Эпистолии О.Л. Вайнштейна к С.Я. Боровому: исторический источник истории жизни советских ученых 1940-х - 1970-х гг.

Удалось ли Вам проститься с останками И. В. Сталина. Ведь Вас это горестное событие застало еще в Москве. Здесь все в глубоком трауре, к которому присоединилась и сама, обычно здесь сияющая, природа: с 6-го пасмурно и идет дождь. Пасмурно и у меня на душе.

Ну, будьте здоровы; уверен, что Вы не падаете духом, и что все обойдется.

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 39-40. Автограф. Письмо.

№ 25: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Фрунзе - Одесса, 18 ноября 1953 г.

18/ХІ [1953⁵⁴]

Дорогой Саул Яковлевич,

Вчера получил Ваше письмо, и мне было очень приятно узнать, что какой- то просвет и у Вас появился. Все, что проделали с Вами в Одессе, до того отвратительно, что я даже не знал, что можно было Вам написать утешительного, да и сам я в то время, когда получил Ваше предпоследнее письмо, находился в поганом настроении. Теперь все это позади, и я могу спокойнее вспомнить о своих «похождениях» в Л[енингра]де. Правда, у меня был один ресурс, до которого Вам, к счастью, еще далеко: 58 лет и 33 года непрерывной работы в вузах; поэтому мне без труда выдали академ[ическую] пенсион[ную] книжку, которой так и не пришлось воспользоваться. Но у меня теперь уже наметился некий перелом, который, надеюсь, наступит и для Вас. Я получил от И[нститу] та ист[ории] большое и очень лестное письмо, в котором директор 1) сообщает, что моя статья об америк[анской] современной] ист[ориогра]фии одобрена и принята к печати, 2) что, учитывая ее научное значение, по теме статьи ставится мой доклад на расширенное] засед[ание] Учен[ого] совета, 3) что мне оплатят самолет, командировачн[ые] и т[ому] п[одобное], если я соглашусь приехать в Москву на сессию и т[ак] д[алее] и т[ому] п[одобное]. Вообще ко мне в И[нститу]те и ранее проявляли интерес и внимание, так что это лестное приглашение только завершает целый ряд предложений оттуда. Пока что я до крайности перегружен - 20 час[ов] лекций в неделю, большая обществ[енная] работа, возня с аспирантами, курс истории государства и права (с древнейших времен до сего дня), который мне пришлось на новом ф[акульте]те (юридическом) взять на себя - все это заполняет день и часть ночи до отказа. Т[ак] к[ак] я твердо решил в 1955 г[оду] перейти на пенсию (с наступлением 60 лет), то я напоследок показываю школу трудоспособности и выносливости.

Мне Ник[олай] Леон[идович] регулярно отвечал на мои запросы о В[аших] делах. Я вполне согласен с ним, что, если бы Вам в Самарканде дали целую ставку (с надбавкой в 20%, кажется; здесь во Фрунзе надбавка 30%), то для Вас имело бы смысл распроститься с мало гостеприимной Одессой. Нужно думать о будущем, и поэтому нельзя терять стажа вузовской работы, а в Одессе, как видно - не только из В[ашего] письма, перспектив в этом отношении мало. Надбавка даст Вам возможность (как дает мне) пользоваться только возд[ушным] сообщением и регулярно работать в Москве. Договориться об этом, как показывает мой опыт, всегда возможно. В Средн[ей] Азии и перспектив печатания больших работ больше, чем в Одессе (для нас с вами, по крайней мере). Ваш план - сначала поехать на время и выяснить обстановку - вполне разумный. На Вашем месте я поступил бы точно так же.

Желаю Вам, дорогой Саул Яковлевич, всяческой удачи и надеюсь, что мы с Вами еще встретимся в хорошем и бодром настроении. Сердечный привет от нас обоих Вам и Эмилии Израилевне.

Дружески жму руку

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 28-29. Автограф. Письмо.

№ 26: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Фрунзе - Одесса, 27 апреля 1954 г.

27/ГУ [1954⁵⁵]

Дорогой Саул Яковлевич,

Меня за последние недели до того выматывает работа, что никак не мог собраться написать Вам. К тому же у нас здесь стоит летняя жара (до 45° на солнце, до 30° в тени), которую я с трудом переношу. Ваше предсказание насчет научного следа, который я здесь оставлю в виде работы по ист[ории] Киргизии, попало как раз в тот момент, когда все мои материалы (десяток убористо написан[ных] тетрадей) исчезли, подобно судебной жалобе Ивана Никифоровича - то же какая-то гоголевская свинья утащила! Вероятно, когда память обо мне начнет здесь исчезать, выступит некто с докладом на тему: «Иностранные путешественники о Киргизии 50-70-х гг. XIX в.», благо теперь для этого не понадобиться знание языков. Впрочем, я этим происшествием нисколько не афрапирован. М[ожет] б[ыть] это и к лучшему.

Огромного напряжения от меня потребовала правка диссертац[ионных] работ моих двух аспирантов-киргизов. Они плохо знают русск[ий] язык и, помимо редактирования, руководства разработкой тем и пр[очее], на меня легла дополнительная тяжесть - фактического перевода с их языка на русск[ий] литературный - в общей сложности до 600 страниц машинописи. А ведь у меня сверх того 700 часов, из них 450 лекцион[ных] и множество другой нагрузки (напр[имер], в связи с подготовкой к печати сборн[ика] «Уч[еных] записок» истфака КГУ). Напоследок мне еще подложили свинью, включили с благословения мин[истерст]ва в состав Государственной] экзаменационной] комиссии, чего в прошлые годы не делали. Тут я уже завопил (это еще 120 часов - да еще в июне) и, кажется, небезрезультатно. Есть надежда, что меня с Л[арисой] А[лександровной] отпустят отсюда еще до середины июня. Что мы будем делать летом, не представляю себе. Работать я не смогу - чересчур устал, дача у нас не снята - Светочку отправляем в Одессу, а ехать никуда не хочется, т[ак] к[ак] нам опротивели поездки и полеты. Через год это кончится.

Вот пока все о нас. Из Вашего письма я так и не понял, в каком положении Ваши дела с Самаркандом. Переезжаете ли Вы или этот проект отпал. Изменилась ли ситуация в Одессе? Если судить по признакам, которые обнаруживают себя и здесь, и в Л[енингра]де, вряд ли можно ждать существенного изменения обстановки, по кр[айней] мере в вузах.

Во всяком случае, что бы Вы ни задумали и ни решили, мы с Л[арисой] А[лександровной] шлем Вам пожелания успешного осуществления Ваших планов. Вместе с тем поздравляем Эм[илию] Изр[аилевну] и Вас с первомайским праздником и просим принять наш самый дружеский, сердечный привет.

Крепко жму Ваши руки О. Вайнштейн [подпись]

Кланяйтесь Вад[иму] Сергеевичу] от нас обоих.

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 50-51. Автограф. Письмо.

№ 27: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Москва - Одесса, 23 мая 1954 г.

