С.А. Гедеонов и его концепция начальной истории Руси

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российская академия наук

Институт российской истории

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

С.А. Гедеонов и его концепция начальной истории Руси

Специальность 07.00.09. - Историография, источниковедение и методы исторического исследования

На правах рукописи

Дитяткин Дмитрий Геннадиевич

Москва - 2010

Работа выполнена в Центре истории русского феодализма Учреждения Российской академии наук Института российской истории РАН

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Фомин Вячеслав Васильевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Перевезенцев Сергей Вячеславович Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

кандидат исторических наук Артамонов Герман Анатольевич Московский педагогический государственный университет

Ведущая организация: Российская академия государственной службы при Президенте РФ

Защита состоится «__»_________ 2010 г. в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 002.018.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Институте российской истории РАН (117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института российской истории РАН.

Автореферат разослан «__»__________ 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук Е.И. Малето

Общая характеристика работы

норманисткий кедеонов критика ультраскандинавский

Актуальность темы исследования. Проблема образования Древнерусского государства неразрывно связана с варяжским (варяго-русским) вопросом, вокруг которого споры не утихают уже несколько веков. В 1876 г. Ф. Фортинский совершенно справедливо указывал, что «то или другое решение его может повесть к изменению взгляда на всю древнюю Русь» Фортинский Ф. Варяги и Русь. Историческое исследование С. Гедеонова. 2 ч. (СПб., 1876). СПб., 1878. С. 2. . «…В этом случае, - констатировал в том же 1876 г. И.Е. Забелин, - споры ведут вовсе не о словах и не об антикварных положениях… Здесь напротив того сталкиваются друг с другом целыя системы исторических понятий или ученых или даже национальных убеждений и предубеждений» Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времен. Ч. I. М., 1876. С. 44. .

На протяжении длительного времени отечественными и зарубежными исследователями был накоплен богатейший материал, высказаны различные точки зрения на этнос варягов и варяжской руси, ее роль в становлении первого восточнославянского государства. Поэтому, как правомерно подчеркнул в 1931 г. крупнейший знаток историографии по варяжскому вопросу норманист В.А. Мошин, «главным условием на право исследования вопроса о начале русского государства должно быть знакомство со всем тем, что уже сделано в этой области» Мошин В.А. Варяго-русский вопрос // Slavia. Casopis pro slovanskou filologii. Rocnik X. Sesit 1-3. Praze, 1931. С. 111. .

Актуальность этих слов ученого особенно видна сегодня, когда в исторической науке происходит новое возрождение норманизма. «И данное обстоятельство обусловлено лишь тем, - обращает внимание В.В. Фомин, - что норманизм, давно прописавшись в школьных и вузовских программах, формирует сознание будущих ученых, в силу чего они в своем выборе руководствуются именно силой предубежденности и силой инерционности, нежели глубоким знанием и сравнением доказательной базы норманистов и их оппонентов. А знать и сопоставлять их, конечно, крайне необходимо, как необходимо квалифицированно владеть историографическим материалом» Фомин В.В. Варяги и варяжская русь: К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., 2005. С. 4. . Игнорирование, а иногда прямая дискредитация достижений прошлого, способствует тому, что в науку возвращаются аргументы, от которых отказались сами норманисты более столетия тому назад, а состояние разработки варяжского вопроса оказалось отброшенным, по оценке Фомина, до уровня середины XIX в. Фомин В.В. Варяго-русский вопрос в отечественной историографии XVIII-XX веков / Автореферат дисс… уч. ст. д. и. н. М., 2005. С. 3. .

В этих условиях чрезвычайно важным и насущным является обращение к историографической традиции XIX столетия, в которой особое место занимает имя Степана Александровича Гедеонова. С ним, по мнению многих историков дореволюционного времени, связано становление нового этапа в обсуждении варяжского вопроса, а его критика скандинавского догмата, по словам, как противников, так и сторонников норманской теории, не имеет себе равных, и она впервые заставила отказаться самых убежденных норманистов от большинства своих положений. Гедеонов мобилизовал значительный материал в пользу прихода летописных варягов из славянского южнобалтийского Поморья. Особый интерес и значение представляет собой сопоставление этого материала с данными современной науки, которая однозначно свидетельствует о широких связях населения Южной Балтики и Северо-Запада восточнославянских земель.

Объектом исследования является историография варяжского вопроса в отечественной исторической науке. Предметом исследования выступает концепция начальной истории Руси, представленная в работах С.А. Гедеонова «Отрывки из исследований о варяжском вопросе» (1862-1863) и «Варяги и Русь» (1876) Гедеонов С.А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе // ЗАН. Т. I. Кн. II. Приложение № 3. СПб., 1862; Т. II. Кн. II. Приложение № 3. СПб., 1862; Т. III. Кн. I. Приложение № 4. СПб., 1863; его же. Варяги и Русь. Историческое исследование. Ч. 1-2. М., 1876. .

Целью исследования является изучение разработки варяжского вопроса С.А. Гедеоновым как системы научных взглядов, базирующейся на предшествующей историографии и включающей в себя критику норманистких взглядов на начальные этапы русской истории и теорию ученого о южнобалтийской родине варягов. Этой цели подчинены следующие задачи: 1) рассмотреть основные этапы разработки варяжского вопроса в отечественной исторической науке в период времени с 1730-х гг., когда идеи норманизма проникают в русскую науку, до середины XIX в., выявить состояние этой разработки, а так же основные причины торжества в первой половине XIX столетия крайней формы норманизма; 2) проанализировать критику Гедеонова основных положений скандинавского догмата как взаимообусловленную систему аргументов, выявить ее качественный уровень и определить ее роль и место в разрешении варяжской проблемы; 3) рассмотреть славяно-балтийскую концепцию ученого и предложенную им систему доказательств; 4) используя достижения современной науки (археология, антропология, лингвистика, нумизматика), которые позволяют внести ясность в вопрос об этнической привязке и родине варягов и варяжской руси, выявить степень соответствия концептуальных положений Гедеонова современному состоянию науки.

