В последние десятилетия история русской эмиграции активно изучается в работах отечественных исследователей. Однако, несмотря на огромное количество книг и статей, отдельные аспекты этой темы остаются без должного внимания. Один из них - отношение эмиграции к происходившему в Советской России, а позже в Советском Союзе. Русское зарубежье явило собой некую общность людей, оказавшихся вне России, в схожих жизненных условиях, обладавших, по сути, единой целью - возвращение на Родину. Для него была характерна "экстраполяция", перенос привычного образа жизни в дореволюционной России на зарубежную почву с попыткой ее консервации в неизменном виде (политических, общественных институтов, социальных страт, традиций, быта и т.д.). Оно было достаточно замкнутым не столько из нежелания общения с окружающим миром, сколько из-за отсутствия необходимости такового. Об этом свидетельствует малый процент натурализации и получения иностранного подданства, наличие собственной системы образовательных учреждений, воссоздание ряда других структур и институтов, традиционных для России, высокая степень самоорганизации. Зарубежная Россия не вписалась ни в иностранное, ни в советское общество. Расходясь во взглядах по большинству вопросов, эмигранты жили с думами о Родине, воспринимали себя изгнанниками, а мир вокруг себя - "чужим". Эмиграция представляла особый уникальный социум. Этот статус единого цельного организма подтверждается и соответствующим отношением к нему советской власти и международного сообщества.

Эмиграция не могла самоизолироваться полностью. Историко-географический контекст ее существования влиял на нее. Равно как и она сама явилась важным фактором развития не только России, но и мира.

Русское зарубежье родилось на стыке двух исторических эпох. Русские люди, оказавшиеся за рубежом, выросли, были воспитаны, жили и работали при монархическом строе. Им были привычны традиции, устои и уклад дореволюционной эпохи. Не все граждане Российской империи поняли и приняли февральскую революцию, а уж тем более - октябрьскую. Последняя не просто привносила новшества в российскую действительность, а коренным образом преобразовывала, ломала ее. Эти изменения можно было либо принять, следовательно, остаться в России и приспособиться к ним, либо не принять, уехав из страны или борясь с ними на Родине.

Такие переходные периоды являются наиболее спорными с исторической точки зрения и наиболее интересными для изучения, поскольку именно в такое время спектр общественного мнения наиболее широк и разнообразен. Не случайно возникло даже такое понятие как "диаспора катастроф", используемое в российском контексте применительно к 1917 и 1991 г. Да и сама история взаимоотношения русского зарубежья и Советской России - это история социального конфликта. Подобные социальные взрывы и потрясения, по мнению английского исследователя Э. Дж. Хобсбоума, не только выявляют то, что до сих пор было скрытым, но и делают более выпуклыми и концентрированными исторические явления, в том числе порождая значительно больше исторических источников Хобсбоум Э.Дж. От социальной истории к истории общества [Перевод Ю.А. Асеева] // Философия и методология истории: Сборник статей. /Под ред. И.С. Кона. Благовещенск, 2000. С. 289-320.. Годы становления советского государства тем более показательны, поскольку произошла не только смена государственной системы. В России началась новая историческая эпоха.

Принято считать, что первые впечатления наиболее яркие, непосредственные, не подвергшиеся наслоениям и корректировке более поздних периодов. Таковым было и восприятие эмиграцией советских реалий. Нас интересовали ее отношение и реакция на политику и события на родине на момент их совершения, в период минимально отдаленный от произошедшего. Впоследствии они могли быть подвергнуты переоценке с учетом дальнейшего развития политики, эволюции взглядов человека, давшего ее и так далее.

Русское зарубежье существовало на стыке двух эпох и двух систем, причем не только в силу столкновения исторического прошлого и настоящего России, но и в геополитическом смысле. Оно, безусловно, интересовалось внутриполитической и экономической ситуацией в странах своего проживания, но в значительно меньшей степени, лишь в силу зависимости от нее. Другое дело Россия. Эмиграция стремилась прямо или косвенно влиять на процессы, происходившие там, или, по крайней мере, быть в курсе событий.

В последние десятилетия историки все чаще обращают внимание на осмысление роли, взаимодействие и соотношение индивидуального и коллективного, единичного и массового, уникального и общего. Изучение эмиграции, ее позиции по отношению к Советской России идет в русле современных исследований.

Русское зарубежье породило широкий диапазон мнений относительно развития РСФСР/СССР. Дело здесь не только в ситуации, в которой оно оказалось и не только в наличии большого числа политических и общественных структур. За рубежом сконцентрировался высокий культурно-просветительский и интеллектуальный потенциал (видные общественные и политические деятели, научная и творческая интеллигенция, военные). За границей оказалось множество социально активных, думающих людей, умевших и желавших изучать, анализировать и делать выводы из документов и событий. Конечно, таковые были и среди советских и иностранных граждан. Но в отличие от первых, русские за рубежом не были стеснены рамками цензуры, давлением власти, боязнью потери работы или даже репрессий. А в отличие от вторых, были куда более заинтересованы в исследовании советских сюжетов: их восприятие российской действительности выражалось не только в словах, но и в поступках.

В силу пестрого (партийного, национального, религиозного, половозрастного и т.д.) состава эмиграции понятно, что отношение к советской политике разных групп, не говоря уже об отдельных лицах, могло быть разным, вплоть до диаметрально противоположного. Важно выявить не только и не столько различия в реакции русских за рубежом, сколько те точки соприкосновения, общие доминанты, характерные для эмиграции в целом (как единого социума). В этом плане изучение эмиграции является и неотъемлемой составной новой социальной истории.

