Анна Киевская: между историографией и историей

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 930(477.44):929 АННА

АННА КИЕВСКАЯ: МЕЖДУ ИСТОРИОГРАФИЕЙ И ИСТОРИЕЙ

Александр Мусин

О дочери киевского князя Ярослава Мудрого Анне нам известно благодаря немногочисленным западноевропейским источникам, повествующим о ее браке с королем Франции Генрихом I Капетингом (1008-1060; король с 1031) и последующей судьбе вдовствующей королевы. В исторической науке этот брак обычно характеризуется как "экзотический", "загадочный", "невероятный" и "необъяснимый". Впрочем, обстоятельства его заключения будоражили уже воображение современников. Так, жизнеописание внука Генриха и Анны, короля Людовика VI, составленное аббатом Сугерием между 1108 и 1137 гг., повествует о "драгоценном" рубине, который якобы был привезен из Руси в качестве свадебного дара. Внук королевы преподнес камень аббатству Сан-Дени, дабы украсить им оправу тернового венца Спасителя. Позднее считалось, что этот рубин был частью короны Людовика Святого, хотя опись королевской сокровищницы 1534 г. никак не комментирует его происхождение. Тем не менее, легенда, согласно которой брачное посольство сопровождалось богатыми дарами, в том числе и "гиацинтом Анны", укоренилась в науке. Подобным образом к дарам Анны Ярославны не ранее 1830-х годов было причислено и т.н. Реймсское Евангелие4, представляющее конволют кириллического текста, датируемого XI в., и глаголической части, созданной в 1395 г. в Эммаусском монастыре в Праге. Существует мнение, что кириллические листки, якобы сопровождавшие Анну из Киева, в Чехию мог привести выросший во Франции император Священной Римской империи Карл IV (1316-1378; император с 1346), однако достоверность этой гипотезы подтвердить затруднительно5. Известно, что кодекс попал во Францию только определенно - до 1574 г. В XVI-XVIII вв. Евангелие использовалось в ритуале коронации французских монархов6. Причины такой сакрализации кодекса остаются неясными, если не принимать в расчет необычность славянской рукописи для библиотеки французского средневековья.

Недоумение, вызванное браком Генриха и Анны, отразилось в обильной историографии, представленной как исследованиями, так и публицистикой и беллетристикой, парадоксальным образом влиявшими друг на друга. По своему объему эта историография существенно превосходит скудный корпус письменных источников, а предположения и гипотезы - возможность интерпретации самих текстов. Многие современные публикации игнорируют обширную библиографию, посвященную истории Франции середины XI в., выводы и наблюдения которой могут сыграть важную роль в изучении темы. Чтобы вернуться к историческим реалиям, необходимо не только освободиться от "историографического бремени", предварительно оценив его позитивный потенциал, но и постараться подойти к источникам с новым прочтением, поместив их в контекст событий, разворачивавшихся в середине XI в. на Северо-Западе Европы.

Историографический обзор стоит начать с "романтической традиции" XVII в. Тогда брак связывали с "добродетелями" и "красотой" невесты, весть о которых разнеслась по всей Европе. В таком духе высказывался Франсуа-Эд де Мэзерэ (1610-1683), относивший брак к 1044 г.7. Столетием позже Пьер-Шарль Левек (1736-1812) сформулировал основные причины союза, некритическое использование которых в различных комбинациях легло в основу практически всех последующих трудов. Прежде всего, французская корона решилась на этот шаг из-за влияния Руси на европейскую политику XI в. Другим побудительным мотивом найти невесту на окраине христианского мира было желание избежать конфликта с Римской Церковью, которая запрещала близкородственные браки между правящими домами Европы. В этом союзе был якобы заинтересован и Рим, намеревавшийся таким образом войти в сношения с Русью. Исторические и хронологические неточности (Гита, дочь Харальда, была замужем не за князем Владимиром Ярославичем, а за Владимиром Всеволодовичем, отец которого мог быть женат на византийской аристократке, однако никаких свидетельств, что она была дочерью императора Константина IX Мономаха, не существует) лишь оттеняют основную идею автора:

Ярослав Мудрый был первейшим правителем северных стран, что и сделало его дочерей известнейшими невестами ЕвропыLevesque P.-Ch. Histoire de Russie, et de principales nations de l'Empire Russe. 4^e ed. - Paris, 1812. - T. 1. - P. 208-209.. Идеи П.-Ш. Левека резюмированы следующим образом: в XI в. Русь "была более едина, более счастлива, более могущественна и более обширна, чем Франция"France: ses anciennes relations avec. Рассматривая эти выводы, не стоит забывать, что автор эмигрировал в Россию из революционной Франции, и его оценка не могла не нести на себе отпечаток тогдашней политической ситуации. Схожим образом оценивал причины брака и Вольтер. Он считал, что Генрих посредством этого союза намеревался избежать конфликта с "брачными предрассудками" своего времени, и лишь удивлялся, каким образом в эпоху, когда связи между частями Европы были столь редки, король Франции узнал о существовании принцессы из "pays des anciens Scythes"la Russie. Histoire du Moyen Age // Dic- tionnaire chronologique et raisonne des.

