Уральское казачество в гражданской войне

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава I. Особенности социально-экономического положения уральского казачества в начале ХХ века

§1. Хозяйственная жизнь уральских казаков

§2. Властные институты Войска

Глава II. Отношение уральского казачества к политике Советской власти в период Гражданской войны

§1. Обстановка в Уральске и области в период между революцией и началом боевых действий

§2. Конфликт Советской власти и Уральского казачьего Войска

Глава III. Действия Уральской отдельной армии в Западном Казахстане

§1. Начало и ход боевых действий

§2. Лбищенский рейд

§3. Уничтожение Уральской отдельной армии

Заключение

Методическая часть (лекция

Источники

Список литературы



Актуальность

История казачества относится к важнейшим сферам отечественной исторической науки. Это связанно с тем, что долгое время казаки являлись одной из главных опор Российского государства, участвовали во всех его войнах, охраняли границы империи, являлись пионерами в освоении необъятных просторов нашей Родины. Выполнение указанных функций в такой стране как Россия, с учетом всех особенностей ее географического расположения и исторического развития, не могло не сделать социальную и политическую роль казачества одной из важнейших. Трагические события гражданской войны и программы рассказачивания привели к полному краху и даже некоторому забвению этого сословия, но после распада Советского Союза в России возрос интерес к казачьей теме. Изучение казачества вообще, и уральского в частности, сегодня приобрело особое значение в связи с возрождением культурных традиций, переосмыслением опыта прошлого. За последние двадцать лет вышло огромное количество соответствующих трудов по истории, этнографии, филологии, писатели и журналисты уделяют все больше внимания казачьей тематике, образовался ряд казачьих общественных объединений. Идет своеобразное, пусть неоднозначно оцениваемое, но все же возрождение казачества. Возросла роль казачества в культурной и политической жизни страны, даже государственная власть не обходит вниманием процесс восстановления казачества, возлагая на казаков, по их же инициативе, обязанности по поддержанию общественного порядка и даже некоторые административные функции в регионах их исторического проживания. уральское казачье войско лбищенский

В Российской империи в конце XIX - начале XX в. существовало 11 казачьих войск: Амурское, Астраханское, Забайкальское, Кубанское, Донское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Терское, Уральское, Уссурийское. Первое упоминание об Уральском казачестве относится к началу XVI века. В 1917 г. В Уральских строевых частях на действительной службе состояло 12 750 казаков. Уральских казачьих полков было 9, всего же в 11 казачьих войсках империи было 164. В 1916 г. уральских казаков насчитывалось 166 тыс. человек. По численности Уральское Войско занимало шестое место, а по старшинству - второе и поставляло, пожалуй, наиболее профессиональных воинов. Но, не смотря на достойную роль уральского казачества в боях, его богатое культурное наследие, а также уникальность и самобытность менталитета и убеждений уральцев, реставрация этого войска, возрождение его культурных традиций идет весьма медленно и слабо, уральцы гораздо реже оказываются в поле зрения деятелей культуры и науки. При огромном количестве работ, написанных историками о казачестве в целом и отдельных войсках в частности, особенно донском и кубанском, уральскому казачеству уделено неоправданно мало внимания. Проблемы и вопросы истории уральцев проработаны значительно меньше в сравнении с другими казачествами. Это вызвано, прежде всего, расположением земель уральских казаков на территории современного Казахстана и тем фактом, что уральское казачество сильнее других подверглось репрессиям со стороны советской власти и понесло наибольшие человеческие потери в процентном соотношении. Также изучение прошлого уральских казаков имеет особую важность в связи с тем, что история уральского казачества является одной из важнейших частей истории взаимоотношений русского и казахского народов. Уральские казаки и их потомки являются неотъемлемой частью «русского мира», и одной из сил связывающих Россию и Казахстан. Указанные выше факты делают знания об уральских казаках и каждую посвященную им работу особенно ценными для исторической науки.

Так же стоит отметить тот факт, что в 2017 году отмечается столетие Русской революции, одного из важнейших и ярчайших событий нашей истории, с которым связаны, возможно, наиболее острые идеологические проблемы и противоречия современного российского общества.

Научная значимость исследования: результаты исследования позволяют более глубоко понять сущность и причины Гражданской войны, особенности ее хода на территориях казачьих войск в целом и уральского в частности. Кроме того, изучение роли и характера участия уральских казаков в Гражданской войне дает понимание многих особенностей менталитета и социально- экономического положения казачьего сословия в Российской Империи.

Объект исследования: Гражданская война в Западном Казахстане.

Предмет исследования: участие уральского казачества в Гражданской войне.

Цель исследования: показать взаимосвязь исключительности социально- экономического положения уральского казачества и крайне низкой степени поддержки им Советской власти в Гражданской войне.

Задачи исследования:

Охарактеризовать особенности социально-экономического положения уральского казачества в начале ХХ века.

Описать отношение уральского казачества к советской власти и ее политике в Гражданской войне.

Рассмотреть историю участия Уральского казачьего войска в Гражданской войне.

Историография

Процесс исследования темы казачества в гражданской войне в своем развитии прошел три основных этапа. Первый (20-е - начало 30-х гг.) характеризуется постановкой ряда проблем, довольно активное обсуждение которых в то же время велось не столько с точки зрения научных, сколько историко-публицистических позиций. Отличительной особенностью данного этапа являлось наличие двух историографических подходов, различавшихся между собой политико-идеологическими установками: советского и эмигрантского. К тому же в большинстве случаев в качестве авторов выступали непосредственные участники рассматриваемых событий, что в значительной мере обуславливало влияния на их работы различных сугубо субъективных факторов. Второй этап (середина 30-х - 1991 гг.) отличался большой работой по значительному накоплению знаний и расширению круга рассматриваемых вопросов и их довольно обстоятельным изучением. При этом в советской историографии, находившейся в весьма непростых условиях жесткого политико-идеологического диктата официальных партийно-государственных структур, в рамках данного этапа выделялись периоды середины 30-х - 1-й половины 50-х годов, 2-й половины 50-х - 1-й половины 60-х годов, 2-й половины 60-х - 1-й половины 80-х годов и 2-й половины 80-х - 1991 года, которые соответствовали известным стадиям внутриполитического развития страны. В зарубежной историографии определенный интерес к данной проблематике обозначается в основном только в 60-х годах. Для третьего современного этапа (с начала 90-х. гг.) характерно многообразие концептуальных подходов и стремление исследователей к деидеологизированному, объективному и всестороннему рассмотрению обозначенных проблем.

