство работ о международной кооперации во время Международного геофизического года написаны иностранными авторами и, следовательно, редко были использованы источники с советской стороны. Кроме того, несмотря на наличие источников, не все аспекты научного сотрудничества хорошо изучены - в частности, взаимоотношения между учеными, работающими в международных проектах, в том числе МГГ, и сложности, с которыми они сталкивались на разных уровнях. Важно также изучение «инфраструктур знания», под которыми понимаются технологии и организации, которые создают условия для производства знания, интеллектуальной работы, генерируют, обмениваются и поддерживают специфические знания о человеческом и природном мирах. Они включают в себя в том числе различные международные научные организации, которые организуют передачу и циркуляцию знания во всемирном масштабе. Edwards, P. A Vast Machine: Computer Models, Climate Data, and the Politics of Global Warming. Cambridge, MA: MIT Press, 2009. P. 17.

Таким образом, исследование находится в рамках истории науки и научных связей, истории международных отношений, истории научно-технологического сотрудничества. Целью данной работы было рассмотреть участие советских ученых в проведении Международного геофизического года и в научной кооперации во время Холодной войны. Необходимо было решить следующие задачи: понять, каким образом советские ученые поддерживали контакты с иностранными коллегами и обменивались информацией; определить, как условия Холодной войны, с одной стороны, способствовали созданию необходимости увеличения контактов, а, с другой стороны, затрудняли такие контакты.

Источники

Для того, чтобы раскрыть эту тему, были выбраны несколько типов источников. Незаменимыми источниками являются отчеты советских ученых о мероприятиях, связанных с работой во время Международного геофизического года и о подведении его итогов. В первую очередь, источниками для исследования являются отчеты советских ученых в области наук об окружающей среде: океанологов, геологов, географов и др. Эти отчеты были написаны учеными по заданию Департамента международных отношений Академии Наук СССР. Участие в таких крупных международных исследованиях как МГГ и посещение научных съездов и конференций предполагало, что их участники должны были написать подробный отчет о том, как проходили исследования и конференции и какое значение это имело для развития советской науки.

В свою очередь, отчеты можно разделить на два блока: отчеты в научных журналах («Вестник АН СССР» и «Природа») и отчеты для руководства Академии Наук СССР из архива Российской Академии Наук. Специфика заключается в том, что первые были написаны для широкого круга читателей и по этой причине в основном в них подчеркивалось, что участие советских ученых в МГГ является продуктивным и полезным для развития науки Советского Союза. В отчетах ученые делились своими впечатлениями от поездок и встреч с иностранными коллегами, а также высказывали надежду на дальнейшее сотрудничество. Такие отчеты очень ценны как исторический источник, так как они были написаны почти сразу после конференций, однако, безусловно, их нельзя назвать объективными, поскольку в них почти не было критики и подчеркивалась исключительно положительная сторона событий.

Второй блок отчетов, написанных теми же людьми о тех же событиях, но уже для руководства Академии Наук СССР, интересен тем, что они не предназначались для чужих глаз и в них ученые позволяли себе критиковать советскую науку: например, открыто заявляли о недостатке финансирования или об устаревшем техническом оборудовании, которое не соответствовало международным стандартам. Советские ученые должны были писать отчеты руководству о том, с кем из иностранных коллег они поддерживают связь и какой информацией обмениваются, вплоть до того, где и при каких обстоятельствах они познакомились. Благодаря этим архивным материалам можно сделать вывод о том, что государственный контроль за участием советских океанологов в международной научной кооперации был довольно строгим.

