Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Факультет коммуникаций, медиа и дизайна

Образовательная программа магистратуры «Трансмедийное производство в цифровых индустриях»

Выпускная квалификационная работа

по направлению 42.04.05 Медиакоммуникации

Реактуализация памяти и коммеморативные практики в цифровых музеях: особенности адаптации и репрезентации документальных материалов (на примере проекта “ГУЛАГ одежда”)

Студентка группы МЦИ173

Выполнила Захарова В.Д.

Научный руководитель: А.Г. Качкаева

канд. филол. н., профессор

Москва 2019



Аннотация

Данная работа - это теоретическая записка к digital-проекту “ГУЛАГ Одежда”. В ее первой части проведено исследование содержания таких важных для понимания проблемы репрезентации памяти понятий, как “коллективная память”, “индивидуальная память”, “травматическая память”, “digital-память” и “коммеморативные практики”; изучена история появления этих терминов, описана их семантическая связь друг с другом, предпринята попытка применить эти понятия и системные отношения между ними при анализе уже существующих проектов. В центре внимания работы особенности репрезентации документальных материалов: в тексте описываются материалы цифровых музеев, в которых представлены воспоминания и документы. Основной анализ направлен на то, чтобы определить, какие способы адаптации архивных материалов были использованы в проекте “ГУЛАГ Одежда”. Помимо этого, во второй части ВКР приведено подробное описание и история создания сайта “ГУЛАГ Одежда”.

Ключевые слова: индивидуальная память, коллективная память, травматическая память, digital-память, коммеморативные практики, документальные материалы, цифровой музей, ГУЛАГ, музей, архив



Содержание

Введение

Глава 1. Коммеморативные практики в цифровых музеях и особенности адаптации документальных материалов

1.1 Индивидуальная и коллективная память и коммеморативные практики

1.2 Digital-память, архивы и цифровые музеи

1.3 Коммеморативные практики и особенности репрезентации документальных материалов

Глава 2. Особенности работы с документальными материалами

на примере проекта “ГУЛАГ Одежда” для Музея истории ГУЛАГа

2.1 Музей истории ГУЛАГа

2.2 История создания проекта “ГУЛАГ Одежда”

2.3 Библия проекта “ГУЛАГ Одежда”

2.4 Коммеморативные практики в проекте “ГУЛАГ Одежда”

Заключение

Библиографический список

Приложение



Введение

Почти каждый современный человек хоть раз был в музее памяти, осознавал он это или нет. Это связано с тем, что сегодня таких организаций много: это могут быть музеи, связанные с конкретным травматическим событием, например, Музей 9/119/11 Memorial and Museum [Электронный ресурс], Музей памяти резни в НанкинеNanjing Massacre Memorial Museum [Электронный ресурс], или музеи, посвященные масштабной международной катастрофе, например, Еврейский музей в БерлинеJewish Museum Berlin [Электронный ресурс] или Музей истории ГУЛАГаМузей истории ГУЛАГа [Электронный ресурс]. Объединяет все эти институции единая тематика - сохранение памяти о трагических происшествиях и явлениях - и цель - не допустить забвения и повторения истории.

Основным способом работы с травматической памятью в этом случае становится обращение к артефактам и воспоминаниям жертв и их родственников. Однако рассказать каждую историю в пространстве музея практически невозможно, потому что носителей травматических воспоминаний огромное множество, а экспозиция ограничена в ресурсах. Получается, что, в то время как одни истории живут в коллективной памяти посетителей институций, другие спрятаны в архивах.

Спасением в таких ситуациях становится онлайн-пространство музея, или цифровой музей, где не ограничено место и возможно применение разных технологий. Однако здесь тоже есть своя специфика. Архивы нельзя просто выложить в свободный доступ и ждать, пока пользователи разберутся в музейной кодировке и найдут тот артефакт, который их заинтересует. В таком случае всегда есть опасность потери аудитории и забвения. Необходимо учитывать принципы организации, специфику digital-музеев и пространственные практики посетителей сайта. На основе этого можно создавать сторителлинг, который будет встраиваться в уже существующий нарратив музея.

К примеру, Музей Метрополитен в 2017 году выложил в свободный доступ фотографии более 400 тысяч экспонатовTallon L. “Sparking Global Connections to Art through Open Data and Artificial Intelligencet” // Сайт “Metropolitan Museum of Art”, при этом каждый экспонат снабжен метаданными и исторической справкой, а с помощью специальных фильтров можно быстро найти нужный экспонат. Но на этом институция не остановилась. Сейчас совместно с Microsoft музей разрабатывает искусственный интеллект, который будет выдавать информацию пользователю в соответствии с его нуждамиТам же, вместе с исследовательским университетом The New School был создан проект по визуализации данных и анализу изменения коллекции музея на протяжении времени“Parsons MS Data Viz Partners with The Met to Visualize Their Digital Collection” // Cайт “The New School”, а эксперимент с художницей и программисткой Симон Сигл по анимировании картин позволил посмотреть на известные экспонаты с другой стороныSeagle S. “Open Access at The Met: Animating Artworks in the Collection” // Сайт “Metropolitan Museum of Art”.

К сожалению, уровень оцифровки данных в России значительно ниже, чем в других странах. Так, согласно данным 2015 года всего 18% экспонатов музеев, находящихся на территории РФ оцифрованы и всего лишь 2% из них опубликованы в интернетеKizhner I., Terras M., Rumyantsev M., Sycheva K., Rudov I. Accessing Russian culture online: The scope of digitization in museums across Russia // Digital Scholarship in the Humanities, 2018. Это связано с тем, что диджитализация экспонатов дорога и сложна, а музейная система хранении данных КАМИС - это неудобный в использовании инструмент. Именно для того чтобы данные были доступны и понятны, создаются новые платформы и спецпроекты, которые позволяют пользователю узнать историю экспонатов и углубиться в контекст их создания.

