Фрагменты советской исторической науки в эпистолиях Осипа Вайнштейна

Размещено на http://www.allbest.ru/

Фрагменты советской исторической науки в эпистолиях Осипа Вайнштейна

В.В. Левченко

История исторической науки за все время своего существования располагает древними традициями и представлена специалистами в разных областях гуманитарного знания, способствующими на разных этапах обновлению направлений исторических изысканий и обогащающих их новыми исследовательскими идеями, подходами и результатами. Историография исторической науки является многоаспектной в вопросах тематики изысканий, разносторонней в плане методологических моделей исследований и располагает колоссальными объемами источников -- разнообразных по жанрам и проблемно-дисциплинарному принципу произведений ученых-историков. Эти нарративы, реализующие функции презентации и позиционирования исторического знания соответственно классификации исторических источников, имеют дополнительное специфическое отличие -- рукописные и напечатанные, опубликованные и неопубликованные, сохранившиеся и утерянные, введенные в научный оборот и нет.

К числу текстов, судьба которых сегодня остается призабытой и их информационный потенциал не является достоянием истории исторической науки, относятся эпистолярные произведения многих ученых-историков. Одним из примеров этого служат ego-документы Осипа Лейбо- вича Вайнштейна (1894-1980)Подробную библиографию о жизни О. Л. Вайнштейна см.: Левченко В. В. Осип Львович Вайнштейн: К истории одесского периода в жизни ученого // Мир историка: историографический сборник. Вып. 11. Омск, 2017. С. 280-311., полное имя которого в советской и современной историографиях представлено как Осип Львович Вайнштейн.

Осип Лейбович Вайнштейн, согласно записи в книге раввината города Бендеры, родился 30 ноября (по григорианскому календарю -- 12 декабряРаспространенные в научной литературе даты рождения О. Л. Вайнштейна 23 ноября (5 декабря) и 24 ноября (6 декабря) являются недостоверными.) 1894 г. в городе Бендеры Бессарабской губернии в семье мещан Лейбы Гершковича и Гинды-Леи Зельмановны Вайнштейнов. Имя Осип было дано ребенку для записи в метрике, а в повседневной жизни, согласно посемейному списку городской управы Бендер, его называли Иосифом-Хаимом. По социальному происхождению О. Л. Вайнштейн был выходцем из сословия мещан: его отец работал служащим в банке. По этническому происхождению он принадлежал к евреям. Прожив первые пять с небольшим лет в Бендерах, в 1900 г. он переехал в Одессу, где получил начальное образование в народной школе, затем продолжил учебу в частной мужской гимназии М. М. Иглицкого, а в 1912 г., в семнадцатилетнем возрасте, поступил в 6-й класс частной мужской гимназии И. Р. Раппопорта. Учился в этой гимназии три учебных года до окончания полного курса обучения. По окончании 8-го класса 22 мая 1915 г. получил свидетельство о среднем образовании и поступил на историко-филологический факультет Императорского Новороссийского университета, после окончания которого, с 17 июня 1919 г., стал профессорским стипендиатом кафедры всеобщей истории того же университетаСм.: Левченко В.В. Осип Львович Вайнштейн... С. 284-285.. Отметим, что О. Л. Вайнштейн стал первым аспирантом-историком иудейского вероисповедания в высшей школе ОдессыСм.: Левченко В. В. Еврейский вектор в развитии исторической науки в Одессе (1920-30-е годы) // Иудаика в Одессе: сб. ст. по итогам работы программы по иудаике и израилеведению Одесского национального университета им. И. И. Мечникова / ред. кол.: Голубович И. В., Довгополова О. А., Мартынюк Э. И., Петриковская Е. С. Вып. 3. Одесса, 2015. С. 166.. В 1920-1921 гг. прохождение магистерской программы юноша продолжил в Одесском гуманитарно-общественном институте, а в 1921-1922 гг. -- в Одесском институте народного образования (ОИНО).

