Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Размещено на http://www.allbest.ru/

Марафон и Фермопилы в исторической памяти европейцев от античности до наших дней



Введение

война греческий персидский исторический

Противостояние огромной Ахеменидской империи, стремившийся поработить как можно больше народов, и разрозненных, нередко враждующих между собой, греческих городов-государств, являлось, на мой взгляд, не просто военным противоборством. Это было столкновение двух цивилизаций, с одной стороны рабовладельческий Восток, с другой, развивающийся, полисный, часто демократический Запад. Пройдет всего 139 лет и потомки греков, сражавшихся под Марафоном и Фермопилами, в составе войск Александра Македонского уничтожат империю персов в битве при Гавгамелах.

Актуальность данной темы заключается в отображении роли Фермопил и Марафона в греко-персидском противостоянии как фактора, способствовавшего превращению Греции в могущественное государство, ставшего мировой державой. Возвышение Греции привело к формированию основ современной европейской цивилизации.

Объектом исследования являются ключевые сражения Грекоперсидских войн, определивших направление развития современных цивилизаций Запада и Востока.

Предмет исследования - битвы при Марафоне и Фермопилах, их влияние на дальнейший ход войны между греческими полисами и державой Ахеменидов. Особенности исторической памяти европейцев об этих битвах.

Целью конкурсной работы является изучение источников относительно битв при Марафоне и Фермопилах и отображение этих битв в исторической памяти европейцев древности и новейшего времени.

Для достижения целей поставлены следующие задачи:

– Рассмотреть причины, повод и начало греко-персидских войн.

– Рассмотреть ход битв при Марафоне и Фермопилах.

- Выяснить значение этих битв и историческую память о них в древности, а также в отдельные периоды новейшей истории Европы.

При написании работы использовались историко-филологические, сравнительно-исторические методы исследования.

Территориальные рамки исследования включают в себя территорию Балканской Греции, а также в сюжетах, посвященных исторической памяти об этих войнах, территорию европейской России.

Хронологические границы работы - период с 500 по 480 гг. до н.э. Во второй главе работы будут характеризоваться события, датируемые второй половиной ХХ-началом XXI в.

Греко-персидские войны в своем начальном периоде (500 - 478 гг. до н.

э.) изучаются главным образом на основе «Истории» Геродота, который хотя и не был современником описываемых событий, но еще имел возможность беседовать с состарившимися их участниками, посетить места сражений, познакомиться со сравнительно свежей устной традицией, памятниками в честь победителей. Геродот предельно добросовестен в изложении доступных ему фактов, чужд тенденциозности по отношению к персам, не умалчивает о персофильских настроениях среди части греков, но как всякий историк, освещает события прошлого под углом зрения своего времени. Достоверность его рассказа проверяется другими сохранившимися свидетельствами, сообщающими и новые данные. Цепные сведения содержатся в сочинениях Фукидида, Диодора (I в. до н.э.), использовавшего не дошедший до нас труд Эфора (IV в. до н.э.), в биографиях Плутарха, в трактате Плутарха «» в надписях в честь победы над персами.

При написании этой работы использовались энциклопедия военного искусства П. Коннолли, монографии И.Е. Сурикова, Ю.В. Андреева, коллективные труды и справочная литература, посвященные Великой Отечественной войне, материалы периодики разных лет.



1. Противостояние полисов Греции и державы Ахеменидов

1.1 Греция накануне войны. Марафонское сражение

Греческие города-государства Афины и Эретрия помогали родственным греческим полисам Ионии в их неудачном восстании против власти персидского царя Дария в 499-494 гг. до н.э. Повстанцам, совместно с афинянами, удалось захватить и сжечь важный город империи и столицу сатрапии Сарды. Дарий желал отомстить участвовавшим в восстании грекам, которые были ему неподвластны. Геродот так описывает реакцию Дария на взятие Сард: «А царь Дарий между тем получил известие о взятии и сожжении Сард афинянами и ионянами…. Услышав эту весть, прежде всего, как говорят, царь, не обратив никакого внимания на ионян (он прекрасно знал, что этим-то, во всяком случае, придётся дорого заплатить за восстание), спросил только, кто такие афиняне» (Геродот, V, 105).

В 491 году до н.э. Дарий отправил послов во все независимые греческие города с требованием «земли и воды», что соответствовало покорности и признанию власти персов. Осознавая силу и военную мощь государства персов, все города древней Эллады, кроме Спарты и Афин, приняли унизительные требования. В Афинах послы были преданы суду и казнены. В Спарте их сбросили в колодец, предложив взять оттуда земли и воды (Геродот. VII. 133).

В 490 году до н.э. был направлен персидский флот под командованием Датиса и Артаферна для покорения Афин. По пути к Афинам была покорена и разрушена Эретрия. После завоевания Эретрии персы отплыли по направлению к Аттике. По совету находившегося в составе их армии бывшего афинского тирана Гиппия они высадились на равнине неподалёку от города Марафон. Для завоевателей она имела ряд преимуществ. Во-первых, равнина находилась ближе всего к Эретрии. Гавань была удобна и безопасна. В долине персы могли найти богатые и нетронутые пажити, на которых можно было бы пасти коней. Также Датис и Артаферн даже не думали о сражении в открытом поле, а предполагали, что афиняне ограничатся обороной стен своего города. По уверениям Гиппия, из долины можно было выйти по удобным дорогам прямо к Афинам (Геродот. VI.102).

Узнав об этом, афиняне также направили своё войско к Марафону. Во главе армии по древней традиции находилось десять стратегов. На помощь также прибыло ополчение из Платей. Мнения стратегов относительно дальнейших действий кардинально разошлись. Одни высказывались против битвы в связи с малочисленностью войска, другие же, напротив, советовали вступить в битву. Тогда стратег Мильтиад обратился к полемарху Каллимаху, от решения которого зависело окончательное решение, со словами: «В твоих руках, Каллимах, сделать афинян рабами или же освободить их…Ведь с тех пор как существуют Афины, никогда им ещё не грозила столь страшная опасность, как теперь…Мы - десять стратегов - разошлись во мнениях: одни советуют дать битву, а другие - нет…. Всё это теперь в твоей власти и зависит от тебя. Присоединись к моему совету, и твой родной город будет свободен и станет самым могущественным городом в Элладе. А если ты станешь на сторону противников битвы, тогда, конечно, мы погибли» Своими словами Мильтиад убедил Каллимаха в необходимости немедленного сражения. После принятия принципиального решения дать битву, а не придерживаться оборонительной тактики, все стратеги вслед за Аристидом уступили своё командование Мильтиаду. (Геродот. VI, 109-110).