В самых первых популярных по своей сущности работах И. Ульянова, П. Горюнова, М. Донецкого отмечались неоднозначные политические позиции казачества, и опровергался известный тезис о сплошной контрреволюционности казаков. Спустя некоторое время, Г. Ладоха, И. Гольдентул, И. Подшивалов, Н. Янчевский, а позже Ф. Попов, Н. Буркин и З. Кондюрина пришли к заключению о том, что главной причиной напряженной вооруженной борьбы в период гражданской войны являлись сословные антагонизмы между казаками и крестьянами и контрреволюционность всего казачества. Но Н. Евсеев, И. Ульянов, М Лола, Н. Лихницкий и И. Борисенко не согласились с такими подходами и говорили о необходимости более взвешенного и дифференцированного рассмотрения вопросов участия казачества в гражданской войне. Ход военных действий в казачьих областях и характеристика позиций казачества получили отражение в военно- исторических работах В. А. Антонова-Овсеенко и Н.Е. Какурина.

На первом этапе развития историографии (20-е - начало 30-х гг.) в центре внимания авторов стояли, вопросы политических позиций казачества в период гражданской войны.

Активно данная проблема рассматривалась и в эмигрантской литературе. Основными вопросами в работах эмигрантских авторов являлись, отношение казачества к Октябрьской революции и характеристика политических позиций казаков на начальном этапе гражданской войны. П.Н. Краснов1, А.П. Филимонов2, А.А. Зайцов3, В.В. Добрынин4, И.Г. Акулин5, Н.А. Дорошин, С.В. Денисов6, справедливо отмечали, что в целом казачество отрицательно отнеслось к Октябрьской революции, но к зиме 1917 - 1918 гг. большинство казаков заняло уже нейтральные позиции. В то же время причины многими назывались различные. Второй этап развития отечественной историографии

(середина 30-х - 1991 г.) характеризуется исследованием многих аспектов рассматриваемой проблематики. Так к рассмотрению социально- экономического и политического положения казачества к 1917 году ученые вновь обратились только во второй половине 50-х годов. Эти вопросы были затронуты В.А. Золотовым при характеристике донского казачества, С.Н. Покровским - семиреченского, В.М. Самосудовым - сибирского, М.И. Старковым - амурского.

Большой шаг вперед в данном вопросе был сделан учеными в конце 60-х - 70-х годах. Специфику аграрных отношений в казачьих войсках, динамику их развития и внутренних противоречий показали А.И. Козлов1 в масштабе трех казачьих областей юго-востока европейской части России. П.А. Шацкий - на Кубани и Тереке. А.И. Долгих - в Сибирском войске, А.Я. Воронина - в Забайкальском.

Одной из центральных проблем данного периода стало рассмотрение уровня социальной дифференциации казачества. Мнения ученых по этому вопросу разделились. В.А. Золотов, Л.И. Берз и К.А. Хмелевский полагали, что среди казачьих хозяйств несколько превалировали бедняцкие. Позже Д.С. Бабичев, А.И. Долгих, а затем Л.И. Футорянский высказал точку зрения о преобладании бедных казачьих хозяйств. Однако большинство исследователей считало, что среди хозяйств казаков больше всего было середняцких, Об этом говорили П.В. Семернин, В.П. Зайцев, Д.З. Коренев, И.П. Осадчий, а позднее М.Д. Машин и А.П. Ермолин.

А.И. Козлов пришел к выводу о том, что среди хозяйств казаков Дона, Кубани и Терека доминировали середняцкие, которых насчитывалось 51,6%, на долю бедняцких приходилось 24,6%, а кулацких - 23,8%.

Процессам социальной дифференциации и их сложным последствиям для устойчивого существования казачьей общины и общего социально- экономического положения казаков Сибири и Южного Урала уделили внимание А.И. Долгих и Г.В. Пожидаева.

В середине 80-х годов исследователи продолжили всестороннее изучение разных аспектов вопроса положения казачества отдельных войск (И.Я. Куценко - Кубанского, И.Л. Омельченко - Терского), а также одновременно ряда войск того или иного региона страны, (В.Н. Ратушняк - юго-востока европейской части России, Н.А. Хвостов - востока страны, М.Д. Машин - Урала и Оренбуржья).

Проблема отношения казачества к Октябрьской революции и военно- политическому конфликту противников и сторонников советской власти в казачьих областях страны, позиций и действий казаков в его ходе являлась центральной в историографии рассматриваемого этапа. Она нашла свое освещение не только в советской, но и в эмигрантской, и в иностранной историографии. Довольно обстоятельное отражение она получила у эмигрантского исследователя С.В. Денисова, который показал ряд особенностей этой борьбы. Широкую картину политической и вооруженной борьбы на территории Оренбургского войска и участие в ней оренбургских казаков показал И.Г. Акулинии. Характеристику рассматриваемых вопросов в общем виде дал А.В. Зуев. Ход вооруженной борьбы в Донской области,

позиции казаков отразили в своих работах, такие эмигрантские авторы, как А.В. Голубинцев, И.А. Поляков, Н.М. Мельников. Весьма интерсную характеристику политики войсковых властных структур и поведения уральских казков представил Л.Л. Масянов.

Главную причину начала вооруженной борьбы в казачьих областях осенью 1917 года подавляющее большинство зарубежных исследователей усматривало в направлении туда советским правительством военных отрядов против непризнавших его атаманов и войсовых правительств. Об этом в частности прямо говорили Д.Футмэн, П. Лонгоут, Д. Брэдли, Р. Лаккет.

