Честные якобинцы: высокий сталинизм и социалистическая субъективность Михаила Лифшица и Андрея Платонова

Через некоторое время после разговора с Самбикиным у инженера происходит еще одно гротескное свидание с теперь уже калекой Честновой на квартире Комягина, причем последний в это время притворяется мертвым на полу. Как и прежде, секс оставляет желания Сарториуса неутоленными. На этот раз, однако, у главного героя есть еще одно прозрение:

«Сарториус прислонился лицом к оконному стеклу, наблюдая любимый город, каждую минуту растущий в будущее время, взволнованный работой, отрекающийся от себя, бредущий вперед с неузнаваемым и молодым лицом.

- Что я один?! Стану как город Москва» [Платонов 2010: 94-95.]

Вскоре после этого Сарториус идет на рынок, продает свой паспорт и покупает удостоверение Ивана Степановича Груняхина, начальника ОРСа какого-то «незначительного завода» [Платонов 2010: 103].

На первый взгляд трудно понять, что толкает Сарториуса на свой причудливый проект по самопреобразованию. На уровне платоновского сюжета решение Сарториуса превратиться в некую постоянно меняющуюся субъективность контрастирует с провальным субъективным застоем Честновой. Однако одно это противопоставление не объясняет гротескного завершения романа, в котором Груняхин женится на случайной, непривлекательной женщине, потерявшей сына из-за неверности ее бывшего мужа. Женщина теперь регулярно наносит Груняхину жестокие побои, которые он не воспринимает всерьез, потому что «человек еще не научился мужеству беспрерывного счастья - только учится» [Платонов 2010: 110]. Чтобы лучше понять, почему Сарториус превращается в Груняхина, мы должны вернуться к тому, что послужило платоновскому вдохновению для написания «Счастливой Москвы» - проблеме кажущейся неразличимости «буржуя в социализме» в эпоху «высокого сталинизма», когда советский тоталитарный дискурс усложнил отношения между субъективностью и объективностью. В середине 30-х гг. сначала Сталин, а затем его соратник Андрей Жданов предложили удивительно двусмысленное решение этой проблемы с призывом к писателям стать «инженерами человеческих душ» На самом деле эта идея украдена Сталиным у А. Богданова. - Прим. редактора.. Как замечает Пристланд, сами большевистские лидеры имели довольно повседневное, неотрефлексированное понимание этого вопроса: как и «инженеры-техники» в уже якобы бесклассовом обществе, мирно работающие над развитием советской экономики после потрясений конца 20-х гг., советские писатели и культурные деятели также должны были покончить со своими агрессивными идеологическими конфликтами и сосредоточиться на улучшении духовного состояния советских масс путем воспитания всесторонне развитых, грамотных, культурных личностей [Рг^НапД 2007: 267-269]. Как мы уже отмечали ранее, мыслители, подобные Лифшицу, ответили на призыв Жданова критикой новой культурной ориентации - отсюда и насмешки Лифшица над новообретенным «либеральным сибаритством» 1930-х годов, которое ему казалось, с революционной точки зрения, ни в чем не лучше вульгарного марксизма, предшествовавшего ему. Платонов отреагировал иначе. А именно, в каком-то смысле он поверил Жданову на слово, и вывел из этого любопытные результаты.

Теперь, когда все коллективизированы и «объективно» участвуют в социализме по государственному требованию, как определить место для истинного, субъективно социалистического строительства? Знаменитая директива Жданова 1934 года определяет, что таким местом является человеческая «душа». В «Счастливой Москве» Платонов принимает вызов и создает то, что, по-видимому, является диалектико-материалистическим пониманием метафизического представления о душе. Во-первых, следуя вектору «Диалектики природы», Платонов обнаруживает «душу» в глубинах человеческого тела. Вечно мигрирующая, вечно ненасытная «пустая душа человека» сбивает с пути даже самых умных из новых советских людей вроде Самбикина, не говоря уже о деревенских кустарях из «Чевенгура» или «Котлована». Невыразимое природное человеческое тело как абсолютно «хтоническая» душа (термин Томаса Сейфрида) находится в нашем субъективном ядре - искоренить такую душу невозможно. Напротив, стать трезвомыслящим социалистическим субъектом можно только путем восприятия хтонической природы тела как диалектического противника ^е^пб 1992: 175]. Для Платонова этот вывод «трагичен». С другой стороны, однако, он является источником вдохновения - ведь если партия Сталина действительно собирается в самом ближайшем будущем создать экономический «рог изобилия», то такая материальная зажиточность уже не угрожает стереть утопический потенциал: «Мы заполним эту пустоту, и тогда что-то другое станет душой». Чевенгурская проблема выбора между буржуазной сытостью и пролетарской бедностью решена - потенциал революционного перевоспитания остается перманентным, даже когда достигается полное телесное удовлетворение.

