Политическая доктрина императрицы Екатерины II и "принципы правительства" великого князя Павла Петровича: опыт сравнительной характеристики "Наказа" 1767 г. и "Наказа" 1788 г.

В любом случае мы, по большому счету, не находим в деяниях Павла-императора отказа от «принципов правительства», сформулированных в «Наказе» 1788 г. Менялись обстоятельства, менялись способы и методы, менялись люди, но не менялись принципы. Павел, в отличие от Екатерины, не отказался от своего «Наказа», получив реальную власть.

Подведем некоторые итоги.

И «Наказ» Екатерины, и «Наказ» Павла имеют общую философскую основу - идеи европейских философов-просветителей, но, поскольку европейское просвещение - явление очень многосложное, похоже, мать и сын использовали не полностью совпадающие философские конструкции. Исследователи давно указали на источники «Наказа» Екатерины, однако сделать то же самое применительно к «Наказу» Павла невозможно, ибо наследник не допускал ни прямых заимствований, ни механического повторения. Им использовались основополагающие идеи, например, «общее благо», о котором в Европе твердили чуть ли не столетие. В философском смысле и текст матери, и текст сына заурядны, обыденны и привычны, но если текст «Наказа» Екатерины имеет производный характер и его самостоятельность проявляется только в том, что императрица отбирала те или иные места из трудов западных авторов, сообразуясь с собственными целями, то Павел смог предложить личное понимание абстрактных теорий, наполнив их конкретным социально-политическим смыслом.

Мы полагаем, что для однозначного признания содержания «Наказов» Екатерины и Павла в качестве политических программ их авторов маловато аргументов; их надлежит трактовать как политическую декларацию (екатерининский текст в неизмеримо большей степени, чем павловский) и одновременно как инструкцию, собственно наказ. При этом мать дает инструкцию для подготовки нового Уложения, а сын - для управления империей, отсюда разница в содержании: императрица много внимания уделяет сюжетам, вовсе не заинтересовавших наследника. Признавая, что государыню интересует прежде всего общее, признаем одновременно, что в ее «Наказе» содержится огромное количество частностей, к делу почти не относящихся. Отсюда огромный объем текста Екатерины - 655 статей в окончательном варианте против 33 статей в тексте Павла. Думается, еще и поэтому историки воздерживаются от анализа содержания «Наказа» Екатерины, в лучшем случае рассуждая о его структуре, предлагая общие оценки или споря о жанре. Иначе: основываясь на «Наказе» Екатерины, историк должен реконструировать взгляды императрицы, но такой реконструкции не требуется, когда речь заходит о «Наказе» Павла Петровича, ибо взгляды наследника выражены с полнейшей определенностью и никак не камуфлируются.

Общим местом двух наказов является задача укрепления сословного строя, с закрепленными законом правами и обязанностями сословий. Сословные привилегии должны гарантироваться не только законом, но и монархом лично. Привилегии, наряду с правами и обязанностями, имеют все сословия, они должны быть «велики и изящны». Поляризация и консолидация сословий - процесс, параллельный складыванию и развитию абсолютной монархии. Абсолютизм XVIII века - сословная монархия в гораздо большей степени, чем самодержавие XVI в. Екатерина и Павел в этом смысле чутко уловили «глагол времен».

Еще одно общее место наказов - требование создания фундаментальных законов империи, только для императрицы таковым является новое Уложение, а для наследника - закон о престолонаследии. Задача создания нового Уложения оказалась неразрешимой для монархов XVIII - первой половины XIX вв. в силу самой природы абсолютной монархии. Утопичность такого устремления Екатерина, безусловно, не осознавала. Павел легко реализовал свое стремление к «непременному» закону, ибо без закона о престолонаследии существование наследственной монархии возможно лишь в рамках православной модели власти, серьезно деформированной, если не сказать, разрушенной Петром I. Абсолютизм без такого закона обойтись не может. Откровенно неудачный указ Петра на этот счет изжил себя еще в эпоху дворцовых переворотов.

