Создание и деятельность Объединенного Хозяйства Музеев во время Ленинградской Блокады 1941-1944 года

Информированием музейных сотрудников о методиках и конкретных действиях по работе в музейном деле занимались Научно-исследовательский институт Краеведческой и музейной работы и Музейный отдел Наркомпроса РСФСР Работа политико-просветительных учреждений в условиях военного времени: Вып. 2. Вып. 4, Директивные и инструктивные материалы для музеев. Наркомпрос РСФСР. Музейно-краеведческ. отд. науч.-исслед. ин-т краевед. и музейной работы. М.: Гос. библиотечно-библиогр. изд-во НКП РСФСР, 1943.. Одна из таких работ «Руководство к собиранию материалов по истории Великой Отечественной войны» была разработана профессором Н. М. Коробковым и по его задумке должна была давать методические рекомендации по собирательной работе, хранению и профессиональному использованию музейных коллекций Кантор Ю. З. Невидимый фронт. Музеи России в 1941-1945 гг. М.: РОССПЭН, 2017. С.16..

Другое издание для работников музеев было выпущено год спустя, в 1943 году А. Д. Маневским Маневский А.Д. Основные вопросы музейно-краеведческого дела. Наркомпрос РСФСР. Музейно-краеведческ. отд. Науч.-исслед. ин-т краеведческ. и музейной работы. 1943.. В пособии вкратце упоминается необходимость противопожарной обороны и создания условий хранения, но большее место работы уделено сбору материалов о Великой Отечественной войне, необходимости патриотического подъема, принципах экспозиционной работы и массовой работы музея.

Интересным наблюдением является то, что сотрудница ОХМ С. Н. Балаева, подробно и информативно ведущая дневник в годы Блокады, не указывает работу с вышеупомянутыми памятками и инструкциями центральной власти. Лишь в конце ноября 1943 года на полях ее дневника появляется запись: «Крылов привез из Москвы Инструкцию по хранению, изданную Комитетом по делам Искусств в Москве в феврале 1943 года» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С. 137.. Спустя месяцы 13 января 1944 года в ОХМ собирается музейный совет, где также присутствовали сотрудники из Эрмитажа и Русского музея. На совете решается, что «Инструкция не пригодна для военного времени и вообще полна грубых ошибок. Особенно плох, прямо безграмотен раздел металлов <...>» Там же. С.143..

Ю. З. Кантор также упоминает инструкции для сотрудников музеев, созданные еще накануне войны главным хранителем Русского музея М. В. Формаковским. В них он делится знаниями и опытом «по упаковке, переноске и перевозке музейных ценностей» Кантор Ю. З. Невидимый фронт. Музеи России в 1941-1945 гг. М.: РОССПЭН, 2017. С.42.. Его же упоминает и Н. С. Третьяков в главе «Спасительная инструкция»: «Конечно, в тот период, когда уже вся Европа и Северная Африка были охвачены пожарищем второй мировой войны, инструкция М. В. Фармаковского была ценнейшим справочником по эвакуации музейных вещей» Третьяков Н. С. Гатчинский дворец, годы испытаний// Цитадель под Ленинградом. Гатчина в годы Великой Отечественной войны/ Сост. И.Г. Любецкий. СПб, 1992. С. 141..

Но, несмотря на перечисленные выше инструкции, и конкретно «спасательную инструкцию» М. В. Формаковского, в официальном отчете 1941 года об эвакуации Гатчины одной из причин затрудненности при эвакуации являлась техническая неподготовленность музейного персонала к такому виду работ: «В некоторых случаях обнаружилась известная отсталость наших музейных работников. Так, мы, в Гатчине, следуя указанию руководства по перевозке музейных ценностей, составленным профессором Формаковским в 1940 году широко применяли накатывание крупных картин на валы, тогда как практика наших больших музеев /Эрмитаж/, так и западноевропейских музеев, уже решительно отказались от этого приема. Один из выводов из опыта наших работ по эвакуации - настоятельная необходимость неотложной работы по повышению квалификации хранителей, над пересмотром инструкций, данным хранителям, находящимся при эвакуации музейных ценностей» ЦГАЛИ Ф.276. Оп.1. Д.58. Л.16. .

Из всего этого следует, что музейные сотрудники, не дождавшиеся своевременных действий государства, и приняв как факт несостоятельность эвакуационных и хранительских инструкций, решили взять дело в свои руки. Осенью 1941 года С. Н. Балаева в дневнике описывает активную работу над переводом статей французского журнала Mouseion. Например, 16 и 17 сентября 1941 года она переводила статью из выпуска 1939 года на тему «Меры защиты музеев во время войны» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.98.. Через месяц, в конце октября она занималась составлением библиографии по вопросам хранения по тому же журналу Mouseion 1936-1939 годов выпуска Там же.С.100.. Таким образом, можно сделать вывод, что в тяжелейших условиях военного времени музейщики ОХМ учитывали международный опыт, при этом по факту пренебрегая инструкциям центральных властей.

В статье Ю. В Спиридоновой «Генезис международной охраны культурного наследия в 1930-е гг.» Спиридонова Ю. В. Генезис международной охраны культурного наследия в 1930-е гг. // Философская мысль. 2012. № 3. С.184-209. исследуется вопрос действий тогдашнего международного музейного сообщества по охране культурного достояния. Согласно статье, журнал Mouseion является печатным органом Международного комитета музеев, созданном во Франции в 1926 году и занимавшимся вопросами музейного дела и сохранения культурного наследия. Уже в первой половине 30-ых годов в Комитете выходят рекомендации о техническом обеспечении музеев и подготовке музейных сотрудников к сохранению культурного наследия в военное время. В 1937 году комитет занимается разработкой Конвенции по этому вопросу, согласно которой подготовка музеев к военной угрозе должна начинаться уже в мирное время, а для культурных ценностей должны быть созданы специальные «убежища». Тем не менее, из-за начавшихся событий Второй мировой войны Конвенция так и не была принята Там же.. Именно положения по этой Конвенции Avant projet de convention internationale pour la protection des monuments et des њuvres d'art au cours des conflitsarmйs // Mouseion.-Paris: Office international des musйes, 1939. Vol. 47-48. и читала в сентябре 1941 года в блокадном Ленинграде С. Н. Балаева.

