Глава 3 Судебная медицина в Российской империи в 1820е-1850е гг.: законодательство и практика правоприменения

В этой главе рассматривается вопрос, как соотносились нормы права и реальная практика правоприменения в медицинских освидетельствованиях, а также как взаимодействовали врачи, проводившие судебно-медицинское освидетельствование, с государственными структурами на разных уровнях.

Судебная медицина фигурирует в нормативных актах первой половины XIX века как вспомогательная отрасль уголовного и гражданского судопроизводства. Однако лицо, проводившее судебно-медицинские освидетельствования, никак не определялось по профессиональному статусу: эти обязанности выполняли городовые или уездные врачи общемедицинского профиля со званием лекаря или штаб-медика, которые обязаны были пройти курс по судебной медицине, физиологии, химии и патологии Свод законов Российской империи. Т. XIII. Свод уставов благочиния. Свод учреждений и уставов врачебных по гражданской части. СПб.: тип. Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1842. Книга III (Устав судебной медицины). С. 236.

URL: https://www.prlib.ru/item/364016 (Дата обращения: 20.09.2018).

Правовое регулирование деятельности медицинских чиновников в области судебной медицины в первой половине XIX века сформировалось лишь в 1832 году, когда вышло первое издание Свода законов Российской империи Пристанскова Н. И. Правовое регулирование врачебно-санитарной деятельности в Российской империи (XIX - начало XX вв.) : автореф. дис….к. юр. н. СПб, 2007. С. 9. До этого правовая система состояла из отдельных нормативных актов и «наставлений», которые были опубликованы членами Медицинского совета, как, например, работы В.Л. Тилле или Е. Е. Петрова, вышедшие в 1826 году Имеются в виду работы В.Л. Тилле «Опыт руководства к судебно-врачебной науке с соображением существующих по сему предмету российских узаконений» и Е. Е. Петрова «Собрание российских законов о медицинском управлении».В частности, книги 19, 20 и 22 «Собрания российских законов о медицинском управлении» Е. Е. Петрова содержали нормативные акты, которые касались медицинского управления в Российской империи ПетровЕ. Собрание российских законов о медицинском управлении, с присовокуплением, во-первых, краткого обозрения устройства в России врачебной части, и во-вторых, постановлений Правительства по предмету наук медицинской, фармацевтической, ветеринарной и принадлежащих к ним судной медицины и полиции медицинской. С 1640 по 1826 год включительно. СПб.: В Тип. Правительствующего Сената, 1826. URL: https://www.prlib.ru/item/446331 (Дата обращения: 20.09.2018). Однако это была лишь попытка собрать воедино все уже существующие законодательные и нормативные акты, здесь не содержалось никаких новых постановлений в этой области. Это была своего рода история развития медицины в России, начиная с древнейших времён, т. к. первая часть труда является историческим очерком о становлении врачебного искусства, а вторая часть - это собрание царских указов, начиная с правления Михаила Романова и заканчивая приходом к власти Николая I. Скорее всего, этот труд, сделанный по заказу правительства не предназначался для регламентации действующего законодательства, а лишь служил обобщающим трудом по истории медицинского законодательства в России.

Огромное значение в правовой регламентации медицинской деятельности в Российской империи в первой половине XIX века имеет «Свод учреждений и уставов врачебных», который вошёл в 13 том Свода законов Российской империи (1832). Именно здесь, по-видимому, в законодательстве появляется термин «сведущий человек» для определения врача, проводящего медицинское освидетельствование, чье заключение, таким образом, приобретает отличный от показаний других лиц статус. Пристанскова Н. И. Правовое регулирование врачебно-санитарной деятельности в Российской империи (XIX - начало XX вв.) : автореф. дис….к. юр. н. СПб, 2007. С. 9-10