Войско из афинян и платейцев прибыло к месту, где высадились персы. Равнина представляла обширную территорию, которая тянулась с юга на северо-восток вдоль моря и делилась ниспадавшим с Пентельского хребта водопадом на две половины. Южная её часть была ограничена горой Пентеликон, которая доходила непосредственно до морского побережья. Северная, отдалённая от Афин половина равнины также была окружена горными цепями. При этом ширина плоского пространства была кажущейся.

На северо-востоке простирались обширные болотистые места, зелёная поверхность которых обманывала глаз. Мильтиад распорядился стать лагерем на вершинах Пентельского хребта, перекрыв таким образом единственную дорогу к Афинам. Именно по ней Гиппий намеревался провести персов. Несколько дней оба войска стояли напротив друг друга и не предпринимали никаких военных действий (Геродот. VI, 111).

У Геродота не приведены данные о численности армии греков, участвовавшей в битве при Марафоне. Корнелий Непот и Павсаний говорят о 9 тысячах афинян и тысяче платейцев. Римский историк III века н.э. Юстин пишет о 10 тысячах афинян и тысяче платейцев. Эти цифры сопоставимы с количеством воинов, которые, согласно Геродоту, участвовали в битве при Платеях через 11 лет после описываемых событий. В своём сочинении «Описание Эллады» Павсаний при рассказе о марафонской долине указывает на наличие на ней братских могил афинян, платейцев и рабов, которых во время битвы впервые привлекли к военным сражениям. Современные историки в целом соглашаются с приведённой в античных источниках численностью участвовавших в битве эллинов.

Согласно Геродоту, изначально флот персов составлял 600 кораблей. При этом он не указывает численности непосредственно войска, говоря лишь о том, что оно было «многочисленным и прекрасно снаряжённым». Для античных источников характерно завышение численности армии своего побеждённого противника. Это делало победы эллинов ещё более героическими. В диалоге Платона «Менексен» и «Надгробном слове» Лисия указывается 500 тысяч. Живший намного позже римский историк Корнелий Непот оценивает численность армии Датиса и Артаферна в 200 тысяч пехотинцев и 10 тысяч всадников. Наибольшая цифра в 600 тысяч встречается у Юстина.

Современные историки оценивают вторгшуюся на территорию Эллады армию в среднем в 25 тысяч пеших воинов и одну тысячу всадников (хотя встречаются и цифры в 100 тысяч).

Немецкий историк-антиковед Эрнст Курциус на основании анализа и сопоставления описаний битвы при Марафоне и предшествующих ей событий объясняет, почему Мильтиад атаковал вражеское войско утром 12 сентября 490 г. до н.э., не дождавшись идущего на помощь спартанского войска. Он обращает внимание на то, что во всех дошедших до нас источниках отсутствует описание действий конницы, на которую персы возлагали большие надежды. На определённых этапах сражения она могла бы сыграть решающую роль. Также у Курциуса вызывает удивление быстрота, с которой якобы была произведена посадка персидского войска на корабли. В условиях полного разгрома это является маловероятным. Исходя из этого, немецкий историк приходит к выводу, что персы, видя укреплённые позиции афинян и платейцев на горных склонах, отказались от мысли идти на Афины через Марафонский проход. Они предпочли предпринять высадку в более удобном для манёвров месте, где не было бы горных проходов и единственной хорошо укреплённой дороги. Курциус делает вывод, что Мильтиад предпринял своё нападение только тогда, когда персидское войско разделилось и конные отряды уже находились на судах. Таким образом, он напал на войска, оставленные позади и прикрывавшие отъезд армии. При данных предпосылках становится понятным, почему афиняне не дождались выступивших в поход профессиональных воинов спартанцев.

Расстояние между греками и персами составляло не менее 8 стадий (около 1, 5 километра). Мильтиад выстроил своё войско в боевом порядке - на правом фланге расположились афиняне под командованием Каллимаха, на левом - платейцы, в центре находились граждане из фил Леонтиды и Антиохиды под командованием Фемистокла и Аристида. Боевая линия эллинов оказалась равной по ширине персидской, однако её центр составлял всего несколько рядов в глубину. Именно в центре войско греков было слабее всего. На флангах боевая линия была выстроена значительно плотнее.

После построения греки начали наступление. Согласно Геродоту, все 8 стадиев они пробежали. Современные исследователи подчёркивают невозможность такого наступления для тяжеловооружённых воинов без нарушения боевого порядка. Делается предположение, что первую часть пути афиняне и платейцы прошли маршем и лишь после достижения расстояния, когда до них стали долетать вражеские стрелы (около 200 м), устремились бегом. Для персов нападение стало неожиданным. Как подчёркивает Геродот: «…они первыми из всех эллинов… напали на врагов бегом и не устрашились вида мидийского одеяния и воинов, одетых по-мидийски. До сих пор даже ведь одно имя мидян приводило в страх эллинов.» (VI, 112).

Битва длилась долго. В центре боевой линии, где стояли отборные отряды армии Датиса и Артаферна - персы и саки, а греческая линия была слабой, эллины начали отступать. Персы прорвали ряды афинян и стали их преследовать. Однако на обоих флангах победу одержали греки. Вместо преследования отступающих врагов они повернули и атаковали прорвавшие центр войска. В результате среди персов началась паника, и они стали беспорядочно отступать к кораблям. Грекам удалось захватить семь вражеских судов (Геродот. VI, 113).

Согласно Геродоту, потери греков составили всего 192 афинянина, среди которых были полемарх Каллимах и брат Эсхила Кинегир. Потери персов «отец истории» оценивает в 6400 человек. Судьба одного из главных военачальников империи Ахеменидов Датиса разнится в различных античных источниках. Так, согласно Геродоту, Датис возвратился обратно в Азию. Согласно использовавшему персидские летописи Ктесию, Датис погиб во время сражения. Более того, греки отказались выдать персам тело их военачальника.

