Газета "Ниппон симбун" как важный инструмент в политической работе среди японских военнопленных в СССР (обзор отечественной историографии)

НаучНый диалог. 2017 Выпуск № 4 / 2017

Размещено на http://www.allbest.ru/

198

Размещено на http://www.allbest.ru/

Газета «Ниппон симбун» как важный инструмент в политической работе среди японских военнопленных в СССР (обзор отечественной историографии)



Воссоздание полной и достоверной картины пребывания в СССР японских военнопленных после капитуляции Японии в 1945 году (к концу ноября 1945 года на территории СССР находилось уже свыше 570 тыс. пленных японцев [Галицкий, 2016, с. 107]) предполагает детальное рассмотрение политической работы среди них в лагерях НКВД-МВД. За время нахождения японцев в плену власти постарались сделать все, чтобы «привить» им коммунистические идеи, а затем «руками бывших военнопленных проводить коммунистическую пропаганду в Японии» [Карасев, 2007а, c. 36]. Существенная роль в этом отводилась газете «Ниппон симбун» («Японская газета»), которую в сентябре 1945 года по решению Политбюро ЦК ВКП(б) стали издавать в хабаровске и оттуда доставлять в лагеря японских военнопленных.

Политическая работа среди японских военнопленных изучалась многими исследователями и нашла отражение в докторских и кандидатских диссертациях, монографиях (в соответствующих разделах), а также научных статьях о японских военнопленных в СССР [Серебренников, 2016, с. 161-166]. Во многих публикациях говорится и о газете «Ниппон симбун» (в работах отечественных историков встречаются и другие варианты названия газеты: «Нихон синбун», «Нихон симбун», «Ниппон синбун»).

Газета «Ниппон симбун» в публикациях российских историков 1990-х гг.

Уже в первой монографии российских историков о японских военнопленных, изданной (в 1994 году) в нашей стране и посвященной пребыванию японских пленных на территории Бурятии и Иркутской области, упоминается газета «Ниппон симбун». Авторы - С.И. Кузнецов и О.Д. Базаров - опубликовали сведения о количестве экземпляров газеты, поступавших в Бурятию с 20 января 1946 года, дали оценку пропагандистскому воздействию газеты на пленных японцев, находившихся в регионе до августа 1948 года. Но ответа на вопрос, почему в Бурятию газета стала поступать не с октября 1945 года (первый эшелон с 1500 японскими военнопленными и интернированными прибыл в республику 4 октября 1945 года) [Базаров и др., 1994, с. 10], авторы не дали. Также они никак не объяснили не очень значимую, по их мнению [Там же, 1994, с. 18], роль газеты в пропагандистской работе с пленными.

В изданном в том же году учебном пособии С.И. Кузнецова о газете говорится уже значительно подробнее. Автор отметил, что политические органы НКВД-МВД возлагали на нее «большие надежды» [Кузнецов, 1994б, с. 56], полагая, что в условиях отсутствия (кроме трудов Ленина и Сталина) другой печатной продукции на их родном языке пленные будут ее охотно читать.

С.И. Кузнецов кратко изложил историю становления газеты [Там же, с. 56-57]. Он сообщил, что оказавшиеся в 1945 году в лагере №16 хабаровска несколько японских журналистов «вошли в состав первой редакции «Ниппон симбун»» [Кузнецов, 1994, с. 56]. Но кто принял решение ввести их в состав редакции и кто уже был на тот момент в ее составе - об этом ничего не говорится. Автор лишь указал, что «со стороны политорганов МВД газету курировали подполковник Греков и майор Мозырев» [Кузнецов, 1994б, с. 56]. (Инициалы кураторов автор не привел).

Далее автор дал оценку содержания номеров газеты: «Первые номера газеты были довольно примитивными. Но постепенно редакция набиралась опыта и, когда к руководству газетой пришел подполковник И.И. Коваленко, она стала настоящим политическим рупором» [Там же, с. 56-57]. Когда это произошло, автор не сообщил.

Из книги С.И. Кузнецова мы также узнаем, что в 1946 году (точная дата не указана) газета из двухполосной стала четырехполосной [Там же, с. 57].

Раскрыл автор и структуру обычного номера газеты [Там же, с. 57].

Кроме того, С.И. Кузнецов сообщил информацию о структуре управления газетой «ко времени наивысшей активности» (к сожалению, автор не указал, когда это имело место). «Общее руководство осуществлял начальник 7-го отдела пропаганды подполковник Коваленко. Непосредственно с редакцией газеты работали еще три старших советских офицера, контролировавшие аналитические материалы в газете, осуществлявшие общую цензуру (майор Мозырев), военную цензуру (подполковник Цуриков). В отдел входило и руководство сектора пропаганды радио» [Там же, с. 57].

Уделил внимание С.И. Кузнецов и японцам, работавшим в редакции. Отметив, что «японский коллектив возглавлял Асахара Масаки» (псевдоним Морото Фумио), автор привел фамилии журналистов и корреспондентов (всего были названы 17 человек) [Там же, с. 57].

С.И. Кузнецов дал оценку газете, а также разделил издание газеты на два периода (рубежом, по его мнению, был конец 1946 года), отметив изменение ее функций в политической работе среди японских военнопленных [Там же, с. 57].