В 1921 гг. работал лектором при Одесском губернском комитете политического образования. В 1922 г. приступил к работе в ОИНО, в котором сначала год занимал должность заведующего историческим кабинетом, в 1923-1925 и 1926-1930 гг. состоял в качестве внештатного преподавателя факультета социального воспитания, а в 1925/26 учебном году -- профессора. В качестве доцента преподавал в Одесском институте профессионального образования (1930-1933) и Одесском государственном университете (1934-1935). В 1934/1935 учебном году являлся руководителем кафедры всемирной истории Одесского немецкого педагогического института. С 1923 по 1935 г. работал в структуре двух ведущих библиотек Одессы: сначала в Центральной научной библиотеке (1923-1930) как на основном рабочем месте, а затем в Одесской государственной библиотеке (1930-1935) по совместительству. В первой библиотеке он последовательно занимал должности библиотекаря (19231924), заведующего библиографическим отделом (1924-1927), ученого секретаря, заместителя директора, и. о. директора (1930). Во второй библиотеке с 16 сентября 1930 г. ученый работал на должности заместителя директора (1930-1935).

О. Л. Вайнштейн являлся действительным членом многих научных обществ: социально-исторической секции Одесской комиссии краеведения при ВУАН (1923-1930), Историко-этнологического отдела Одесского филиала Всеукраинской научной ассоциации востоковедения (1926-1930), Общества историков-маркси- стов (1926-1935). Был членом Комиссии по истории исторических знаний при АН СССР (до 1947 г.) и одним из основателей Общества историков-марксистов и участником его первого Всесоюзного съезда (1928-1929). В 1932-1934 гг. он председатель правления Одесского дома ученых. В 1933-1935 гг. -- член Одесской областной секции научных работников, а в 1934-1935 гг. -- член Одесского областного комитета Союза работников высшей школы. В 1934 г. Высшая аттестационная комиссия НКП СССР утвердила его в звании профессораСм.: Левченко В. В.: 1) Вайнштейн Йосип Львович // Одеські історики. Енциклопедичне видання. Том 1 (початок ХІХ -- середина ХХ ст.). Одеса, 2009. С. 84-87; 2) Вайнштейн Йосип Лейбович // Дослідники історії Південної України: біобібліографічний довідник. Київ, 2016. Т 2. С. 78-82 и др..

В 1935 г. О. Л. Вайнштейн покинул Одессу и переехал в Ленинград, где с 1935 по 1951 г. заведовал кафедрой истории Средних веков Ленинградского государственного университета. В это же время он руководил одним из отделов Института истории материальной культуры АН СССР. В 1938 г. без защиты кандидатской диссертации ему была присвоена степень кандидата исторических наук, а в 1940 г. в качестве докторской диссертации он защитил работу «Историография истории Средних веков в связи с развитием исторической мысли от начала Средних веков до наших дней». В 1951-1955 гг. он был профессором и заведующим кафедрой истории Киргизского государственного университета. С 1955 по 1980 г. являлся старшим научным сотрудником группы всемирной истории Ленинградского отделения Института истории АН СССР (с 1968 г. -- Институт истории СССР АН СССР). В истории исторической науки О. Л. Вайнштейн по праву считается крупным ученым, которого отличает широта научных интересов -- медиевистика, историография, методология истории, проблемы новой и новейшей историиАлексеев-Попов В. С. Осип Львович Вайнштейн (1894-1980) // Французский ежегодник: статьи и материалы по истории Франции. 1980. М., 1982. С. 238.. Он является автором единственного обобщающего труда по истории медиевистики в Восточной Европе и во многих отношениях единственного справочно-библиографического пособия в этой области исторической науки.