Среди российских историков Николай Карамзин был первым, кто относительно подробно остановился на обстоятельствах брака Анны, тогда как Василий Татищев и Сергей Соловьев лишь кратко упомянули о немdecouvertes, inventions, innovations, per- fectionnemens, observations nouvelles et importations en France, dans les sciences, la litterature, les arts, l'agriculture, le commerce et l'industrie de 1789 a la fin de. Он датировал французское посольство в Киев 1048 г. и объяснял этот союз в духе построений П.-Ш. Левека1820. - Paris, 1823. -Vol. 7. - P. 466. Александр Лобанов-Ростовский в своем сочинении об Анне Ярославне охотно процитировал эту фразу ("...la Russie etait alors plus unie, plus heureuse, plus puissante, plus vaste que la France."), ошибочно приписав ее самому П.-Ш. Левеку: Lo-. Тональность его писаний 1810-х годов хорошо соответствовала роли Российской империи в победе над Наполеоном. Несмотря на кристаллизацию основных мифов об Анне Ярославне в начале XIX в., именно тогда началось собирание корпуса связанных с ней текстов. Это оказалось возможным благодаря новому этапу русско-французских отношений. А. Лобанов-Ростовский, долго живший во Франции по окончании наполеоновских войн, был первым, кто опубликовал акты французских королей, упоминавшие Анну. Причины брака в его освещении оставались прежними: красота невесты и величие Руси, заставлявшее Византию "покупать у нее мир". Однако автору принадлежит новая мифологема. Обратив внимание на то, что в актах королева именуется то Анной, то Агнессой, и отметив, что второе из имен не встречается в греческом месяцеслове, он "естественно предположил", что королеве после схизмы 1054 г. пришлось принять латинскую веру, что привело к перекрещиванию и перемене имени Lobanoffde Rostoff A. Recueil de pieces historiques sur la reine Anne... - Р. V-X, 20, 51.. Однако нам ничего не известно о канонических предписаниях середины XI в., касающихся перехода из византийского обряда в латинский. Наоборот, существует мнение об отрицательном отношении Римской Церкви к перекрещиванию. Византийская практика перекрещивания латинян при их переходе в восточный обряд известна, начиная с XI-XII вв. Она просуществовала до 1484 г., после чего возобновилась лишь в XVIII в. Такая практика неизменно осуждалась Римской Церковью, которая, за редким исключением, ей не следовала Gill J. Byzantium and the Papacy, 11981400. - New Brunswick, 1978. - Р. 40, 74-77.. В Московской Руси этот обычай сложился в XV-XVI вв., хотя отдельные свидетельства о нем вроде бы встречаются и в более раннее время. Не исключено, что он стал реакцией на перекрещивание православных в Болгарии, Венгрии и Польше, практиковавшееся в 1360-1370-х годах францисканцами и польским королем Казимиром Великим Мейендорф И., прот. Византия и Московская Русь: Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV в. - Paris, 1990. - С. 86, 391-392.. Однако лишь в период 1620-1667 гг. перекрещивание в Московском царстве получило каноническое одобрение. В этом смысле послание 1059 г. папы Николая II ad Reginem Galliae, не названной по имени Epistola Nicolai II pape ad Annam re- ginam // Recueil des Historiens des Gaules et de la France / M. Bouquet (ed.). - Paris, 1767. - T. 11. - P. 653-654., на которое ссылается А. Лобанов-Ростовский, никак не доказывает его догадку: папа лишь обращается к одной из своих поданных, обрядовая принадлежность которой его могла не интересовать, тем более, что конфликт между Римом и Константинополем только набирал силу, не затрагивая при этом остальную Европу.

Вместе с тем двойственность именования Анны в королевских актах заслуживает внимания. Употребление форм Agne/ Agnes ограничивается лишь двумя грамотами ее сына Филиппа, датируемыми в пределах 4 августа - 25 ноября 1060 г. Начиная с 14 мая 1061 г., королева упоминается в документах только с "православным" именем, а в грамоте 1063 г., данной аббатству Сан- Крепан-ле-Гранд в Суассоне, вообще ставит свою уникальную кириллическую подпись "ANAFbHNA". После кончины в актах pro remedio animae она вновь фигурирует как Анна Перечень королевских актов, упоминающих Анну, и обоснование их хронологии см.: Prou M. Recueil des actes de Philippe I^er, roi de France (1059-1108). - Paris, 1908. - N^o II. - P. 7 ([11] ("cum matre regina";. Информация последней группы источников крайне важна, поскольку Церковь традиционно поминала усопших с тем именем, которое они имели или принимали в момент кончины.

Ситуация с использованием "латинизированного" имени королевы может быть понята, исходя из реконструируемой практики королевской канцелярии того времени. При молодом короле Филиппе ее составляли архиканцлер, архиепископ Реймсский Гервасий, канцлер Бодуан и нотарий Евстафий18, т. е. те же лица, которые занимались делопроизводством короля Генриха до его кончины в 1060 г. Очевидно, в своей деятельности они руководствовались ономастиконом, сложившимся при покойном монархе.

Анна фигурирует лишь в трех грамотах своего супруга, что, по мнению исследователей, само по себе исключительно19. Форму имени королевы в акте, подписанном между 23 мая 1059 г. и 4 августа 1060 г. в пользу аббатства св. Ремигия в г. Санс, и в акте в пользу аббатства Сан-Мор-дэ- Фоссэ (12 июля, между 1054 и 1058 гг.), установить не удалось20. Однако существовал еще один документ, относимый к октябрю 1055 г. - августу 1060 г. и подтверждающий возрождение архиепископом Гервасием монастыря св. Никезия в Реймсе. Акт ныне утрачен, но он цитируется в церковной переписке XVII в. Здесь Анна определенно названа "Agnes"21.

Однако факт кириллической подписи королевы 1063 г. способен подтвердить, что прожив более 10 лет во Франции, Анна сохранила не только свое имя, но и особенности славянского произношения латинских слов, отсылающие нас к южному диалекту восточнославянского языка.

Представляется, что новое положение королевы-матери в регентском совете позволило ей со временем отказаться от "навязанной" формы собственного имени. Уникальное использование кириллической подписи стоит рассматривать как культурно-антропологический жест, символизирующий победу средневековой женщины-аристократки над внешними обстоятельствами23. В связи с этим нельзя не пожалеть, что Анне не нашлось места на страницах книги, посвященной женщинам династии Капетингов24.

Я не останавливаюсь здесь подробно на истории с обнаружением в XVII в. в аббатстве Вилльер в г. Серни (Фэртэ-Аллэ, Эссон) фрагментированной надгробной плиты, сегодня утраченной, с предполагаемой надписью "Hic jacet domina Agnes uxor quondam Henrici regis". Плиту, по собственному утверждению, видел известный знаток древностей иезуит Клод-Франсуа Менэстрие (1631-1705), однако позднее это известие было воспринято критически.

Впрочем, изготовление подобных кенотафов О такой интерпретации и даже возможном перенесении останков Анны в Вилльер см.: Velly P. F., abbe. Histoire de France, depuis l'etablissement de la monarchie jusqu'au regne de Louis XIV. - Paris, 1775. - Р. 385. хорошо вписывается в наши знания о развитии средневековых надгробий во Франции XIII в. Dectot X. Pierres tombales medievales: sculptures de l'au-dela. - Paris, 2006. - Р. 37-38., однако какую-либо связь королевы, скончавшейся в XI в., и обители, основанной в 1220-х годах, предположить затруднительно. Нельзя, однако, не вспомнить, что среди первых благотворителей аббатства в 1220-1230-х годах упомянуты cambellanus domini Ludovici Эрлуаний де Мелан и его жена Agnes Fleureau B. Histoire de l'Abbaye de Notre-Dame de Villiers: de l'Ordre de Citeaux, au diocese de Sens, pres La Ferte Alais...: 1220-1669. - Fontainebleau, 1893. - P. 14, 113., а также другая Agnes, вдова Арсье Беру, которая, по преданию, стала первой аббатисой женской общины Ibidem. - P. 18, note 26.. Если надгробная плита принадлежала кому-то из них, то не исключено, что уважаемый антиквар действительно мог ошибаться. Интересно, однако, отметить, что главная часовня аббатства действительно была посвящена св. Анне, память о чем сохраняется до сих пор в названии местной улицы, ведущей к обители.