Далее С.И. Кузнецов привел цитату из доклада ЦРУ «Советская идеологизация японских военнопленных» (документ из Мемориального архива Д. Макартура - MacArthur Memorial Archives. Richmond, Virginia), к которому он получил доступ благодаря американской журналистке Дороти Страуп [Кез, 1999; Кузнецов, 1994а]. Из опубликованного фрагмента видно, что составители доклада высоко оценили способность редколлегии «умело размещать пропагандистские высказывания» «малыми порциями во всех уголках газеты». «Ложь и полуправда, печатаемая в газете, вселяла в военнопленных неподдельную тревогу за их дома и семьи, которые, как писала газета, оказались захваченными американцами, порождала страх и ненависть по отношению к Америке. Редакция газеты хорошо знала душевное состояние военнопленных, поэтому быстро добилась успехов в этой пропаганде» [Кузнецов, 1994б, с. 57-58].

С.И. Кузнецов отметил, что антиамериканская линия в газете стала доминировать в 1947 году. Критикуя американские оккупационные власти, газета не забывала критиковать и правительство Японии, кабинет Есида Сигэру за его сотрудничество с американцами. Военнопленным внушалось, что репатриация не принесет им избавления от бед, пока в Японии существует реакционное правительство, активно сотрудничающее с американцами [Там же, с. 58].

С.И. Кузнецов первым из исследователей попытался дать оценку газеты со стороны японских военнопленных.

В монографии, изданной в 1997 году, газете «Ниппон симбун» С.И. Кузнецов также уделил достаточно много внимания. Однако анализ монографии показал, что на ее страницах [Кузнецов, 1997, с. 71-75] автор механических воспроизвел информацию из своего учебного пособия, изданного в 1994 году.

Но следует отдать должное С.И. Кузнецову. Он первым из отечественных исследователей поднял ряд важных вопросов, касающихся идеологической работы среди японских военнопленных в лагерях НКВД-МВД СССР и роли, которую выполняла на протяжении четырех с половиной лет газета «Ниппон симбун». Значимо и использование историком для анализа проблемы материалов зарубежного архива.

В том же 1997 году вышла в свет монография историка О.Д. Базарова из г. Улан-Удэ, в которой также было уделено внимание интересующей нас газете. Мы видим здесь слегка подкорректированный вариант, изложенный С.И. Кузнецовым в учебном пособии и монографии. В то же время, исходя из задач своего исследования, О.Д. Базаров привел сведения о том, с какого времени и в каком количестве газета стала поступать в лагеря Бурятии и спецгоспиталь японских военнопленных, расположенный в республике: «…с 20 января 1946 года лагерь №28 получал 500 экземпляров, лагерь №30 - 1000 экземпляров и спецгоспиталь - 100 экземпляров. Позднее для всех мест содержания японцев газета поступала в количестве 2500 экземпляров» [Базаров, 1997а, с. 77].

В монографии, а также статье, опубликованной спустя год, О.Д. Базаров говорит и о роли газеты в политической работе среди японских военнопленных [Там же, с. 75, 77; Базаров, 1998, с. 160].

Статья историка из Владивостока О.П. Еланцевой, опубликованная в 1997 году, интересна тем, что автор, излагая периодизацию политической работы среди японских военнопленных, напрямую связывает первый этап - с даты поступления военнопленных в строительные подразделения БАМа осенью 1945 года и до декабря 1946 года - с газетой «Ниппон Симбун». Она пишет: «В это время политическая работа в основном сводилась к сплочению солдатских масс вокруг газеты «Ниппон Симбун», к попыткам вывести их из-под контроля реакционного офицерства» [Еланцева, 1997, с. 101].

Следует остановиться и на работе С.И. Репко «Война и пропаганда (XV-XX вв.)». В монографии, изданной в 1999 году, автор привел информацию о том, что, по его подсчетам, в среднем редакция газеты для военнопленных в СССР состояла из 8 офицеров. (Всего в СССР для иностранных военнопленных издавалось пять газет на немецком, японском, румынском и итальянском языках, а также бюллетень для военнопленных австрийцев [Русский архив, 1996, с. 527]). «В дополнение к этим сотрудникам, - пишет автор, - для каждой из редакций имелась «редакциядублер?, в которой работали 7-8 лояльно настроенных военнопленных. В конце 1948 года штаты русских редакций газет были сокращены до 2-3 сотрудников. Одновременно «дублирующие редакции? увеличились до 12-13 человек. Не была уменьшена лишь редакция газеты для японских пленных «Нихон симбун? (выделено мной. - С.С.) <…> В ней с 1946 до 1950 года работало 25 человек. Им помогали 17 японских военнопленных - выпускников школы демократического актива» [Репко, 1999, с. 402]. Но автор не рассматривал количественный состав редакции в динамике.

Отметим, что тот факт, что в отличие от редакций других газет для военнопленных редакция газеты «Ниппон симбун» не была уменьшена, в других публикациях не встречается.

Газета «Ниппон симбун» в публикациях российских историков 2000-х гг.

В 1997 и 2002 годах историк из Владивостока Е.Ю. Бондаренко опубликовала монографии, в которых были освещены и вопросы политической работы среди японских военнопленных в лагерях Дальнего Востока. Говорилось в монографиях и о газете «Ниппон симбун». Если в первой книге Е.Ю. Бондаренко лишь упомянула газету [Бондаренко, 1997, с. 34], то во второй посвятила ей две страницы [Бондаренко, 2002, с. 161-162]. Но материал о газете был целиком взят у С.И. Кузнецова, и приведенные Е.Ю. Бондаренко ссылки на его учебное пособие (всего их пять) это подтверждают [Там же, с. 186].

