Северный Кавказ и Крымская война 1853-1856 годов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Северный Кавказ и Крымская война 1853--1856 гг

Северный Кавказ в планах воюющих держав

Крымская война оказала большое влияние на ход происходивших на Северном Кавказе событий. Как известно, эта война возникла в результате обострившихся международных противоречий на Балканах, в Малой Азии и на Кавказе между Россией, с одной стороны, и западными державами - Англией и Францией - с другой. Речь шла прежде всего о борьбе за влияние на Османскую империю. Являясь продолжением захватнической политики царской России и капиталистических держав Запада, великодержавных претензий Османской империи, Крымская война носила несправедливый характер с обеих сторон. В то время как царизм стремился поставить под свой контроль Черноморские проливы и укрепить свои позиции на Балканах, английская и французская буржуазия в свою очередь стремилась к подчинению Османской империи своему влиянию. Наиболее агрессивные круги в Англии замышляли даже отторгнуть от России Крым, Кавказ и другие районы. В качестве орудия своих агрессивных планов Англия использовала Оттоманскую Порту, правящие круги которой, в свою очередь, преследовали свои реваншистские, захватнические цели в отношении северного побережья Черного моря, Крыма и Кавказа. «Моя заветная цель в войне, начинающейся против России,-- откровенно писал в марте 1854 г. Пальмерстон, - такова: Аландские острова и Финляндию отдать Швеции; часть остзейских провинций России у Балтийского моря передать Пруссии; восстановить самостоятельное королевство Польское как барьер между Германией и Россией. Валахию, Молдавию и устье Дуная отдать Австрии.. Крым, Черкесию и Грузию отдать Турция, а Черкесию либо сделать независимой, либо передать под суверенитет султана»1.

Английский проект ослабления и расчленения России, выдвинутый Пальмерстоном, отнюдь не отвечал интересам Франции, которой «не хотелось ни слишком усиливать Англию, ни сверх меры ослаблять Россию». Но замыслы Пальмерстона включали в себя привлечение новых союзников в лице Австрии, Швеции, Пруссии, Польши, Сардинии и кавказских горцев. Поэтому Наполеон III вначале не возражал относительно «пальмерстоновской фантастической идеи раздела России» 2.

В военных планах союзников Северному Кавказу отводилось чрезвычайно важное место, поскольку он имел огромное стратегическое значение, кроме того, здесь еще продолжалось движение горцев под предводительством Шамиля.

Британская печать выдвигала проекты создания на Северном Кавказе марионеточного государства под названием «Черкесия», которое находилось бы либо под протекторатом Турции, либо - Англии. Предполагалось отторгнуть от России все закавказские провинции, расчленить Грузию «наподобие Дунайских княжеств» и «под протекторатом Англии и Порты организовать отдельные княжества: Грузию, Мингрелию, Имеретию, Гурию, Армению. Возвратить Ирану и Порте те части, которые были присоединены к России Гюлистанским и Адрианопольским трактатами»3. Английская газета «Тайме» прямо заявляла, что «граница России на Кавказе должна проходить к северу от Терека и Кубани» 4.

В стремлении использовать в войне против России кавказских горцев участники крымской коалиции сразу же нашли общий язык 5. Турецкое и англо-французское командование пытались установить связи с руководителями освободительного движения горцев. Особенно большие надежды союзники возлагали па Шамиля и его наиба Мухаммед-Амина.

Учитывая, что основные силы русских войск на Кавказе были заняты подавлением движения горцев, союзники наметили именно здесь нанести один пз ударов по России. Начиная войну, правительства Англии, Франции надеялись, что им удастся с помощью Османской империи и горцев комбинированным ударом - с фронта и тыла - разгромить русские войска на Кавказе и отбросить их за Кубань и Терек. Так было решено «в совете союзных держав» 6.

Ф. Энгельс, внимательно следивший за развертывающимися событиями на Кавказском театре войны, писал, что продвижение турецких войск «вперед в сторону Кавказского хребта - будь то из Батума или Эрзерума - в случае успеха обеспечит им прямую связь с их союзниками, горцами, и позволит сразу же отрезать от России, по крайней мере с суши, русскую армию, находящуюся на Южном Кавказе, что может привести к полному уничтожению этой армии» 7.

Провал планов Англии и Порты использования горцев в войне против России. На военном совете, состоявшемся с участием английского посла Стратфорда Редклифа, было решено, что в Азии надо начать как можно скорее наступательную войну, чтобы «поднять черкесов и дагестанцев» 8. К народам Северного Кавказа были отправлены десятки османских и английских эмиссаров с письмами и воззваниями, проникнутыми духом фанатизма и традиционным призывом к «священной войне» против России 9.

Командование Порты рассчитывало на легкую победу в Азии. Четыре корпуса Анатолийской армии, сосредоточенные в Батуме, Ардагане, Карее и Баязете, должны были смять пограничные отряды русских и наступать на Тифлис - главный административный центр Кавказа. Вместе с тем с севера на Тифлис ожидалось наступление отрядов Шамиля. Османский флот должен был высадить на Кавказском побережье Черного моря крупный десант с задачей идти на соединение с отрядами Магомед-Амина и перерезать коммуникации противника. После этого разгром кордонов, растянутых на сотни километров вокруг Кавказского хребта, представлялся неминуемым 10. Но эти планы не осуществились. Ни попытка Магомед-Амина с 10-тысячным отрядом конных и пеших горцев в июле 1853 г. овладеть Карачаем и создать здесь операционную базу, откуда он мог бы свободно через Кабарду и Осетию соединиться с Шамилем, ни нападение 8-тысячного отряда горцев на укрепления Гостагаевское и Тенгинское не увенчались успехом. За несколько месяцев до начала Крымской войны сам Шамиль сделал неудачную иопытку с 7- тысячным отрядом прорваться через Лезгинскую военную линию в Закавказье.

Однако эти действия Магомед-Амина и Шамиля сильно встревожила российское командование на Кавказе. Наместник кн. М. С. Воронцов, предупреждая петербургские власти об отсутствии сил и средств для обороны Закавказья от османских войск и отрядов горцев, просил об отправке на Кавказ хотя бы одной пехотной дивизии. Серьезную тревогу вызывало и положение царских войск на Черноморском побережье Кавказа. Многочисленные гарнизоны, разбросанные по слабым фортам в укреплениям побережья, из-за отсутствия сухопутного сообщения были совершенно разобщены и оторваны друг от друга. В случае блокады вражеским флотом с моря им нельзя было оказать никакой помощи.