В последующем издании 1842 года не было значительных изменений, касающихся конкретно деятельности чиновников в области судебной медицины. Однако в Своде 1842 года появилась глава 9, которая определяла «правила испытания медицинских, ветеринарных и фармацевтических чиновников и лиц, занимающихся врачебной практикой»Там же. С. 10 - 11.. В дальнейшем этот «Свод» послужил основой для издания в 1857 году Врачебного устава, всего же в Российской империи было выпущено три Врачебных устава, помимо этого, ещё были издания 1892 и 1903 годов Там же..Врачебный устав не регламентировал каких-то новых положений в сфере медицинского образования и управления, однако систематизировал все императорские указы и нормативные акты по медицинской части. Устав входил в 13 том Свода законов Российской империи и подразделялся на три главы: «Врачебные учреждения», «Устав медицинской полиции» и «Устав судебной медицины». В первой главе содержится описание медицинских учреждений в Российской империи, а также регламентация деятельности врачей, фармацевтов и повивальных бабок, а также информация о их содержании и профессиональных полномочиях. Во второй главе содержатся инструкции и меры по сохранению общественного здоровья, о продаже ядовитых веществ в аптеках, об оспопрививании и борьбе с эпидемиями. Третья глава регламентировала правила судебно-медицинского освидетельствования. Как утверждает в своём исследовании д.ю.н. В. Г. Куратов, практическое значение Врачебного устава находится под сомнением в силу того, что по большей части он дублировал существующие нормы права в медицинской сфереКуранов В. Г. Развитие медицинского законодательства в России в дореволюционный период // Пермский медицинский журнал. 2013. №5. C. 136 - 142..

Судебная медицина, как и медицинская полиция, входили в ведомство Министерства внутренних дел по гражданской части, однако содержательное наполнение этих сфер различалось: медицинская полиция была призвана «обеспечивать меры по охране народного здравия», т.е. следить за эпидемическими вспышками, проводить профилактику заболеваний и карантины Свод законов Российской империи. Т. XIII. Свод уставов благочиния. Свод учреждений и уставов врачебных по гражданской части. СПб.: тип. Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1842. Книга III (Устав судебной медицины). С. 236.

URL: https://www.prlib.ru/item/364016 (Дата обращения: 20.09.2018). В третьей книге Свода учреждений и уставов врачебных («Устав Судебной медицины») приводится конкретная формулировка, описывающая предмет изучения судебной медицины: «судебно-медицинские исследования требуются по делам управления, или по делам гражданским, или наконец по делам уголовным, здесь же излагаются правила о производстве судебно-медицинского исследования в случаях уголовных»Там же.. Несмотря на то, что судебно-медицинские эксперты еще не обособились от других медицинских чиновников в первой половине XIXвека, их роль признавалась важной при расследовании и рассмотрении уголовного дела. В «Законах уголовных» Свода законов Российской империи 1842 г. (Т.15) отдельно выделяется пункт о доказательствах, которые могут быть применимы к судопроизводству, среди прочих там есть и «показание сведущих людей»Свод законов Российской империи. Т. XV. Законы уголовные. СПб.: тип. II-го Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1833. С. 309.. В этой статье сказано, что «свидетельство Медицинских Чиновников приемлетсясовершенным (курсив наш - А.Ф.) доказательством, когда сие свидетельство, быв учинено на законном основании, содержит ясное и положительное удостоверение об свидетельствованном предмете и не противоречит достоверным обстоятельствам дела»Там же.. Некоторые исследователиШершавкин, С. В. История отечественной судебно-медицинской службы. М.: Медицина, 1968; Пашков К. А., Ромодановский П. О., Пашинян Г. А. Судебная стоматология: страницы истории. М.: МГМСУ, 2009., занимающиеся историей развития судебной медицины во второй половине XIX века, делают акцент на том, что Судебная реформа 1864 года стала переломным моментом в формировании «особого экспертного статуса» медицинских чиновников, так как это поставило их свидетельство выше в доказательной базе, чем остальные аргументы.Свод законов Российской империи. Т. XV. Законы уголовные. СПб.: тип. II-го Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1833. С. 286. Однако уже из «Свода» 1842 года можно увидеть, что показания медицинских чиновников стоят выше, чем показания свидетелей и очная ставкаТам же.. В той же главе в статье 1024 указано, что доказательства, признанные совершенными, «исключают всякую возможность к показанию невинности подсудимого»Там же. С. 306.. Таким образом, уже в первой половине XIX века на врачей, проводящих судебно-медицинскую экспертизу, налагалась огромная ответственность, так как их мнение могло повлиять на решение суда.

Для того, чтобы определить действительное значение и функции «сведущих людей», важно проанализировать не только нормы права, но также и практику правоприменения. В качестве основных источников используются протоколы судебно-медицинских освидетельствований, сохранившиеся в фондах РГИА и ЦГИА в Санкт-Петербурге, а также делопроизводственные материалы Медицинского совета и Медицинского департамента, куда поступали дела, связанные с необходимостью пересмотра врачебного заключения и повторного медицинского освидетельствования. Из данных дел можно проследить, в каких случаях показания врачей подвергались сомнению и какие инстанции могли усомниться в компетентности «сведущего человека». Рассмотрим лишь некоторые случаи.

