Всемирная история как единый процесс развития человечества во времени и пространстве

Население Африки южнее Сахары, исключая лишь Эфиопию, к моменту появления европейцев находилось на стадии первобытного и предклассового общества. На юге Африки возникли европейские переселенческие колонии, но особого рода. Капиталистические отношения стали проникать и в Тропическую Африку, которая к концу XIX в. была разделена между европейскими державами. В конечном счете там уже во второй половине XX века после обретения независимости возникла африканская зона всемирного исторического пространства.

Как уже отчасти было сказано, на Востоке, под которым я понимаю Северную Африку и Азию (исключая Сибирь и российский Дальний Восток), в течение всего средневековья шло монотонное повторение одних и тех же циклов развития. Расцветали и приходили в упадок старые и новые исторические гнезда, возникали крупные социоисторические организмы, затем они распадались на множество мелких, которые вновь объединялись в одно единое целое, образовывались и рушились державы. В моменты ослабления тех или иных обществ они становились жертвами своих как цивилизованных, так и нецивилизованных соседей.

То же самое продолжалось и в новое время, что в огромной степени способствовало успехам европейских колонизаторов. Одни страны Востока стали колониями европейских держав (Индия, Бирма, Индокитай, Индонезия и др.), другие, формально сохранив самостоятельность, оказались в зависимости от Запада (Китай, Иран, Турция и др.). Исключением была лишь Япония, которая после «обновления Мэйдзи» (1867-1868 гг.) в результате интенсивного усвоения достижений Запада стала довольно быстро превращаться в развитую капиталистическую страну.

Когда европейцы столкнулись со странами Востока, им бросилось в глаза как огромное сходство между всеми ними, так и качественное отличие всех их от стран Запада. Запад и Восток стали рассматриваться как два совершенно различных мира. Это нашло свое предельно четкое выражение в знаменитых стихах Р. Киплинга:

«О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они

не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный

господен суд».

В настоящее время в нашей литературе, в частности и в исторической, усиленно разрабатывается и пропагандируется идея о двух совершенно самостоятельных и качественно различных путях или линиях исторического развития - западной и восточной. Действительно, между западноевропейским и восточным обществами, какими они были, скажем, к середине XIX в., различие существует.

Если сопоставить развитие Южной и Западной Европы в период с VIII в. до н. э. до начала XIX в., с развитием Востока в то же самое время, то сразу же бросится в глаза огромная разница. В Европе за это время античное рабовладельческое общество сменилось средневековым феодальным, а последнее - капиталистическим. На Востоке не было ничего похожего: ни рабовладельческого общества, ни феодального, ни капиталистического.

Но разгадка довольно проста. Различие между Востоком, каким он был в XIX в., и Западом того же времени прежде всего заключается в том, что эти общества относятся к двум разным общественно-экономическим формациям: восточные социоисторические организмы - к самой первой классовой формации - политарной, а западноевропейские - к самой последней классовой формации - капиталистической. Поэтому говорить об особом восточном пути развития человеческого общества имеет смысл не больше, чем говорить, скажем, об австралийском пути развития. Ведь в развитии общества аборигенов Австралии мы не находим даже политарной стадии, не говоря уж об античной, феодальной и капиталистической. Но это никого не смущает. Все понимают, что аборигены Австралии к моменту открытия их европейцами (XVIII в.) просто продолжали оставаться на стадии доклассового общества. Но точно так же все общества Востока вплоть до середины XIX в. продолжали оставаться на стадии политарного общества.

Как уже указывалось, политарное общество, само по себе взятое, не способно трансформироваться в общество более высокого типа. Поэтому развитие обществ Востока с неизбежностью должно было носить застойный характер. И только влияние капиталистических обществ, втягивание в мировой капиталистический рынок сделало возможным их выход из исторического тупика. Стал не только возможным, но и неизбежным их переход от политарной стадии развития к самой высокой, достигнутой человечеством, минуя все промежуточные. Тем самым был открыт путь к настоящему прогрессу, хотя реальное движение по этой дороге и было, и является крайне долгим и мучительным.