Хронологические рамки исследования охватывают три периода. Во-первых, это отрезок времени с 30-х гг. XVIII в. по середину XIX в., в рамках которого в российской науке был сформулирован варяжский вопрос и в зависимости от его решения сложилось два главных направления: норманизм и антинорманизм, определен основной круг источников и представлена система аргументов в пользу той или иной версии происхождения варягов и руси. Следует отметить, что использование терминов «норманизм» и «антинорманизм» не несет в себе никаких негативных оценок, они соответствуют сложившейся исторической конъюнктуре и позволяют представить взгляд того или иного исследователя на варяжскую проблему. Как известно, норманская теория ведущую роль в образовании государства у восточных славян отводила скандинавам. С течением времени взгляды сторонников этой концепции эволюционировали в так называемый «умеренный норманизм», согласно которому незначительное количество скандинавов, приняв участие в становлении древнерусского государства, достаточно быстро растворились в славянской среде. Однако без изменения остались главные положения этой теории: варяжская русь во главе с Рюриком - это скандинавы, имя «Русь» происходит от финского названия шведов и Швеции «Ruotsi».

Во-вторых, это период, включающий в себя вторую половину XIX столетия - время, когда выходят в свет сочинения С.А. Гедеонова и работы авторов, сторонников и оппонентов ученого, с оценками и критикой положений исследователя. Третий период: второй половина XX - начало XXI в. характеризуется накоплением и осмыслением богатого разнохарактерного материала, свидетельствующего о существовании в VII-XI вв. широкомасштабных связей между населением южной Балтики и северо-западными восточнославянскими землями, что и обосновывал в свое время Гедеонов.

Методологическая основа исследования определяется историографическим характером работы. Основным выступает принцип историзма, согласно которому оценка достижений ученых осуществляется исходя из уровня развития научных знаний соответствующей эпохи. Работа так же предполагает использование историко-сравнительного и проблемно-хронологического подходов. Дается сопоставление основных положений по варяго-русскому вопросу ученых XVIII-XIX вв. с уровнем разработки проблемы варягов и руси в современной науке.

Источниковую базу исследования составил корпус материалов, который можно разделить на несколько групп. В первую очередь это работы С.А. Гедеонова: «Отрывки из исследований о варяжском вопросе», изданные в 1862-1863 гг. в «Записках императорской Академии наук», и переработанное их издание в 1876 г. в виде отдельной книги «Варяги и Русь». Второе и третье издания книги (дополненное двумя статьями о венгерских русинах и Черноморской Руси) увидели свет в 2004 и 2005 гг. соответственно.

Вторую группу источников составил ряд отечественных и иностранных письменных памятников, которые вплоть до середины XIX столетия служили основным источниковым базисом не только для решения варяжского вопроса, но и для его постановки. На основании интерпретации этих сведений строились новые концепции и теории. Это русские летописи и внелетописный материал, сочинения византийских, арабских, европейских средневековых авторов, скандинавские саги.

В третью группу входят сочинения отечественных и ряда зарубежных исследователей XVIII-XIX вв. посвященные варяжской проблеме, а так же археологические, антропологические, лингвистические, нумизматические материалы, представленные в работах специалистов XX-XXI вв., которые подняли разговор по варяжской проблеме на качественно новый уровень.

Четвертую группу составляют документы, содержащиеся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН, в фонде А.А. Куника (СПб. ФА РАН. Ф. 95. Оп. 4.). Перед смертью С.А. Гедеонов завещал свои рукописи А.А. Кунику для их последующего издания, в том числе и рукопись дополнений к «Варягам и Руси».

В отдельную группу следует выделить мемуарную литературу и работы посвященные истории Эрмитажа и русского театра, которые легли в основу биографического очерка Гедеонова Воспоминания актера А.А. Алексеева. М., 1894; Нильский А.А. Закулисная хроника. 1856-1894. СПб., 1897; История русского драматического театра. Т. 5. 1862-1881. М., 1980; Левинсон-Лессинг В.Ф. История картинной галереи Эрмитажа (1764-1917). Л., 1985. .

Степень изученности темы. Исследования С.А. Гедеонова, вышедшие в 60-70-х гг. XIX в., вызвали неподдельный интерес, оказали существенное влияние на дальнейшее изучение варяжского вопроса, способствовали кардинальному пересмотру ряда его положений. Первым рецензентом и критиком Гедеонова следует считать его коллегу по работе в Эрмитаже и основного оппонента по варяжской проблематике А.А. Куника, которого Степан Александрович попросил сопроводить критическими комментариями свои «Отрывки из исследований о варяжском вопросе». Показательно, что норманист Куник и в предисловии, предваряющем «Отрывки…», и в замечаниях к ним самым высоким образом оценил работу Гедеонова, а в отношении скандинавской системы заключил: «Нет сомнения, что норманисты в частностях преувеличивали значение норманской стихии для древнерусской истории, то отыскивая влияние ее там, где… оно было или ненужно или даже невозможно, то разбирая главные свидетельства не с одинаковой обстоятельностью и не без пристрастия» Предисловие А. Куника к «Отрывкам из исследований о варяжском вопросе С. Гедеонова» // ЗАН. Т. I. Кн. II. Приложение № 3. СПб., 1862. С. IV. . Пожалуй, один из самых убежденных норманистов XIX столетия М.П. Погодин в работе «Г. Гедеонов и его система о происхождении варягов и руси» (СПб., 1864) констатировал, что в критике норманской теории Гедеонов превзошел своего замечательного предшественника Г. Эверса, но, вместе с тем, главным недостатком построений ученого считал его взгляд на летописный рассказ о призвании варягов как искусственную историческую систему, созданную летописцем Погодин М.П. Г. Гедеонов и его система о происхождении варягов и руси. СПб., 1864. С. 1-5. .