Эти отчеты входят в число архивных материалов Архива Российской Академии Наук. В частности, были выбраны три важных для исследования фондов: два фонда организаций и один личный фонд Марии Васильевны Кленовой, поскольку личных фондов других ученых, участвовавших в МГГ, по разным причинам нет в Архиве РАН в Москве. В том числе, в архиве РАН не сформирован личный фонд академика Льва Александровича Зенкевича и его документы и письма можно найти только в фондах его коллег или учреждений, в которых он работал; некоторые материалы, переданные его вдовой в 1978 году, хранятся в его персональном фонде Музея-Архива истории изучения и освоения Европейского Севера ЦГП КНЦ РАН в г. Апатиты. Шабалина О.В. Материалы персонального фонда ак. Л.А. Зенкевича Музея-Архива истории изучения и освоения Европейского Севера ЦГП КНЦ РАН как источники по истории организации полярных океанологических исследований в 1920-1930-х гг. Труды Кольского научного центра РАН, Выпуск № 7, 2015. С. 111-125.

Фонд Института океанологии им. П.П. Ширшова, который с 1941 года существует с как Лаборатория океанологии, а с 1946 года - как самостоятельный Институт океанологии. В данном фонде находятся планы научно-исследовательских работ, приказы по основной деятельности Института, отчеты об экспедиционной деятельности Института, материалы научных съездов, конференций и совещаний и т.д. Кроме того, в фонде содержатся материалы комплексных океанографических экспедиций на научно-исследовательских судах «Витязь», «Академик С. Вавилов», «Академик Курчатов», комплексной антарктической и советско-кубинской экспедиций. Для исследования были важны справки о научных связях Института океанологии АН СССР с учеными США, письма американских ученых, отчеты и докладные письма советских ученых о командировках и участии в конференциях в других странах.

Фонд Комиссии АН СССР по проблемам Мирового океана. Комиссия Академии Наук СССР по проблемам Мирового океана была создана в 1939 году как Океанографическая комиссия, с 1941 по 1951 не действовала, но в 1951 была восстановлена. В перечень документов данного фонда входят справки об организации, структуре и деятельности Комиссии, материалы экспедиционных океанографических исследований, документы об участии в работе Международного совета по изучению морей, Международного консультативного совета по морским наукам; 10-го Тихоокеанского конгресса и международных океанографических конгрессов и т.д. В частности, интересны письма председателя Океанографической комиссии Л.А. Зенкевича руководству АН СССР с объяснением причин, по которым советским ученым необходимо принять участие сначала в Первом океанографическом конгрессе в Нью-Йорке, а затем организовать Второй океанографический конгресс в Москве.

Фонд Марии Васильевны Кленовой (1898-1976) - геолога, океанографа, доктора геолого-минералогических наук. Она была заслуженным деятелем науки РСФСР (1969) и одной из основателей российской морской геологии - она даже называла себя «матерью морской геологии» по аналогии с американским ученым Френсисом Шепардом («отцом морской геологии»). М. В. Кленова работала во Всесоюзном институте рыбного хозяйства и океанографии, в системе Главного управления гидрометслужбы Наркомата обороны СССР, в Государственном океанографическом институте, в Институте океанологии АН СССР; руководила отрядами ряда геологических экспедиций. Она участвовала в антарктических исследованиях в период Международного геофизического года, хотя и с трудом получила разрешение на это и стала таким образом первой женщиной-ученым, принявшей участие в изучении Антарктики. Особенно ее интересовало изучение осадков Южного океана в сравнении с подобными исследованиями в Арктике. Данный личный фонд содержит достаточно большое количество дел, в том числе научные труды, биографические документы, документы по деятельности, личную и рабочую переписку и фотографии М.В. Кленовой.

Также интересны устные источники по данной теме - это интервью, большинство из которых были записаны в 90-х годах с советскими и американскими учеными, принимавшими участие в важных международных исследованиях океана второй половины XX века. В исследовании использованы несколько интервью: они находятся на сайте архива Американского Института Физики The Oral History Interviews & Transcripts Project URL: http://www.aip.org/history/ohilist/transcripts.html. (дата обращения: 10.12.16)., на котором собрано несколько сотен интервью с учеными из различных областей. В выбранных интервью ученые рассказывают об МГГ и других проектах периода Холодной войны и специфике своей работы. Большое внимание в интервью уделяется вопросу об отношениях между учеными из разных стран и тому, как его затрудняла определенная политика государств. В число выбранных интервью входят:

Герберт Фридман (1916 - 2000) - американский астроном, один из основоположников внеатмосферной астрономии и основателей Международной академии астронавтики. Фридман Г. Интервью, National Academy of Science, 1983. URL: https://www.aip.org/history-programs/niels-bohr-library/oral-histories/28186 (дата обращения: 15.12.16).

