Мустафа Чокаев. Революция в Туркестане. Февральская эпоха

Вокруг этих двух проектов началась борьба между ними и совдепами. Положение наше ухудшалось тем, что поддерживал проекты сам правительственный комитет в лице оставшихся в Ташкенте двух своих членов - Липовского 45 и Елпатьевского 46 .В нашей среде был поднят вопрос: в случае утверждения этих проектов, бойкотировать выборы в Учредительное собрание. Были и такие, которые стояли за то, чтобы выборы во Всероссийское Учредительное собрание шли под флагом Туркестанского Учредительного собрания, то есть избранные в Учредительное собрание должны были оставаться в Туркестане и, совместно с представителями городских самоуправлений и, если к тому времени успеют произвести выборы в земство, то с земцами, - открыть самостоятельное Туркестанское Учредительное собрание… Я лично, как председатель Краевого национального совета, стоял на средней позиции: на выборы во Всероссийское Учредительное собрание идти, но поехать в Петербург лишь при условии отклонения правительством проектов гг. революционных ташкентцев. Но случай вывел нас из состояния этой борьбы. По настоянию Керенского, я был назначен членом правительственного комитета, и я принять назначение согласился, если только ташкентские проекты о раздельных городских думах и отдельных представительствах в Учредительное собрание будут брошены. Так и было сделано. С шовинистическими проектами было покончено. Некоторым из нашей среды казалось, что теперь начнется новая эра. Но события опровергли эти ожидания. С горечью пришлось мне убедиться, что в комитете Временного правительства людей, смотрящих на Туркестан и на туркестанцев по-новому, по-революционному, оказалось немного. Только один человек, помощник генерального комиссара по гражданской части, граф Доррер 47 , давнишний туркестанец, несмотря на свой кадетизм, открыто выступал в защиту автономных прав Туркестана и вместе со мной стоял за проведение в жизнь теперь же некоторых начал этой автономии… В правительственном комитете дело доходило до того, что меня одного, а иногда с Доррером вместе, отправляли в командировку в Фергану или другую какую область и в наше отсутствие решали, конечно, в отрицательном смысле, проекты, мною вносившиеся. Так, например, провален был проект о привлечении коренных туркестанцев к отбыванию воинской повинности. Было отклонено мое же предложение, а главное в моем отсутствии, о переброске в Туркестан солдат-татар и замене ими постоянно бунтующего 2-го Сибирского стрелкового полка. Правительственный комитет в своем большинстве предпочел иметь в Туркестане бунтующий против правительства, но зато из русских состоящий полк, чем верных правительству, но могущих лояльно относиться к коренным туркестанцам солдат-татар…

Я подал было просьбу об отставке, когда, из-за начавшегося восстания гарнизона и рабочих, 24 октября, пришлось взять просьбу обратно, чтобы не давать повода к обвинению меня в самоспасении…

Так пришлось мне оставаться в составе правительственного комитета, где на нас смотрели недоверчивыми глазами. Пришлось оставаться в нем потому, что надвигалась на нас опасность более серьезная…

В те страшные октябрьские дни, когда на улицах Ташкента, одновременно с Петербургом, шли кровавые столкновения, когда одна часть русских вооруженных сил билась против другой части, население туркестанское оставалось нейтральным зрителем. Попытка привлечь туркестанцев в ряды защитников Временного правительства не увенчалась успехом. Видно было, что Временное правительство и с ним вместе и сама Февральская революция уже не имели сторонников в среде коренных туркестанцев…