Можно сделать вывод, что, если бы эта Конвенция была принята до начала Второй мировой войны, положение дворцов-музеев и их сокровищ возможно было бы другим и мировое культурное наследие не понесло бы такого масштабного урона. В проекте документа было сказано: «По мнению членов Комитета, образованный человек будет беречь памятники не только во время мира, но и в период военных действий» Спиридонова Ю. В. Генезис международной охраны культурного наследия в 1930-е гг. // Философская мысль. 2012. № 3. С.184-209..

Упоминание статей Mouseion'а в дневнике С. Н. Балаевой не единственное упоминание зарубежных пособий, которым пользовались сотрудники ОХМ при работе с музейными коллекциями. Так, 24 октября 1941 года сотрудниками был произведен «просмотр специальной литературы по вопросам хранения» в статье JoseRenau Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.100., а 30 октября этого же года была произведена «проработка статьи Visseher «Проект регламентации по охране памятников во время войны»» Там же.С.101..

Другим важным источником получения информации по сохранению музейных предметов служил опыт Ленинградских коллег-музейщиков. С. Н Балаева пишет про консультации с директором Русского Музея Формаковским, реставраторами Русского музея и Эрмитажа Т.И. Децом и другими людьми музейного круга Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.102.. О сотрудничестве и взаимопомощи блокадных музеев осталось много воспоминаний, среди них воспоминание М.А. Тихомировой: «Некоторые наши наиболее ценные ткани и картины принимались в Эрмитаж на хранение, хоть своих дел у немногочисленного его коллектива было более чем достаточно» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.34..

18 сентября 1941 года был прочитан «Доклад на собрании научных сотрудников о мерах защиты музеев, принятых в западно-европейских музеев», что в очередной раз свидетельствует о несостоятельности советских планов не только по эвакуации музейных предметов, но и по их сохранению. Интересно еще и то, что в архивных отчетах о деятельности ОХМ про эти доклады на основе зарубежных изданий не упоминается вообще.

В настоящей главе выделены основные направления деятельности сотрудников ОХМ в Блокаду. Однако, не стоит забывать, что помимо них, сотрудникам приходилось выполнять и совсем не свойственные музейщикам функции. Например, известно, что в конце зимы 1942 года на территории Музея истории и развития Ленинграда появляется стационар для работников культуры. С 4 февраля по 16 марта им заведует хранитель Гатчинского дворца С.Н. Балаева Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.13.. В Исаакиевском соборе также находилась команда пожарно-сторожевой охраны, куда входили и деятели искусства, например, музейный сотрудник М. Ф. Мардыко Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События:из записок музейн. работника. Ленинград: Художник РСФСР, 1984. С.9.. Помимо основных обязанностей, группа пожарной охраны занимались уборкой мусора и грязного снега ЦГАЛИ Ф.329 Оп.1. Д.1. Приказы по объединенному хозяйству.. Все это нельзя не учитывать в оценке деятельности Хозяйства и его вклада в Блокадные годы.

3.1 Хранение и учет музейных предметов

«Перед нами стояли две главные задачи - учет и хранение музейных редкостей. Если учет и подсчет эвакуированных ценностей явились первичным этапом нашей музейной деятельности в дни блокады, то вторым, значительно более трудным стало хранение» Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006. С.91., «Все мы были не новичками в хранительском деле, требующем специальных знаний и практического опыта. Но тогда, в Исаакии, сами условия хранения были настолько необычными, что вся наша работа состояла, казалось, из постоянного преодоления трудностей» Тихомирова М.А. Памятники. Люди. События: Из записок музейн. работника. Ленинград: Художник РСФСР, 1984. С.30. - так вспоминают свою хранительскую работу музейные сотрудники ОХМ.

Хранение предполагало создание комфортных условий для музейных предметов в неподобающих условиях и постоянные проверки их состояния. По воспоминаниям сотрудников несмотря на официальную запись в отчете о сохранности музейных экспонатов вывезенных из пригородных музеев в Ленинград в сентябре-ноябре 1941 года о том, что Исаакиевский собор «представлял собой наиболее прочное и надежное укрытие для музейного груза» ЦГАЛИ Ф.276.Оп.1. Д.58. Л.48. , здание собора на деле не подходило для хранения экспонатов. По воспоминаниям М. А. Тихомировой зимой без отопления здание промерзало, а весной оттаивало, из-за чего образовывалось большое количество влаги, мешающей сохранению таких «капризных» музейных предметов как старая мебель, ткани и, конечно, живописи Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.27.. Стены собора покрывались плесенью, как и художественные росписи на них, которые сами по себе являлись достоянием культуры.

А. И. Зеленова так вспоминает об этом периоде: «Больше всего сил было потрачено на откачку воды из подвалов после апрельской водопроводной аварии в 1942 году. Вода заполнила почти все отсеки подвала. Нужно было вытаскивать ящики с музейными экспонатами, хранившимися внизу, и просушивать намокшие вещи» Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006. С.95.. Об этом сказано в дневнике и другой сотрудницы ОХМ С. Н. Балаевой: «Авария в соборе. Залиты коридоры подвала. Перенос документов музейного Отдела в верхнюю бухгалтерию» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.С.109.. Далее в ее дневниковых записях с 15 по 28 апреля фигурирует запись «Откачка воды» Там же.. При этом, в приказах по ОХМ про аварию не упоминается ЦГАЛИ Ф.329 Оп.1. Д.1 Приказы по объединенному хозяйству., возможно, начальство не предусмотрело, что замерзшие зимой трубы лопнут и скрыло в отчетах аварию.

Хранением музейных предметов руководила С. Н. Балаева, бывший хранитель Гатчинского дворца. Так вспоминает о ней ее коллега М. А. Тихомирова: «Никаких скидок на необычные условия она не допускала и, наоборот, постоянно подчеркивала, что они лишь налагают на нас особые обязательства» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События:из записок музейн. работника. Ленинград: Художник РСФСР, 1984. С.33.. Сама С. Н. Балаева часто пишет о круглосуточных дежурствах по собору, которые, помимо остальной работы, судя по служебному дневнику, она выполняла раз в четыре дня Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.108..