Следующий этап историографии приходится на время военно-политической Антанты России, Франции и Великобритании и связан с именем Амадея Кэ де Сан-Эмура. Это был подходящий момент, чтобы напомнить о славных исторических связях союзников. Сам брак с принцессой из далекой страны, согласно автору, был вызван желанием обзавестись потомством для укрепления династии Капетиннгов, поскольку предшествующие браки Генриха были бездетны. Получил развитие в его труде и миф о богатых свадебных дарах, среди которых уже оказались и "золотые византийские монеты" Caix de Saint-Aymour A. Anne de Russie, reine de France et comtesse de Valois au XI^e siecle. - Paris, 1896.. Сложение Антанты повлияло на историческую публицистику, посвященную Анне Голубовский П. В. Новые исследования о, и даже породило "драму в пяти действиях с прологом"жизни французской королевы Анны Ярославны // Киевская старина. - Киев, 1886. - Т. 54. - С. 12-16; Buteau H. La princesse Anne // La Nouvelle Revue. - Paris, 1893. - T. 85. - Р. 297-306; Тимирязев В. А. Французская королева Анна Ярославна // Исторический вестник. - Санкт-Петербург, 1894. - Т. 55. -.

Воротников А. П. Анна Ярославна - королева Франции (1051-1060). - Москва, 1901 (2-е изд.: Москва, 1903; 3-е изд.: Париж, 1930). Перипетии французских отношений с Восточной Европой в XX в. всегда способствовали появлению публикаций, порожденных, по меткому выражению Робера-Анри Ботье (Bautier R.-H. Anne de Kiev... - P. 541), скорее доброй волей, чем здравым смыслом (Paleologue M. Anna-Iaroslawna, reine de France (10511075). - Paris, 1940; Тысяча лет франкорусских отношений (выставка архивных документов в Париже) // Исторический архив. - Москва, 1960. - № 5. - С. 174; Grunwald, de, С. Anne de Russie reine de France // Miroir de l'Histoire. - Paris, 1964. - No 174. - Р. 674-680; Levron I. Anne de Kiev, princesse russe, reine de France // Miroir de l'histoire. - Paris, 1972. - No 268. - Р. 118-125; Timey J. Anne de Kiev, princesse russe, reine de France et comtesse de Valois. - Paris, 1975).

Однако именно в эту эпоху появились публикации источников и исследования, посвященные правлениям Генриха I и Филиппа I, которые смогли ответить на ряд вопросов, касающихся количества свадебных посольств, а также даты самого брака. Очевидно, в Киев отправилось только одно посольство в 1049 г., в котором одновременно участвовали епископ шалонский Роже, упомянутый в т.н. Реймсской глоссе Catalogue general des manuscrits des bibliotheques publiques de France. - Paris, 1904. - T. 38: Reims, t. 1 / Par H. Loriquet. - Р. 23., и Госселан де Шони, епископ Мо, совместно с Кларием Готье, которые фигурируют в Хронике Клария из Санса. Несмотря на то, что эти лица были упомянуты источниками по отдельности, речь должна идти об одном и том же событии. Свадьба, согласно таким источникам, как Annales Vindocinenses, Gesta pontificum Cameracensium и Vita sancti Lietbertis, состоялась на праздник Пятидесятницы 19 мая 1051 г. одновременно с посвящением св. Лиетберта в епископы Камбрэsis // Bibliotheque historique de l'Yonne, ou. Однако эти историки практически не затрагивали тем, связанных с причинами самого брака. Рискнем предположить, что они приняли гипотезу о стремлении Капетингов избежать конфликта с папством из-за "кровосмесительных" союзов. Впрочем, хорошо известно, что уже Оттон Великий в 972 г. и Гуго Капет в 987 г. ссылались на это обстоятельство в надежде на династические браки с Византией. Исследователи справедливо считают такие заявления частью стратегии по укреплению собственной легитимности через родство с императорами ромеев.

Напомним, что Гуго Капет, пытаясь реализовать брачный проект с Византией, рассчитывал на заключение брака между своим сыном Робертом Auxerre, и, скорее всего, Анной, дочерью императора Романа II и сестрой Василия II и Константина VIII, которая стала впоследствии супругой князя Владимира Святого и бабкой Анны Ярославны. A. Поппэ считал, что уже в январе 988 г. при французском дворе стало известно, что Анна выходит замуж за Владимира Poppe A. The Political Background to the Baptism of Rus' Byzantine-Russian Relations between 986-89 // DOP. - Washington, D. C., 1976. - Vol. 30. - P. 232-235.. Это заставило французскую дипломатию отказаться от своих планов, возможно, на время. Франсуа Оливье-Мартан заметил, что брак Генриха и Анны 60 лет спустя стоит рассматривать как своеобразный способ реализовать мечту, некогда лелеемую Гуго Капетом и Гербертом Аврилакским, будущим папой Сильвестром II - облагородить род "европейских выскочек" союзом с императорской семьей Olivier-Martin F. Etudes sur les re- gences. - Paris, 1931. - T. 1: Les Regences et la majorite des rois sous les Capetiens directs et les premiers Valois (1060-1375). - Р. 23.. Даже сегодня во французской историографии принято считать, что Капетинги обязаны имени Филипп, неизвестному франкам, браку с Анной, которая по материнской линии происходила из Македонской династии Theis L. Histoire du Moyen Age Fran- ^ais: chronologie commentee de Clovis a Louis XI: 486-1483. - Paris, 1992. - Р. 94; Favier J. Dictoinnaire de la France me- dievale. - Paris, 1993. - Р. 51; Dunbabin J. What's in a Name? Philip, King of France // Speculum. - Cambridge, 1993. - Vol. 68(4). - P. 949-968; Guillorel H. Onomastique, mar- queurs identitaires et plurilinguisme. Les enjeux politiques de la toponymie et de l'anthroponymie // Onomastique, droit et politique. - Paris, 2012. - T. 64. - Р. 11-50.. По их мнению, это способно подтвердить верность Капетингов "византийской стратегии". Не исключая такой возможности, заметим, что среди Рюриковичей и македонских династов в Византии это имя не было известно. В то же время оно присутствует в латинском календаре. Дата рождения Филиппа незафиксирована, но она могла приходиться на день памяти апостола См. также: Hallieva-Boiche O. Les An.