Русские за рубежом оказались в водовороте послевоенного мира. Тем более интересно и важно изучение общественного мнения русского зарубежья относительно советской политики и знаковых событий в истории РСФСР и СССР. Интерес эмиграции к событиям, происходившим на родине, был многоплановый. Социально-экономические преобразования периода НЭПа вселили в нее надежды на эволюцию режима. Некоторые внутриполитические события так же поддерживали эту веру. Другие, напротив, свидетельствовали о возможно скором свержении власти. Кроме того, на родине оставались родные и близкие, жизнь которых зависела от поворотов советской политики. Эмигранты волновались за них, как и за судьбу своей родины и народа в целом. Это не означает, что все русское зарубежье интересовалось политикой, было вовлечено в осмысление советской политики и реалий. Большинство эмигрантов были аполитичны. Прозаик, мемуарист Р. Гуль писал в 1927 году: "Эмигранты делились надвое: с мнением и с настроением. Первые любили своего лидера, устраивали его доклады, за чайным столиком умели политически спорить и доказывать “точку зрения”. Читали русские газеты. При встрече начинали с политики. Для них В.М. Чернов читал в Шпихернзеле “О России будущего и уроках прошлого”. Чернову в Берлине отвечал Милюков в Париже. Керенский в Лондоне. Савинков - в Варшаве. Авксентьев не разделял точки зрения. Кускова разделяла “но”. Словом можно было радостно воскликнуть: “революция” продолжается. Этого и хотели эмигранты с мнением. Этим жили. Эмигранты с настроением не требовали доказательств. Не ходили на лекции. Презирали политику. Газет не читали. Но они считали, что чего-то “не дожили”. И все хотели - “дожить”…" Гуль Р. Жизнь на Фукса. М.Л., 1927. С. 152. . Одни события были близки многим в русском зарубежье, вызывали эмоциональный отклик широких слоев эмиграции, например, ситуация в Русской Православной Церкви. Другие находили отражение лишь в некоторых периодических изданиях, которые своими публикациями пытались будоражить общественное мнение (например, внутрипартийная борьба в коммунистической партии). В данной работе речь пойдет о позиции социально активной части русской эмиграции, мнение которой отражено в имеющихся источниках.

Советская Россия в представлении эмиграции - это лишь образ, который зависел от ряда факторов: имеющейся в наличии информации (источники, их достоверность, оперативность); предмета, объективности/субъективности оценки и подачи; компетентности оценивающего и т.д.

Нельзя говорить и о полном свободомыслии, царившем за рубежом. Была иностранная цензура, этические барьеры, в силу которых, эмигранты, проживавшие, например, в Германии, в меньшей степени критиковали ее внешнеполитическое сближение с СССР, нежели аналогичные шаги других стран. К тому же, не исключена и боязнь некоторых эмигрантов, в случае их положительных отзывов на те или иные советские мероприятия, быть обвиненными в приверженности большевизму, быть отверженными (не случайно, например, бывший русский посол в Париже В.А. Маклаков высказывал "просоветские" мысли только в частных письмах, а писатель, автор "Последних новостей" А.П. Ладинский - в дневнике). Философ Н.А. Бердяев отмечал сознательно дирижируемую ограниченность политического мышления эмиграции: "Свобода мысли в эмигрантской среде признавалась не более, чем в большевистской России" Бердяев Н.А. Самосознание. Опыт философской автобиографии. М., 1991. С. 222. .

Вышеуказанные положения позволяют конкретизировать выбранную тему "Социально-экономическое и общественно-политическое развитие Советской России в 1920-е гг.: восприятие и реакция русской эмиграции".

Актуальность исследования определяется рядом положений:

Во-первых, научная актуальность работы. Несмотря на то, что проблема социально-экономического и общественно-политического развития РСФСР/СССР в 1920-е гг. в восприятии и реакции русской эмиграции отчасти была исследована, она никогда не разрабатывалась комплексно. Говоря о степени изученности проблемы на сегодняшний день, можно констатировать ее неравномерность. На протяжении ряда десятилетий историками изучались лишь некоторые сюжеты: антисоветская деятельность и активизм эмиграции в отношении РСФСР/СССР; отношение представителей пореволюционных течений (евразийцев, сменовеховцев и других) к советской политике, прежде всего к НЭПу; миграционное законодательство; деятельность советских спецслужб в отношении эмиграции. Современные авторы исследуют не столько отношение русского зарубежья к Советской России в целом, сколько к отдельным вопросам внутренней и внешней политики (например, к положению интеллигенции, политзаключенных, развитию в СССР литературы, образования и так далее См., например: Бойко Ю.В. Эмигранты первой волны о положении интеллигенции в СССР // Культура российского зарубежья. М., 1995. С. 91-102; Гальмарини М.К., Леонтьев Я.В. Деятельность Берлинских комитетов помощи русским политзаключенным. // Русский Берлин: 1920-1945: Международная научная конференция / Науч. ред. Л.С. Флейшмана; Сост. М.А. Васильевой, Л.С. Флейшмана. М., 2006. С. 107-134; Исаков С.Г. Советская литература в восприятии русских читателей в Эстонии 1920-1930-х гг. // Нансеновские чтения 2008. Спб., 2009.С. 386-406; Лавренова А.В. Установление советско-французских отношений в 1924 году и русская эмиграция во Франции // Россия и Франция XVIII-ХХ века/ отв. Ред.П. П. Черкасов. / Ин-т всеобщ. истории РАН. М., 2008. Вып. 9.С. 267-297; Марченков Т.В. Судьба России в творчестве писателей русского зарубежья // История и историки. 2003. №. 1.С. 33-59; Мелихов Г. Помощь российской эмиграции в Китае голодающим в Советской России. 1921-1923 гг. // Россия - XXI. 1996. № 11/12.С. 138-158; Седова Е.Е. Советская педагогика глазами русских эмигрантов // Нансеновские чтения 2008. Спб., 2009.С. 361-374. и др. ). Анализ публикаций последних лет позволяет сделать выводы об огромном интересе к проблеме, вынесенной в заголовок данной диссертации, констатировать начало ее научной разработки. Изучение связей пореволюционного русского зарубежья и отечества, как признают исследователи, является актуальным направлением междисциплинарных исторических исследований, особенно в свете их целостного теоретического осмысления См.: Тетеревлева Т.П. Акция "Помощь друзьям" // Нансеновские чтения 2008. СПб., 2009.С. 59. .