В Афинах существовала влиятельная «проперсидская» партия. Согласно

Геродоту, врагу был дан условный сигнал щитом с вершины горы Пентеликон. Впоследствии распространилась молва, что это сделали Алкмеониды, предав таким образом общегреческое дело. Отчалив от Марафона, персидские суда направились к Суниону, чтобы, обогнув его, захватить Афины. Город оставался беззащитным, так как всё ополчение находилось на поле боя на расстоянии в 42 км. Планы врагов были вовремя разгаданы Мильтиадом. Победителям при Марафоне не суждено было отдохнуть после боя. Оставив отряд во главе с Аристидом для охраны пленных и военных трофеев, греческая армия в полном вооружении совершила форсированный марш к Афинам. Когда персы достигли Фалерской бухты, то обнаружили, что вся греческая армия снова стоит перед ними. Увидев, что город надёжно охраняется, персы не решились на сражение и отплыли домой (Геродот. VI, 116).

На следующий день к Афинам прибыла спартанская армия, пройдя расстояние от Спарты (220 км) за 3 дня. Опоздав к сражению, они осмотрели поле боя, воздали хвалу афинянам и возвратились домой. Погибшие были удостоены величайших по меркам древних афинян почестей: их похоронили на поле боя.

1.2 Битва при Фермопилах

После этой неудачной экспедиции Дарий стал собирать огромное войско для покорения всей Греции. Его планам помешало восстание в Египте в 486 г. до н.э., а вскоре Дарий умер. Трон занял его сын Ксеркс. Подавив египетское восстание, Ксеркс продолжил подготовку к походу на Грецию. Войско было собрано из многих народов громадной империи. Согласно Геродоту, оно включало персов, мидян, ассирийцев, бактрийцев, саков, индийцев, ариев, парфян, арабов, эфиопов, ливийцев, фракийцев. Кроме сухопутного войска у Ксеркса был мощный флот, снаряжённый прибрежными и островными народами, входящими в его государство (Геродот. VII, 61-82).

Афиняне также готовились к предстоящей войне. В 482 году до н.э. под руководством Фемистокла они приняли решение создать мощный флот из трирем для войны с персами. В конце осени 481 года до н.э. в Коринфе состоялось общегреческое собрание. Перед лицом общей опасности на нём был заключён союз и прекращены междоусобные войны. В греческие колонии были отправлены посольства с просьбой о помощи. Технически выполнить постановления общегреческого конгресса было сложно в связи с разрозненностью древних греков, враждебностью между ними и междоусобными войнами.

Конгресс собрался вновь весной 480 года до н.э. Представители из Фессалии предложили грекам сделать попытку остановить войско Ксеркса в узком ущелье Темпе на границе Фессалии и Македонии. В Фессалию морем было направлено 10 тысяч гоплитов для защиты ущелья. Симпатизировавший грекам Александр, царь Македонии, который до этого признал верховную власть персидского царя, предупредил войско греков о наличии обходного пути. Через несколько дней греки отплыли обратно. Вскоре после этого Ксеркс со своей армией переправился через Геллеспонт.

После этого афинским стратегом Фемистоклом был предложен другой план действий. Путь в южную Грецию (Беотию, Аттику и Пелопоннес) проходил через узкое Фермопильское ущелье. Место - это большинство эллинов зовет Фермопилами, а местные жители и соседи называли его Пилами (Геродот. VII, 175).

Различные античные источники дают противоречивые сведения о численности армии Ксеркса. Согласно Геродоту, персидское войско состояло около 2,64 миллиона воинов и такого же количества обслуживающего армию персонала. Согласно древнегреческому поэту Симониду она насчитывала 4 миллиона человек, а Ктесию Книдскому - 800 тысяч.

Большинство современных историков склоняется к числу в 200-250 тысяч. Минимальная оценка численности армии Ксеркса приводится военным историком Гансом Дельбрюком. Он считал, что в персидской армии находилось 60-80 тысяч человек. Согласно Геродоту и Диодору Сицилийскому, греческие города-полисы послали к Фермопильскому ущелью от 5200 до 7700 воинов.

Следует отметить, что в сочинении Геродота имеется противоречие. Согласно списку воинов, пришедших из Пелопоннеса, их насчитывается 3100.

Далее он приводит надпись на камне, установленном после победы над персами греками на месте битвы:

«Против трёхсот мириад здесь некогда бились

Пелопоннеских мужей сорок лишь сотен всего» (Геродот. VII. 228)

Открытым остаётся вопрос об участии илотов в Фермопильском сражении. Илоты представляли собой потомков, покорённых ранее спартанцами мессенцев. В древней Спарте они находились на промежуточном положении между крепостными и рабами. Во время греко-персидских войн их использовали в качестве легковооружённых воинов. Упоминание по крайней мере об одном илоте присутствует у Геродота: «Еврит, узнав о том, что персы обошли гору, потребовал свои доспехи. Затем, облачившись в доспехи, он приказал вести его к бойцам. Илот провёл Еврита в Фермопилы, но потом бежал.» (Геродот. VII. 229).

Учитывая упоминание об илоте у Геродота, а также несоответствие между перечислением греческих сил и надписью на камне, установленном после окончательной победы над персами, ряд исследователей делает вывод о том, что илоты участвовали в Фермопильском сражении.

С тактической точки зрения Фермопильское ущелье идеально подходило для греков. Фаланга гоплитов не могла быть обойдена с флангов, также там не было места для маневров конницы. В близком фронтальном бою защищённые доспехами гоплиты были сильнее легковооружённой пехоты противника. Слабым местом позиции являлась обходная горная тропа. Хотя она и была непроходимой для конницы, пешие воины могли пройти в тыл греческому ополчению. Леонид был предупреждён о существовании тропы и отправил на её защиту тысячу фокийцев. В среднем ширина самого прохода составляла 60 шагов.

Греки разбили лагерь за стеной, перекрывающей узкий Фермопильский проход. Стена представляла собой невысокую баррикаду, выложенную из тяжёлых камней. В середине августа персидская армия появилась на берегу

Малийского залива у города Трахина перед входом в Фермопилы. Один местный житель, рассказывая эллинам о многочисленности варваров, добавил, что «если варвары выпустят свои стрелы, то от тучи стрел произойдёт затмение солнца». В ответ спартанец Диенек беззаботно пошутил: «Наш приятель из Трахина принёс прекрасную весть: если мидяне затемнят солнце, то можно будет сражаться в тени» (Геродот. VII, 226).