Учитывая все это, перед самым началом Крымской войны из Севастополя морем на Кавказ была переброшена 13-я пехотная дивизия. Это позволило кавказскому командованию сформировать 30-тысячный действующий корпус, отряды которого усилили гарнизоны пограничных крепостей.

Осенью 1853 г. Османская империя под давлением Англии объявила войну и начала военные действия на Дунае и Кавказе. Однако военная кампания 1853 г. в Закавказье закончилась крушением стратегических планов османов. Две блистательные победы русских войск под Ахалцихом (26 ноября) п у сел. Баш-Кадыкляр (1 декабря) окончательно разрушили надежды Порты захватить Кавказ одним ударом 11. Угроза высадки османских войск на Кавказском побережье Черного моря была устранена после того, как 30 ноября 1853 г. русская эскадра под командованием выдающегося флотоводца П. С. Нахимова уничтожила в Синопской бухте флот Порты, состоявший из 14 кораблей с десантом, подготовленным для нападения на Сухум и соединения с горцами.

После Синопа международная обстановка еще более осложнилась. В Черное море вошла англо-французская эскадра, а в марте 1854 г. обе державы официально объявили воину России. В этой сложной обстановке Николай I приказал эвакуировать русские гарнизоны и взорвать форты по Черноморской береговой линии. Из этих укреплений считалось возможным защищать только крепости с наиболее сильными гарнизонами и артиллерией--Анапу, Новороссийск. Геленджик и Сухум. Крепости эти соединялись сухопутным сообщением с Черноморской кордонной линией на Кубани, а их гарнизоны в случае необходимости могли отойти в глубь территории. В статье о положении на русско-турецком театре военных действий К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что русские «оставили почти все своп крепости на восточном берегу Черного моря не из боязни союзного флота, а для усиления своей армии в Грузии» 12.

После ликвидации укреплений почти все кавказское побережье Черного моря оказалось открытым для союзного флота п десантных войск. Специально выделенная эскадра союзного флота под командованием английского контр-адмирала Лайонса, хорошо знавшего Кавказское побережье еще с 30-х годов, должна была разрушить оставшиеся русские форты и основать небольшую базу для кораблей союзников, которая могла бы служить для связи с местным населением 13.

5 мая 1854 г. Лайонс сначала направил эскадру к берегам Крыма, а затем Кавказа. Одновременно к побережью Кавказа был отправлен я флот Порты, в задачу которого входила доставка горцам боеприпасов и вооружения (6 пушек, 250 снарядов, 6 тыс. ружей, около 500 ящиков с картечью и 75 тыс. зажигательных ракет). «Тем временем два линейных корабля (винтовых парохода) и семь паровых фрегатов,- писал Ф. Энгельс,- находятся па пути в Черкесию. Им было поручено разведать берега Крыма, а затем - разрушить форты на черкесском побережье,.. Эскадра под командой контрадмирала Лайонса должна была в это самое время вступить в связь с черкесами, в особенности с вождем их Шамилем. Что контрадмирал Лайонс должен сообщить Шамилю, достоверно не известно; одно несомненно, что он не может доставить ему того, в чем тот наиболее нуждается, т. е. оружия и боевых припасов... Одновременно мы узнаем, что сюда же плывет турецкий флот, который везет черкесам все необходимое для вооружения» '*. В то же время французский капитан Модюи пытался добраться до Дагестана, чтобы там встретиться с Шамилем и «заставить шейха, - говоря словами турецкого офицера Осман-бея, - принять участие в нашу пользу, атакуя русских с тыла» 15. Установить непосредственные связи с Шамилем союзникам не удалось, но с Магомед-Амином они неоднократно вели переговоры о совместных действиях против России.

Магомед-Амин стремился воспользоваться создавшейся благоприятной внешнеполитической обстановкой, чтобы с помощью Османской империи и западных держав укрепить свою власть среди горцев Закубанья и распространить мюридизм по всему СевероЗападному Кавказу. Ориентация Магомед-Амина и феодально-клерикальной верхушки на Порту не отвечала интересам широкой массы местного населения, в результате чего адыги п другие народы Закубанья в большинстве своем заняли пассивную и даже негативную позицию по отношению к планам Магомед-Амина.

В переговорах с союзниками Магомед-Амин преувеличивал свои возможности как руководителя движения закубанских горцев. В действительности власть п авторитет его были непрочны. Очевидцы откровенно писали оо этом. Французский капитан, отправленный маршалом Сент-Арно в июле 1854 г. для личных переговоров с Магомед-Амином, писал: «Я не знал тогда, кем был в точности наиб... судя по явной почтительности, которая его окружала, я полагал его подлинным вождем этих отцов племен, которые его сопровождали, позже я узнал, что он был ничем. Наиб был для них объектом уважения, по находился среди них только для того, чтобы просить их помощи; он просил, а не командовал». Командир французского военного корабля «Шарлемань», участвовавшего в поиске эскадры Лайонса вдоль Черноморского побережья Кавказа, доносил в ставку союзного командования: «нет согласия между старшинами прибрежных горских племен», с которыми входил он в сношение16.

В июле 1854 г. Магомед-Амин (Наиб-паша, Эмин-бей, как его именовали в турецкой и европейской прессе того времени) во главе черкесских посланцев по приглашению союзного командования выезжал в их ставку в г. Варну для переговоров о совместных действиях против России. Союзники устроили черкесским посланцам торжественный прием, чтобы показать им силу и мощь свою. «Проезжая мимо Варны,-- рассказывает в своих воспоминаниях наиб,-- мы встретили французские и английские войска у крепости, и они все салютовали нам выстрелами из пушек с каждой батареи. Со мною тогда было около 70-ти черкесских князей» 17 Прибытию черкесских посланцев в Варну союзники придавали большое военное п политическое значение. В это время в военных кругах Англии и Франции не было единого мнения в вопросе, куда направить основные силы союзных войск - в Крым пли на Кавказ 18.

