Социальная мобильность в царстве Марса: российская императорская армия в 1912 году

Одесском (в Таврической губернии 13% населения составляли тюрко-татары, т.е. крымские татары), Омском (в Акмолинской губернии было 64,4%, в Семипалатинской губернии - 89,9% тюрко-татар), Туркестанском военном округе, населенном главным образом тюрко-татарами (родственными татарам узбеками, казахами, киргизами и туркменами), в Иркутской губернии, в которой тюрко-татары составляли 82,9% населения [19. С. 511-514]. Из 5 военных округов, благоприятных для карьер офицеров-татар, четыре были населены иными национальными меньшинствами - Киевский, Кавказский, Виленский и Варшавский округа.

Карьерные шансы у офицеров-кавказцев отсутствовали или были незначительными в 7 военных округах, в том числе были равны нулю в близком им этнически Кавказском округе. Отличные или неплохие карьерные шансы существовали у кавказцев в 4 округах, из которых 3 были округами, населенными иными национальными меньшинствами - Виленском, Киевском и Туркестанском.

Литовцы обладали прекрасными карьерными шансами только в Московском и Кавказском округах, тогда как в других округах шансы на карьеру у них отсутствовали напрочь. Но к выводам, касающимся офицеров-литовцев, следует отнестись осторожно в силу их малочисленности и, следовательно, большой роли случайных факторов.

На основе сказанного следует сделать следующие выводы о закономерностях влияния национальности на социальную мобильность офицеров. Во- первых, нерусские офицеры, кроме немцев и поляков, практически не могли рассчитывать на службу в генеральских чинах в Петербургском округе: «Ежегодник» сообщает, что среди 126 генералов округа русские составляли 87,3%, немцы - 8,73, поляки - 3,17, прочие - 0,8% [Там же. С. 240]. Во- вторых, создавались препятствия для генеральских карьер офицеров из числа национальных меньшинств в военных округах, к которым относились территории, где соответствующий народ составлял большинство или заметную часть населения. В-третьих, для офицеров национальных меньшинств, кроме немцев, генеральская карьера была возможной только в военных округах, которые населяли другие национальные меньшинства. Очевидно, действовал известный принцип «разделяй и властвуй». Национальность в случае поляков, татар, литовцев, кавказцев и отчасти немцев выступала в качестве средства ускорения горизонтальной социальной мобильности.

Выше мы рассмотрели шансы обер-офицеров стать генералами, т.е. сделать корпоративную карьеру, в зависимости от образования, сословности и национальности. Речь шла о внутрикорпоративной мобильности. Но важно поставить вопрос и о шансах молодых граждан Российской империи стать обер-офицерами, войти в офицерскую корпорацию, т.е. об инфракорпоратив- ной мобильности. В Российской империи потомственные дворяне составляли 1%, потомственные и личные почетные граждане - 0,3%, купцы - 0,2%, лица духовного звания - 0,5%, а выходцы из бывших податных сословий¹- 96,6% населения [20. С. 54]. Однако в 1912 г. среди обер-офицеров РИА дворяне составляли 50,36%, а выходцы из бывших податных сословий - только 27,99% [19. С. 233]. Таким образом, шансы юношей из бывших податных со-словий войти в состав обер-офицеров были незначительными, тогда как, напротив, для юношей-дворян двери в офицерский корпус были раскрыты настежь.

Национальная структура нижних чинов РИА в 1912 г. была следующей: русских было 76,85%, поляков - 8,66%, евреев - 4,18%, татар - 3,16%, кавказских народностей - 2,16%, немцев - 1,57%, латышей и литовцев - 1,98 [19. С. 374]. В то же время среди обер-офицеров РИА русские составляли 86,7%, поляки - 5,71%, немцы - 2,61%, латыши - 0,78%, литовцы и жмудины - 0,21%, татары - 0,56%, кавказцы - 2,54% [Там же]. Это означает, что шансы русских юношей стать обер-офицерами, т.е. войти в офицерский корпус, были весьма благоприятными, немцев - отличными (самыми лучшими среди всех национальностей), кавказцев - ограниченными, поляков, литовцев и латышей - очень ограниченными, татар - ничтожными¹, евреи же вообще не имели таких шансов. Безусловно, одним из важных факторов, обусловивших трудность вступления в офицерский корпус РИА для молодежи нерусских национальностей, особенно из социальных низов, было плохое знание русского языка.