На воинов из Пелопоннеса при виде персидской мощи напал страх, и они предложили возвратиться и охранять Коринфский перешеек. Фокийцы и локры, чьи земли находились вне пределов Пелопоннесского полуострова, пришли от такого предложения в негодование. Спор разрешил Леонид, который принял решение оставаться на месте.

После того как персы расположились лагерем на реке Сперхей, Ксеркс направил посланников в Фермопилы, чтобы выяснить, среди прочего, что греки думают о войне с ним, и он приказал им сделать такое воззвание: «Царь Ксеркс приказывает всем отказаться от своего оружия, уйти целыми и невредимыми в родные места, и быть союзниками персов, и всем грекам, которые сделают это, он даст большие и лучшие земли, чем те, которыми они сейчас обладают». Но когда Леонид услышал приказы посланников, он ответил им: «Если мы должны быть союзниками царя, мы будем более полезными, если мы сохраним наше оружие, и если мы должны будем вести войну против него, мы будем сражаться за нашу свободу лучше, если мы не отдадим его, а что касается земли, которую он обещает дать, греки научились у своих отцов приобретать земли не трусостью, а доблестью» (Диодор, 5. 4). Когда эти предложения были Леонидом отвергнуты, посол передал грекам приказ Ксеркса сложить оружие, на что, согласно Плутарху, получил легендарный ответ: «Приди и возьми».

Ксеркс выжидал 4 дня, а на 5-й послал наиболее боеспособные отряды из урождённых мидян на штурм. По Диодору Ксеркс отправил в первой волне атакующих близких родственников воинов, погибших за 10 лет до того в битве с греками при Марафоне. Греки встретили их в теснине лицом к лицу, в то время как другая часть греков оставалась на стене. Царь Леонид расположил своё войско спереди от фокийской стены в самом узком месте ущелья. Детали первого дня битвы, сравнение греческого войска и атакующих народов описаны у Диодора. Греческие воины стояли «плечом к плечу», превосходили мужеством и доблестью персидское войско. Их тела были защищены, щиты закрывали тело. Атакующие племена не были подготовлены к битвам в узких пространствах, а привыкли вести войны на открытых просторах. Экипировка была соответствующая - небольшие щиты, незащищённые тела. Описание Диодора соответствует современным представлениям о греческой фаланге. При таком положении войска мидян и других плёмен разбивались о строй спартанцев. Наблюдавший за битвой Ксеркс трижды вскакивал с трона от негодования.

Ксеркс сменил мидян на киссиев и саков, славных своей воинственностью. Легче вооружённые и не имеющие строевой подготовки, подобной греческой, воины персидского царя не могли прорвать плотную фалангу греков, укрывшуюся за сплошной стеной больших щитов. Тогда персидский царь бросил в атаку элитный отряд «Бессмертных», личную гвардию. «Бессмертных» постигла та же участь, что и мидян. Спартанцы использовали тактику ложного бегства - притворно отступали, но затем разворачивались и контратаковали расстроенные отряды персов. Согласно Ктесию, потери спартанцев были минимальны - погибло 3 человека.

На второй день персидский царь вновь послал свою пехоту в атаку с обещанием награды за успех и смерти за бегство с поля боя. Успехи персидского войска на второй день были идентичны таковым на первый. Персы сменяли атакующие отряды, греки, в свою очередь, сменяли в сражении друг друга. Тогда Ксеркс в полном недоумении отступил в свой лагерь.

Когда Ксеркс размышлял о дальнейших действиях, к нему доставили трахинского жителя Эфиальта. Эфиальт рассказал о наличии обходного горного пути и предложил за денежное вознаграждение показать путь персидской армии. Но один человек среди персов по имени Тиррастид, кимеец родом, благородного и честного образа жизни, ночью дезертировал из лагеря персов в лагерь Леонида, который ничего не знал о поступке трахинца, и предупредил его.

Ксеркс в тот же вечер отправил в обход 20-тысячное войско под началом сатрапа Гиркании Гидарна Младшего. На рассвете третьего дня охранявшие путь фокийцы увидели превосходящий их численностью персидский отряд. Обе стороны были напуганы видом друг друга. Но Эфиальт убедил персов, что находящийся невдалеке отряд не состоит из спартанцев. Фокийцы, напуганные численностью персов, отступили на вершину холма и стали готовиться к обороне. Гидарн решил не отвлекаться от основной задачи и продолжил обходной манёвр.

Фокийцы послали бегуна предупредить спартанцев о приближении персов с тыла. Услышав эту новость, Леонид созвал совет. Мнения греков разделились, и в результате разделилось и войско. Часть его ушла в свои города. В ущелье остались спартанцы, феспийцы, отказавшиеся покинуть место битвы, и фиванцы. Согласно Геродоту, Леонид сам приказал грекам разойтись по своим городам, поскольку ситуация была безнадёжна. При этом «ему же самому и его спартанцам не подобает покидать место, на защиту которого их как раз и послали».

Спустя 500 лет у Сенеки (римский философ) и Плутарха приводится обращение Леонида к своим воинам: «Давайте-ка завтракать, соратники: ведь ужинать мы будем в преисподней!» (Луций Анней Сенека. Письмо 82. 22).

Феспии и Фивы - города в Беотии, через которую неизбежно должен был пролегать путь персидского войска, так что отряды этих городов защищали в Фермопилах родную землю. Геродот писал свой исторический труд в пору вражды Фив с Афинами, поэтому он не упускал случая выставить фиванцев предателями Эллады и сообщает, что фиванский отряд был удержан Леонидом против их воли в качестве заложников. Однако определённая логика в его словах присутствует. Фиванцы вскоре присоединились к армии Ксеркса, и их отряды во время битвы при Платеях (через год после описываемых событий) воевали на стороне персов. Согласно Диодору, в греческом войске осталось не более 500 воинов. Своим решением остаться Леонид также спасал отступающую часть ополчения. Ведь если не задержать основную армию Ксеркса, персидская конница могла догнать пеших греков и уничтожить их на открытой местности.