Москва 23/У [1954⁵⁶]

Дорогой Саул Яковлевич,

Получил Ваше письмо накануне вылета в Москву 21/У. Вчера мы сюда прилетели ночью. Меня вызвали в Москву по моему партделу и, очевидно, до начала занятий я смогу не возвращаться. У[ниверсите]т широко пошел мне навстречу - очевидно, теперь очень не хотелось бы им меня лишиться.

Благодарю за оттиск статьи. К сожалению, я еще не удосужился ее прочесть, но прочту обязательно. Загружен я был до крайности и сейчас еще чувствую себя утомленным.

Не знаем, что будем делать летом. Светочка наша едет в Одессу, где будет жить в Люстдорфе на даче с нашими. А нам пока противно думать о передвижении по суше, воде и воздуху. Из Л[енингра]да напишу. Сердечный привет вам обоим.

Дружески жму руку

О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 57-57 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 28: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград⁵⁷ - Одесса, 30 июня 1954 г.

30/VI [1954⁵⁸]

Дорогой Саул Яковлевич,

Мы оба искренно рады за Вас и горячо поздравляем с восстановлением status quo ante...

Я только вчера вернулся из Петрозаводска, куда ездил по приглашению Пед[агогического] и[нститу]та для переговоров. Мне там предлагают кафедру и весьма льготные условия, дающие возможность проводить регулярно работу в Л[енингра]де, благо поездка туда стоит недорого, а ночь езды в бюджете времени не играет роли. Однако этот переход может встретить сильное сопротивление со стороны КГУ, а следов[ательно] и в МВО. В ближайшие дни, очевидно, придется съездить в Москву. Если все это дело выйдет, то кому-либо из нас нужно будет поехать во Фрунзе за вещами, документами ete. Словом, лето у меня и Л[арисы] А[лександровны] выдалось хлопотливое, так что даже не знаю, удастся ли отдохнуть, как следует. Пока дружески жму Вашу руку, обнимаю и поздравляю еще раз. Наш общий привет Эм[илии] Изр[аилевне].

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

Наши письма, видимо, разошлись. Я Вам писал 23/VI.

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 56-56 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 29: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Фрунзе - Одесса, 5 декабря 1954 г.

5/XII [1954⁵⁹]

Дорогой Саул Яковлевич,

Вчера получил В[аше] письмо. Я действительно, виноват - не писал Вам давно. Со мной постоянно так бывает - не ответишь сразу, а потом замотаешься и забываешь обо всем на свете. Дело в том, что в этот последний год моего пребывания здесь из меня стараются выжать, возможно, больше, особенно по научной линии, притом появились многочисленные партнагрузки, так что на корреспонденцию не хватает времени. Я и в Москву давно не пишу поэтому. Очень рад был узнать о Ваших научных успехах и нормальной обстановке для Вашей работы. Не сомневаюсь, что Вам удается довести до конца Ваш opus magnum и увидеть его в напечатанном виде. Сейчас вообще в этом отношении значительно полегчало.

Летом я снова собрал материал по иностр[анным] путешественникам о Киргизии, чтобы не позволить негодяю, укравшему мои конспекты, воспользоваться ими, и написал работу на эту тему. Доклад, сделанный мною здесь на заседании Уч[еного] совета, вызвал большой интерес. Местный Госиздат предлагает мне опубликовать это [отдельной] брошюрой (ок[оло] 5 п[ечатных] л[истов]), но не знаю, захочет ли унив[ерсите]т лишиться даровой⁶⁰ работы⁶¹, а они печатают очень медленно к тому же I том «Уч[еных] записок» истфака, ответственным] редактором к[оторо]го я являюсь, сдан был в печать еще в мае, и хорошо, если выйдет в свет в январе 1955 г[ода]. Впрочем, все рекорды побила Москва. Моя работа по америк[анской] ист[ориогра]фии сдана в И[нститу]т ист[ории] в конце августа 1953 г[ода], а мне оттуда до сих пор сообщают, что она «печатается».

24/XII мы с Лар[исой] Ал[ександровной] собираемся вылететь в Москву, а оттуда сразу в Л[енингра]д, где пробудем до 8-9 февраля. Для того, чтобы получить полуторамесячный отпуск, мне пришлось сильно нагрузиться в ноябре и декабре (в течение всего октября у[ниверсите]т не работал, т[ак] к[ак] студенты были в поле), а последние дни перед отъездом у меня будут совсем сумасшедшие.

В ближайшие дни мне исполнится 60 лет и 35 лет непрерывной работы в вузах, но я тщательно скрываю дату от местных любителей всяких юбилейных церемоний. В Л[енингра]де я бы, конечно, не мог избежать всей этой нелепой процедуры, а здесь я на все вопросы просто отмалчиваюсь в надежде, что это как-нибудь забудется.

По выходе в отставку, я тоже собираюсь засесть вплотную за свой opus magnum⁶² - двухтомную историографию всеобщей истории с древнейших времен. Много кирпичей для этого сооружения у меня заготовлено, но до них руки не доходили. Теперь же я рассчитываю, по крайней мере, в течение 2 лет не возвращаться к педаг[огической] работе и довольствоваться пенсией и случайными приработками, чтобы довести это дело до конца.

Самочувствие у нас с Л[арисой] А[лександровной] хорошее, надеюсь, что до всяких старческих недугов мне еще далеко. Возможно, что предстоящим летом приедем в Одессу повидаться с родными, кот[орые] очень уже на этом настаивают.

Желаем Вам и Эм[илии] Изр[аилевне] доброго здоровья и дальнейших успехов. Дружески жму Вашу руку. Привет от Л[арисы] А[лександровны] вам обоим.

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 52-53. Автограф. Письмо.

№ 30: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 31 декабря 1954 г.

31/XII - [19]54

Дорогой Саул Яковлевич,

Благодарю Вас и Вад[има] Серг[еевича] за поздравительную телеграмму. Мы с Л[арисой] А[лександровной] шлем Вам обоим и Вашим семьям поздравления с Нов[ым] годом и наилучшие пожелания.

В Москве мы пробыли всего 2 дня, причем в 1-ый же день посетили Ник[олая] Леон[идовича], попав прямо с корабля на бал. Он праздновал свой день рождения, и мы застали у него довольно обширное общество, включая и Сергея Леонид[овича], к[оторо]го очень давно не видели.

Здесь в Л[енингра]де открываются для меня кое-какие возможности в связи с восстановлением ЛОИИ⁶³, но выйдет ли из этого что-нибудь, один аллах ведает. На словах пока все очень хороши. Но независимо от всего, в конце июня я намерен совсем вернуться в Л[енингра]д, хотя во Фрунзе меня всячески пытались соблазнить акад[емическими] лаврами, квартирой и т[ому] п[одобным], но я тверд как кремень.