Офицерский корпус РИА и концепция рациональной бюрократии Макса Вебера

В Российской империи начала XX в. существовало полуфеодально- полукапиталистическое общество, и вполне закономерно, что ее государственный аппарат, ее бюрократия, включая и офицерский корпус вооруженных сил, имели соответствующий характер. Российское императорское государство было основано, если использовать категории выдающегося немецкого социального теоретика М. Вебера, на смешении традиционного и легального типов господства . Это обусловило синтез не просто разных, а противоречащих друг другу оснований социальной мобильности в офицерском корпусе: карьеры офицеров были детерминированы и образованием, и сословностью (включая степень близости офицера к царскому двору, к знати), и национальностью, и боевыми заслугами. В случае отдельных индивидуумов, групп личностей, родов войск и округов соотношение веса этих детерминант могло существенно различаться.

Из концепции господства М. Вебера следует, что офицерский корпус РИА для того, чтобы в полной мере представлять собой рациональную (современную) бюрократию, должен был бы быть построен на следующих принципах: 1) подчинение только функциональным служебным обязанностям, 2) подчинение строгой должностной иерархии, 3) подчинение должностной компетенции, 4) поступление на службу в силу контракта, т.е. на основе свободного отбора, 5) назначение на должность на основе профессиональной квалификации, подтвержденной сдачей экзаменов и получением соответствующих дипломов, 6) вознаграждение строго определенным денежным содержанием и - по уходу в отставку - пенсионным обеспечением,

7) фигурирование должности в качестве главной или основной профессии,

8) ориентация на карьеру, осуществляющуюся в соответствии со стажем работы и результатами деятельности (повышение квалификации и боевые заслуги), 9) полное отделение от средств управления (т.е. запрет коррупции), 10) подчинение строгой единой дисциплине и контролю [22. S. 126-127]. Все пункты, кроме 4 и 6, в офицерском корпусе РИА соблюдались, как показало наше исследование, лишь отчасти.

Фактор сословности определял даже не двойную, а, скорее, плюралистическую политику командования по отношению к офицерам из разных сословий. Весомый вклад в отдаление офицерского корпуса РИА от канонов рациональной бюрократии вносил и рассмотренный выше порядок функционирования национального фактора. Кроме того, наличие, вопреки седьмому пункту, у части дворян обширных земельных владений или у выходцев из среды потомственных почетных граждан и купечества предприятий обусловливало иное отношение к службе, чем у выходцев из бывших податных сословий, для которых офицерское жалованье было единственным источником дохода. (Это, в частности, приводило к тому, что офицеры из социальных низов в отличие от офицеров из привилегированных сословий стремились выйти в отставку как можно позже. Правда, это было характерно и для беспоместных дворян, коих было немало.) Девятый из веберовских принципов рациональной бюрократии, запрещающий использование должности в личных (корыстных) целях, в РИА также нарушался, о чем позволяют судить данные о преступности среди генералов и офицеров, приводимые «Ежегодником». В 1912 г. за «преступления при хранении имущества» были осуждены 34 офицера, за «подлоги, мздоимство и лихоимство» - 3 генерала и 105 офицеров [19. C. 394]. Однако факт углубляющегося кризиса, который переживала Российская империя в начале XX в., а также неизбежное в условиях сословного общества снисходительное отношение к служебным проступкам офицеров знатного происхождения заставляют предложить, что коррупция в РИА была существенно больше. Если бы вступление в офицерский корпус РИА и карьера внутри него определялись исключительно образованием, квалификацией, способностями и боевыми заслугами индивидуумов, если бы офицеры рассматривали военную службу как свою главную жизненную перспективу, если бы коррупция радикально устранялась, то командный состав вооруженных сил Российской империи в полной мере был бы скроен по канонам рациональной бюрократии, сформулированным М. Вебером. В наибольшей степени к этому идеалу приближалась, на мой взгляд, та часть офицерского корпуса РИА, которая состояла из выходцев из бывших податных сословий.