Не рассчитывая на победу, но лишь на славную смерть, оставшиеся греки приняли бой в отдалении от прежних позиций, в том месте, где проход расширяется. Даже там персы не могли развернуться и погибали массами в давке или будучи сброшенными с обрывистого берега. У спартанцев копья были сломаны, они разили врагов короткими спартанскими мечами в тесной рукопашной. В бою пал Леонид, у персов погибли Аброком и Гиперанф, братья царя Ксеркса. Заметив приближение с тыла персидского отряда, ведомого Эфиальтом, греки отступили к стене, а затем, миновав её, заняли позицию на холме у выхода из прохода. По словам Геродота, во время отступления фиванцы отделились и сдались в плен, таким образом, они спасли свои жизни ценой клеймения в рабство (Геродот VII. 223-225).

Спартанцы и феспийцы приняли последний бой. Персы расстреливали последних героев из луков, забрасывали их камнями. По сведениям Геродота, отличились доблестью спартанцы Диенек, братья Алфей и Марон, феспиец Дифирамб. Диодор передаёт последний бой 300 спартанцев в легендарном виде. Они будто бы напали на персидский лагерь ещё затемно и перебили множество персов, стараясь в общей суматохе поразить самого Ксеркса. Только когда рассвело, персы заметили немногочисленность отряда Леонида и забросали его копьями и стрелами с расстояния.

Царь Ксеркс лично осмотрел поле боя. Найдя тело Леонида, он приказал отрубить ему голову и посадить на кол. Под Фермопилами пало, по словам Геродота, до 20 тысяч персов и 4 тысячи греков, включая союзников Спарты, даже в последнем бою феспийцы отказались покинуть спартанцев, несмотря на приказ Леонида отступать, и погибли вместе с ними. Но насильно удержанные Леонидом фиванцы перешли на сторону персов.

Павших эллинов похоронили на том же холме, где они приняли последний бой. На могиле поставлен камень с эпитафией поэта Симонида Кеосского:

«Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,

Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли»

И, говоря в общих чертах, пишет Геродот, эти люди единственные из греков до своего времени достигли бессмертия из-за своей исключительной доблести. Поэтому, не только писатели-историки, но и многие наши поэты отмечали их отважные подвиги, и один из них Симонид, лирический поэт, который написал следующий хвалебный панегирик, достойный их доблести:

Из тех, кто пал при Фермопилах

Все славной судьбы, достойной погибели;

Их могилы - алтарь, незабвенна память о них,

Вместо плача об их судьбе -

Хвалебная песнь. Такой саван, как этот

Ни изваять, ни всепоглощающему времени отнять. Это гробница доблестных мужей, принёсших безупречную славу Элладе, для погребённых в ней. И свидетельство Леонид, тогдашний царь

Спарты, который сам оставил после себя венец Доблести могучей и бессмертной славы.

Согласно Геродоту, в бою погибли не все 300 спартанцев, которые отправились на бой вместе с царём Леонидом. Один из них, Пантит, был отправлен гонцом в Фессалию. Узнав позже о произошедшем и понимая, что в Спарте его ожидает бесчестье, он повесился. Двое из трёхсот (Еврит и Аристодем) были отпущены Леонидом в близлежащий город в связи с болезнью. Узнав, что персы обошли гору, Еврит потребовал доспехи. Попав в Фермопилы, он погиб со всеми в битве. По возвращении в Спарту Аристодема ожидали бесчестье и позор. Ему дали прозвище Аристодем Трус. Через год после описываемых событий, во время битвы при Платеях, при которой персы были окончательно побеждены, Аристодем настолько отличился в ходе сражения, что греки хотели дать ему награду, как самому доблестному воину. Но награды он не получил, так как было высказано мнение, что «Аристодем бился как исступлённый, выйдя из рядов, и совершил великие подвиги потому лишь, что явно искал смерти из-за своей вины» (Геродот. IX. 71).

1.3 Окончание войны. Значение Марафона и Фермопил в войне

После поражения при Саламине и гибели большей части флота Ксеркс спешно покинул Элладу, опасаясь, что греки отрежут ему путь в Персию. С ним вернулась и часть его армии, а также остатки некогда могучего флота. Но, уходя, царь оставил в Греции довольно сильное войско, командование которым он поручил своему родственнику талантливому полководцу Мардонию. Решающее сражение между персами и объединённым греческим войском произошло в 479 году до н.э. у города Платеи. В тяжёлой многочасовой битве эллинам удалось разгромить превосходившее их по численности войско персов. Решающую роль при этом сыграло войско спартанцев. Мардоний сам повёл в бой против них отборные персидские части, но спартанцы вновь доказали, что непобедимы. От их рук пал и сам

Мардоний, и весь отряд ведомых им «бессмертных» - лучшая часть персидского войска. Это предрешило исход всей битвы. Видя бесславную гибель своих лучших воинов, персы дрогнули и обратились в бегство.

Но на этом греко-персидские войны не закончились. Они продолжались ещё почти 30 лет и велись в основном на море. Для того чтобы окончательно разгромить персидский флот, многие греческие полисы заключили военный союз. Он получил название Афинского морского союза, поскольку главную роль в нём играли Афины, имевшие самый сильный в Греции флот. Афины распоряжались его казной, разбирали судебные дела, споры и жалобы его членов. Афинские стратеги командовали союзным войском и флотом. Объединив свои силы, грекам удалось разбить флот неприятеля и заставить царя заключить мир. Кораблям персов было запрещено появляться в Эгейском море. Ксеркс был вынужден также признать независимость греческих городов в Малой Азии.

Битвы при Марафоне и Фермопилах имели большое значение для Греции. Они ускорили развитие греческой культуры, внушили грекам сознание своего национального величия. В своих успехах греки видели победу свободы над рабством. Так как Афины вынесли на себе основную тяжесть войны после греко-персидских войн почти все греческие государства были охвачены демократическим движением. Афины превратились в великую морскую державу и стали центром Греции, культурным, политическим, интеллектуальным и экономическим.

Память о битвах при Марафоне и Фермопилах не изгладилась из памяти европейцев.

Напоминанием об этом служит марафонская дистанция - расстояние между Марафоном и Афинами, которое бегом преодолел афинский гонец и пал замертво. Имя Леонида вызывает в памяти у всех образованных европейцев образ спартанского царя-героя.

Поэт-эмигрант Г. Иванов писал в 1951 г.:



Свободен путь под Фермопилами

На все четыре стороны

И Греция цветет могилами

Как будто не было войны

……………………………….

И Леонид под Фермопилами Конечно умер и за них.