В ХХ в. появились новые попытки объяснить русско-французский брак. В ряде случаев его инициативу приписывали князю Ярославу, который стремился установить систему брачных политических альянсов с правящими европейскими домамиglo-Saxons, les Francs, les Scandinaves: un. Исследователи ссылаются обычно на сообщение Ламберта Херсфельдского под 1042-1043 гг. о русском посольстве в Гослар и неудачной попытке брака дочери "короля Руси", предположительно, Анны, с германским императором Генрихом III43. По мнению Александра Назаренко, этот отказ и вынудил Ярослава Мудрого искать союза с европейскими монархиями, который был бы направлен против Германии. Помимо Генриха, в него мог войти и венгерский правитель Андрей I Арпадович, хотя точная дата его брака с Анастасией Ярославной остается неизвестной. Исследователь также полагает, что после провала русского похода на Константинополь в 1043 г. франко-русский союз мог быть направлен и против Византии Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых и политических связей IX-XII вв. - Москва, 2001. - С. 559; Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. 4: Западноевропейские источники / А. В. Назаренко (сост., пер. и коммент.). - Москва, 2010. - С. 137-138, прим. 80..

В других случаях инициатива приписывалась французской короне. Владимир Пашуто, который относил свадебное посольство в Киев к 1048-1049 гг., полагал, что король рассчитывал на помощь Руси в борьбе с "феодальной лигой" графа Рауля IV де Крепи. Одновременно король был заинтересован в союзе с русским князем, рассчитывая на помощь варяжской дружины в борьбе с нормандцами Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. - Москва, 1968. - С. 9, 132-133; Его же. Русско-скандинавские отношения и их место в истории раннесредневековой Европы // Скандинавский сборник. - Таллин, 1970. - Вып. 15. - С. 53-55.. Эпизодическое участие руссов, возможно, варяжских наемников, в противостоянии Византии с нормандцами в Южной Италии действительно известно источникам. Конкретно речь шла о битве при Каннах в 1018 г. между византийским войском во главе с катепаном Василием Воиоаннесом и армией лангобардов под предводительством Мелуса из Бари, который привлек на свою сторону нормандских наемников Жильбера Буатера Ademarus Cabannensis. Historia Fran-, и битве при Мелфи 16 марта 1041 г.corum / G. Waite (ed.) // MGH SS. - Hannover, 1841. - T. 4. - Р. 140 (III, 55); Ejus- dem. Chronique / Y. Chauvin, G. Pon (intr. et trad.). - Turnhout, 2003. - P. 208-209 (III, 55) ("Richardo vero comite Rotomagi, filio Richardi, Normannos gubernante, multi- tudo eorum cum duce Rodulfo armati Ro- mam, et inde conivente papa Benedicto Ap- puliam aggressi, cuncta devastant. Contra Интересно, что это предположение, весьма умозрительное, в некотором смысле может оказаться верным.

Франко-киевский союз рассматривался и в контексте геополитики. Ги Лобришон считал, что он занимал определенное место в "новой наступательной стратегии римского христианства" Journal de la France et des Fran^ais. Chronologie politique, culturelle et religieuse de Clovis a 2000 / F. Cibiel (dir.). - Paris, 2001. - Р. 171.. Возможно, автор имел в виду активизацию латинской Церкви на Востоке накануне схизмы 1054 г. Источники ничего не знают о подобной "наступательной" стратегии. Впоследствии, даже если схизма 1054 г. и нашла некоторое отражение в византийской и переводной древнерусской литературе Павлов А. С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. - Санкт-Петербург, 1878; Cicurov I. Ein antilateinischer Traktat des Kiever Metropoliten Ephraim im Codex Vaticanus Graecus 828 // Fontes Minores / L. Burgman, S. Dieter (Hrsg.). - Frankfurt am Main, 1998. - Bd. 10. - S. 319-356; Kol- baba T. M. The Byzantine Lists: Errors of the Latins. - Urbana, 2000., взаимное отлучение папского легата и константинопольского патриарха не изменило кардинально характер отношений христианского Востока и Запада, о чем уже говорилось выше.

Высказывались предположения о связи этого брака с отношениями Франции и Германии. Жан Донд отметил, что Генрих Капетинг решил вступить в брак с Анной почти сразу после его примирительной встречи с императором Генрихом III в октябре 1048 г. в Ивуа (Кариньян, Шампань-Арденны) в результате военной кампании 1043-1045 гг. в Бургундии. Возможно, именно тогда Анна была упомянута как возможная невеста короля, о которой немецкий двор знал по крайней мере с 1043 г. после неудачного сватовства в Госларе. Автор полагал, что Генрих мог согласиться с этим предложением, поскольку папский престол занимал ставленник императора, а конфликт из-за Лотарингии так и не был улажен. Робер- Анри Ботье, напротив, полагал, что брачный союз имел антигерманский характер, поскольку его инициатива могла принадлежать проведшему несколько лет в аббатстве Клюни в Бургундии, польскому правителю Казимиру Обновителю, супругой которого была тетка Анны и сестра Ярослава Мария ДобронегаBautier R.-H. Anne de Kiev... - Р. 545..

"Германский" и даже "германо-русский след" в этом браке увидел и Саблоч де ВажеVajay, de, S. Mathilde, reine de France. Согласно его гипотезе, вторая супруга Генриха в 1034-1044 гг., "другая Матильда", иногда опускаемая историографиейinconnue Contribution a l' histoire poli-, которую источники выводят "ex cesarum progenie" и называют "neptis Heinrici Imperatoris"53, была Матильда Фризская, племянница Генриха III и дочь Людольфа Фризского и Гертруды Эгесхайм. Другая их дочь - Ида Фризская или Ида из Эльсдорфа от своего первого брака с Липпольдом Штаденским54 имела четверых детей, в том числе дочь Оду, которая вышла замуж за брата Анны Святослава Ярославича55. Таким образом, вторая супруга Генриха оказывается не только близкой родственницей германского императора, но и свойственницей киевского князя. Если это так, то Генрих был традиционен в своей брачной политике, поскольку его первая невеста, тоже Матильда, скончавшаяся ребенком в 1033 г., была дочерью императора Конрада II.