В архивных документах о работе по сохранности предметов описываются контрольные вскрытия ящиков, хранящихся в Исаакиевском соборе ЦГАЛИ Ф.276.Оп.1. Д.58. Л.48. . Также систематически проводились обходы хранения, делались записи о температуре и влажности в хранилище, уборки помещений, велись круглосуточные дежурства научных сотрудников. Особенно часто они проходили в 1943 году Там же. Л.50. : «28 января 1943 года. Проверка состояния музейных предметов в ящиках №23 и №49. В порядке» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.123., «10 мая 1943. Круглосуточное дежурство в соборе. Совещание научной части по вопросу выставки в Летнем саду» Там же.С.127.. Музейщикам также приходилось учитывать массу нюансов музейного хранения различных предметов- оберегать металлы и бронзу от коррозии, восстанавливать старинную мебель, следить за правильной циркуляцией воздуха в месте хранения живописи.

Особенно частой процедурой хранения предметов являлась просушка. Она осуществлялась следующим образом: мебель, живопись и другие экспонаты доставались из ящиков и выносились на южный портик собора. Там экспонаты вешались на веревки или расставлялись по периметру портика и оставались до вечера, когда их заносили обратно в собор. Один из таких дней, 10 июня 1942 года, когда температура снаружи была выше температуры внутри собора: «Дежурство в соборе. T +5, влажность 87. Внешняя t+14, вечером и в 7 утра +9. Собор открыт с 9 ч. Утра. Переменная облачность. Просушка ковров и портьер на портике. Проветривание диванов Ораниенбаумского Китайского дворца и подушек со стульев. Подготовка лекции» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.111..

Проблемой при просушке оказывались не только погодная переменчивость Ленинградского лета, но и регулярные артиллерийские обстрелы. М. А. Тихомирова вспоминает: «Когда Исаакий оказывался в районе обстрела, приходилось все эти, подчас непосильно тяжелые для нас, кресла, диваны, ковры, затаскивать обратно в собор <…> Откуда на все это брались у нас силы - сейчас понять невозможно. Но они откуда-то брались, и порой даже немалые» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.32..

Что касается других филиалов ОХМ, то нельзя не выделить садовода Лобанова, который проработал в Летнем саду всю Блокаду. Для ОХМ он написал большое количество отчетов и записок о работе Летнего сада и Саде МОПР. Одна из них за 1941 год сообщает, что «Со дня объявления войны в Саду начали производиться занятия разных воинских частей», а сад для общего пользования был закрыт. Там же он пишет об установлении постоянной охраны, очистке садов от мусора, установления щелей-бомбоубежищей и так далее ЦГАЛИ. Ф.330. Оп.1. Д. 79.. В весенний период 1943 года в Летнем саду происходили восстановительные работы. Помимо уборки, сотрудники избавлялись от следов артиллерийских обстрелов, чтобы в июне все сады и парки были открыты для населения ЦГАЛИ Ф.276.Оп.1. Д.58. Л.52. .

Важно отметить, что хранение музейных экспонатов ОХМ подразумевало активную и тяжелую физическую нагрузку сотрудников: разгрузка ящиков, их передвижение, проверка - все это кажется неосуществимыми действиями для состояния здоровья блокадников. К тому же большее количество сотрудников ОХМ составляли женщины.

3.2 Научно-культурная деятельность сотрудников

Большое место в деятельности сотрудников ОХМ занимало чтение лекций. Только в период января по август 1943 года было прочитано 72 лекции и проведено 10 экскурсии по Ленинграду ЦГАЛИ Ф.276.Оп.1. Д.58. Л.51. , а в 1944 году их было уже гораздо больше: 15 лекций в госпиталях и воинских частях, три экскурсии с учениками училищ, 150 экскурсий в Домике Петра I с охватом 4638 человек ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д. 79. Л.3. Отчёт о работе ОХМ за 1944 год.. Об их содержании вспоминает М. А. Тихомирова: «Все хотели знать о Ленинграде все, и в первую очередь его защитники, многие из которых впервые увидели его лишь в дни войны, уже в блокадном облике, и не знали иным. Поэтому беседы о городе, лекции по истории Ленинграда, о его архитектуре, его памятниках пользовались особенным вниманием и были по-настоящему нужны, причем самым различным аудиториям. Читались эти лекции на заводах, в учреждениях, в школах, но особенно много - в воинских частях и госпиталях <...> Работа эта давала большое душевное удовлетворение, и незабываемой остается та трогательная бережность, уважение и внимание, которые встречали нас повсюду на Ленинградском фронте» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.41..

Уже в первом информационном письме НКП о работе музеев в военное время на первой странице устанавливается задача: «Необходимо широко развернуть массовую агитацию среди населения <…> Учитывая огромное значение наглядной агитации, музеи особенно большое внимание уделили массовой разъяснительной работе во всех ее разнообразных формах» Врочинская К.А., Комарова М. К. Работа музеев РСФСР в условиях военного времени. Информационное письмо №1. М.: Б. и., 1942.С.3.. В дневниках сотрудников ОХМ часто упоминаются мероприятия пропагандистского характера, хоть и не высказывается в открытом виде отношение к ней. Например, М. А. Тихомирова пишет, что самой распространенной темой лекций и выставок являлась тема «Ленинград - город русской славы» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.41.. Большое место в пропаганде патриотизма также занимала историческая выставка «Героическое прошлое и настоящее Ленинграда» проходившая в 1943 году и разместившаяся в Клубе МВД под руководством сотрудницы ОХМ А. И. Зеленовой. Основной темой патриотических музейных выставок являлось освещение успешных страниц войны, нарочно избегались темы смерти и неудачных военных операций. Ю. З. Кантор считает, что такая государственная установка на воссоздание позитивной картины патриотического подъема жителей СССР «в значительной мере сужали поле собирательской, научной и экспозиционной деятельности музеев» Кантор Ю. З. Невидимый фронт. Музеи России в 1941-1945 гг. М.: РОССПЭН, 2017. С.25.. музей блокада научный культурный

Другими темами из планов лекционной работы следовали лекции на темы «Старые русские города», «Путешествие по комнате», «Крылатые слова», «Русские архитекторы в Ленинграде» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.С.125., «Пушкинский Петербург», «Полководец Суворов», «История строительства Исаакиевского собора», «Наталья Дурова», «В. В. Маяковский» ЦГАЛИ Ф.276.Оп.1. Д.58. Л.51. и другие. Главный специалист по научной работе ГМЗ «Павловск» Л. В. Коваль приводит данные о научно-культурной деятельности А. И. Зеленовой в годы Блокады: «20 выставок «Сегодня на фронте» в Павильоне Росси Сада отдыха, 56 - в читательском зале Публичной библиотеки, в Клубе МВД - «Ленинград - город русской славы», в Доме Всеобуча - «Ленинград - город-герой»» Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006. С.20..