Во-вторых, актуальность работы обоснована необходимостью воспроизведения широкого спектра мнений русского зарубежья: партии не только дискутировали друг с другом, но и вели активные споры внутри собственной организации, вплоть до расколов. Большинство дебатов было связано именно с "советским" вопросом.

В-третьих, будучи сложной и неоднозначной темой - восприятие эмиграцией советской политики и реалий требует всестороннего анализа и обобщения как социально-экономических, общественно-политических и других трудов, так и деяний русского зарубежья в ответ на изменения ситуации в Советской России, особенно в свете постоянного расширения источниковой базы. В последнее десятилетие новый масштаб приобрело не только изучение истории эмиграции, но и сбор источников по истории эмиграции, открытие новых научно-исследовательских центров в высших учебных заведениях, библиотеках и архивах страны. Это дает возможность, с одной стороны, получить доступ к новым, не введенным ранее в научный оборот, источникам, а, с другой, выявлять истину не только за письменным столом, но и в ходе многочисленных дискуссий, конференций и коллоквиумов по истории эмиграции.

В-четвертых, актуальность исследования определяется необходимостью осмысления культурно-национальной идентичности пореволюционной эмиграции, осознания значимости и последствий существования обособленной группы русских людей вне родины и ее контактов с другими народами.

В-пятых, изучение восприятия Советской России эмиграцией расширяет возможности анализа не только самой эмиграции, но и истории Советской России/СССР; позволяет реконструировать ее, в том числе, на основе источников не советского происхождения. Это особенно важно, учитывая какое внимание уделяется в последнее время общественному восприятию истории и его искусственной трансформации. Исследование эмигрантской апперцепции советской действительности позволяет расширить спектр изучения общественного мнения в отношении советской политики и реалий.

Поэтому данное научное исследование актуально и находится в русле проблем, интересующих российскую и мировую научную общественность.

Объектом исследования диссертации служит русская эмиграция "первой волны".

Предметом исследования являются идейные дискуссии русского зарубежья по ключевым проблемам советской политики 1920-х гг., теоретико-концептуальное, программно-политическое оформление и организационно-практическое воплощение идей и ценностных установок эмиграции в отношении СССР.

Цель исследования состоит в анализе общественной мысли и социально-политической деятельности эмиграции первой волны, связанной с оценкой советских реалий и направленной на их изменение. В соответствии с заявленной целью были поставлены следующие задачи:

1) На основе парадигмального и проблемно-хронологического направления развития эмигрантоведения изучить историографию проблемы, выделить основные этапы ее развития, общее и особенное в советском, эмигрантском, зарубежном и современном российском подходе к изучению проблемы;

русская эмиграция зарубежье советский

2) Исходя из системного и сравнительного анализа, рассмотреть и критически оценить взгляды эмиграции на разные этапы советской внутренней и внешней политики (теорию и практику), проследить их взаимодействие, взаимовлияние; воссоздать общую картину восприятия эмиграцией Советской России;

3) Изучить общественную реакцию русских, проживавших за рубежом на знаковые события в Советской России; взгляды русского зарубежья на их причины, ход, результаты, место в российской и мировой истории; рассмотреть те выводы и уроки, которые сделала из них эмиграция для себя;

4) Проанализировать практические действия и шаги, предпринимаемые эмигрантами в ответ на происходившее на Родине, то есть изучить не только теоретическую составляющую восприятия, но и ее воплощение в жизнь в виде движений поддержки, протеста и других;

5) Исследовать общую эволюцию и мотивацию отношения эмиграции как единого социума к советской политике периода 1920-х гг., рассмотрев как они менялись с течением времени под воздействием изменений самой советской политики и эмигрантского бытия;

6) Интерпретировать особенности эмигрантской апперцепции советской политики и реалий с учетом решения всех вышеперечисленных задач.

Хронологические рамки диссертации - 1920-е гг. Основное политическое наполнение истории Советской России этого периода связано с НЭПом, поэтому хронологические границы обусловлены периодизацией данной политики, но не привязаны к ней жестко. Развитие внутренней и внешней политики, экономики было непропорционально и неравномерно в 1920-е гг., поэтому для данного исследования определяющим являлись их кардинальные повороты и соответственно изменения в восприятии и реакции на них русского зарубежья. Следствием чего стала вариативность хронологии (в рамках 1920-х гг.) в отдельных главах. Определяющей в выборе хронологических рамок была не только история Советской России, но и история эмиграции, для которой 1920-е годы были временем формирования, обретения собственной идентичности. Именно в это десятилетие она воспринималась советским руководством как главный источник угроз, поэтому не только внимание русских за рубежом было приковано к Советской России/СССР, но и наоборот.

В 1930-е годы ситуация существенно изменилась. Советский строй прочно встал на ноги, эмиграция напротив, оказалась в состоянии внутреннего кризиса и утратила былую активность. Оба процесса были взаимосвязаны и взаимозависимы. Разумеется, данный период тоже дает исследователю огромные возможности для анализа, но, по нашему мнению, представляет собой отдельную тему. В 1930-е гг. сократилась и информационная база эмиграции об СССР в силу закрытости границ, значительно снизилась ее достоверность, увеличилась заидеологизированность. Вероятно, это привело к тому, что, главным объектом внимания эмиграции в данное десятилетие стала внешнеполитическая активность СССР, особенно его вовлеченность в международные военные конфликты, открывавшие перед эмиграцией новые перспективы.