В начале 2000-х защитили кандидатские диссертации красноярец М.Н. Спиридонов и иркутянин С.В. Карасев, рассмотревшие вопрос о политической работе среди японских пленных в лагерях Красноярского края [Спиридонов, 2001] и Читинской области [Карасев, 2002]. Материалы своих диссертаций они вскоре опубликовали в виде монографий [Карасев, 2003; Спиридонов, 2003]. В их работах несколько раз упоминается газета «Ниппон Симбун».

М.Н. Спиридонов посвятил газете две страницы [Спиридонов, 2003, с. 148-149]. Интересна оценка историком газеты; он назвал ее «главным печатным политическим рупором МВД в лагерях японских военнопленных» [Там же, с. 148]. М.Н. Спиридонов отметил, что газета стала «регулярно и в достаточном количестве» поступать в красноярские лагеря «с начала февраля 1946 г.» [Там же, с. 148]. Но историк не привел данных о количестве экземпляров и не объяснил причины того, почему в период с октября 1945 года (первый эшелон с японцами прибыл в Красноярский край в конце сентября 1945 года [Там же, с. 30]) до «начала февраля 1946 г.» положение с поступлением газеты в край было неблагополучным.

С.В. Карасев же и в монографии, и в диссертации материал о газете «Ниппон Симбун» уместил в один абзац [Карасев, 2002, с. 138-139; 2003, с. 80]. Но в монографиях, изданных в 2006 году, он уже подробно остановился на анализе газеты и ее роли в политической работе среди пленных [Карасев, 2006а, с. 83-86; 2006б, с. 230-232] (отметим, что в данных монографиях опубликован одинаковый текст о газете).

Подчеркнем, что С.В. Карасев в этих монографиях опубликовал дату выхода в свет первого номера газеты - 15 сентября 1945 года [Карасев, 2006а, с. 84; 2006б, с. 230]. Кроме того, С.В. Карасев привел данные о количественном составе сотрудников газеты, которые не встречаются у других авторов. После ряда реорганизаций - сообщил историк - «общий штат сотрудников этой газеты составлял порядка 60 советских офицеров и 70 японских военнопленных» [Карасев, 2006а, с. 85; 2006б, с. 231].

В то же время фраза С.В. Карасева о том, что газета «являлась неотъемлемой составляющей первого этапа работы (выделено мной. - С.С.) по идеологической обработке японских военнопленных» [Карасев, 2006а, с. 84; 2006б, с. 230], вызывает вопросы: почему только первого этапа и каковы его хронологические рамки? С.В. Карасев в этих монографиях ответа на данный вопрос не дал. Мы видим здесь лишь информацию о том, что издание газеты было прекращено в конце 1949 года [Карасев, 2006а, с. 86; 2006б, с. 232].

Ряд сведений, приведенных С.В. Карасевым в монографиях, ранее уже публиковались С.И. Кузнецовым. К их числу относится информация о структуре газеты [Карасев, 2006а, с. 85; 2006, с. 231]. Говоря о структуре, С.В. Карасев почему-то ссылается не на номера газеты, а на Архив генерала Д. Макартура (документы Мемориального архива Д. Макартура). Удивляет и приведенный автором перевод на русский язык названия газеты «Нихон симбун»: «Новости Японии», - что не соответствует действительности [Карасев, 2006а, с. 84; 2006б, с. 230].

В 2007 году С.В. Карасев защитил докторскую диссертацию, в которой в разделе «Индоктринация японских военнопленных на территории Советского Союза» рассматривается и роль газеты «Нихон симбун» в этом процессе [Карасев, 2007б, с. 339-342]. Но этот материал почти полностью повторяет тексты монографий, изданные годом ранее. Однако отметим, что в диссертации С.В. Карасев указал этапы работы по «идеологической обработке японских военнопленных» (всего автором названы и охарактеризованы четыре этапа) [Там же, с. 340-352]. Но вновь, без каких-либо разъяснений, написал: газета « «Нихон симбун» <…> являлась неотъемлемой составляющей первого этапа работы (выделено мной. - С.С.)». В диссертации также приведен неверный перевод на русский язык названия газеты: «Новости Японии» [Там же, с. 340].

Газета «Ниппон симбун» в российских публикациях 2010-х гг.

В последние годы в число исследователей проблем пребывания в СССР японских военнопленных вошел сотрудник Института Российской истории С.П. Ким, опубликовавший в 2015 году статью, а в 2016 году защитивший кандидатскую диссертацию, в которых газете «Нихон Симбун» уделено достаточно много внимания. Причем ряд вопросов, связанных с изданием газеты, содержанием ее номеров и использованием в работе политорганов, освещен впервые.

С.П. Ким первым из исследователей осветил такой аспект, как инициирование учреждения газеты Главным политическим управлением Рабоче-Крестьянской Красной Армии (ГПУ РККА, с 1946 года - ГПУ ВС СССР) и одобрение данной инициативы Политбюро ЦК ВКП(б) 4 сентября 1945 года [Ким, 2015, с. 165; 2016, с. 154].

Важной является информация и о том, что «согласно решению Политбюро, газета должна была выходить 13 раз в месяц, содержать 4 полосы и выпускаться половинным форматом газеты «Правда» за счет ее же бумажных фондов» [Там же].