Однако при этом надо учитывать, что в данной работе речь пойдет о воспоминаниях и травматической памяти. Зачастую основой сценария виртуальных проектов музеев памяти становится персональная история, что, как утверждает директор Национального управления архивов и документации США Джеймс Гарднер, сильно действует на эмоциональное восприятие посетителей и является основным инструментом музеев памяти Cohen P. “At Museum on 9/11, Talking Through an Identity Crisis”// Сайт “The New York Times”.

Объяснить то, какие коммеморативные практики и методы реактулизации памяти способны привлечь внимание наших современников, можно с помощью “memory studies” и таких понятий, как “индивидуальная память”, “коллективная память” и “историческая память”Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Сайт «Неприкосновенный запас» 2005. №2-3.

Интерес к memory studies появился во Франции в конце 60-ых - начале 70-ых годов прошлого века. Тому есть целый ряд причин. Пьер Нора в статье “Всемирное торжество памяти” Нора П. Всемирное торжество памяти // «Неприкосновенный запас» 2005,. №2-3 связывает это, в первую очередь, с экономическим кризисом (люди, когда не знают, что их ждет в будущем, обращаются к прошлому), со смертью Шарля де Голля и разрушением мифов, связанных с его политикой в области памяти, и концом революционной идеи, указывающей до этого момента вектор направления в будущее. Термин “коммеморация” также начинает употребляться в это время, в широком смысле слова - это то, что связывает общество с его прошлым. А “коммеморативные практики” - это увековечение памяти о событиях: сооружение памятников, организация музеев, определение знаменательных дат, праздники, массовые мероприятия и многое другое. Это могут быть и различные артефакты, и идеи, и тексты - то, что позиционируется как мемориальная деятельность. Причем если память - это то, что фиксирует прошлое, то коммеморация и коммеморативные практики - это то, как это прошлое преподносится.

Таким образом, теоретическая записка посвящена тому, как документальные материалы адаптируются и представляются в digital-проектах, которых сегодня действительно много.

Чаще всего говоря об истории вспоминают проекты “Варшавское восстание 1944” Варшавское восстание 1944 [Электронный ресурс], “Семь дат”Семь дат [Электронный ресурс], “Карта истории”Карта истории [Электронный ресурс] и “1917. Свободная история”1917. Свободная история [Электронный ресурс]. Это масштабные проекты, с помощью которых популяризируется история. В проектах Михаила Зыгаря много интерактивных элементов - игр, видео, карточек. В основе проекта “Варшавское восстание 1944” лежит интерактивных сторителлинг. Однако в выборку, представленную в этой работе, попали нелинейные мультимедийные лонгриды, а настоящие архивы, при создании которых авторы попытались дать пользователю максимальную свободу в использовании и прочтении материалов. Это и старые примеры, вроде “Digital-aрхива 11 сентября”September 11 Digital Archive [Электронный ресурс] или голландского “Joods Monument”Joods Monument [Электронный ресурс], максимально похожие на обычные дигитализированные коллекции. И более новые - музей-карта “Jewish Places”Jewish Places [Электронный ресурс] и социальная сеть памяти “1917. Свободная история”1917. Свободная история [Электронный ресурс].

А в практической части описывается, как это было сделано в подобном проекте “ГУЛАГ Одежда”ГУЛАГ Одежда [Электронный ресурс]. Проект был разработан для Музея истории ГУЛАГа в рамках курса “Продюсирование цифровых проектов”. В его создании участвовало пять человек - Георгий Устинов, Екатерина Голенкова, Валерия Михайлова, Григорий Волчков, Валерия Захарова.

Цель теоретической части работы - определить особенности адаптации документальных материалов в digital-проектах.

Задачи:

- Определить, какие коммеморативные практики и способы реактулизации памяти используются при создании цифровых проектов;

- Рассмотреть разные способы репрезентации документальных материалов;

- Объяснить, как функционирует digital-память, и дать определение понятию цифровой музей;

- Описать опыт создания проекта “ГУЛАГ Одежда” и создать его библию - модель проекта.

Предмет исследования: методы реактулизации памяти и виды коммеморативных практик в цифровых музеях.

Объект исследования: особенности репрезентации документальных материалов и музейных артефактов в проекте “ГУЛАГ Одежда”.

Актуальность исследования объясняется тем, что интерес людей к собственной истории, демократизация общества и дигитализация архивов привели к тому, что в свободном доступе оказалось очень много документальных материалов, являющихся, по своей сути, травматической памятью. Однако в том формате, в котором она существует сейчас, ее трудно усваивать, поэтому многие медиа и музеи пытаются создавать продукты, где информация из архивов подается в удобной упаковке. Важно понимать, какие форматы лучше подходят для репрезентации воспоминаний жертв трагедий, ведь это очень специфическая тема. Для того чтобы не допустить забвения и показать важность архивных документов такого рода, важно выявить механизмы функционирования разных видов памяти, определить границы дозволенного и понять то, какие форматы привлекают большее внимание молодых людей.

Исследовательские вопросы:

1. С какими сложностями сталкиваются продюсеры при создании проектов, в основе которых лежат травматические воспоминания? Как перенести их в современный контекст и привлечь внимание аудитории?

2. Какие коммеморативные практики применяются в цифровых проектах, где используются архивные материалы и документы? Какие из них были реализованы в “ГУЛАГ Одежде”?