И это относится не только к политарным, но ко всем вообще обществам, отставшим в своем развитии. У каждого из них с момента зарождения капитализма осталась лишь одна возможность -- подняться со временем со стадии, на которой это общество задержалось, до стадии капитализма или более высокой (но, разумеется, подготовленной развитием мирового капитализма), минуя все те, которые находились между ними. Иными словами, они не просто получили возможность миновать все эти стадии; для них, и в этом вся суть дела, стало невозможным не миновать эти ступени. Таким образом, когда человечество в лице группы передовых социоисторических организмов достигло капитализма, то все остальные стадии стали пройденными не только для этих, но и для всех прочих обществ. Но это отнюдь не исключало, а иногда и делало неизбежным появление таких переходных форм, которые ранее в истории человечества никогда не встречались.

Возвращаясь после этого отступления к колониализму, необходимо подчеркнуть, что он имеет две стороны. Об одной у нас писали очень много: безжалостное ограбление и даже полное уничтожение целых народов. И это бесспорно имело место. Но существует и другая его сторона. Она состояла в преодолении векового застоя колонизируемых народов, в приобщении их к достижениям самых развитых к тому времени обществ. Англичане, например, не только грабили Индию. Они строили в ней фабрики и заводы, железные дороги, создавали телеграфную сеть, внедряли европейское образование и науку, готовили кадры местной интеллигенции, ученых, врачей, инженеров, современных администраторов и т. п. Но главное -- в Индии началось формирование капиталистических отношений. И поэтому в апологетическом «Бремени белых» Р. Киплинга есть определенное рациональное зерно.

Уже довольно давно стало модным критиковать европоцентризм. В этой критике есть моменты, заслуживающие внимания. Но в целом европоцентристский подход ко всемирной истории последних трех тысячелетий существования человечества совершенно верен. Если в III - II тысячелетиях до н. э. центр мирового исторического развития находился на Ближнем Востоке, где образовалась первая в истории человечества мировая система -- политарная, то, начиная с VIII в. до н. э., магистральная линия развития человечества идет через Европу. Именно здесь все это время находился и перемещался центр мирового исторического развития, здесь последовательно сменились остальные три мировые системы - античная, феодальная и капиталистическая.

То, что смена античной системы феодальной, а феодальной - капиталистической имела место только в Европе, и легло в основу взгляда на эту линию развития как на одну из множества региональных, как на чисто западную, чисто европейскую. В действительности мы имеем здесь дело с линией всемирного развития. Неоспоримо мировое значение образовавшейся в Западной Европе капиталистической системы, которая к началу XX в. не только втянула в сферу своего влияния весь мир, но и своим воздействием вызвала появление в большом числе отставших в своем развитии стран буржуазного общественно-экономического уклада.

Сложнее обстоит дело с ближневосточной политарной, средиземноморской античной и западноевропейской феодальной системами. Ни одна из них не охватывала своим влиянием весь мир. И степень их воздействия на отстававшие в своем развитии социально-исторические организмы была значительно меньшей. Однако без ближневосточной политарной системы социоисторических организмов не было бы античной, без античной не было бы феодальной, без феодальной не возникла бы капиталистическая. Только последовательное развитие и смена этих систем смогли подготовить появление в Западной Европе капитализма и сделать не только возможным, но и неизбежным переход всех отставших народов непосредственно к капитализму или более высокой стадии развития. Тем самым в конечном счете их существование и развитие сказалось на судьбе всего человечества.

Таким образом, историю человечества ни в коем случае нельзя рассматривать как простую сумму историй социоисторических организмов, а общественно-экономические формации - как одинаковые стадии эволюции социально-исторических организмов, обязательные для каждого из них. История человечества есть единое целое, а общественно-экономические формации прежде всего являются стадиями развития этого единого целого, а не отдельных социально-исторических организмов. Формации могут быть стадиями в развитии отдельных социоисторических организмов, а могут и не быть ими. Но последнее ни в малейшей степени не мешает им быть стадиями эволюции человечества.

Начиная с перехода к классовому обществу общественно- экономические формации как стадии всемирного развития существуют в качестве мировых систем социально-исторических организмов того или иного типа, систем, являющихся центрами всемирно-исторического развития. Соответственно, и смена общественно-экономических формаций как стадий мирового развития происходит в форме смены мировых систем, которая может сопровождаться, а может и не сопровождаться территориальным перемещением центра мирового исторического развития. Смена мировых систем влечет за собой смену эпох всемирной истории.