Однако после дебатов было решено направить союзную экспедиционную армию не на Кавказ, а в Крым, где англо-французские стратеги надеялись на легкую победу. Маршал Сент- Арно хвастливо заявил: «Лишь только я высажусь в Крыму и бог пошлет нам несколько часов штиля - кончено: я владею Севастополем и Крымом»19 вместе с тем французский маршал не думал отказываться и от боевых деиствий на Черноморском побережье Кавказа, надеясь на помощь горцев: «Анапа, - писал он, - в моих руках» 20.

В планах англо-франко-османского командования Анапа имела исключительно важное военное и политическое значение, падение этой крепости должно было нанести смертельный удар России на Северном Кавказе. «От Анапы, - писала газета „Таймс",-зависит стратегическое сообщение между так называемой Кубанской линией и областями к югу от Кавказа. Анапа не только ворота к русским владениям на Кавказе и в Крыму, но один из ключей к Азовскому морю. Следовательно, когда эта крепость окажется в руках союзников, произойдет общее восстание различных кавказских племен... Падение Анапы отдало бы в руки союзников большую русскую военную дорогу, проложенную через Кавказ, и дало бы возможность Шамилю завязать непосредственные сношения с племенами на Черноморском побережье» 21.

Согласно планам союзного командования появление англо-французского и османского флотов у берегов Кавказа должно было «послужить сигналом генерального наступления против русских» 22. Европейскими генералами при османском командовании был разработан план наступления войск Порты через Ахалкалаки и Ахалцых к Сурамскому перевалу с тем, чтобы соединиться с Батумским корпусом Селим-паши, который из Батума должен был приблизиться к ним, идя через Кутаиси. Обеспечив себе таким образом сообщение с Черным морем, османские силы могли бы идти на Тифлис и по пути соединиться с отрядами Магомед-Амина. Одновременно со стороны Дагестана ожидалось наступление на Тифлис Шамиля. Союзники серьезно надеялись, что этим стратегическим ударом с фронта и тыла им удастся положить начало конца «русскому владычеству на Кавказе» 23.

Военная кампания 1854 г. на Кавказском театре снова была проиграна Оттоманской Портой. Сначала русскими войсками 4 июня был разгромлен Батумский корпус Селим-паши у реки Чолок, где противник потерял до 4 тыс. человек. 24 июля у селения Кюрук-Дара русские нанесли поражение главному корпусу османов. Это сражение ликвидировало Анатолийскую армию султана как активную боевую силу. Неудачным был и поход отрядов Шамиля в начале июля 1854 г. в Грузию на соединение с султанскими войсками.

Полностью провалились планы союзников «объединить против России все черкесские племена». Адыги и другие горцы Закубанья с недоверием отнеслись к антирусской деятельности османских и англо-французских агентов. В донесениях русского командования на Кавказе неоднократно сообщалось «о колеблющемся мнении горцев насчет подачи помощи туркам». Горцы, боровшиеся за свою независимость и сами нуждавшиеся во внешней помощи, были «немало удивлены тем, что эти же самые турки через своих агентов требуют у них помощи». Это недоверие проявлялось не только со стороны масс горского населения, но и части феодалов, которые «нерадушно принимали английского, французского и турецкого чиновников, приезжавших к ним на совещание» и «под разными предлогами уклонялись от всех их требований для содействия им в теперешней войне против русских»24. Поэтому все попытки Сефер-бея, находившегося в Сухуми с весны 1854 г. в звании султанского паши, набрать черкесское ополчение и направить его в Западную Грузию для присоединения к Батумскому корпусу не увенчались успехом25.

Готовясь к новой военной кампании 1855 г. на Кавказе, союзное командование продолжало надеяться на активные действия кавказских горцев, а главное, на «непременное соединение с Шамилем и совместные с ним действия» - В это время «Шамиль официально получил от Порты звание генералиссимуса черкесской и грузинской армии.»27. Ему обещано было также при взятии Тифлиса присвоить «титул короля Закавказского» 28. Однако желанного союзники не достигли. Как увидим ниже, Шамиль не предпринимал активных военных действий. С недовернем и осторожностью стал относиться к союзникам и Магомед-Амин. «Мне кажется, - писал английский посол в Константинополе лорд Редклиф Вильямсу 23 сентября 1854 г., - что Шамиль - это фанатик и варвар, с которым не только нам, но даже и Порте трудно будет установить какие-либо достойные уважения отношения. Его наиб в Черкесии - такой же» 29. Из этих слов видно, каким было действительное мнение английских дипломатов о Шамиле.

В марте 1855 г. в Сухуме высадился первый десантный отряд османских войск под начальством Мустафа-паши, которого султанское правительство назначило наместником всего Западного Кавказа, от Кобулети до Анапы, присвоив ему звание «маршала земли черкесов и Батумской армии» 30. Свою деятельность Мустафа-паша начал с того, что приказал Сефер-бею собрать ополчение из горцев и держать его в постоянной готовности к походу. В Сухуме ожидалось прибытие до 20 тыс. османских войск, с которыми Мустафа-паша намеревался предпринять вторжение в Мпнгрелпю и Гурию, и тогда же «по воле султана и Шамиль обязан был сделать движение в Грузию». Сефер-бей с отрядом горцев должен был наступать со стороны Черкесии. Наступательные действия турецких войск и кавказских горцев предполагалось открыть в случае успеха союзных десантных войск в Крыму 31.

Для того чтобы ускорить сборы горского ополчения, Мустафа-паша отправил в Черкеспю своего агента Хаджи-Исмаила, который призывал адыгов принять подданство Турции и выступить против России. Однако основная масса адыгского населения и на этот раз отрицательно отнеслась к призывам турецких агентов. Мустафа-паша доносил в Стамбул, что Хаджи-Исмаил, посланный для приведения к присяге горцев, «не смог исполнить возложенного на него поручения» .