Доминирующей в зарубежной историографии является идея о казачьих областях во время начального этапа гражданской войны как о месте сосредоточения всероссийских контрреволюционных сил. Данный подход с некоторыми вариациями присутствует в работах Чемберлина, Лонгоута, Кинеза, Суттенхэма. О перемещении в ноябре 1917 года основных оппозиционных сил в лице высшего офицерства старой армии и их сторонников из военной среды из центра страны в казачьи области юго-востока европейской части России говорил Дж. Кип.

Основную причину отказа казаков поддержать своих атаманов и войсковые правительства на начальном этапе гражданской войны многие зарубежные авторы усматривали в политических противоречиях в это время между казаками-фронтовиками («казачьей молодежью») и станичными казаками («казаками-стариками»). Эту своеобразную теорию конфликта между различными поколениями между различными поколениями казаков развивали в своих работах Д. Футмэн, П. Лонгуорт, П. Кинез, Р. Лаккет.

Значительное внимание рассматриваемым проблемам в течение данного историографического этапа уделили советские историки. Так уже во время его первого периода (середина 30-х - 1-я половина 50-х гг.) С.М. Петров, в частности, обосновал собственные подходы к рассмотрению вооруженной борьбы на территории Оренбургского войска и позиции казачества на начальном этапе гражданской войны. Важные аспекты позиций донского, кубанского и терского казачества в контексте общей расстановки политических сил в регионе отразил И.М. Разгон. М.Н. Корчин1 обосновал важный вывод о том, что в конце 1917 года антисоветское калединское движение имело не локальное региональное, а в существенной степени всероссийское политическое значение.

На протяжении второго периода (2-й половины 50=х - 1-й половины 80-х гг.) данного историографического этапа вопросы позиций казачества в гражданской воне рассматривались в основном в общих работах, посвященных борьбе за установление советской власти в отдельных регионах страны. Примерами могут служить работы Л.Е. Веренина по Астраханской области, Н.К. Лисовского по Оренбуржью, С.Н. Покровского, И.В. Русакова и Т.Е. Елеутова по Семиречью, А.В. Близняковой и В.П. Малышева по Амурской области, Л.И. Берза и К.А. Хмелевского по Донской области.

В течении следующего периода (2-я половина 80-х - 1991 г.) данного историографического этапа было углублено изучение названных проблем, и начата работа по их более всестороннему и объективному изучению и даже определенному переосмыслению существовавших теоретических наработок. Данные тенденции получили отражение в монографии М.Д. Машина и В.С. Семьянинова1, в которой, среди прочего, затрагивались и вопросы позиций оренбургского и уральского казачества в гражданской войне, в книге Н.А. Хвостова, в которой достаточно всесторонне было рассмотрено отношение к революции и поведение в ходе начавшегося острого военно-политического противоборства казаков Сибирского, Забайкальского, Амурского и Уссурийского войск. Важную работу по историографическому анализу проблемы роли казачества в гражданской войне проделал С.А. Кислицин2.

Начавшийся новый современный историографический этап (с начала 90-х) ознаменовался, несмотря на имевшиеся многочисленные сложности, появлением ряда весьма разноплановых работ по рассматриваемой проблеме.

Значительный фактический материал по социально-экономическому положению казачества страны представлен в работе Л.И. Футорянского.

По прежнему наиболее активно изучаются позиции донских казаков. Важная проблема поведения казачества в период Октябрьской революции,

трансформации его политических позиций на протяжении гражданской войны и масштабы его непосредственного участия в этих событиях была рассмотрена в книге С.А. Кислицина, работах Н.Н. Смирнова о забайкальском казачестве, Н.И. Фокина о уральском. Значительный фактический материал и интересные заключения содержит монография В.М. Мамонова2, посвященная казачеству всех казачьих войск востока страны. Обозначенная проблема получила довольно обстоятельное изучение в масштабе всех казачьих войск востока России в 3-м томе коллективной монографии «История казачества Азиатской России». Но позиция уральских казаков, специфика сложившегося в их войске положения оказались не раскрытыми.

Ход борьбы в казачьих областях страны в гражданской войне нашел определенное отражение в работе Л.И. Футорняского.

Вопросы взаимоотношения казачьих лидеров с руководителями зарождавшегося на юге России белого движения получили отражение в работе А.В. Венкова.

Источниковую базу исследования составляют воспоминания участников гражданской войны на Урале, периодическая печать этого периода, документы, связанные с событиями, развернувшимися в Уральской области в тот момент, статистические исследования Войска начала XX века.

Имеющиеся источники можно разделить на несколько групп.

Первая это периодическая печать Уральской области, выходившая в годы гражданской войны и отразившая произошедшие там события и процессы, а так же содержащие значимые обращения к народу политических сил области. В этой группе: «Уральские Войсковые Ведомости», газета «Уралец», газета «Красный Урал», «Яицкая Воля», «Вестник Союза казачьих войск», «Гурьевский вестник», газета «Известия».

Статистические исследования конца XIX - начала XX веков, посвященные уральскому казачеству, позволяют представить социально-экономическое положение Уральского Казачьего Войска и его особенности. Среди этих работ «Уральцы. Очерки быта уральских казаков» Железнова И.И., «Краткое описание рыболовств Уральского Казачьего войска» Хорошхина И.П., «Уральское Казачье войско (статистическое обозрение)» Бородина Н. А3, его же « Уральские казаки и их рыболовства», Всеподданнейший отчет наказного атамана о состоянии Уральского казачьего войска за 1900 г. и Всеподданнейший отчет Наказного атамана о состоянии Уральского казачьего войска по гражданской части за 1915 год.

Источники личного происхождения в значительной мере позволяют описать отношение уральских казаков к Советской власти в гражданской войне. Эта группа представлена такими работами как «Гибель Уральского казачьего войска» Масянова Л. Л., «Уральское казачество в гражданской войне - воспоминания участников», «Дневники казачьих офицеров», .

Хронологические рамки исследования охватывают период с 25 октября 1917 года по 4 апреля 1920 года, выбор этих дат продиктован началом Гражданской войны в России и последним днем существования Уральской армии.

