Анна Киевская: между историографией и историей

Не лишне задаться вопросом: что именно могло пробудить интерес Одальрика к мощам св. Климента в 1049 г.? Стоит напомнить, что именно в это время Харальд Сигурдарсон основывает в Осло церковь св. Климента, обновляя уже существовавший в Северо-Западной Европе культ этого святого. Вероятность того, что эта церковь была основана Харальдом Гормсоном, крайне невелика. Не исключено, что посвящение церкви св. Клименту было связано с перенесением в Норвегию из Киева частицы мощей святого, которое мог предпринять сам Харальд. Если, как мы только что предположили, между Осло и Реймсом существовали церковные связи, интерес Одальрика к мощам святого вполне мог быть вызван известиями из Норвегии. Дополнительно этот интерес мог быть "подогрет" и визитом в Реймс другого римского епископа, Льва IX, который участвовал в перенесении мощей св. Ремигия. Не случайно в сделанном современником описании этого события постоянно присутствуют аллюзии на перенесение мощей св. Климента121.

Принимая во внимание последнюю возможность, эпизод с мощами может дать terminus post quem для посольства. Миссия могла отправиться в Киев после собора в Реймсе, между октябрем и концом декабря 1049 г. Впрочем, известно, что собор отлучил от общения тех французских епископов, которые его проигнорировали. Акты собора упоминают экском- муникацию архиепископа Санса и епископов Бовэ и Амьена122. Имена Роже Шалонского и Готье, епископа Мо, в этом списке не упомянуты.

Это дало Мишелю Бюру возможность заключить, что во время собора они уже отправились в Киев Bur M. Leon IX et la France... - P. 247.. Наша гипотеза заставляет нас искать иные причины отсутствия Роже и Готье на соборе, как и заново объяснять отсутствие канонических санкций против них.

В завершении нашего исследования заметим, что Адам Бременский упоминает о возвращении Харальда Сурового Правителя из Греции в Норвегию и о его браке с Елизаветой в той же схолии, что и о женитьбе Генриха на Анне, как если бы речь шла о взаимосвязанных событиях, или же эти данные были заимствованы из одного источника Adam Bremensis. Hamburgische Kir- chengeschichte. - P. 153, (III.12, schol. 62 [63]) ("Haroldus a Graecia regressus filiam regis Ruziae Gerzlef uxorem accepit. Alteram tu- lit Andreas, rex Ungrorum, de qua genitus est Salomon. Terciam duxit rex Francorum Heinricus, quae peperit ei Philippum").. Все вышеперечисленные соображения позволяют считать гипотезу о попытке создания франконорвежского союза в условиях формирования коалиции между Нормандией, Англией и Фландрией вполне допустимой. Частью этого политического альянса и мог быть брак Генриха с сестрой супруги норвежского конунга.

Насколько этот союз был успешен, сказать затруднительно. О каких-либо его реальных последствиях нам не известно. Возможно, он вообще был "заморожен" на стадии сближения двух государей и установления церковных контактов. Основные заботы Харальда были связаны с решением внутренних проблем Норвегии Krag C. The early unification of Norway // The Cambridge History of Scandinavia / K. Helle (ed.). - Cambridge, 2008. - Vol. 1. - Р. 198-199., что могло помешать ему вести активную внешнюю политику. Сам Генрих мог предпочесть другие способы сдерживания нормандцев, тем более, что конфликт не вышел за пределы материка. После поражений в 1054 и 1057 гг. при Мортемаре и Варавилле король уже не рассчитывал подчинить себе нормандского герцога. Не вполне понятна и роль Фландрии в сложении "тройственного союза", о контактах которой с норвежцами около 1050 г. уже писалось выше. Возможно, 1052-1053 гг. были тем рубежом, который мог окончательно похоронить предполагаемый франко-норвежский альянс. В это время в нормано-англо-фландрской коалиции обозначились серьезные противоречия из-за Годвина Уэссекского, а через несколько лет, в 1060 г., Бодуан Фландрский станет регентом юного короля Франции Филиппа. Почти одновременно папа Лев IX в январе 1053 г. подтвердил права гамбургских архиепископов в отношении Норве- гии128, что поставило крест на ее возможном церковном союзе с Францией.