Территориальные рамки соответствуют ареалу расселения эмиграции. При изучении данной темы важно было не конкретное местопребывание русских за границей, а их эмигрантское состояние как таковое. Вопрос о стране проживания был важен лишь при исследовании внешнеполитического аспекта проблемы, поскольку при его изучении выявляются некоторые особенности, связанные с реакцией эмиграции на поведение Советской России/СССР на международной арене, в том числе в отношении отдельных стран.

Тема, выбранная для данной диссертации, комплексно ранее не исследовалась, что позволяет говорить о новизне работы.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые был проведен комплексный анализ идейных установок и поведения российских эмигрантов в отношении Советской России, были воссозданы и изучены оценки, дававшиеся русским зарубежьем социально-экономическому и общественно-политическому развитию советского общества.

Поставленная в диссертации проблема позволяет по-новому взглянуть на эмигрантскую мысль как особенную, уникальную и реконструировать концепцию исторического развития Советской России/СССР в 1920-е гг. в восприятии русского зарубежья.

Были выявлены и привлечены к работе неопубликованные источники, которые позволили структурировать формы реакции русского зарубежья на события происходившие на Родине. На основе изученных источников автором расставлены новые акценты в вопросе об отношении русского зарубежья к советской политике.

В диссертации был использован комплекс разнообразных методологических подходов, в том числе междисциплинарных, а также не привлекавшихся ранее для изучения истории эмиграции.

Новизной отличаются и выводы об эволюции образа Советской России в общественном сознании эмиграции, трансформации восприятия советского строя русскими за рубежом, выделены факторы, повлиявшие на них.

Новым является и то, что объектом исследования диссертации является не только восприятие и осмысление эмиграцией событий, но и реакция на них не только на словах, но и на деле.

Научная новизна получила воплощение в следующих основных положениях, выносимых на защиту:

1) В среде русской эмиграции отсутствовало единство, выявляются диаметрально противоположное отношение как к советской политике и власти в целом, так и к отдельным событиям в Советской России/СССР: от резкого неприятия и противоборства до пассивности или даже поддержки. Такая ситуация приводила к размежеванию эмиграции не только теоретико-идеологическому, но и фактическому, вплоть до разрыва личных отношений и прекращения общения. Наличие у представителей разных групп русского зарубежья общей точки зрения на советскую политику не означало одинаковой реакции на нее. Неприятие советского не обязательно порождало "активизм" и антисоветские действия, равно как согласие с некоторыми большевистскими мероприятиями не было шагом на пути к возвращению и принятию советской политики в целом. Идеологическая разобщенность эмиграции сводила на "нет" стремление выработать единую политическую стратегию и тактику по отношению к советскому режиму, систему практических мер по реализации взглядов на политические процессы, происходившие на родине.

2) С течением времени наблюдаются два противоположных процесса: с одной стороны, нивелирование, сглаживание взглядов на СССР общей массы эмиграции, постепенная потеря интереса к этой проблеме; с другой, поляризация и окончательное оформление крайних взглядов у активных деятелей политической эмиграции. Такая ситуация объясняется упрочением советского строя.

3) На восприятие Советской России/СССР эмиграцией влияли три составляющих: а) собственно советская политика и ее реализация на практике; б) международная обстановка и политика в отношении СССР стран пребывания эмиграции; в) изменения, происходившие внутри эмиграции, как социума.

4) Любое событие рассматривалось русским зарубежьем через призму времени, в преломлении прошлого, настоящего, будущего (с преобладанием тех или иных акцентов в различных кругах и слоях эмиграции). Прошлого в - плане сравнения с тем, что было; настоящего, имея в виду положение России как государства и благосостояние ее народа на тот момент; и будущего - в разрезе перспективности и полезности событий для будущей России, для возможности возвращения на родину и претворения там своих собственных планов. Уже в самом данном подходе было заложено определенное противоречие, тем более, если на него накладывались межпартийные споры о целесообразности и необходимости тех или иных действий.

5) Выделяются несколько срезов в восприятии эмиграцией Советской России/СССР. Во-первых, теоретический - с точки зрения теории государственного строительства. Во-вторых, идеологический, исходивший из соответствия или несоответствия советской политики и ее воплощения в жизнь программным установкам отдельных эмигрантских партий, организаций, личностей. В-третьих, практический, который был связан с двумя составляющими: а) практической целесообразностью и полезностью тех или иных советских мероприятий для страны и советских граждан; б) их возможными последствиями для эмиграции.

6) Русское зарубежье было способно преодолеть антисоветские предрассудки и избежать политизации в оценках перемен, происходивших в Советской России/СССР. Это зависело от предмета анализа, личности анализировавшего и от того, с какой из вышеперечисленных позиций рассматривалась ситуация.

Указанные положения соответствуют следующим пунктам Паспорта специальностей ВАК РФ: п.3-5, 7, 9, 11, 13-15, 18, 25

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается:

в новизне постановки и решении важной научной проблемы, что позволяет рассматривать диссертацию как определенную ступень в дальнейшем исследовании политической и социальной истории России;

в расширении концептуально-идеологического ракурса изучения эмиграции;

в обращении к восприятию эмиграцией советской политики и реалий как к комплексной и подвижной системе взглядов и представлений;

в создании историко-теоретической и фактологической базы авторской научно-исследовательской концепции особенностей восприятия эмиграцией Советской Россией.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что в ней исследуется научно актуальная и социально значимая проблема. В оборот вводятся данные, позволяющие преодолеть сложившиеся в исторической науке и массовом сознании стереотипы о взглядах и практической деятельности русской эмиграции в отношении Советской России/СССР. Материалы диссертации могут быть использованы для дальнейших научных исследований, прежде всего историко-сравнительного характера, по ряду направлений:

1) сопоставление отношения к событиям в Советской России/СССР эмигрантов и советских людей, русских за рубежом и иностранцев;

2) изучение ответной реакции советского правительства на позицию и действия эмиграции в отношении Родины;

3) научном сопоставлении советологии, эмигрантских теорий, современных российских исследований по вопросам советской истории периода 1920-х гг. Исследование может быть востребовано при работе с представителями современной эмиграции. Практическая значимость диссертации заключается и в возможном его тиражировании, публикации (частичной или полной) с учетом большого интереса рядовых читателей к исследуемой проблематике. Результаты диссертации могут быть использованы в учебном процессе в курсе общетеоретических лекций по истории отечества и в ходе специальных занятий по истории эмиграции.