Эта гипотеза могла бы многое объяснить. Даже "римский фактор" нашел бы здесь свое основание, поскольку Ода была не только внучатой племянницей германского императора, но и состояла в родстве с папой Львом IX (1049-1054) из рода Эгесхаймов. Ее бабка Гертруда приходилась тому сестрой ("soror Leonis papae")56. Также известно, что епископ Бруно, ставший папой Львом, во время своего пребывания на кафедре в Туле (10261049), активно участвовал в подготовке свадьбы Генриха I и дочери Конрада II в 1030-х годах, а также встречи короля и императора в Ивуа в 1048 г.57

Однако эта гипотеза сталкивается с непреодолимыми хронологическими противоречиями. Как было убедительно показано А. Назаренко, Ода не могла появиться на свет ранее 1040-х годов, и ее брак с князем Святославом относится к 1071-1072 гг. Заключение брака могло стоять в связи с конфликтом между тремя сыновьями Ярослава Мудрого. Именно в это время Всеволод и Святослав имели возможность рассчитывать на альянс с Германией и Данией, направленный как против Польши, так и ее союзника Изяслава58. Брак Святослава и Оды, бывший элементом этой политической комбинации, конечно, не мог повлиять на события, случившиеся за двадцать лет до него.

Женитьбу на Анне связывали и с внутриполитическими проблемами французского короля. Стремление создать независимую от местной аристократии власть вынудило Генриха отказаться от таких браков, которые бы связали его с одним из кланов Франции59. Некоторые исследователи продолжают придерживаться мнения, что Капетинги стремились женой великого князя Святослава Ярославича? // Восточная Европа в древности и средневековье. Древняя Русь в системе избегать конфликта с Римом из-за кровнородственных браков. Важную роль здесь играют труды Патрика Корбэ, который считает, что именно канонические проблемы привели к заключению "самого экзогамного брака в династической истории Франции" Corbet P. Autour de Burchard de Worms: l'Eglise allemande et les interdits de parente: IXeme - XIIeme siecle. - Frankfurt am Main, 2001. - Vol. 1. - Р. 264; Ejusdem. In multis or- bis partibus. Leon IX et les interdits de parente (1049-1054) // Leon IX et son temps. Actes du colloque internationale / G. Bischoff, B. M. Tock (ed.). - Turnhout, 2006. - Р. 347.. Однако, оценивая этот фактор, нельзя не обратить внимание на определенные противоречия в церковной политике XI в. в отношении браков в запрещенных степенях родства. Сам П. Корбэ вынужден приводить дополнительную аргументацию, чтобы доказать последовательность папской политики в этом вопросе Ejusdem. Autour de Burchard de Worms... - Р. 137-146, 262-263; Ejusdem. In multis orbis partibus. - Р. 343, 347.. Источники свидетельствует о снисходительной реакции папы Льва IX на союз Бодуана VI Фландрского и Рихильды д'Эно в 1051 г., а также брак Вильгельма Нормандского и Матильды Фландрской, изначально запрещенный в 1049 г., но впоследствии одобренный. До этого Бруно, как епископ Тула, не отреагировал в 1043 г. на "кровосмесительный" брак Генриха III и его двоюродной сестры Агнессы из Пуатье. Все это заставляет предполагать, что позиция Церкви в этом вопросе была достаточно гибкой.

Что же касается "романтической традиции", то она получила свое развитие в формировании национальной идентичности и идеологии в различных этнических и культурных контекстах. Несмотря на то, что подобная литература зачастую способствовала консервации в массовом сознании ряда неисторических представлений об Анне Ярославне, она, тем не менее, поддерживала в обществе интерес к этой персоне и объективно не только формировала общественную потребность в преодолении расхожих мифов, но и, служа своеобразным contradictio in contrarium, указала пути преодоления историографического кризиса через отказ от устоявшегося в литературе набора мнений.

Особую роль образ Анны был призван сыграть в развитии украинской культуры и общества с точки зрения их европейской судьбы. Еще в начале - первой половине ХХ в. деятели украинского возрождения заинтересовались этой темой. Иван Франко перевел сочинение А. Кэ де Сан-Эмура об "Анне-Русинке", а Илько Борщак и Иван Филипчак посвятили Анне исторический очерк и художественную повесть. В дальнейшем эта тема получила развитие в публикациях представителей украинской диаспоры и связанных с ней учебных и научных организаций как подсознательный элемент евроинтеграции65, использующий исторические параллели, а также в самой Украине66.

Стоит напомнить и роль этого образа во внешней политике Украины. В июне 2005 г. президент Виктор Ющенко торжественно открыл в г. Сан- лис во Франции памятник Анне, созданный скульптором Валентином Знобой. В феврале 2007 г. он провел переговоры с властями г. Фюрстен- фельдбрук (Бавария, ФРГ) о передачи Украине частицы мощей св. Эдигны из Пуха67. Католическая святая (+1109, память 26 февраля), согласно житию, была дочерью не названного по имени французского короля, однако предание усвоило роль ее отца именно Генриху I. Известно, что у Генриха и Анны было три сына: Филипп (1052-1053-1108), Роберт (1055-1060) и Гуго (1057-1102), а также дочь Эмма, родившаяся, возможно, в 1054 г. Однако о судьбе Эммы нам ничего не известно, и надежно связать ее с Эдигной не представляется возможным.

В России "романтическая традиция" приобрела вид исторической публицистики68, подчеркивавшей величие державы, или же "гендерного" исследования69. Эти сочинения не привнесли в развитие сюжета ничего нового, а смешение стилей иногда приводило к феномену "дамской" публицистики70. Здесь можно встретить мифы о том, что Анна написала свое имя на "брачном контракте", а король, "по неграмотности", поставил "крестик"71, что Анна совершила "гражданский подвиг", принеся клятву на привезенном с собой "славянском евангелии", что в "письмах к отцу" (sic!) Анна описывала Париж как "хмурый и некрасивый", а французов - как неграмотных и нечистоплотных Ср.: Druon M. The History of Paris from Caesar to St Louis. - London, 1966. - Р. 70-71.. В качестве "источника" при этом вполне мог использоваться и роман Антонина Ладинского "Анна Ярославна - королева Франции" (1961), положенный в основу фильма Игоря Масленникова "Ярославна - королева Франции" (1978), и даже детская книга Ольги Гурьян для "младшего школьного возраста" "Повесть о верной Аниске" - воображаемой служанке Анны Ярославны (1967).