Пока что я заканчиваю здесь свою работу по Киргизии, которую собираются издать отдельной брошюрой. Сборник «Против ам[ериканской] фальсификации] истории» с моей большой статьей, почти напечатан полностью, но вероятно, не выйдет в свет по соображениям международного] характера. Очевидно, слишком густо получилось. Так и не знаю, какую судьбу уготовят моей статье, которую все читавшие ее очень хвалят.

В общем, мне нужно будет в 1-е месяцы или недели 1955 г[ода] терпеливо дожидаться развития событий. Пробудем мы здесь с Л[арисой] А[лександровной] до 6 февраля, т[ак] к[ак], по-видимому, защиту дисс[ертации] моего аспиранта в Москве назначат на 7/ІІ, а мне хотелось бы присутствовать на этой защите, чтобы в случае чего помочь симпатичному кирг[изскому] парню.

Ну, пока всех благ. Будьте здоровы!

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 30-31. Автограф. Письмо.

№ 31: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 23 июня 1955 г.

23/УІ [1955⁶⁴]

Дорогой Саул Яковлевич,

Очень виноват пред Вами, что за месяц со времени отъезда из Фрунзе все как-то не мог Вам написать. Откладывал я это письмо в надежде, что буду в состоянии сообщить о решительных переменах в жизни. Только вчера окончательно выяснилась одна - самая существенная. Я ознакомился с решением комитета парт[ийного] контроля при ЦК, которым я восстановлен в партии с сохранением партстажа. Что касается другого вопроса - о возвращении в Л[енингра]д, то из этого (в настоящем году во всяком случае) ничего не выйдет.

Мне предложили кафедру в Петрозаводске на очень подходящих для меня условиях, и я теперь в большом смущении. Отказываться очень не хочется, но с другой стороны неск[олько] дней тому назад меня из Фрунзе буквально засыпали телеграммами с просьбой указать, на какую должность я собираюсь принять участие в конкурсе. Т[ак] к[ак] это было до предложения из Петрозаводска, то я ответил на одну особенно настоятельную телеграмму письмом с согласием конкурировать на прежнюю должность. Тем самым я, очевидно, закрыл себе путь к др[угому] месту работы, чтобы не нарваться на неприятности. Так вот всегда бывает - не было ни гроша, а вдруг алтын. Но мне хотелось бы, чтобы подобные затруднения произошли и с Вами, т[ак] к[ак] алтын все же лучше, чем ничего.

У нас здесь немыслимая жара - до 42° на солнце, до 30° в тени. Такого в Л[енингра]де давно не бывало - с 1941 г[ода]. Мы живем в квартире только вдвоем с Л[арисой] А[лександровной]. В этом году дачи не взяли, т[ак] к[ак] Светочка живет на даче под Одессой (в Люстдорфе), а наша работница отпущена нами на все лето в деревню. Я ежедневно езжу в ГПБ, а вообще ведем жизнь довольно скучную и однообразную.

Ник[олай] Леон[идович] был в курсе Ваших дел и сообщил мне все то, о чем я не знал (насчет одного лица в М[оск]ве). Но я очень надеюсь, что скоро Вы порадуете нас известием о перемене в Вашем положении.

Дубровский⁶⁵ уже в Москве, в И[нститу]те истории. Он полностью реабилитирован. Вероятно, то же произойдет в ближайшее время с его женой (Граве⁶⁶). Н[иколая] Л[еонидови]ча основательно эксплуатируют в его И[нститу]те, так что у него не остается даже времени для научн[ой] работы. Тарле в конце мая был очень плох, лежал в Кремл[евской] больнице, но теперь, по моим сведениям, уже оправился и живет на своей дачей под Москвой. Здесь болен Валк⁶⁷, ему сделана операция. Недавно здесь отметили на истфаке 60-летие Предте- ченского⁶⁸. Я не пошел, т[ак] к[ак] его не люблю, да и вообще не приятно приходить на истфак. Научн[ая] жизнь в нем упала до позорного уровня. Мавроди- ну еще предстоит проходить в Москве, т[ак] к[ак] ему пришлось проделывать всю процедуру восстановления с самого начала, и я т[аким] о[бразом] его сильно опередил. Он очень постарел.

Таковы дела. Желаю Вам, дорогой С[аул] Я[ковлевич], дальнейших научн[ых] успехов, а что касается остального, то не сомневаюсь теперь в том, что все наладится.

Л[ариса] А[лександровна] шлет Вам и Эм[илии] Изр[аилевне] привет.

Крепко жму Вашу руку О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 47-48 об. Автограф. Письмо.

№ 32: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 21 сентября 1955 г.

21/9 [19]55

Дорогой Саул Яковлевич,

Вы, вероятно, в большой обиде на меня за молчание. Но мое положение до последнего времени было настолько неопределенным, причем с недели на неделю откладывалось решение, что и я откладывал соответственно свое письмо к Вам. Только сегодня пришел, наконец, приказ из Москвы, коим я зачислен в состав Ленингр[адского] отд[еления] И[нститу]та ист[ории] АН (с 15/1Х) и буду здесь руководить сектором «всеобщей истории». Незадолго до этого события меня уже начали заваливать всякими заказами и предложениями - пока по литерат[урной] линии. Весьма вероятно, как меня убеждали осведомл[енные] лица, что в ЛГУ только ждут моего оформления в АН, чтобы подступиться со своей стороны. Неслучайно они до сих пор не замещают вакантн[ую] должность заведующего] кафедрой ср[едних] веков с '/г ставки, оставшейся после смерти М. В. Левченко⁶⁹. Однако в ун[иверсите]т я пойду лишь в том случае, если меня туда погонят. Дела там, на истфаке неважнецкие. Там уже с прошл[ого] года работает Косачевская⁷⁰, с этого - восстановлен и Корнатовский⁷¹. Мавродин по прежнему процветает и довольно сильно халтурит. Но положение у них кафедре СССР, к[ото]рою заведует декан истфака Ко- чаков⁷², очень и очень сложное: их там ок[оло] 15 ч[е]л[ове]к (без аспирантов), и все между собою на ножах. На др[угих] кафедрах немногим лучше.

Григ[орий] Леонид[ович] Руб[ин]штейн⁷³ в конце августа сильно заболел - у него инсульт и он лежит. Я боюсь спрашивать о его состоянии, чтобы не узнать плохого. Он явно переутомился за лето, много работал - отсюда этот тяжелый случай.

Тронские живут спокойно и комфортабельно. И[осиф] М[оисеевич], вероятно, пережил тоже неприятные минуты, т[ак] к[ак] его решено было перевести на полставки в ЛГУ, а больше он нигде не состоит. Но его отстояли. Они мне об этом ни словом не заикнулся, узнал я от других. Но здоровье И[осифа] М[оисеевича], по крайней мере внешне, вполне хорошее - у него после дачного отдыха на Рижском взморье блестящий вид, только речь несколько затрудненная.

Наша Светочка вынуждена была поступить пока на заочн[ое] отд[еление] и[нститу]та (инж[енерно]-строит[ельного]), т[ак] к[ак] «очное», по одной известной причине она не попала, хотя конк[урсные] экзамены выдержала на хорошо и отлично. Но ей обещано, если она зимою сдаст семестр[овые] экзамены на отлично, перевести ее в дневной и[нститу]т.