Пассивность горцев в годы Крымской войны имела глубокие причины. Горцев связывали крупные военные силы царизма. По словам такого знатока Кавказа, как генерал Р. А. Фадеев, до 200 тыс. чел. ко времени Крымской войны вели «тесное десятилетнее обложение» подвластной Шамилю нагорной территории; отсечение ее от источников всего необходимого на плоскости уже ослабило сопротивление горцев. Власть Шамиля подрывали и противоречия внутри движения. По словам того же автора, «поборники ее сделались значительными людьми и заняли место аристократии, вырезанной ими в тридцатых годах», а народ, «на первых порах предавшийся всею душою новому учению, охладел к нему, когда испытал на деле чудовищный деспотизм управления, обещанного ему вначале как идеал земной жизни» 33. Сложившаяся военнотеократическая организация власти имамата, создание укреплений, пороховых и литейных мастерских и преимущества обороны в горах позволяли Шамилю еще долго вести борьбу. Себя он считал вполне самостоятельным правителем, хотел превратить свою власть в наследственную и даже назначил себе преемником своего сына. Признавая султана духовным главою всех «правоверных», Шамиль высоко ценил свою независимость. Перспектива попасть в подданство Османской империи не увлекала его.

Некоторые царские генералы приписывали ему стремление прорваться через Лезгинскую линию к югу на соединение с османскими войсками но бесспорных доказательств таких устремлений на самом деле нет. Султан слал к нему фирманы и воззвания и получал призывы Шамиля 0 помощи, но удаление значительных сил вдаль от центра имамата вряд ли входило в возможности и намерения Шамиля.

Вообще в ходе Крымской войны горцы так и не предприняли против царских войск сколько-нибудь значительных действий (за исключением вторжения семитысячного отряда в кахетинские селения в 1853 г.) 35- перспектива присоединения к Турции, по-видимому, не приводила их и восторг .

Об этом же ясно говорит поведение горцев на Северо-Западном Кавказе. В 1855 г. абадзехи не отозвались на призывы Мухаммед-Эмина и английских агентов выступить против русских. В 1855 г. Сефер-бей и начальник османского отряда, занявшего Анапу, побуждали черкесов соединиться с ними, но те не пошли.

Когда османский военачальник Омер-паша с войском высадился в Абхазии, горцы заявили ему, что выступают против царских властей не для того, чтобы подчиниться султанским или западным чиновникам37, и не впускали к себе в горы эмиссаров союзников. После разочарования горцев в лживых обещаниях турок обращения кн. М. С. Воронцова к горцам встретили широкий отклик 38. Роль английских и султанских подстрекательств в движении горцев вообще не следует преувеличивать. Поднять горское население на всеобщую войну против России в 1853-1856 гг. ни Порта, ни союзники не смогли39.

После войны все больше горцев отходило от Шамиля, а в 1858 г., узнав о поражении его у Владикавказа, «все нагорное чеченское население, общество за обществом, восстало против мюридизма». В Чечне за Шамилем осталась только Ичкерия.

Более важные военные действия происходили в Закавказье, где царское командование сосредоточило около 40 тыс. человек. В июне 1855 г. русские войска завершили окружение Карса и провели удачные операции у Баязета.

Героическая оборона Севастополя, сковавшая основные силы противника, не дала возможности англо-французскому командованию оказать сколько-нибудь значительную помощь султанским войскам в Азии. Но часть османских войск из Крыма была направлена на Кавказский театр военных действий. Десантный корпус под командованием Омер-пашп должен был нанести удар по русским войскам со стороны Западной Грузин и создать угрозу Тифлису. Одновременно союзники готовились снова предпринять экспедицию в Анапу с целью соединения с отрядами Магомед-Амина и Шамиля для напесения совместных ударов по опорным пунктам и кордонным линиям русских на Северном Кавказе п захвата важнейших коммуникационных путей, соединяющих Северный Кавказ с Закавказьем.

Сначала союзники приступили к военным операциям в Керченском проливе, стараясь отрезать Крым от Азовского моря и Кавказа. С этой целью 13 мая 1855 г. англо-французские войска заняли Керчь, 15 мая Новороссийск и 21 мая Анапу. Русское командование на Кавказе решило, опираясь на укрепления Черноморской кордонной линии, оборонять лишь территорию, расположенную к северу от Кубани, сократить линию обороны и побудить неприятеля оторваться от портов Черноморского побережья. Оценивая такую тактику, Ф. Энгельс заметил: «Россия жертвует своим побережьем, флотом и частью войск для того, чтобы окончательно вовлечь западные державы в это противоречащее всякой стратегии движение» .

В течение лета 1855 г. Мустафа-паша и Сефер-бей, находившиеся в Анапе с отрядом турецких войск, продолжали безуспешные попытки поднять всех адыгов против России. На этом настаивали Порта и англофранцузское командование. Но адыги не хотели «слушать об англо- французах». «Горцев приезжает в Анапу много, - сообщает современник, - но с европейцами они скорее во враждебном, чем дружественном расположении» 41.

Не удалась и попытка английских агентов Лонгворта и Белла с помощью Сефер-бея сформировать черкесскую конницу в составе 6 тыс. человек с английским вооружением. чтобы направить ее в Крым42. Делая обзор положения на Кавказском театре войны, К. Маркс и Ф. Энгельс 17 августа 1855 г. писали о горцах: «На Кавказе полное затишье... Перспектива присоединения к Турции, по-видимому, отнюдь не приводит их (черкесов. - Авт.) в восторг» 43. Но союзники продолжали своп попытки. Кабинет Пальмерстона заявил, что Англия «желает независимости Черкесии». К адыгам от имени султана была послана публичная декларация в виде фирмана, в которой говорилось: «Освободить в этой войне с Россией земли Черкесии - есть цель и пожелания моей Высокой Порты и моих сердечных союзников - правительств Англии и Франции» 44. Но горцы не поддались на эти посулы: им уже «были известны манеры дипломатии» Порты и западных держав, и «они отлично понимали, что над ними насмехаются».

После падения Севастополя (8 сентября 1855 г.) союзники и Порта приступили к военным действиям в районе Таманского полуострова, а затем и в Западной Грузин. Сефер-бей с небольшим отрядом горских феодалов попытался содействовать союзным десантным войскам. Основная же масса адыгов решительно отказалась его поддерживать. В результате таманская экспедиция союзников, начатая ими высадкой войск в Фанагории н довольно решительными действиями у Темрюка, оказалась безрезультатной. Под ударами русских войск союзники вынуждены были оставить Фанагорию и, поспешно сев на суда, отправиться в Керчь.