В ноябре 1943 года ОХМ получило указание от Управления по делам искусств подготовить к перевозу в Музей истории Ленинграда ящики с планами и чертежами пригородов, чтобы уже до окончания войны можно было начинать работу над планами восстановлением дворцов-музеев Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.50.. За первое полугодие 1943 года был составлен каталог по историческим помещениям Арсенального каре Гатчинского дворца и составлен конспект каталога по помещениям Павловского дворца ЦГАЛИ Ф.276.Оп.1. Д.58. Л.49. . Уже в дни блокады были намечены первые черновики монографий о пригородных дворцах-музеях и планы по реставрации Подвиг века: Художники, скульпторы, архитекторы, искусствоведы в годы Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда: Воспоминания. Дневники. Письма. Очерки. Лит. записи. Ленинград: Лениздат, 1969.С.27., составлены картотеки и библиографии Гатчины даже в самый тяжелый период Блокады Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.С.103..

Не останавливается разработка научных тем сотрудников. Так в отчете о научно-исследовательской работе за первое полугодие 1943 года сказано о собирании литературного и изобразительного материала, разработке научных тем и подборке материалов по ней ЦГАЛИ Ф.276.Оп.1. Д.58. Л.49. . С.Н. Балаева упоминает активную работу над каталогами парковых павильонов и споры насчет них: «Неразбериха, сумбурность, снова ставится вопрос - что должен давать каталог и какой цели он служит. Позиция Белехова Начальник отдела охраны памятников Управления по делам искусств. (Прим. автор) - исключительно для реставрации, только то, что конкретно нужно реставратору. <...> Белехов возражает против детального описания, предпочитает аннотацию изобразительных материалов. Наше возражение - бедность имеющихся изображений не дает представления о памятнике» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.103.. С октября 1943 года она же все чаще говорит о развитии научной деятельности сотрудников. Так, на страницах ее дневника возникают отчеты о занятиях «кружка научных сотрудников», обсуждения создания общего дневника «Ленинград в Отечественную войну», прослушивание брошюр сотрудников о памятниках Ленинграда Там же.С.131..

В отчете УКЛППЛ о работе ОХМ за 1944 год ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.79. Л.1. отмечено, что в научно-исследовательской части работы уже проработана литература по теме экспозиции в Домике Петра I, составлен тематический план экспозиции, произведен отбор мебели и графического материала, а также начато изучение литературы по теме экспозиции в Летнем Дворце. Кроме этого, было выполнено комплектование коллекции музея: приобретены плакаты, репродукции, открытки, книги, журналы, брошюры по теме «Ленинград в дни отечественной войны». На всю собранную коллекцию музейными сотрудниками произведена инвентаризация, а также составлена опись на книги из библиотеки Исаакиевского собора и УКППЛ.

С начала 1944 года акцент научной работы всё больше ставится на тему пригородных дворцов-музеев Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.С.142.. Так в отчёте о работе ОХМ за 1944 год записано, что сотрудниками просмотрено 5700 диапозитивов Музея Города, из них отобрано 700 штук для работы по теме «Петербург-Ленинград-Пригороды» ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.79.Л.2.. А в отчёте о научно-исследовательской работе Гатчинского дворца-музея за 1944 год говорится, что «наиболее актуальной на данном этапе работ была работа по разбору, определению и описанию собранных при работе завалов и снятых со стен деталей внутренней отделки дворца» ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.74. Л.5. Отчёт за 1944 год. Состояние памятника к моменту освобождения Гатчины от оккупации.. Помимо этого, там же упоминается подготовка к печати издательством «Искусство» монографии по пригородам Ленинграда, составление научного описания собранных после эвакуации музейных предметов, проведение экскурсий и лекций о Гатчинском дворце и открытие выставки летом 1944 года на тему «Гатчинский дворец-музей до и после оккупации». На выставке экспонировались гравюры, фото «до и после», подлинники военных документов ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.74. Л.5-6. Отчёт за 1944 год. Состояние памятника к моменту освобождения Гатчины от оккупации..

Научная деятельность ОХМ в годы войны не только спасала самих сотрудников в самые тяжелые блокадные дни. Благодаря проведенным в городе мероприятиям музейщики не дали забыть о своей великой культуре жителям Ленинграда. Кроме того, ОХМ помогало и другим организациям. Так, только в 1944 году к сотрудникам обращались за консультацией Ленфильм, Клуб НКВД, редакция журнала «Звезда», институт имени Герцена и другие организации ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.79.Л.3.. Кроме того, именно в годы Блокады были созданы первые планы по восстановлению дворцов-музеев и написаны монографии по ним. Важно отметить, что большая часть научно-культурной деятельности музейщиков не была навязана сверху. Это подтверждают не только воспоминания, но и документ-отчёт по работе в Гатчине за 1944 год, где С. Н. Балаева и А. Н. Роткевич пишут, что «<…> вся работа проводилась без спущенного плана Управлением, а исключительно по нашей инициативе» ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.74. Л.6. .