Первая глава работы теоретическая. В ее основу легли работы ученых в области “memory studies” - АлейдыАссман, А. Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика / Алейда Ассман; пер. с нем. Бориса Хлебникова. - М.: Новое литературное обозрение, 2014. и Яна АссманАссман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / пер. с нем. М.М. Сокольской.- Москва: Языки славянской культуры, 2004., Мориса ХальбваксаХальбвакс М. Коллективная и историческая память // Сайт «Неприкосновенный запас» 2005. №2-3 и Пьера НораНора П. Всемирное торжество памяти // «Неприкосновенный запас» 2005, №2-3. С их помощью объясняются то, какие особенности надо учитывать при адаптации документальных материалов о травматических событиях. Также были рассмотрены исследования, посвященные дигитализации архивов Kizhner I., Terras M., Rumyantsev M., Sycheva K., Rudov I. Accessing Russian culture online: The scope of digitization in museums across Russia // Digital Scholarship in the Humanities, 2018. , книги, описывающие механизмы работы виртуальных музеев, - Manual of Digital Museum PlanningHossaini A., Blankenberg N. Manual of Digital Museum Planning. - London:Rowman & Littlefield, 2017., Музей в цифровую эпоху: ПерезагрузкаВасильева П., Качуровская Д. Музей в цифровую эпоху: Перезагрузка // Сайт “Ridero” - и статьи таких экспертов в области цифровой культуры, как Л. МановичManovich, L. “Data Science and Digital Art History” // International Journal for Digital Art History, 2015, А. ХоскинсHoskins, A. The mediatization of memory. In K. Lundby (Ed.), Mediatization of communication. Berlin, Germany: De Gruyter Mouton, 2014., М. КастельсCastells, M. Museums in the Informational Era: cultural connectors of time and space // Museums in a Digital Age. Parry R. Routledge, 2010. , Дж УэртшWertsch J. Voices of Collective Remembering. Cambridge: Cambridge University Press, 2002.. Эти работы используются для того, чтобы объяснить, что такое цифровой музей и digital-память, как они устроены, кто их аудитория и почему такие проекты надо делать.

Во второй, эмпирической главе подробно описано, как устроен Музей истории ГУЛАГа и его digital-проекты, приведено подробное описание библии проекта “ГУЛАГ Одежда” и описаны особенности репрезентации документальных материалов в нем.

Научная новизна работы обусловлена тем, что в данный момент большинство исследований, посвященных виртуальным музеям и цифровым проектам, не учитывают специфику разных артефактов и документальных материалов, которые являются их основой. Однако для того чтобы создавать проекты, которые вызывают интерес у аудитории и реактулизируют память о травматических событиях (не допускают забвения), необходимо понять, как надо обращаться с такими артефактами в виртуальном пространстве и как это связано с функционированием памяти.

Теоретическая значимость работы заключается в необходимости понимания того, какие особенности нужно учитывать при создании цифровых музейных проектов, в основе которых лежат не произведения искусства, а документальные материалы.

Практическую значимость проекта можно объяснить тем, что на данный момент в российской медиасреде недостаточно работ, где описывается опыт создания проектов, использующих документальные материалы. С учетом того, что в открытой доступ попадает все больше информации и многие люди начинают интересоваться своей историей, такая работа может стать полезным гидом для тех, кто захочет создавать подобные проекты.



Глава 1. Коммеморативные практики в цифровых музеях

Двадцатый век без сомнения можно назвать веком катастроф. Первая мировая война, Вторая мировая война и Холокост сильно повлияли на отношение общественности к истории и памяти. Экономический кризис и конец революционного движения заставил людей анализировать прошлое, казалось, что без этого невозможно понять, что ждет мир в будущем.

Пьера Нора Нора П. Всемирное торжество памяти // «Неприкосновенный запас» 2005. №2-3 можно считать одним из первых ученых, которые начали всерьез анализировать, как происходит процесс запоминания. Он ввел термины “места памяти” и “коммеморация”, чтобы выявить те исторические события, памятники и символы, которые остаются в коллективной памяти общества. Морис Хальбвакс Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Сайт «Неприкосновенный запас» 2005. №2-3 интересовался связью индивидуальной и коллективной памяти, именно он ввел термин “коллективная память”. Ян Ассман Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / пер. с нем. М.М. Сокольской.- Москва: Языки славянской культуры, 2004. объяснил разницу между исторической и коммуникативной памятью, а его супруга Алейда АссманАссман, А. Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика / Алейда Ассман; пер. с нем. Бориса Хлебникова. - М.: Новое литературное обозрение, 2014. посвятила свою жизнь исследованию травматической памяти.

Новый поворот в “memory studies” произошел после того, как интернет и новые технологии хранения “памяти” стали доступны для всех. Профессор Андрю Хоскинс из Университета Глазго называет это новое явление - “культура digital-памяти” Hoskins, A. The mediatization of memory. In K. Lundby (Ed.), Mediatization of communication. Berlin, Germany: De Gruyter Mouton, 2014..

Интернет стал причиной появления новой гибридной формы памяти, это память может быть одновременно публичной и приватной, индивидуальной и коллективной. Персональные архивы можно изменить, но их практически невозможно удалить. Новые медиа дают доступ к воспоминаниям 24 на 7 и возможность не только потеблять их, но и производить. А технологии, которые позволяют каждому воспользоваться digital-архивами музеев и найти воспоминания людей, которые были действующими лицами центральных событий прошлого века, стали причиной “второго бума памяти” Hoskins A. “The Restless Past: An Introduction to Digital Memory and Media”. Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition (ed.) Andrew Hoskins, New York: Routledge, 2017.. Однако здесь же возникает проблема того, что все эти архивы невозможно освоить и прочитать, “человечество впервые создало то, что больше, чем оно само” Ibid.

Особое внимание в данной главе будет уделено соотношению индивидуальной и коллективной памяти, особенностям функционирования травматической памяти и digital-памяти, которая лежит в основе архивов и документальных материалов. Также в этой части будут проанализированы разные проекты и виртуальные музеи. Ведь чтобы выявить особенности репрезентации различных документов, необходимо знать, как сейчас они представлены в интернете и digital-архивах музеев.