Часть пласта эпистолярного наследия О. Л. Вайнштейна сберегается в Государственном архиве Одесской области (ГАОО) в фонде личного происхожденияГосударственный архив Одесской области (ГАОО). Ф. Р-7400. Оп. 1-2. 36 ед. хр. советского историка, специалиста по социально-экономической истории XVI -- начала XX в. и в разных областях гуманитарного знания XVIII -- первой половины XX в. Саула Израиля-Янкелевича Борового (1903-1989)Подробнее о жизни С. И.-Я. Борового см.: Боровой С. Воспоминания. Москва; Иерусалим, 1993; Андреев В. М., Чермошенцева Н. М. Саул Боровий: єврейський вектор історії України. Херсон- Нікополь, 2010; Horowitz B. Saul Borovoi's Evolution as a Historian of Ukrainian Jewry in the Early Soviet Period // Знание. Понимание. Умение. № 3. 2014. С. 376-388; Левченко В. В. Коллизии Саула Борового при получении научных званий и степеней // Евреи Европы и Ближнего Востока: культура и история, языки и литература. СПб., 2018. С. 176-184 и др.. В советской и современной историографии его полное имя более известно как Саул Яковлевич Боровой.

Изменение отчества О. Л. Вайнштейном и многих других евреев, интеграции в русско-язычное культурное пространство, преобладающее в Южной Пальмире в начале ХХ в. Юридические документы, подтверждающие данные трансформации, нами на сегодня не выявлены и с большой долей вероятности можем утверждать, что они вряд ли существуют в природе. Первым актовым документом, найденным нами, в котором встречается русифицированный вариант полного имени О. Л. Вайнштейна как Осип Львович Вайнштейн, является заявление профессора П. М. Бицилли от 31 мая 1919 г. в историко-филологический факультет Новороссийского университета об оставлении молодого ученого при университете для подготовки к научной деятельностиГАОО. Ф. 45. Оп. 4. Д. 2714. Л. 31.. Это произошло в период второго установления советской власти в Одессе, с 6 апреля по 23 августа 1919 г., способствовавшего национально-культурному возрождению этнических групп, процесс развития которых имел значительные правовые ограничения в Российской империи до Февральской революции 1917 г. С 23 августа 1919 г. по 7 февраля 1920 г. Одесса была занята Добровольческой армией под командованием генерала А. И. Деникина, проводившего «великодержавный шовинистический» курс на подавление любых национальных проявлений. В это время полное имя О. Л. Вайнштейна в актовых документах фигурирует как Осип Лейбович Вайнштейн. Подтверждение этому находим в «Зачетном свидетельстве», заполненном 3 сентября 1919 г.ГАО О. Ф. 45. Оп. 1. Д. 149. Л. 3., и дипломе первой степени, который был удостоен на заседании историко-филологической испытательной комиссии Новороссийского университета 15 (28) октября 1919 г.ГАО О. Ф. 45. Оп. 1. Д. 146. Л. 1. В дальнейшем, начиная с записи в 1920 г., в личном составе Одесского гуманитарно-общественного института, в котором он был оставлен для подготовки к профессорскому званию по кафедре всеобщей историиГАО О. Ф. Р-849. Оп. 3. Д. 5. Л. 1а., во всех актовых документах встречаем вариант полного имени как Осип Львович Вайнштейн. И на протяжении всей своей жизни ученый использовал данный вариант полного имени.

Изменение полного имени С. И.-Я. Борового на русскоязычный вариант С. Я. Боровой произошло в период с 7 мая по 22 июля 1920 г. Данный факт констатируем на основании имеющихся у нас документов: копии удостоверения об окончании С. И.-Я. Борового шести классов Одесского восьмиклассного коммерческого училища Д. А. Гохмана, выданного 7 мая 1920 г., и удостоверения о проживании С. Я. Борового в доме № 9 по Суворовской улице, выданного 22 июля 1920 г.ГАОО. Ф. Р-7400. Оп. 1. Д. 6. Л. 3, 6. Исключение составляют два официальных документа, оформленных независимо от его желания на основании представленных им выписки из метрической книги и копии удостоверения об окончании шести классов Коммерческого училища: удостоверение об окончании полного курса обучения в Одесском институте народного хозяйства и свидетельство о получении квалификации юриста в том же вузе, выданных соответственно в 1926 и 1930 гг.ГАОО. Ф. Р-7400. Оп. 1. Д. 6. Л. 14-15.. Несмотря на это измененный вариант полного имени ученого утвердился в советской научной литературе как канонический и так перешел в современную историографию. Мы возвращаем исконные отчества двух советских ученых в научный обиход и тем самым восстанавливаем первичные варианты их полных имен.