Достоверность и обоснованность научных результатов обеспечивается широкой источниковой базой исследования, выбором адекватных исследуемой теме принципов и методов исторического познания, глубоким критическим анализом отечественной и зарубежной литературы, многосторонним анализом изучаемых вопросов.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы исследования изложены в 1 монографии, 11 статьях в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях по списку ВАК, а также в 48 статьях (в том числе 2 зарубежных публикации), докладах и других материалах, изданных в 1996-2011 гг. Теоретические и прикладные аспекты диссертации включены в лекционные (по новейшей отечественной истории) и специальные курсы (по истории эмиграции и источникам по истории эмиграции) для студентов исторического факультета ЯрГУ им.П.Г. Демидова и частично вошли в соответствующие учебные пособия. Общий объем публикаций - около 40 печ. л.

Отдельные аспекты и положения работы были освещены в докладах на 20 международных, 13 всероссийских, 22 региональных и межвузовских конференциях.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.

Основное содержание работы

Во введении обоснована актуальность темы диссертационного исследования, определены хронологические рамки, территориальные границы, объект и предмет исследования, сформулированы цель и задачи работы, представлены научная новизна и практическая значимость диссертации.

Первая глава "Методологические, историографические, источниковедческие основы диссертации". В первом параграфе обозначается методологическая основа исследования, которая базируется на синтезе методов и принципов, оптимально необходимых для полного и по возможности объективного исторического анализа. В процессе исследования использовались общенаучные, исторические и междисциплинарные методы и принципы.

Из общенаучных методов привлекались абстрагирование, экстраполяция, восхождение от абстрактного к конкретному, анализ и синтез.

Базовыми являлись традиционные исторические методы и принципы: принцип историзма, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный, историко-генетический, хронологический, проблемно-хронологический методы. Изучаемая тема рассматривалась под углами диахронной и синхронной истории, в связи с чем, были применены соответственно для рассмотрения синхронного прошлого - структурно-функциональный подход и реконструкция; для диахронного - генетический подход. В диссертации была предпринята попытка комплексного многоаспектного подхода, опирающегося на системно-целостное видение исторического процесса. В работе также был применен синергетический подход, который позволяет рассматривать каждую систему как определенное единство порядка и хаоса. Синергетический подход является существенным дополнением "линейных" подходов в понимании истории и как нельзя лучше соответствует изучению такого особого социума как русское зарубежье.

Проблематика исследования позволяет опереться на данные и методологические принципы других социальных наук: исторической антропологии, исторической психологии, новой социальной истории, имагологии и другие. При работе с источниками использовались как традиционные (описательные и интерпретативные), так и формализованные (контент-анализ) методы. Перечисленные подходы и методы взаимодополняют друг друга.

Второй параграф посвящен историографии проблемы, в которой выделяется четыре периода. Первый период: 1920-1930-е гг. Исследователей интересовало видение русским зарубежьем революции, гражданской войны, советских реалий См., например: Василевский И.М. Что они пишут? Мемуары бывших людей.Л. 1925; Воронский А. Советская Россия в освещении белого обозревателя // Красная новь. 1921. № 1.С. 221-229; Кантарович Я. Зарубежная книжная литература о советской России в 1921 г. // Книга и революция. 1922. № 5 (17).С. 25-31 и др. . Введение НЭПа привело ряд эмигрантов к изменению отношения к политике большевиков, что не осталось незамеченным для исследователейСм., например: Буржуазное реставраторство на втором году нэпа. Пг., 1923. и др. . С конца 1920-х гг. в связи с осложнением внешнеполитической обстановки акценты вновь сменились. На первое место вышло разоблачение реваншистских замыслов зарубежной контрреволюции См., например: Гришин П. Меньшевики и октябрьская революция.М. - Л., 1932; Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. По материалам процесса пяти монархистов-террористов. М., 1928; Процесс по делу террористов-монархистов. М., 1930. Михайлов Е. Белогвардейцы - поджигатели войны. М., 1932 и др. . С середины 1930-х гг. тема эмиграции попала в разряд "запрещенных" вплоть до "оттепели". Для работ этого периода характерно сочетание описательности и схематичности, дополненное идеологической непримиримостью. Публикации тех лет оказали существенное влияние на формирование советской историографической традиции, задав тон и тематику исследований. В этот период выделяется три основных темы, связанных с проблематикой данной диссертации: "активизм", антисоветская деятельность эмиграции; его взаимосвязь с внутренней контрреволюцией; трансформация взглядов ряда эмигрантов под влиянием НЭПа, появление новых пореволюционных течений. В 1920-1930-е гг. история русского зарубежья изучалась и в других странах, как самими представителями эмиграции, так и иностранцами См., например: Головачев М. Примиренчество и пораженчество (полемика с Устряловым) // Свет. 1920.19 сентября; Гиппиус З.Н., Кочаровский К.Р. Что делать русской эмиграции. Париж, 1930; Кочаровский К.Р. Зарубежье и отечество: В чем мы согласны что делать? Белград, 1937; Petchorin (Dimitri). La Condition des Russes en France et celle des etrangers en URSS. Th. dr. Paris, 1929; Wraga R.russian emigration after thirty years' exiles. London, 1951. Koons (Tilgham). Histoire des doctrines politiques de l'emigration russe (1919-39). Th. let. (Univ.) Paris, 1952 . Однако, научных исследований по изучаемой проблеме создано не было.