Находившийся при штабе Омер-паши английский советник Л. Олифант отмечал, что черкесы после первого знакомства в Анапе с чиновниками султана, старавшимися подчинить их Порте, «остыли к союзникам, смотрели на них с недоверием и обнаруживали единственное желание, чтобы их оставили в покое» 46.

Убедившись, что Сефер-бей не пользуется авторитетом и влиянием у основной массы адыгских народов, союзники переключили свое внимание на Магомед-Амина в надежде, что он создаст многотысячное черкесское ополчение и выступит против русских войск.

В сентябре 1855 г. турецкий главнокомандующий Омер-паша установил тесный контакт с Магомед-Амином, провозгласил его начальником всех горских ополчений Западного Кавказа, присвоил ему звание паши и подарил генеральские эполеты, а Шамиля произвел в чин мушира (маршала) османской службы. В знак преданности султану они обязаны были выступить со своими отрядами на соединение с армией Омер-паши для действий в Закавказье. Магомед-Амин обещал собрать 40-тысячное горское ополчение, из которых 20 тыс. было бы черкесской конницы. Но когда наиб приступил к сбору ополчения, то основная масса адыгов отказалась и потребовала, чтобы их «оставили в покое»47

По-прежнему бездействовал и Шамиль. В то же время много горцев-добровольцев из адыгов, абазинцев, осетин, балкарцев, карачаевцев и других народов Северного Кавказа участвовало в боях против союзных войск. Ополчения и иррегулярные отряды, сформированные из кавказских горцев, приняли участие во многих боевых действиях русских войск и оказывали эффективную вооруженную помощь в борьбе с противником. Численность национальных воинских формирований только в кампании 1855 г. на Кавказском театре достигла 30 тыс. человек, в том числе до 12 тыс. из народов Северного Кавказа18. Полностью провалились надежды союзников на всеобщее восстание кавказских горцев против России. Официальные документы подтверждают, что с обще го единодушного... восстания не последовало, и англо-французы не получили от них (т. е. горцев. - Авт.) того содействия, которого ожидали».

Не оправдались надежды союзников на горцев Дагестана и Чечни. Не случайно начальник Главного штаба британской армии генерал-лейтенант Виндаш после войны заявил: «Вообще надо сказать, что кавказские горцы, в особенности Шамиль, обманули наши ожидания» 49.

Более того, население Северного Кавказа привлекалось к военным действиям против османских войск. Царские власти сформировали несколько сотен милиции из осетин, балкарцев, кабардинцев, абазинцев, карачаевцев и черкесов, в большинстве людей «простого звания». Они принимали участие в боях под Карсом и в других местах, как и ополченцы из грузин и азербайджанцев50. Многие горцы были офицерами и «нижними чинами» царской армии.

Основные силы Кавказского корпуса под командованием генерал-лейтенанта Н. Н. Муравьева заняли Каре. «Этим, - писал Ф. Энгельс, - заканчивается третья удачная кампания русских в Азии: Каре и его пашалык завоеваны; Мингрелия освобождена от неприятеля; последний остаток турецкой действующей армии - армия Омер-паши - значительно ослаблен как в численном, так и в моральном отношении... И если сопоставить эти успехи и действительные завоевания с тем фактом, что союзники заняли южную сторону Севастополя, Керчь, Кинбури, Евпаторию и несколько фортов на Кавказском побережье, то станет ясно, что достижения союзников фактически не так уж велики...51

Несмотря на проигранную кампанию 1855 г. в Азии, союзники разрабатывали новый план наступления в глубь Кавказа. Особую активность в этом отношении проявляла Англия. После взятия Севастополя английский штаб намеревался немедленно начать завоевание Кавказа одновременными движениями войск из Турции против Закавказья и с Черноморского и Каспийского побережий против Северного Кавказа52. По мнению Главного штаба английской армии, предполагалось разделить союзническую армию на две части и направить английские войска на Кавказ, а французские -- в Бессарабию. В Крыму же предполагалось оставить пьемонтцев, османские регулярные войска, английский Иностранный легион и некоторые части французских войск 53.

Английское правительство особенно желало начать военные действия против русской Кавказской армии, взять обратно Каре и двинуться далее, чтобы кампания 1857 г. закончилась полным изгнанием русских с Кавказа. Часть правящих кругов Англии и Порты мечтала о всеобщем восстании народов Кавказа против России. Шамилю же отводилась задача занять главный путь сообщения через Кавказский хребет - Военно-Грузинскую дорогу. Но начавшиеся в феврале 1856 г. мирные переговоры между союзниками и Россией показали химеричность этих замыслов.

Действиям русских войск и политике России благоприятствовали спокойное положение на иранской границе и обострение противоречий шахского Ирана с Англией и Турцией. Между союзниками тоже имелись трения и разногласия. Вспомним, что османский паша опасался передать Анапу английскому и французскому флоту. Британское правительство и его агенты на Кавказе носились с планом образования «независимой» Черкесии под английским контролем, но Наполеон III был против утверждения на Кавказе английского влияния и не хотел посылать подкрепления Омер-паше54. По той же причине британские планы насчет «Черкесии» не получили поддержки Франции и на Парижских переговорах о мире 1856 г.

Северокавказские проблемы на Парижском конгрессе 1856 г. Острая дипломатическая борьба на Парижском конгрессе касалась не только балканских, но и кавказских проблем. Английские и османские представители хотели пересмотреть Адрианопольский трактат и создать на Северном Кавказе буферное государство под общим названием «Черкесия». «Намерение государей, - говорится в одном из писем султана к Шамилю, - насчет дагестанских и черкесских жителей есть то, что сделать самовластное государство при вашем содействии и силою ваших сабель, и по милости бога вы будете государь по примеру европейских сильных государей» 55.