Развитие капитализма в Западной Европе в первой половине XIX в. сопровождалось ростом нищеты. Многочасовой рабочий день, тяжелые условия труда, мизерная зарплата толкали рабочих на борьбу против существующих порядков. Возникло и начало набирать силу рабочее движение. Дважды восставали ткачи Лиона (Франция). В Англии начали действовать чартисты, создавшие первую в мире рабочую партию. В этих условиях возник марксизм, который оказал огромное влияние на общественную жизнь Европы, а затем и всего мира. Под руководством К. Маркса и Ф. Энгельса возникло Международное товарищество рабочих (I Интернационал). В 1871 г. в обстановке социальных потрясений, вызванных проигранной войной с Пруссией, рабочие французской столицы на несколько месяцев установили в ней свою власть. Возникла Парижская Коммуна. Вскоре после ее поражения I Интернационал прекратил свое существование. Но это не остановило роста рабочего движения. Во всех странах Европы стали возникать социал-демократические партии, руководствовавшиеся идеями марксизма. В конце века они объединились во II Интернационал.

К концу XIX в. окончательно сформировался мировой капиталистический рынок и завершился колониальный раздел мира между державами Европы. Обострение противоречий между ведущими державами этой части света привело к первой мировой войне, в которой Великобритания, Франция и Россия противостояли Германии и Австро-Венгрии.

Так как к концу XIX в. капитализм в Западной Европе окончательно утвердился, то эра буржуазных революций для большинства этих обществ ушла в прошлое. Иначе дело обстояло в остальном мире и, в частности, в России. Там никогда не существовало настоящего феодализма. Все классовые общества Азии к моменту контакта с западным миром были политарными. В России вплоть до 1861 г. наряду с политарными отношениями существовали такие, которые, хотя и не были феодальными, но имели черты сходства с последними. Не вдаваясь в детали, их можно было бы назвать квазифеодальными. К числу квазифеодальных связей прежде всего должны быть отнесены крепостнические отношения в том их варианте, в котором они существовали в России. Квазифеодальные отношения существовали и по всей Восточной Европе, а также в Латинской Америке.

Ни политарные, ни квазифеодальные отношения не могли создать условий для спонтанного развития капитализма. Во все эти страны капитализм был занесен извне. И развиваться там он начал довольно поздно. Даже в России, расположенной сравнительно недалеко от Западной Европы и давно поддерживавшей с ней тесные связи, капиталистический способ производства начал формироваться лишь в последней трети XVIII в. Зарождение его в странах Азии относится к еще более позднему времени.

Развивавшийся в этих обществах капиталистический уклад неизбежно пришел в противоречие с господствовавшими там политарными и квазифеодальными отношениями. И это произошло довольно быстро, ибо политарные и квазифеодальные отношения дают значительно меньше простора для развития капитализма, чем настоящие феодальные. Этот конфликт мог быть разрешен либо путем реформ, либо путем революции. Для ряда стран революции стали неизбежными. Их принято называть буржуазными. Но они не были и не могли быть классическими буржуазными. Они были направлены не против феодализма, как на Западе, а против политарных и квазифеодальных отношений.

Как уже указывалось, многие страны Азии, вступившие на путь капиталистического развития, были колониями западных держав. В результате революции в них приобрели характер национально-освободительных. Они были направлены не только против местных защитников старых отношений, но и против господства тех или иных капиталистических держав Запада, что делало их антиимпериалистическими, а тем самым в какой-то степени и антикапиталистическими. Словосочетание «антибуржуазные буржуазные революции» звучит парадоксально, но это парадокс порожден самой историей. Это ключ к пониманию и самых современных событий, например, революции 1979 г. в Иране.

Если для Запада к началу XX в. эра революций закончилась, то для остального мира она только наступила. Первой в этом столетии была революция 1905-1907 гг. в России. За ней последовали революции в Иране (1905-1911 гг.), Турции (1908-1909 гг.), Китае (1911-1912 гг.), Мексике (1911-1917 гг.).

