Русский аристократ XIX века как художник: по мемуарам графа Ф. Толстого и его дочерей

Размещено на http://www.allbest.ru/

Русский аристократ XIX века как художник: по мемуарам графа Ф. Толстого и его дочерей

Введение

Дипломная работа, в которой впервые под заявленным углом зрения анализируются мемуары графа Ф. П. Толстого и его дочерей, представляет собой попытку ответить на вопрос о том, как аристократ мог реализовать себя в качестве художника в первой половине XIX века, когда профессиональные занятия искусством считались не только не престижными, но и неподобающими для дворян. Толстой, не имевший сколько-нибудь значительного состояния, решил стать художником, отказавшись от начатой военной службы и открывавшихся перспектив. Поступив в петербургскую Академию художеств, он столкнулся с неодобрением своей родни и светского общества. Со своей стороны, профессора Академии также не воспринимали его всерьез, считая, что занятия “дворянчика” искусством -- прихоть. Воспитанники же Академии, учившиеся вместе с Толстым, рассматривали его как соперника, у которого изначально больше возможностей и привилегий. Несмотря на все это, Толстому как художнику удалось не только достичь исключительных результатов, но и разрушить вышеописанные стереотипы в разных общественных стратах. Он реализовал стратегию беззаветной, аскетической преданности искусству и постоянного труда - по-видимому, разработанную им самостоятельно (однако в описываемое время осмыслявшуюся и в ряде литературных текстов, в т.ч. в романе Гете “Годы учения Вильгельма Мейстера”). Европейский и российский триумф Толстого как профессионального художника - следствие и маркер ряда сложных общественных процессов, отражение которых в мемуарных памятниках, созданных в рамках семьи Толстых, и рассмотрено в нашей работе.

Предметом исследования в нашей работе станут мемуары русского художника, гравера, скульптора, иллюстратора Фёдора Петровича Толстого (1783-1873).

Впервые «Записки» Толстого были опубликованы в журнале «Русская старина» за 1873 год . Эта редакция мемуаров сильно отличалась от первоисточника: чистовой вариант текста не сохранился, и в журнале была представлена отредактированная версия чернового варианта. Таким образом, уже с момента первой публикации стояла задача переиздания «Записок» в виде, максимально близком к авторскому замыслу. С того времени исследователи наследия Толстого предприняли ряд попыток по созданию цельного текста. Самой удачной оказалась редакция 2001 года . Во время подготовки воспоминаний публикаторы опирались на подлинную рукопись Толстого, находящуюся в Отделе письменных источников Государственного Исторического музея. Издатели опустили различные исправления, сделанные не собственноручно графом, а также попытались восстановить зачёркнутый текст.

Мемуарное наследие Фёдора Толстого до сих пор не становилось предметом подробного изучения. В предшествующей исследовательской традиции авторы обращались в основном к биографии художника и в особенности к его разнообразному и обширному художественному наследию, мемуары же оставались в тени. Кроме того, события, описанные в «Записках» Толстого, не сравнивались с тем, что имеется в публикациях его дочерей.

Таким образом, цель нашего исследования -- изучить мемуары графа Ф. П. Толстого и его дочерей и понять, как аристократ XIX века смог реализовать себя как художник и как это воспринимали окружающие, в том числе члены его семьи.

Для достижения этой цели необходимо решить следующие основные задачи:

1. Проанализировать и прокомментировать «Записки» Ф. П. Толстого и «Воспоминания» двух его дочерей;

2. Выяснить, как Толстой позиционирует себя в мемуарах - как художника или, в первую очередь, как аристократа;

3. Сопоставить мемуары дочерей Толстого с собственными мемуарами графа;

4. Понять, как выбор Толстого стать художником повлиял на его дочерей;

5. Описать, как общество первой половины XIX века относилось к художникам.

Наше исследование будет основано на историко-культурологическом подходе, поскольку он позволяет рассматривать мемуары на фоне культурного контекста, как его часть. Исторические и культурные реалии первой половины XIX века особенно важны, поскольку трудности, с которыми приходилось сталкиваться Толстому, связаны именно с устойчивыми воззрениями (в том числе предрассудками) общества того времени. Прежде всего, при помощи имманентного анализа мы изучим события, описанные в мемуарах Толстого и его дочерей. Этот шаг позволит понять мотивировку Толстого относительно выбора его карьеры. Затем при помощи описательного метода мы прокомментируем художественный путь Толстого. Используя сравнительный метод, мы сопоставим мемуары Толстого с мемуарами Юнге и Каменской. Мы выясним отношение дочерей к выбору отца и то, как это на них повлияло. Кроме того, сравнение мемуаров поможет увидеть все грани событий, описанных Толстым.

Материал и наблюдения, собранные в ходе исследования, как мы надеемся, будут представлять некоторый интерес в области изучения русских мемуаров, поскольку они освещают до сих пор малоизученные аспекты жизни Ф. П. Толстого. Кроме того, важно, с нашей точки зрения, привлечь внимание к «Запискам» графа, ценным как эгодокумент и источник, важный при изучении жизни аристократической среды и масонства XIX века.

Первые упоминания о художественных работах Толстого появились в русской периодике в 1820-х годах , когда художнику было примерно сорок лет. Затем в течение следующих пятнадцати лет в печати не было ни одного упоминания о нём. Исследователи объясняют это близостью Толстого с декабристами . Только в конце 1830-х годов критика стала публично обращать внимание на деятельность Толстого. Тогда художник закончил свою работу над серией медальонов, посвящённых Отечественной войне 1812 года, и снискал славу далеко за пределами родины.

В 1838 году в «Художественной газете» была опубликована статья критика Павла Павловича Каменского «Душенька. Сочинял и рисовал граф Ф.П. Толстой» . Данная работа будет полезна нам в связи с изучением художественного наследия Толстого. В статье Каменский справедливо отмечает, что Толстой сумел мастерски воплотить замысел поэмы И. Ф. Богдановича в своих гравюрах, и выясняет связь между поэтикой литературного текста и поэтикой гравюр-иллюстраций. Помимо этого, Каменский, один из первых русских искусствоведов, снабдил свою работу обширными комментариями относительно творчества Фёдора Толстого. Благодаря публикации мы узнаём о многих гранях таланта художника и характера человека. Немаловажно, что Павел Павлович был мужем дочери Толстого - Марии Фёдоровны и именно из-за влияния тестя стал интересоваться искусством. Таким образом, работа представляет для нас особый интерес, и исследовательский, и мемуарный, так как Каменский был лично и достаточно близко знаком с графом.