Роджер Ревелл (1909 - 1991) - американский ученый-океанограф, сыграл важную роль в организации Международного геофизического года, был первым президентом Международного комитета по исследованиям океана. Ревелл Р. Интервью, 1989. URL: https://www.aip.org/history-programs/niels-bohr-library/oral-histories/5051 (дата обращения: 10.02.17).

Глеб Борисович Удинцев (1923 - 2017) - советский и российский геоморфолог и океанолог, доктор географических наук. Удинцев Г. Интервью, Колумбийский университет, 1997.

URL: http://www.aip.org/history/ohilist/6946_1.html (дата обращения: 15.12.16).

Александр Васильевич Живаго (р. 1914) - советский ученый в области геоморфологии и геологии океанского дна, принимал участие в трех первых рейсах д/э "Обь" в Антарктику (1955-1958 гг.). Живаго А. Интервью, Москва, 1999. URL: https://www.aip.org/history-programs/niels-bohr-library/oral-histories/32995 (дата обращения: 16.12.16).

Мэри Трап (1920 - 2006) - американский геолог, океанограф и картограф, создавшая топографическую карту океанского дна. Трап М. Интервью, Нью-Йорк, 1995.

URL: http://www.aip.org/history/ohilist/22896_1.html(дата обращения: 16.12.16).

Александр Петрович Лисицын (р. 1923) - советский и российский геолог, доктор геолого-минералогических наук, принимал участие в организации и проведении первых Советских Антарктических экспедиций. Лисицын А. Интервью, Москва, 1999.

URL: https://www.aip.org/history-programs/niels-bohr-library/oral-histories/31394 (дата обращения: 14.12.16).

Для того, чтобы рассмотреть, что писали об участии СССР в МГГ в газетах, были использованы отрывки из ежедневной газеты «Правда», поскольку эта газета более интересна для исследования информационной политики государства. Даже заголовки («Плоды международного сотрудничества ученых», «Открытия советских ученых в Антарктике» и т.д.) позволяют определить, какое отношение было в эти годы к международной научной кооперации и как подавалась информация о научных исследованиях и конференциях. Как источники использовались также советские книги о геофизических исследованиях, в которых обосновывается необходимость исследовать глубины океана, а также содержится информация о состоянии советской науки на тот момент. Таким образом, выбранные для данного исследования источники должны осветить историю научных контактов и особенности научной дипломатии непосредственно в непростой период конфронтации. Также они позволяют понять, как репрезентировалось участие советских ученых в МГГ в отчетах, которые они писали, и как объяснялась необходимость и ценность исследования океана.

ГЛАВА 1. ХОЛОДНАЯ ВОЙНА И КОМПЛЕКСНЫЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ НАУК ОБ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ

Термин «Холодная война» впервые был использован британским писателем Джорджем Оруэллом в 1945 году в статье «Ты и атомная бомба» в британском еженедельнике «Трибьюн» для того, чтобы осудить мировоззрение и социальную структуру как Советского Союза, так и Соединенных Штатов, а также незадекларированное состояние войны, которое должно было возникнуть между ними после окончания Второй мировой войны: «это была новая мировая система, биполярная, основанная на технологиях, в которой ядерный террор можно было использовать против тех, кто осмеливался бунтовать». George Orwell, “You and the Atomic Bomb,” Tribune, October 19, 1945 В официальном контексте это было произнесено советником президента США Гэрри Трумэна Бернардом Барухом в апреле 1947 года. Историки США и Западной Европы в конце 1940-х годов использовали этот термин для того, чтобы объяснить конфронтационную политику Иосифа Сталина против Великобритании и США, а страны Запада в такой парадигме оказывались втянуты в такую систему отношений и защищали себя и свои ценности от тиранической коммунистической системы и ее лидера. В 1960-70-х годах взгляд на конфронтацию сместился в сторону соперничества США и СССР как конфликта интересов в области стратегической безопасности мировых держав. Leffler M. P., Westad O.A. The Cambridge History of the Cold War, 2010. P. 5.