Революция в России назревала давно. Отмена крепостного права в 1861 г. и последовавшие за ней другие реформы, открыв дорогу развитию капитализма, привели в последующем к еще большему обострению конфликта. В России сохранились помещичье землевладение, сословное деление и самодержавие. Правящие круги на дальнейшие уступки не шли. Все это делало революцию неизбежной.

Надвигавшаяся революция была буржуазной. Естественно, что многие теоретики, в том числе марксистские, приходили к выводу, что в результате ее власть, как это было на Западе, перейдет в руки буржуазии и в стране утвердится полноценное капиталистическое общество. А в дальнейшем, полагали те из них, кто считали себя марксистами, с развитием производительных сил вызреют предпосылки социализма и где-то через сотню или другую лет он победит.

Но в действительности буржуазная революция должна была произойти в России в совершенно иных условиях, чем в странах Западной Европы. Она назревала в стране, в которой главным вопросом был земельный, где существовала возможность великой крестьянской войны, в стране, в которой утвердилась машинная индустрия и существовал достаточно мощный рабочий класс, который страдал как от капиталистической эксплуатации, так и от сословного неравноправия. И у этого класса была своя политическая партия, имевшая четко выработанную программу. Что же касается русской буржуазии, то она панически боялась революции и была совершенно неспособна ее возглавить и довести до конца.

Успешное развитие революции в такой стране с необходимостью предполагало и требовало не только гегемонии рабочего класса, но и прихода его к власти в лице наиболее радикальной его партии. Только переход власти в руки рабочего класса и его партии мог обеспечить полное решение задач буржуазной революции. Это было осознано В.И. Лениным, создавшим теорию перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, и Л.Д. Троцким, выступившим с концепцией перманентной революции. Между их взглядами существовало определенное различие, но в одном они были едины: революция в России, начавшись как буржуазная, завершится приходом к власти рабочего класса, который, не ограничиваясь решением задач буржуазной революции, поставит вопрос о социалистическом переустройстве общества.

Как известно, первая русская революция потерпела поражение. Определенные изменения под ее воздействием произошли, но основные задачи революции решены не были. Провалились столыпинские реформы. В результате революция в России оставалась столь же неизбежной, как и раньше.

И она произошла в феврале 1917 г. Но буржуазия, получившая в результате переворота власть, как это и предвидели, оказалась совершенно неспособной решить назревшие проблемы. Столь же никчемными оказались и мелкобуржуазные демократы.

В силу неспособности буржуазных и мелкобуржуазных партий удовлетворить чаяния народных масс, приход к власти рабочего класса в лице большевистской партии был предопределен. Взяв власть, большевики буквально за несколько дней решили проблемы, к которым их предшественники боялись даже подступиться в течение нескольких месяцев. Задачи буржуазной революции в России были решены 17.

2.7 Новейшая история (1917 - 1996 гг.)

Придя к власти, большевики первоначально ограничились лишь доведением до конца буржуазно-демократической революции. Это отчетливо можно видеть на примере декретов II Всероссийского съезда советов. Большевики вначале не ставили своей задачей национализацию даже крупных промышленных предприятий. Они ограничились лишь созданием рабочего контроля.

В дальнейшем началась национализация отдельных предприятий. Но она не носила массового характера и проводилась чаще всего под давлением низов. Центральная власть в большинстве случаев просто санкционировала инициативу мест. И только в июне 1918 г. уже в разгар гражданской войны были приняты декреты о национализации крупных предприятий почти всех отраслей промышленности.

Можно дискутировать о том, существует ли в принципе уровень производительных сил, по достижении которого отпадет объективная необходимость в частной собственности, но бесспорно, что Россия такого уровня к 1917 г. не достигла. С этим были согласны все, не исключая В.И. Ленина. Большевики надеялись, что они сумеют создать материально-техническую базу социализма. Но даже если считать, что такая задача в принципе была по силам стране, на ее решение требовались годы и даже десятилетия. А реальная жизнь не могла ждать.

При том уровне производительных сил, который существовал в то время в России, общество могло быть только классовым и никаким другим. Поэтому в стране с неизбежностью начался процесс становления частной собственности и общественных классов. Путь к возрождению в полном объеме капиталистической собственности был надежно заблокирован государством. В результате процесс классообразования пошел по иному пути.