1.1 Индивидуальная и коллективная память и коммеморативные практики

Как уже говорилось выше, термин “коллективная память” был введен французским социологом Морисом Хальбваксом в 1920-ых. Он говорит о двух видах памяти - индивидуальной и коллективной, они сосуществуют друг с другом.

С одной стороны, есть память отдельного человека, которая связана с его личными переживаниями (индивидуальная память), с другой стороны любой человек - член группы, поэтому его воспоминания связаны с социальным опытом этой общности (коллективная память). “Коллективная память оборачивается вокруг индивидуальных памятей, но не смешивается с ними. Она развивается по собственным законам, и даже если иногда в нее проникают и некоторые индивидуальные воспоминания, они видоизменяются, как только помещаются в целое, которое уже не является сознанием личности”.Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Сайт «Неприкосновенный запас» 2005. №2-3 Однако проникнуть внутрь индивидуального воспоминания коллективная память не может и в результате возникают сложные отношения, в которых осуществляется взаимодействие этих двух видов. Ученый считает, что “коллективные воспоминания накладываются на воспоминания индивидуальные, обеспечивая нам гораздо более удобный и надежный контроль над последними; но для этого необходимо, чтобы уже существовали личные воспоминания”Там же. Хальбвакс настаивает на том, что вне социального контекста (коллективной памяти) индивидуальная память распадается и исчезает. Таким образом, ученый практически отрицает существование индивидуальной памяти, не подтвержденной коллективной памятью. А историк Алейда Ассман пишет: “Личные воспоминания привязаны к субъективному опыту и безальтернативной точке зрения, они всегда отчасти социальны, так как сконструированы интерактивно и, следовательно, связаны с воспоминаниями других. Если только не включить их в нарратив, который придаст им форму, значительность и смысл, они останутся фрагментами, отдельными сценами вне временной или пространственной последовательности”.Assmann A. Re-framing memory. Between Individual and Collective Forms of Constructing the Past // K. Tilmans, F. van Vree and J. Winter (eds.). Performing the Past: Memory, History, and Identity in Modern Europe. Amsterdam University Press, 2010. (Терминологические определения “личный” и “индивидуальный” в работе следует воспринимать как синонимичные.) Следовательно, можно утверждать, что коллективная память выступает как определенная “рамка”, которая корректирует, дополняет, исправляет и даже изменяет память индивидуальную, и продолжительное существование последней поддерживается коллективной памятью и невозможно без этого важного условия.

В начале 2000-х профессор социокультурной антропологии Джеймс Уэртш обратил внимание на “функциональный дуализм” в отношении к коллективной и индивидуальной памятиWertsch J. Voices of Collective Remembering. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. Психологи, изучающие индивидуальную память, в большей мере уделяют внимание ее точности, а социологи, специализирующиеся в области коллективной памяти, чаще фокусируются на глобальных культурных и политических процессах. Для понимания феномена памяти важно учитывать все ее свойства. Так, наиболее точная репрезентация прошлого так же необходима, как и связь с актульными потребностями современностями (например, проработкой травмы).

Таким образом, можно утверждать следующее: коллективная память и индивидуальная память связаны, личные воспоминания могут стать частью коллективной памяти, однако вне контекста индивидуальная память рассыпается и не воспринимается. Архивы, фотографии, документы и личные вещи теряют свое значение вне контекста, поэтому для того чтобы вернуть им то или иное значение, необходимо создавать новые коллективные нарративы или воссоздавать старые.

Термин “коммеморация” был введен социологом Эмилем Дюркгеймом в начале 19 века, он связывает их с “паломническими” ритуалами и тем временем, когда люди путешествовали к памятным местам. Однако наиболее подробно феномен коммеморации рассматривал французский историк Пьер Нора. Он говорит о том, что коммеморация - это основа новой мемориальной эпохи. С коммеморацией ученый связывает термин “места памяти”. “Места памяти - это останки. Крайняя форма, в которой существует коммеморативное сознание в истории, игнорирующей его, но нуждающейся в нем. <...> Это то, что скрывает, облачает, устанавливает, создает, декретирует, поддерживает с помощью искусства и воли сообщество, глубоко вовлеченное в процесс трансформации и обновления, сообщество <...> Музеи, архивы, кладбища, коллекции, праздники, годовщины, трактаты, протоколы, монументы, храмы, ассоциации - все эти ценности в себе - свидетели другой эпохи, иллюзии вечности”Нора П. Проблематика мест памяти // Франция-память. СПб: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1999.. Таким образом, местами памяти и коммеморацией можно назвать архивные документы, личные вещи, фотографии, памятники и даже некоторые праздники. Они необязательно должны нести историческую значимость: коммеморацией можно считать мелодию, посвященную тому или иному историческому событию. В этом случае важнее ее символическая составляющая. Важно отметить и то, что в зависимости от контекста и времени коммеморация может иметь разные значения.

Помимо этого, Пьер Нора выводит следующие особенности коммеморации:

1) чем меньше память проживается внутренне, тем больше она нуждается во внешней поддержке - документы, памятники, праздники;

2) люди склонны определять отдельные события как историческую память из-за того, что в них живет желание обладать тем, что больше не принадлежит им, поэтому память - это дешифровка прошлого;

3) коммеморация - это то, что позволяет индивидам обрести свою идентичность, а обществу сплотиться и подтвердить свое единство; “чем меньше она переживается коллективно, тем больше она нуждается в людях, которые превращают себя в людей-память”Глущенко Г. Ю. Коммеморация как возможность истории. Анализируя Пьера Нора // Молодой ученый. 2015. №24;

4) c коммеморацией связан “эффект аккумуляции”, боясь утраты, современные люди основывают музеи, собирают библиотеки и архивы, чтобы иметь возможность найти утраченную память о осмыслить ее.