О. Л. Вайнштейн и С. И.-Я. Боровой принадлежали к числу ведущих советских историков. История их жизни неразрывно связана с общей характеристикой представителей двух генераций -- «раннесоветской» (1917-1941) и «среднесоветской» (1941-1968)Подробнее о генерациях ученых см.: Левченко В. В.: 1) Еврейская ветвь генерации профессиональной корпорации одесских историков в первой половине ХХ века // Евреи Европы и Ближнего Востока: традиция и современность. История, языки, литература. Материалы международной научной конференции 17 апреля 2016 г. / отв. ред. М. О. Мельцин. СПб., 2016. С. 342-348; 2) Генерации историков в научном сообществе Одессы: терминология, периодизация, история // БШ&а ^егпаИопаИа: Материалы V международной научной конференции «Западный регион России в международных отношениях Х-ХХ вв.» (1-3 июля 2016 г.). Брянск, 2016. С. 262-266 и др.. В первые годы научной деятельности мы их причисляем к ветви адептов «раннесоветской» генерации интеллектуалов, к которой относим ученых, родившихся на рубеже Х1Х-ХХ вв. и являвшихся ровесниками активизации революционной ситуации в начале ХХ в. Их первичная социализация зарождалась в условиях трех революций, формирование нравственных ценностей и жизненных приоритетов происходило в условиях революционного романтизма, рабочекрестьянской идентификации и идейно-корпоративного патернализма. В период становления первого в мире социалистического государства они сознательно обслуживали потребности советской власти, лояльно относились к действующему политическому режиму, истинно верили в идеи марксизма-ленинизма, авторитет партии большевиков, ее вождей и их установки. В равной степени оба ученых принадлежали и к «конформистской» ветви «среднесоветской» генерации, первичная социализация которой происходила в первые послереволюционные годы в условиях становления советской системы. Основами формирования их ценностей являлись революционный романтизм, пролетарский интернационализм и советский патриотизм в рамках коллективной социалистической сознательности и партийно-государственного патернализма. Вторичная социализация представителей этой генерации состоялась в годы Второй мировой войны и послевоенный период на фоне постепенного угасания сталинского тоталитарного режима и социально-политической либерализации во второй половине 1950 -- первой половине 1960-х гг. Представителей этой генерации можно отнести к эпохе «скоростного» социального лифта, когда на протяжении около двадцати лет они попеременно жили в условиях политических репрессий 1940 -- первой половины 1950-х гг. В последующее десятилетие они получили относительную свободу в творчестве и праве выбора тематики научных исследований, а начиная со второй половины 1960-х гг. снова ощутили притеснения и ограничения в выборе и осуществлении профессиональной деятельности.

Данные о времени и месте знакомства О. Л. Вайнштейна и С. И.-Я. Борового сегодня не известны. Предположительно их знакомство состоялось в Одессе летом 1920 г. в Одесском областном архиве, куда 25-летний аспирант Одесского общественно-гуманитарного института О. Л. Вайнштейн подал заявление (21 июня 1920 г.) с просьбой предоставить место в архиве для принятия участия в разработке местных архивов, а 17-летний С. И.-Я. Боровой пришел устраиваться на работу. На протяжении 1920-х гг. они неоднократно пересекались в Одесской центральной научной библиотеке, где О. Л. Вайнштейн последовательно занимал должности библиотекаря (1 сентября 1923-1924 гг.), заведующего библиографическим отделом (1924-1927), ученого секретаря, заместителя директора, и. о. директора (5 месяцев в 1930 г.), а С. И.-Я. Боровой посещал ее, будучи студентом и аспирантом Научноисследовательской комиссии (1927-1930) при ней же. Увлечение занятиями наукой и многие общие интересы привели к тому, что два ученых сдружились, и эта дружба осталась между ними на долгие годы, несмотря на то что О. Л. Вайнштейн в 1935 г. переехал в Ленинград, где прожил практически всю свою жизнь (кроме 1941-1944 и 1951-1955 гг.), а С. И.-Я. Боровой (за исключением 1941-1944 и 19871989 гг.) оставался жить в Одессе. Следствием дружеских отношений на протяжении многих лет является переписка между двумя учеными-историками, которая никогда не была ни интенсивной, ни продолжительной. О. Л. Вайнштейн и С. И.- Я. Боровой обменивались посланиями от случая к случаю, часто задерживая ответ на несколько месяцев, постоянно взывая к приятельским отношениям, прося не сердиться на паузы в переписке. Точное количество отправленных и полученных писем не известно и вряд ли когда будет установлено. Причина тому -- особенность сохранения и обретения материалов обоих историков.