Отметим, что у выдвинутой нами гипотезы о причинах брака Генриха и Анны есть определенные преимущества перед прочими существующими объяснениями. Она не выходит за рамки границ и политических интересов государств Северо-Западной Европы, возвращает Норвегию середины XI в. в европейскую внешнюю политику, не превосходит интерпретационные возможности источников, свидетельствующих о военной активности Харальда Сигурдарсона в этом регионе и о его церковных контактах с церковью "Галлии", и идеально соответствует хронологии развития конфликта между Францией и Нормандией.

Совершенно очевидно, что следующий брак Анны как вдовствующей королевы с графом Валуа Раулем IV де Крепи, который мог состояться уже в 1061 г.129, также имел целью решение текущих проблем французского королевства. В литературе этот брак именуется "скандальным", "тайным", "романтическим", а в представлении некоторых он даже сопровождался "похищением" невесты130. Научная историография, посвященная второму браку Анны, весьма противоречива. Его сравнивают с новым замужеством Феофа- но, вдовы Оттона II, поскольку в обоих случаях чужестранное происхождение и отсутствие семейной поддержки обрекало вдов на изоляцию. Это и заставило их, по мнению некоторых исследователей, искать жизненную опору и утраченный социальный статус в новом браке131. Однако такой подход, предполагающий инициативу вдовы эпохи Средневековья в вопросе нового брака, представляется нам неоправданной модернизацией истории.

Принято также считать, что папа Александр потребовал от графа Рауля отказаться от новой супруги и вернуться к предыдущей жене Элеоноре, графине Монтидье и Перрона, а после категорического отказа - отлучил его от Церкви132. Однако эти предположения не находят подтверждения в источниках. Гипотеза о церковном отлучении основывается, с одной стороны, на письме архиепископа Реймсского Гервасия к папе, которое говорит лишь о беспокойстве регентского совета при молодом короле, вызванном этим бра- ком133, а с другой стороны - на известии Chronicon sancti Petri Vivi Senonensis134.

Информация хроники остается уникальной. Естественно, для некоторых, особенно клириков, такой брак выглядел "скандальным" Bates D. Lord Sudeley's Ancestors: the Family of the Counts of Amiens, Valois and Vexin in France and England during the 11^th Century // The Sudeleys - Lords of Toddington. - Thetford, 1987. - Р. 43.. Очевидно, хронист исходил в своем тексте из канонической нормы, не интересуясь конкретными обстоятельствами и описывая то, что "должно было случиться" в соответствии с законами нарративного жанра. Мнение, что Анна вступила во второй брак против воли своего сына Филиппа Santinelli E. Des femmes eplorees. - Р. 130. - Note 130., также не находит подтверждения. Все это не позволяет считать, что новый брак спровоцировал канонические санкции в отношении супругов и изолировал Анну и Рауля от королевского двора, тем самым подтолкнув графа к союзу с Нормандией.

Историки уже отмечали, что брак Анны и Рауля не лишил ее статуса королевы-матери, а сам граф продолжал оставаться одной из влиятельнейших фигур при дворе Филиппа, о чем свидетельствуют его подписи под многочисленными королевскими дипломами. Если во второй половине 1065-1066 гг. их имена действительно не встречаются в официальных документах, то это должно объясняться постоянным пребыванием молодого короля на севере Франции и во Фландрии, куда он отправлялся вместе со своим регентом Бодуаном. В связи с этим нельзя согласиться с мнением Жана Вердана, который считал, что после вступления в новый брак Анна все реже и реже участвовала в государственном управлении. Непосредственное упоминание Анны в королевских актах 1060-1070-х годов свидетельствует о ее высоком положении в государстве. Мир с Нормандией должен был соответствовать интересам молодого короля Regni Francorum, и сложившийся в 1060-х годах союз Рауля де Крепи с Вильгельмом должен рассматриваться не как следствие его противоречий с королевским двором, а как результат дипломатических усилий одного из влиятельнейших principes regalis palatii. К тому же, став свойственником короля, Рауль, как полагают, усилил свои позиции в Шампани.