Работа Екатерины Константиновны Мроз «Ф. П. Толстой. 1783-1873» -- первая монография о художнике. Книга была написана в 1946 году. В ней Мроз попыталась собрать и систематизировать знания о жизни и творчестве Фёдора Петровича. Автор описала художника как защитника прав отечественного искусства, который «служил для многих художников вдохновляющим примером беззаветной преданности любимому делу» . В монографии Мроз показала, насколько важную роль Толстой сыграл в истории российского изобразительного искусства. Однако автор не разобрала подробно все области интересов Толстого, к примеру, Мроз не коснулась его социально-политической деятельности. Тем не менее, работа искусствоведа будет полезна нам на этапе комментирования событий жизни Толстого.

Общественно-политические взгляды графа Толстого прокомментировала Наталья Николаевна Коваленская в своей работе «Художник-декабрист Ф. П. Толстой» (1954). Исследовательница описала Толстого как передового человека, который боролся за идею общего блага. На протяжении всей жизни Толстой акцентировал в сознании молодого поколения важность духовных ценностей, а также на личном примере проповедовал добродетельность. Его мемуары содержат множество историй, в которых рассказывается о том, как графу удалось взять под покровительство талантливых юношей и помогать. Все эти случаи ярко характеризуют художника как филантропа с выраженной политической позицией.

В 1977 году вышла монография Эры Васильевны Кузнецовой «Федор Петрович Толстой. 1783-1873» . В своей работе автор проанализировала общественную деятельность художника и его жизненный путь. Кузнецова также описала участие Толстого в декабристских организациях, используя при этом документальные материалы, письма и дневники Толстого, находящиеся в музеях и архивах. Исследовательница, также как и её предшественники, характеризует Толстого как патриота и просветителя.

Нам также будут полезны работы по истории русского искусства, освещающие деятельность Академии художеств. Н. Н. Коваленская в своей книге «История русского искусства XVIII века» подробно описывает, как принимали и воспитывали учеников в этом учебном заведении. Из работы мы узнаём о культуре и обществе XVIII-XIX веков. Благодаря труду Коваленской становятся понятны многие моменты, к примеру, автор объясняет, какими же были художники в то время и как менялся их облик и восприятие.

Отдельно стоит отметить мемуары дочерей Толстого, Екатерины Фёдоровны, в замужестве Юнге (1843-1913) и Марии Фёдоровны, в замужестве Каменской (1817-1898). Первыми были написаны «Воспоминания» Каменской, старшей дочери. В её мемуарах описывается множество любопытных событий из жизни художника. Однако Мария не стала писать о некоторых фактах биографии своего отца, к примеру, о его политических взглядах, ввиду того, что не желала подвергать Толстого общественному суду и инициировать неизбежную полемику вокруг его фигуры. Так, в качестве полемического текста появились «Воспоминания» младшей дочери (от второго брака), Юнге. Екатерина, напротив, старалась показать всю жажду справедливости и принципиальность, присущие её отцу. Кроме того, мемуары Юнге содержат ценную информацию о повседневной жизни, привычках и воззрениях аристократии XIX века. Благодаря её запискам мы узнаем, в каких кругах вращался Толстой, с кем и в какой мере он был знаком. Юнге воссоздаёт атмосферу, царившую в светском обществе того времени, а также описывает приёмы и вечера в доме своего отца, где светскость как таковая отступала на второй план. Помимо этого, мемуары позволяют выяснить, в каких условиях творил Фёдор Толстой.

Интересно, что помимо дочерей Толстого, воспоминания также оставила его внучка, дочь Марии Каменской - Екатерина Павловна Штейнгель. Начинает свои воспоминания Штейнгель с описания графа: «Деда моего, Федора Петровича Толстого, я начинаю помнить уже стариком, ему тогда было, верно, под семьдесят лет. Но он был бодрый, живой, высокого роста, очень приятного лица с остатками былой красоты» . Благодаря её запискам мы можем составить более широкое представление об образе Толстого: существенно, что это взгляд «через поколение», фиксирующий произошедшие социальные изменения, в т.ч. в области представлений о «достойных» и «недостойных» дворянина (аристократа) занятиях. Также в воспоминаниях Штейнгель содержатся интересные сведения о потомках Толстого, к примеру, мы узнаём, что родные внуки графа - Гавриил и Павел - унаследовали его способности и стали художниками, причем в обществе 1870-х гг. это не вызывало уже никакого удивления или осуждения.

Таким образом, граф Фёдор Петрович Толстой за свою долгую жизнь, попробовал себя и отличился во многом. Толстой был прекрасным живописцем, гравёром, скульптором и мемуаристом. На основе оставленных им воспоминаний, а также записок его дочерей мы поймем, каким образом графу удалось реализовать себя как художника. Мы также получим полный образ художника и узнаем, как он себя ощущал - как художник или же как аристократ, сочетались ли в его понимании эти мироощущения. Мы сможем проследить, с какими трудностями столкнулся граф и как общество стало относиться к художникам-аристократам после примера Толстого.

1. История создания «Записок» Ф. П. Толстого

К написанию воспоминаний Толстой приступил по просьбе своей дочери Марии. В то время художнику было уже более шестидесяти лет, его зрение ослабло и поэтому часть рукописи написана крайне неразборчиво. На протяжении всей жизни граф оставлял разнообразные записки и заметки, это и позволило ему составить цельные воспоминания. Об этом писал сам Толстой, обращаясь к своей дочери в мемуарах: «Ты требуешь непременно, чтобы я описал тебе, любезный друг, мою жизнь с самого младенчества. Вот она по запискам и заметкам, в то же время писанным, начатым с ранней молодости и продолжавшимся во всю мою жизнь, сколько их уцелело и дополнено памятью». К сожалению, до нас дошёл только черновик «Записок» Толстого, так как их полный чистовой вариант был уничтожен его второй женой (брак был заключен в 1840 г.). Эти детали нам позволяют узнать мемуары Е.Ф. Юнге. По словам дочери Толстого, её мать, Анастасия Агафоновна Иванова (1817-1889), не желая распространять подробности жизни Толстого, еще при его жизни сожгла его архив. Юнге вспоминала этот трагический момент: «Вместе с рассказами об интимной жизни погибло и все то, что он писал об окружающей его жизни общественной и об его личной жизни как художника» .