В то же время в советской историографии Холодная война долгое время интерпретировалась как односторонняя агрессия Западных стран против социалистических стран. В 1990-х годах в российской историографии стало популярным направление, которое было названо «новая история Холодной войны» и призвано было переосмыслить историю конфронтации и ее устаревшие интерпретации; во многом это было связано с открытием архивов и появлением большого количества мемуаров, относящихся к этому периоду. Егорова Н. И. «Новая История "холодной войны"» в современных зарубежных исследованиях // Новая и новейшая история № 4, 2009. С. 117. С целью преодолеть биполярные ограничения, был произведен перенос акцентов с изучения непосредственно политического противостояния США и СССР на другие сюжеты: влияние Холодной войны на жизнь граждан, роль стран Третьего мира, экономические взаимоотношения и в том числе культурное и научное сотрудничество.

Развитие науки и техники упоминается в трехтомнике Кембриджской истории Холодной войны как важный фактор, определяющий характер истории второй половины XX-го века. Егорова Н.И. Гайдук И.В. «Кембриджская история холодной войны» // Новая и новейшая история № 4, 2011. С. 112. Стремительное появление технологических ноу-хау на протяжении всего двадцатого века в значительной степени определило формат «Холодной войны». Для многих людей конфликт был связан с новой наукой и в первую очередь с угрозой ядерного оружия и опасностью его применения. Связь между наукой, политической идеологией и социальной структурой является очень сложной и многогранной, и эти области взаимосвязаны и влияют друг на друга. Наука не создала «холодную войну», но она помогла превратить ее в особый конфликт, опасный, сложный и многосторонний. Leffler M. P., Westad O.A. The Cambridge History of the Cold War. 2010. P. 10.

Достижения науки и техники в начале века были связаны также с транспортом и коммуникациями. К 1940-м годам Соединенные Штаты могли проектировать свою военную мощь по всему миру через свой флот и военно-воздушные силы, а через двадцать лет то же самое мог и Советский Союз. Сочетание дешевой энергии и радиосвязи позволило сверхдержавам содержать крупные морские флоты. Успехи в биологии и медицине внесли большой вклад в соревнование в области социальных систем. В Европе в 1940-50-х годах, а затем и в третьем мире, конкуренция между социализмом и капитализмом в вопросах о принципах свободы или справедливости была столь же важна, как и развитие системы здравоохранения. К тому же, развитие науки и техники способствовало беспрецедентному росту школьного и университетского образования. США и СССР пытались получить преимущества в их конкуренции путем обучения населения. К 1960-м годам они также обучали большое количество молодых людей из других стран, в частности, из Третьего мира для поиска новых политических союзников. Недавно обретшие независимость деколонизированные африканские страны с радостью принимали помощь мировых держав взамен на поддержку в международных делах. Африканские специалисты могли получить бесплатное образование в СССР и повысить свою квалификацию, так как зачастую государство брало на себя финансирование студентов из стран Третьего мира. Алмаев Р.З. Международные связи отечественной системы образования в 1950 - 1960-ые годы //

Педагогический журнал Башкортостана. 2006. Т. 1. № 2. С. 121-129. Таким образом, расширение сети образования во время Холодной войны способствовало трансферу идей и знаний в том числе и в другие страны. Leffler M. P., Westad O.A. The Cambridge History of the Cold War. P. 13.