И Екатерина, и Павел вполне в духе европейского Просвещения много внимания уделяют воспитанию. Так, из 33 статей своего «Наказа» Павел, по крайней мере, в четырех толкует о воспитании и образовании, которыми должны заниматься и духовные лица; Закон Божий - основа нравственности, без его знания образование и воспитание немыслимы. Для Екатерины духовное лицо не может быть философом со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Процветание государства немыслимо без развития экономики. Для Екатерины важнее всего сельское хозяйство и торговля, Павел не упускает и промышленность. Весьма характерно, что в экономических видах наследник предлагает «переменить» статус приписных крестьян, а положение государственной деревни и однодворцев намеревается облегчить. Труд, промыслы, торговля и финансы для Павла состоят в «тройной пропорции», которую следует поддерживать государству чисто экономическими средствами - через систему государственного кредита, через стабильность курса рубля, путем погашения государственных и приватных долгов, сбалансированность государственного бюджета и проч.

Признавая, что многие положения «Наказа» Екатерины утопичны, мы вполне сознаем, что некая утопичность, как и социальная демагогия, является неотъемлемой составной частью любой политической декларации. Не свободен полностью от этих начал и «Наказ» Павла. Если для текста императрицы они характерны в большей степени, то объяснение этому следует находить в публичном характере «Наказа» Екатерины. Все-таки Павел писал свой документ для жены и старшего сына и мог не заботиться об общественном резонансе. И еще: один «Наказ» написала императрица, чья воля публично не могла быть оспорена, а о критике ее текста в узком кругу обществу было неизвестно. Другой «Наказ» написал цесаревич, откровенно третирующийся большим двором, чья будущность представлялась весьма сомнительной. Положения «Наказа» Павла не заинтересовали никого, даже Екатерину II. Подготовка «Наказа» - сугубо личное дело великого князя.

Павел Петрович откровенно консервативен, консервативны его реформаторские побуждения, консервативен его план преобразования империи. Взгляды, изложенные Екатериной в ее «Наказе», не поддаются однозначной квалификации, и не потому, что государыня сугубый прагматик (таковым скорее являлся Павел), а потому, что ее взгляды эклектичны, аморфны, зависимы от новомодных веяний, по крайней мере в момент работы над «Наказом». Взгляды Павла устоялись задолго до 1788 г. Не случайно цесаревич так легко и быстро, за считанные часы, написал свой «Наказ». Он просто внятно изложил на бумаге все передуманное и давным-давно сформулированное. Екатерина в работе над своим сочинением не смогла обойтись без текстов других авторов. Не будь сочинений Монтескье и Беккариа, не было бы и опуса Екатерины, по крайней мере в 1767 г.

Вполне понятно, что Екатерина, в отличие от Павла, который давал наставления своим наследникам, не касалась проблем внешней политики империи. Великий князь уделил этому сюжету много внимания (ст. 26-32).

В своем «Наказе» Павел Петрович вынужден, пусть и очень неявно, полемизировать с матерью, выражать свое отношение к ее политической системе, но как отнеслась императрица к положениям «Наказа» цесаревича, восстановить не удается.

Наконец, мы должны признать, что наследник излагает свое видение основных проблем в развитии государства совершенно искренне, чего императрица позволить себе не могла.

«Наказ» Екатерины и «Наказ» Павла - два документа, отражающие различное видение российскими монархами наиболее злободневных проблем, стоявших перед Российской империей. Общего в их тексте больше, чем различий. Последние, по самому большому счету, кажутся нам непринципиальными, тактическими, а не стратегическими. Именно поэтому политическую доктрину Екатерины не должно противопоставлять «принципам правительства» Павла. Наследник, безусловно, продолжил екатерининский правительственный курс, внеся в него коррективы, продиктованные временем и собственным прочтением европейских просветителей.

Размещено на Allbest.ru