В результате революции возник достаточно мощный партийно-государственный аппарат, в задачу которого помимо всего прочего входило руководство производством и распределением материальных благ. В условиях всеобщей нищеты и дефицита неизбежными были попытки отдельных членов партгосаппарата использовать свое служебное положение для обеспечения себя и своей семьи необходимыми жизненными благами и для оказания услуг, причем не обязательно безвозмездных, различным людям, не входившим в аппарат.

Такого рода практика уже в первые годы после революции получила достаточно широкое распространение. Так постепенно стала складываться система привилегий для руководящих работников партии и государства. И помешать этому не могли никакие меры. Становление такого рода отношений предполагало уничтожение всякого контроля над аппаратом со стороны масс, т. е. ликвидацию демократии. Этому способствовали условия гражданской войны, которые делали необходимыми использование авторитарных методов управления. Но дело не в самой по себе гражданской войне, ибо пик классообразования приходится на мирное время. Уничтожение демократии предполагало фактический отказ от выборности в партии и государстве, а тем самым переход к системе назначений сверху донизу.

Нижестоящих чиновников назначали те, кто были рангом выше, тех в свою очередь -- еще более высокостоящие и т. д. Но где-то должен был существовать верховный назначающий, выше которого не стоял никто.

Верховный вождь не мог быть назначен. Он должен был выдвинуться сам. Формирование подобного рода иерархической системы с необходимостью предполагало появление человека, находящегося на вершине пирамиды. За это положение шла борьба. Одержать в ней победу мог только тот человек, который обеспечил себе поддержку большинства новых хозяев жизни. Но для этого он должен был понимать их интересы и служить им. Таким человеком оказался И.В. Сталин. Однако главой системы вполне могло стать и другое лицо. Это не могло сказаться на сущности происходившего процесса, хотя некоторые ее проявления могли быть несколько иными.

Таким образом, процесс классообразования, с неизбежностью начавшийся после революции в России, пошел по линии возникновения общеклассовой частной собственности, выступавшей в форме государственной, и, соответственно, превращения основного состава партийно-государственного аппарата в господствующий эксплуататорский класс. В России возник политарный способ производства, возникла политосистема и политарх. Этот новый политарный способ производства, имевший много общего с тем, что с конца IV тысячелетия до н. э. существовал в странах Востока, в то же время значительно отличался от него. Материально-технической основой древнего политаризма было доиндустриальное сельское хозяйство. Этот способ производства можно было бы назвать аграрно-политарным или агрополитарным. Новое политарное общество было, как и капиталистическое, обществом индустриальным. Его можно было бы назвать индус- триально-политарными или индустрополитарным. Индустро- политаризм возник на почве, подготовленной капитализмом. И дело не только в технике производства и структуре производительных сил.

Само развитие капиталистических отношений создало возможность появления политарного общества нового типа. В последней трети XIX в. начали возникать монополистические объединения капиталистов, которые имели тенденцию к укрупнению. Возникали все более и более крупные монополии. Несколько позднее стала проявляться еще одна тенденция -- сращивание монополий с государством, соединение их в единый организм. Логическим завершением действия этих двух тенденций было бы появление такого монополистического объединения, в состав которого входили бы все представители господствующего класса и которое совпадало бы, если не со всем государственным аппаратом, то по крайней мере, с его верхушкой. Иначе говоря, логическим завершением развития в этом направлении было бы появление индустрополитарного общества.

Россия не была развитой капиталистической страной, но по уровню монополизации промышленного производства и государственного регулирования экономики она стояла не только не ниже, но, наоборот, выше ряда развитых капиталистических социоисторических организмов. Это в значительной степени способствовало формированию в ней политаризма не столько аграрного, сколько индустриального типа.

Любой вариант политарного классообразования предполагает репрессии. Без них невозможно уничтожить контроль над деятельностью госаппарата со стороны масс. Политаризм во всех его разновидностях предполагает верховную собственность политаристов на личности всех остальных членов общества. А это означает существование права класса политаристов на жизнь и смерть всех своих подданных. Право это могло проявляться в разных формах, но оно всегда существовало. Поэтому правовое государство при политаризме исключено. Зверское обличье политарная собственность на личности подданных приобретает на стадии становления этого строя.