Важным мероприятием в это время было Женевское совещание 18-23 июля 1955 года, первая встреча глав правительств и министров иностранных дел “Большой четвёрки”, США, СССР, Великобритании и Франции, во время которого было заключено первое советско-американское соглашение о взаимных обменах в области культуры, науки и техники. В советских газетах на следующий день после встречи писали о “духе взаимопонимания”, “духе переговоров” и “духе Женевы”, подразумевающем под собой “оттепель” в международных отношениях и готовность мировых держав к продуктивному диалогу по важнейшим вопросам, таким как сокращение вооружения, территориальная неприкосновенность государств, не участвующих в военных блоках, и объединение Германии. В это время родилась идея “мирного сосуществования” или “мирного соревнования социализма с капитализмом” в науке, культуре, спорте и технологиях. Шанина О.Н. “Дух Женевы”: Советская политическая карикатуристика о феномене Холодной войны. С. 123

Интересно исследование применения неофициальной научной дипломатии во время Холодной войны. После Второй мировой войны и разрушительного использования атомной бомбы, ученые активнее включились в борьбу за предотвращение военных конфликтов. В том числе, 9 июля 1955 года был опубликован подписанный известными учеными Манифест Рассела-Эйнштейна, который призывал к мирному разрешению политических разногласий. Через два года в Канаде прошла первая Пагуошская конференция, которая переросла в Пагуошское движение ученых, выступающих за снижение роли ядерного оружия в мировой политике и международное научное сотрудничество. В группе Советского Пагуошского комитета участвовали в том числе такие советские ученые как геофизик Евгений Константинович Федоров, химик-органик Александр Васильевич Топчиев, физик Дмитрий Владимирович Скобельцын, биофизик Александр Михайлович Кузин и другие, а в 1964 году решением ЦК КПСС группа советских учёных, принимавших участие в этом движении, была преобразована в Советский Пагуошский комитет при Президиуме АН СССР. Участники Пагуошских встреч посещали их как индивидуальные лица, а не как представители каких-либо учреждений, поэтому это позволяло исследовать альтернативные подходы к контролю над вооружением и сокращению напряженных моментов между политическими блоками с большей искренностью и гибкостью между участниками встреч, что было труднодостижимым на официальных политических переговорах. New frontiers in science diplomacy. Navigating the changing balance of power. The Royal Society, 2010. P. 2.

1.1 Наука об океане в послевоенное время

Исследования в области наук об окружающей среде во второй половине XX века приобрели международный статус. Океан с древних времен поражал людей своими размерами и глубинами. Он воспринимался одновременно и как нечто, вызывающее любопытство и интерес, и как что-то пугающее своей неизведанностью. В то же время он понимался людьми как источник жизни: воды, пищи, минеральных ресурсов, полезных ископаемых и энергии. Следовательно, необходимо было направить силы на то, чтобы исследовать его и извлечь необходимые ресурсы для полноценной жизни. Кроме того, активно исследуется влияние океана на климат, на природные процессы, происходящие на Земле. Необходимость подобных исследований стала очевидна: они были связаны с обеспечением человечества минеральными и энергетическими ресурсами и водой.

Кроме того, сотрудничество было необходимо для решения глобальных мировых проблем, управлением так называемым «общим достоянием человечества», global commons, включающим пространства океана, атмосферу. Доктор географических наук, профессор А. А. Аксенов, называл это временем «широкого научного наступления на тайны Мирового океана», но при этом отмечал, что он по-прежнему остается для нас во многом «Великим неизвестным» и необходим громадный объем исследований в этом направлении, потому что в океане гораздо больше нераскрытых тайн, чем раскрытых. Аксенов А.А. За тайнами Нептуна. М: Мысль, 1976. С. 389.