Собрав уцелевший материал, Татьяна Петровна Пассек, близкая знакомая семьи Толстого, принялась за подготовку к публикации «Записок» художника - видимо, осознавая их общественное и эстетическое значение. Впервые мемуары были опубликованы в журнале «Русская старина» за 1873 год, под названием «Записки графа Ф. П. Толстого», данном редактором. Вышедший текст лишь отдаленно напоминал то, что написал Толстой. «Записки» подверглись многочисленным исправлениям - как со стороны Пассек, так и со стороны супруги Толстого. Екатерина Юнге раскритиковала и публикацию: «В конце концов, записки вышли в печати очень измененными: некоторые вещи, сказанные отцом моим, принимали оттенок, несвойственный его взгляду и образу мышления». К сожалению, контролировать процесс редактирования мемуаров Толстому уже не позволяло здоровье: дело происходило в последний год его жизни

В первую редакцию «Записок» Пассек и Иванова не включили описание тайных организаций, в которых состоял граф, рассказы о масонских ложах, а также скрыли истинные политические взгляды Толстого. Кроме того, был изменён стиль и язык «Записок». Таким образом, по мемуарам графа, опубликованным в «Русской старине», невозможно составить представление о его личности.

Интересно, что в дальнейшем Пассек принялась за написание своих воспоминаний о графе Толстом, которые были опубликованы в 1878 году в том же журнале «Русская старина» и отдельным изданием в 1889 году . Мемуаристка пользовалась рукописью и дневниками Толстого, добавляя свои мысли и комментарии. Воспоминания Пассек стали ценными материалами для восстановления «Записок» Толстого.

В 2001 году вышло наиболее полное издание воспоминаний Толстого. Составители «Записок графа Фёдора Петровича Толстого» попытались восстановить первоначальную рукопись художника. Для этого А.Е. Чекунова и Е.Г. Горохова пользовались текстом, написанным исключительно Толстым, не принимая во внимание исправления Пассек и Ивановой. Благодаря такому методу издателям удалось передать авторский замысел Толстого. При этом Чекунова и Горохова хронологически упорядочили записи художника, так как в некоторых местах черновика отсутствует последовательность повествования, а также поделили мемуары на главы и исправили различные грамматические ошибки. И в этом издании налицо редактура - но она, насколько можно судить по высказываниям тех, кто его готовил, не затрагивала ни стиля, ни фактов, касаясь в основном композиционной структуры.

Таким образом, мемуары Толстого постигла непростая судьба. К сожалению, чистовая рукопись графа уничтожена навсегда, однако и в черновике мы можем прочитать интересные истории, произошедшие с Фёдором Толстым, узнать о его насыщенной жизни, семье и карьере.

2. Образ Ф. П. Толстого в его мемуарах и в мемуарах его дочерей

газета мемуары записка

Родился Фёдор Толстой в 1783 году, в семье начальника Кригс-комиссариата. Его принадлежность к графской линии дворянского рода Толстых повлияла на всю его жизнь. Первый граф в их роду - Пётр Андреевич, действительный тайный советник, был прапрадедом Фёдора. Многие потомки Петра Толстого добились высокого положения и сумели реализоваться жизни. Исключения не составил и Фёдор Петрович. Он был одним из тринадцати детей. Отец его, граф Пётр Андреевич Толстой, заработал репутацию принципиального и честного человека. От него зависело снабжение обмундированием и провиантом всех полков армии, кроме того он заведовал финансовой частью ведомства. Толстой, вспоминая отца, писал: «Место, которое занимал наш родитель, было такое, в котором предшественники его не только наживали себе хорошее состояние, но и богатство, а он был беден и всю долгую службу существовал одним своим жалованием и оставил службу совершенно без всего. Честь моему отцу была дороже всего» . В доказательство своих слов, Толстой описывает случай, произошедший в казначействе комиссариата. Во время русско-шведской войны 1788-1790 годов, в Выборгском замке, где в то время располагалась казна, начался пожар. Первым на место приехал Пётр Андреевич, который спас все деньги и документы, а на следующее утро передал их главнокомандующему Мусину-Пушкину. Валентин Платонович, пораженный честностью Петра Андреевича, сказал: «Ну, что бы тебе стоило из этих денег отложить мильенчик-другой себе, которые бы пошли за сгоревшие, а награду получил бы ты все ту же, что получишь теперь» . За свой подвиг Пётр Толстой был награждён орденом Владимира III степени.

Мать Фёдора, Елизавета Егоровна, была искусной рукодельницей. С детства она прививала мальчику любовь к искусству. Рисование стало любимым занятием Фёдора с ранних лет. В своих мемуарах дочь Фёдора Петровича - Мария - писала: «Никому в то время невдомек было, что этот младенец, с пеленок обреченный быть воином, родился художником в душе... Подрастая в родной семье, отец мой составлял исключение из детей и игрушками не играл; его игрушками были бумага, карандаш, краски, и он пачкал ими с утра до вечера... Сколько этих первых рисунков сохранилось у меня до сих пор! По ним тогда же можно было догадаться, что ребенок рожден художником, и без всяких мытарств следовало бы прямо отдать его в Академию художеств» .

Родители Фёдора, конечно, не думали о том, чтобы дать сыну художественное образование. Согласно существовавшей в среде знатного дворянства и аристократии практике, он с рождения был записан на военную службу, сержантом лейб-гвардии Преображенского полка, откуда все время «службы» (т.е. детства в родительском доме) получал отпуск, вплоть до своего исключения. Когда пришло время приучать Фёдора к военной службе, его на девятом году отдали на воспитание родственнику - Петру Александровичу Толстому, который в то время был командиром Псковского драгунского полка. Тогда же Фёдор поступил на обучение в Полоцкий иезуитский коллегиум.