Еще при обсуждении на Венской конференции 1855 г. прелиминарных условий мира английский уполномоченный Джон Рассел «намеревался добиться запрета строительства русских фортов в Черкесии», а представитель Порты Али-паша заявил о «возможной независимости Черкесии и Дагестана» 56. Но еще большую роль играл этот вопрос в окончательных переговорах о мире, начатых поздней осенью, уже после падения Севастополя. Английские уполномоченные заговорили теперь об отторжении от России Закавказья и Северного Кавказа. Однако правящие круги Англии просчитались. Русский уполномоченный гр. А. Ф. Орлов, умело используя противоречия между Англией и Францией и опираясь на трактаты, заключенные между Россией и

Портой, отклонил притязания Великобритании

Поражение английской дипломатии по северокавказскому вопросу вызвало бурную реакцию в правящих кругах Англии. При обсуждении ратификации Парижского договора палатой лордов 5 мая 1856 г. наиболее агрессивно настроенные ораторы выступили с резкими обвинениями в адрес британского Министерства иностранных дел за то, что оно не смогло отстоять на Парижском конгрессе «независимость» Черкесии как якобы «барьера» на пути «русской агрессии в Индию, Иран и Турцию» 57 Некоторые из членов палаты лордов были против ратификации Парижского договора и настаивали на продолжении войны именно потому, что северокавказские дела не были решены в пользу Англии 58.

Стараясь оправдаться в неудаче по северокавказскому вопросу, министр иностранных дел Великобритании лорд Кларендон заявил в палате лордов, что нельзя было требовать от России отказаться от Адрианопольского трактата и отстаивать «самостоятельность» Черкесии, так как Шамиль «не обнаружил во время войны желания примкнуть к союзникам»

Во время Парижского конгресса Сефер-бей по указке английского кабинета и Порты отправил в Константинополь депутацию из 250 человек с поручением «просить о присоединении Черкесии к Оттоманская империи» В переписке с русским командованием на Кавказе он заявлял, что ждет результата конгресса, который якобы признает Черкесию «независимой» страной Прибывшим в Константинополь посланцам черкесской феодально-клерикальной верхушки султан обещал покровительство, если они «примут присягу на подданство ему и станут безусловно повиноваться поставленному над ними начальнику, и что английские, французские и турецкие суда будут наблюдать за ними в Черном море и не допускать предпринимать горцев военных действий» 61.

Неудивительно, что во время войны вывоз на продажу невольников, в том числе и русских пленных, на судах османских работорговцев усилился. Контрабандная торговля продолжалась там и после заключения мира. В 1857 г. русское крейсерство у кавказских берегов возобновилось. У России осталось тогда лишь несколько небольших военных судов, но им иногда удавалось захватывать кочермы контрабандистов", хотя большая часть их ускользала незамеченной. Множество османских ко-черм и сандалов причаливали в Вардане, Туапсе и около Геленджика. На них привозились порох, свинец, штуцеры, а иногда и пушки, что стало особенно беспокоить царское командование. Османские власти официально запрещали эту контрабанду, но на деле ей покровительствовали.

Такие факты были возможны потому, что, хотя по условиям Парижского мира 1856 г. Россия получила обратно Черноморское побережье Кавказа, позиции ее на Черном море были сильно ослаблены. Статьи договора о нейтрализации Черного моря, запрещении держать там военные корабли и строить на побережье укрепления были для России самыми тяжелыми. Они лишали ее возможности защищать южные границы от противника, который мог появиться в Черном море через Проливы (на которые нейтрализация не распространялась), создавали угрозу для развития черноморской торговли России через Проливы. Правящие круги Англии и Османской империи, которых не оставляла мысль оттеснить Россию за Кубань и Терек, получили возможность вести свою подстрекательскую деятельность на Северном Кавказе.

Завершающий этап движения горцев

Военные действия царских войск в Дагестане и Чечне. Пленение Шамиля. Как мы видели, во время Крымской войны, несмотря на все старания, правящим кругам Порты, Англии п Франции не удалось поднять горцев Северо-Восточного Кавказа против России. Тщетными оказались и их стремления активизировать и координировать действия Шамиля. В течение всей войны Шамилю ни разу не удалось сплотить вокруг себя горцев. Только однажды, в 1854 г.. во главе большого отряда он вступил в Кахетию, имея решительные намерения, но позже в своем письме в Турцию писал: «Мы до сих пор запоздали выступить в путь вследствие того, что мы хотели разъяснения и советов... привлечь на свою сторону окружающих нас ханов и их людей. Если говорить о них, то они отошли и отдалились от нас. Они открыто говорят, что не отдалятся от русских... После того как мы потеряли надежду на них... мы во главе мусульманского войска выступили в путь... и остановились на границе Грузии. Мы ожидали вас, что вы придете... Но после того как вы не подошли, мы не стали ожидать вас и вступили в бой с гяурами... Мы забрали у них много пленных п заняли много крепостей»63. На самом деле Шамиль потерпел поражение близ грузинского сел.

Шильды. Только отряду, возглавляемому Гази-Магомедом, удалось проникнуть в Цинандали и захватить жен князей Чавчавадзе и Орбелиани вместе с детьми и прислугой (всего 20 человек).Впоследствии их обменяли на старшего сына Шамиля- Джамалутдина.

Однако, говоря о происках Оттоманской Порты на Северо-Восточном Кавказе и выступлениях Шамиля в сторону Закавказья, следует особо подчеркнуть, что правящие круги Порты, как и всегда, не заботились о трудящихся горцах и не собирались оказывать им помощь и поддержку Султан и его окружение стремились только использовать горцев против России, чтобы ослабить своего противника. Что же касается простых горцев, в том числе и участников похода в Закавказье, то они и не помышляли подчинить свою родину султану.

Главнокомандующий на Кавказе генерал Н. Н. Муравьев писал, что горцам «равно противно было всякое иго» и введение порядков, которые они могли ожидать от султана, было бы так же «тягостно» для них64. Шамиль не был сторонником присоединения Дагестана к Османской империи.

Налаживая отношения с султаном, он пытался лишь получить от Порты поддержку вооружением. «По показаниям некоторых лиц, хорошо знавших Шамиля, - писал Н. Дубровин, - видно, что он не желал соединиться с турками, так как по мусульманскому закону имамство его прекратилось бы с того момента, когда он вступил бы в связь с единоверным имамом правоверных - султаном», ибо имам может быть только там, где «мусульманское племя окружено со всех сторон иноверцами, совершенно отдаленно от остальных мусульман» 65. О нежелании Шамиля примкнуть к союзникам говорил, выступая в английском парламенте, лорд Кларендон. И действительно, Шамиль после 1854 г. до конца войны не предпринимал активных действий.