Советские исследователи возвращаются к изучению эмиграции с начала 1960-х гг. в контексте изучения политической борьбы, истории российских партий. С середины 1970-х гг. появляются работ, не только косвенно затрагивающих историю русского зарубежья, но и посвященных именно ему. Специалистами по истории эмиграции стали В.В. Комин, Г.Ф. Барихновский, Л.К. Шкаренков См. например: Комин В.В. Белая эмиграция и Вторая мировая война. Калинин, 1979; Он же. Политический и идейный крах русской мелко-буржуазной контрреволюции за рубежом. В 2 ч. Калинин, 1977; Барихновский Г.Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции в 1921-1925 гг.: Автореф. дис.... д-ра ист. наук.Л., 1982; Он же. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.).Л., 1978; Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1986; Он же. Белая эмиграция: агония контрреволюции // Вопросы истории. 1976. №5.С. 100-120; Он же. Конец белой эмиграции // Вопросы истории. 1979. № 8.С. 85-103 и др. . Работы этого периода страдают двумя основными недостатками: заидеологизированностью, партийно-классовым подходом, приводившими к негативной оценке эмиграции; тематической односторонностью. Несмотря на сложности времени, авторы многого добились в изучении проблемы: подняли ее из небытия; ввели в научный оборот большой фактический материал, новые источники; использовали зарубежную историографию. Рассматривая эти работы в ракурсе темы данной диссертации можно обозначить следующие сюжеты, выделявшиеся историками тех лет: активизм и антисоветская деятельность; НЭП и его роль в эволюции взглядов русского зарубежья, сменовеховство и его влияние на соотечественников, проживавших за границей; патриоты и пораженцы в рядах эмиграции.

В послевоенный период появились первые серьезные обобщающие исследования представителей эмиграцииСм., например: Алексинская П. Русская эмиграция 1920-1939 гг. // Возрождение: литературно-политические тетради. Тетрадь 60. Париж, 1956.С. 33-41; Балакшин П.П. Финал в Китае: Возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке. В 2 т. Сан-Франциско - Париж - Нью-Йорк, 1958-1959; Окунцов И.К. Русская эмиграция в Северной и Южной Америке. Буэнос-Айрес, 1967; Россия и эмиграция. Paris, 1947 и др. . Несколько смещаются акценты и темы: практически не затрагивается история правых партий, больше внимание уделяется политическим организациям, которые продолжили активную деятельность после войны См., например: Меньшевики / Сост. Ю.Г. Фельштинский. Benson, Vermont, 1988; Петрович Р. Младороссы: материалы к истории сменовеховского движения. London (Ontario), 1973; Прянишников Б. Незримая паутина ВЧК-ГПУ-НКВД против белой эмиграции.Н.Й., 1979 и др. . Особо необходимо отметить роль П.Е. Ковалевского в изучении истории эмиграции Kovalevsky P. La Dispersion Russe а travers le Monde et son role culturel. Chauny (Aisine), 1951; Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920 - 1970). Париж, 1971; Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека: 1920-1970. Париж, 1971-1973, Дополнение. 1973; Он же. Русские ученые за рубежом // Возрождение. Париж. 1955. №44.С. 5-30; 1956. №56.С. 120-134; Он же. Русские культурные ценности заграницей // Хранилища памятников культуры и истории Зарубежной Руси. Сан-Франциско: Музей Русской Культуры в Сан-Франциско, 1966.С. 78-83 и др. . В послевоенный период происходит смена тематики и в работах зарубежных авторов по истории русского зарубежья: акцент делается на изучении партий и политические течения, выдающихся деятелей русского зарубежья, колоний в разных странах, науку и культуру в эмиграции См., например: Haimson Z. N. The Mensheviks from the revolution of the 1917 to the second world war. Chicago, 1974; Nick C. Les Trotskistes. Paris, 2002; Nielsen J. P. P. N.milukov's political evolution in emigration (1918-1943). Oslo, 1983; Johnson R. H. New Mecca, New Babylon. Paris and Russian Exiles. 1920 - 1945. Kingston and Montreal [Ont.], 1988; Le Roy Ellis. Les Russes sur la cфte d'Azur: la colonie russe dans les Alpes-Moritaimes des origines а 1939. Nice, 1988; Williams R. Culture in Exile.russian Йmigrйs in Germany. 1881-1941. Ithaka and London, 1972; Richard J. La press de l'emigration russe. Aix-en-Provence, 1966. etc. . Можно отметить схожесть тематики русских и иностранных зарубежных исследований 1960-1980-х гг., их подходов к исследованию проблем. Происходит размывание границ между ними. Активно в изучение "России № 2" включились ученые, эмигранты по происхождению, иностранцы по паспорту, образованию, образу жизни и мысли. Особо необходимо выделить, работы таких исследователей, как М. Раев, С. Брейар, М. Горбов, К. Гусев, Н. Струве См., например: Raeff M. L'йmigration et la " Citй nouvelle " // Cahiers du monde russe et soviйtique. 1988. Vol. 29. № 3-4. P. 543-552; Raeff М.russia Abroad. A cultural History of Russian Emigration 1919 - 1939. N. Y.; Oxford, 1990; Breuillard S. Vie politique de l'йmigration russe // La premiиr йmigration russe. Vie politique et intellectuelle. Cahiers de l'йmigration russe. Paris, 1994. P. 11-26; Gorboff M. La Russie fantфme. L'йmigration russe de 1920 а 1950. Lausanne, 1995; Gousseff C. Quelle politique d'accueil des rйfugiйs en France? Le cas des Russes dans les annйes 20 // Matйriaux pour l'histoire de notre temps. 1996. № 44. P. 14-18; Struve N. Pierre Struve dans l'йmigration // La premiиre йmigration russe: vie politique et intellectuelle. Paris, 1994. P. 53-56; Struve N. Soixante-dix ans d'йmigration russe (1919-1989). Paris, 1996 etc. . Тема, рассматриваемая в диссертации, в данных трудах затрагивается лишь косвенно.