В 1798 году Толстого приняли в Морской шляхетский кадетский корпус. Спустя четыре года прилежного обучения он был произведён в мичманы. Во время своего пребывания в корпусе Толстой совершил, в составе экипажа, два учебных плавания. В 1800 году он побывал в Швеции, а в 1801 в Дании и Норвегии. После окончания курсов в Морском корпусе, Толстой увлёкся вольтижировкой и фехтованием, предметами, которые были обязательными составляющими воспитания благородного человека. Юный мичман преуспел в обоих занятиях, в отличие от других офицеров, быстро бросивших тренировки. При этом Толстой писал: «…избалованная модная молодежь не выдерживает ни учения, ни занятий, где требуется постоянный труд, которого они боятся, как физического, так еще более - морального» . В словах Толстого явно прослеживаются упрёки по отношению к его сверстникам. На протяжении всей жизни Толстой не боялся тяжёлого физического труда, с которым безусловно связана деятельность художника и в особенности скульптора, и наставлял к этому других людей.

По причине того, что Толстой страдал от морской болезни, он желал перейти в конную службу. Благодаря умениям Толстого, командир Кавалергардского полка Ф.П. Уваров был рад принять к себе талантливого наездника. Император Александр I, в свою очередь, не возражал против перевода Фёдора. Однако по существующему закону, перейти на сухопутную службу можно было только через год после выхода из флота. Таким образом, в 1804 году Толстой подал в отставку, в надежде стать кавалергардом.

После воспоминаний о годах, проведённых в корпусе, Толстой переходит к случаю, который ознаменовал начало его художественной карьеры. Всё началось с того, что отец Фёдора принёс домой стеклянную камею, с которой мальчик тут же сделал восковую копию. Получившееся изделие впечатлило профессора, преподававшего у Фёдора математику, и он посоветовал юному графу развивать свои способности. Вскоре Толстой стал в свободное время посещать занятия по изготовлению медалей в петербургской Академии художеств.

Молодой офицер с первых же занятий подавал большие надежды на художественном поприще. Спустя месяц профессор скульптуры Иван Прокофьев познакомился с начинающим медальером и спросил его: «Скажите, как вы хотите учиться художеству - основательно, как художник, или, как все ваши братья-дворянчики, только для забавы?» . В этом отрывке замечательно резкое противопоставление двух моделей взаимодействия с искусством, актуальных в тот момент для дворян. В тот момент Толстой решил для себя, что он действительно хочет стать художником. В мемуарах Фёдор описывает свои внутренние перемены: «Тут я почувствовал настоящее призвание, и что в нем я могу по моему всегдашнему желанию быть обязанным только самому себе и отвергнуть всякие покровительства и протекции, и с этих пор я решился посвятить себя в художники» . После этого Толстому выдали билет, по которому ему разрешалось пройти полный курс в Академии художеств, в роли вольноприходящего ученика.

Благодаря врождённому таланту, Толстой всё осваивал легко и с удовольствием. В академии он познакомился с Орестом Адамовичем Кипренским, который поддерживал художника с самого начала его обучения. Кипренский стал главным другом и советчиком молодого дворянина на этом нелёгком пути. Толстой с почтением писал: «…я собственно ему и его благоразумным советам обязан моими быстрыми успехами в гипсовом классе, которым так удивлялись» . Отношение остальных профессоров, за исключением Ивана Прокофьевича Прокофьева, было предвзятым и недоброжелательным. По словам Толстого, на него, как на дворянина с титулом графа «смотрели с каким-то негодованием, как на лицо, оскорбляющее и унижающее их своею страстию к художеству» . На современный взгляд такая позиция выглядит странно: художников в России тогда было немного, и, в общем, никто не мог никому помешать на этом поприще. И тем не менее она имеет свои основания. Разночинцы, целиком посвящавшие себя избранной стезе и, что немаловажно, не имевшие, кроме искусства, никаких средств к существованию (в отличие от дворянина, да еще, как граф Толстой, титулованного, располагавшего недвижимым имуществом, крепостными, имевшего постоянный доход и связи), за каждый шаг по этой стезе, ведущей, в идеале, к признанию и более или менее стабильному заработку и благополучию, платили временем, здоровьем, зачастую - унижениями при общении с заказчиками и т.д. Поэтому дворянин, решивший быть профессионалом на том же поле, воспринимался остро, как конкурент с заведомыми преимуществами.

Как выяснилось позднее, у Фёдора Петровича были основания на эти мысли. В мемуарах его дочери Марии мы читаем: «Кажется, все старые профессора, начиная с ректора Мартоса, почитали моего отца за молодого графчика-выскочку, который хочет сесть им, старикам, на шею, и недолюбливали папеньку сильно» . В подтверждение своих слов Каменская рассказывает случай, произошедший в 1828 году, в день назначения Толстого вице-президентом Академии. Во время собрания, на котором президент Академии художеств Алексей Николаевич Оленин должен был представить Толстого в новой должности, Мартос взялся за спинку кресла вице-президента и не желал её отпускать. Своим поступком, Иван Петрович протестовал против назначения Толстого. На просьбу Оленина освободить место, Мартос ответил, что никогда не уступит «мальчишке». Однако ему всё же пришлось успокоиться и сесть на соседний стул. На следующий день Мартос приехал домой к Фёдору Петровичу просить прощения.

Путь аристократа-художника был труден с самого начала. В 1804 году Толстой уже в полной мере занимался в Академии, при этом не забывая о своём намерении перейти на сухопутную военную службу и быть полезным отечеству в нелёгкое время. Однако судьба Толстого сложилась иначе. Однажды после обеда у Петра Толстого император Александр Павлович, позвав Федора, сказал ему: «Я обещал перевести вас в Кавалергардский полк, но так как у меня много кавалергардских офицеров, и я могу их нажаловать сколько захочу, а художников нет, то мне бы хотелось, чтобы вы при вашем таланте к художествам пошли по этой дороге» . Получив одобрение императора, Толстому не оставалось ничего, кроме как следовать своему призванию. Фёдор Петрович дал следующую мотивировку своему выбору: «Как мне всегда ни хотелось служить в коннице, но это предложение более всего согласовалось с моею привязанностью к художествам…» . Толстой также добавил, что ему было важно добиться наград и повышений самому, а не с помощью протекций и покровительства. При этом Толстой начинает критиковать общество, полагая, что высокие должности часто занимают люди недостойные и необразованные.