С.П. Ким сообщил, что газета « «Нихон Симбун» издавалась с 1945 г. по 1950 г. сначала при политуправлении 2-го Дальневосточного фронта, затем - при политуправлении хабаровского военного округа» [Ким, 2016, с. 154].

В диссертации автор подчеркнул, что редакция газеты придерживалась коммунистических взглядов, но освещение событий, происходивших в Японии и на международной арене, исключительно с коммунистических позиций, по мнению офицеров 7-го управления ГПУ ВС СССР, было недостаточно для того, чтобы обеспечить увеличение количества японцев, лояльно настроенных к советской власти [Там же]. Эта информация ранее не публиковалась историками.

Для объективной оценки работы руководства 7-го управления ГПУ ВС СССР и редакции газеты ценным представляется приведенный С.П. Кимом материал о замечаниях заместителя начальника этого управления Б.С. Сапожникова о недостатках в содержании газеты, подготовленные в апреле и сентябре 1946 года, а также анализ С.П. Кимом донесения начальника 7-го управления ГПУ ВС СССР М.И. Бурцева от 6 мая 1946 года на имя М.А. Суслова, тогда - руководителя отдела внешних сношений ЦК ВКП(б) [Ким, 2015, с. 165; 2016, с. 154-156].

Интересны и оценки газеты «Нихон Симбун» и, в целом, политической пропаганды среди японских военнопленных, приведенные С.П. Кимом из разных источников [Ким, 2016, с. 171-174].

Отмечая новизну в работах С.П. Кима, следует сказать и о том, что он не привел точных дат о выходе в свет первого и последнего номеров газеты; не опубликовал данных о количестве членов редакции газеты, не привел фамилию фактического руководителя газеты, ее главного редактора И.И. Коваленко.

Работа И.И. Коваленко, руководившего изданием газеты, пока еще не освещена отечественными историками. Лишь в недавно опубликованных воспоминаниях сотрудника Института востоковедения РАН А.М. хазанова и публикациях сотрудника того же института А.А. Кириченко мы видим отдельные сведения о нем как о главном редакторе газеты [хазанов, 2016, с. 88-90; Кириченко, 2012, с. 52-54; 2015, с. 413].

В 2016 году сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Э.-Б. Гучинова опубликовала монографию, в которой (в главе «Индоктринация») раскрываются особенности политической работы в лагерях японских военнопленных на территории СССР и говорится о газете «Нихон синбун» [Гучинова, 2016, с. 99-101].

Э.-Б. Гучинова впервые в отечественной историографии для анализа политической работы среди японских пленных использовала изобразительный мета-текст, дополненный материалами опубликованных воспоминаний и устных интервью бывших пленных, собранных ею во время работы в Японии. Но в ее информации о работе редколлегии газеты, в вопросах, связанных с изданием газеты, не содержится новых сведений.

Газета «Ниппон симбун» в российских документальных изданиях 1990-2010-х гг.

Важной составляющей историографии вопроса является история введения в научный оборот документов, отражающих роль газеты в политико-воспитательной работе среди японских военнопленных, публикации отдельных документов и документальных сборников.

В 1996 году в серии «Русский архив» был опубликован сборник «Иностранные военнопленные второй мировой войны в СССР», в котором собраны в основном нормативные документы Советского правительства, органов НКВД-МВД по различным вопросам, в том числе документы, содержащие сведения о политической работе среди военнопленных. Часть материалов в сборнике посвящена японским пленным. Но в сборнике, насчитывающем 560 страниц, газета «Ниппон Симбун» упоминается лишь два раза [Русский архив, 1996, с. 351, 353].

Событием стал выход в свет в 2000 году сборника «Военнопленные в СССР 1939-1956 гг. Документы и материалы». Среди значительного количества документов по различным аспектам проблемы военнопленных есть документы, отражающие политическую работу среди японских военнопленных. Упоминается и газета «Ниппон Симбун», но также лишь дважды: составители привели тот же документ «Приказ МВД СССР №00939 о введении в действие Инструкции о порядке переписки военнопленных японцев с их семьями, проживающими в Японии, Маньчжурии и Корее» от 22 октября 1946 года и Приложение к этому приказу [Военнопленные в СССР, 2000, документ №3.65].

Фамилия главного редактора газеты И.И. Коваленко в названных сборниках не фигурирует.

В 2013 году вышел в свет фундаментальный сборник «Японские военнопленные в СССР: 1945-1956», подготовленный В.А. Гавриловым и Е.Л. Катасоновой. Документы, вошедшие в данный труд, освещают различные вопросы, в т. ч. вопросы политической работы. Несколько раз в сборнике упоминается газета «Ниппон симбун», а в «именном указателе» приведена краткая справка о ее главном редакторе подполковнике И.И. Коваленко. Однако в указателе ошибочно было отмечено, что он был начальником лагеря в районе г. Муданьцзян (в октябре 1945 года) [Японские военнопленные в СССР, 2013, с. 706]. В документе, на который дана ссылка [Там же, с. 36-39], упоминается «подполковник Коваленко» (без инициалов). Документ датирован 6 октября 1945 года. А майор (впоследствии - подполковник) И.И. Коваленко стал главным редактором газеты «Ниппон симбун» в начале сентября 1945 года [хазанов, 2016, с. 88].

В целом, анализ публикаций показывает, что исследователи:

(1) Пытались выявить, где и когда издавалась газета «ниппон Симбун», кем было инициировано издание.