Заключение

Если помните, я начал с того, что “в России начала 1917 года не было [...] такого уголка, где ждали и жаждали революции [так], как наш Туркестан”. И эту самую революцию тот же Туркестан теперь, по истечении каких-нибудь восьми месяцев, проводил безучастно. Да, радостно встретили Революцию в Туркестане, но расстались с ней без печали… Я далеко не принадлежу к числу хулителей Февральской революции. Наоборот. Был ее энтузиастом и остаюсь ее защитником против старой, для нас всех одинаково неприемлемой Российской монархии. Если бы туркестанцы сами были хорошо подготовлены к восприятию революции, к ее практическому использованию, Туркестан легче, чем какая бы то ни было другая часть старой России, мог бы осуществить многое из своих национальных требований. Но, к нашему величайшему несчастью, мы оказались неподготовленными технически. На этой нашей неподготовленности к “техническому освоению революции” спекулировали не только старые волки старого режима, как бывший ташкентский городской голова по назначению Маллицкий 48 - автор проекта о раздельных городских думах, но и революционеры вроде социал-демократов д-ра Фитермана, инженер-техника Беликова и др… Если Маллицкий говорил, что “пусть сами туземцы проводят своими силами трамваи, электричество, пусть сами они создают свое “образцовое городское хозяйство””, то русские рабочие и специалисты- революционеры ему вторили и говорили: “Пусть сами туркестанцы руководят железными дорогами, телеграфом, почтой…” Сейчас эти угрозы не пугают туркестанцев. Но тогда, в 1917 г., мы не могли не считаться с ними. Мы вели борьбу против таких форм узурпации и шовинизма, но борьба наша оставалась борьбой словесной, борьбой, опиравшейся на общие демократические и революционные начала. У нас не было внутреннего единства в понимании задач и требований эпохи. Социально-консервативные элементы, не будучи, разумеется, врагами своего народа, видели его счастье в полном и безоговорочном подчинении законам шариата во всем, во всех проявлениях жизни. За предоставление суда по шариату наше духовенство было готово принять какой угодно режим над Туркестаном. Небольшое количество прошедших через русские и мусульманские же новые школы лиц было другого настроения. Мы были, если хотите, материалистами, так сказать, “вольтерианцами”. Мы выдвигали на первый план моменты политических свобод и социальной правды. Относясь с величайшим уважением к верованию народа, мы не видели в шариате средства национального освобождения. Нам казалось, что приличная автономия в пределах Российской демократической республики, дающая возможность развитию здоровых национальных начал, куда лучше широчайших свобод на основе шариата… Не было межнационального единства фронта у подвластных России народов. Самостийников в то время было не так много. Каждая окраина действовала отдельно, варилась сама в своем собственном соку. Не было взаимной поддержки… Я помню такой случай. В Ташкенте было получено известие о выпуске универсала Украинской рады 49 . Мы в своих выступлениях на собраниях поясняли, что такое универсал. И что же, к утру другого дня в старом 50 Ташкенте все вывески на лавках и на улицах на русском языке оказались вымазанными черными красками. Таково было впечатление у нас от украинского национального движения. Если бы мы в то время пришли в сознание, если бы вместо “веры в правду русской демократии”, нашим сознанием владело крепкое стремление к осуществлению и практическому освоению революции в пределах наших национальных территорий, если бы мы, представители нынешнего прометеевского фронта, были объединены в те исторические месяцы и последовали примеру Украины, быть может и даже наверное, народы наши имели бы другую, лучшую судьбу, чем нынешняя подсоветская жизнь национальной каторги и выжимания соков и в материальном и в национально-культурном смысле этого слова.

Примечания

1. Минцлов Сергей Рудольфович (1870 - 1933) - библиограф, писатель, библиофил. В августе 1917 г. уехал из России. Речь идет о его книге “Секретное поручение”, изданной в 1928г. в Латвии. Этот объемистый труд с многочисленными фотографиями и схемами посвящен его путешествию в Урянхай.

2. Здесь и далее отточие документа.

3. Нератов Анатолий Анатольевич (1863 - 1928)-гофмейстер, член Государственного совета, товарищ министра иностранных дел в 1910 - 1917 гг. (до 25 октября).

4. Туркестанский комитет был создан в апреле 1917 года.

5. То есть при Туркестанском комитете.

6. Пален Константин Константинович - граф, гофмейстер, сенатор.

7. Чокаев ошибается. “Отчет по ревизии Туркестанского края, произведенной по Высочайшему повелению сенатором гофмейстером графом К. К. Паленом. Переселенческое дело в Туркестане” был издан в Петербурге в 1910 году.

8. То есть казаха. Это один из их дореволюционных этнонимов.

9. Масальский Владислав Иванович (1859-?) - князь, писатель, географ. Ю. Речь идет о труде: Масальский В. И. Туркестанский край (в серии “Полное географическое описание нашего отечества” под ред. В. П. Семенова-Тян- Шанского. Т. 19). СПб. 1913.

11. Мапиевский Евгений Осипович (1845?)- генерал-лейтенант.

12. Точное название: Александровский институт. Высшее женское учебное заведение.

13. Точное название: Павловский институт.

14. Самсонов Александр Васильевич (1859 - 1914) - генерал от кавалерии, генерал-губернатор Туркестана, командующий войсками Туркестанского военного округа и войсковой атаман Семиреченского казачьего войска (1909 - 1914 гг.); покончил с собой после разгрома его армии в Восточной Пруссии в августе 1914 года.

15. Галкин Александр Семенович (1855-?)- генерал-лейтенант, в то время военный губернатор Сыр-Дарьинской области.

16. Иванов Павел Павлович - в то время помощник военного губернатора в Туркестане. После Октябрьской революции военный министр Временного Сибирского правительства, генерал-майор, командующий Сибирской армией (сентябрь- декабрь 1918 г.).

17. Тюркский топоним.

18. Куропаткин Алексей Николаевич (1845 - 1925)- генерал от инфантерии, генерал-адъютант; туркестанский генерал-губернатор (с июля 1916 по март 1917 г.).

19. В 1917 г. город назывался Верный.

20. Куропаткин был отстранен от должности и арестован 31 марта 1917 г. по решению местных советов.

21. Ауспиция - предзнаменование (лат.).

22. Великолепие ислама.

23. Мусульманский совет.

24. Мусульманское общество.