Третий этап исследований по истории эмиграции датируется второй половиной 1980-х - началом 1990-х гг. Качественно новый характер работ связан как с общим курсом на демократизацию и плюрализм, так и с открывшимися для свободного доступа исследователей архивными фондами в России и за рубежом. В основном, работы посвящены эмиграции в целом, как уникальному культурно-историческому явлению. Они знакомят читателей с новым для многих пластом российской истории. В трудах советских авторов стали подниматься те же темы, что и ранее в зарубежной историографии, к началу 1990-х гг. происходит постепенный отход от марксистско-ленинской парадигмы. Выходит большое количество публицистических работ ("свободных эссе") Костиков В.В. Не будем проклинать изгнанье… (Пути и судьбы русской эмиграции). М., 1990; Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. М., 1994.Т. 1; Млечин Л.М. Сеть Москва - ОГПУ - Париж. Минск, М., 1991; Большаков В.В. Русские березы под Парижем. М.,, 1990; Коваленко Ю.И. Москва-Париж. Очерки о русской эмиграции. М., 1991 и др. .

С середины 1990-х гг. ведет свой отсчет современная историография истории эмиграции. Начинается ее фундаментальное исследование. Одной из особенностей этого периода является исследование эмиграции не как явления в целом (хотя есть и публикации общего характера), а как отдельных ее составляющих. Большинство исследований отличает добротная фактологичность и целостность сюжетов. В последние годы появились работы, вписывающие историю эмиграции в мировую и отечественную историю См., например: Ипполитов С.С. Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс. М.: Изд-во Ипполитова, 2004. 376 с.; Между Россией и Сталиным: Российская эмиграция и Вторая мировая война. М.: РГГУ, 2004. 345 с.; Ситниченко К.Е. "Русское зарубежье" первой волны: феномен культурной диаспоры в аспекте самоидентификации: Дисс. … канд. культурологии. Екатеринбург, 2008. 168 с. и др. . Ряд современных трудов носит не только конкретно-исторический, но и историко-теоретический характер. Публикуются исследования, выводящие на новый теоретический уровень или разбирающие под новым углом, прежние проблемы См. например: Воронова Е.В. Мифология повседневности в культуре русской эмиграции 1917-1939 на материале мемуаристики. Автореф. дисс. … к. и. н., Киров, 2007. 171 с.; Петрова Т.Г. Европа в отражении русской эмиграции // Русское зарубежье. 2005. № 1-2.С. 129-133. Прохоренко А. В, Философское россиеведение в идейной полемике пореволюционной эмиграции: первая половина ХХ в. Дисс. … докт. филос. наук. Спб., 2006. 368 с. и др. , использующие новые методологические подходы См., например: Российское зарубежье: социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008; Ахиезер А. Эмиграция из России: культурно-исторический аспект // Свободная мысль. 1993. №7.С. 70-78. . Характерным явлением современной историографии является перевод на русский язык и публикация зарубежных и эмигрантских исследований по истории эмиграции См., например: Брейар С. Портрет Милюкова // Отечественная история. 1993. № 3.С. 155-162; Менегальдо Е. Русские в Париже. 1919-1939. М., 2001; Нильсен Е.П. П. Милюков и И. Сталин. О политической эволюции Милюкова в эмиграции (1918-1943) //Новая и новейшая история. 1991. №2.С. 124-152; Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919-1938. М., 1994; Стефан Д. Русский фашизм. Фарс и трагедия в эмиграции 1925-1945. М., 1992; Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Париж, М., 1996. и др. . Происходит постепенное пересечение и размывание идейных, теоретико-идеологических и даже географических границ между трудами российских, зарубежных и эмигрантских исследователей. Новым явлением в зарубежной историографии становится интерес к исследуемой проблематике авторов из славянских стран Восточной Европы, государств Дальнего Востока, в которых в межвоенный период проживала русская эмиграция См., например: Бялата емиграция в България. Матуриали от научна кнференция. София, 2001; Ван Чжичэн. История русской эмиграции в Шанхае. М., 2008; Йованович М. Россия в изгнании. Границы, масштабы и основные проблемы исследования // Русская эмиграция в Югославии. М., 1996.С. 27-45; Савицкий И.П. Прага и зарубежная Россия (очерки по истории русской эмиграции (1918-1938)). Прага, 2002; Сладек З. Русская эмиграция в Чехословакии: развитие "русской жизни" // Славяноведение. 1993. № 4.С. 23-38 и др. .