Таким образом, Фёдор Толстой окончательно отказался от военной карьеры и принял решение профессионально заняться художеством. Этот выбор стал для него переломным. В исторических реалиях начала XIX века для графа считалось немыслимым зарабатывать деньги посредством художества. Искусство для аристократов было либо объектом увлечения (коллекционирования, изучения), либо практикой - но только благородным любительством. И то, и другое представало как способ выделиться среди равных. Владение исключительными навыками в искусствах придавало престиж и усиливало преимущество перед другими дворянами .

В своих мемуарах граф подробно описывает трудности, встретившиеся на его пути. Толстой моментально столкнулся с непониманием со стороны родственников и общества. Выбор графа начали осуждать все, кроме его родителей: «…даже и большая часть посторонних нам господ вооружилась против меня за то, что я первый из дворянской фамилии, <…>, избрал для своей деятельности дорогу художников. И везде говорят, что я, унизив себя до такой степени, наношу бесчестие не только своей фамилии, но и всему дворянскому сословию» .

Помимо предвзятого к себе отношения, Толстой столкнулся с финансовыми трудностями. Став художником, он переехал из родительского дома со своей няней Матрёной Ефремовной. Квартира, в которой поселился Толстой, принадлежала его дяде и представляла собой две небольшие комнаты, находящиеся в подвале. В то время, на существование Фёдор Петрович зарабатывал своими работами. Он изготавливал из воска модели гребней, а Матрёна продавала их на рынке. С той поры до нас дошёл автопортрет Фёдора Толстого, на котором можно увидеть харизматичного, молодого графа с точёным лицом, обрамлённым русыми кудрями (см. илл. 1).

Довольно скоро о таланте Толстого заговорили, и его положение начало улучшаться. Художник посвящал всего себя любимому делу, а слава о нём расходилась по Петербургу. В 1806 году Толстой поступил на службу в Эрмитаж, с жалованьем 1500 рублей ассигнациями в год. Фёдора Петровича определили на службу благодаря стараниям президента Академии художеств -- Александра Сергеевича Строганова. Граф Строганов рассказал Николаю Николаевичу Новосильцеву историю Толстого. Новосильцев, будучи в то время членом Негласного комитета при Александре I, смог добиться распоряжения императора о назначении Толстого.

Дохода, который Толстой получал от службы, хватило на то, чтобы переехать в хорошую квартиру. Мария Каменская описала со слов отца этот период: «Холостому графу с нянюшкой Матреной Ефремовной на эти деньги жилось хорошо и даже роскошно. Вырвавшись на свою волюшку, юный отец мой нанял себе хорошенькую квартиру в угловом доме у Цепного моста (близ Летнего сада), в нижнем этаже, и разукрасил уголок свой чисто художнически... Кажется, его очень тешило то, что на его артистическую обстановку ходили заглядывать в окна разные дамочки» . Про молодого художника в своих воспоминаниях также писала Елизавета Петровна Янькова, которая стала свидетельницей становления Толстого как художника. Тогда же Толстой сватался к дочери Яньковой -- Аграфене Дмитриевне, которая также занималась художеством, однако не профессионально.

В мемуарах Янькова указала на то, что Толстой был «очень моложав, не особенно красив, однако и недурен собой, но дик и застенчив, как девочка: говорил очень немного и в разговоре беспрестанно краснел...» . Далее следуют очень показательные для общества того времени суждения: «Где он служил сперва, я не знаю; но в то время он был, кажется, в отставке и все что-то такое рисовал и лепил. Мы считали его за пустого человека, который бьет баклуши; состояние имел самое маленькое, и, когда через Жукова он выведывал, отдадим ли мы за него нашу старшую дочь, которая ему нравилась, мы отклонили его предложение и не дали хода этому делу» . В словах Яньковой мы видим пренебрежение к занятиям искусством Толстого. Однако много лет спустя Елизавета Петровна поменяла свои суждения: «И кто же был потом этот, по-видимому, пустой человек? Один из самых известных людей, с большими дарованиями, который сделал себе очень громкое имя как замечательный художник; он был потом вице-президентом Академии художеств и тайным советником» . После того, как Толстой стал известен в России и Европе, к аристократу-художнику стали относиться с уважением.

В 1809 году, в возрасте двадцати пяти лет, Толстого избрали почетным членом Академии Художеств, за его барельеф «Триумфальный въезд Ромула в Рим». Пожилые профессора до сих пор гнушались Толстого, не понимая, как флотский лейтенант добился столь высокого статуса. В 1810 году Толстой занял должность медальера в Монетном департаменте и поставил себе цель - реформировать медальерное искусство в России.

Вскоре граф женился на Анне Федоровне Дудиной, дочери покойного к тому времени коммерции советника (т.е. купца), девушке небогатой и в социальном отношении сильно уступавшей жениху, но доброй и образованной. Этот брак весьма характерен для жизненной модели Толстого. В эту эпоху аристократия, заключая матримониальные союзы, преследовала главным образом прагматические цели: поддержать и расширить имеющиеся связи, обзавестись влиятельными родственниками, приобрести материальные блага. Толстой же принципиально идет на, в терминологии той эпохи, мезальянс, исповедуя чувство, взаимное уважение и простоту быта как главные цели семейного союза, т.е. и здесь решительно «разрывает шаблон».

Торжество бракосочетания получилось скромным и душевным. Граф был одет в морской мундир, а его избранница появилась в простом белом платье и с венком из цветов на голове. Мария, по всей видимости, со слов родителей, описала тот день в своих мемуарах: «Ни парадного обеда, ни бала в этот день не было. Пообедали запросто, чем Бог послал, и молодежь разбрелась по саду, поливали цветы, чистили дорожки, катались в лодке по пруду и под вечер бегали в горелки на большом круглом лугу против дома. Как просто! А сколько тут было настоящей чистой, святой любви!» . В этом описании характерны «буколические», горацианские мотивы, очень свойственные и творчеству Толстого - приверженца особой разновидности русского ампира, во главу угла ставящей скромное изящество, лаконизм, сдержанную выразительность линий и цвета, разработку природных, растительных мотивов и форм. В 1811 году у Толстых родилась дочь Елизавета, а в 1817 - Мария.