2. Марафон и Фермопилы в исторической памяти с античности до новейшего времени

2.1 Фермопилы и Марафон в работе Плутарха «О злокозненности Геродота»

Последним памятником ожесточенной полемики с Геродотом является приводимое здесь в переводе сочинение Плутарха «О злокозненности Геродота», имеющее одним из основных источников сочинения беотийских историков IV и III вв. до н.э. Переводчик Плутарха С.Я. Лурье пишет: «Именно как сокровищница информации, почерпнутой из независимых от Геродота источников IV и III вв., это сочинение имеет исключительную историческую ценность… Однако собственный подход Плутарха к Геродоту и его сочинению производит на нас крайне убогое впечатление; благородно-романтические фразы и полное непонимание задач политической истории вызывали бы в нас только чувство досады, если бы это сочинение не сохранило столько ценного материала, заимствованного из более древней полемики…».

Такая же, примерно, оценка дается во французской науке. Так, Оветт писал: «Тенденция и идея этого произведения: все прекрасно в истории великой победоносной борьбы греков против персов. Наследием великих предков являются только великие подвиги благородства. Все то, что может загрязнить зияющую картину этой великой эпохи, должно быть признано неверным и стерто с лица земли… Никто не смеет подозревать эти великие города и этих великих людей в каких-либо слабостях…»⁴.

Плутарх уличает Геродота во лжи и некомпетентности, когда он пишет о нежелании спартанцев идти на помощь афинянам во время Марафонского сражения. Плутарх пишет, что спартанцы никогда не дожидались полнолуния, чтобы участвовать во многих походах и на Марафон лишь немного опоздали к Марафонскому сражению. Также он считает недостоверным рассказ Геродота о прибытии афинского вестника в Спарту, чтобы призвать лакедемонян на помощь. Он язвительно замечает: «Неужели же у афинян был обычай приглашать союзников на помощь уже после того, как они победили врагов?» (Плутарх. О злокозненности Геродота. XXVI).

Плутарх считает, что в рассказе о Марафонской битве Геродот, свел на нет это сражение, дав преуменьшенное число трупов, оставшихся на поле битвы (VI, 117): ведь, как говорят, афиняне дали обет принести в жертву Артемиде Охотнице столько коз, сколько они убьют варваров, но, когда после сражения число трупов оказалось столь большим, что их невозможно было сосчитать, они в особом постановлении народного собрания просили прощения у богини и разрешения приносить ей в жертву по пятисот коз ежегодно. (Плутарх. О злокозненности Геродота. XXVI).

Плутарх, ссылаясь на Аристофана Беотийского, который написал, что Геродот требовал от беотийцев денег, но не получил их, что он начал было беседовать с юношами и преподавать им, но беотийские власти запретили ему это вследствие их некультурности и их враждебности к науке. По мнению Плутарха, Геродот никак не мог вычеркнуть из истории прекраснейший и славнейший подвиг и заявить, что фиванцы его не совершили, но, придумав для поношения ложный повод их поведения и подлый навет, написал следующее (VII, 222): «Отпущенные союзники по распоряжению Леонида удалились; с лакедемонянами остались одни феспийцы и фиванцы. Из них фиванцы остались поневоле, против собственного желания, потому что Леонид удерживал их при себе в качестве заложников. Феспийцы, напротив, оставались совершенно добровольно, объявив, что не уйдут и не покинут Леонида с его воинами». Остается только одна причина, которая могла побудить Леонида оставить при себе фиванцев: быть может, он удержал их для того, чтобы они были перебиты? Но и этот выход закрывает сам же Геродот, ибо он говорит следующее о патриотической гордости Леонида (VII, 220): «Вероятнее, что Леонид отослал союзников потому, что принимал во внимание старинное предсказание и пожелал стяжать славу только для спартанцев, чем вследствие разногласия во мнениях». (Плутарх. О злокозненности Геродота. XXXI)

Плутарх пишет, что рассказывая об битве при Фермопилах, Геродот дал также неверную картину величайшего подвига Леонида: он рассказывает, что там, в теснинах около Колона, пали все; в действительности же дело обстояло по-иному. Когда греки ночью узнали о том, что враги обошли их, они выстроились и двинулись на вражеский лагерь, - не более и не менее, как на палатку царя, желая убить его и погибнуть самим вокруг его палатки. Частью убивая, частью обращая в бегство тех, которые выходили им навстречу, они дошли до палатки. Но Ксеркса там не оказалось; они стали искать его в огромном разбросанном лагере и, блуждая, были постепенно уничтожены окружившими их со всех сторон варварами. О всех тех подвигах и метких речениях спартанцев, которые опустил Геродот, Плутарх расскажет в жизнеописании Леонида; однако не худо будет и здесь рассказать кое-что. Перед выступлением Леонида в поход спартанцы устроили в его честь надгробное состязание; зрителями на этом состязании были отцы и матери отправлявшихся. Когда кто-то сказал Леониду, что он ведет в бой слишком мало людей, он ответил: «Слишком много - ведь они обречены на смерть». Когда жена во время его отъезда спросила у него, не скажет ли он ей чего-нибудь на прощанье, он сказал, обернувшись. «Желаю тебе доброго мужа и добрых детей». А в Фермопилах, окруженный, Леонид, желая спасти от смерти двух своих сородичей, дал одному из них письмо и велел отправиться; но тот отказался взять письмо, сказав в гневе: «Я пошел с тобой как соратник, а не как вестоноша». Другому он приказал передать что-то спартанскому правительству, но тот ответил не словом, а делом, взяв щит и заняв свое место в строю. Если бы кто-нибудь другой опустил эти факты, это было бы простительно. Но о Геродоте, который собрал и сообщил читателю рассказы о неприличном звуке, изданном Амасисом (II, 162), о том, как вор пригнал ослов и распределил мехи с вином, и много других подобных, никак нельзя сказать, что он не упомянул об этих событиях по недосмотру или считая прекрасные дела и прекрасные изречения ничего не стоящими; наоборот, следует думать, что он сделал это из пристрастного нерасположения к некоторым из греков. (Плутарх. О злокозненности Геродота. XXXII)

По мнению Плутарха, верх злокозненности Геродот следующих словах. Почти все люди согласны в том, что, если бы даже греки победили здесь в морских боях, они все равно оставили бы Артемисии варварам, узнав о том, что произошло при Фермопилах, ибо было бы бесполезно оставаясь здесь, сторожить море, когда война шла уже по всю сторону Фермопил и проходы были уже во власти Ксеркса. Но, по Геродоту, греки замышляли бежать уже прежде, чем им было сообщено о смерти Леонида; он говорит (VIII, 78): «Так как они пострадали жестоко, особенно афиняне, у которых половина кораблей была повреждена, то подумывали уже о бегстве в глубь Греции».