Летом мы жили в Комарове на даче. Хотя я неплохо отдохнул, но все еще не могу реакклиматизироваться в Л[енингра]де: часто болит голова из-за перехода с 780 м[етров] к 10-20 м[етрам] над уровнем моря; в руках ревмат[ические] или невральг[ические] боли - словом, почувствовал свои годы. Надеюсь, что это временное. Главное нервы отдыхают.

Как Ваши дела, научные успехи? Когда собираетесь в Москву или в Л[енингра]д? Как поживает Эм[илия] Изр[аилевна]? Что нового в од[есских] «акад[емических]» кругах? Очень возможно, что следующим летом, в виду отмены моих полетов во Фрунзе, мы с Л[арисой] А[лександровной] прилетим в Одессу.

Прошу Вас передать наш привет Вадиму Сергеевичу] Ал[ексееву]-Попову. Как ему живется и работается? Пишите, не будьте злопамятны.

Дружески жму руку

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 54-55. Автограф. Письмо.

№ 33: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград⁷⁴ - Одесса, 12 ноября

1955 г.

12/ХІ [1955⁷⁵]

Дорогой Саул Яковлевич,

Только сегодня отправил статью в «Вопр[осы] ист[ории]»⁷⁶, с которой меня почему то очень торопили из редакции - письмами и звонками из Москвы по телефону. Не знаю, почему так приспичило, возможно скорее получить статью о новейших зарубежных трудах по ист[ории] исторической] науки. Из-за этих трудов пришлось провести 10 дней в Москве. Так что, как видите, у меня были причины, по которым я не мог сразу написать Вам. В Москве я видел Н[иколая] Л[еонидовича]. Его книга⁷⁷ сдана в печать. Братья его - и московский С[ергей] Л[еонидович], и лен[инград]ский Г[ригорий] Л[еонидович], все хворают. Недавно виделся с Тронскими, они были у нас с визитом. У них ничего особенного за это время не произошло.

В ЛОИИ меня понемногу загружают работой, гл[авным] обр[азом] по поручениям из Москвы. До 1 янв[аря] я вообще числюсь за Москвой и даже зарплату получаю оттуда по почте. С янв[аря] обещают перевести на ленингр[адское] довольствие.

В общем я не скучаю по лекциям. Целые дни провожу дома или в б[иблиоте] ках над нов[ыми] книгами. Есть много интересного. В янв[аре] я обязался сделать в И[нститу]те истории доклад о Ранке⁷⁸.

Здесь я познакомился с приехавшими историками из стран нар[одной] демократии. Из них самый интересный Лео Штерн из ГДР⁷⁹, ныне академик и ректор у[ниверсите]та в Галле. Мы с ним долго беседовали на историографические] темы. Остальные - чехи, венгры, болгары и т[ак] д[алее] - молодежь.

Мы оба с Л[арисой] А[лександровной] шлем Вам и Эм[илии] Изр[аилевне] дружеский привет и пожелания в связи с прошедш[ими] праздниками. Кланяйтесь от меня Ал[ексееву]-Попову. Что-то вообще о нем ничего не слышно. Почему это?

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 49-49 об. Автограф. Письмо.

№ 34: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 20 октября

1956 г.

Лен[ингра]д, 20.Х.[19]56

Дорогой Саул Яковлевич,

Благодарю Вас за письмо и В[ашу] статью; прошу передать и Вад[иму] Серг[еевичу], когда он вернется, мою признательность за присланные вещи. В рецензии на сборник в честь Волгина, которая появится в № 9 «Вопр[осов] ист[ории]»⁸⁰, я оценил его работу⁸¹ как едва-ли не лучшую из всех помещенных в этом сборнике.

Мы с Л[арисой] А[лександровной] очень жалели, что не застали ни Вас, ни Вад[има] С[ергеевича] в Одессе. Надеюсь с Вами встретиться в Л[енингра]де или в Москве (где я буду, вероятно, во второй половине ноября).

Сейчас я пользуюсь небольшой передышкой в противной редакт[орской] работе над V т[омом] «Всем[ирной] ист[ории]»⁸², чтобы закончить и доработать свою статью о Ранке⁸³; использую для этого 2 т[ома] его недавно изданных и б[ольшое] ч[исло] неопубликованных писем. Что касается шведск[их] материалов, то заказанные мною микрофильмы, кажется, еще не поступили в Москву. Статья о моих находках в Швеции будет опубликована в ближайшем № «Исторического] архива», а м[ожет] б[ыть] (в более обширн[ом] виде) в «Вестнике Ак[адемии] наук»⁸⁴.

Привет Эм[илии] Изр[аилевне] от нас обоих.

Дружески обнимаю О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 58. Автограф. Письмо.

№ 35: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград⁸⁵ - Одесса, 7 декабря 1956 г.

7/ХІІ [195 6⁸⁶]

Дорогой Саул Яковлевич,

Благодарю за присланный оттиск. Я его просмотрел, статья Вам очень удалась, написано превосходно и материал интересный.

Я пишу Вам сейчас всего неск[олько] строк, т[ак] к[ак] необычайно занят. Так иногда бывает, что сразу сваливается множество поручений и все срочных. В февр[але]-марте будет, по-видим[ому], съезд историков - мне нужно готовить с др[угими] доклад по историографии; заканчивается подготовка V т[ома]⁸⁷ и мн[огое] др[угое].

Числа 12-15 выеду, вероятно в Москву, где останусь до Нов[ого] года. Мы оба шлем привет Вам и Эм[илии] Изр[аилевне].

Жму руку и обнимаю

О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 33-33 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 36: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Одесса⁸⁸ - Одесса, 20 июля 1957 г.

20/УП [1957⁸⁹]

Дорогой Саул Яковлевич,

Обстоятельства так нелепо сложились, что нам так и не удалось еще раз повидаться с Вами и Эмилией Израилевной. Все дни, против ожидания, были заполнены гл[авным] обр[азом] беготней по разным инстанциям, чтобы обеспечить себя билетами на теплоход. Только сегодня в 10 ч[асов] вечера мы получили каюту I кл[асса] и стали укладываться, завтра в 8 ч[асов] утра уезжаем.

Мы оба огорчены тем, что лишились возможности провести, еще несколько приятных часов в вашем обществе, но уезжаем все же с большой радостью, т[ак] к[ак] морем - наилучшим из того, что здесь есть - пользовались очень мало. В Сочи мы наверстаем потерянное в отношении моря.

Жмем Вам обоим руки и шлем дружеский привет.

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 41. Автограф. Письмо.

№ 37: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 19 октября 1957 г.

Л[енингра]д. 19/Х [1957⁹⁰]

Дорогой Саул Яковлевич,

Позавчера только прибыл из Москвы, Л[арису] А[лександров]ну застал больною гриппом, который здесь очень свирепствует (как и в Москве).