С рождением детей у Толстого снова начались материальные затруднения, т.к. от должностей при Эрмитаже и при Монетном дворе художник получал 2500 рублей ассигнациями в год. Состоятельные родственники не помогали Фёдору, а его отец Пётр Андреевич разорился после войны 1812 года. Только в 1828 году, после получения должности вице-президента Академии художеств, положение Толстого значительно улучшилось.

Существенно, что на тех страницах воспоминаний Каменской, которые посвящены отцу и его деятельности, ведущими мотивами являются простота и даже аскетичность домашнего быта Толстого, противопоставленные глубине его художественных запросов, непрестанному поиску и развитию себя в избранной области, полнейшей преданности искусству, широте знакомств с другими представителями «художественного цеха», т.е. с окружением, заведомо непохожим на традиционный круг общения аристократа. При этом для М.Ф. Каменской чрезвычайно важна добровольность и осознанность выбора, сделанного отцом, четкое понимание им того, что его жизнь в искусстве не будет похожа на жизнь, которую он мог бы вести как аристократ, что он многое потеряет. Таким образом, Каменская затрагивает важнейший конфликт, получивший развитие в том числе и в литературе того времени: конфликт между стремлением посвятить себя искусству и надежностью полученного при рождении, рутинного статуса и предусматриваемых им занятий. Наиболее авторитетным текстом, посвященным развитию этого конфликта в индивидуальной биографии, был роман И.-В. Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера» (1795-1796). Этот текст быстро приобрел в Европе статус культового и рассматривался как своего рода универсальная матрица, когда речь заходила о сюжете «человек в искусстве» . Нет сомнения, что он был известен и Каменской, и ее отцу.

Не менее существен и подразумеваемый, в особенности в мемуарах дочерей Толстого, мотив бескорыстной преданности их отца искусству, его философского, стоического отношения к неизбежным для профессионального художника материальным затруднениям. В пределе за этим стоит чрезвычайно занимавшая европейских (а начиная с 1820-х гг. - и русских) романтиков проблема «непродажности» искусства и таланта. Как явствует из дальнейшего изложения, Толстой был склонен видеть эту проблему, но не заострять ее, находясь не столько в романтической, сколько в профессиональной парадигме, где даже самоповторы (столь губительные, скажем, для художника Черткова, героя повести Гоголя «Портрет» (1835)) рассматриваются как средство для оттачивания мастерства. Напомним, что соглашаясь на тиражирование своих произведений, гоголевский Чертков ступает на путь утраты таланта, безумия и гибели .

В 1838 году, через три года после смерти первой жены, граф женился во второй раз, Анастасия Агафоновна Иванова была дочерью армейского капитана. От этого союза на свет появились дочери Екатерина и Ольга. Детей граф растил согласно идее свободного воспитания, помогая им развить природные дарования и много вкладывая в них. Дочерям Толстого удалось добиться успеха, Мария Каменская стала писательницей, а Екатерина Юнге - известной художницей. В число достижений Екатерины входит создание женской школы живописи в Киеве, преподавание в Строгановском училище, а также участие в многочисленных художественных выставках.

В то время, когда родилась Екатерина, семья графа уже жила ни в чем не нуждаясь. Благодаря мемуарам Юнге мы располагаем увлекательными рассказами о жизни аристократа-художника. Екатерина писала, что её отец вёл размеренную жизнь, при этом много работая. Граф всегда вставал рано утром и начинал заниматься художеством. Во время отдыха он играл с детьми, занимался с ними лепкой или рисованием. После игр он снова принимался за работу и обычно засиживался до поздней ночи. «Как в достижении своей цели в жизни, так и в своей специальной деятельности отец отличался замечательной выдержкой и силой характера: чем больше ему встречалось трудностей, тем энергичнее он действовал и непременно доводил начатое дело до конца» , - писала Екатерина Юнге. Каждую свою работу художник доводил до идеала, правя и переделывая эскизы по многу раз. Доходило даже до того, что Толстому приходилось работать с лупой, прорисовывая мельчайшие детали: «Я работал с лупой, -- отвечал он,-- пунктиром, поставлю выпуклую точку коричневой краски, а когда высохнет, с одного бока поставлю синюю точку, с другой -- зеленую, и так всю бабочку» . Именно благодаря такому подходу работы Толстого получались столь реалистичными и в то же время не теряли ауру свежести и изящества.

Трогательна и удивительна история одной из картин Фёдора Толстого «Ягоды красной и белой смородины», написанной в 1818 году (см. илл. 2). Первый экземпляр картины граф преподнёс Елизавете Алексеевне и в качестве благодарности получил бриллиантовый перстень. Работа настолько понравилась императрице, что она не один раз заказывала автору её повторы и за каждый одаривала художника перстнем. Со слов дочери, Толстой не без характерного юмора говорил: «Тяжело мне приходилось, да меня тогда моя смородинка выручала!.. Если бы не она, не знаю, как бы я вывернулся... Можно не шутя сказать, что целая семья питалась одной смородиной…» . Все, кто видел эту картину, приходили в восторг. Роса на ней выглядела столь правдоподобно, что одна из знакомых Толстого как-то раз попыталась убрать капли платком, думая, что они настоящие.

Помимо своих знаменитых картин-«обманок» Толстой прославился серией иллюстраций к поэме И. Ф. Богдановича «Душенька», над которой трудился тринадцать лет (см. илл. 3). Искусствоведы и критики высоко оценили работу Толстого. В. И. Григорович в своём разборе сравнил рисунки Толстого с рисунками Рафаэля: «Оба художника делали то, что позволяли им правила их искусства, и оба произвели вещи оригинальные ». При этом Григорович отметил, что иллюстрации Толстого получились живописнее. На обзор искусствоведа граф, с подчеркнутой скромностью, ответил: «разница между Рафаэлем и мною не меньше той, какая между небом и землею, когда бессмертные творения единственного, неподражаемого Рафаэля выше всего, что известно по части искусств со времени Возрождения их в Италии, - а мои произведения так слабы, так ничтожны» .