Исследователи единодушно отметили в работах, что газета издавалась в Хабаровске. В отношении хронологических рамок издания газеты единого мнения нет. В 2006 году С.В. Карасев опубликовал точную дату выхода в свет первого номера газеты: 15 сентября 1945 года. Он также отметил, что издавалась она «до конца 1949 г.» [Карасев, 2006а, с. 84, 86; 2006б, с. 230, 232]. По информации А.В. Козлова, газета выходила с конца 1945 года до 1956 года [Козлов, 2007, с. 37]. А.А. Кириченко отметил, что она издавалась в 1945-1949 годах [Кириченко, 2015, с. 413]. Названные исследователи не указали источники информации.

С.П. Ким указал, что «Нихон Симбун» «издавалась с 1945 г. по 1950 г.» [Ким, 2015, с. 165; 2016, с. 154]. Он также сообщил, что издание газеты было инициировано Главным политическим управлением Рабоче-Крестьянской Красной Армии (ГПУ РККА, с 1946 года - ГПУ ВС СССР). Инициатива была одобрена Политбюро ЦК ВКП(б) 4 сентября 1945 года. Дата заседания Политбюро ЦК ВКП(б), на котором было принято решение об издании газеты, С.П. Кимом была обнародована впервые [Ким, 2015, с. 165; 2016, с. 154].

(2) Попытались установить состав редакции.

Все авторы отмечают, что он был смешанным и состоял из советских офицеров и демократически настроенных японских военнопленных (бывших журналистов). С.И. Репко использовал термин редакция-дублер для обозначения иностранных военнопленных, которые «помогали» [Репко, 1999, с. 402] советским сотрудникам. Но у других авторов данный термин не встречается.

Точный количественный и полный персональный состав редакции авторами не приведен. Выявлены лишь отдельные члены редакции (причем японских фамилий названо в публикациях существенно больше). С.И. Кузнецов привел фамилии И.И. Коваленко (главного редактора), еще трех советских офицеров из числа руководителей - Грекова, Мозырева, Цурикова (их фамилии приведены без инициалов), а также целый ряд фамилий японских журналистов (всего назван 21 японец) [Кузнецов, 1994а, с. 82-83; 1994б, с. 56-57; 1994в, с. 102-103; 1996, с. 82].

В монографии С.И. Репко отмечено, что в редакции «с 1946 до 1950 года работало 25 человек. Им помогали 17 японских военнопленных» [Репко, 1999, с. 402]. Фамилии сотрудников газеты С.И. Репко не привел.

В изданных в 2006 году монографиях С.В. Карасева, а также защищенной им в 2007 году диссертации содержится информация о том, что «общий штат сотрудников этой газеты составлял порядка 60 советских офицеров и 70 японских военнопленных» [Карасев, 2006а, с. 85; 2006б, с. 231; 2007б, с. 341]. Однако он не привел сведений о том, когда же численность редакции была такой, нет у него, как и у С.И. Репко, ссылок на источники информации.

Другие историки, говоря о составе редакции газеты, использовали материал С.И. Кузнецова [Еланцева, 1997, с. 101; Бондаренко, 2002, с. 161; Спиридонов, 2003, с. 148-149].

(3) Анализировали структуру газеты, ее формат

С.И. Кузнецов, первым осветивший вопрос, написал: «структура номера обычно выглядела следующим образом: первая полоса - редакционные статьи о положении в СССР и мире, обычно перепечатываемые по ТАССовским материалам, а также по материалам «Правды» и «Известий». Вторая полоса - обзоры внутреннего положения в Японии под американской оккупацией. Третья полоса - материалы из советских газет. На четвертой полосе помещались заметки о повседневной жизни лагерей военнопленных». При этом он отметил, что к апрелю 1946 года «газета из двухполосной стала четырехполосной» [Кузнецов, 1994а, с. 82; 1994б, с. 57; 1994в, с. 102-103].

С.В. Карасев в 2006 году привел похожую структуру [Карасев, 2006а, с. 85; 2006б, с. 231, с. 341-342]. Удивляет, однако, что он, как и С.И. Кузнецов, ссылается не на номера газеты, а на материалы Мемориального Архива Д. Макартура (США).

Лишь в 2015 году С.П. Ким впервые обнародовал информацию о решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 4 сентября 1945 года, согласно которому газета должна была содержать 4 полосы и выпускаться половинным форматом газеты «Правда» [Ким, 2015, с. 165].

О.П. Еланцева, Е.Ю. Бондаренко, А.В. Козлов, говоря о структуре обычного номера газеты, использовали материал С.И. Кузнецова [Еланцева, 1997, с. 101; Бондаренко, 2002, с. 161; Козлов, 2007, с. 38], о чем говорят и формулировки текстов, и ссылки на его работы.

(4) пиСали о тираже и периодичноСти выхода Газеты.

В 1994 году О.Д. Базаров и С.И. Кузнецов опубликовали сведения о количестве экземпляров газеты «Ниппон симбун», поступавших в Бурятию, - 2500 экземпляров [Базаров и др., 1994, с. 18]. Сколько всего экземпляров газеты печатали в хабаровске, они не сообщили, но можно подсчитать, сколько японских военнопленных в республике приходилось на 1 экземпляр газеты (в Бурятию было направлено 17 782 японских военнопленных [Там же, с. 10]).