Получается, что коммеморацией можно считать как метриальные объекты, так и символические нарративы. Желание все архивировать и собирать разные документы связано с боязнью утраты памяти и потери связи с прошлым. Коммеморация позволяет общности возможность переосмыслить прошлое через создание и обсуждения разных нарративов, интерпретаций, перспектив и точек зрения Zerubavel Y. Recovered Roots: Collective Memory and the Making of Israeli National Tradition. Chicago, IL: University of Chicago press, 1998..

Под “коммеморативными практиками” тогда можно понимать различные действия, направленные на то, чтобы воссоздавать память о прошлом. Причем здесь важна не фиксация прошлого, а его репрезентация в современной общественной среде как цепи событий, активно повлиявших на настоящее и, возможно, будущее. Профессор Корнельского университета Кви Ванг связывает коммеморативные практики с коллективной памятью Wang Q. On the cultural constitution of collective memory // Memory №16(3), 2008.. Она говорит о том, что коммеморативные практики и коллективная память укрепляют эмоциональные связи между членами группы и привносят свой вклад в создании атмосферы взаимопонимания и солидарности. Особенно это видно на примере травматической памяти. Коммеморативные ритуалы могут выполнять терапевтическую функцию, благодаря им разные общности могут переосмыслить прошлое и учится избегать травматических событий в будущем.

Говоря о травматической памяти, необходимо определить, что можно считать травмой. Социолог Джеффри Александр дает ей следующее определение: “травма имеет место, когда члены некоего сообщества чувствуют, что их заставили пережить какое-либо ужасающее событие, которое оставляет неизгладимые следы в их групповом сознании, навсегда отпечатывается в их памяти и коренным и необратимым образом изменяет их будущую идентичность”Александер Д. Культурная травма и коллективная идентичность // Социологический журнал. 2012. №3.. Немецкий историк и культуролог Алейда Ассман также много говорит о травматических воспоминаниях, уделяя особенное внимание воспоминаниям жертв. Она утверждает, что замалчивание и забвение опасно и может привести к новым бедам. Для того чтобы этого не произошло, с травматической памятью необходимо работать, ее надо фиксировать и о ней надо говорить, иначе преступники не признают своей вины. Поэтому директор Национального управления архивов и документации США Джеймс Гарднер считает, что главной коммеморативный практикой в музеях памяти становятся свидетельства жертв и очевидцев Cohen P. “At Museum on 9/11, Talking Through an Identity Crisis”// Сайт “The New York Times” [Электронный ресурс]..

Часто особый интерес к травматической памяти возникает у детей и внуков жертвАссман А. Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика, М.: Новое литературное обозрение, 2014.. Мериам Хирш в книге “The Generation of Postmemory: Writing and Visual Culture After the Holocaust” идет дальше и утверждает, что травматические воспоминания родителей передаются детям жертв и становятся их индивидуальными воспоминаниями, которые они осмысляют с помощью творчества, проекций и воображенияHirsch M. The Generation of Postmemory: Writing and Visual Culture After the Holocaust. New York: Columbia University Press, 2012. P. 5..

Несмотря на то, что с момента издания книги Ассман прошло много времени, подобную концепцию можно соотнести с отношением к ГУЛАГу в современном российском обществе. Сегодня многие внуки жертв репрессий возвращаются к воспоминанием о ГУЛАГе и создают разные проекты, фильмы, книги, выставки, посвященные этой травматической памяти. С одной стороны, важность этого нарратива связана с тем, что в обществе до сих пор нет единого мнения об этих событиях. Это способ проработки травматических воспоминаний очень важен не только наследникам жертв, так как он объясняет им семейный быт, поведенческие особенности старших в семье, воспитание, но и всем остальным, чьих предков эти процессы не коснулись, так как порождает эмпатию, необходимый элемент гражданского общества. С другой стороны, растет новое поколение, которое утеряло связь с памятью об этом времени. И в этом случае различные коммеморативные практики - это способ восстановить пробел и реактуализировать эту память.

1.2 Digital-память, архивы и цифровые музеи

Проблемы digital-памяти активно исследует профессор Андрю Хоскинс из Университета ГлазгоHoskins, A. The mediatization of memory. In K. Lundby (Ed.), Mediatization of communication. Berlin, Germany: De Gruyter Mouton. 2014. Он говорит об особенностях такой памяти. Во-первых, она множественна. Из-за этого возникает эффект “распространения без распространения”. Digital-память распределяется алгоритмами. Они, в свою очередь, не замечают разницы между прошлым и будущем. Каждый может найти в интернет-пространстве интересующие его артефакты, воспоминания, однако не всегда эти фрагменты воспоминаний дают человеку возможность понять исторический контекст, ведь алгоритм этого не учитывает. Во-вторых, все воспоминания в интернет-пространстве крепко взаимосвязаны благодаря новым технологиям (гиперссылкам). Память превращается в процесс запоминания и забывания (люди переходят по гиперссылкам, вспоминают, а потому, спустя время, забывают). По своему виду она напоминает замкнутый круг - индивидуальное сознание - окружающий мир - индивидуальное сознанием. Чем-то это напоминает теорию Хальбвакса, где он говорит о том, что индивидуальная память может стать частью коллективной памяти.

Профессор социокультурной антропологии Джеймс Уэртш обратил внимание на то, что коммеморативные практики зависят от того, в каком культурном контексте живет общество, и от того, какие социокультурные приспособления, эта среда имеет Wertsch J. Voices of Collective Remembering. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. Эту идею продолжает Хоскинс, говоря о digital-памяти, ведь современная память не обязательно формируется через возвращение и репрезентацию. Медиатизированные воспоминания о прошлом или настоящем выражаются через разные социоэтические практики, а сетевая коммуникация дополняет, изменяет и удаляет архивные воспоминания симультанно. “Память постоянно и динамично формируется благодаря нашим digital-практикам и сетевым коммуникациям. Особенность современной памяти в том, что она формируется через практики “отправки” и “получения” (прим.основные практики интернет-пользователей) и благодаря постоянной связанности и взаимосвязанности, которая царит в интернете”Hoskins, A. The mediatization of memory. In K. Lundby (Ed.), Mediatization of communication. Berlin, Germany: De Gruyter Mouton, 2014.