Начиная с 1950-х стремление руководства страны к превращению Советского Союза в сильную державу, имеющую большое влияние на международной арене, а также общие процессы в рамках стремительного развития науки и техники, приводят к пониманию советским руководством важности научных контактов в изучении зарубежных научно-технических достижений. Советское руководство во второй половине 1950-х годов стремилось «догнать и перегнать» Западные страны по экономическим показателям. Целями, ставившимися в Советском Союзе, было за кратчайшие сроки ликвидировать отсталость от США и стран Западной Европы, поэтому был взят курс на стремительное наращивание научно-технического потенциала. Развитие науки и интеграция в международное научное сообщество должны были тем самым содействовать научно-техническому прогрессу внутри СССР. В связи с этим было увеличено финансирование научных проектов, улучшена организация научной деятельности.

В конце 1950-х гг. активизировалась научная кооперация океанографов мира, начались многочисленные международные исследования Мирового океана. В то же время, быстрое развитие науки привело к более активной деятельности многих международных организаций и созданию новых. Было проведено несколько десятков научных конгрессов и конференций, многие из которых имели серийный характер. Эти мероприятия позволяли обмениваться опытом и знаниями в области морской науки океанологам, геофизикам, географам и геологам.

Один из факторов, осложнявший проведение исследований в океане - это их очень большая стоимость. Изучение океана требует больших затрат и это во многом ограничивало советских исследователей: они не обладали достаточными материальными средствами для максимально продуктивного исследования Мирового океана. Не было необходимой техники, современной аппаратуры для того, чтобы быстро и качественно получать и обрабатывать полученные данные. Остро ощущалась необходимость применения новой техники и современных методов в исследовании океана. Аксенов А.А. За тайнами Нептуна. М: Мысль, 1976. С. 389.

Стало понятно, что изучение океана необходимо всему человечеству. Болгарский океанограф Эмиль Станев, участвовавший в эксперименте ПОЛИМОДЕ в Бермудском треугольнике, писал: «…все страны должны внести свой посильный вклад в изучение океана, дабы получить законное право участвовать в распределении его неисчерпаемых богатств.» Станев Э. По программе ПОЛИМОДЕ в Бермудском треугольнике. София: Издательство «Наука и изкуство», 1983. С. 7. Академик Д. А. Щербаков называет период конца 50-х - начала 60-х годов эпохой, когда благодаря упорству ученых и использованию современной техники происходили коренные изменения основ многих наук, в том числе и наук об окружающей среде. Ученые своими исследованиями стремились охватить уже не только определенные географические регионы, но весь мир, то есть научные исследования становились более глобальными, значимыми для всего мира, а значит была крайне важна эффективная международная научная кооперация и научный обмен. Кроме того, менялись задачи этих наук и для их решения было необходимо привлечение ученых из разных областей научного знания. Необходим был более результативный подход к решению проблем - комплексный, сочетающий в себе знания и опыт ученых из разных областей. Щербаков Д.А. Пучины океана. М: Издательство АН СССР, 1962. С. 3.

1.2 Организация Международного геофизического года

Идея проведения Международного геофизического года родилась в апреле 1950 года в доме американского астрофизика Джеймса Ван Аллена на вечере в честь английского ученого Сидни Чепмена, когда американский геофизик Ллойд Беркнер предложил провести третий Международный полярный год не через 50 лет, как это было раньше, а через 25 лет после предыдущего Первый Международный полярный год - 1888/89. Второй Международный полярный год - 1932/33.. Ллойд Беркнер занимался изучением атмосферы Земли и предложил увеличить масштаб исследований для того, чтобы появилась возможность получить данные со всего мира, а также провести исследования в 1957-58 годах, так как в этот период должен был наблюдаться максимум солнечной активности и пятен на солнце. Dodds K., Gan I., Howkins A. The IPY-3. The History of the International Polar Years. P. 240 Беркнер утверждал, что технологии, которые были разработаны во время войны, смогут сделать более продуктивными исследования Антарктики, но также отметил, что следует изучать не только полярные регионы, а весь земной шар, и поэтому было предложено назвать Международный год уже не полярным, а геофизическим. Hales, A. Lloyd Viel Berkner. Biographical Memoirs, Vol. 61. Washington D.C.: National Academy of Sciences, 1992. Международный геофизический год, по мнению Беркнера, должен был доказать, что международное сотрудничество в решении проблем глобальной науки может только поспособствовать продуктивной научной работе и свобод ному обмену данными. Science and foreign relations: Berkner Report to the U. S. Department of State. Bulletin of the Atomic Scientists, Vol. 6 Issue 10. 1950. P. 293.