Постепенно сюжеты в рамках проблемы "Социально-экономическое и общественное политическое развитие Советской России в 1920-е гг.: восприятие и реакция эмиграции" перестали играть роль вспомогательных. При сохранении традиционного интереса к сменовеховству и евразийству, в поле зрения исследователей попали и не изучавшиеся ранее или изучавшиеся в значительно меньшей степени течения и партии, реакция которых на советскую политику и стала предметом рассмотрения См., например: Белова Е.И. Демократическая эмиграция о советской государственности // Зарубежная Россия. 1917-1939. СПб., 2000.С. 40-46; Малыхин К.Г. Правая русская либеральная организация в 20-30-е гг. ХХ в.: оценка большевистского эксперимента // Известия ВУЗов. Северокавказский регион. Общественные науки. 2003. № 4.С. 39-44; Соколов М.В. Партия "Крестьянская Россия" и советский "железный занавес" в 1920-е гг. // Нансеновские чтения 2008. СПб., 2009. 64-83; Сперкач А.И. Взгляды правых кадетов на перспективы свержения большевиков (начало 20-х годов) // Российское зарубежье: итоги и перспективы изучения. Конференция РГГУ. М., 1997.С. 37-38 и др. . В основном, ученых интересует теоретическое осмысление ими советской политики, предлагаемые возможные альтернативные пути развития. Значительно реже внимание уделяется практической деятельности, направленной на трансформацию советских реалий См., например: Морозов К.Н. Проведение эсеровской эмиграцией протестной кампании в Европе накануне и во время процесса социалистов-революционеров в России (8 июня - 7 августа 1922 г.) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История. Филология. 2006.Т. 5. № 1.С. 52-56; Новиков А.П. Эсеровские лидеры и Кронштадский мятеж 1921 года. // Отечественная история. 2007. № 4.С. 57-64 и др. . Современные авторы исследуют не столько отношение эмиграции к СССР вообще, сколько к отдельным проблемам внутренней и внешней политики См., например: Бойко Ю.В. Эмигранты первой волны о положении интеллигенции в СССР // Культура российского зарубежья. М., 1995.С. 91-102; Гальмарини М.К., Леонтьев Я.В. Деятельность Берлинских комитетов помощи русским политзаключенным. // Русский Берлин: 1920-1945: Международная научная конференция. М., 2006.С. 107-134; Исаков С.Г. Советская литература в восприятии русских читателей в Эстонии 1920-1930-х гг. // Нансеновские чтения 2008. Спб., 2009.С. 386-406; Лавренова А.В. Установление советско-французских отношений в 1924 году и русская эмиграция во Франции // Россия и Франция XVIII-ХХ века. М., 2008. Вып. 9.С. 267-297; Марченков Т.В. Судьба России в творчестве писателей русского зарубежья // История и историки. 2003. №. 1.С. 33-59; Мелихов Г. Помощь российской эмиграции в Китае голодающим в Советской России. 1921-1923 гг. // Россия - XXI. 1996. № 11/12.С. 138-158; Седова Е.Е. Советская педагогика глазами русских эмигрантов // Нансеновские чтения 2008. Спб., 2009.С. 361-374. и др. . Одной из особенностей изучения проблемы восприятия русским зарубежьем Советской России видится параллельный анализ собственно самой эмигрантской апперцепции и предлагаемых или предполагаемых возможных вариантов дальнейшего развития Советской России в условиях большевистского правления и без него. Другой особенностью является "партийно-политический" перекос исследований последних двух десятилетий: широко изучается позиция либерально-демократической эмиграции, катастрофически мало работ о правой (монархической) и крайне левой эмиграции (троцкисты, анархисты). Третья особенность - акцентирование внимание на научно-теоретической составляющей наследия эмиграции, без должного внимания к практическим мероприятиям по реализации своей программы (за некоторым исключением). На сегодняшний день историография проблемы восприятия Советской России/СССР эмиграцией может быть структурирована следующим образом:

1) Работы, посвященные отношению к отдельному человеку, событию, явлению или проблеме советской истории;

2) Исследования, связанные с историей отдельных эмигрантских партий, политических, общественных, национальных групп, эмигрантских колоний, проживавших в отдельных странах, периодических изданий, деятелей эмиграции и их восприятием советской политики и действительности;

3) Труды по международной политике, затрагивающие вопрос о фактическом или возможном изменении положения русской эмиграции, вследствие советских внешнеполитических шагов, отсюда региональный аспект. Анализ современной историографии позволяет сделать вывод об огромном интересе к проблеме, вынесенной в заголовок данной диссертации. Ее разработка начата, но на сегодняшний день она выборочная, "точечная".

Третий параграф первой главы дает источниковедческий анализ. В работе использован широкий круг архивных материалов, представленных документами Государственного Архива Российской Федерации (ГА РФ), Дома Русского зарубежья им.А.И. Солженицына (ДРЗ), отдела рукописей Российской Государственной Библиотеки (РГБ), Национального Архива Франции (CARAN), Архива МИД Франции. Всего в различных хранилищах было изучено около 60 фондов. В научный оборот вводятся новые документы. В диссертации использованы следующие группы источников.

Первую групп представляет периодическая печать и повременные издания, один из самых интересных и востребованных документов по изучаемой теме: это наиболее массовый вид источника; он представляет широкий спектр эмигрантского общественного мнения (география, политическая ориентация); большинство проблем и вопросов находило в нем отражение; это документ "быстрого реагирования". У каждого периодического органа было свое видение, особенности в освещении Советской России. Всего в исследовании привлекалось 60 наименований газет и 30 наименований журналов.

Вторую группу составила публицистика, которая по своей массовости и оперативности не уступала периодике. Кроме непосредственных публикаций в периодических и повременных изданиях к данной группе относятся и перепечатки наиболее интересных статей отдельными оттисками См., например: Тихоокеанская проблема. [Сб. ст.., отт. и вырезок из различных манчжурских белоэмигрантских изданий].Б. м., б. г.; Трагедия казачества: очерк. [Оттиск из "Вольного казачества" №№ 122-231]. В 4 ч. Прага, 1933. и др. , а также издание некоторыми авторами своих размышлений, докладов, выступлений в виде брошюр, носившие самостоятельный характер См., например: Александров. Диктатор ли Сталин: Историко-догматический анализ. Paris, б. г. [1932]; Алко (Аркадьев). Пути октябрьской революции: (от капитализма к коммунизму).Б. м., 1922; Аргунов А. Между двумя большевизмами. Париж, 1919 и др. . Всплеск публикаций на советскую тематику, как правило, отмечался в связи с какими-либо событиями в Советской России или годовщиной таковых. Первые комплексные работы, в которых эмигранты давали анализ общественно-политической и социально-экономической ситуации в СССР стали появляться в эмиграции во второй половине 1920-х гг. См., например: Baikaloff F. In the land of communist dictatorship (Labor and social condition in the Soviet Russia To-day). London, 1929; Милюков П.Н. Национальный вопрос: Происхождение национальности и национальный вопрос в России. Прага, 1925; Он же. Россия на переломе: Большевистский период русской революции. В 2 т. Париж, 1927 и др. .