Издание «Отрывков…» в виде книги «Варяги и Русь» в 1876 г. увеличило количество отзывов на исследования Гедеонова. Появляются работы, специально посвященные книге, так в 1876 и 1878 гг. выходят сочинения Ф. Фортинского «Варяги и Русь. Историческое исследование С. Гедеонова» (2 ч.) и «Замечания о книге С.А. Гедеонова «Варяги и Русь» И.И. Срезневского Фортинский Ф. Указ. соч.; Срезневский И.И Замечания о книге С.А. Гедеонова «Варяги и Русь». СПб., 1878. . Рассмотрение позиций Гедеонова по варяжскому вопросу и их оценка в рамках изложения полемики норманистов и антинорманистов дается в трудах специалистов по русской истории Д.И. Иловайского, Н. Ламбина, И.Е. Забелина, Н.И. Костомарова, И.И. Первольфа Иловайский Д.И. Начало Руси («Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю»). М., 2002. С. 236, 469-473, 476; Ламбин Н. Источник летописного сказания о происхождении Руси // ЖМНП. СПб., 1874. Ч. CLXXIII, № 6. С. 228, 238-239; Забелин И.Е. Указ. соч. Ч. I. С. 41-42; Ч. II. М., 1879. прим. 197; Костомаров Н.И. Русская историческая литература в 1876 г. // Русская старина. Т. XVIII. СПб., 1877. С. 179-184; Первольф И. Варяги-Русь и балтийские славяне // ЖМНП. Ч. 192. СПб., 1877. С. 37-97. . После смерти ученого в 1878 г. к его наследию обращаются М.О. Коялович, Ф.И. Свистун, Н.П. Загоскин, Д.И. Багалей, М.К. Любавский Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. Минск, 1997. С 524-535; Свистун Ф.И. Спор о варягах и начале Руси. Историко-критическое исследование. Львов, 1887. С. 11-23; Загоскин Н.П. История права русского народа. Лекции и исследования по истории русского права. Т. 1. Казань, 1899. С. 336-349; Багалей Д.И. Русская история. Княжеская Русь (до Иоанна III). Т. I. М., 1914. С. 154-155; Любавский М.К. Лекции по древней русской истории до конца XVI в. М., 1916. С. 75-80. .

Общим мотивом в этих работах выступает признание Гедеонова в качестве непревзойденного критика норманской теории, отмечается широта привлеченного им материала, высокий научный уровень исследования. Причем эти оценки одинаково высказываются как стороннниками скандинавской системы, так и их оппонентами. Самого исследователя причисляют к славянскому направлению антинорманизма (он высказывался в пользу славяно-балтийского происхождения варяжской династии князей, а русь полагал туземным славянским племенем). Вместе с тем, в историографии имеется определенная двойственность в оценках достижений Гедеонова.

С одной стороны указывается на высочайший уровень его критики скандинавского догмата, с другой - положительная часть исследования, в которой ученый подходит к решению варяжского вопроса с позиций славяно-балтийской теории не нашла такого единодушного отклика. Неоднократно высказывалось мнение о слабости этой части по сравнению с отрицательной стороной работы. В этом плане примечательны слова Ф. Фортинского: «Являясь самым опасным врагом норманской системы, Гедеонов оказывается не особенно осмотрительным при постройке своей собственной» Фортинский Ф. Указ. соч. С. 47. . С достаточно жесткой критикой вывода летописных варягов из славянского балтийского Поморья в адрес ученого выступили норманист И.И. Первольф и антинорманист Д.И. Иловайский. Однако подобный взгляд был присущ далеко не всем, о правомерности заключений Гедеонова в пользу наличия древних и устойчивых связей между балтийскими славянами и Северо-Западом Руси высказывались М.О. Коялович и Н.П. Загоскин, который подчеркнул, что «благодаря г. Гедеонову учение славянской школы было поставлено на твердую почву» Загоскин Н.П. Указ. соч. С. 349. .

В 1931 г. историк-эмигрант В.А. Мошин в работе «Варяго-русский вопрос» подвел итоги изучения варяжской проблемы в дореволюционный период. Автор высоко оценил вклад «беспристрастного исследователя» Гедеонова в изучение варяжского вопроса и констатировал, что он, пошатнув «основания норманской теории», «похоронил ультранорманизм» шлецеровского типа» Мошин В.А. Варяго-русский вопрос. С. 113, 354. . В 1955 г. в Париже была опубликована работа Н.Н. Ильиной, где автор приводит некоторые положения ученого для критики норманской теории Ильина Н.Н. Изгнание норманнов. Очередная задача русской исторической науки // Изгнание норманнов из русской истории. Сб. статей и монографий / Сост. и ред. В.В. Фомин. Вып. 1. М., 2010. С. 30-31, 40, 45, 47-49, 52, 113, прим. 24. . Другой историк-эмигрант С. Лесной (Парамонов), книга которого «Откуда ты, Русь?» вышла в 1964 г. в Канаде (русское издание увидело свет в 1995 г.), в небольшом обзоре полемики норманистов и антинорманистов отметил: «Доводы С. Гедеонова против норманизма были убийственными, а славянская теория подкреплялась целым рядом новых фактов». Однако, по мнению исследователя, публикации Гедеонова «не дошли до широкой общественности», а передовая научная интеллигенция в лице Тургенева, Чернышевского, Добролюбова «осталась в стороне в столь важном научном споре, касавшемся сути всей нации» Лесной С. Откуда ты, Русь? Ростов н/Д, 1995. С. 267-268. .

В советской науке с ее преобладанием «научного антинорманизма» (летописные варяги это - скандинавы, но русское государство вызрело из недр самого восточнославянского общества, т.е. норманны не были основателями государства на Руси См. об этом подробнее: Фомин В.В. Варяги и варяжская русь. С. 147-183. ) основное внимание при рассмотрении историографии варяжского вопроса уделяется XVIII - началу XIX в., анализу его постановки в трудах Г.З. Байера, Г.Ф. Миллера, М.В. Ломоносова, А.Л. Шлецера. В 1960 г. вышла работа Т.И. Лысенко, И.П. Шаскольского «Неизданные труды С.А. Гедеонова и А.А. Куника по варяжскому вопросу», где речь шла, в том числе, о неизданных дополнениях ученого к «Варягам и Руси», которые должны были составить третий том книги. Как историки предреволюционного периода, Шаскольский так же отметил сильную сторону и научную ценность критической части работы Гедеонова и слабость его славяно-балтийской концепции. Спустя два десятилетия, в 1983 г., в статье «Антинорманизм и его судьбы» он окончательно лишил исследование Гедеонова научной значимости, указав, что в нем «чувствуется налет дилетантизма» Лысенко Т.И., Шаскольский И.П. Неизданные труды С.А. Гедеонова и А.А. Куника по варяжскому вопросу // «Вопросы архивоведения», 1960, № 6; Шаскольский И.П. Антинорманизм и его судьбы // Проблемы отечественной и всеобщей истории. Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1983. Вып. 7. С. 42. .