О периодичности выхода газеты первой написала О.П. Еланцева. В 1997 году она сообщила, что периодичность была следующей: газета «выходила 10 раз в месяц» [Еланцева, 1997, с. 107]. Е.Л. Катасонова в 2005 году указала тираж газеты: «50 тыс. экземпляров» [Катасонова, 2005, с. 68], но, как и О.П. Еланцева, ссылку на источник не привела.

С.В. Карасев и О.П. Еланцева представили информацию о том, сколько военнопленных, по их мнению, приходилось на один экземпляр. С.В. Карасев указал: «Газета выпускалась из расчета - один экземпляр на 3-4 военнопленных» [Карасев, 2006а, с. 85; 2006б, с. 231; 2007б, с. 342], а О.П. Еланцева отметила: «1 экз. на 7-8 военнопленных японцев» [Еланцева, 1997, с. 107]. Мы видим, что их данные расходятся существенно.

В 2015 и 2016 годах А.А. Кириченко и А.И. Хазанов указали в своих публикациях тираж газеты «Нихон Симбун» - 150 тысяч экземпляров [Кириченко, 2015, с. 413; хазанов, 2016, с. 88].

В 2015 году С.П. Ким впервые опубликовал информацию о решении Политбюро от 4 сентября 1945 года, согласно которому газета должна была выходить 13 раз в месяц, содержать 4 полосы и выпускаться половинным форматом газеты «Правда» [Ким, 2015, с. 165].

(5) Пытались выявить периоды в издании газеты и изменение ее Функций на различных этапах политической работы среди военнопленных.

С.И. Кузнецов в 1994 году написал: «Первое время газета была лишь передаточным звеном информации инструкций советских властей для военнопленных. Позже, в конце 1946 г. она развернута активную пропагандистскую кампанию» [Кузнецов, 1994а, с. 57; 1994б, с. 103]. О.П. Еланцева так сформулировала периоды: «В первое время газета была лишь передаточным звеном информации инструкций советских властей для военнопленных, затем доминирующей линией в газете стала антиамериканская» [Еланцева, 1997, с. 101].

Е.Л. Катасонова также указала два этапа: «На первых порах основное назначение этой газеты виделось ее редакторам в ознакомлении японских военнопленных с официальными инструкциями для военнопленных центральных директивных и местных органов. Однако с конца 1946 г. на страницах газеты развернулась массированная пропагандистская кампания» [Катасонова, 2005, с. 68]. Трудно, однако, представить, что у редакторов газеты был выбор в отношении политики газеты, да и руководство страны и НКВД-МВД вряд ли позволяло им размышлять над своим «видением» основного назначения газеты.

С.В. Карасев в 2006 году отмечал, что газета «являлась неотъемлемой составляющий первого этапа работы по идеологической обработке японских военнопленных», но хронологические рамки этого этапа не указал и не объяснил, почему же только первого [Карасев, 2006а, с. 84; 2006б, с. 230].

(6) анализировали «антиамериканСкую линию» в редакционной политике Газеты.

«Антиамериканская линия в газете стала доминировать в 1947 г.», - писал С.И. Кузнецов. Критикуя американские оккупационные власти, газета не забывала критиковать и правительство Японии, кабинет Есида Сигэру за его сотрудничество с американцами. Военнопленным внушалось, что репатриация не принесет им избавления от бед, пока в Японии существует реакционное правительство, активно сотрудничающее с «американскими империалистами»» [Кузнецов, 1994б, с. 58; 1994в, с. 104; 1996, с. 82-83]. В монографии, изданной в 1997 году, С.И. Кузнецов подчеркнул, что «антиамериканская пропаганда» активизировалась по мере обострения «холодной войны» [Кузнецов, 1997, с. 78].

С.В. Карасев отметил: «С середины 1947 г. и до прекращения издания (до конца 1949 г.) «Нихон симбун» предпринимала усиленные действия для дискредитации политики, проводимой Соединенными Штатами Америки в Японии»; «материал, посвященный жизни в Японии, умело развивал чувство опасения и неприязни к американцам» [Карасев, 2006а, с. 85-86; 2006б, с. 231-232; 2007б, с. 342-343].

О.П. Еланцева, а затем и Е.Ю. Бондаренко в монографии повторили фразы С.И. Кузнецова об антиамериканской линии газеты [Бондаренко, 2002, с. 162; Еланцева, 1997, с. 101]. В автореферате диссертации Е.Ю. Бондаренко отметила, что антиамериканская деятельность газеты «Ниппон симбун» стала доминирующей «к концу 40-х годов» [Бондаренко, 2004, с. 39]. Позиция Е.Ю. Бондаренко в отношении даты (года), с которой антиамериканская линия стала доминировать, расходится с мнением других историков.

Е.Л. Катасонова пишет: «C конца 1946 г. на страницах газеты развернулась массированная пропагандистская кампания <…> в газете появлялись материалы, описывающие с критических позиций жизнь трудящихся в современной Японии и политику японских официальных кругов, однако основным нападкам постоянно подвергалась оккупационная политика американских властей» [Катасонова, 2005, с. 68-69].

На наш взгляд, анализ антиамериканской линии газеты проведен исследователями (С.И. Кузнецовым, Е.Л. Катасоновой и С.В. Карасевым) обстоятельно.

(7) Рассматривали вопрос об отношении к газете со стороны японских военнопленных.