Всего произошло четыре больших сражения с варварами: Артемисий, Фермопилы, Саламин, Платеи. И что же? От Артемисия греки, по словам Геродота, бежали; при Фермопилах подвергался опасности только царь-военачальник, а остальным было мало дела до персов: они сидели дома и справляли

Олимпийские и Карнейские празднества. (Плутарх. О злокозненности

Геродота. XLIII)

Что же остается у греков славного и великого от этих сражений? Лакедемоняне сражались с безоружными, остальные даже не знали, что идет сражение; знаменитые братские могилы, почитаемые всеми, - поздняя подделка; треножники и алтари, стоящие в храмах богов, покрыты фальшивыми надписями. Единственный, кому удалось узнать истину, - это Геродот; всех прочих людей, которых чтут греки, обманула ложная молва, изобразившая победы того времени как нечто выдающееся.

Что же можно сказать после этого? Геродот ловко умеет писать, и речь его приятна; его рассказы очаровательны, производят сильное впечатление и изящны.

Таким образом, переходя к выводу, можно сказать, что критика Плутарха вполне обоснована. Плутарх упрекает Геродота в пристрастности и искажении истории Греко-персидских войн. Плутарху, жившему 400 лет спустя, в эпоху, когда, по его выражению, над головой каждого грека был занесен римский сапог, хотелось видеть великих полководцев и политических деятелей не такими, какими они были на самом деле, но идеальным воплощением доблести и мужества. Он не стремился воссоздать историю во всей ее реальной полноте, но находил в ней выдающиеся примеры мудрости, героизма, самопожертвования во имя родины, призванные поразить воображение его современников.

2.2 Помять о подвигах 300 спартанцев в Великой Отечественной Войне

История о героической битве при Фермопилах находит свою параллель в Подвиге «300» русских «спартанцев» капитана И.В. Полозкова.

Сводную группу батальона десанта отбирал сам майор Иван Иванович Иванов, командир 113-го стрелкового полка 32-й дивизии. Батальон состоял из роты рязанца, младшего лейтенанта Иосифа Лапушкина, роты уроженца

Мордовии, лейтенанта Михаила Ларина и роты рязанца, капитана И.В.

Полозкова. Всего, вместе с пулеметной ротой тверитянина, капитана Василия Фомина, было около 300 человек. Без колебаний старшим десанта Иванов И.И., назначил капитана Ивана Полозкова. Капитан обладал незаурядными мужеством и отвагой, в бою не терялся, а, используя военную хитрость, смекалку, умел организовать бой. То есть, обладал всеми теми качествами, которые позволяют добыть успех малой кровью. Парторгом батальона был назначен запорожец, лейтенант Александр Кулик, комсоргом десанта псковитянин, младший лейтенант Василий Владысев.

Необходимость такой военной операции было обусловлено

следующими обстоятельствами. В январе 1945 года 32-я Верхнеднепровская Краснознаменная ордена Суворова стрелковая дивизия наступала по берегу

Балтийского моря от Мемеля до Кёнигсберга. Она получила задачу скрытно форсировать Куршский залив, занять Куршскую косу и удержать её, тем самым, лишив врага дороги, связывающей Кёнигсбергскую, Мемельскую и Курляндскую группировки войск и с целью перекрытия пути отступления фашистским войскам из района Мемеля (Клайпеды).

Задача была исключительно тяжелой. С 20 октября дивизия в составе 19 ск 43А находилась в позиционной обороне, выполняя задачу по блокированию мемельской группировки противника, продолжавшегося до 27 января 1945 года. Вела бои южнее и юго-восточнее Мемеля (5-7 км) на участке фронта от побережья Балтийского моря на западе до района населённого пункта Матцвеллен на востоке.

Утром 27 января 1945 года 32 сд начала наступление на Мемель с южного, юго-восточного направлений. С ходу ворваться в город не удалось, войска встретили сильное сопротивление противника. После перегруппировки сил, подвоза боеприпасов, ранним утром 28 января 1945 года наступление продолжилось и к 8 часам утра силы дивизии вошли в город. Боевые действия 113 стрелкового полка проводились на левом фланге боевого порядка дивизии на юге, юго-востоке полукольца обороны Мемеля (9 -10 км от города) в районе населённых пунктов Гиббишен Мартин, Шомпетерн, Лабатаг-Микел Пурвин, Каирин (на северо-западе от них в 2 - 3 километрах).

Из района расположения вблизи Каирин полк совместно с 17 сп и начал наступление с 27 января 1945 года по направлению на Мемель с юга, закончившееся на следующий день взятием города. Интенсивность фронтового использования 32 стрелковой дивизии среди дивизий 19 ск 4 УА была наиболее высокой, безвозвратные потери дивизии убитыми и умершими составили с 20 января 1945 года 160 человек (для сравнения 70 сд - 129 человек, 344 сд - 96 человек). К 27 января над советскими войсками севернее Кенигсберга нависла страшная угроза. Из Мемеля по Куршской косе подошел XXVIII корпус и занял крепость Кранц у основания косы. Если бы он нанес удар в направлении на Кенигсберг, войска 39 армии были бы отрезаны. По Куршской косе могли подойти и другие немецкие части прорвавшись из Мемеля, что еще больше бы усугубило обстановку у Кенигсберга. Поэтому требовалось незамедлительно перерезать шоссе по Куршской косе. Но это было непросто.

Понимая исключительную важность и значение побережья для обороны Кёнигсберга и всей Восточной Пруссии, немецкое командование в течение длительного времени укрепляло берега Куршской косы, создав систему траншей и ходов сообщений, в которых расположились долговременные огневые точки. Пробиться к косе сразу не удалось. Тогда майор И.И. Иванов и принял решение - для захвата первой оборонительной линии противника использовать только добровольцев. Именно в этих целях был создан сводный десантный батальон из 4-х рот под командованием капитана И.В. Полозкова. В день наступления, корпусные химики под командованием лично начальника химической службы 19-го стрелкового корпуса подполковника Николая Королева поставили дымовую завесу. В ночь на 29 января 1945 года рота капитана Полозкова под огнём противника первой форсировала Куршский залив и перерезала Куршскую косу чуть севернее села Кайряй, у хутора Эрленхорст (ныне хутор Алекснине Литовской Республики). Разведка установила, что в этом месте удобнее искать щель в немецких позициях.