Так называемый советский «антинорманизм» подготовил почву для возрождения в российской исторической науке постсоветского периода «ультранорманизма», характерного для первой половины XIX в., который, по сути, сокрушил Гедеонов. В обсуждение варяжской проблемы вновь приходят старые аргументы, отброшенные более столетия назад, а предшествующая антинорманисткая традиция либо замалчивается, либо дискредитируется Фомин В.В. Ломоносов: Гений русской истории. М., 2006. С. 120-124, 150-177; его же. «Скандинавомания» и ее небылицы // «Родина». 2009. № 10. С. 98-101. . В 1997 г. А.А. Хлевов в монографии, посвященной историографии «норманской проблемы», резюмировал, что «антинорманисткая ориентации почти всегда была следствием отнюдь не анализа источников, а результатом предвзятой идеологической установки», и «даже несмотря на мощное качественное усиление в лице С.А. Гедеонова и Д.И. Иловайского лагерь антинорманистов лежал вне магистральной линии историографии» Хлевов А.А. Норманская проблема в отечественной исторической науке. СПб., 1997. С. 35-36. . В 1998 и 2000 гг. В.Я. Петрухин, отметив, что Гедеонов наиболее последовательно отождествлял варягов с балтийскими славянами, охарактеризовал ученого как «любителя российских древностей», тем самым, нивелируя его профессионализм в занятиях русской историей Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998. С. 256; Петрухин В.Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия // Из истории русской культуры. Т. I (Древняя Русь). М., 2000. С. 84. .

Непредвзятое обращение к антинорманисткой традиции прошлых столетий в сложившихся условиях было крайне важным. В 1998 г. А.Г. Кузьмин опубликовал отрывки из трудов антинорманистов и норманистов XVIII-XX вв. по варяго-русскому вопросу и сопроводил их своими комментариями, тем самым, представив историю его разработки и узловые проблемы. Историк поместил здесь выдержки из «Отрывков из исследований о варяжском вопросе» С.А. Гедеонова, а так же из отзыва М.П. Погодина. Подводя «итоги трехвекового спора» в монографии 2003 г. Кузьмин отметил, что исследование Гедеонова имело большие последствия для судеб обоих направлений, а его удар по скандинавской системе оказался настолько серьезным, что если сопоставит аргументы «двух главных столпов норманизма - М.П. Погодина и А.А. Куника… то окажется, что из суммы их почти набирается концепция… Гедеонова» Славяне и Русь: Проблемы и идеи: Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении / Сост. А.Г. Кузьмин. - 4-е изд. М., 2001. С. 260-272; Кузьмин А.Г. Начало Руси. Тайны рождения русского народа. М.. 2003. С. 44-48. .

В 2004 г. в Москве издательством «Русская панорама» в серии «Возвращенное наследие: памятники исторической мысли» впервые за 128 лет был переиздан фундаментальный труд С.А. Гедеонова «Варяги и Русь». Открывается публикация статьей В.В. Фомина «Российская историческая наука и С.А. Гедеонов», в которой автор осветил ситуацию, сложившуюся в отечественной исторической науке в середине XIX в. вокруг варяжской проблемы, и основные моменты научной деятельности ученого. Фомин так же снабдил исследования Гедеонова развернутыми комментариями и биографией ученого. На следующий год осуществляется повторное переиздание книги, дополненное главами о венгерских русинах и Черноморской Руси, которые присутствовали в «Отрывках…», но не вошли в издание 1876 г. Публикация сопровождается архивными разысканиями И.А. Настенко, посвященными неизданным дополнениям ученого к «Варягам и Руси» Фомин В.В. Российскя истрическая наука и С.А. Гедеонов // Гедеонов С.А. Варяги и Русь. В 2-х частях. / Автор предисловия, комментариев, биографического очерка В.В. Фомин. М., 2005; его же. Жизнь С.А. Гедеонова - подвиг высокого служения Отечеству // Там же; Настенко И.А. Об издании Дополнений. (Вместо предисловия) // Там же; его же. Гедеонов и Куник (Архивные изыскания) // Там же. . В том же 2005 г. в историографической работе «Варяги и варяжская русь» Фомин в рамках разговора об антинорманизме XIX столетия излагает главные концептуальные положения Гедеонова и раскрывает значительное влияние, которое они оказали на взгляды норманистов. Этих вопросов историк вновь касается в 2007 г. в обзоре дореволюционной историографии варяжской проблемы, в 2008 г. в книге «Начальная история Руси» и в работе 2010 г., посвященной некоторым аспектам историографии варяго-русского вопроса. Во всех названных работах Фомин проводит мысль, согласно которой исследование Гедеонова стало важным событием в русской исторической науке и во многом служит образцом для объективного и взвешенного подхода к рассмотрению начальных этапов русской истории Фомин В.В. Варяги и варяжская русь. С. 137-142, 144-145; его же. История разработки варяго-русского вопроса в трудах ученых дореволюционного периода // История и историки: историографический вестник. 2006 / Отв. ред. А.Н. Сахаров / Ин-т рос. истории РАН. М., 2007. С. 44-46; его же. Начальная история Руси. Учебное пособие. М., 2008. С. 94-98; его же. Норманисткая версия происхождения имени «Русь» и ее научная несостоятельность // История и историки: историографический вестник. 2007 / Отв. ред. А.Н. Сахаров / Ин-т рос. истории РАН. М., 2009. С. 20-22; его же. К вопросу о несостоятельности скандинавской этимологии имени «Русь» // Вехи минувшего. Ученые записки исторического факультета Липецкого государственного педагогического университета. Вып. 6. Липецк, 2009. С. 199, 202; его же. Варяго-русский вопрос и некоторые аспекты его историографии // Изгнание норманнов из русской истории. С. 353-355, 366, 372, 456-458, 461, 464-470, 472-473, 477, 479-482. .