В 1831 году Пензенская уголовная палата рассматривала дело о внезапной смерти пензенского купца Бабыкина. Судебно-медицинское освидетельствование тела проводил уездный лекарь Венецкий вместе приставами РГИА. Ф.1294 Оп.5 Д.273. О скоропостижно умершем Пензенском купце Бабыкине.. На основании освидетельствования врач заключил, что смерть последовала от насильственных действий и «чрезмерного прилива крови к мозгу». Однако Пензенская губернская врачебная управа поставила под сомнение данное заключение и провела собственное судебно-медицинское освидетельствование, направив в уголовную палату соответствующее прошение.Или, например, дело от 1827 г. о недостаточном освидетельствовании тела мёртвого майора лекарем Крестецкого уезда, которое также составила Новгородская врачебная управа, сомневаясь в причине смерти РГИА. Ф.1294 Оп.5 Д. 90. О недостаточном свидетельствовании мёртвого тела майора Дирина Уездным Лакерем Антипьевым..

Таким образом, подвергать сомнению и проводить переосвидетельствование могла врачебная управа, под контролем которой и находились уездные и городовые врачи, т. к. у членов врачебной управы была соответствующая для этого медицинская подготовка. При этом важно отметить, что судебно-медицинское освидетельствование проводили исключительно медицинские чиновники, а не вольнопрактикующие врачи. Кроме того, суд также мог направлять прошение о переосвидетельствовании, как, например, в деле от 1954 года, где земский суд сомневался в судебно-медицинском освидетельствовании мёртвого тела крестьянки, поэтому направил запрос о повторной экспертизе, т. к. обстоятельства смерти, показания свидетелей и заключение уездного врача противоречили друг другу, что вызывало сомнения РГИА. Ф.1297 Оп.133 Д.231. По отношению начальника Воронежской губернии с представлением на рассмотрение судебно-медицинского акта, составленного Острожским уездным врачом и отзыва тамошней врачебной управы о смерти крестьянки Крутьковой.. Важно отметить, что в данном случае прошение земского суда направлялось в губернское правление, а оттуда во врачебную управу и Медицинский департамент, т. к. к этому времени врачебная управа находилась под контролем губернатора и потеряла административно-распорядительные функции.

В связи с этим возникают вопросы о степени наказания за умышленное или неумышленное неверное заключение и о том, кто и каким образом мог поставить под сомнение результаты врачебного освидетельствования. Как указано всё в том же «Своде» в статье 1326, при малейшем подозрении о «несправедливости сделанного осмотра» необходимо переосвидетельствование тела, причём поставить под сомнение заключение врача могут лишь «сведущие люди», т. е. любой другой уездный врач, либо член врачебной управыСвод законов Российской империи. Т. XIII. Свод уставов благочиния. Свод учреждений и уставов врачебных по гражданской части. СПб.: тип. Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1842. Книга III (Устав судебной медицины). С. 240.. Иными словами, закон признает существование группы людей, обладающих «особым» знанием, которые могут поставить под сомнения действия своих коллег.При этом, как видно из делопроизводственных источников, уже тогда существовала схема, стандарт проверки медицинских свидетельств. При необходимости повторного переосвидетельствования или разрешения сомнения врачебная управа подавала прошение гражданскому генерал-штаб-доктору, который согласовывал своё решение с Медицинским советом. В некоторых случаях при выявлении грубых нарушений при освидетельствовании тела, врачи отправлялись на переаттестацию или отстранялись от должности, но в большинстве своём им делали выговор. Однако это относится к неумышленным действиям со стороны врача, если же врач подозревался в намеренно неверном свидетельстве, то ему могла грозить уголовная ответственность: «Когда же окончательно решением Гражданских мест, вступившим в законную силу, акт признан будет подложным, то дело препровождается в Уголовный Суд» Свод законов Российской империи. Т. XV. Законы уголовные. СПб.: тип. II-го Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1833. С. 256.

URL: https://www.prlib.ru/item/364033 (Дата обращения: 20.09.2018).