Такая ситуация характерна не только для Восточной Европы. Образ Анны участвует и в мифотворчестве вокруг ее предполагаемой матери Ин- гигерды-Ирины, дочери шведского правителя Олафа Шотконунга. Традиция, возникшая между 1439 и 1556 гг., связывает с ней погребение княгини по имени Анна в Софийском соборе в Великом Новгороде Янин В. Л. Некрополь Софийского собора: церковная традиция и историческая критика. - Москва, 1988. -С. 128-129, 134-140.. Канонизация Анны Новгородской в XV в. получила неожиданное развитие в современной Швеции, особенно в Сигтуне, где активно распространяется почитание Ингигерды как "шведской православной святой". Образ Анны в этом региональном культе восходит к публицистике и "скандинавскому патриотизму". Так, утверждается, что она произвела во Франции сенсацию своей "образованностью", а ее сын Филипп был лишен "идеалов эпохи викингов".

"Анномания" не обошла стороной и Францию, где основным жанром стал "дамский роман" и даже детская литература. Это проявилось и в общественной сфере, где известны как учебные организации, например, французский лицей Анны Киевской в Украине, так и культурные ассоциации. Еще в 1999 г. в Верхней Гаронне было создано общество культурного обмена Франция-Украина "Анна Киевская", а в 2013 г. - ассоциация в Марселе с таким же названием, ориентированная на сотрудничество с Россией. Можно упомянуть созданное в 2013 г. в Дижоне агентство недвижимости "Анна Киевская", директор которого Гэль де Крепи стремится таким образом подчеркнуть свою связь с графом Раулем де Крепи, вторым мужем Анны.

Краткий обзор популяризации образа Анны дан здесь не случайно. Существование параллельных сюжетов в публицистике и в научной литературе ставит вопрос об ответственности историков за присущий массовому сознанию антиисторизм в этом вопросе. Стоит подвести итог нашим наблюдениям и наметить перспективные направления исследований.

Прежде всего, необходимо отказаться от "романтических" версий, хотя некоторые авторы до сих пор полагают, что "roman d'amour" в средневековом браке хоть и "маловероятен, но не невозможен". Стремление избежать союзов в близких степенях родства вряд ли было определяющим в силу гибкости церковной практики. В некоторых случаях ссылки на подобные проблемы были частью дипломатической стратегии. Мнение о международном авторитете Киевской Руси, с которой европейские монархи стремились заключить брачные союзы, стоит рассматривать как мотивированное историко-политическими причинами конца XVIII- XIX вв. Несмотря на то, что в действиях Ярослава Мудрого просматривается некоторая брачная политика, ее успех определялся, в конечном счете, интересами европейских правителей. Глобальные причины не были действенны в середине XI в.: по остроумному замечанию Р.-А. Ботье, было бы неосторожно приписывать слабому Генриху I широкие геополитические замыслы Bautier R.-H. Anne de Kiev... - Р. 545.. Большинство королевских браков в различных частях бывшей Каролингской империи стремилось к созданию местных союзов sanguinis affinitas Depreux Ph. Princes, princesses et nobles etrangers a la cour des rois mero- vingiens et carolingiens: allies, hotes ou otages? // L'etranger au Moyen Age. Actes des congres de la Societe des historiens medievistes de l'enseignement superieur public. Gottingen, Juin 1999 / Cl. Govard (dir.). - Paris, 2000. - Р. 147., утверждающих войну и мир на границах собственных анклавов.

Исходя из этих соображений и нужно оценивать брак Генриха и Анны. Остается понять, какими политическими заботами был окружен Генрих в этот момент. Скорее всего, они были связаны с началом противостояния Франции и герцогства Нормандского. На мысль о связи брака с обострением франко-нормандских отношений наводит идеальное совпадение общей хронологии конфликта и реализации свадебного прожекта. Подготовка к свадьбе разворачивается между подписанием королевского диплома аббатству Сан-Медар в Суассоне 23 мая 1048 г. Soehnee F. Catalogue des actes d'Henri... - Р. 84-85. - N^o 80., когда Генрих и Вильгельм еще выступают союзниками после разгрома в 1047 г. восставшей нормандской знати в битве при Валь-э-Дюн, и открытым конфликтом между ними в начале 1050-х годов Dhondt J. Les relations entre la France. Первые трения и переориентация королевской политики на союз с Годфруа Мартелом начались после осады нормандцами Донфрона и Алансона, захваченных накануне графством Анжу. Если изначально король в целом мог благосклонно отнестись к позиции Нормандии в этом конфликте, то впоследствии он воспринял усиление молодого Вильгельма, до сего времени находившегося под королевским покровительством, как угрозу своей власти.

Многое зависит от уточнения даты этих событий. Обычно осада обоих замков и союз короля с Анжу относится к 1050-1052 гг.et la Normandie sous Henri I^er // Norman- nia. - Caen, 1939. - Т. 12. - Р. 465-486. Однако это мнение было оспорено еще Луи Хальфаном, что получило дополнительное обоснование в трудах Оливье Гийо и Жерара Луиза, предложивших "высокую хронологию" событий. Согласно их построениям, осада Дон- фрона происходила одновременно с нормандской оккупацией расположенных неподалеку городов Сэ и Пассэ. Эти события должны были произойти до сентября 1049 г., поскольку на синоде в Реймсе в начале октября Ив из Беллема, новый епископ Сэ, был вынужден оправдываться за пожар, случившийся в кафедральном соборе из-за нашествия неких "раз- бойников"82. Наиболее вероятно, речь шла о нормандцах.

Подозрения короля в отношении Вильгельма могли лишь усилиться после Реймсского собора 3-5 октября 1049 г.83, на котором сам Генрих и большинство его епископов отсутствовали под предлогом похода против "неких мятежников"84. Если О. Гийо полагал, что речь действительно могла идти о военной компании против графства Анжу и осаде Му- льерна в 1049 г.85, то другие историки скептически восприняли подобное оправдание86. Король, обвинявшийся в симонии, явно не был заинтересован в присутствии на этом соборе своих епископов и стремился избежать встречи с папой, активно выступавшим против королевского вмешательства в дела Церкви87. Жан-Франсуа Лемаринье пытался дополнительно объяснить отказ Генриха приехать в Реймс его враждебностью к императору Генриху III, союзнику нового папы88. Позиция короля резко контрастировала с благожелательным присутствием императора на синоде в Майнце в конце 1049 г. Реймсский собор действительно высказался против симонии и против участия короля в назначении аббатов и епископов.