Историографический материал показывает наличие литературы, где в той или иной степени рассматриваются взгляды Гедеонова на варяжскую проблему. Можно выделить два основных периода, характеризующихся повышенным вниманием к исследованиям ученого: вторая половина XIX в. (особенно 60-70-е гг.) и рубеж XX и XXI столетий (прежде всего работы А.Г. Кузьмина и В.В. Фомина). Но этого недостаточно. Кроме того, в оценке вклада Гедеонова в решение варяго-русского вопроса видно присутствие субъективного фактора, который отразился в частности в критике его славяно-балтийской концепции. Это, в свою очередь, сдерживает не только истинное осмысление сделанного ученым, но и затрудняет выявление дальнейших перспектив в данном направлении. Поэтому очень важно и актуально обращение к наследию Гедеонова сегодня, когда наука накопила и вела в оборот разнообразный материал, позволяющий по-новому взглянуть на родину и этнос летописных варягов, и который во многом подтверждает аргументы ученого, высказанные им более столетия назад. Существенное значение и своевременность в нынешних условиях, когда происходит возрождение норманизма, приобретает так же обращение к критике Гедеоновым «ультранорманизма», которая не потеряла своей актуальности до настоящего времени.

Научная новизна исследования заключается в том, что в данной работе дается специальный анализ концепции начала Руси С.А. Гедеонова как целостной научной системы, включающей в себя критику норманизма и собственную славяно-балтийскую теорию ученого, определены соответствия предложенных Гедеоновым положений по варяго-русскому вопросу не только уровню развития науки того времени, в котором он работал, но и современному ее состоянию. Показана значительная степень влияния, которое оказало исследование ученого на дальнейшую разработку идей в области варяжской проблематики, его роль в преодолении скандинавского догмата в истоках русской истории.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее материалы могут быть использованы при написании работ по древнерусской истории и историографии отечественной истории, в преподавании курса Отечественной истории в высших и средних учебных заведения, лекционных курсах по историографии, разработке спецкурсов и семинаров.

Апробация работы. Основные положения и выводы исследования представлены научной общественности на международных (Липецк 2009), всероссийских и межрегиональных конференциях (Москва 2006, 2007, 2008, Нижний Новгород 2008, Елец 2008), опубликованы в авторских статьях, в том числе в изданиях из перечня ВАК РФ.

Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, разбитых на параграфы, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений.

Основное содержание работы

Во Введении обосновываются актуальность, объект и предмет исследования, сформулированы цели и задачи работы, выделены хронологические рамки, методологическая основа исследования, дана источниковая база работы, представлена степень изученности темы, определены научная новизна и практическая значимость проведенного исследования.

В главе первой «Состояние разработки варяжского вопроса в отечественной исторической науке в 1730-1850-х гг.» рассматриваются причины проникновения и распространения норманизма в российской исторической науке, выявляется уровень разработки варяго-руской проблемы в период, предшествовавший исследованиям С.А. Гедеонова. Глава состоит из двух параграфов.

Первый параграф «Проникновение норманистких идей в Россию» освещает становление варяжской проблемы в отечественной науке. Норманская теория, впервые возникнув в шведской донаучной историографии XVII столетия как историко-идеологическое обоснование великодержавных устремлений шведских правителей по установлению контроля над восточнобалтийским регионом, в XVIII в. получила широкое распространение в Западной Европе. Европейская наука эпохи «Просвещения», подходившая к рассмотрению мировой истории с позиций «наивного германоцентризма», приняла мнение об основании Древнерусского государства германцами-скандинавами и связанную с ним систему доказательств.

В молодую российскую науку идеи норманизма были привнесены немецкими учеными, работавшими в России - Г.Ф. Миллером и Г.З. Байером. Обосновывая скандинавское происхождение варягов-руси, они фактически повторяли аргументацию шведских авторов: скандинавскими были объявлены большинство летописных имен, из древнескандинавского выводилось само слово «варяг», варяги были отождествлены с византийскими «варангами» и «верингами» исландских саг, имя «Русь» производилось от финского названия Швеции Ruotsi, проводилась мысль о лингвистической связи между именем «Русь» и частью береговой полосы Упланда Рослагеном.

Огромное значение для становления варяго-русской проблемы имело обсуждение диссертации Миллера «О происхождении имени и народа российского» и развернувшаяся в ходе этого обсуждения дискуссия между немецким историком и его оппонентами, особенно М.В. Ломоносовым. Ломоносов выступил с последовательной критикой основных позиций норманской системы, продемонстрировал искусственность и необоснованность ее аргументов. Он в частности указал, что имя «Русь» неизвестно в Скандинавии, а его финская этимология не выдерживает критики, что в русском языке практически нет германских заимствований, наконец, что в североевропейских источниках нет никаких сведений о норманне Рюрике - основателе русского государства. Критика Ломоносова, стала без сомнения, классикой антинорманизма, заложила его фундамент и сохраняет актуальность вплоть до настоящего времени.

Второй параграф «”Ультранорманизм” первой половины XIX в.» посвящен рассмотрению истории разработки варяго-русского вопроса в первой половине XIX в. - времени, когда начался качественно новый этап в распространении норманской теории, связанный, прежде всего, с именами А.Л. Шлецера и Н.М. Карамзина. В отличие от своих предшественников Шлецер в своей работе «Нестор» (1802-1809) постарался укрепить скандинавскую систему посредством русской летописи. Он так же значительно усилил мысль о «цивилизаторской» роли норманнов среди восточных славян. До прихода норманнов у восточных славян не было государственности, значит, сама русская история начинается только с призванием варяжских князей. Шлецер крайне негативно охарактеризовал русских историков, а антинорманизм в лице Ломоносова представил как систему, рожденную исключительно национально-патриотическими чувствами и озлоблением против Запада, сформировав тем самым на будущее один из основных векторов критики антинорманизма. Труд Шлецера оказал огромное влияние не только на отечественную, но, прежде всего, на зарубежную науку, «Нестор», по сути, на целое столетие стал основным пособием, которое формировало у европейской общественности взгляды на древнюю русскую историю.