Насчет сборника по первоноч[альному] накоплению мне здесь сказали, что после юбилейных празднеств он пойдет в печать, т[ак] к[ак] он прошел уже все инстанции.

В Москве я был так сильно занят (даже по воскресеньям работал с утра до вечера, чтобы поскорее избавиться), что так и не собрался к Мотолянским⁹¹. Для этого нужно было бы еще наводить предварительные справки, где они: их телефон (м[ожет] б[ыть] это случайно) не отвечал. У Ник[олая] Леон[идовича] был с визитом - у него никаких перемен, кроме подтвердившегося факта перехода в Арх[еологический] и[нститу]т, с чем я его и поздравил. Сам он этим чрезвычайно доволен.

У Тронских (к[ото]рым я не забыл передать Ваш привет) несчастие - Леночка почти 2 месяца больна, состояние ее очень⁹² тяжелое, и врачи по сей день не могут поставить диагноза. Какое-то общее отравление организма, источник которого не обнаружен. Мария Лазаревна из-за этого всего выглядит ужасно пришибленной и постаревшей.

В этот же конверт вкладываю письмецо Вадиму Сергеевичу], т[ак] к[ак] не знаю его домашнего адреса. Надеюсь, что Вас не затруднит вручить ему это послание.

От нас обоих сердечный привет Эм[илии] Изр[аилев]не и Вам.

Обнимаю О. Вайнштейн [подпись]

Советую Вам приобрести харьковскую электробритву, сделанную по образцу Филиппс'а. Те, кто пользуются ею, очень довольны. М[ожет] б[ыть] она несколько похуже оригинала, но все же, говорят, очень хороша.

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 42-42 об. Автограф. Письмо.

№ 38: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград⁹³ - Одесса, 6 декабря 1957 г.

6/Х11 [1957⁹⁴]

Дорогой Саул Яковлевич,

Вчера получил ист[орию] Одессы и Ваши статьи. Очень благодарен за внимание. Одессу я с интересом, но пока очень бегло просмотрел. Чувствуется, что здесь разные редакторские правки и [...]⁹⁵, под которыми скрылись живые черты. Почему Вас нет в составе редколлегии? В Готалово-Готлибовских⁹⁶ главах ваша рука чувствуется, куда в большей степени, чем автора. В общем, хорошо, что хоть это вышло.

Вы, вероятно, тоже получили книгу Н. Л. Руб[инштей]на. И Ваши и его книжные презенты лежат у меня на столе и ждут очереди, т[ак] к[ак] я все еще в жесточайшем цейтноте. На меня сваливаются все новые поручения, одно неожиданнее другого. В Москве буду во 2-ой полов[ине] января.

Все наши кланяются Вам и Эмилии Израилевне.

Привет Вадиму Сергеевичу] и всему его семейству.

Дружески обнимаю

О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 32-32 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 39: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград⁹⁷ - Одесса, 28 декабря 1960 г.

28/ХІІ [1958⁹⁸]

Дорогой Саул Яковлевич,

Мы своевременно получили Ваше письмо. Л[ариса] А[лександровна] рада, что покупка ее Вас устраивает. У нас особых перемен нет - работаю много, несмотря на досадные мелкие недомогания (очевидно, на почве нек[ото]рого переутомления). Сведения, к[ото]рые я имею о Ник[олае] Леонид[овиче], не очень утешительные. Он уже встал и ходит по комнате, но неск[олько] месяцев ему предписано отдыхать в санатории, причем врачам неясно, сможет ли он вернуться после длительн[ого] отдыха к регулярной работе. Инфаркт был исключительно силен. Но он обо всем этом не знает⁹⁹.

В Москве я вряд ли буду раньше апреля-мая. Мы всей семьей шлем наш привет и новогодние дружеские пожелания Эм[илии] Израилевне и Вам. Будьте здоровы.

Дружески жму руку

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

Привет Вадиму Сергеевичу] и его семье.

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 34-34 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 40: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹⁰⁰ - Одесса, 16 февраля 1959 г.

16/ІІ [1959¹⁰¹]

Дорогой Саул Яковлевич,

Прошу извинить меня 1) что своевременно не поблагодарил Вас за присланный оттиск - делаю это теперь, 2) что ограничиваюсь открыткой. В течение 1 % - 2 мес[яцев] я возился с ногами. Врачи уверяют, что я на пляже поцарапал ступни ног и туда проникла инфекция (стафилококки). В итоге в ноябре у меня появились наросты, кот[орые] очень болели при ходьбе. В конце концов пришлось подвергнуться мучительной операции (двукратной) и различн[ым] прижиганиям электричеством и снегом углек[ислого] газа. Ранки заживали долго, и я был в отврат[итель]ном настроении. Теперь все это позади. Но вот новая неприятность. По распоряжению высш[их] органов я за 2-3 недели должен написать статью (а м[ожет] б[ыть] и не для опубликования) по 1 из актуальн[ых] вопросов. Меня освободили от всех др[угих] обязанностей, и я работаю по 16 час[ов] в сутки. Я погрузился в груды нем[ецких] книг и т[ак] д[алее], а к маю нужно представить уже обширный коллективный труд справочного] характера, что также лежит на моей ответственности. Словом, мне сейчас приходится тяжко.

Приехавшая из Москвы О. Е. Иванова привезла неутешительные сведения о Н[иколае] Л[еонидовиче]. Он все еще в больнице; к работе он уже не сможет вернуться. Я от него имел только открытку, он ничего не подозревает. Вся эта история с ним не выходит у меня из головы. Будьте здоровы, привет Эм[илии] Изр[аилевне] и Вам от всех наших.

(Света 20/11 едет в Москву).

О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 35-35 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 41: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹⁰² - Одесса, 9 декабря 1959 г.

9/ХІІ [1959¹⁰³]

Дорогие Эмилия Израилевна и Саул Яковлевич,

Благодарим Вас за поздравительную] телеграмму. Не понимаю только, как Вы вспомнили об этом дне? Я его держу в строгом секрете, чтобы не стать жертвой любителей юбилеев. День этот прошел для меня очень печально, не только потому, что умер А-р Вас., что я остался один на всю квартиру, но еще и потому, что в Москве я, видимо, переусердствовал в занятиях и в течение первых 4 дней по приезде вынужден был заниматься лежа, и принимал валидол. Но сейчас это уже позади.

В Москве был, конечно, у Н[иколая] Л[еонидовича]. Он выглядит неплохо. Всех в Москве поразила внезапная смерть очень способного историка А-ра Цезарев[ича] Мерзона¹⁰⁴. Ему было всего 40 лет. Здесь так же внезапно после торжественной] речи скончался Эйхенбаум¹⁰⁵. Но хватит этих мотивов.

Всего Вам лучшего.

Дружески Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 38-38 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 42: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹⁰⁶ - Одесса, 25 декабря 1959 г.

[25/ХІІ 1959¹⁰⁷]

Дорогие Эмилия Израилевна

и Саул Яковлевич,

Все мы шлем поздравления к Новому году и наилучшие пожелания.