Таким образом, можно сказать, что digital-память, также как и технологии, постоянно эволюционирует. И в будущем при распределении digital-памяти и архивов нужно учитывать изменения в интернет-пространстве. Группа ученых из Университета Шеффилда делала исследования, анализируя то, какие объекты памяти люди хранят дома, а какие в digital-пространстве, и пришла к похожим выводам: “нужно уходить от философии “фиксирования” конкретного момента к практике постоянного запоминания разных типов воспоминаний с учетом их специфики и изменений в интернет-среде”Petrelli, D., Whittaker, S., & Brockmeier. AutoTypography: What Can Physical Mementos Tell us about Digital Memories? // Proceeding of the Twenty-Sixth Annual CHI Conference on Human Factors in Computing Systems, 2008..

Сегодня основными формами хранения воспоминаний являются облачные хранилища, социальные сети и digital-архивы музеев, чаще всего их связывают с виртуальными музеями. Именно “музейные” коллекции воспоминаний лежат в основе данного исследования.

В книге “Музей в цифровую эпоху” дается следующее определение цифрового/виртуального музея: “Виртуальный музей - интерактивный мультимедийный программный продукт, представляющий музейные коллекции в электронном виде”Васильева П., Качуровская Д. Музей в цифровую эпоху: Перезагрузка // Сайт “Ridero”. По сути, такое описание напоминает нам об архивах, которые существовали в музеях с незапамятных времен. С появлением интернета музеи начали оцифровывать свои коллекции, именно поэтому возросло количеству доступной обычному человеку информации. Однако, как уже упоминалось ранее, предоставление доступа к документальным материалам без контекста разрушает историческую и коллективную памяти, поэтому коммеморативную практику простой оцифровки музейных коллекций можно считать не совсем удачной.

Эксперт по теории новых медиа Лев Манович так описывает свой опыт столкновения с digital-архивом “European” : “Время, страны, география регионов растворяется, когда я просматриваю коллекции и отдельные предметы, которые подходят мне после применения фильтрации Такое ощущение, что я смотрю на случайно найденные файлы, оставшиеся от разных незнакомых мне цивилизаций” Manovich, L. “Data Science and Digital Art History” // International Journal for Digital Art History 2015. Именно поэтому он вводит термин “культурная аналитика” Ibid - изучение больших культурных баз данных. Ученый говорит о том, что при создании таких digital-архивов нужно обращать внимание не только на экспонаты, но и на опыт пользователя и опыт взаимодействия с артефактами. Именно тогда конечный “продукт” сможет привлечь внимание аудитории.

Таким образом, и с точки зрения коммеморации, и с точки зрения пользовательского опыта простой оцифровки архивов недостаточно для того, чтобы создать действующий виртуальный музей.

Музеи это поняли достаточно давно, поэтому последние время большинство виртуальных музеев - это не просто оцифрованные коллекции. Институции создают настоящие истории вокруг своих экспонатов, так чтобы пользователь не только понял контекст, но и был вовлечен в историю. В качестве примера можно привести музей Метрополитен, который еще в 2017 году выложил в свободный доступ фотографии более 400 тысяч экспонатов, каждая снабжена метаданными, позволяющими установить место и контекст события, и исторической справкойTallon L. “Sparking Global Connections to Art through Open Data and Artificial Intelligencet” // Сайт “Metropolitan Museum of Art”.

Еще одним способом взаимодействие с пользователем и памятью являются новые технологии, в том же Метрополитене часть digital-архива анимирована, благодаря чему вовлеченность пользователей увеличивается. Активность коммеморативных практик в этом случае тоже возрастает. Ведь для проработки травматической памяти персональная эмоциональная история - это самый действенный способ. А для того чтобы повышался уровень восприятия digital-памяти, необходимо использовать новые технологии, о чем уже говорилось выше.

Стоит отметить, чтобы под цифровыми музеем в данной работе имеются в виду не только музейные проекты, но и журналистские, ведь сегодня грань между этими институтами и медиа стала более размытой. Музеи часто берут на себя журналистские функции и создают мультимедийные проекты и vice versa.

1.3 Коммеморативные практики и особенности репрезентации документальных материалов

На сегодняшний день в digital-пространстве существует множество проектов и цифровых музеев, в которых используются разные коммеморативные практики, кроме простого хранения. Однако в выборку, представленную ниже, попали не линейные мультимедийные лонгриды, а настоящие архивы, при создании которых авторы попытались дать пользователю максимальную свободу в использовании и прочтении материалов. Помимо этого, важно отметить, что в основе этих проектов лежат травматические воспоминания и документальные материалы. Мне также хотелось посмотреть, как подобный цифровой музей выглядел 10 лет назад и как он выглядит сейчас, и сравнить, что в их организации изменилось, к каким методам коммеморации пришли создатели с появлением новых технологий.

Одним из более ранних коммеморативных проектов можно считать “Digital-aрхив 11 сентября”September 11 Digital Archive [Электронный ресурс], созданный Центром американской социальной истории. С одной стороны, он напоминает типичный архив: на сайте можно найти документы, фото, презентации, фильмы и аудио, посвященные трагедии. С другой стороны, на сайте проекта есть вкладка “FAQ”, где можно узнать контекст с трагедии и воспользоваться инструкцией по работе с сайтом (рис. 1), которую в данном случае можно считать сценарием проекта.

Рис. 1

Здесь нет централизованного сторителлинга и необычных технологических решений, но это можно списать на дату создания проекта - 2002 год. Создатели пытаются работать с травматической памятью: в отдельную вкладку выделены персональные истории, а также есть функция “поделиться историей”, что добавляет вовлеченности. Архив обновлялся до 2017 года, поэтому на его примере можно проследить, как изменялось отношение к трагедии на протяжении 15 лет. В основном проект, конечно, уступает более современным цифровым музеям и с точки зрения пользовательских практик, и с точки зрения технологий.