Основные идеи норманизма растиражировал в «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин, чей масштабный труд на десятилетия определил отношение русского «европейски-образованного» общества к собственной истории. Российские историки, видевшие себя в качестве учеников западноевропейской науки, в большинстве своем не только восприняли норманскую теорию, но и существенно усилили многие ее положения. 30-40-е гг. XIX в. - это время расцвета в отечественной науке «скандинавомании» (Ю.И. Венелин), «ультраскандинавского взгляда на русский исторический быт» (С.А. Гедеонов), «ультранорманизма» шлецеровского типа» (В.А. Мошин), представленного в работах С. Сабинина, О.И. Сенковского, М.П. Погодина, А.А. Куника. Сторонники норманской концепции объявили скандинавскими значительное количество русских слов (боярин, дружина, гридь, купец, безмен и т.д.), имена русских князей, выделили «период Славянской Скандинавии» или «норманский период» русской истории.

Гиперболизация роли скандинавов, приемы критики и аргументация, которую использовали норманисты для доказательства своих взглядов, вызывали вполне обоснованные возражения их оппонентов. Критика антинорманистов обнаружила многие недостатки и противоречия скандинавского взгляда на начальную историю Руси, что заставило их противников в меньшей степени идеализировать изыскания Байера, Миллера, Шлецера по варяжскому вопросу. Слова Ruotsi и Рослаген, установил в 1827 г. Г.А. Розенкампф, «по-видимому, не доказывают ни происхождения, ни отечества руссов». В 1842 и 1845 г. Н.В. Савельев-Ростиславич напомнил аргументы Розенкампфа, «после чего не осталось никакого сомнения в том, что в Швеции никогда не было области русской» Розенкампф Г.А. Объяснение некоторых мест в Несторовой летописи. СПб., 1827. С. 11-22; Морошкин Ф.Л. Историко-критические исследования о руссах и славянах. СПб., 1842. С. 4-5; Савельев-Ростиславич Н.В. Варяжская русь по Нестору и чужеземным писателям. СПб., 1845. С. 19, 27, 53, 55; Славянский сборник Н.В. Савельева-Ростиславича. СПб., 1845. С. XXII, XLII, прим. 54. .

Материал о существовании руси на юге Восточной Европы задолго до прихода Рюрика, представленный Г. Эверсом, наносил весьма существенный урон норманской системе и делал несостоятельным сам разговор о небывалой шведской руси. Работы С. Руссова, Ю.И. Венелина, Ф.Л. Морошкина, М.А. Максимовича, Н.В. Савельев-Ростиславича не только подтвердили на основании византийских, арабских, западноевропейских свидетельств существование в истории Причерноморской Руси, но и позволили говорить о существовании Балтийской Руси, не имевшей отношения к скандинавам.

Ученые-норманисты начинают проводить мысль о необходимости прекращения разговора по вопросу этноса варягов и варяжской Руси (а это как раз свидетельствует о начавшемся кризисе скандинавской системы), признав все же их скандинавами. Тех исследователей, кто пытался бороться с этим догматом и отстаивал историческую самобытность славянского государства, норманисты обвиняли в излишнем «патриотизме» их работы выводились в разряд любительских, лишенных строгой научной логики.

Антинорманисты первой половины XIX столетия внесли существенный вклад не только для разрешения варяжской проблемы, но и для изучения русской истории в целом. Они указали на связь варягов с южнобалтийским миром, что в свою очередь способствовало подъему научного интереса к балтийским славянам и их связям с Русью. Их изыскания существенно расширили границы самой варяжской проблемы, выведя ее из плоскости Русь-Скандинавия, на основе широкого круга источников выявили бытование в прошлом целого ряда Русий в различных районах Восточной и Западной Европы. Антинорманизм первой половины XIX в. подготовил тот источниковый и научный фундамент, на котором построят здания своих концепций С.А. Гедеонов, Д.И. Иловайский, И.Е. Забелин, чьи труды потрясут основы норманизма.

Во второй главе «С.А. «Гедеонов и его критика “ультраскандинавского взгляда на русский исторический быт”» дана биография Степана Александровича и представлена его критика основных постулатов и доказательств норманской теории. Прослеживается то значительное влияние, которое оказали научные сочинения Гедеонова на разработку начальных этапов русской истории. Глава состоит из пяти параграфов.

Первый параграф «Биография С.А. Гедеонова» освещает жизненный путь Степана Александровича - ученого, административного деятеля, драматурга. В литературе нет единого мнения по поводу даты его рождения, указываются 1815, 1816, 1818 годы. Гедеонов окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, с 1835 по 1848 г. работал секретарем президента Петербургской Академии наук, министра народного просвещения С.С. Уварова. В 1850 г. Степан Александрович назначен помощником заведующего Археологической комиссией в Риме для взыскания и приобретения древностей, а 1861 г. он - заведующий Археологической комиссией и попечитель над находящимися в Риме пенсионерами Императорской Академии Художеств. При посредстве Гедеонова приобретено немало художественных предметов и коллекций древнего искусства для Эрмитажа, директором которого (впервые в истории музея) он был назначен в 1863 г.

С 1867 по 1875 г. Степан Александрович занимал должность директора императорских театров. Он был известен так же как драматург. Его перу принадлежит трагедия «Смерть Ляпунова», поставленная на сцене Александринского театра в 1845 г. Гедеонов указал сюжет и передал А.Н. Островскому план драмы «Василиса Мелентьева», поставленной в 1868 г., и написал программу оперы-балета «Княжна Млада».

Свой недюжинный талант Гедеонов проявил на поприще истории. В 1862-1863 гг. в «Записках императорской Академии наук» было опубликовано его сочинение «Отрывки из исследований о варяжском вопросе», состоявшее из шестнадцати глав. Оно была удостоено Уваровской премии Петербургской Академии наук, а ее автор был избран в 1863 г. в почетные члены Академии. Это было высшее признание профессиональных научных заслуг Гедеонова. Степан Александрович продолжил изучение варяжской проблемы и в 1876 г. выпустил «Отрывки» отдельной книгой «Варяги и Русь», которая содержала уже не шестнадцать, а двадцать одну главу.