Методология исследования

Методологические принципы диссертации опираются на выработанные отечественной наукой традиции исторических исследований и на новые концепции изучения истории.

Важнейшим из них является принцип историзма, в основе которого лежит объективная оценка исследуемых проблем, позволяющая рассматривать все анализируемые факты, явления прошлого в развитии и взаимосвязи. Объективность обеспечивается конкретно-историческим подходом, использование которого позволило в пределах поставленных задач воспроизвести реальную картину участия казаков Урала в революции и гражданской войне.

К основным научным методам, использованным при проведении данного исследования, следует отнести:

- метод периодизации, который состоит в выделении отдельных периодов развития исторической науки по определенным критериям, отражающим качественные изменения в исторической науке;

- сравнительно-исторический метод, позволяющий изучить исторические факты в их тесной связи с той исторической обстановкой, в которой они возникли, сопоставить причины, обстоятельства и условия при изучении событий прошлого

- проблемно-хронологический метод, предполагающий разделение исследуемой темы на ряд узких проблем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности;

- метод актуализации, позволяющий выявить значение научного вклада предшествующего поколения историков для дальнейшего изучения проблем отечественной истории.

Новизна исследования заключается в комплексном рассмотрении роли и характера участия уральского казачества в Гражданской войне, выявлении основных факторов, повлиявших на выбор казаками стороны в этой войне.

Положения выносимые на защиту:

1. Уральское казачество в годы Гражданской войны оказалось одним из самых непримиримых противников Советской власти. В этот период среди уральских казаков большевики имели наименьший, в сравнении с другими казачьими войсками, уровень поддержки.

2. Уральское Казачье Войско имело высочайший среди российского казачества уровень материального обеспечения.

3. Казачьи сословные привилегии имели важнейшее значение в хозяйственной жизни Войска и составляли необходимый элемент экономического благополучия.

4. Политика Советской власти как социальная так и экономическая оказалась неприемлемой для уральского казачества, противоречила его экономическим интересам, нарушала традиционный уклад жизни Войска.

Структура исследования обусловлена поставленными задачами и внутренней его логикой. Она включает введение, три главы, заключение, список использованной литературы.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его материалы могут быть использованы при создании научных трудов по истории гражданской войны в России и истории казачества Урала, в чтении лекций и спецкурсов, в краеведческих изысканиях.



ГЛАВА I. ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ УРАЛЬСКОГО КАЗАЧЕСТВА

§1. Хозяйственная жизнь уральских казаков

Высокий уровень материальной обеспеченности уральских казаков проявился в повсеместном употреблении ими белого хлеба, называемого калачом.

Основой пищевого рациона уральских казаков, особенно в первое время их появления на Яике, была рыба и прежде всего такие блюда как уха, рыбные пельмени пироги, обмазанный глиной и целиком запеченный осетр.

В прошлом особое место в питании казаков занимали блюда из муки, заваренной в кипятке. Многие из этих блюд в качестве постной пищи дошли и до наших дней. Молочные продукты были так же важной частью пищевого рациона уральцев. Технология получения большинства кисломолочных продуктов была заимствована казаками из кухни кочевых народов региона, заимствовались так же и названия блюд.

Традиции приготовления овощных блюд, а так же засолка овощей у уральцев были сходны с теми, которые существовали у русского населения России.

В одежде уральцы выделялись консервативностью. Синие военные мундиры носились преимущественно в походах. Дома любимой одеждой у многих казаков были хивинские или бухарские халаты, а так же верблюжий армяк.

Основу мужского костюма составляли рубаха и штаны. Покрой рубахи напоминал азиатскую или тюркскую рубашку с прямым воротником. Рубахи шились несколько длиннее русских. Штаны различали «верхние» и «нижние».

«Верхние» называли чаще «шароварами», а «нижние» «штанами».

Верхняя мужская одежда уральских казаков в прошлом была весьма разнообразной. Основными видами были армяк, тулуп, шуба, бешмет, халат. По предположению А.В. Фроловой халат вошел в обиход казаков в первые годы их появления на Яике как добыча, полученная в результате грабежа персидских караванов и оказавшаяся как нельзя к стати, когда у казаков доносились их рубища.

В конце XIX - начале XX в. в качестве повседневной и праздничной широкое распространение получила одежда фабричного производства.

Из головных уборов в старину наиболее популярны были шапки с широким бархатным околышем и высоким остроконечным верхом, который делался из малинового бархата и обшивался узким золотым галуном. По мнению А.В. Фроловой, эта форма головного убора носила отпечаток влияния азиатского или тюркского стиля. Казачьи форменные папахи, мерлушки появились гораздо позже.

Обувь уральских казаков полностью и практически без изменений была заимствована у кочевников. Это относится к «ичигам», носившимся в быту и шившимся из кож разного цвета.

Таким образом, в традиционной мужской одежде уральского казака проявилась специфика, обусловленная военной службой и образом жизни с ним. Кроме того в ней своеобразно переплелись восточнославянские традиции и заимствования из одежды кочевых тюркоязычных народов региона.

В одежде казачек устойчиво сохранился старинный русский костюм. Влияние тюркского элемента в нем было незначительным. Одно из объяснений этого факта, скорее всего в том, что именно женский костюм был наиболее консервативным в плане заимствований, тем более, что женщины мало общались c кочевниками.

Зажиточность уральских казаков ускорила распространение городской одежды, но наряду c ней, в качестве праздничного, стойко сохранялась старинная одежда.

В языке уральских казаков, как и в одежде, имелась своя специфика. Некоторые исследователи относят процесс ее формирования к началу XVIII в. Сначала говоры поселенцев представляли довольно пеструю картину, так как носители этих говоров были выходцами из многих регионов России, но впоследствии сформировался единый говор, который отличал уральских казаков от живущего рядом русскоязычного населения. У казаков в речи преобладало южнорусское аканье, а также типичной чертой уральского говора считалось употребление ж и ш вместо з и c, часто заменялись звуком и начальные гласные а и о, буква г произносилась почти по-московски. Речь изобиловала тюркизмами, особенно в названиях орудий труда, одежды, пищи.