Л[ариса] А[лександровна] с благодарностью вспоминает о Вашем внимании к ней в тяжелые для нее дни. Она не успела даже попрощаться, т[ак] к[ак] выехала внезапно по телеграмме весьма неосторожного содержания, посланной Светланой насчет моих «сердечных» дел. Все оказалось не так страшно, как ей показалось.

С дружеским приветом

Л[ариса] А[лександровна] и О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 36. Автограф. Почтовая карточка.

№ 43: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 15 марта 1960 г.

Л[енингра]д, 15/III [19]60

Дорогой Саул Яковлевич,

Прошу Вас и Вадима Сергеевича извинить меня за то, что посылаю Вам эти оттиски в одном пакете. Здесь достать пакет большого формата - целая проблема. Надеюсь, что я не слишком обременю Вас, возлагая на Вас эту обязанность - передачи В[адиму] Сергеевичу] оттиска - ведь он у Вас часто бывает.

Я недавно вернулся из Москвы. Ник[олая] Леон[идовича] не видел, он был в Болшеве. По возвращению узнал о внезапной смерти моего старого приятеля и хорошего человека Сергея Борисовича Кала. Он долго лежал в больнице, пока решились ему сделать операцию (печени). Сразу после этого с ним случился инфаркт и он, промучившись два дня, умер. Обо всем этом я узнал из письма его сына уже когда был в Л[енингра]де. Перед отъездом написал ему письмецо, он себя хорошо чувствовал, да и никто не мог предвидеть такого финала. В[адим] С[ергеевич], который его хорошо знал, будет, конечно, очень опечален.

Как у Вас обстоят дела? Как Эм[илия] Израилевна? Мы с Л[арисой] А[лександровной] отпуск проведем, вероятно, снова в Одессе, если не удастся раньше разделаться с дачей.

Все мои «дамы» - их двое, как Вам известно, - шлют всему Вашему дому сердечный привет.

Дружески Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 43-44. Автограф. Письмо.

№ 44: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 20 ноября 1960 г.

20/ХІ [I960¹⁰⁸]

Дорогой Саул Яковлевич,

Благодарим за теплое письмо. В простуде Вы сами виновны - незачем было франтить в легком пальто. Пора остепениться.

У нас здесь перед окончанием года большая аттестация. Нужно заканчивать разн[ые] работы, писать отчеты и т[ак] д[алее]. Все же находим время бывать в театрах, гл[авным] о[бразом] в связи с гастролями - то перуанск[ой] певицы, то театра Ермоловой, то чехословацкого Revue. Последнего мы еще не видели

- говорят, очень интересно. Это удовольствие нас ждет в нач[але] декабря.

В научном мире без перемен. В ближайшие дни будет здесь наш директор

- Хвостов¹⁰⁹, сделает доклад о всем[ирном] ист[орическом] конгрессе¹¹⁰. У наших там не все было удачно - «в теории ист[орической] науки мы отстали». Вся штука в том, что на конгрессе были одни москвичи и по 1 члену от нек[оторых] республик. 1 из них - азербайджанец должен был делать доклад, но уже в Стокгольме заявил «нэ могу». Почему: «нэ знаю языка». «Ну делайте по франц[узски], «нэ могу»; «по немецки» - «нэ могу»; «ну хоть по-русски» - «тоже нэ буду». Так и просидел все время без толку. От Л[енингра]да, как известно, не было ни одного историка.

На днях получил от Ник[олая] Леон[идовича] письмо, не особенно бодрое. Что-то у него опять произошло и он редко выходит. Настроение у него, видимо, неважное.

Как сейчас со здоровьем? Как Эм[илия] Изр[аилевна]? Мы оба шлем ей большой привет.

7/Х1 у нас был «раут». Среди гостей были Тронские. И[осиф] М[оисеевич] оказался неожиданно для всех интересным собеседником, особенно для своих соседок за столом.

Вероятно, Вы уже знаете, что внезапно 12/Х1 скончался С. И. Ковалев¹¹¹.

Будьте здоровы!

Обнимаю О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 45-46. Автограф. Письмо.

№ 45: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹¹² - Одесса, 11 сентября 1960 г.

11/1Х [19]60

Дорогой Саул Яковлевич,

На днях получил Ваши оттиски и прочел их с большим интересом. По этому случаю вспоминаю вступительную] лекцию по ист[ории] Новороссии, кот[орую] читал в 1915 или 1916 г[оду] покойный Загоровский¹¹³, тогда еще начинающий прив[ат]-доцент. Свой учебник я почти закончил; точнее - весь текст готов, но еще много возни из-за неизбежных сокращений. Учебник (по машинописи) теперь подвергается проверке на учащихся 6-7 классов в одной из школ.

Передайте наш сердечный привет Эм[илии] Изр[аилевне].

Дружески жму руку

О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 37-37 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 46: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, [до 1960 г.¹¹⁴].

Дорогие Эмилия Израилевна и Саул Яковлевич,

Благодарим Вас за поздравл[ения] и пожелания. Нам со своей стороны хочется пожелать Вам обоим здоровье, а С[аулу] Я[ковлевичу] сверх того творческих успехов и возможности шире печатать свою продукцию. Перспективы в этом отношении для тех, кто не занимается историей сов[етского] о[бщест] ва довольно печальные. Будем надеяться, что в наступающем году увлечение антиисторизмом кончится. В связи с окончанием года я так много писал, что для друзей уже и время не оставалось.

Сердечный привет!

Л[ариса] А[лександровна] и О[сип] Л[ьвович]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 64. Автограф. Почтовая карточка.

№ 47: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹¹⁵ - Одесса, 20 января 1961 г.

20/1 [1961¹¹⁶]

Дорогой Саул Яковлевич,

В Одессе уже неск[олько] дней находится Лариса Алекс[андровна]. Она вылетела по тревожной телеграмме насчет состояния ее матери. Если у Вас или Эм[илии] Изр[аилевны] будет свободная минута, загляните к ней. Я боюсь, что она превратилась в сиделку и санитарку и даже челов[еческого] лица не видит. Не говорите, что я Вам писал об этом. Возможно, что люди обещавшие ей работницу, сдержат обещание.

Дружеский привет Вам обоим от меня и Светы.

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 26-26 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 48: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹¹⁷ - Одесса, 20 января 1961 г.

8/11 [1961¹¹⁸]

Дорогой Саул Яковлевич,

Получил Вашу открытку. Очень благодарен Вам и Эм[илии] Изр[аилевне] за внимание. Л[ариса] А[лександровна] до сих пор у Вас не была, т[ак] к[ак] заболела и в течение недели не выходила из дому. Кажется, у нее, наконец, что-то налаживается с девушкой для ее матери, и она получит возможность вернутся. У меня, как на грех, скопилось неск[олько] докладов, приходиться работать больше обычного, я сильно переутомился и совершенно потерял способность спать (если не считать 2-3 часа полузабытья). Это очень мучительно; собираюсь на 2 недели уйти в отпуск, куда-ниб[удь] в дом отдыха. Иначе не дотянуть до лета.