Однако, постулируя воплощенную человеческую душу как перманентно пролетарскую, Платонов может сделать и еще более радикальный вывод, касающийся социалистической субъективности - поскольку душа совершенно невыразима и непрозрачна, это означает, что возможности для самопреобра- жения каждого индивида бесконечны. Признание Сарториусом человеческой души как точки абсолютной непрозрачности означает, что он может стать кем угодно. Став Груняхи- ным, Сарториус делает первый шаг в своем эксперименте максимального самопреобра- зования, который Платонов рассматривает как регулятивный идеал для всех людей: «таких людей нет, но все такие». В записках Платонова Сарториус во многом похож на Груня- хина, и именно поэтому «Счастливая Москва» имеет такой открытый финал. Дуга вечного самопреобразования ее главного героя принципиально не может быть завершена. Поэтому Платонов замечает: «В конце должно остаться великое напряжение, сюжетный потенциал - столь же резкий, как и в начале романа. Сюжет не должен проходить и в конце, кончаться» [Платонов 2000: 181]. Но ценой подобного бессмертия является боль - в «Счастливой Москве» это боль самоотречения Сарториуса-Груняхина, и она больше духовная, чем физическая. Однако по мере того, как Платонов продолжает писать в 1930-е годы, боль его добродетельных социалистических персонажей становится все более и более буквально воплощенной - от относительно мягкого примера бессонного инженера Эммануила Левина («Бессмертие») до гротескного, прометеева самопожертвования Назара Чага- таева («Джан») и многих других.

Помимо боли самоотречения, «Счастливая Москва» выражает, хотя и в зачаточной форме, еще один вид субъективной боли: страдания Груняхина, жертвы домашнего насилия, который тем не менее не воспринимает всерьез слабостей своей жены, потому что она, как и все в новом коллективе, еще не научилась «мужеству беспрерывного счастья - только учится». Я утверждаю, что последнее затруднение Сарториуса-Груняхина является результатом его желания создать безграничный социалистический коллектив, из которого никто не может быть исключен из-за отсутствия личной добродетели. Вот почему Сарториус не присоединяется к городу Москве, а сам «стан [овится] как город Москва». Такой вывод напоминает более ранние работы Платонова, особенно «Котлован», с его бесконечно расширяющейся площадкой под многоквартирный дом для мирового пролетариата. Но в то время как главные герои «Котлована» постоянно беспокоятся о том, что они недостаточно хороши, чтобы принять участие в грядущем будущем, «Счастливая Москва» устраняет проблему, предполагая, что все люди уже принадлежат этому будущему. Хотя этот роман, как и предыдущие произведения писателя, предписывает людям не становиться «буржуями», он также знаменует собой новизну зрелой платоновской нравственности, согласно которой в интересах будущего «беспрерывного счастья» каждый должен избегать рассматривать других людей как определимых субъектов, и следовательно, как потенциальных носителей неисправимого греха. Телесная душа, которая находится в нашем субъективном ядре, действительно «не может быть любима», как отмечает Сарториус, но ipso facto ее также нельзя и ненавидеть [Seifrid 1992: 175]. В отличие от христианско-рационалистического cogito эта душа не является субъектом ни греха, ни добродетели. Такая онтологическая перестройка позволяет Платонову интерпретировать призыв эпохи к социалистическому перевоспитанию как полностью универсалистский идеал, запечатленный образом города Москвы, вечно «растущей в будущее время» ценой вечно «неузнаваемого лица». В конце концов этот «беспрерывно счастливый» социалистический империум охватит весь мир до такой степени, что Чагатаев, главный герой «Джана», будет стоять посреди среднеазиатской пустыни Кара-Кум и мужественно настаивать на том, что «нет, здесь тоже Москва» [Платонов 2011].

Утопическая коллективистская интерпретация Платоновым влияния высокого сталинизма на человеческие души совпадает с чувствами самоотверженных сталинистов 30-х гг. в описаниях Хелльбека, но она также отвечает и на то, что Хелльбек обозначает как врожденную «угрозу» сталинской культурной уравниловки, а именно склонности к очищению советского политического тела от нежелательных элементов [Хелльбек 2021: 362]. Поскольку социалистическое перевоспитание представлялось как нечто особенно заточенное на каждой индивидуальной личности, оно приводило к тому, что объективные ошибки рассматривались как проявления субъективного зла. Из-за этого получалось так, что однажды Лифшиц мог порицать «вульгаризатора» вроде Авербаха, а через несколько лет эта мишень вполне оправданной марксистской критики Течения была расстреляна за троцкистское вредительство. Или однажды Платонов мог написать «объективно» антисоветское произведение, а на следующий день пресса называла его «кулацким агентом» Публикаторы «Впрок» не считали повесть антисоветской. Для них мнение Сталина оказалось неожиданным. - Прим. редактора.. Произведение Платонова - возможно, вопреки собственным намерениям автора - фактически завершается критикой сталинизма, поскольку здесь снимается вопрос о субъективности, по крайней мере, с точки зрения коллектива. Роман завершается видением коллектива как сети чистых уз солидарности, в которой индивидуальные субъекты практически неразличимы и нерелевантны.