В делопроизводственных источниках содержатся примеры наказаний, которым подвергались уездные врачи при неосмотрительном освидетельствовании: «Уездного же аптекаря Антипьева за его недостаточное и как правилам судебной медицины, так и данной на таковые случаи врачебным Управам и Уездным Аптекарям инструкции противное свидетельство, надлежало бы предать суду, тем более, что он, упорствуя на своем невежестве, сам себя, в случае неправильности своего свидетельства, подвергает к оному: но, уважая, с одной стороны, молодые лета его и малую опытность, а с другой стороны неумышленность преступления, отрешить на время от должности..» РГИА. Ф.1294. Оп.5. Д.90. О недостаточном свидетельствовании мёртвого тела майора Дирина Уездным Лакерем Антипьевым. Или же: «Медико-хирургу Малышеву должно сделать строгое замечание как за сию неосторожность, так и за то, что он приступил ко вскрытию мёртвого тела после смерти чрез 6 часов, тогда, когда ни в каком случае, даже и тогда, когда признаки действительной смерти несомненны, не должно приступать ко вскрытию прежде истечения 24 часов» РГИА. Ф. 1294. Оп.5. Д.59. О смерти мещанского сына Павла Житенского и свидетельство его врачом Малышевым..

Однако, помимоограничений, в рамках которых работали врачи, они имели некоторые права: прежде всего, они могли требовать от полиции предварительные сведения из биографии человека или обстоятельства его смерти, никто не мог оказывать давление на эксперта (т.е. «сведущего человека») при освидетельствовании. Также полиция обязана была устранять всех посторонних и «к сему акту не принадлежащих лиц, чтобы с одной стороны не могли они препятствовать или обеспокоить чиновников, занимающихся вскрытием тела, а с другой, дабы необходимая в некоторых случаях тайна свято сохранена была: чего ещё более во всяком случае должно ожидать от медицинских чиновников, производящих осмотр тела. И потому сие последние, для предупреждения последствий, могущих подвергнуть их строгой ответственности, ни пред кем, исключая лиц, имеющих на это право, не должны обнаруживать того, что ими при исследовании открыто» Свод законов Российской империи. Т. XIII. Свод уставов благочиния. Свод учреждений и уставов врачебных по гражданской части. СПб.: тип. Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1842. Книга III (Устав судебной медицины). С. 238.

URL: https://www.prlib.ru/item/364016 (Дата обращения: 20.09.2018). Также в делопроизводственных источниках встречаются случаи, когда врачи, на основании своих знаний, делали «лишние суждения» при освидетельствовании, которые относились к компетенциям суда, например, о виновности или невиновности обвиняемых или об общей картине событий, повлёкших за собой смерть.

Так, например, в протоколе от 1828 года об освидетельствовании мещанина Павла Житенского значится, что медико-хирург Малышев, который его свидетельствовал, подозревал в отравлении последнего тёщу купца Матвея Останина, с которым Житенский вместе отправился на ярмарку РГИА. Ф. 1294 Оп.5 Д.59. О смерти мещанского сына Павла Житенского и свидетельство его врачом Малышевым.. Житенский вместе с Останиным съели яблочный пирог, который испекла в дорогу тёща купца, после чего оба мужчины испытывали недомогание, а вскоре Павел Житенский скончался Там же.. В данном деле важно то, что врачу, который проводил освидетельствование сообщили заранее не только обстоятельства смерти, но и предшествовавших событий, в частности, подозрения отца Житенского в том, что его сына отравили. Можно сделать предположение, что подобные случаи свидетельствовали о злоупотреблении полномочиями со стороны уездных и городовых врачей, а также о недостаточном правовом регулировании, которое бы разграничивало функции суда и врача. В 1844 году был принят указ «о подтверждении медицинскому ведомству, чтобы врачи, призываемые для анатомических осмотров и свидетельств тел по уголовным исследованиям, давали заключения только по тем предметам, кои относятся до судебной медицины и медицинской полиции, не дозволяя себе входить вместе с тем в рассуждения и давать заключения о предметах, подлежащих рассмотрению и определению суда» О порядке требования от врачей заключений по предметам, подлежащим медицинскому осмотру // ПСЗРИ. 2-е собрание. Т. 19. № 17611..С середины 1840-х гг. государство пыталось решить вопрос о беспристрастности и объективности свидетельствования, хотя на практике ввести эти принципы было сложнее. Например, в 1854 г. Калужская палата уголовного суда направила иск в губернское правление с последующим обращением в Медицинский департамент о превышении полномочий уездного врача при освидетельствовании трупа дворового человека: уездный врач не стал проводить анатомическое вскрытие, как того требовала инструкция, руководствуясь информациейРГИА. Ф.1297. Оп. 133. Д. 1. По отношению начальника калужской губернии об обвинении Мосальского уездного врача Ахлебинина, который по освидетельствовании трупа дворового человека Антона Соколова оставил его без анатомического вскрытия., что у умершего была падучая болезнь, а внешних признаков насилия не было обнаружено. Отсюда уездный врач и сделал вывод причине смерти. Однако за подобные действия со стороны Медицинского департамента был сделан строгий выговор как самому врачу, так и врачебной управе для предотвращения подобных случаев.