Степан Александрович дослужился на ответственных государственных постах до высоких званий и чинов гофмейстера и тайного советника. В последние годы жизни он очень много болел. Скончался Степан Александрович 15 сентября 1878 г. в возрасте 62 лет, как указано на его могильном памятнике. Прах Гедеонова покоится на Лазаревском кладбище («Некрополь XVIII в.) Александро-Невской лавры.

Второй параграф «С.А. Гедеонов о «мнимо-норманском» влиянии в языке, праве и религии восточных славян» представляет непосредственно критику ученого на попытки норманистов отыскать и указать следы скандинавского влияния в жизни древнерусского общества. Гедеонов видит главный недостаток представителей норманнской школы в том, что они «трудились над древнейшей историей Руси, как над историей вымершего народа, обращая внимание только на письменную историю вопроса». Главный тезис историка предполагает, что «если варяги-русь скандинавы, норманнское начало должно отозваться… в самой жизни Руси, в ее религии, языке, праве, народных обычаях, в действиях и образе жизни первых князей и пришлых с ними варягов» Гедеонов С.А. Варяги и Русь. С. 68. (Здесь и далее кроме указанных случаев ссылки даются на издание 2005 г.). .

Опираясь на широкий круг источников, Гедеонов аргументированно обосновал всю бесплодность попыток норманистов отыскать скандинавское влияние в «основных явлениях древнерусского быта». На ряде примеров ученый демонстрирует почти полное отсутствие в русском языке заимствованных слов германского происхождения. «…После трудов Гедеонова, - констатировал в 1912 г. И.А. Тихомиров, - количество мнимых норманских слов, сохранившихся в русском языке, сведено до минимума и должно считаться единицами; следовательно, одно из норманских влияний - именно в языке - отошло в область преданий и должно считаться окончательно сданным в архив» Тихомиров И.А. О трудах М.В. Ломоносова по русской истории // ЖМНП. Новая серия. Ч. XLI. Сентябрь. СПб., 1912. С. 64. . Гедеонов заключает, что, «вместе с мнимоскандинавским происхождением слов боярин, вервь, гость, дума, людин, огнищанин, смерд и т.д.» пропадают и все доказательства приверженцев скандинавского учения о влиянии норманнов на древнерусское право. Ученый акцентирует внимание, что денежные пени, суд двенадцати присяжных, испытание железом, судебные поединки, наконец, обычай кровной мести, «существуют у всех славянских народов наравне со скандинавскими». Положения Русской Правды и ее юридическая терминология присущи терминологии большинства славянских народов.

По утверждению норманистов, скандинавское начало отозвалось в славянском язычестве. «Одного, даже поверхностного взгляда на начала русского язычества достаточно, - констатирует Гедеонов, - для определения разноплеменности руси и норманнов». Варяжские князья Олег, Игорь вместе с дружиной клянутся по русскому закону славянскими Перуном и Волосом. По этой причине М.П.Погодин в 1846 г. признает Перуна и Волоса скандинавскими божествами. Так же в науку прочно вошла идея о добровольной смене варяжскими конунгами своих скандинавских языческих богов на славянских, тем паче, что религиозные представления обоих народов существенно не различались (Н.А. Полевой, С.М. Соловьев, Е.Е. Голубинский). Но подобный взгляд рождает новые противоречия. «Становясь поклонниками Перуна и Волоса, - говорит С.А. Гедеонов, - норманские конунги тем самым отрекались от своих родословных; Инглинги вели свой род от Одина». «Вообще промена одного язычества на другое, - обращает внимание ученый, - не знает никакая история» Гедеонов С.А. Варяги и Русь. С. 94-95. .

Гедеонов заостряет внимание на очевидном различии деятельности норманнов во Франции и Англии и варягов на Руси. Если на Востоке варяги приняли самое непосредственное и мирное участие («из славянских племен, - отмечает ученый, - только некоторые восстают против варяжской династии» Там же. С. 86. ) в создании Древнерусского государства, ставят новые города, способствуют оживлению торговых связей, то норманны были настоящей бедствием для Запада.

Сторонники норманской теории выдвинули положение о быстром и зачастую целенаправленном, поглощении норманнского элемента славянским, с помощью которого объясняется факт отсутствия явных следов скандинавского влияния на жизнь древнерусского общества. С.М. Соловьев объяснял быстрое слияние скандинавов и славян тем, что национальности обоих народов еще не выработались, т.е. не было сильных национальных отвращений. О быстрой ассимиляции писал в 1874 г. Н. Ламбин, который считал, что немногочисленная варяжская русь переродилась в славян уже при Олеге, А.А. Куник говорит о раннем слиянии норманнов с туземным населением ввиду их незначительного количества и недостатка норманнских женщин Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. I. Т. 1-2. М., 1988. С. 118-119, 261-264; Ламбин Н. Указ. соч. С. 75-76; Дополнения А.А. Куника // Дорн Б. Каспий. СПб., 1876. С. 397-398. . Однако теория о быстром смешении обоих народов не только не снимает старых противоречий, но ставит перед исследователями новые, что убедительно продемонстрировал Гедеонов. «…Принимая быстрое поглощение скандинавского элемента славянским, - заключает ученый, - она (норманская школа. - Д.Д.) должна вслед за тем отказаться от всего, что до сих пор составляло ее мнимую силу». Так теряет свой смысл рассуждения о славянских и русских (норманских) названиях днепровских порогов у Константина Багрянородного, если иноземцы к середине X в. были фактически поглощены туземным населением. Какие норманны-русы нападали на Константинополь, как о том писал в 958 г. кремонский Лиутпранд (он называет нападавших норманнами не по национальному признаку, а по их географическому положению). «…При новой теории о быстром слиянии обоих начал, - подводит итог Гедеонов, - норманская школа теряет свои (по-видимому) важнейшие точки опоры» Гедеонов С.А. Варяги и Русь. С. 95. .

Параграф третий «Критика С.А. Гедеоновым норманистких версий русских летописных имен и причин призвания варягов» освещает ономатологические изыскания Гедеонова и раскрывает взгляд ученого на причины призвания варягов.