Критик П. П. Каменский также отозвался рецензией на иллюстрации Толстого. Восхищаясь изяществом творения Толстого, он писал, что художник, «сохраняя всю легкость, чистоту, идеальность мифа, облек его в самую роскошную богатую внешность» . Очаровывалась работой и дочь Толстого. «Поражаешься не только верностью природе, но и тщательностью работы художника: каждый мускул у едва видных маленьких амуров обозначен с обычным отцу моему твердым знанием анатомии; каждая складка тысячи драпировок и платья падает так, как она в действительности только и может упасть, и каждый малейший отворот ее вырисован» , - писала Юнге.

Главным предметом жизни Толстого оставалось художество, однако у него были и другие увлечения. Толстой поставил себе цель стать «образованным художником». Для этого он слушал лекции по политической экономии, истории, физике, химии, зоологии и другим наукам. Помимо этого, он состоял во многих литературных обществах. В круг его знакомых входили самые яркие, просвещённые и образованные людей того времени: И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, А. С. Строганов, Д. Н. Блудов, А. Н. Оленин и другие. Толстой любил устраивать в своём доме званые вечера, на которых обсуждали литературу, искусство и политику.

После получения должности вице-президента граф с семьёй переехал в дом, принадлежащий Академии художеств. Этот дом был буквально пропитан творческой атмосферой. Благодаря греческому стилю интерьер комнат получился гармоничным и элегантным. Обстановку можно рассмотреть на картинах Толстого «Семейный портрет» (1830) и «В комнатах» (1830) (см. илл. 4, 5). Кроме того, дочери Толстого также оставили описание квартиры. Мария вспоминала: «Так все было изящно и необыкновенно, что даже заезжавшая к нам изредка бомондная родня разевала рот от удивления... Мебель вся была сделана по рисункам папеньки охтенским мужичком-столяром. Обивку для мебели по самым простым дешевым материям греческими узорами вышивали три мои тетки» . Обратим внимание на фоновое, лежащее в основе мемуаров Каменской противопоставление «бомондной» (т.е. великосветской, с соответствующим образом жизни) родни и «нас» - семьи художника, в быту которой важен прежде всего стиль, а не лоск и шик.

Имеет смысл напомнить, что в среде петербургской аристократии еще со времен Екатерины II процветала англомания и англофилия, включавшая, среди прочего, предпочтение качественных и красивых, но чрезвычайно дорогих английских товаров. «На худой конец», можно было довольствоваться французскими изделиями, но они котировались как менее престижные и статусные. У Толстых же, как видим, мебель по ампирным эскизам хозяина, за которые, пожелай он их «коммерциализировать», немало заплатили бы и русские, и европейские мебельные фирмы, изготавливалась простым петербургским ремесленником, а греческие (т.е. соответствующие все тому же ампиру) узоры на мебельной ткани имели и вовсе домашнее происхождение. Перед нами принципиальное, но мягкое противопоставление светской жизни, по умолчанию ориентированной прежде всего на этикет и внешнее впечатление, даже в сфере частного быта, и жизни в полном смысле слова домашней, камерной и, в современном понимании, самодостаточной и создающей основу для душевного комфорта и благополучия.

Влияние этой второй модели на мировосприятие детей Толстого оказалось очень значительным. Юнге писала: «Не тянуло меня к другим детям, потому что у меня дома был целый свой мир, достаточно интересный и богатый. Должно быть, с кровью отца унаследовала я страстную любовь к древнему миру, да и воспитывалась я в проникнутой этим миром атмосфере: античные статуи и бюсты, которые украшали нашу залу, галереи Академии, где я бегала свободно, когда хотела, чудные рисунки отца к поэме “Душенька”, произведения Флаксмана, копии с древних урн и помпейских фресок, медали отца - все это было мне близкое, родное, все это входило в мою жизнь, составляло ее элементы, всем этим я дышала, все это горячо любила и все это я как-то сливала в одно общее с моим отцом, который был для меня воплощением физической и душевной красоты» .

Атмосфера, царящая в доме, вдохновила Юнге стать художницей. Важно и то, что Екатерина восхищалась своим отцом. Она знала, каким трудом Толстому досталось всё, что он имел: «Кто не знал в то время о борьбе, которую выдержал он за свое искусство, как отказался ради него от связей и почестей, как пробивался шаг за шагом по намеченному пути, как своим трудом и нравственным достоинством достигнул высокого положения в искусстве и во мнении общества?» . Юнге вспоминала о том, как её отец работал с утра до ночи, как он любил своих учеников и старался быть для них примером таким, каким он был для своей дочери. Девушка называла себя «истинной дочерью Академии» и по-настоящему любила искусство.

Мария Каменская восхищалась и гордилась своим отцом наравне с Екатериной. Каменская считала, что быть художником - это призвание Толстого и судьба его не могла сложиться по-другому. Мария справедливо отмечала, что «ни бедность, ни нужда, ни косые взгляды аристократической родни» не могли заставить Толстого изменить свой выбор.

В своём романе «Анна Каренина» Л. Н. Толстой, представитель другой ветви этого графского рода, рассуждает о художниках по призванию и о дилетантах. В связи с этим интересно вспомнить героя романа - Алексея Вронского. Перед Вронским открывалась блестящая военно-придворная карьера, он был воспитанником Пажеского корпуса - престижного военного учебного заведения для дворян. С молодости Алексей увлекался живописью и умел «со вкусом подражать искусству...» . Именно в этом подражании проявляется сущность художника-любителя. Вронский не был увлечён своим делом, он оттачивал своё мастерство, вдохновляясь итальянскими мастерами, но при этом не придумывая ничего своего.

Профессионал, в свою очередь, полностью поглощен процессом творчества, он для него едва ли не важнее результата - во всяком случае, в эмоциональном отношении. В этой эйфории, сменяемой отчаянием (см. выше о «качелях»), истинному художнику открывается то, чего обычный человек не сможет понять. В романе пример такого художника -- Михайлов. Художник работает над мельчайшими деталями, создавая свои шедевры. Мастера, погруженного в процесс, не может ничего отвлечь, ему будет безразличен быт.

Другое отношение к творчеству мы видим у Вронского. Он специально стал носить шляпу и плед через плечо как в средневековье, а портрет Анны Вронский писал в итальянском костюме. Его образ нарочит и театрален. Окружающие светские люди считали Вронского талантливым. Голенищев и Анна поддерживали Вронского на его пути: «У него большой талант, - сказала Анна с радостною улыбкой. - Я, разумеется, не судья! Но судьи знающие то же сказали» . Однако Вронский лишь играл роль «просвещенного любителя и покровителя искусств» .