3.3 Восстановительные работы 1944 года

В 1944 году происходят активные ремонтно-строительные и реставрационные работы, а также переучет и перемещение музейных коллекций из Исаакиевского собора. Так, согласно отчету о деятельности ОХМ за I квартал 1944 года в Музей города были перемещены 250 чертежей, перенесена библиотека Музея и УКППЛ, произведена очистка книг от пыли и плесени, в Михайловский сад перевезено оружие Летнего дворца Петра I ЦГАЛИ Ф.329.Оп.1. Д.18. Л.7. Квартальные планы работ и квартальные отчеты о работе; отчеты о работе сотрудников.. В отчете за II квартал 1944 года приводится перечень следующих выполненных работ Там же. Л.16. : подготовлено хранилище в помещении Музея истории и развития Ленинграда для музейного имущества, в июне 1944 года произведена контрольная раскопка захороненной скульптуры Летнего сада и мраморных пьедесталов от бюстов. В Академию Художеств из Музея истории и развития Ленинграда, Домика Петра I и Летнего дворца для реставрации перевезено 11 ящиков с музейными экспонатами и мебель. ЦГАЛИ Ф.276.Оп. 1.Д.79. Л.2. Отчёт о работе ОХМ за 1944 год.

Сам Исаакиевский собор в 1944 году также постепенно восстанавливается: сотрудники ОХМ занимались уборкой снега, льда, ликвидацией в кровлях здания дефектов от артиллерийского обстрела и бомбежек. В левом алтаре устанавливается железная печь для отопления собора Там же. Л.4. . Так же были просушены и очищены от плесени двадцать полотен пилонной живописи, просушены, прочищены и проверены по описям 504 церковных облачения, просушены и очищены от плесени 600 икон, после очистки размещены в алтарях собора Там же. Л.2..

Домик Петра I, несмотря на повреждения от вражеских бомб и снарядов был восстановлен силами сотрудников ОХМ в течение двух месяцев. Там проходили работы по внутренней штукатурке и окраске стен футляра Домика, очищены от пыли и грязи внутренние помещения, отремонтированы и остеклены оконные и дверные переплеты, исправлена кровля Там же. Л.4.. Таким образом, Домик Петра I стал первым музеем в Ленинграде, открывшимся после Блокады для посетителей в 1944 году ЦГАЛИ. Ф.329. Оп.1. Д.23. Л.3.Отчёт о работе Объединенного хозяйства за первый квартал 1945 г..

Сразу после прорыва блокады Ленинграда начинается активная работа по восстановлению пригородных дворцов-музеев. 2 февраля 1944 года Ленгорисполком готовит проект, где определяет основные направления деятельности по восстановлению музеев Петров П. В. Восстановление дворцов и парков Петродворца в 1940-1950-е годы: основные направления и проблемы // Вестник СПбГУК. 2017. №1 (30).. Спустя несколько дней 9 февраля 1944 года, после заседания экспертной комиссии, определен уровень разрушения Гатчины: «60% разрушений, сумма 1200000000 р.» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.С.145.. После этого, в дневнике хранителя Гатчины С. Н. Балаевой часто фигурирует краткая запись: «Работа по ущербам» Там же. С.149..

Сотрудница ОХМ, М. А. Тихомирова, приехавшая в Петергоф 31 января 1944 года вспоминает: «Первое, что встало перед глазами за разрушенными воротами и оградой Верхнего сада, - неописуемый хаос каких-то обломков, полузасыпанных снегом, громадный противотанковый ров, пересекающий весь сад, а за ним обгорелые руины Большого дворца, без золотых куполов, черно-красные среди сверкающего на солнце ослепительно-белого снега» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События:из записок музейн. работника. Ленинград: Художник РСФСР, 1984. С.83.. В официальном отчёте о работе дворцов-музеев и парков Петродворца за 1944 год при описании состояния Большого дворца сказано лишь краткое и страшное: «Здание сожжено» ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.75. Л.1. Отчёт о работе дворцов-музеев и парков Петродворца за 1944 год.. Однако уже в июне в Петергофе был закончен процесс разминирования парковой и садовой территории, а сразу после началась масштабная работа по очистке и уборке дворца. К этой задаче привлекались не только музейные работники и воинские части, но и местные жители и добровольцы из Ленинграда. К концу сентября 1944 года была расчищена большая часть территория дворца-музея Петров П. В. Восстановление дворцов и парков Петродворца в 1940-1950-е годы: основные направления и проблемы // Вестник СПбГУК. 2017. №1 (30). .

Согласно отчёту о работе по восстановлению Петергофа, сбор музейных ценностей был начат в марте 1944 года и проводился по двум направлениям: сбор музейных предметов на территории парков, города, окрестностей и раскопка пожарищ с целью найти детали вещевого и архитектурного убранства ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.75. Л.3. . Однако, как отмечает, М. А. ТихомироваТихомирова М. А. Памятники. Люди. События:из записок музейн. работника. Ленинград: Художник РСФСР, 1984. С.87. , в отличие от других дворцов-музеев, Петергоф в годы войны не был населенным пунктом, все местные жители были выселены, поэтому, при восстановлении дворца сотрудники Петергофа столкнулись с определенными сложностями, так как не было свидетелей, которые бы могли помочь в поиске потерянного музейного имущества. Согласно вышеупомянутому отчёту, всего было обнаружено 120 предметов, около 1000 штук архитектурных деталей, 6 тонн фрагментов мрамора и около 2 тонн фрагментов фарфора. Всё найденное имущество было инвентаризировано ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.75. Л.3. Отчёт о работе дворцов-музеев и парков Петродворца за 1944 год..

Восстановление Гатчины также началось уже до окончания войны. Об этом свидетельствует годовой отчет о хозяйственной и научной деятельности в 1944 году по Гатчинскому дворцу-музею и парку: «Дирекция Гатчинского дворца-музея и Парка фактически начала свою деятельность 10 июня 1944 года <…> 17 июня 1944 года поступила из Военностроительного Управления Ленфронта первая партия рабочих в количестве двенадцати человек, коими Дирекция начала производство работ» ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.74. Л.1. Годовой отчёт о хозяйственной и научной деятельности в 1944 году по Гатчинскому дворцу-музею и парку.. Транспорта для поездки научных сотрудников в Гатчину так же не выделялось в достаточном количестве, о чем свидетельствует дневниковая запись С. Н. Балаевой от 21 марта 1944 года: «Предполагаемый выезд в Гатчину с Величко не удался из-за отсутствия машины. Вернулись с заставы, куда ходили пешком» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.148..