Еще один интересный проект, созданный еще в 2004 году, - “Joods Monument”Joods Monument [Электронный ресурс]. Проект был начат по инициативе Музея Холокоста в Амстердаме, организация приняла решения сделать такую базу, где можно было бы найти всех голландских евреев, погибших во время Второй мировой войны. В начале это был типичный архив, а в документах было много ошибок, на что жаловались многие пользователи. Однако после перезапуска в 2010 году проект начал развиваться и перешел в нечто больше, чем просто базу данных.

Рис. 2

Во-первых, создатели придумали необычную для начала нулевых визуализацию в виде таймлайна (рис. 2). Все горящие квадратики это евреи, погибшие в 1943 году. У каждого человека есть своя страница, где указано место, где он жил, работал, кто его семья. При наличии статей, персональных историй, воспоминаний и документов о герое, они добавляются в карточку. Создатели поставили своей целью дать разносторонний бэкграунд, который помог бы пользователем почувствовать связь с героем.

Во-вторых, была введена система фильтров. Так как в базе есть практически все голландские евреи, многие используют ее для того, чтобы найти своих предков; для них были введены временные и географических фильтры. Те же, кто больше заинтересован в интересной истории, могут применить фильтр “с фото и историей” и перейти на страницы “разработанных” героев.

В-третьих, как и в предыдущем проекте, здесь можно дополнить базу и внести свой вклад в ее развитие. Отдельно можно посмотреть, что было внесено пользователями. При желании, можно перейти во вкладку “FAQ” и узнать больше о виртуальном музее.

С одной стороны, проект похож на предыдущий - он предполагает пратиципатроность и больше похож на базу данных, чем на мультимедийный лонгрид. Однако фильтры, которые он вводит, дает возможность выбирать разные сценарии поведения, а визуализация привлекает внимание пользователей и дает им возможность менять внешний вид сайта.

Более современный способ работы с базой данных можно наблюдать в проекте Еврейского Музея в Берлине “Jewish Places”Jewish Places [Электронный ресурс]. Здесь основой проекта стала карта Германии, на который отмечены еврейские “места памяти” - это, в первую очередь, здания - дома евреев, синагоги, кладбища, клубы и школы. Помимо этого можно посмотреть на город глазами героев и совершить прогулкам по местам уже их персональной памяти. На карте изображены разные геоточки, у каждой геоточки своя карточка. Помимо фотографии, в карточку входит информация о здании (время создания, специализация, история)/ человеке (кто, кем работал, его характеристики, истории о нем), гиперссылки на другие источники

По местам памяти можно начать тур переходя от одной точки к другой по подготовленным заранее маршрутам. Если человека интересует что-то конкретное, он может применить фильтры (человек, место, здание, тур). Интересно, что картой можно пользоваться не только для того чтобы погрузится в историю окрестностей Берлина, но и для того чтобы найти работающие институции - школы или синагоги. Это прошлое, которое сливается с настоящим. Коммеморативные ритуалы здесь сочетаются с простой практической пользой.

Рис. 3

Так же, как и в других подобных проектах, здесь есть возможность дополнить карточки и поделится ими.

Со временем подход к архивом изменился, уже сейчас музейщики и журналисты предпочитают уходить от формата большой базы данных к более мелким проектам: берут несколько экспонатов и героев и строят сторителлинг вокруг них.

В 2010 году в Загребе был основан Музей расставанийMuseum of Broken Relationships [Электронный ресурс], в его коллекции хранятся предметы обычных людей, которые в свое время стали для них символом расставания. Небольшая часть коллекции оцифрована, поэтому прочитать истории можно на сайте музея. На сайте выставлено сорок карточек, в каждой из них содержится фотография, время отношений, название страны и история (рис. 4). Каждой карточкой можно поделится в социальной сети. С одной стороны, все устроено очень просто, с другой стороны, это необычный способ работы с историей настоящего времени. А то, что все истории написаны от первого лица делает эти рассказы схожими с постом в социальный сети.

Авторы проекта настаивают, что лучший способ проработать травматическую память об отношениях - внести свой вклад в коллекцию музея.

Рис. 4

Интересно к освоению коллекции подошел Национальный музей африкано-американской истории и культуры. В небольшом проекте “Many Lanses” Many Lenses [Электронный ресурс]. Музей взял шесть экспонатов из своей коллекции и попросил специалистов из других организаций описать эти предметы. В результате появилась новая совместная коллекция. Рассуждая об объекте, кураторы добавляли материалы и документы из своих архивов.

К примеру, через фотографию афроамериканцев, участвовавших в Гражданской войне, объясняется роль всех солдат - представителей разных национальностей - в этой войне (рис. 5). Это и образовательный текст, и фотографии, и документы, и персональные истории. Можно сказать, что это настоящий мультимедийный лонгрид и коммеморативная практика, когда через историю одного экспоната раскрывается большая тема.

Однако надо учитывать, что в таких проектах, где вокруг предмета выстраивается большой сторителлинг, нет пратиципаторности. Это законченные истории, которые можно только рассматривать.

Пожалуй, одним из самых масштабных проектов по работе с большим объемом документов, воспоминаний и другими подобными материалами - это “1917. Свободная история” 1917. Свободная история [Электронный ресурс]. URL:https://project1917.ru/ Просмотрено: 08.05.2019 Михаила Зыгаря. После него был проект “1968. Digital”, а сейчас работает “Карта истории”, но больший интерес представляет именно “1917”, потому что именно в нем представлено больше всего воспоминаний, а также он предоставляет пользователю относительную свободу действий, что роднит его с архивом.