25. В октябре 1917 г. кокандец учитель Некора, являясь уже эсером, стал членом Кокандской городской управы (Туркестанские ведомости, 18.Х.1917). Скорее всего, речь идет об известном впоследствии украинском литераторе- востоковеде, арабисте Л. С. Некоре.

26. Элиава Шалва Зурабович (1883 - 1937)- большевик, член РВС Туркестанского фронта, председатель Туркестанской комиссии (1919 - 1920 гг.).

27. Сафаров (наст. фам. Вольдин) Георгий Иванович (1891 - 1942)- большевик; после Октябрьской революции на партийной и советской работе.

28. Здесь не совсем точно цитируется следующая фраза из книги Сафарова “Колониальная революция (Опыт Туркестана)” (М. 1921, с. 61 - 62): “О русском переселенце не приходится даже и говорить: начиная с февральской революции он стал хозяйничать в кишлаках и аулах, как в совсем собственном кармане”.

29. В книге Д. А. Фурманова “Мятеж” (1925 г.) описано подавление антисоветского выступления в Семиречье.

30. Здесь пересказан следующий фрагмент из книги Сафарова “Колониальная революция (Опыт Туркестана)” (М. 1921, с. 62): “Русский рабочий класс Туркестана, сам занимавший привилегированное положение в производстве, без вождей, без программы, без партии, без революционной традиции, не мог противостоять этому напору”.

31. Пересказывается следующее место из книги Сафарова (с. 61): “Для солдатских… масс здесь не было… смысла в сохранении… гражданского мира… Солдат… здесь мог захватить больше жизненных благ у местного населения, чем могла ему обещать колониальная администрация”.

32. Вероятно, речь идет о И. И. Дукельском, который был издателем газеты.

33. Солдата.

34. Свободное изложение следующего фрагмента из статьи “Государственное значение органов революционной демократии в Туркестане”: “На советы солдатских, рабочих и крестьянских депутатов выпадает та роль, которая при прежнем режиме лежала на царских пушках. Формально революционный солдат, рабочий и крестьянин заменяет прежнего русского “сарбаза””.

35. В первые дни марта 1917 г. и в течение всего месяца численность организаций социалистических партий в Петрограде росла очень быстро. В партийном обиходе возник специальный термин “мартовские” эсеры, эсдеки и т. п.

36. Фитерман Моисей Яковлевич - военный врач, меньшевик, председатель Туркестанского краевого совета рабочих и солдатских депутатов.

37. Наливкин Владимир Петрович (1852 - 1918)- исследователь истории, жизни и быта народов Туркестана, депутат II Государственной думы, меньшевик. 26 июля 1917 г. назначен председателем Туркестанского комитета.

38. Щепкин Николай Николаевич (1854 - 1919)- член ЦК кадетской партии, депутат III-IV Государственных дум.

39. Бройдо (Зильберквейт) Григорий Исаакович (1883 - 1956)- помощник присяжного поверенного, меньшевик, возглавлял Ташкентский совет солдатских и рабочих депутатов (март-июнь 1917 г.), затем уехал. Большевик с 1918 года.

40. Гроссман - в то время секретарь Туркестанского краевого совета рабочих и солдатских депутатов.

41. Беликов Н. Ф. - в то время член Ташкентского совета солдатских и рабочих депутатов.

42. Первый подписавший это постановление и председательствовавший на митинге ж[елезно]д[орожный] рабочий Агапов был впоследствии первым народным комиссаром внутренних дел в Туркестанском советском правительстве (Прим. М. Чокаева). Агапов Василий Ефимович (1884-?)- крестьянин, житель г. Перовска, меньшевик, комиссар гражданской и административной части Туркестанского Совнаркома, избранного на 3-м Краевом съезде Советов (15 ноября 1917 г.); участник антибольшевистского восстания в Туркестане (1918 г.).

43. Сосновский Михаил Иванович - один из лидеров ташкентских эсеров, председатель Ташкентской городской думы (1917 г.).

44. “Выписка” не вполне точна. См. прим. N 34.

45. Липовский Александр Лаврентьевич - учитель гимназии, житель Петрограда.

46. Елпатьевский Владимир Сергеевич - преподаватель Московского университета, присяжный поверенный, народный социалист. 31 августа 1917 г. назначен помощником генерального комиссара Временного правительства по управлению Туркестанским краем по гражданской части.

47. Доррер Георгий Иосифович (?-1917)- граф, с апреля 1917 г. комиссар Туркестанского комитета по Закаспийской области.

48. Маллицкий Николай Гурьевич (1873 - 1947)- Ташкентский городской голова (1908- март 1917 г.), тюрколог, кадет. После Февральской революции заместитель городского головы, член Российской радикально-демократической партии.

49. Речь идет о 1-м универсале Центральной рады от 10 июня 1917 г., который провозглашал автономию Украины.

50. Речь идет о мусульманской части города.

Размещено на Allbest.ru