Сердечный привет Эмилии Израилевне.

Дружески Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 71-71 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 49: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹¹⁹ - Одесса, 30 марта 1961 г.

30/111 [1961¹²⁰]

Дорогой Саул Яковлевич,

Л[ариса] А[лександровна] и я приносим Вас свою благодарность за хлопоты по поводу матери Л[арисы] А[лександровны]. Как я узнал из вчера полученного письма сестры, ее все же отказались госпитализировать. Получается какая-то нелепость: [...] для ухода нельзя найти и в больницу не берут. В то же время Л[ариса] А[лександровна] никак не может приехать из-за меня. Прикреплен[ный] врач ей строжайше запрещает оставлять меня одного (Светлана переехала к своему мужу). Вот так и выходи из положения как знаешь.

У нас никаких перемен, даже в погоде. Предстоят большие организационные] перемены в АН.

Передайте наш общий серд[ечный] привет Эм[илии] Изр[аилевне].

Обнимаю Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 70-70 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 50: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹²¹ - Одесса, 27 апреля 1961 г.¹²²

Дорогие Эмилия Израилевна и Саул Яковлевич,

Шлем всем поздравления и дружеские пожелания к 1 мая.

У нас никаких особых перемен нет. АН перестраивается, но нас это пока что не затронуло. В Москву все никак нам с Л[арисой] А[лександровной] не выбраться, все нам что-то мешает.

Сердечный привет вам обоим от нас и Светланы.

Ваши Л[ариса] А[лександровна] и О[сип] Л[ьвович]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 72-72 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 51: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹²³ - Одесса, 22 мая 1961 г.

22/У [1961¹²⁴]

Дорогой Саул Яковлевич,

Простите, что сразу не поблагодарил Вас за оттиск, который я прочел с большим интересом (он очень хорошо написан) и за последовавшее за ним письмо. Я чувствовал себя последние 2 недели очень неважно из-за нервного переутомления и бессонницы, которую уже не ликвидируют никакие медикаменты. Жду с нетерпением отпуска, но раньше середины июля нет надежды его получить. С издат[ельскими] делами все очень осложнилось, а я ответственный] редактор очередного сборника ЛОИИ. Он должен был выйти в начале июня, а теперь все сроки под вопросом.

Сюда приезжает Нина Лазаревна¹²⁵ (дня на 3-4), но день, когда она свидится здесь со знакомыми совпадает с нашей серебряной свадьбой. Но возможно я с нею все же побеседую. Марья Лазаревна уезжает сегодня встречать ее в Москве. Из-за ВАК'а, к[ото]рый меня не забывает в качестве рецензента докт[орских] дисс[ертаций], у меня сильнейшая перегрузка.

Привет Эм[илии] Изр[аилевне] от нас обоих.

Обнимаю О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 69-69 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 52: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 14 марта 1962 г.

14/111 [1962¹²⁶]

Дорогой Саул Яковлевич,

С большим удовольствием прочел Вашу статью об экономических] взглядах Пушкина¹²⁷. Вот не ожидал, что у него были экономические] взгляды (м[ожет] б[ыть] потому, что он задыхался в сетях долгов, в которых -- во всяком случае в большей их части -- была повинна Над[ежда] Осиповна¹²⁸). Неск[олько] лет тому назад Вашу статью, пожалуй, побоялись бы напечатать. Как бы не показалось кому-нибудь, что это принижение образа великого народного¹²⁹ поэта.

История с Вашим ректором очень поразила меня и всех, кому я ее рассказал. Пойман ли преступник?

Ник[олай] Леонид[ович] мне писал, что Вы у него были; он нашел Вас очень бодрым и, по обыкновению, живым. Сам он полон всяких планов и, судя по тону письма, чувствует себя хорошо.

Я должен в этом году сдать I том своей историографии. Получилась у меня с этим неувязка. Предполагалось, что я доведу изложение до 1917 г[ода], но т[ак] к[ак] работа приняла чисто исследовательский характер и построена почти исключительно на источниках, то I том будет доведен только до конца XVI в[ека] (да и то, не знаю, как уместить в него франц[узскую] и немецкую и[сториогра]фии и отдельный экскурс об историческом методе гуманистов XV-XVI в[еков]).

Как на это посмотрят в Москве, не знаю (хотя я своевременно представил объяснит[ельную] записку, но такие вещи там не читают). Как бы там ни было, я глубоко влез в труды гуманистов, прочитал помимо Макиавелли, Гвиччардини неск[олько] десятков¹³⁰ других историков и имею обо всех собственное мнение. А ведь всему этому предшествует церковно-феодальная историография VI-XV в[еков]! Вот я и барахтаюсь в этом море.

Что поделывает Вадим Серг[еевич]. Я по его просьбе что-то ему писал, посылал, но так и не знаю, что из всего этого вышло. Здесь была (или еще находится) Наташа. Она позвонила разок Л[арисе] А[лександровне], обещала зайти, но больше мы ничего о ней не слышали и даже не знаем, где она живет (или жила).

Это, видимо, семейная черта...

В этом году мы появимся в Одессе около середины июля.

Л[ариса] А[лександровна] и Светочка шлют вам обоим привет.

Дружески жму руку

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 63-63 об., 65-65 об. Автограф. Письмо.

№ 53: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, январь 1963 г.¹³¹

Дорогие Эмилия Израилевна и Саул Яковлевич,

Поздравляем Вас с Новым годом и шлем наши дружеские пожелания. Мы лишь сегодня вернулись из Москвы, где я сначала 5 дней «заседал», а затем дней 10 работал в б[иблиоте]ках. Отпраздновали мы у Ник[олая] Леонид[овича] день его рождения (24/ХІІ). Он пока не выходит, вид у него неважный. Я был очень удивлен, не видя Вас на совещании и вообще одесситов. Даже Фрунзе послал целую делегацию, большинство] ч[ленов] имеющих к ист[орической] науке отдаленное отношение. На секции всеобщ[ей] ист[ории] я выступал. Но ни от этого, ни от др[угих] выступлений я не жду никаких существенных] перемен. Основн[ой] доклад был многообещающим, но заключит[ельное] слово и ответы на записки возродили скептицизм. Лет[ний] час по горло занят подготовкой рук[опи]си к печати (в Соцэкгизе!). Сердечный привет от нас обоих.

Л[ариса] А[лександровна] и О[сип] Л[ьвович]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 62 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 54: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 11 февраля 1963 г.