Конечно, эта пассивность определялась и тем, что он был всецело занят критическим положением имамата. Народные массы, усталые и изнуренные, не желали больше нести жертвы, они стали переходить целыми сельскими обществами на сторону России. А власть имущие были заняты своими делами, торопясь нажиться и получше устроиться. Даже историограф имамата с сожалением отмечал: «И в то же время не было у глав и правителей ничего, кроме удаления и гордости, у имама - кроме опущения узды правления и подтверждения, у семьи имама - кроме расширения за пределы дозволенного имамом и припрятывания, у простого народа - кроме недовольства правителями и неодобрения этого припрятывания» 66.

В самом начале 1854 г. на сторону России со всеми своими родственниками перешел наиб Малой Чечни67, а в 1855 г. - часть чеченцев пыталась перейти на территорию, находящуюся под властью кавказского командования. Шамиль послал отряд, чтобы задержать чеченцев на переправах через реки Аргун и Джалка. Но подоспевшие к этому времени русские войска разбили его отряд. Какие бы меры ни принимал Шамиль, он не в силах был повлиять на горцев, поднять их на новую борьбу. Теперь горцы, по словам Н. А. Добролюбова, «готовы были при всякой возможности оставить» Шамиля 68.

В таком тяжелом положении Шамиль вновь обратился за помощью к иностранным государствам. Французскому послу в Константинополе он писал: «В настоящее время мы все еще воюем..., употребляя все наши силы... несмотря, что враг превышает нас численностью во много раз... Теперь все русские силы сосредоточены против нас... Они уже взяли несколько селений и построили там крепости. Умные, равно как и почетные лица страны просили меня обратиться к державам с ходатайством, чтобы во имя человечности они положили конец... Вот почему я прибегаю к содействию Вашего превосходительства и прошу представить е. и. в. настоящее ходатайство в надежде получить скорую помощь, которая поможет нам отбросить неприятеля; мы находимся на исходе наших сил»

Действительно, все шло к развязке. Начавшееся в конце 1856 г. наступление царских войск проходило успешно. В начале 1857 г. значительная часть Чечни была занята. В конце 1857 г. кн. Орбелиани нанес горцам сильное поражение в Аухе и Салатавии, занял Новый Буртунай. В 1857-- 1858 гг. почти вся Чечня была занята царскими войсками. Отряд генерала Евдокимова, заняв укрепленный аул Шатой, двинулся на Ведено. Здесь завязалась упорная борьба, в результате которой Шамиль вынужден был сдать укрепление и отступить в горы. «Таким образом, все вилайеты Чечни, - сообщает Ал-Карахи, - один за другим подпали под власть русских. Из жителей этих вилайетов никто не ушел с имамом, кроме одного наиба Османа»70. Тем временем наступавший с другой стороны отряд под командованием генерала Вревского занял территорию союзов сельских обществ Анцуха, Капучи, Богнода, Анкратль и др.

В июле 1858 г. главнокомандующий Кавказской армией кн. А. И. Барятинский дал приказ начать наступление на Дагестан с трех сторон. К лету 1859 г. царские войска проникли в глубь гор. Рассказывая об этих событиях, Гаджи-Али писал: «Главнокомандующий выступил через Чечню и, остановившись на возвышенностях Андийских, призывал разрабатывать дороги. Народ толпами с покорностью стал приходить к нему. Сначала народ, а потом и сами наибы начали вести переговоры с пограничниками, русскими начальниками, которые ласково принимали их, делали им щедрые подарки»71. Более того, широкие массы теперь не только стали отходить от Шамиля, но и оказывали ему сопротивление. Несколько раз устраивали даже нападение на его обоз. И тем не менее, главнокомандующего торопили. В письме к генералу Барятинскому канцлер кн. А. М. Горчаков писал: «Шамиль имеет своего агента в Константинополе. Агент этот явился к кн. Лобанову, выразил желание вступить в переговоры и спросил, входит ли в виды императорского правительства соглашение с Шамилем и на каких условиях. ...Политический горизонт, дорогой князь, далеко не ясен. Свидание в Виллафранке может привести к новым комбинациям... Весьма возможно, что цюрихские переговоры будут иметь последствием конгресс или европейскую конференцию, которая займется решением весьма важных вопросов, касающихся всеобщего равновесия и взаимных отношений великих держав. Если бы Вы дали нам мир на Кавказе, Россия приобрела бы сразу одним этим обстоятельством в десять раз больше веса в совещаниях Европы» военный царский войско пленение

Однако переговоры не были начаты. Да в этом и не было надобности, поскольку имамат Шамиля стремительно распадался. В июле 1859 г. бывший сподвижник и наиб Шамиля Кибит- Магомед сообщил генерал-майору Врангелю о задержке мюршида Джамалутдина. 2 августа Даниял-бек сдался в Ирибе, причем выторговал у кавказского командования все свои старые феодальные привилегии и даже генеральский чин и ежегодную пенсию. Тогда же на сторону России перешло сельское общество Карата, его примеру последовали все аулы по Андийскому Койсу, почти все аварские села. Не находя нигде поддержки, Шамиль с 400 мюридами вынужден был отступить в аул Гуниб. Здесь он пытался оказать сопротивление, но, поняв безвыходность своего положения, вынужден был капитулировать. 25 августа 1859 г. кн. Барятинский доносил Александру II: «Гуниб взят, Шамиль в плену и отправлен в Петербург» Так завершилась многолетняя борьба горцев Дагестана и Чечни.

Рис. 12. Штурм аула Ведено -- одной из трех резиденций Шамиля Художник Т. Горшельт. Масло. XIX в.

Деятельность английских и османских эмиссаров среди горцев. Хотя Англия в результате Крымской войны и добилась ослабления России на Черном море и на Балканах, но планы союзников в отношении Кавказа, Крыма и других районов России осуществлены не были. Однако правящие круги Англии и Османской империи не отказались от надежды вытеснить Россию с Северо-Западного Кавказа.