Эпистолии О. Л. Вайнштейна к С. И.-Я. Боровому отложились в виде автографов. Всего их насчитывается 70, из них 34 письма и 36 почтовых открыток за период с 1944 по 1979 г. В данной статье публикуем 24 письма, которые охватывают 1944-1976 гг. -- период их активной научной деятельности, наличия ведущих позиций в среде ученой корпорации, выхода основных научных трудов. Представленные письма ранее не использовались в качестве исторического источника истории исторической науки, позволяющего приблизиться к созданию целостного образа ученого, погруженного не только в научные исследования, но и в повседневные заботы, профессиональные устремления, в выстраивание отношений с властью, начальством и коллегами. Переписка позволяет заглянуть в творческую лабораторию историка, от момента возникновения замысла до публикации и откликов оппонентов.

В общем эпистолии О. Л. Вайнштейна содержат фрагменты исторической фактографии о «втором ленинградском» (1944-1951), «фрунзенском» (1951-1955) и «третьем ленинградском» (1955-1976) периодах его жизни. Личная повседневная жизнь рассмотрены автором в контексте общей общественно-политической ситуации в стране. Ученому свойственно критическое осмысление происходящих событий, что характеризовало его как вдумчивого исследователя, имевшего собственную платформу сформировавшихся научных суждений. В письмах прослеживается мировоззренческая индивидуальность автора, его ответ вызовам жизни в разные периоды.

Представленные материалы отображают основные вехи профессиональной деятельности О. Л. Вайнштейна, коллизии его продвижения по службе, условия пребывания в «ссылке» в период проведения советской властью политической кампании по «борьбе с космополитизмом», новости и пересуды о коллегах. Эпистолии дополняют имеющуюся информацию о развитии советской исторической науки, университетской системы образования и фрагменты биографии ряда ученых. Опубликованные послания воспроизводят дискуссионные вопросы историков вокруг определенных проблем советской историографии, исследований в области медиевистики, высказывания и возражения О. Л. Вайнштейна в адрес коллег В. В. Мавро- дина, Б. Ф. Поршнева, Е. В. Тарле, А. Н. Чистозвонова и других. Письма О. Л. Вайнштейна характеризуют условия подготовки и публикации его монографий «Россия и Тридцатилетняя война 1618-1648 гг.» (1947), «Западноевропейская средневековая историография» (1964), «История советской медиевистики: 1917-1966» (1968), «Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в Х1Х-ХХ вв.» (1979) и других научных изданий.

Письма О. Л. Вайнштейна к С. И.-Я. Боровому являются важным историческим источником истории советской исторической науки 1940-1970-х гг. Проблемы ранжирования историографических источников, определения их информативной емкости, уровня объективности воссоздаваемой эпохи, выявления степени искренности и правдивости автора относятся к числу дискуссионных в исторической науке. В дальнейшем изучении эпистолий О. Л. Вайнштейна представляется важным выявить определенные критерии, позволяющие установить границы правдивости и вымысла описываемых событий, которые в основном приходятся на третью четверть ХХ в. Эпистолярное наследие О. Л. Вайнштейна является важным источником изучения его жизненного и творческого пути, целостное исследование которого позволит ввести в научный оборот ранее не известные факты истории советской исторической науки.