Исследователи полагают, что авторитету Генриха был нанесен существенный ущерб90.

Если французский епископат практически отсутствовал на соборе, то нормандские епископы активно участвовали во всех его сессиях. Из 20 епископов, бывших на соборе, пятеро прибыли из Нормандии91. Они оказались усилены новоизбранным епископом Сэ Ивом, политически связанным с герцогом Вильгельмом92. Исследования показывают, что нормандский провинциальный синод представлял собой весьма замкнутую группу епископов, подчинявшуюся герцогу93. Таким образом, действия Вильгельма в Реймсе могут рассматриваться как оппозиция Генриху.

Внимания заслуживает еще один эпизод, имевший место на соборе. Именно тогда папа не благословил брак Вильгельма Нормандского и Матильды Фландрской94, все же состоявшийся в самом начале 1050-х годов. Известно, что бабка Матильды Элеонора Нормандская, жена Болдуина IV Фландрского (1012-1013-1067), приходилась Вильгельму теткой, будучи дочерью герцога Нормандии Ричарда II Доброго (963-1026) и родной сестрой отца Вильгельма - Роберта Великолепного (1000-1035). Соответственно, невеста была двоюродной племянницей герцога Вильгельма и находилась с ним в пятой степени родства, что подпадало под канонический запрет, одобряемый папой Львом IX. Однако, как мы уже отметили, церковная политика в этом вопросе была достаточно гибкой, и в данном случае, как и во многих других, первоначальный запрет был обойден участниками предполагаемого альянса. королевский акт геополитика культура

Очевидно, этот брачный союз между Нормандией и Фландрией планировался уже во второй половине 1049 г. И нормандский и французский матримониальные прожекты приходятся практически на одно и тоже время, характеризующееся серьезными политическими и дипломатическими изменения в Северо-Западной Европе. Именно тогда не только формируется политический альянс Фландрии и Нормандии и происходит разрыв между Вильгельмом и Генрихом, последний из которых заключает союз с Анжу, но и начинают складываться новые отношения между Нормандией и Англией. Согласно рукописи "D" "Англо-Саксонской хроники", в начале 1050-х годов Вильгельм побывал на Британских островах, а осенью 1051 г. граф Евстафий Булонский, вассал Фландрии и зять английского короля Эдуарда Исповедника, также нанес последнему визит. Известно, что в 1049 г. император Генрих III пытался использовать английский флот против Фландрии, и весьма возможно, что оба визита имели своей целью нейтрализовать эту потенциальную угрозу.

Можно предполагать, что союз, который начал складываться между Нормандией, Фландрией и Англией в 1049-1051 гг., был усилен женитьбой Вильгельма на Матильде. Непосредственно после 1051 г., согласно Гийому из Пуатье и Гийому Жюмьежскому, король Эдуард избрал герцога Вильгельма своим преемником Об этом см.: Bouet P. Les relations entre les Scandinaves, l'Angleterre et la Normandie avant la bataille de Hastings // La tapisserie de Bayeux. Une chronique des temps vikings? Actes du colloque international / S. Lemagnen (dir.). - Bonsecours, 2009. - Р. 73, 75.. Роль брака Юдифи, сводной сестры Бодуана IV, с ярлом Тостигом Годвинсоном, который приходится на это же время, в сложении тройственного союза не вполне очевидна. Так, Фрэнк Барлоу, который изначально сопоставил эти события Barlow F. William I and the Norman Conquest. - Р. 16., позднее заметил, что в 1051-1052 гг. союз Бодуана Фландрского и Годвина Уэссекского, сложившийся в результате этого брака, мог угрожать как планам английского короля, так и нормандского герцога. Действительно, Годвин, вынужденный бежать из Англии после конфликта с королем Эдуардом, в 1051-1052 гг. нашел убежище именно во Фландрии, с помощью которой позднее и вернулся к власти.

Таким образом, уже во время французского посольства в Киев в 1049 г. можно предполагать рост политической напряженности между Францией и Нормандией. Точная последовательность событий неизвестна, и противники в течение некоторого времени могли предпринимать дипломатические маневры в поисках компромисса. Так, во время осады Мульерна осенью 1049 г. войска короля и герцога еще могли действовать заодно, если верить сведениям Гийома из Пуатье. Один из королевских актов сообщает, что Вильгельм мог находиться при дворе Генриха в Витри-о-Лож осенью 1052 г., однако политический смысл такого визита неизвестен, тогда как подлинность самого акта вызывает сомнение у некоторых историков100. Однако, в любом случае, период 1049-1051 гг. должен рассматриваться как поворотный момент во взаимоотношениях короля Генриха и герцога Вильгельма, особенно если мы согласны с ранней датой осады Донфрона. В такой ситуации решение Генриха найти новую королеву может рассматриваться как "симметричный ответ" на политические маневры Вильгельма и его предстоящий брак.

Остается понять, каковы могли быть политические мотивы брака с далекой княжной в условиях сложения на Северо-Западе Европы политической коалиции морских держав, которая потенциально угрожала власти короля Генриха. Считаем возможным предположить, что этот брак преследовал своей целью союз Франции с правителем Норвегии Харальдом I Сигурдарсоном, женатым на Елизавете, другой дочери Ярослава Мудрого и сестре Анны. Естественно, речь идет о плохо отраженном в источниках правлении "самого загадочного" из Капетингов, который "продолжает оставаться фантомом для историков" Подобные оценки см.: Calmette J. Trilogie de l'histoire de France. - Paris, 1948. - Vol. 1. - Р. 177; Petit-Dutaillis C_%Frederic Soehnee // Bibliotheque de l'Ecole des chartes. - Paris, 1942. - T. 103. - Р. 367; Dhondt J. Quelques aspects du regne d'Hen- ri I^er, roi de France // Melanges d'histoire du Moyen Ages dedies a la memoire de Louis Hal- phen / C. E. Perrin (ed.). - Paris, 1951. - Р. 199., и короля Норвегии, история которого также не написана до конца. Однако франко-норвежские контакты в эту эпоху определенно существовали, а военная активность норвежского конунга в Северном море превращала его в идеального союзника против альянса морских держав.