Бойцы, оставшиеся в живых, вспоминали: «Вдруг предутреннюю мглу прорезали лучи прожекторов. В небе вспыхнули десятки осветительных ракет. Открыли огонь несколько крупнокалиберных пулемётов. Рота мгновенно залегла. Лежать на льду под ураганным огнём означало погубить роту и сорвать поставленную задачу. Поэтому И.В. Полозков приказом поднял людей в атаку. За полозковцами рванули вперед рота младшего лейтенанта Иосифа Лапушкина, пулеметная капитана Василия Фомина и рота Михаила Ларина. Осталось триста метров. Двести метров. С севера быстро движутся клубы дыма, гонимые ветром. Если стрелки успеют нырнуть в них раньше, чем откроет кинжальный огонь враг, можно сказать, что Куршский залив форсирован. Так и случилось. На вражеский берег первой ступила рота Полозкова и атаковала первую траншею. Действуя огнём и штыком. Сопротивление в первых линиях траншей было сломлено на фронте всего формирующегося плацдарма».

Вскоре Иван Полозков был у комдива Я.Я. Вербова, который поставил задачу: необходимо занять круговую оборону и продержаться до вечерних сумерек. То есть - весь световой день. До подхода основных сил. Роты десантного батальона, заняв круговую оборону, закреплялись. С рассветом на десант обрушился мощный артиллерийский и минометный огонь. Через 20 - 25 минут батальон вражеских автоматчиков двумя цепями пошел в атаку. За день немцы предприняли с десяток атак. Шквал огня накатывался на десантников каждый новый час. Каждая рота неоднократно подвергалась опасности окружения. Когда кончились патроны и гранаты и в рукопашных были переломаны все штыки и ножи, а приклады разлетелись в щепки, вход пошли саперные лопатки и кулаки. Такого остервенелового боя противник еще никогда не видел⁸.

Младший лейтенант Иосиф Лапушкин погиб, после многочисленных рукопашных, отражая атаку немцев, поддержанную «Фердинандом». Лейтенант Михаил Ларин и капитан Василий Фомин, погибли, не отступив ни на шаг с занимаемых позиций. Отбивая шестую контратаку, дважды раненный, в рукопашном бою Ларин уничтожил 15 вражеских солдат. Сотни вражеских трупов лежали перед позициями их пулеметчиков. Раненный в рукопашном бою И.В. Полозков продолжал управлять боем. Он погиб в рукопашной, уничтожив 10 фашистов. Младший сержант Андрей Портянко, заняв позицию с фланга, разил вражескую цепь до тех пор, пока не кончилась лента. Подпустив врагов, Андрей Портянко забросал их гранатами. Он защищался до последнего вздоха. Когда нашим бойцам удалось пробиться к его позиции, они увидели горы трупов. Около сотни немецких солдат и офицеров остались лежать перед его окопом. В рукопашном бою погиб парторг лейтенант Александр Кулик…но бойцы продолжали сражаться.

В последних схватках, когда командиры рот и взводов вышли из строя, тогда комсорг десанта младший лейтенант Василий Владысев поднял всех оставшихся бойцов в рукопашную схватку с врагом. Тяжело раненный в бою

Владысев не ушел с поля боя, продолжал драться. Враг вновь отступил. Оставшиеся в живых, около 10 бойцов, в том числе 4 из роты И.В. Полозкова, 5 из роты В.М. Фомина. Все они продолжали удерживать позиции.

Утром 30 января под прикрытием дымовой завесы залив форсировал 113-й стрелковый полк и стал расширять плацдарм. Одновременно в районе Смяльте залив форсировал 156-й стрелковый полк 16-й Литовской дивизии. 30 января 32-я дивизия в полном составе сосредоточилась на косе.

Ночью оставшиеся в живых десантники вернулись через залив в Кайряй, неся на плечах тяжелораненого офицера. Через два дня от большой потери крови комсорг десантной группы младший лейтенант Василий Владысев умер. Он был похоронен на воинском кладбище в Гаргждай. Сводный батальон 113 го полка, заняв, небольшой плацдарм на косе у Алкснине и продержал его до утра 30 января. При этом мужество и самоотверженность проявил весь личный состав десанта.

Семерым русским «спартанцам» Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно:

- капитану Полозкову Ивану Васильевичу

- младшему лейтенанту Владысеву Василию Георгиевичу

- капитану Фомину Василию Матвеевичу

- лейтенанту Ларину Михаилу Фёдоровичу

- младшему лейтенанту Лапушкину Иосифу Александровичу

- младшему сержанту Портянко Андрею Антоновичу - лейтенанту Кулику Александру Павловичу.

Также история подвига 300 спартанцев сохранилась и в пропаганде фашистской Германии. Идеализация тоталитарного режима дорийской Спарты была характерна для немецких историков еще до прихода Гитлера к власти. Вовремя же Сталинградской битвы пропагандисты Геббельса и лично Геринг призывали солдат 6-й армии Паулюса сражаться так же храбро, как спартанский царь Леонид со своим отрядом. Агитаторов Третьего рейха даже не смущало, что «наследники» героических спартанцев защищали не свою родину, а вторглись хотя и не в Персию, но далеко на Восток.

Когда 2 мая 1945 года в Мюнхене популярный нацистский историк Гельмут Берве произнес доклад на тему «Спарта» и последовали призывы последовать примеру античных героев, это, по крайней мере, больше соответствовало ситуации. Однако к этому времени германские «спартанцы» бесславно полегли на Восточном фронте.

2.3 Сравнительный анализ двух фильмов о подвиге 300 спартанцев

Битва при Фермопилах и подвиг 300 спартанцев нашли отражение в современном кинематографе. Первым фильмом был голливудский фильм «Триста спартанцев» снятый режиссером польского происхождения Рудольфом Мате. Главные роли исполнили Ричард Эган (Леонид), Ральф Ричардсон (Фемистокл), Дэвид Фаррар (Ксеркс). Съёмки проходили в Греции, в районе поселения Перахора на полуострове Пелопоннес. В батальных сценах участвовало около 5000 военнослужащих греческой армии.

...