В течение всей своей жизни О. Л. Вайнштейн занимался изучением истории Средневековья и ее историографии, исследованием и разработкой сложных вопросов теоретической составляющей истории исторической науки. Научное наследие ученого содержит идеи, имеющие теоретическое и практическое значение для современной исторической науки и составляют неотъемлемую ее часть. Кроме осуществления научной и научно-организационной деятельности О. Л. Вайнштейн сделал определенный вклад в налаживание связей СССР с зарубежными институтами с целью приобретения новой литературы и материалов из различных областей гуманитарного знания, обмена научными изданиями. К нему обращались иностранные ученые с просьбой предоставить консультации по разным вопросам исторической науки, прокомментировать взгляды выдающихся историков относительно изучения разных вопросов определенных научных тем.

Документы публикуются в хронологической последовательности на языке оригинала в соответствии с правилами орфографии и пунктуации современного русского языка. Встречающиеся в тексте эпистолий сокращения слов расшифрованы в квадратных скобках. Все материалы представляют собой рукописные оригиналы с собственноручной подписью автора.

Дорогой Саул Яковлевич, надеюсь, что это письмо дойдет, несмотря на неточный адрес -- ведь не знаю ни № дома, ни № квартиры, но «дом Попудовой»Дом Папудовой (Папудова) -- старинный жилой дом в Одессе на углу Соборной площади и Преображенской улицы, названный в честь его первого и самого известного владельца. -- ориентир достаточный.

Итак, Вы в Одессе. Очень жалею, что не удалось Вам осуществить свое желание переместиться на север. Ин[ститу]тОдесский кредитно-экономический институт (ОКЭИ). Ваш в Самарканде еще и поныне там и в этом году не вернется.

Не знаю, известно ли Вам, что я теперь в новом амплуа: директора Научн[ой] биб[лиоте]ки им[ени] Горького при ЛГУЛГУ -- Ленинградский государственный университет.. Это имеет большие неудобства, но выгодно для научн[ой] работы, т[ак] к[ак] все, что мне угодно, могу получить. Меня насильно заставили взяться снова за это дело, отчего кафедра моя страдает. Сверх того, я -- председатель] Выстав[очной] комиссии по организации юбил[ейной] выставки у[ниверсите]та. Это огромная затея, на к[ото]рую уже ухлопано свыше 100 тысяч и будет вложено еще больше. Выставка откроется 19/ХІ. Можете легко представить себе размеры моей «нагрузки». Обедаю обычно в 12-1 ночи.

На 26/Х меня вызывают в Москву на конференцию научн[ых] б[иблиоте]к. Постараюсь отбояриться. Лариса Алекс[андровна]Лариса Александровна -- жена О. Л. Вайнштейна. все хворает, и нам сейчас в бытовом отношении очень сложно жить.

В Одессе моя сестра -- единственный чудом уцелевший остаток моей родни, довольно обширной, как Вы знаете. Все погибли, кроме нее. Она пишет мне истерич[еские] письма, настаивая на моем приезде в Одессу «для спасения» моей дочурки. Если бы я знал, что она уже в Одессе, я немедленно приехал бы. Но ехать, чтобы сидеть там и ждать возвращения родителей моей жены (инженер А. И. Грушецкий) с моей дочкой -- невозможно. Через Ленинградский] НКВД и через унив[ерсите]т я дважды запросил Одесск[ий] обл[астной] НКВД о судьбе и местонахождении их, но пока нет еще ответа. Если бы Вы повидались с моей сестрой и выяснили б у нее, утвердительно ли нужен мой спешный приезд именно теперь, Вы оказали бы мне большую услугу. Ей я не совсем доверяю: она травмирована тремя годами скитаний и страха за жизнь, гибелью родных -- почти на ее глазах и т[ак] д[алее]. От кого и от чего я должен спасать свою дочку? Если она жива, в чем мы уверены, то кто же ее теперь обидит? Сестра моя, Людмила Львовна Александрович, живет по Нежинской д[ом] 75, кв[артира] 1. Если Вам нетрудно, поговорите с ней и сообщите свои соображения. Нужно ли мне ждать ответа на запросы или ехать, не дожидаясь?