В романе также поднимается проблема художников-аристократов. Михайлов резко отзывается о Голенищеве и Вронском, считая, что они «…знатные и богатые русские, ничего не понимающие в искусстве, но прикидывавшиеся любителями и ценителями <...> Он знал очень хорошо манеру дилетантов…» . Вронский же счёл это презрение за зависть. Интересно, что подобные чувства поначалу испытывали профессора в Академии художеств по отношению к Ф. П. Толстому. Занятия дворянина искусством буквально оскорбляли их (о происхождении этого эмоционального комплекса см. выше).

В 1859 году графа произвели в товарищи (заместители) президента Академии, что фактически означало его отставку. После этого Толстой занялся своим ухудшающимся здоровьем и с этой целью совершил поездку за границу. Умер Фёдор Петрович 13 апреля 1873 года. В год его смерти практически все газеты и журналы писали о художнике, вспоминая его шедевры .

Таким образом, путь аристократа-художника оказался очень труден. Фёдор Толстой столкнулся с непониманием со стороны родни и общества. Ситуация усугублялась и тем, что родители Толстого не обладали большим состоянием. Всё, что к концу жизни имел Толстой, его статус, доход, славу, он приобрёл благодаря большим усилиям и врождённому таланту. Выбор Толстого повлиял на его дочерей благоприятным образом. Девушки, воспитанные в свободе и творческой атмосфере достигли успеха в литературной и художественной деятельности.

Кроме своих дочерей, Толстой повлиял и на других людей. Молодые художники знали, что они всегда могут обратиться за помощью и советом к Толстому. Он всегда оставался советчиком для юных талантов, ведь в своё время он не всегда получал от своих профессоров необходимой поддержки.

Толстой также, до известной степени, изменил и сознание своих современников. К концу его жизни художества отчасти так и остались предметом, не вполне достойным для профессиональных занятий аристократов. Однако многие дворяне благодаря примеру Толстого поменяли своё отношение и приняли выбор аристократа стать художником.

3. Общественная жизнь Ф. П. Толстого

3.1 Участие в тайных обществах

В своих «Записках» Толстой уделяет большое место рассуждениям о политике, устройстве государства и патриотизме. Толстой всегда оставался активным гражданином и общественным деятелем. Он был членом масонских обществ, в которых возникали и развивались его знакомства со многими влиятельными людьми своего времени. Художник был прекрасно интегрирован в социальный контекст. Друзья Толстого представляли собой передовую дворянскую молодежь, в их число входили Ф. Н. Глинка, С. И. Муравьев-Апостол, К. Ф. Рылеев, Н. А. Бестужев и другие. Толстой писал: «…у меня очень небольшое число приятелей, но зато очень умных, истинно образованных (а не таких, как вся наша молодая аристократия, воспитанная только для салонных паркетов и салонной болтовни), любящих свое отечество, беспрестанно занимающихся науками, чтобы быть ему полезными» . Толстому было важно найти единомышленников, стремящихся, как и он сам, трудиться на благо отечества.

Присоединение к масонам было важнейшим поворотом в его жизни. В 1810 году он вступил в ложу «Петр к истине». По словам графа, в масонстве его привлекала идея внутреннего самосовершенствования: «…братство масонов должно непрерывно трудиться над обогащением себя всеми нравственными добродетелями, возвышающими душу и сердце, а ум - познанием наук» . В 1815 году Толстой становится главой ложи «Избранный Михаил». К этому моменту граф был одним из самых видных петербургских масонов. В 1818 году Толстой вступает в «Союз благоденствия», а в 1820 году становится председателем Коренной управы в этом тайном обществе. Стремясь победить невежество и необразованность среди низших классов, члены ложи, во главе с Толстым, создали «Вольное общество учреждения училищ по методе взаимного обучения». Их целью было создание так называемых «ланкастерских школ» для мещанских и крестьянских детей. Методика обучения заключалась в том, чтобы распространить знания сразу среди большого количества учеников: «учитель давал бесплатный урок группе наиболее способных учеников, которые немедля шли в группы еще не обученных и передавали им знания, полученные на уроке».

Своего отца Екатерина Юнге в последующую эпоху характеризовала следующим образом: «Я видела отца горячим сторонником ожидаемых реформ [1860-х гг.], резко и открыто выражающим протест против всего, что казалось ему неправильным и несправедливым. Отец не был революционером, он всегда был против всякого насилия; он не был и тем, что потом называли постепеновцем, -- не от одного времени ожидал он прогресса, а считал, что всякий по силе и возможности должен способствовать улучшению человеческой жизни» . Примерно в 1821 году граф отходит от «Союза благоденствия» из-за радикально революционных взглядов его участников. Однако он продолжал поддерживать дружеские отношения со многими членами общества.

В своих мемуарах Толстой вспоминает допрос по делу декабристов. Несомненно, граф отвечал на вопросы следователей очень уклончиво и не рассказал всей правды. Толстой скрывал цели тайных организаций и преуменьшал свою роль в них. Художник писал, что он «…ничего не знал, даже никогда и не слыхал о существовании заговора против царя…» . Юнге продолжает мысль своего отца: «С декабристами отец разошелся в убеждениях и не хотел ничего знать об их новом обществе: он не верил в возможность осуществления их дел и никогда ни в чем не одобрял насилия, но знакомства с ними он не прерывал и многих из них очень любил. О 14 декабря он ничего не знал, хотя и виделся накануне с Рылеевым и еще с кем-то» . Впрочем, результаты подробных исследований указывают на то, что Толстой действительно не был посвящён в планы декабристов . Об интересных деталях сообщает Мария Каменская. По её словам, Толстого опрашивали из-за того, что Бестужев и Рылеев были на маскараде в доме графа незадолго до этого. Далее Каменская добавляет, что отца быстро отпустили и, кроме того, назначили нести государственный жезл на похоронах императора Александра I. Вскоре комитет объявил: «О графе Толстом, принадлежащем к «Союзу Благоденствия», высочайше повелено оставить без внимания» .