К моменту освобождения Гатчины советской армией дворец-музей был разграблен и подожжен немецко-фашистскими захватчиками. Об этом пишут в отчёте 1944 года директор Гатчинского Дворца-музея и парка А. Н. Роткевич и С. Н. Балаева: «В огне погибла значительная часть исключительной по художественной ценности стенной лепки XVIII в., почти вся мраморная обработка помещений, полностью погибли знаменитые Гатчинские паркеты и двери драгоценного наборного дерева и живописные плафоны» ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д. 74. Л.2.Отчёт за 1944 год. Состояние памятника к моменту освобождения Гатчины от оккупации.. Итого, согласно этому документу-отчёту за 1944 год проведена уборка парка и сохранившихся помещений дворца, приняты меры по защите зеленых насаждений, скульптур и других архитектурных сооружений парка. В течение летних месяцев 1944 года были проведены восстановительные работы по Приоратскому дворцу, а также организованы и оборудованы помещения музейных и хозяйственных кладовых, помещения Дирекции, дежурной комнаты для охраны, общежития для рабочих. Помимо этого, выполнена техническая консервация здания и фотофиксация состояния дворца Там же. Л.2-4. . В процессе сбора и учета музейного имущества на территории дворца и парка, в частных квартирах Гатчины, а также в окрестностях было найдено 340 музейных предмета и 292 книги ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.74. Л.4. Отчёт за 1944 год. Состояние памятника к моменту освобождения Гатчины от оккупации..

В Пушкине дворцы после оккупации также находились в разрушенном состоянии. В отчёте о работе Дворцов-музеев и парков Пушкина за 1944 год сказано, что глядя на страшные разрушения в городе даже сложно было наметить перспективы дальнейшей работы, не то, чтобы приступить к ней ЦГАЛИ. Ф.276.Оп.1. Д.76. Л.1. Отчёт о работе Дворцов-музеев и парков Пушкина за 1944 год.. По факту восстановительные работы 1944 года были первой ступенью к составлению дальнейших планов по полному восстановлению пригородных дворцов-музеев. Как и в других дворцах-музеях, в работах активно участвовало население Ленинграда и Пушкина Там же. Л.4. . Таким образом, в Пушкине за 1944 год была произведена консервация Екатерининского дворца, Александровского дворца, и парковых павильонов, проведен частичный ремонт хранилища и жилых комнат Там же. Л.1-3. . Интересно, что в процессе приведения в порядок парков дворцов, были уничтожены немецкие кладбища на Террасе Русска Там же. Л.4. .

Восстановительные работы 1944 года во многом исходили из инициативы сотрудников ОХМ. Они сами организовывали поездки к дворцам-музеям, несмотря на ограниченные ресурсы и опасность минирования дорог. Как вспоминает М. А. Тихомирова, вышестоящие органы не принуждали музейщиков к активной работе в пригородах, но сотрудники всё равно «упорно ездили, так как каждому из нас очень хотелось скорей делать то, что возможно» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События:из записок музейн. работника. Ленинград: Художник РСФСР, 1984. С.89..

Об отношении Советских властей к восстановлению дворцов в 1944 году также упоминается и в отчёте 1944 года по Гатчине: «<…> на ход работ также сильно отражалось и отражается отсутствие транспорта, коего до сего времени Дирекция не имеет, а посему для обеспечения нормальных работ необходимо срочное приобретение лошадей и автомашин» ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.74. Л.1.Годовой отчёт о хозяйственной и научной деятельности в 1944 году по Гатчинскому дворцу-музею и парку.. С. Н. Балаева 8 мая 1944 года также пишет о неудачном совещании у Б. И. Загурского в УКППЛ о восстановлении дворцов-музеев: «Безотрадное впечатление беспомощности, неумения и равнодушия» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.С.150., а 10 мая отмечает губительность для парка отсутствие предоставленной охраны Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.151.. Такая проблема недостатка транспорта и рабочей силы сохраняется, согласно воспоминаниям сотрудников и летом, и осенью 1944 года. При этом предложение Москвы предоставить 700 тысяч немецких военнопленных в качестве рабочей силы при условии благоустроенного жилья для них встречено музейщиками отказом Там же. С.167..

Таким образом, сразу с прорывом Блокады и освобождением пригородов еще до окончания войны сотрудники ОХМ начали активно работать над восстановлением пригородов. Однако и в этом деле они встретились с определенными сложностями не только из-за увиденных разрушений и предстоящей работе по их ликвидации, но и со стороны вышестоящего руководства.

Глава 4. Условия жизни сотрудников ОХМ

В отчете о работе сотрудников ОХМ отмечено, что за второе полугодие 1941 года в Исаакиевском соборе было оборудовано общежитие для эвакуированных Ф.330. Оп.1. Д. 79. Л.12.. Музейные сотрудники, отныне составляющие штат ОХМ, на казарменном положении заняли помещение подвалов Исаакиевского собора и получали карточки на хлеб как служащие Ленинграда (с конца ноября 1941 года по служащим карточкам получали 125 граммов хлеба). А. И. Зеленова вспоминает: «Все сотрудники - хранители музеев - с первого же дня своего прибытия из пригородов были приказом по Управлению дворцов и парков Ленинграда переведены на казарменный режим. Домой отлучались редко, а у многих и не было своего дома в Ленинграде, так как жили они в пригородах» Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006. С.90..

Там же, в подвале собора находился и рабочий кабинет сотрудников, но, по воспоминаниям М. Н. Тихомировой работали там редко, чаще поднимаясь в основные залы собора Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.28.. Помимо залов, на месте раннее стоящей кассы музея сотрудники соорудили «уютное теплое местечко». Там, по воспоминаниям, не только кипятили воду, грелись, отдыхали, но и занимались научной работой и обсуждали насущные музейные вопросы Там же.С.34..

Об условиях жизни и работы сотрудников ОХМ много сказано в дневниках находившихся там людей. Так, из дневника А. И. Зеленовой мы узнаем, что подвалы, помимо очевидного их неудобства, были полностью забиты людьми и эвакуированными предметами. Сотрудники спали на досках, а из-за отсутствия постельного белья укрывались одеждой Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006. С.91.. При этом температура внутри собора была очень низкой, например, утром 1 июня 1942 по воспоминаниям С. Н. Балаевой, она достигала всего 4 градуса тепла Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.111..