«Отношение к ней не было однозначным, - отмечал С.И. Кузнецов. - По признанию многих военнопленных, очень многие не воспринимали «Ниппон симбун» всерьез - настолько просоветскими и политизированными были ее материалы» [Кузнецов, 1994б, с. 106; 1994в, с. 106; 1996, с. 83].

Е.Ю. Бондаренко и М.Н. Спиридонов в своих монографиях также написали: «Отношение военнопленных к ней было неоднозначным» [Бондаренко, 2002, с. 162; Спиридонов, 2003, с. 149].

Е.Л. Катасонова указала: «Отношение к этой газете было неоднозначным: некоторые не воспринимали ее из-за ярко выраженной политизированности материалов» [Катасонова, 2005, с. 69].

Обращает на себя внимание то, что если С.И. Кузнецов пишет об «очень многих» недовольных газетой, то Е.Л. Катасонова использует слово «некоторые».

С.И. Карасев пишет: «Не все военнопленные лояльно относились к газете «Нихон симбун» и ее статьям» [Карасев, 2006а, с. 85-86; 2006б, с. 232; 2007б, с. 342].

Э.-Б. Гучинова, анализируя постлагерные рисунки бывших японских военнопленных, приходит к выводу, что в них содержится «много критики и иронии по поводу содержания газеты». Но в ее монографии мы видим и выдержку из архивного документа: «В номере №31 «Ниппон синбун» от 13 марта 1947 г. было помещено объявление о репатриации японских военнопленных и интернированных, которую все давно ожидали. Поднималось доверие масс к «Ниппон Синбун» (выделено мной. - С.С.)» [Гучинова, 2016, с. 101].

Говоря о пробелах, недостаточно изученных вопросах и перспективах историографии, отметим:

- нет полной ясности в вопросах: каким был состав редакции газеты «Ниппон симбун»; сколько раз в месяц она выходила, и каким был ее тираж; когда вышел в свет последний номер газеты; была ли газета с самого начала четерехполосной;

- нуждается в дальнейшем исследовании вопрос об отношении японских военнопленных к газете и ее статьям на разных этапах политической работы среди японских военнопленных;

- вопрос об использовании политорганами данной газеты в практике своей работы среди японских военнопленных, располагавшихся в разных регионах СССР, изучен в разной степени. Так, например, имеются пробелы в изучении данного вопроса в отношении лагерей, располагавшихся в Алтайском крае и Кемеровской области;

- созрели условия для подготовки отдельного сборника документов, отражающих политическую работу с японскими военнопленными в СССР. В таком сборнике материалы о газете «Ниппон симбун» должны занять достойное место. Очевидно, там должны быть опубликованы не только отдельные статьи из газеты, но и фотокопии отдельных номеров (например, номер, в котором впервые был размещен материал о репатриации первой партии японских военнопленных на родину, что имело для них огромное значение);

- требует изучения работа в должности главного редактора газеты подполковника И.И. Коваленко (1918-2005), ставшего позже (с 1963 года) заведующим сектором Международного отдела ЦК КПСС, с 1980 года - заместителем заведующего Международным отделом ЦК КПСС.

О газете «Ниппон симбун» пока не издана ни одна монография, ни одна научная статья, хотя она являлась единственной газетой, издаваемой в Советском Союзе на японском языке для японских военнопленных в СССР. С.И. Кузнецов, заложивший фундамент отечественной историографии темы пребывания японских военнопленных в СССР, в своей диссертации написал: «Из показаний японцев, данных уже после репатриации, следует, что «Ниппон симбун» была важным элементом в системе идеологической обработки военнопленных» [Кузнецов, 1994в, с. 101-102].



Литература

газета японский военнопленный историографический

1. Базаров О.Д. В сибирском плену (Японские военнопленные в Восточной Сибири) / О.Д. Базаров, С.И. Кузнецов. - Улан-Удэ: Сибирь, 1994. - 37 с.

2. Базаров О.Д. «Сибирское интернирование»: японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.) / О.Д. Базаров. - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1997а. - 93 с.

3. Базаров О.Д. Японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.): автореферат диссертации… кандидата исторических наук / О.Д. Базаров. - Иркутск, 1997б. - 18 с.

4. Бондаренко Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914-1956 гг.) / Е.Ю. Бондаренко. - Владивосток: Дальневосточный университет, 2002. - 228 с.

5. Бондаренко Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914-1956 гг.): автореферат диссертации… доктора исторических наук / Е.Ю. Бондаренко. - Владивосток, 2004. - 45 с.

6. Бондаренко Е.Ю. Японские военнопленные на Дальнем Востоке России в послевоенные годы / Е.Ю. Бондаренко. - Владивосток: Дальневосточный университет, 1997. - 67 с.

7. Военнопленные в СССР. 1939-1956. Документы и материалы / сост. М.М. Загорулько, С.Г. Сидоров, Т.В. Царевская. - Москва: Логос, 2000. - 1120 с.

8. Галицкий В.П. Японские военнопленные в Советском плену - заложники чужой воли / В.П. Галицкий // Советский Союз и Япония во Второй мировой войне: участие и последствия. - Москва: ИДВ РАН, 2016. - С. 102-114.

9. Гучинова Э.-Б. Рисовать лагерь. Язык травмы и памяти японских военнопленных о СССР [Электронный ресурс] / Э.-Б. Гучинова. - Режим доступа: http:// src-home.slav.hokudai.ac.jp/kaken/Guchinova2016.