Все эти наблюдения заставляют предположить, что брак Анны и Рауля де Крепи были лишь эпизодами внутриполитической борьбы за власть после смерти Генриха, когда соотношение сил было нарушено, а роль optimates и omnibus baronibus Francie возросла. Брак был позитивно воспринят обществом, о чем свидетельствует Гуго де Флери. Его можно рассматривать как своеобразное восстание французской аристократии против навязанного извне регентства. Граф Рауль немедленно отреагировал на этот вызов браком с вдовой короля, разведясь со своей второй супругой, предварительно обвинив ее в измене ради соблюдения канонических норм. Это моментально превращало его в первейшего советника королевской curiae. В свою очередь, Бодуан, как регент, и архиепископ Гервасий, как архиканцлер, боялись утратить свое политическое влияние, о чем, собственно, и свидетельствует их послание папе Александру, отражавшее смятение в новой ситуации.

Для графа де Крепи этот брак не был проявлением "цинизма", но стратегией социально-политического поведения, продиктованной реалиями средневековой эпохи. Новый брак, иногда даже в запрещенных степенях родства с вдовами правителей, оказывался одним из способов доступа к власти или ее укрепления. Подобным образом Роберт II, отец Генриха, женился на Розалии, вдове Арнульфа II, графа Фландрии, и дочери итальянского короля Беренгария II, потомка Каролингов, которая была на двадцать лет его старше, а затем на своей кузине Берте, вдове графа Блуа Эда I. Новый брак Огивы Уэссекской, вдовы короля Франции Карла III Простоватого, с Гербертом, графом Вермануда, и союз Эммы Нормандской, вдовы Этельреда II Английского, с конунгом Кнутом Могучим также являлись прецедентами подобного поведения. Они были свежи в памяти людей середины XI в., пусть эта практика и носила архаический оттенок.

Таким образом, и первый, и второй браки Анны перестают быть "загадочными" и "необъяснимыми". Подобные оценки стали возможны не в последнюю очередь потому, что исследователи зачастую игнорировали прочие свидетельства о матримониальных союзах между Северо-Западной и Восточной Европой в XI в. и полагали, будто бы непосредственные контакты между Францией и Русью восходят лишь к позднему Средневековью. Однако тот же Адам Бременский сообщает, что Кнут Могучий, после покорения Англии в 1016 г., выдал замуж или обручил свою сестру Эстрид-Маргариту за Ричарда II Нормандского150. Согласно более достоверной информации Рауля Глабера, женихом был сын Ричарда Роберт, отец Вильгельма Завоевателя.

После разрыва с Робертом Эстрид была выдана замуж за датского ярла Ульфа Торгильссона, а затем становится женой "сына короля Руси"152. Весьма возможно, что речь идет об Илье Ярославиче, новгородском князе. А. Назаренко полагает, что тот умер в 1019 г.153, однако есть основания отнести смерть Ильи к 1033-1034 гг.154 Следовательно, брак мог вписываться в усилия Ярослава Мудрого построить новые отношения с северным регионом155. Этот пример не одинок, поскольку альянс Владимира Мономаха с Гитой, дочерью англо-саксонского короля Харальда, в 1072-1074 гг., пусть и после нескольких лет, проведенных ею при дворе датского короля Свена Эстридсена156, также связывает интересующие нас части Европы. В XII-XIV вв. определенно существовали архитектурные, культурные и торговые связи между Францией и Русью, предполагавшие даже паломничество выходцев из Древней Руси к святыням юга Франции - Сан-Жиль-дю-Гард157. Лишь состояние источников и отсутствие специальных исследований превратили судьбу Анны Ярославны в "загадку", разгадка которой, как представляется, связана преимущественно с политическими проблемами Северо-Западной Европы середины XI ст. и ее традиционными отношениями с Древней Русью.

Размещено на Allbest.ru