Возможность продвижения наверх индивидуумов из социальных низов, в том числе и внутри государственной бюрократии, - важная характеристика любого сословно-классового общества. К. Маркс писал о возможности восходящей социальной мобильности одаренных индивидуумов из социальных низов в классово-сословном обществе: «И это столь восхищающее экономи- стов-апологетов обстоятельство, что человек без средств, по обладающий энергией, солидностью, способностями и знанием дела, чтобы таким образом превратиться в капиталиста, - ведь при капиталистическом способе производства оценка предпринимательских данных каждого производится более или менее правильно, - обстоятельство это, как ни сильно способствует оно появлению новых счастливчиков, весьма нежелательных для уже существующих капиталистов, укрепляет господство самого капитала, расширяет его базис и позволяет ему рекрутировать все новые и новые силы из низших слоев общества. Совершенно так же, как в Средние века то обстоятельство, что католическая церковь создавала свою иерархию из лучших умов народа, не обращая внимания на сословие, происхождение и состояние, было главным средством укрепления господства попов и угнетения мирян. Чем более способен господствующий класс принимать в свою среду самых выдающихся людей из угнетенных классов, тем прочнее и опаснее его господство» [23. С. 150]. Но офицерский корпус РИА лишь в незначительной степени допускал включение в его ряды и тем более подъем до генеральского уровня талантливых представителей социальных низов («кухаркиных детей»), что и обусловило недостаточно высокий уровень качества командного состава. Это было следствием того, что офицерский корпус РИА в целом был весьма далек от канонов рациональной бюрократии.

Первая мировая война привела к определенной трансформации сословной структуры офицерского корпуса РИА, до некоторой степени усилив позиции офицеров из бывших податных сословий. Это было обусловлено следующими факторами: 1) убылью кадровых офицеров вследствие боевых потерь, 2) ускоренным массовым производством в офицеры лиц, происходивших в основном из непривилегированных сословий, из социальных низов (главным образом через школы прапорщиков), 3) ускорением карьер офицеров в связи с боевыми заслугами. Первый фактор коснулся в первую очередь обер-офицеров, заметно в меньшей степени - штаб-офицеров, и совсем в незначительной степени - генералов; второй фактор - обер-офицеров; третий - всех категорий командного состава. Но все же в силу закономерной констелляции обстоятельств «плебеизация» офицерства РИА в 1914-1917 гг. оказалась ограниченной и не изменила коренным образом сословно-иерархической природы ее командного состава. Доминирование сословных и квазисословных принципов организации офицерского корпуса армии России в основном сохранялось, и если он в годы Первой мировой войны и приблизился к канонам рациональной бюрократии, то незначительно.

Заключение

Выявленные выше закономерности восходящей социальной мобильности в Российской императорской армии сыграли свою роль в последний период истории Российской империи, став одной из важных причин поражений вооруженных сил России в ходе Русско-японской 1904-1905 гг. и Первой мировой войн и способствовав тем самым вызреванию предпосылок Февральской и Октябрьской революций. Если бы принципы социальной мобильности в РИА были более рациональными, т.е. если бы роль факторов сословности и национальности была бы минимизирована или даже сведена на нет, а карьерное восхождение офицеров (и вступление молодежи в ряды офицеров) определялось бы исключительно образованием, надлежащими интеллектуальными и морально-волевыми качествами, а также боевыми заслугами, то Российскую империю, возможно, ожидали бы иные перспективы.