Первый цикл массовых репрессий в СССР пришелся на 1928-1933 гг. Он обеспечил завершение в основном процесса становления в СССР политарного строя. Господствующий класс обрел право на жизнь и смерть рядовых граждан. Но для эффективного функционирования политарной системы необходимо было, чтобы политарх имел право на жизнь и смерть не только представителей эксплуатируемого класса, но и членов господствующего, т. е. людей, входивших в состав политосистемы. Такое право И. В. Сталин получил в результате репрессий 1934-1939 гг., пик которых пришелся на 1937 г. На смену олигархическому способу правления пришел деспотизм18.

Политарные социально-экономические отношения, которые в основном сложились к началу 30-х годов, дали мощный толчок развитию производительных сил общества. Это сделало возможным превращение СССР в одно из самых мощных индустриальных государств мира, а в дальнейшем обеспечило ему положение одной из двух сверхдержав.

Таким образом, в результате Октябрьской рабоче-крестьянской революции 1917 г. на земле возникло индустриальное общество совершенно иного типа, чем капиталистическое, появилась индустриально-политарная параформация. И хотя этот новый общественный строй первоначально возник лишь в одной стране, но эта страна была столь велика и влияние ее на мировое историческое развитие было столь значительным, что это было равносильно появлению новой мировой системы. А после второй мировой войны, когда политарные порядки утвердились в большом числе стран Европы и Азии, образовалась мировая система индустрополитарных социо-исторических организмов в буквальном смысле этого слова.

Но после утверждения политаризма в СССР капиталистическая система социально-исторических организмов не только не исчезла, но и не перестала влиять на весь ход мировой истории, не перестала быть мировой системой. В результате в мире впервые в истории возникла ситуация, характеризующаяся сосуществованием и соперничеством двух мировых систем. С превращением мира из монополярного в биполярный произошла смена всемирно-исторических эпох: на смену эпохе нового времени пришло новейшее время.

Первая мировая война была следствием и проявлением кризиса мирового капитализма. И после ее окончания этот кризис еще более усугубился. Продолжали обостряться внутренние противоречия капитализма. И кроме того, он столкнулся с вызовом, который бросил ему новый общественный строй, который долгое время и довольно успешно выдавал себя за социализм.

Вызов этот состоял вовсе не в намерении осуществить «красную интервенцию». Декретом СНК от 29 октября (11 ноября) 1917 г. был введен восьмичасовой рабочий день. А вслед за этим постепенно была создана такая система социального обеспечения, какой не было не только в царской России, но и ни в одной даже самой передовой капиталистической стране. И это не могло не оказать влияния на рабочее движение в странах капитала. Нужно было противодействовать этому притягательному воздействию. Уже в 1919 г. представите, ли капиталистических стран заключили в Вашингтоне международное соглашение о введении восьмичасового рабочего дня. Но рабочие требовали большего. Их натиск усиливался.

В 1929 г. разразился самый тяжелый за всю историю капиталистического мира кризис, охвативший все страны. Он свидетельствовал о том, что дальнейшее сохранение полной свободы рынка могло привести к краху капиталистической системы. Насущной необходимостью стало государственное регулирование рынка. На фоне всеобщего кризиса выделялся СССР, плановая экономика которого в эти годы развивалась невиданными темпами.

Перед капиталистическим миром открывались два пути решения назревших задач. Один -- развитие по направлению к индустрополитаризму. Возникновение единой государственной монополии обеспечивало, с одной стороны, регулирование экономики в масштабе страны, с другой -- подавление рабочего движения. Однако мало было усмирить рабочих. Чтобы обеспечить длительное существование такой системы, нужно было что-то дать трудящимся массам в ближайшем будущем и открыть перед ними какую-либо заманчивую далекую перспективу. Это обуславливало милитаризацию общества и подготовку к войне. Победоносная война сразу же открывала возможность грабежа покоренных стран, а затем и превращения побежденных в рабов народа-победителя. Господствующими в таком обществе с неизбежностью должны были стать идеи корпоративности, национализма, расизма и мирового господства.

Данный вариант становления индустрополитаризма не предполагал насильственного уничтожения капиталистических отношений и ликвидацию класса капиталистов. Капиталистические отношения сохранялись, но при этом обволакивались возникавшими политарными, что вело к их существенному изменению. Такого рода общество может быть охарактеризовано как политарно-капиталистическое.