Н.Н. Бородин сообщает, что на рубеже XIX - XX вв. в войске наступил упадок «экономической состоятельности», появилось небывалое расслоение:

«рядом с прекрасными двухэтажными домами стоят жалкие приземистые хатки

- плетневые мазанки. Одни живут полными господами, устраивают комфортабельную обстановку, заражаются всесильной цивилизацией - за исключением, впрочем в большинстве случаев истинного начала ее - умственного и нравственного развития. Другие живут изо дня в день, перебиваясь с куска на кусок, употребляя всю свою природную изворотливость и ум на разрешение неразрешимого вопроса, как без орудий производства и самому с семьей прожить и отбыть возложенные на него государством повинности. О прежнем довольстве в массе населения нет и помину»1. Он говорит об «общей разладице общинных порядков», что растущие в связи с этим недовольство и рознь интересов превращает в предмет ожесточенных споров богачей и бедняков даже такую вещь как постройку запасного хлебного

магазина в селении . Во многом это может быть связанно с приверженностью казаков к старым порядкам и нежеланием что-либо менять в своей жизни. Наиболее показательны в этом отношении - история строительства железной дороги Покровская - Уральск и попытка создания пароходства на Урале.

Казаки в течении долгого времени сопротивлялись появлению железного чудовища на их земле, полагая, что магистраль испортит девственно чистую степь, нарушит тишину и покой, приведет к уничтожению привычного ритма и образа жизни.

В конце XIX в. железка была все же построена. И хотя казаки быстро убедились в экономических преимуществах и удобствах нового вида транспорта, они сохранили настороженное отношение к железной дороге, видя в ней некую серьезную, разрушающую опасность для своего мира1.

Более сложной и трудной оказалась история с созданием пароходства на Урале. Казаки традиционно использовали на реке лишь лодки-будары, передвигающиеся с помощь весел почти бесшумно. Местные жители - рыбаки были убеждены в том, что всякий шум, особенно шум работающего на реке двигателя, может повредить рыбе, в первую очередь - красной, нарушить ритм ее «хода» и разрушить привычную «среду обитания».

После долгих споров Войско разрешило купцам-братьям Ванюшиным в 1880 году организовать пароходное движение от областного центра вверх по Уралу - до Оренбурга. Пароход «Крыжановский» предназначался для перевозки грузов, в основном хлеба из собственной мельницы купцов в Илеке. Эксперимент оказался неудачным: летом 1880-го года было сделано всего четыре рейса, пароход перевез лишь 30 тыс. пудов груза, купцы потеряли не менее 5 тыс. рублей и вскоре были вынуждены отказаться от дорогостоящей затеи.

Следует обратить внимание на то, что Ванюшиным было дано разрешение на движение парохода лишь выше Уральска, ибо в этом случае рыбные интересы казаков не затрагивались серьезно.

Но ни правление, ни - тем более - войсковой съезд никогда не соглашались на организацию пароходства по маршруту Уральск - Гурьев. Учуг становился некой заповедной границей, ниже которой «шумное» движение на реке вообще запрещалось.

И никакие доводы специалистов - инженеров, экономистов, гидрологов - не могли изменить позицию казаков. Даже в трудных условиях начинавшейся гражданской войны Войсковой съезд отказал в просьбе разрешить перевозку по реке необходимых южным станицам продуктов. Жертвуя своими интересами, казаки настойчиво пытались сохранить неизменным порядок, сложившийся в Войске на протяжении веков, - как они полагали, во имя материального благополучия и процветания потомков1.

Многие исследователи акцентируют свое внимание на том, что уральское казачество сохранило свой общинный строй и коллективную собственность на землю вплоть до революции.

Уральское войско единственное в Российской империи до Октябрьской революции сохранило свой общинный строй. Землей каждая станица пользовалась по своему усмотрению, даже круг не мог вмешиваться в постановления станичных сходов. Единственной личной собственностью у уральского казака мог быть только фруктовый сад, но, как правило, мало кто из станичников заводил эти сады. Казаки так ревниво оберегали право на владение общинной землей, что не хотели ни продавать ее, ни даже сдавать в аренду .

Уральское Войско не признавало частной собственности на землю. Вся его территория находилась во владении общины. Границы между станицами и хуторками не были четко определены. Казак получал земельный участок во временное пользование, трудился на нём в течении года, собирал урожай, - и на этом его права на обработанный участок заканчивались: земля возвращалась Войску, вновь становилась общественной вернее общинной. В следующем году участок мог принадлежать другому казаку.

При этом в Войске была возможна аренда земли: за небольшую плату правление или атаман выделяли уральцу дополнительную площадь. Правом аренды обычно пользовались зажиточные казаки, во власти которых накануне революции оказались громадные территории, формально принадлежавшие Войску. Это были самые плодородные «удобные» земли. На них трудились наемные рабочие-батраки из иногородних русских и казахов, на рубеже веков стала применяться современная сельскохозяйственная техника.

Хлебопашество на Урале появилось в начале XIX столетия, причем оно медленно распространялось с севера на юг. Главным препятствием для его быстрого развития были, во-первых - неплодородные почвы, во - вторых - постоянная угроза набега кочевников, а также значительный доход, получаемый от продажи рыбы. Казаки имели возможность обойтись покупкой хлеба в Уральске, куда хлеб привозился из ближайших российских губерний. Фролова приводит наблюдения П. С. Палласа, относящиеся к 1762 г., и говорит что, пашен у уральских казаков не было. По данным А. И. Левшина в ее статье на 1820 - 1821 гг., земледелие распространилось вниз по Уралу до Уральска. Он же отмечал, что системы в хлебопашестве у казаков нет. Главным земледельческим орудием у них был плуг, запрягаемый четырьмя или шестью волами или лошадьми; соха казаками употреблялась меньше, чем плуг. Сеяли в основном просо, овес, пшеницу.