В отличие от общепринятого мнения юристов и криминалистов, согласно которому судебная медицина занимается исключительно освидетельствованием мёртвых тел, как это принято в традициях современной судебной медицины и криминалистики, в первой половине XIX века, хотя уголовное судопроизводство и было первостепенным, в эту отрасль входили ещё и гражданские дела: освидетельствование болезней чиновников, их жён, рассмотрение свидетельств по приёму рекрутови т.д. Свод законов Российской империи. Т. XIII. Свод уставов благочиния. Свод учреждений и уставов врачебных по гражданской части. СПб.: тип. Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1842. Книга I (Учреждения врачебные). С. 6-7. URL: https://www.prlib.ru/item/364016 (Дата обращения: 20.09.2018) Это подтверждается и делопроизводственными источниками, в которых, например, можно встретить дела об освидетельствовании воинских чинов на предмет увечий и инвалидности, причём, довольно чётко прописаны критерии освидетельствования РГИА. Ф. 1294. Оп.5. Д.116. О свидетельствовании инвалидов при отправлении их к местам назначения; РГИА. Ф. 1297. Оп. 26. Д. 752. О снабжении Астраханскую врачебную управу наставлением врачам при назначении нижних воинских чинов в неспособные..Или же химические исследования лекарственных препаратов, либо ядовитых веществ ЦГИА СПб. Фонд 185. Опись 1. Дело 1141 Об освидетельствовании травы и содержимого желудка умершего дворового человека Касяка, РГИА. Ф. 1294. Оп.5. Д 59. О смерти мещанского сына Павла Житенского и свидетельство его врачом Малышевым.. Важно отметить, что на практике медицинскому освидетельствованию подвергались лица всех сословий, однако исключение представляют протоколы освидетельствований об изнасиловании. Большинство из них дают заключение о крестьянках, мещанках, солдатских дочерях, а также сиротах - иными словами, женщины и девушки, принадлежавшие к более высоким социальным слоям, по-видимому, подвергались этой процедуре гораздо реже РГИА. Ф. 1297. Оп. 132 Д. 19. По указу Правительствующего Сената о канцеляристе Селихове судимом за разные преступления и за растление несовершеннолетней девочки; ЦГИА СПб. Ф. 185. Оп. 1. Д. 824 Об освидетельствовании присланной из земского суда дочери мастерового Трунилова в лишении девства; ЦГИА СПб. Ф. 185. Оп. 1. Д. 916. По отношению обер-полицмейстера об освидетельствовании мещанской дочери Анны Проскуряковой в растлении её и заражении венерической болезнью купцом Поплевиным; РГИА. Ф.1294 Оп.5 Д.61. По записке Исправляющего должность гражданского Генерал-Штаб-Доктора в свидетельстве, выданном Штаб-Лекарем Миквицом о состоянии девственности девочки Софьи, воспитанницы коллежской регистраторши Настасьи Видинской . Вероятно, это могло быть связано с тем, что возможные выгоды от удовлетворения иска для более высоких социальных слоев никоим образом не компенсировали потерю репутации и связанные с освидетельствованием переживания пострадавшей.

Таким образом, особый экспертный статус врача, находящегося на государственной службе, формируется уже в первой половине XIX в., хотя судебно-медицинская экспертиза в этот период и не является особой профессией, требующей специальной (отличной от общемедицинской) подготовки. Вправоприменительной практике первой половины XIX в. врач, находящийся на государственной службе, уже обладает особым статусом «сведущего человека». Этот особый статус получает закрепление в «Своде учреждений и уставов врачебных» (1832). Вопреки бытующему в литературе мнению, эпоху Великих реформ нельзя считать отправной точкой развития судебно-медицинской экспертизы в России.

Заключение