11/ІІ [19]63¹³²

Дорогой Саул Яковлевич,

Вот уже 5 дней, как я вернулся из Москвы, и только сегодня выдалась свободная минута. Вы, вероятно, уже знаете подробности о кончине Ник[олая] Леонид[овича]. На всякий случай сообщаю о том, что там узнал. 26/І в 10 ч[асов] вечера Н[иколай] Л[еонидович] принял таблетку от бессонницы и скоро заснул. В 11 ч[асов] Надя, отправляясь тоже ко сну, услышала странный хрип из комнаты. Она нашла его с запрокинутой головой, на губах была пена. Она немедленно вызвала ск[орую] помощь, но оттуда ответили, чтобы она вызвала неотложную. Она позвонила туда, а также А. М. Розгону. Когда все они прибыли, он был еще теплый, но уже мертв. Его кремировали, а урну с прахом похоронят в Новодевичьем, на могиле Сергея Леонидовича. О смерти Н[иколая] Л[еонидовича] мне позвонил тотчас же Григ[орий] Мих[айлович], но в день похорон как раз утверждалась на Уч[еном] совете моя книга, этого не могли отложить, да и Лар[иса] Ал[ександровна] опасалась за мои переживания. Ведь нас связывала 47-летняя дружба. Все это очень грустно, я и сейчас еще подавлен. Ему было, если не ошибаюсь 64 г[ода]. Только 24/ХІІ мы с Л[арисой] А[лександровной] были у него в день рождения, а 13/І я получил от него оттиск. Я кажется писал уже Вам, что нашел его в этот свой визит очень плохим. Во всяком случае, утешительно то, что он умер внезапно, в сонном состоянии («во сне» как сказал врач). Объявление о гражд[анской] панихиде (она состоялась в Арх[иологическом] ин[ститу]те, куда перенесли тело) было только в «Моск[овской] правде» от ун[иверсите]та, Музея истории и др[угих] учреждений, с к[ото]рыми он был связан.

В Москву я был вызван Нечкиной на конференцию Научн[ого] совета по ист[ории] ист[орической] науки. Всеобщ[ая] ист[ория] там почти не была представлена, и я активного участия в этом деле не принял, а лишь подал в письм[енном] виде свои замечания по сводн[ому] плану историограф[ической] работы (нелепо составленному). Помимо этого, мне нужно было добиться, чтобы книгу печатали не в Соцэкгизе, а в из[дательст]ве А[кадемии] н[аук], т[о] е[сть] в Лен[ингра]де. Этого я добился без труда, но возни будет мне не мало, т[ак] к[ак] в книге 750 машинописных] страниц и масса «иностранщины».

Сейчас у меня передышка, мой врач хочет поместить меня на 2 недели в больницу-санаторий А[кадемии] н[аук] под Лен[ингра]дом «на испытание» по поводу моих мелких недомоганий, но у меня какое-то отвращение к подобным делам и я не уверен, что соглашусь.

Иос[иф] Моис[еевич] уже 2-ой месяц лежит. У него было нечто в роде инфаркта, но ему теперь лучше - он уже встает. Виною он сам: выступал на защите Залесского¹³³ (дурака: античника) с речью на 1 '/г часа, и этим довел свое сердце до такого состояния.

У нас все, в общем благополучно. Л[ариса] А[лександровна] и я шлем вам обоим дружеский привет.

Обнимаю О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 73-74 об. Автограф. Письмо.

№ 55: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград¹³⁴ - Одесса, 27 апреля 1964 г.¹³⁵

Дорогие Эмилия Израилевна и Саул Яковлевич,

24/ІУ мы вернулись из Москвы после 2-х нед[ель] пребывания там. Моя книга выйдет в этом году. Ее «гонят» быстрыми (для из[дательст]ва А[кадемии] н[аук]) темпами. Мы оба мечтаем хоть о короткой передышке и свежем воздухе Черного моря. Но в наше время дни летят незаметно, и до июля рукой подать.

Шлем Вам дружеские пожелания здоровья и хорошего настроения.

Ваши Л[ариса] А[лександровна] и О[сип] Л[ьвович]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 76. Автограф. Почтовая карточка.

№ 56: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Черноморка - Одесса, 4 сентября 1964 г.

Черноморка, 4.1Х.[19]64

Дорогой Саул Яковлевич,

Завтра мы возвращаемся в Л[енингра]д, шлем Эмилии Израилевне и Вам, а также семье Алексеева-Попова привет. Очень удивлены, что Вы все так ни разу и не показались у нас. Что такое стряслось?

(Всю верстку моей книги прислали мне сюда, так что не было нужды прерывать отпуск).

Ваш О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 75-75 об. Автограф. Почтовая карточка.

№ 57: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, декабрь

1964 г.¹³⁶

Дорогой Саул Яковлевич,

Спешу поблагодарить Вас за теплую, дружескую телеграмму, - целое послание, которое выделяется среди других отсутствием стандартных фраз.

Наконец, весь шум-бум, поднятый по поводу такого, в сущности печального факта, как вступление в 8-ой десяток лет, окончился. Я получил сотню телеграмм и множество адресов от разных учреждений, что явилось для меня полной неожиданностью. Вообще меня держали в полном неведении по поводу этого заговора против моего размеренного и спокойного существования до 6/ XII. ЛОИИ, Эрмитаж, Б[иблиоте]ка АН, Публ[ичная] б[иблиоте]ка преподнесли целые подарки, а в выступлениях сделали такой обзор моей деятельности, с такими преувеличениями и прилагательными в превосходной степени, какие можно услышать только на гражданской панихиде.

К счастью, все это кончилось, включая и приемы посетителей, что длилось три дня и явилось большим испытанием для Ларисы Ал[ександров]ны.

Надеюсь, что мою книгу Вы получили своевременно. Буду очень рад Вашим приятельским замечаниям.

Если увидите Вадима Ал[ександрови]ча, передайте, пожалуйста, что книга будет ему выслана по выходе всего тиража, вероятно, в самые ближайшие дни.

Все члены моей семьи шлют Эмилии Израилевне и Вам дружеский привет.

Крепко жму руки и обнимаю.

О. Вайнштейн [подпись]

ГАОО, ф. Р-7400, оп. 2, д. 18, л. 66-67. Автограф. Письмо.

№ 58: О. Л. Вайнштейн С. Я. Боровому, Ленинград - Одесса, 2 мая

1965 г.

2/У [1965¹³⁷]

Дорогой Саул Яковлевич,

Мы с Л[арисой] А[лександровной] пожелания к 1 мая и со своей стороны просим Эмилию Израил[евну] и Вас принять наши поздравления и пожелания.

Мы собирались к 13/У в Одессу на празднование 100-летия ун[иверсите] та (я получил письмо от секретаря партбюро ун[иверсите]та, послал по его просьбе свою фотокарточку ete), но пока никакого официального] приглашения не имею. Но Л[ариса] А[лександровна], даже в случае получения приглашения, со мною не полетит, т[ак] к[ак] мы собирались было оттуда в Киев на Ленинградскую] сессию по ист[ории] ист[орической] науки, а сессию перенесли на 17-18 июня. Очевидно, и я не попаду на эту сессию, ибо вероятно поеду в августе на Всемирн[ый] конгресс в Вену, а перед этим нужно основательно отдохнуть. Так что мы скорее всего приедем в Одессу на 2 мес[яца] в середине июня, т[аким] о[бразом] на месяц раньше обычного, а уеду я еще до сбора винограда и персиков - увы!

...