По такому пути пошла и дальше всех зашла Германия. Еще раньше ее подобного рода строй начал устанавливаться в Италии. В 20-30-х годах фашистские или близкие к фашистским порядки установились во многих странах Европы: Португалии, Испании, Болгарии, Югославии, Польше, Венгрии, Румынии, Испании, Литве, Латвии, Эстонии.

Другой путь выхода из кризиса был намечен «новым курсом» Ф. Рузвельта. Наряду с государственным регулированием рынка он предполагал существенное повышение заработной платы и создание развитой системы социального обеспечения, что предполагало изъятие государством определенной доли общественного продукта с последующим его распределением среди значительной части населения. Уже после Второй мировой войны этот путь привел к возникновению того, что получило наименование «государства всеобщего благосостояния». В одних случаях эти преобразования проводились руками буржуазных деятелей, в других -- пришедшими ко власти партиями, представлявшими интересы широких трудящихся масс, -- социалистическими или социал-демократическими.

Социоисторические организмы, входившие в состав западной мировой капиталистической системы, разделились на две группы. В качестве союзников Германии выступили Италия, Япония, а также ряд государств восточноевропейской зоны. Им противостояли Великобритания, Франция и США. Ярый антикоммунизм нацистов и их планы расширения «жизненного пространства» за счет продвижения на Восток создавали возможность союза между этими странами и СССР. Развязанная Германией Вторая мировая война завершилась крахом фашизма.

После этого на первый план выступило соперничество между двумя мировыми системами. Началась «холодная война», которая грозила перерасти в горячую. В условиях, в которых противостоящие силы обладали ядерным оружием, это угрожало самому существованию человечества.

Наличие мировой политарной системы не только сделало неизбежным перестройку общества развитых капиталистических стран, но и обеспечило сравнительно безболезненную ликвидацию колониальной системы капитализма. Возникло множество новых самостоятельных государств, которые вместе с ранее независимыми странами Азии (исключая Японию), Африки и Латинской Америки образовали «третий мир».

Индустрополитарный строй обеспечил СССР положение одной из двух сверхдержав. Однако возможности этой экономической системы были ограничены. Она не могла обеспечить интенсификацию производства, внедрение результатов нового, третьего по счету переворота в производительных силах общества - научно-технической революции. Примерно с 50-х годов темпы экономического развития страны стали непрерывно уменьшаться, пока к середине 80-х годов не упали почти до нуля. Это свидетельствовало о том, что политарные производственные отношения превратились в тормоз на пути развития производительных сил.

Непрерывно нарастал кризис экономики и всего общества. Объективной необходимостью стала ликвидация ставшей совершенно неэффективной политарной системы. И она с неизбежностью началась. Именно в этом заключается сущность процесса, начальный этап которого получил название «перестройка». Он привел к исчезновению мировой политарной системы, к распаду СССР. В результате в мире осталась лишь одна мировая система - западная капиталистическая и лишь одна сверхдержава - США19.

Процесс преобразования России, начавшийся в 1985 г., не завершился, и конечные его результаты до сих пор не ясны. Однако имеются серьезные основания полагать, что классический капитализм в России утвердиться не сможет20 столь же неясным остается и будущее остального мира. О духовном кризисе западной цивилизации начали писать с конца XIX в. и не прекращают писать сейчас, возлагая всю вину на развитие науки и техники, хотя дело, конечно, в общественном строе. Крах политарной системы имел своим следствием стремление влиятельных кругов господствующего класса Запада отнять у трудящихся значительную часть их социальных завоеваний, что начинает встречать отпор. Запад столкнулся с перспективой нового обострения классовой борьбы. И еще одной головной болью является проблема отношения в целом пока преуспевающих стран западной зоны с бывшим «третьим миром». Вопреки мнению приверженцев концепции постиндустриального общества, выход из этого положения не может быть обеспечен одним лишь развитием техники. Необходимостью становится переход к новому общественном строю, основанному на иной форме собственности на средства производства, чем частная собственность. И предпосылки такого перехода в капиталистическом мире все в большей степени вызревают21.

Примечания

1 Подробно обо всем этом см.: Семенов Ю.И. Секреты Клио. Сжатое введение в философию истории. М., 1996.