Согласно приказу от 12 марта 1942 года УКППЛ распорядился выселить из подвального помещения Исаакиевского собора лиц, не имеющих прямого отношения к служебным обязанностям по УКППЛ и Антирелигиозному музею за исключением хранителей музейных ценностей. В трехдневный срок больным и немощным людям настоятельно предлагалось освободить занимаемую площадь в подвальном помещении ЦГАЛИ ф.329 Оп.1. Д.1..

В официальных документах с Приказа №5 от 31 октября 1941 года многие рабочие начинают числиться больными. Следует сухая формулировка: «Старшего научного сотрудника Музея Города с 1.11 числить больным» Там же. . Первая смерть сотрудника состава ОХМ произошла 20 января 1941 года с чем в документе также сделана сухая запись «Самарина Г. Н., столяра Объединенного хозяйства Музеев ввиду смерти исключить из списков личного состава» Там же.. Тогда и никогда впредь не указывали ни причину, ни обстоятельства смерти. Но, учитывая, общее положение в городе, не сложно догадаться, что смерть наступила от голода. Кроме того, многие сотрудники на протяжении периода работы ОХМ были эвакуированы из города в тыл. Высокая смертность сотрудников продолжалась и в 1942 году. В приказах от 14 января и 23 февраля в ОХМ освобождается много рабочих мест из-за эвакуации некоторых сотрудников, смертей, болезней и переходов на инвалидность Там же..

Воспоминания об отношениях между сотрудниками ОХМ противоречивы. «Мы жили и работали в дружном кругу людей, знающих и бесконечно любящих свое дело» Тихомирова М. А. Памятники. Люди. События: из записок музейного работника. Изд. 3-е, доп. СПб.: Абрис, 2010. С.38.- вспоминает М. А. Тихомирова. А. И. Зеленова же в своих неофициальных письмах А. М. Кучумову пишет об ее неодобрении поведения некоторых коллег-музейщиков: «Достаточно привести пример с Поповой Т. Ф. которая переходя от последовательных дамских сплетен к клевете, много энергии положила, чтобы вначале поссорить друживших людей, а затем вообще очернить их в своих интересах. <...> Вообще, многие сотрудники бросили свою любовь к искусству и увлеклись «хлебными местами» Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006. С. 121.. О работе коллег отзывалась и С.Н. Балаева: «Бестактное поведение Соколовой <…> Мелочность и недалекость Соколовой тормозят и будут и впредь мешать работе» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.С.154..

Отдельным поводом для ухудшения взаимоотношений между сотрудниками ОХМ могла служить несправедливость в получении продуктовых карточек. Об этом пишет С. Н. Балаева 22 ноября 1943 года: «Дополнительные карточки все еще не получены научными сотрудниками(получаем только Зеленова и я), талоны промтоварные и т.п. <...> необъяснимое неравенство в выдаче дополнительных карточек, почему Зеленова и я имеем их, а Тихомирова и Элькин нет? Чисто случайно. А это создает некоторую неловкость во взаимоотношениях» Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005. С.135..

Такие источники еще раз доказывают, что ни в коем случае нельзя романтизировать и идеализировать быт и поведение как музейщиков, так и в принципе блокадников. В опасных для человеческой жизни условиях голода и холода имели место быть и неприятные ситуации.

Тем не менее, в 1943 году условия жизни ленинградцев, в том числе и сотрудников ОХМ стали лучше. Это выражалось не только в увеличении пайка, но и в нормализации обеспечения города: «Ходит трамвай, есть электричество, вода, магазины <...> Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006. С. 129.. Однако навсегда сотрудники ОХМ запомнят первую блокадную зиму и тот подвиг, который они совершили несмотря ни на что.

Заключение

В наше время пригородные дворцы-музеи пользуются всё большей популярностью. Так, в 2017 году только Петергоф посетило 5,3 миллиона людей, тем самым сделав дворец-музей самым посещаемым музеем России. Однако, не стоит забывать чьими усилиями и какими жертвами была предоставлена возможность наслаждаться уникальными музейными коллекциями в XXI веке. И несмотря на то, что в историографии о Блокаде ОХМ упоминается не часто, после прочтения архивных документов и дневников музейных сотрудников не сложно сделать вывод, что огромную роль в сохранении культурного достояния страны в Блокаду играла именно работа сотрудников ОХМ. В настоящем исследовании автор предпринял попытку показать, как и за счёт чего это было сделано.

Во-первых, следует еще раз отметить, что планы по эвакуации музейных коллекций к моменту начала войны оказались устаревшими и не могли быть использованы музейщиками при сборе и упаковке экспонатов за пределы Ленинграда. Важно сказать, что вина за это не может ложиться на научных сотрудников музеев, так как источники показывают, что в течение нескольких лет до войны ими были предприняты попытки этот план пересмотреть, однако все просьбы и требования о пересмотре были отклонены вышестоящими органами. Поэтому, уже в военное время хранители столкнулись с проблемами отбора предметов, нехваткой упаковочного материала, транспорта и даже неопределенностью места эвакуации экспонатов. Такая оценка недостаточной подготовленности Советской власти к эвакуации музейных коллекций появилась в историографии относительно недавно, а еще в 1990 году исследователь Л. В. Максакова писала о глубокой озабоченности Советской власти судьбой культурного наследия и их невероятных усилиях в спасении памятников. Однако, даже обратившись к официальному документу-отчёту о консервации музейных предметов, которые не удалось отправить в эвакуацию, мы видим, что в 1940 году, когда были приняты первые меры по защите памятников от военных действий, властями организовывалась только защита от бомбардировок, поскольку опасность занятия пригородов противником даже не рассматривалась, соответственно, и готовы к ней тоже не были.

Вторым важным выводом исследования следует отметить несостоятельность Советских инструкций по хранению музейных предметов. Несмотря на то, что в СССР были выпущены различные памятки и указания по хранительской работе, по факту сотрудники ОХМ не были удовлетворены их содержанием, а иногда даже критиковали. В настоящей работе приведены воспоминания, отчёты, записи заседаний музейных сотрудников, которые это подтверждают. Например, о Московской инструкции по хранению 1943 года музейные сотрудники в Ленинграде отзывались крайне негативно, подчеркивая, что инструкция не пригодна для военного времени.