Дорогой Саул Яковлевич, сердечно благодарю Вас за участие в моих семейных делах, а также за Вашу телеграмму. Вероятно, Лариса Алекс[андров]на побывала уже у Вас. Я до сих пор не имею сведений, когда точно она прибыла в Одессу. Предполагаю выехать навстречу моим обеим девочкам в Москву. Меня все время задерживали здесь, но если из телеграммы жены, кот[орую] я жду, выяснится необходимость приезда моего в Одессу, то я немедленно же выеду. Хотелось бы этого избежать, т[ак] к[ак] чувствую себя неважно для столь длинной дороги, а главное, потом придется дорого расплачиваться за вынужденный перерыв в работе.

У нас идет большая н[аучная] сессияСм.: Вайнштейн О.Л. Юбилейная научная сессия Ленинградского университета: [20 ноября -- 8 декабря 1944. Посвященная 125-летию университета: Обзор докладов по истории] // Исторический журнал. 1945. № 4. С. 107-110. (207 докладов!), к которой я развернул огромную выставку длиною в полкилометра. Посылаю Вам тезисы кое-каких ист[орических] докладов, в т[ом] ч[исле] и своего. «Гвоздем» сессии явл[яются] доклады ТарлеТарле Евгений Викторович (1874-1955) -- историк, педагог, академик АН СССР (1927)., ак[адемика] СмирноваСмирнов Владимир Иванович (1887-1974) -- математик, академик АН СССР (1943). и О. Ю. ШмидтаШмидт Отто Юльевич (1891-1956) -- математик, географ, астроном, академик АН СССР (1935). (оба математ[ики]), ТрайнинаТрайнин Илья Павлович (1886 (1887) -- 1949) -- юрист, академик АН СССР (1939). (юрид.), но их тезисов у меня как раз и нет.

Если на сей раз в Одессу я не попаду, то летом уже обязательно там побываю. У меня была мысль, если приеду теперь в Одессу, не стоило ли бы использовать это для неск[ольких] лекций: 1) по теме моего доклада на сессии -- для ун[иверсите]та, 2) по истории теоретических истоков гитлеризма и 3) Германия накануне катастрофы -- оба доклада для более широкой аудитории.

Я здесь страдаю от холода, т[ак] к[ак] не запасся топливом и нет времени об этом позаботиться теперь. Приезд дочки вынудит меня на кардинальн[ые] меры в этом вопросе. Но пока что низкая 1° ослабляет мою научн[ую] активность.

Как идет Ваша работа? Какие перспективы и планы? Освоились ли с «новой» Одессой?

приехали мы благополучно, но нам потребовалось немало времени, чтобы войти в колею и, гл[авным] обр[азом], устроиться со СветочкойСветлана -- дочь О. Л. Вайнштейна.. Через 2-3 дня она начнет посещать детск[ий] сад, и тогда все будет в полном порядке. Но за всеми хлопотами мне никак не удавалось найти время для письма в Одессу.

Все мы шлем Вам и Эмилии Израилев[не] поздравления и наилучшие пожелания к Нов[ому] году. Судя по тому, как осложняется с каждым месяцем жизнь здесь, могу себе представить, как трудно в Одессе. От наших родит[елей] мы со времени отъезда не имели никаких новостей, хотя послали им уже три телеграммы. Так и не знаем, остались ли Гру- шецкиеГрушецкие -- родители жены О. Л. Вайнштейна., прописались ли они. Все это нас очень беспокоит.