Хлебопашеством занимались, в основном, казаки северных станиц, прилегающих к Самарской губернии и Оренбургскому Войску. Сеяли по преимуществу пшеницу твердых сортов, так как казаки сдержанно относились ко ржи и ржаному хлебу, если не сказать отрицательно отдавая предпочтение пшеничным калачам или кокуркам. Уральская область всегда относилась к зоне рискованного земледелия: благоприятные годы зачастую сменялись засушливыми. Но в целом Войско не нуждалось в привозном хлебе. Наоборот, с конца XIX столетия оно регулярно экспортировало зерно в Поволжье и российский центр.

Вокруг областного центра, по берегам Чагана и Деркула, во второй половине XIX в. Появились фруктовые сады. Со временем они стали одним из источников доходов предприимчивых горожан. Некоторые из них

превратились в показательно-образцовые хозяйства. Таким стал, например, в конце позапрошлого века сад, принадлежавший Н. А. Бородину, известному ученому-ихтиологу, стремившемуся использовать достижения современной науки в сельском хозяйстве, вывести новые сорта растений и познакомить земляков с методами ведения культурного производства. Яблоки в большом количесвте вывозились за пределы Войска, в Оренбург и Самару, где пользовались большим спросом покупателей. «Сотни обозов груженых вкусным ароматным продуктом тянулись осенью по степным дорогам в соседние губернии».

В районе Уральска в XIX-XX вв. получает широкое развитие огородничество и бахчеводство, в основном поливное. Казаки выращивали по преимуществу такие культуры как тыквы, арбузы и дыни, дававшие при хорошем уходе большой урожай. Обычно казачья семья выезжала весной из города или станицы в степь или луга «на бахчи» со всем своим хозяйством и проводила там все лето и осень « до белых мух», ведя размеренный образ жизни, - в постоянном труде и напряжении. Только во время сенокоса мужчины покидали семью , чтобы принять участие в работах по заготовке кормов для скота.

Фролова, ссылаясь на А. И Левшина, пишет, что огородничество и бахчеводство у уральцев было древнее и развито лучше, чем хлебопашество.

Южнее Уральска, в районе Чижинских разливов, необычайно богатых травами, было развито скотоводство (овцы, лошади, верблюды), продукция которого вывозилась за пределы Войска. Появились скотопромышленники, первое место среди которых принадлежало Овчинниковым. «В скотоводческих хозяйствах были заняты тысячи казахов-пастухов, условия жизни и труда которых всегда были тяжелыми: однообразная пища, отсутствие медицинской помощи работа почти круглые сутки, жизнь в сырых землянках и все это при низкой оплате».

Река Урал в пределах войска принадлежала только уральцам, и рыболовство на ней производилось исключительно уральскими казаками. Все исследователи отмечают колоссальную значимость Урала в экономической и даже культурной и духовной жизни казаков. Со времени появления казаков на р. Урал основой их хозяйственной жизни стало рыболовство. Это объясняется тем обстоятельством, что р. Урал и впадавшие в него малые реки буквально кишели ценной рыбой: белугой, осетром, сазаном. Именно Урал был главным экономическим источником жизни уральских казаков.

Бородин пишет, что в интересах рыболовства, не смотря на ширину реки, не допускалось даже пароходство ниже города Уральска, а в местах, где было скопление рыбы, запрещалось не только переезжать на лодках, но и производить какой-либо шум и даже разводить огонь на берегу.

Фролова приводит цитату академика П. С. Палласа, побывавшего в Уральском казачьем войске в 1782 г. во время своего путешествия по России, так характеризовавшего войсковое рыбное хозяйство: «Рыбная ловля нигде в России столь хорошо не распоряжена и законами не ограничена, как в здешнем месте». Лов рыбы у уральцев велся два сезона зимой - багренье, весной и осенью - плавни. Видную роль в рыболовстве уральских казаков играл учуг, временная решетчатая перегородка через Урал, которая сооружалась возле Уральска и обеспечивала скопление рыбы в основном красной, в пространстве от учуга до устьев Урала. Это приспособление давало возможность, разбивая реку на участки - «рубежи», вылавливать рыбу в несколько приемов. Зимой и весной учуг разбирался, а летом вновь устраивался.

Функции контроля за выполнением строгих законов рыбной ловли в водоемах на территории Войска принадлежали Хозяйственному правлению и местным атаманам. Следует отметить, что заниматься этим промыслом могли лишь казаки. Иногородние не допускались к Уралу. Но и члены общины были обязаны неукоснительно соблюдать требования «Правил производства рыболовства», разработанные в 1894 году при активном участии Н. Бородина. В них определялись основные виды речных и морских промыслов (зимнее, неводное, гурьевское, аханное, курхайское рыболовства, багренье, плавня, подледный лов на черных водах и пр.), точно указывались время и место их проведения, количество и качество снастей и пр1.

Наиболее любимым способом рыбной ловли для уральцев было багрение. Практически все путешественники, историки, этнографы, побывавшие на Урале в разное время, уделяли багрению особое внимание. «Для казаков багрение было торжеством, настоящим праздником, выезжали целыми станицами, всеми семьями. Казаки выстраивались на обоих берегах Урала длинным фронтом и ждали; около девяти часов утра специально назначенный «багренный атаман» давал знак к началу багрения. Казаки выходили на лед и пешнями прорубали небольшие проруби. Рыба, напуганная шумом, поднималась и шла подо льдом, но натыкалась на своем пути на багры. Первый день багрения по обычаю был особым, царским багрением. Царю в дар Войско отправляло по традиции весь это улов».

Фокин пишет, что отдельные рыболовства воспринимались уральцами не только как дополнительный источник материального благополучия, но и как войсковой праздник, участие в котором для казака являлось высокой честью: в соревновании, когда все равны, каждый мог стать победителем, завоевать известность профессионала-труженика. «Таково, прежде всего, багренье, -неповторимо своеобразный, «чисто уральский» вид рыбного промысла, которое проводилось ежегодно».