10. Еланцева О.П. Политическая работа среди японских военнопленных на строительстве Байкало-Амурской магистрали / О.П. Еланцева // Известия Владивостокского института международных отношений стран АТР Дальневосточного университета. - 1997. - №1. - С. 101-107.

11. Иван Иванович Коваленко. 13.02.1918-26.07.2005 // Проблемы Дальнего Востока. - 2005. - №6. - С. 190-191.

12. Карасев С.В. Вопросы идеологической работы в ходе советско-японской войны 1945 года / С.В. Карасев. - Иркутск: ИрГТУ, 2006а. - 96 с.

13. Карасев С.В. История плена: советско-японская война и ее последствия (1945-1956 годы): автореферат диссертации … доктора исторических наук / С.В. Карасев. - Улан-Удэ, 2007а. - 39 с.

14. Карасев С.В. История плена: советско-японская война и ее последствия (1945-1956 годы): диссертация … доктора исторических наук / С.В. Карасев. - Иркутск, 2007б. - 518 с.

15. Карасев С.В. Проблемы плена в советско-японской войне и их последствия (1945-1956 годы) / С.В. Карасев. - Иркутск: ИрГТУ, 2006б. - 354 с.

16. Карасев С.В. Японские военнопленные на территории Читинской области (1945-1949 гг.) / С.В. Карасев. - Иркутск: ИрГТУ, 2003. - 153 с.

17. Карасев С.В. Японские военнопленные на территории Читинской области (1945-1949 гг.): диссертация …кандидата исторических наук / С.В. Карасев. - Иркутск, 2002. - 225 с.

18. Катасонова Е.Л. Последние пленники Второй мировой войны: малоизвестные страницы российско-японских отношений / Е.Л. Катасонова. - Москва: Институт востоковедения, 2005. - 253 с.

19. Кез С. Банзай товарищу Сталину / С. Кез // Новые известия. - 1999. - 14 сентября.

20. Ким С.П. Политическая работа в лагерях МВД и отдельных рабочих батальонов МВС для японских военнопленных (1945-1950) / С.П. Ким // Клио. - 2015. - №4 (100). - С. 164-168.

21. Ким С.П. Японские военнопленные на территории Советского Союза (1945-1956 гг.): диссертация … кандидата исторических наук / С.П. Ким. - Москва, 2016. - 291 с.

22. Кириченко А.А. Военнопленные или интернированные? Очерки истории японских военнопленных / А.А. Кириченко // Российское японоведение сегодня:

к 20-летию Ассоциации японоведов. - Москва: ИДВ РАН, 2015. - С. 392-421.

23. Кириченко А.А. Решение проблем японского интернирования - важнейшая задача России / А.А. Кириченко // Япония наших дней. - №3 (9), 2011. - Москва: ИДВ РАН, 2012. - С. 43-60.

24. Козлов А.В. Советские газеты для военнопленных ориентировали иностранных граждан на лояльное отношение к Советскому Союзу. 1945-1956 гг. / А.В. Козлов // Военно-исторический журнал. - 2007. - №11. - С. 37-38.

25. Кузнецов С.И. Идеологическая обработка японских военнопленных в СССР (1945-1956) / С.И. Кузнецов // Знакомьтесь - Япония. - 1996. - №12. - C. 75-86.

26. Кузнецов С.И. Материалы архива Д. Макартура о японских военнопленных в СССР (1945-1956 гг.) / С.И. Кузнецов // Россия, Сибирь и страны АзиатскоТихоокеанского региона: тезисы докладов к науч.-прак. конф. 11-14 мая 1994 г., посвящ. 50-летию российско-новозеландских дипломатических отношений. - Иркутск, 1994а. - С. 226-228.

27. Кузнецов С.И. Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны: учебное пособие / С.И. Кузнецов. - Иркутск: ИГУ, 1994б. - 190 с.

28. Кузнецов С.И. Японские военнопленные в СССР после второй мировой войны (1945-1956 гг.): диссертация … доктора исторических наук / С.И. Кузнецов. - Иркутск, 1994в. - 346 с.

29. Кузнецов С.И. Японцы в сибирском плену (1945-1956 гг.) / С.И. Кузнецов. - Иркутск: Сибирь, 1997. - 261 с.

30. Репко С.И. Война и пропаганда (хV-хх вв.) / С.И. Репко. - Москва: Новости, 1999. - Ч. 1. - 436 с.

31. Русский архив: Великая Отечественная. Иностранные военнопленные второй мировой войны в СССР. - Т. 24 (13). - Москва: ТЕРРА, 1996. - 560 с.

32. Серебренников С.В. Политическая работа среди японских военнопленных в лагерях НКВД-МВД Сибири и Дальнего Востока СССР (обзор отечественной историографии) / С.В. Серебренников // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2016. - №12 (74). - Ч. 3. - С. 161-166.

33. Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945-1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования: диcсертация … кандидата исторических наук / М.Н. Спиридонов. - Красноярск, 2001. - 304 с.

34. Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945-1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования / М.Н. Спиридонов. - Красноярск: Красноярский государственный педагогический университет, 2003. - 276 с.

35. Хазанов А.М. Из воспоминаний востоковеда / А.М. хазанов // Восточный архив. - 2016. - №1 (33). - С. 88-92.

36. Японские военнопленные в СССР: 1945-1956: сборник документов / сост. В.А. Гаврилов, Е.Л. Катасонова. - Москва: МФД, 2013. - 784 с.

Размещено на Allbest.ru

...