Имена первых русских князей, а также имена русских послов, представленные в договорах Олега и Игоря с Византией учеными-норманистами всех поколений, начиная с Байера, трактуются исключительно в скандинавском ключе и рассматриваются как основной аргумент в пользу норманской теории. Вопросу о личных летописных именах С.А. Гедеонов, осознавая его важность для решения варяжского вопроса и ведущее место, которое он занимает в доказательной базе скандинавской системы, посвятил три главы своего сочинения - VI, VII и VIII (тем более что самих приверженцев скандинавского учения, этимологические изыскания Г.З. Байера перестали полностью удовлетворять). В 40-х гг. XIX столетия А.А. Куник признал выводы Байера крайне неверными и отчасти принужденными и предложил собственные скандинавские параллели.

Обращаясь к этимологии имен первых русских князей: Рюрика, Синеуса, Трувора, Олега, Игоря, Ольги, Гедеонов находит им параллели в западнославянских: чешском, польском и литовском языках, в вендском именослове, тем самым, демонстрируя их общеславянскую принадлежность. В частности имя Рюрик в различных вариантах бытовало на материковой Европе (Roricus, Roric, Rorigo). Ученый указывает на прозвище западнославянского племени ободритов рериками (Reregi) и город Рерик (Мекленбург). Река Рерик впадает в Одер под Кенигсбергом. В чешском и польском языках raroh, rarog - обозначение сокола. У шведов, подчеркивает исследователь, имя Рюрик не известно. Имена братьев Рюрика Синеуса и Трувора, по убеждению Гедеонова, так же относятся к славянскому миру.

Обращается Гедеонов к именам, содержащимся в договорах Олега и Игоря с греками. «Здесь присутствие германо-скандинавского начала несомненно, - заключает ученый, - хотя далеко не может быть допущено в том преувеличенном размере, ни при тех исторических условиях и значении, на какие указывают представители норманского мнения». К числу возможных германо-скандинавских имен он относит следующие: Ингельд, Фарлоф, Ульф, Фруди, Бруныалд, Фаст Гедеонов С.А. Варяги и Русь. С. 213, 237. . Вместе с тем, большинству имен Гедеонов так же находит общеславянские параллели (вендские, польские, чешские, древнесербские). Ученый отмечает так же полиэтничный состав имен в договорах.

В ономатологическом вопросе С.А. Гедеоновым была проделана масштабная и кропотливая работа. «… Серьезные изыскания о русских именах с точки зрения славянской ономастики начались недавно, - констатировал в 1872 г. Д.И. Иловайский, - по нашему мнению, не ранее г. Гедеонова» Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 143. . Возможно, Гедеонов излишне настаивает, следуя своей системе, на славянской этимологии большинство имен в греческих договорах, хотя многие из них звучат, действительно, не по-славянски. Однако ценность изысканий ученого состоит в том, что, продемонстрировав бытование подобных имен у различных славянских народов, он тем самым показал беспочвенность построений норманистов, относящих эти имена исключительно к германо-скандинавскому миру. Между тем, как отметил уже в конце XX столетия историк-антинорманист А.Г. Кузьмин, «до сих пор не было попыток выявить европейские параллели древнерусскому именослову». Кузьмин находит именам князей и русских послов, представленным в ПВЛ, многочисленные и естественные иранские, подунайские, восточнобалтийские, кельтские параллели. Необходимо обратить внимание на тот факт, что этническая привязка имен не имеет принципиального значения для определения действительного этноса носителей этих имен и их языка, об этом в свое время говорили М.В. Ломоносов (1749), И.Е. Забелин (1876), О.М. Рапов (1995).

Уверенность норманистов в буквально всеохватное влияние скандинавов на жизнь восточных славян проистекала во многом из представлений о последних как о полудиком, не воинственном, поздно выходящем на историческую сцену народе, в то время как германцам отводилась роль преобразователей всей европейской жизни. Следуя в русле таких пангерманистких взглядов, А.Л. Шлецер утверждал, что сама история России начинается с призвания варягов, которые принесли с собой не только государственное начало, но и торговлю, право. О младенческом состоянии Руси в момент призвания говорил С.М. Соловьев.

Гедеонов отвергает мысль о полудиком состоянии словено-русских племен до пришествия варягов: «…из американских дикарей Шлецера и Добровского никакое призвание не создаст Руси XI-го столетия. Само дело призвания (если только не извращать смысла летописи в угодность прихотям скандинавизма) обличает замечательную, не одного исследователя поразившую степень развития гражданского чувства в словено-русских… народностях» Гедеонов С.А. Варяги и Русь. С. 124. . Институт княжеской власти имеет место у восточных славян до пришествия Рюрика. Отсюда само призвание варягов, инициаторами которого являются, прежде всего, ильменские словене, явление в большей степени династическое. В условиях разгоревшегося конфликта между местными княжескими родами, единственным выходом могла быть только передача княжеских прав в новую династию. Новые князья добровольно подчиняются основным законам словено-русского общества, не меняя его коренных постановлений.

В четвертом параграфе «Критика С.А. Гедеоновым норманисткой этимологии имени “Русь”» представлен взгляд ученого на происхождение имени восточнославянского государства. Трудность в скандинавской интерпретации имени «Русь» заключается в том, что оно не известно в Скандинавии, т.е. у шведов, датчан, норвежцев ни в качестве наименования местности, ни в качестве прозвания племени, что предопределило к ней далеко неоднозначное отношение самих норманистов. Гедеонов выделяет две системы норманского происхождения руси: тунманно-шлецеровскую и погодинскую. Первая не знает ни славянской, ни скандинавской руси. Шведский историк Ю. Тунманн в 1774 г. выводил славянскую форму «русь» из финского «Ruotzi» («Rotzi») - так финны именовали Швецию и шведов. Славяне, отделенные от шведов морем, переняли финское название последних, а настоящее имя шведов узнали уже позднее. А.Л. Шлецер объяснял финское «Ruotsi» из шведского Рослагена - части береговой полосы Упланда, откуда вышли варяги-русь. М.П. Погодин был убежден, что варяги-русь - это одно из скандинавских племен.