Другим важным видом ловли являлась плавня, предшествовавшая багренью. Начиналась она с середины сентября, и представляла собой рыболовство с «будары» - небольшой лодки, выдолбленной из цельного дерева, и настолько легкой, что на одной телеге перевозилось по две будары. Ловили «ярыгами» - особыми мешкообразными сетями, которые забрасывались в воду и тянулись с двух будар. Плавни проходили на пространстве около 300 верст по реке, на каждый день определялось «расплавать» от 20 до 40 верст, лов производился через день. Наблюдение за порядком поручалось «плавенному атаману» и «депутатам», каждый день лов начинался по команде (выстрелу) этого атамана. Бородин сообщает, что напряжение сил во время самой ловли было таким, что были не редки обмороки даже со здоровыми казаками.

Курхайское и аханное рыболовства являлись морскими. Курхайское производилось весной и осенью сетками, выставляемыми в море на колышках («чипчиках»), вбиваемых в морское дно. Аханное - зимнее производилось сетями с крупными ячейками подо льдом, по словам Бородина, требовало от ловца много удали и отваги. Оно происходило в 80 - 100 верстах от берега, иногда давая весьма большие выгоды, но и нередко лишая рыбака последней копейки, делая нищим. «Мало этого, оно подчас играет и самою жизнью казака, завлекая его в глубь моря и предавая там ярости волн и льдов непостоянного бурного Каспия.

Правила рыболовства на Урале постоянно вызывали и многочисленные претензии и критику состороны астраханских и волжских рыбопромышленников и оренбургских казаков. Их недовольство в первую очередь было связано с учугом, перегораживавшем реку в районе Ханской рощи, чуть ниже Уральска. Он в определенном смысле являлся «краеугольным камнем», своеобразным фундаментом промыслов на главной реке Войска. Потому-то так ревниво и активно выступали казаки в его защиту, болезненно воспринимая любые замечания «в его адрес». И неслучайно Н. Бородин в 1910 г. Пророчески предупреждал, что если учуг будет уничтожен, то «неминуемо рухнет вся система рыболовства на Урале и последуют коренные изменения в го производстве».

До 1743 г. учуг, принадлежавший государству, сдавался в аренду купцам. После постройки казаками двух приграничных крепостей с содержанием в каждой из них по пятьсот человек команды, он был передан навсегда в откупное содержание казакам по контракту за ежегодную плату в 4. 692 р. 69 к., которая вносилась казаками в государственное казначейство вплоть до 1917 г.

В прежнее время лов при помощи учуга был почти единственным способом промыслового лова в многочисленных устьях дельты Волги. Право устройства учуга или составляло особую привилегию того или иного владельца, или же, принадлежа казне, сдавалось с торгов рыбопромышленникам. На Волге в XVIII в. было весьма много учугов обеих категорий; тогда же казна сдала яицкие учуги (под Гурьевом, в устье р. Урала) в оброк от казны купцу Гурьеву, давшему своё имя и городку, и самим учугам, именуемым иногда Гурьевскими. Эти учуги в 1743 г. было велено для пропуска рыбы вверх по реке к яицким казакам отворить на 8 саж. с каждой стороны, а затем в 1752 г. казна заключила с яицким войском контракт, по которому условлено: "яицким учугам не быть". Учуги в устье самой реки были уничтожены; сохранился лишь учуг близ Уральска. На Волге все учуги велено было уничтожить в 1802 г.

Главная рыба, которую имелось в виду задерживать такими перегородками, была крупная "красная" рыба -- белуга, осётр и севрюга. По собранным Палласом сведениям, обилие этой рыбы близ учугов бывало в прошлом настолько велико, что с целью отогнать её от учугов, которым грозила опасность рухнуть от дружного напора рыбы, стреляли близ них из пушек. Лов производился или при самом учуге, баграми, или ниже его -- сетьми, неводом и т п.

Характер и значение учуга, под г. Уральском в виде особой привилегии уральских казаков, значительно отличны от прежнего. Уральский учуг -- сооружение временное, разбираемое каждую осень; при нём с промышленною целью никакого лова рыбы не производится. Цель устройства учуга -- задержать рыбу летнего и осеннего хода на пространстве ниже его, предоставив ей расположиться по глубоким ямам ("ятовям"), где она будет выловлена лишь зимою, на багренье из-под льда. Устройство Уральского учуга было таково. Он состоит из двух рядов набитых поперек реки свай, связанных между собою перекладинами; нижележащий ряд, кроме того, снабжен подпорками. В верхнем ряде свай, кроме соединения с нижним (по течению) рядом, имеется междусвайное соединение из деревянных рам, в брусьях коих проделаны отверстия для вставки круглых железных шестов такой длины, чтобы конец их на 1/4 -- 1/2 аршина входил в дно реки, а другие концы, на которых для удобства вынимания и вставления сделано ухо, были над поверхностью реки на 1 1/2 -- 2 аршина. Глубина реки, а стало быть, и длина шестов, именуемых "кошачинами", достигает до 5 саж. Чтобы дно у подножья учуга, где напор воды очень силен, не подмывало, его загружают с наружной (выше по течению лежащей) стороны камнями, которые бросают или прямо в реку, или же набивают ими кули (так называемые "киты"). Работа поручается водолазам из самых искусных пловцов и нырцов, равно и очистка забойки от наносимого на неё сора, чтобы через засорение отверстий между кошачинами она не представляла сильного упора воде, которая может броситься в берега и разрушить все сооружение. Эти же водолазы, составляющие особую "команду", в экстренных случаях ловят особыми ручными баграми прибиваемую течением к учугу красную рыбу (сверху). В настоящей команде имелось два водолаза, обучавшихся водолазному делу в специальной школе, при очистке учуга они применяли скафандр.

Уральский учуг сохранялся до осени 1917 года. В период безвластия и неразберихи учуг не разобрали на зиму, весной его разрушило напором льда и окончательно смыло при паводке. С тех пор учуг не восстанавливался. Память о нём сохраняется в названии Учужного затона выше Уральска, где он был установлен.