Харальд вступил в брак с Елизаветой, скорее всего, зимой 1044-1045 гг. и получил власть над частью Норвегии в 1046 г. Если о претензиях Ха- ральда на датскую корону хорошо известно, то его политика в отношении Англии до событий 1066 г. остается неясной. Как преемник конунга Норвегии Магнуса I Олавсона (+1047) в силу его соглашения 1036 г. с правителем Дании Хёрдакнутом (+1042), сыном Кнута Могучего и Эммы Нормандской, Харальд Суровый Правитель мог рассматриваться как возможный претендент на английскую корону, хотя его права здесь оказываются более дискуссионнымиduring the Transition to the Historical Period // Archaeology and the Urban Economy: Festschrift to Asbjnrn / E. Herteig. S. Myrvol (ed.). - Bergen, 1989. - Р. 91-135. См. об этом периоде: Bagge S. Eleventh century Norway: the formation of a King. Полагаем, что формирование амбиций Харальда Сигурдарсона в отношении Англии должны восходить именно к концу 1040 - началу 1050-х годов.

Подобные амбиции могли послужить основой для его альянса с Генрихом, направленного против Нормандии, правитель которой получает в это время шанс занять английский престол. Морские набеги конунга, названного Адамом Бременским fulminis septentrionis, простирались от Оркнейских островов и Исландии до Дании и славянских земельdom // The Neighbours of Poland in the, и Харальд вполне мог создать угрозу морскому сообщению между Нормандией, Англией и Фландрией. Некоторые историки приписывают ему разорение Хедебю в 1050 г. Neveux F. Harald le Severe... - Р. 55., а присутствие скандинавов, возможно, норвежцев на берегах Ла-Манша и во Фландрии в 1048-1050 гг. упомянуто в "Англо-Саксонской хронике" Abrams L. England, Normandy and Scandinavia // A Companion to the Anglo- Norman World / C. Harper-Bill, E. van Houts (eds.). - Rochester; New York, 2003. - Р. 54. - Notes 69, 70.. К тому же, Харальд оказывается не первым норвежским конунгом, имевшим союзные отношения с континентальными правителями. Олав Харальдссон уже состоял на службе у герцога Нормандии Ричарда II во время его конфликта с Эдом II, графом Блуа, в 1013-1014 г. Известие об этом союзе было трансформировано норвежским хронистом монахом Теодорихом в загадочную информацию, что Вильгельм Нормандский использовал конунга против короля Франции Роберта.

Адам Бременский оказывается единственным автором-современником описываемых событий, повествующим об отношениях норвежского конунга и Европы. Защищая юрисдикцию гамбургских архиепископов над Норвегией, которую Харальд постоянно ставил под сомнение, Адам не мог относиться к нему непредвзято. В этой связи представляет особенный интерес его схолия о том, что Харальд сумел установить церковные связи с "Галлией" и отправлял туда на ординацию своих епископовantiquitate regum Norwagensium //. Если Адольф Дитлер Йоргенсон (1840-1897) полагал, что "in Galliam" должно означать Аквитанию, то Стефан Ковье предложил видеть здесь НормандиюMonumenta historica Norvegiae: la- tinske Kildeskrifter til Norges Historie i Middelalderen / G. Strom ^d.). - Kris- tiania, 1880. - Р. 22 (XIII) ("Willelmus dux Normanniae adsciverit eum sibi contra Robertum regem Franciae"). См. также: Bauduin Р. La premiere Normandie (X^e- XI^e siecles). Sur les frontieres de la haute Normandie: identite et constuction d'une principaute. 2^e ed. - Caen, 2006. - P. 182;. Общеизвестно, однако, что у Адама Бременского "Gallia" могла обозначать территории к западу от Рейна вообще. Учитывая такое архаичное употребление термина, стоит предположить, что оно отсылает нас скорее к "metropolitanae Remensis” и "Galliae Belgica”, а не к "Normandiae” и "metropolitanae Rothomagensis". В сообщении Адама можно увидеть указание на церковные контакты между Харальдом Норвежским и Генрихом Французским. Вообще же, континентальные клирики достаточно активно проявляли себя как на Британских островах, так и на Скандинавском полуострове.

История женитьбы Генриха на Анне имеет еще одно совпадение с событиями церковной истории Франции и Норвегии. В данном случае речь идет о почитании св. Климента Римского. Именно на рубеже 1040-1050-х годов в обеих странах вновь пробуждается интерес к культу этого святого112. Средневековая французская рукопись "Псалтырь Одальрика", сохранившаяся в копии XII в., содержит т.н. Реймсскую глоссу113. Здесь сообщается, что Одальрик, канонник собора в Реймсе, попросил епископа Шалонского Роже II (1042-1066), члена посольства в Киев (Chiou), собрать сведения относительно мощей св. Климента, которые, по его знанию, некогда находились в Херсонесе (Cersona) на границе с Русью (Rabastia)114. В действительности, эти реликвии, обретенные св. Константином Философом в Корсуне в середине IX в., во время описываемых событий находились в Киеве, будучи перенесенными сюда князем Владимиром Святым после его крещения в 988 г.115. Епископ Роже исполнил просьбу Одальри- ка и по возвращении поведал, не без анахронизмов, например, об участии некоего папы по имени Iulius в обретении реликвий в IX в., что мощи находятся непосредственно в Киеве116. Еще одна ошибка информатора состоит в том, что перенесение мощей связывается с самим Ярославом, а не с его отцом Владимиром. На этом основании Вера Брюсова, вслед за Дмитрием Айналовым, полагала, как нам представляется - напрасно, что упоминание Ярослава в связи с перенесением мощей св. Климента, должно объясняться не ошибкой информатора, а успешным походом князя на Корсунь, который компенсировал разгром экспедиции против Константинополя в 1043 г. Брюсова В. Г. Русско-византийские отношения середины XI века // Вопросы истории. - Москва, 1972. - № 3. - С. 57, 59-60, 62; Айналов Д. В. Судьба киевского художественного наследия // Записки Отделения русской и славянской археологии императорского Русского археологического общества. - Петроград, 1918. - Т. 12. - С. 26-27. Стоит сравнить такую форму имени русского князя в латинском тексте с данными скандинавских саг, где он именуется Jarizleifr, Jaruzleifr, Jarizleifr, Jarizleivr, Jarizlafr, Jarisleifr, Urisleifr, Ierzlavr, Jarzellavus, Iarezlafus, Jaritzlavus, и даже Wirtzlavus: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. 5: Древнескандинавские источники / Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон, Е. А. Мельникова (сост., пер. и коммент.). - Москва, 2009. - С. 65. При этом епископ Роже сослался на личное общение с князем, которого он называет как Oresclavus116, так и Georgius Scavus.