На днях на имя ректора ун[иверсите]та пришло нелепое и смешное письмо от ПоршневаПоршнев Борис Федорович (1905-1972) -- историк и социолог, доктор исторических (1941) и философских (1966) наук. Крупнейший советский исследователь истории народных движений, пытался выработать единый общий закон исторического развития, который объяснял бы все исторические процессы., кот[орый] претендует на «приоритет» в «открытии» роли России в 30-летн[ей] войнеВ это время О. Л. Вайнштейн работал над книгой «Россия и Тридцатилетняя война 16181648 гг. Очерки из истории внешней политики Московского государства в первой половине XVII в.», вышедшей в 1947 г.. «Тезисы проф[ессора] Вайнштейна, -- заявл[яет] он, -- не вносят ничего принципиально нового в мысли, кот[орые] высказывались мною публично». Этому дураку даже не приходит в голову мысль, что я мог бы сказать то же самое, если бы знал его тезисы, но они нигде не напечатаны и даже не написаныВ данном суждении О. Л. Вайнштейн ошибался. Б. Ф. Поршнев работал над этой темой и в 1945 г. опубликовал две статьи. См.: Поршнев Б. Ф.: 1) Московское государство и вступление Швеции в Тридцатилетнюю войну // Исторический журнал. 1945. № 3. С. 3-20; 2) Русские субсидии Швеции во время Тридцатилетней войны // Известия Академии наук СССР. Серия истории и философии. 1945. Т. 2. № 5. С. 319-340.. Это стремление монополизировать каждую выигрышную тему характерно для людей его породы. Через АН он упорно добивается, чтобы я перестал заниматься данным вопросом. Ну, Аллах с ним!

только третьего дня вернулся из Москвы, куда меня вызвали на заседание редколлегии «Вопросов истории». Дома застал, наконец, верстку своего учебникаСм.: История средних веков: пособие для студентов неисторических факультетов / отв. ред. А. Д. Люблинская. Ленинград, 1946. (только теперь!). Если такими темпами будет идти дело, то и до конца года книга не выйдет. Что касается моего исследования о Москве и 30-летней войне, то хотя Госполитиздат уверяет, что книга выйдет обязательно в этом году, но всяких рогаток так много, что и на этот счет у меня кое-какие сомнения. Впрочем, в конце мая все будет легче. При желании они это закончат даже за 2-3 месяца, а желание у них, кажется, есть.

У нас при истфаке ЛГУ открывается Институт истории. Т[о] е[сть] я волею судеб окажусь уже в двух институтах. Не уверен в том, что умножение институтов будет означать такое же умножение научных исследований; но многих это устраивает, т[ак] к[ак] в АН состоит лишь ничтожная часть наших историков (по всеобщ[ей] ист[ории] только МассонМассон Михаил Евгеньевич (1897-1986) -- археолог и историк-востоковед, заслуженный деятель науки УзССР (1944), академик АН Туркменской ССР (1951). и я).

Работать приходится много и напряженно. Поэтому я воспользовался предоставившейся возможностью и приобрел для себя и жены две путевки на август в Кисловодск. Большую часть июля, возможно, проведем в Одессе, если ничто непредвиденное не помешает.

В № 1 «Вопр[осов] ист[ории]», кот[орый] впервые появился на столе редакции во время заседания, увидел с удовольствием Ваше имя в хронике о работе одесских историков.

Как Вы с Эм[илией] Изр[аилевной] собираетесь провести летний отдых? Передайте ей и примите от нас обоих сердечный привет.

Жму руку, О. Вайнштейн [подпись]Автограф. Письмо. ГАОО. Ф. Р-7400. Оп. 2. Д. 18. Л. 5.

№ 5. О. Л. Вайнштейн С. И.-Я. Боровому, Ленинград -- Одесса, суета и работа последних недель помешали мне написать Вам своевременно. На днях здесь закончилась «ярмарка тщеславия», которую представляла собою т[ак] н[азываемая] сессия АН. 2-3 дня здесь пробыл и Доб[ролюб]скийДобролюбский Константин Павлович (1885-1953) -- историк, исследователь истории Франции XVIII в., доктор исторических наук (1936), профессор Одесского университета (1934-1953)., но я с ним только говорил по телефону -- встреча не состоялась. У меня сейчас большая внеплановая нагрузка по Высш[ей] парт[ийной] школе -- и в Л[енингра]де, и в Пскове, а в ближайшие дни уезжаю на короткое время в Таллин.