Под тем предлогом, что будто бы по Парижскому миру европейские державы объявили кавказских горцев «независимыми и приняли их под свою защиту» , английские п османские эмиссары развернули среди горцев Северного Кавказа свою деятельность против России. Условия Парижского договора о нейтрализации Черного моря делали Черноморское побережье Кавказа, по существу, открытым для иностранного проникновения п контрабандной торговли. У русского правительства не было достаточных сил и средств в организации крейсерской службы вдоль побережья 74

Из османских агентов особенно большую активность развернул Сефер-бей Занов, находившийся в «Черкесии» еще со времен Крымской войны. Называя себя «главнокомандующим всеми горскими народами и начальником турецких сил в Анапе», он прилагал все усилия к тому, чтобы поднять горцев против России, призывал их «присягнуть султану на подданство», обещал скорую военную помощь со стороны Порты и Англии

В феврале 1857 г. в устье реки Туапсе английский пароход «Кенгуру» высадил отряд легионеров с бывшим полковником венгерской армии Яношем Бандья (Мехмед-бей). Отряд - около 200 человек - состоял в основном из польских п венгерских эмигрантов на османской службе. В посылке отряда главное участие принимал министр почт Порты Исмаил-паша и другие сановники султана и английские дипломаты. В числе их называли британского посланника в Константинополе лорда Стратфорда Редклиффа и великого визиря Мустафу Решид-пашу. Причастен был к этому делу и австрийский посланник в Константинополе Ирокеш-Остен. Исполнением всего дела руководил гр Замойскии Участником экспедиции был и поляк полковник Теофил Лапинский (Тефик-бей)-известный деятель польского национально-освободительного движения". Полковник уже турецкой армии, Бандья установил связь с Сефер-беем и горской феодальной верхушкой султанской ориентации, был провозглашен «главнокомандующим черкесских войск», а вскоре присвоил себе титул «главнокомандующего европейскими войсками на Кавказе». По прибытии в Черкессию Бандья «сразу же стал чем-то вроде начальника штаба у Сефер-паши»

Магомед-Амин занял осторожную позицию по отношению к англо-османскому отряду легионеров. Попытки руководителей отряда связаться с наибом и «найти в воинственных абадзехах поддержку в осуществлении своих планов» успеха не имели. Такое поведение Магомед- Амина объясняется недоверием, с которым основная масса закубанских горцев отнеслась к «европейскому отряду» легионеров. Вскоре началось массовое дезертирство, легионеры бежали «с твердым намерением никогда туда не возвращаться» 78. К началу 1860 г. «европейский отряд» прекратил свое существование. Османские чиновники объясняли членам российской миссии в Константинополе, что султанское правительство было совершенно непричастно к высадке и действиям этого отряда, хотя и знало о них. На деле Порта и британское правительство поощряли такие действия, но неофициально, снимая с себя ответственность79.

В начале 60-х годов XIX в. деятельность османских и английских посланцев на Северном Кавказе, особенно в Черкесии, вновь активизировалась. Созданные к этому времени в Лондоне и Константинополе «черкесские комитеты» под флагом защиты «независимой» Черкессии развернули широкую пропаганду против России, разжигали честолюбивые устремления правящих кругов Англии и Порты в отношении Кавказа, утверждали, что «ключ военного и торгового могущества Англии в Азии находится в Черкессии». Пропагандировалась старая версия о том, что Черкесия «защищает» Индию от «русской агрессии»80.

Лондонский и Константинопольский «черкесские комитеты» были связаны также с парижским центром польской дворянско-монархической эмиграции. «Черкесским комитетом» в Константинополе руководил английский полковник Джордан, тесно связанный с польской аристократической эмиграцией. Константинополь стал главным отправным пунктом снабжения кавказских горцев оружием и боеприпасами. «Константинополь, - писал царский посланник в донесении к наместнику на Кавказе в августе 1863 г., - составляет сборное место недоброжелательных нам старейшин непокорных горских племен, а также складочный пункт оружия, военных припасов и других принадлежностей, назначаемых врагами нашими к отправлению к кавказским берегам Черного моря. Здесь, под влиянием происков польских эмигрантов, кавказский вопрос все более и более привлекает к себе общественное внимание

Европы и становится орудием враждебной политической пропаганды»

При Константинопольском «черкесском комитете» был создан «Верховный национальный совет», призванный руководить горцами Северо-Западного Кавказа. Члены этого «совета» состояли из представителей Порты и черкесских эмигрантов. В начале 1861 г. «совет» направил в Черкесию посольство, которое объявило горцам, что имеет полномочия от Англии, Франции и Турции, правительства которых обещают всем горцам «свое покровительство от притеснений России и силой оружия заставят ее признать независимость Черкесии, если только черкесы, со своей стороны, объединят свои усилия и составят общий союз для войны с русскими» 82.

В 1862 г. была организована поездка в Константинополь, Париж и Лондон группы черкесских старшин из ориентировавшихся на Порту во главе с Измаил-Баракай-Ина-Дзиашем, присвоившим себе «исключительную роль дипломата». Он разыгрывал эту роль «довольно удачно, действуя на воображение своих единоверцев грамотами с множеством печатей и громкими именами главных деятелей Запада» и представил правительствам западных держав петицию с просьбой о покровительстве и военной помощи против России. По возвращении к Черкесию «послы» заявили, что «Европа расположена оказывать им помощь»83.

Для того, чтобы побудить английское правительство к более активным действиям в районе Черного моря, Лондонский «черкесский комитет» разработал три проекта: либо выслать торговый флот Англии, чтобы продемонстрировать права ее на свободную торговлю с Черкесией; либо выслать военные корабли под «черкесским флагом» для демонстрации «независимости» Черкесии; либо ограничиться посылкой оружия для горцев и высадкой на Кавказском побережье отрядов легионеров. Решили остановиться на третьем проекте.

Интерес к нему британского правительства и печати к «черкесам» особенно усилился во время назревания нового польского восстания 1863 г и попыток вмешательства западных держав. Уркварт продолжал сотрудничать с польскими эмигрантами, имевшими своих агентов в Константинополе. Они еще с 1860 г. побуждали шапсугских и убыхских феодалов просить Англию и Францию о помощи, но один из друзей Уркварта, польский граф Замойский, более трезво советовал им «стоять на собственных ногах», а иначе их постигнут «разочарование и бедствия». Особенно прохладной была позиция французского правительства85. Польские демократы считали «черкесские затеи» дворянской эмиграции ненужным отвлечением сил от освободительной борьбы в самой Польше.