Интересно то, что в ходе исследования выяснилось, что на самом деле сотрудники ОХМ для своей работы преимущественно опирались на зарубежный опыт: находили, переводили и использовали инструкции по хранению других стран. Об этом часто пишет в своём дневнике главный хранитель ОХМ С. Н. Балаева. При этом, просматривая документы по приказам и работе ОХМ было замечено, что в таких источниках упоминаются лишь Советские справочники, которые на деле же никто не использовал. Здесь мы имеем дело не только умалчиванием некомпетентности вышестоящих органов и неподготовленности их к военному хранению музейного имущества, но и с отрицанием некомпетентности как таковой.

При написании главы о восстановлении дворцов-музеев после прорыва Блокады встречается похожая проблема. Воспоминания музейных сотрудников, использованных в работе, доказывают, что власти не оказывали должной помощи и поддержки в восстановлении дворцов-музеев, по крайней мере на затронутом в настоящем исследовании временном периоде.

И главным выводом исследования будет даже не критика деятельности ответственных за эвакуацию, хранение, восстановление дворцов-музеев властей, а необыкновенная самоотверженность сотрудников ОХМ, которые не только успешно справились с возложенными на них задачами, но и в процессе работы проявляли настоящий героизм и инициативность во всех сферах своей деятельности, будь это научная работа, или восстановление дворцов из руин. Однако, в настоящей работе большое внимание также было уделено устранению романтизации блокадного быта ОХМ. Так, в исследовании отмечены противоречия, проступки, споры сотрудников, которые свойственны всем людям, тем более, в напряженной военной обстановке.

Таким образом, настоящим исследованием была предпринята попытка воссоздать картину деятельности ОХМ, основываясь как на официальных документах, так и на воспоминаниях сотрудников организации. Считается, что проделанная работа внесет свой вклад в изучение культурной жизни Блокадного Ленинграда и создаст новые исследовательские вопросы.

Список использованных источников

Архивные источники:

ЦГАЛИ Ф.276. Управления Культурно-Просветительными предприятиями Исполкома Ленинградского Городского Совета Депутатов Трудящихся. 1938-1944. Ленинград.

1. ЦГАЛИ Ф.276. Оп.1. Д.58. Документы по эвакуации, консервации музейных ценностей из дворцов и парков Ленинграда и его пригородов.

2. ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.64. Штатное расписание Летнего сада на 1941 год.

3. ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.73. Акты и заключение экспертов об ущербе в Летнему саду, нанесенном в годы Великой Отечественной войны.

4. ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.74. Отчет о работе, научной и хозяйственной деятельности по Гатчинскому дворцу-музею и парку за 1944 год.

5. ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.75. Отчёт о работе дворцов-музеев и парков Петродворца за 1944 год.

6. ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.76. Отчёт о работе Дворцов-музеев и парков Пушкина за 1944 год.

7. ЦГАЛИ. Ф.276. Оп.1. Д.79. Отчет о работе объединенного хозяйства музеев за 1944 г.

ЦГАЛИ Ф. 277. Ленинградский городской отдел Культурно-Просветительной работы Исполкома Ленгорсовета Депутатов Трудящихся. 1945-1953 гг.

1. ЦГАЛИ. Ф. 277. Оп.1. Д.85. Дело о деятельности музея Летнего дворца Петра Первого, Летнего сада (штатные расписания, титульный список капитальных работ, акты, докладная записка и переписка по восстановлению)

2. ЦГАЛИ. Ф. 277. Оп.1. Д.129. Сводный баланс по садам и паркам и годовые отчеты по основной деятельности хозрасчетных организаций за 1945г.

ЦГАЛИ Ф. 329. Объединенное хозяйство музеев управления по делам искусств Ленгорисполкома. 1941-1945. Ленинград

1. ЦГАЛИ Ф.329 Оп.1. Д.1. Приказы по объединенному хозяйству.

2. ЦГАЛИ Ф.329.Оп.1. Д.2. Сводный отчет по эвакуации и консервации музейных ценностей Объединенного хозяйства

3. ЦГАЛИ Ф.329 Оп.1. Д.3. Описи экспонатов и акты об эвакуации музейных ценностей антирелигиозного музея (бывший Исаакиевский собор)

4. ЦГАЛИ. Ф.329.Оп.1. Д.4. Акты о повреждениях в здании Исаакиевского собора, нанесенных зданию в связи с военными действиями.

5. ЦГАЛИ. Ф.329. Оп.1. Д.12. Штатное расписание и другие материалы по регистрации штатов.

6. ЦГАЛИ Ф.329.Оп.1. Д.18. Квартальные планы работ и квартальные отчеты о работе; отчеты о работе сотрудников.

7. ЦГАЛИ. Ф.329. Оп.1. Д.23. Отчет о работе объединенного хозяйства за первый квартал 1945 года; объяснительная записка к годовому отчету музея истории и развития Ленинграда и Домика Петра I.

ЦГАЛИ Ф.330. Государственный музей-памятник "Исаакиевский собор" Управления Культурно-Просветительными предприятиями Ленгорисполкома. Ленинград. 1928-по настоящее время.

1. ЦГАЛИ. Ф.330. Оп.1. Д.79. Докладные записки о консервации музея Исаакиевский собор, музея города, летнего дворца и домика Петра 1.

Опубликованные источники:

1. Балаева С. Н Записки хранителя Гатчинского дворца. 1924-1956: дневники. СПб.: Искусство России, 2005.

2. Врочинская К.А., Комарова М. К. Работа музеев РСФСР в условиях военного времени. Информационное письмо №1. М.: Б. и., 1942.

3. Зеленова А. И. Статьи, воспоминания, письма. СПб.: Арт-Палас, 2006

4. Маневский А.Д. Основные вопросы музейно-краеведческого дела. Наркомпрос РСФСР. Музейно-краеведческ. отд. Науч.-исслед. ин-т краеведческ. и музейной работы. 1943.

5. Подвиг века: Художники, скульпторы, архитекторы, искусствоведы в годы Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда: Воспоминания. Дневники. Письма. Очерки. Лит. записи. Ленинград: Лениздат, 1969.