В 90-е годы двадцатого столетия подобие учуга применялось в городе Индер, в 300 километрах ниже Уральска, когда были притоплены понтонная переправа, не позволяющая рыбе подняться для нереста вверх по реке. Благодаря действовавшей на Урале системе рыболовства казаки могли поставлять в Россию значительное количество рыбной продукции. Так, в последнем предвоенном году с территории Войска было вывезено: икры

«красной рыбы» - 3240 пудов, икры «черной рыбы» - 8996 пудов, «красной рыбы» - 64734 пуда, «черной рыбы» - 604320 пудов.

Однако, на рубеже веков, стало заметно, что добыча рыбы в реках и озерах постоянно сокращается, что наносило значительный ущерб материальному благосостоянию казаков. С целью улучшить положение в местных водоемах Хозяйственное правление в конце XIX века вводит должность техника рыболовства. Он был обязан не только следить за точным соблюдением правил рыбных промыслов, но и заниматься воспроизводством осетровых.

Первым войсковым техником стал Н. Бородин. Он организовал несколько специальных лабораторий на Урале, провел ряд экспериментов по искусственному разведению «красной рыбы», давших положительный результат, но больше чисто научного, значения и масштаба, нежели промышленного.

Урал неоднократно становился причиной социальных конфликтов как внутри Войска, так и в отношениях между казаками и иногородними. Последние жаловались, что их не допускают к реке, не позволяют ловить рыбу

– даже удочками. «Этот мотив станет одним из действенных пропагандистских штампов, с помощью которых противники казачества во время гражданской войны стремились еще и еще раз доказать несправедливость старой жизни».

Кроме рыболовства немаловажным занятием для казаков была охота. В зависимости от того, каким видом охоты занимался казак, он получал свое прозвище: гулебщик - охотник, занимающийся самой прибыльной охотой на крупного зверя: кабана, волка, лисицу, выдру; сайгачник - охотник на сайгака; стрелок - от названия ружейной охоты на гусей, уток; собачник - охотник, травивший зверей собаками - прозвище унизительное для казака.



§2. Властные институты Войска

На протяжении всей истории Уральского казачьего войска главным органом власти в нем являлся круг. На кругу решались все главные вопросы казачьей жизни: выборы атамана, распределение жалованья, прием в казачье войско. Все взрослое население, способное носить оружие, присутствовало на кругу и имело право голоса. Войсковой атаман и его помощники - есаулы были лишь исполнителями воли казаков. Круг также выполнял и судебные функции. Преступным считались поступки, наносившие вред или общине в целом, или ее члену, например измена, трусость, воровство, убийство. Мерой наказания за эти преступления была смерть. Решения круга принимались простым большинством голосов.

Однако формальное равенство на собраниях круга не отражало реальных взаимоотношений казачества. К концу XVII века из среды яицкого казачества выделилась группа зажиточных казаков, все более настойчиво захватывавшая в свои руки управление общиной. Этому же способствовали и действия правительства, которое ассигновало деньги на годовое жалованье в заведомо меньшем размере, чем это требовалось, что привело к выделению части уральцев, а именно «старых казаков», в привилегированную группу. Вероятно, эта была та часть казачества, которая впоследствии стала называться «старшиной». Старшину образовывали войсковые атаманы, атаманы в отставке, есаулы служилые и в отставке.

В XVIII столетии произошли коренные изменения в самоуправлении войска. Первые попытки реформ, связанных с устройством Яицкого войска, были предприняты еще при Петре I. С 1723г. избранный казаками атаман стал утверждаться Военной коллегией. Роль войскового круга сводилась почти на нет; если в XVI - XVII вв. на кругу решались вопросы о зачислении в казаки, то в XVIII в. это делалось по распоряжению коллегии. После разгрома Пугачевского восстания, в котором казаки приняли активное участие, у казаков была отобрана артиллерия, р. Яик была переименован в Урал, а Яицкие казаки стали называться уральскими.

Уральской областью руководил генерал-губернатор, который одновременно являлся и наказным атаманом Войска. Он назначался властями и не был уральским казаком. Атаман мог быть вообще «неказаком». Последний атаман из «природных» уральцев возглавлял войско в конце XVIII - начале XIX вв.

«Такая политика правительства, вероятно, объясняется тем, что атаман -«неказак» выступал в роли защитника и проводника общегосударственного начала в жизни и являлся неким противовесом казачьей вольнице с ее трудноуправляемыми демократическими принципами и сословно- сепаратистскими настроениями».

Атаман возглавлял Войсковое Хозяйственное управление, которое осуществляло руководство повседневной деятельностью общины. В его состав, помимо чиновников, в 70-е гг. XIX-го столетия входили представители казачьей общественности, избираемые на съездах выборных от станиц. «Они обладали тогда правом решающего голоса и могли оказывать активное, действенное влияние на принятие и реализацию решений Хозяйственного управления». Но это период длился недолго: уже в начале 80-х гг. из состава

«чинов» правления были исключены представители съезда выборных, а решения съезда стали рассматриваться лишь как необязательные к выполнению рекомендации. Фокин приводит цитату из работы Г. Потанина: «община-область лишена возможности осуществлять свои желания так, как это она могла бы делать, если б ее представители, обладали правом голоса».



ГЛАВА II. ЭТНОШЕНИЕ УРАЛЬСКОГО КАЗАЧЕСТВА К ПОЛИТИКЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

§1. Обстановка в Уральске и области в период между революцией и началом боевых действий

Известие об Октябрьской революции было встерчено казаками на Урале резко отрицательно, даже враждебно. Такой реакции, в какой-то степени способствовал Н. Бородин, приехавший тридцатого октября из Петрограда, где он был свидетелем переворота, и потому мог подробно рассказать о происшедшем. Он мог пользоваться значительным доверием казаков.

В одном из своих выступлений ученый-кадет, не скрывая своего отношения к социальной революции сказал: «Большевизм теперь с ужасами, уничтожением добра, насилиями, убийствами, разбоями и грабежами для нас - величайшее зло, с которым надо бороться всеми силами!».

...