Подготовка к мероприятию началась в 1951 году, когда Исполнительным комитетом Международного совета научных союзов Международный совет научных союзов (ICSU) был основан в 1931 году для содействия международной научной деятельности в различных отраслях науки. В рамках сотрудничества с международными научными объединениями и национальными научными центрами, эта организация направляет ресурсы на исследования, связанные с решением глобальных проблем. был организован Специальный комитет по Международному Геофизическому году CSAGI - Special Committee for the International Geophysical Year (Russian abbreviation). , целью которого было обеспечение взаимодействия научно-исследовательских групп во всех странах, а также распространение информации о характере и ценности проекта, Cowling T. G. Sydney Chapman. 1888-1970. Biographical Memoirs of Fellows of the Royal Society, Vol. 17., 1971. P. 53-89. а все страны-участники должны были создать собственные национальные комитеты для организации исследований в рамках МГГ. Президентом комитета был выбран Синди Чепмен, а вице-президентом - Ллойд Беркнер. Цель национальных комитетов заключалась в том, чтобы развивать свои научно-исследовательские программы, соответствующие цели МГГ, а также интегрировать отдельные национальные программы в общую программу исследований МГГ. Newell, H. E. Jr., Townsend J. W. IGY Conference in Moscow. Science, New Series, Vol. 129, No. 3341. Jan. 9, 1959. P. 79-84. Американское участие в МГГ координировалось Национальным комитетом США, председателем которого стал профессор физики Калифорнийского университета, Джозеф Каплан. В рамках комитета было организованно несколько научных групп, работающих по различным направлениям: исследования солнечной активности, полярного сияния, геомагнетизм, гляциология, гравитация, физика ионосферы, метеорология, сейсмология, океанология и т.д.; кроме того, была создана техническая группа, работающая над запуском искусственного спутника Земли. NAS.IGY, 2005. URL: http://www.nas.edu/history/igy (дата обращения: 12.02.2017). В июле 1955 года президент Эйзенхауэр объявил, что организована космическая программа США, и вскоре после этого СССР объявил аналогичную программу.

Летом 1953 года в Брюсселе состоялась первая ассамблея Специального комитета для решения некоторых организационных вопросов, на которой были созданы рабочие группы по основным направлениям геофизических исследований. В это же время правительство СССР приняло решение участвовать в исследованиях, тем самым закрыв пробел в географическом обхвате исследований Newell, H. E. Jr., Townsend J. W. IGY Conference in Moscow. Science, New Series, Vol. 129, No. 3341. Jan. 9, 1959. P. 79-84.. При Президиуме АН СССР был создан особый Междуведомственный комитет по проведению МГГ под председательством вице-президента Академии наук академика И. П. Бардина. Мезенцев В. Бардин. Жизнь замечательных людей. «Молодая гвардия», 1970. 208 с. В 1954 году состоялось второе заседание ассамблеи в Риме, где были сформулированы основные задачи для научных исследований и вновь была подчеркнута необходимость работать на всем земном шаре. Как вспоминает об этом заседании американский ученый Алан Шепли, важным было присутствие представителей СССР: «хотя их английский был очень ломанным, они внесли значительный вклад в планирование программ МГГ по изучению твердой земли, программ в области сейсмологии, гляциологии и т.д. Шепли А. Интервью, Колорадо, 2003.