Рис. 5

Все документальные материалы в этом проекте маскируются под посты в социальной сети. Можно выбирать темы, следить за тем, как развивались события 1917 года на таймлайне, читать посты с воспоминанием конкретных исторических личностей, лайкать, играть в различные игры.

Самое интересное - это то, как распределяются исторические фотографии и воспоминания (рис. 6). Во-первых, воспоминания даются от первого лица в стиле поста. Таже и подается информация об исторических событиях, ее транслируют реальные исторические персонажи или медиа. Во-вторых, для того, чтобы следить за событиями используются хэштеги, как в настоящей социальной сети. В-третьих, видео о революции и других событиях подаются подаются как видеоблоги в Youtube или репортажи на ТВ.

С травматической память о системе исправительно-трудовых лагерей много работает некоммерческая организация “Мемориал”. Во-первых, у фонда есть большая база данныхЖертвы политического террора в СССР [Электронный ресурс]., которая позволяет всем желающим найти информацию об интересующих их репрессированных людях.

Рис. 6

Во-вторых, они выпускают объемные мультимедийные лонгриды: история про создание организации - “Мемориал”Мемориал. Эпизод 1 [Электронный ресурс], хроника событий 1991 года в виде новостной ленты и карты - “Свобода приходит одна”Свобода приходит одна [Электронный ресурс] и таймлайн, с помощью которого реконструируются линии становления и переподчинения системы лишения свобод - “Система лишения свобод”Система лишения свобод [Электронный ресурс].

Особенное внимание стоит уделить проекту - “Это прямо здесь” или “Топография террора” Это прямо здесь [Электронный ресурс].. Это тоже карта, как и в случае “Jewish Places”, однако этот проект больше сконцентрирован на истории, а именно о насилии в СССР. Такой формат помогает показать близость травматических событий, ведь каждый день жители Москвы проходят мимо мест, где эти события происходили

На карту нанесены точки разных цветов, которые обозначают разные темы (рис. 7). Пользователь может выбрать интересующее его место или отдельную тему (“Дети”, “Протесты”, “ГУЛАГ в Москве” и т.п). Также можно воспользоваться хэштегами. Внутри каждой карточки полноценный материал. Это и информация о месте/событии, произошедшем на этом месте, комментарии очевидцев в виде аудио или видео, архивные документы, фотографии, воспоминания.

Рис. 7

Также как и в большинстве других перечисленных выше проектах, карточками здесь можно делится в социальных сетях. Внизу представлен список всех источников с гиперссылками, по которым можно переходить. В этом проекте нет кнопки “дополнить”, но авторы пишут о том, что будут рады любой помощи.

Таким образом, проанализировав эти проекты, можно сделать следующие выводы:

1. За последние 20 лет формат digital-архива немного изменился. Музеи стали более детально воспроизводить контекст при представлении экспонатов. Архив разделяется на основную базу данных и более “мелкие” архивы, посвященные какой-либо определенной тематике. В таких проектах зачастую применяется следующая коммеморативная практика - через истории конкретного человека раскрывается более крупная проблема. Персональная история - это излюбленный прием всех музеев памяти, потому что именно благодаря этой практике можно добиться максимального эмоционального воздействия на аудиторию. Концепция бытования памяти в конце концов возвращается к модели, разработанной Хальбваксом, который утверждал, что индивидуальная память невозможна без коллективной.

2. В большинстве проектов, в основе которых лежат большие архивы данных, есть функция “добавить информацию”. Это, во-первых, увеличивает вовлечение, а, во-вторых, соответствует тому, как работает digital-память. Она формируется именно через практики “отправки” и “получения” Hoskins, A. The mediatization of memory. In K. Lundby (Ed.), Mediatization of communication. Berlin, Germany: De Gruyter Mouton, 2014. Нора также говорил о том, что места памяти возникают тогда, когда человек чувствует, что память о событии теряется. И функцию, которая позволяет добавить информацию, можно сравнить с возможностью создать свое место памяти.

3. Материалы в архивах оформлены по-разному: где-то это обычная “плитка” с карточками экспонатов, где-то это таймлайны, также популярны карты. Во некоторых объектах воспоминания оформлены в виде персональной истории, похожей на пост в социальной сети. Эксперты в сфере памяти уже давно говорят о том, что коммеморативные практики должны соответствовать тому, в каком культурном контексте живет общество и какие социокультурные приспособления эта среда имеет Wertsch J. Voices of Collective Remembering. Cambridge: Cambridge University Press, 2002.

4. Для удобства пользователя практически во всех проектах представлены параметры фильтрации, которые помогают пользователю ориентироваться в проекте.

5. Практически все цифровые музеи наполнены гиперссылками, что делает их своеобразной Википедией, где все связано друг с другом. В digital-памяти все тоже взаимосвязано, и, переходя от одного воспоминания к другому, человек вспоминает и забывает.



Глава 2. Особенности работы с документальными материалами на примере проекта “ГУЛАГ Одежда” для Музея истории ГУЛАГа

В данной главе речь пойдет о проекте “ГУЛАГ Одежда”, который был создан для Государственного музея истории ГУЛАГа. Ниже предоставлена информация о самом музее и его проектах, библия сайта “ГУЛАГ Одежда”, анализ того, какие коммеморативные практики использовались в нем использовались и каким образом они были реализованы.

2.1 Музей истории ГУЛАГа

Государственный музей истории ГУЛАГа был основан в 2001 году. Директором учреждения стал Антон Владимирович Антонов-Овсеенко. С 1995 года он был председателем совета Региональной общественной организации жертв политических репрессий. Вместе с ее членами он добился того, чтобы музею отдали помещение по адресу Петровка, 16. Первая экспозиция была открыта для посетителей в 2004 году. В 2015 году музей переехал в новое здание в 1-м Самотечном переулке, в котором и находится сегодня. В конце 2018 года музей презентовал новую постоянную экспозицию.

...