Заключение

Сконструированная в «Счастливой Москве» окончательная модель вечно самопреобразующейся, всеотвергающей, болезненной субъективности вполне напоминает теорию революционной субъективности Лифшица 30-х гг. Более того, и писатель, и философ сформулировали свои модели революционной субъективности в ответ на тоталитарный поворот в советском публичном пространстве после Великого перелома. Грубо говоря, сталинский дискурс вынудил и Лифшица, и Платонова писать о субъектах социализма, потому что говорить правдиво, или, по крайней мере, свободно, о социалистической объективной реальности было принципиально невозможно. В этом свете неудивительно, что Платонов стал видным членом Течения Лифшица в середине 30-х гг. Однако, как я уже говорил, между моделью революционного субъекта Лифшица и моделью субъекта Платонова есть разница. Отстаивание Лифшицем «свободного духовного производства» является упреком сталинизму, но подобное мировоззрение на самом деле имеет несколько антиколлективистский оттенок, несмотря на очевидные культурные амбиции «Литературного критика». Лифшиц был уверен еще в 30-х, а затем особенно в 6о-х гг., что он являлся одним из немногих «честных якобинцев». Вся его философия в конечном счете направлена на то, чтобы утешить небольшую группу единомышленников, которые должны были прибегать к необходимой практике субъективации, позволяющей им продолжать интеллектуальный труд на культурном фронте, который, по большому счету, был заведомо проигран. Примеры Гегеля и Пушкина, приведенные Лифшицем, косвенно это подтверждают - подразумевается, что для того, чтобы пережить сталинскую эпоху и ее последствия, интеллектуально не пострадав, нужно представить себя «всемирно-исторической личностью» на уровне этих великих фигур. Для Платонова же видение радикально-социалистической субъективности возникает не вопреки, а благодаря сталинскому тоталитарному дискурсу. Выдвижение Сталиным и Ждановым на первый план таких метафизических понятий, как душа, позволяет Платонову представить себе радикально коллективистскую социалистическую этику, которая затем более открыто критикует насилие сталинской эпохи над коллективом. В этом смысле можно сказать, что между Лифшицем и Платоновым писатель оказывается лучшим «ленинцем», чем философ. Борьба Лифшица за установление истины революционной субъективности складывается в противовес как вульгарному марксистскому, так и нео-традиционалистскому дискурсу, доминировавшему в публичном пространстве Советской России в 1930-е годы. Платоновское видение радикально-социалистической субъективности выводится именно из этого дискурса. По иронии судьбы именно высокий сталинизм открывает Платонову его зрелые революционные мечтания.

Перевод на русский язык С.М. Полякова

социалистическая субъективность лифшиц платонов

Литература

Авербах, Л. О целостных масштабах и частных Макарах / Л. Авербах // Андрей Платонов: Воспоминания современников: Материалы к биографии: сборник. - М.: Современный писатель, 1994. - С. 256-267.

Арсланов, В. Г. Ответы культуры на вызов времени. СССР. 30-е годы: Очерки / В. Г. Арсланов. - М.: НИИ теории и истории изобраз. искусств, 1995. - 258 с.

Геллер, М. Андрей Платонов в поисках счастья / М. Геллер. - 2-е изд. - М.: МИК, 1999. - 432 с.

Гюнтер, Х. По обе стороны утопии: контексты творчества А. Платонова / Х. Гюнтер; под ред. В. Гаспарова. - М.: Новое литературное обозрение, 2012. - 216 с.

Гюнтер, Х. «Счастливая Москва» и архетип матери в советской культуре 30-х годов / Х. Гюнтер // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. Вып. III. - М., 1999. - С. 170-175.

Дужина, Н. И. Котлован и философия общего дела: прошлый и нынешний взгляд на проблему «воскрешения мертвых» у А. Платонова и Н. Федорова / Н. И. Дружина // Russian Literature. - 2013. - № 73. - С. 25-44.

Друбек-Мейер, Н. Россия - пустота в кишках мира: Счастливая Москва (1932-1936 гг.) А. Платонова как аллегория / Н. Друбек-Мейер // НЛО. - 1994. - № 9. - С. 253-268.

Корниенко, Н. В. Пролетарская Москва ждет своего художника / Н. В. Корниенко // Страна философов Андрея Платонова: Проблемы творчества / под ред. Н. В. Корниенко. Т. 3. - М., 1999. - С. 357-371.

Корниенко, Н. В. Комментарии к платоновской книге «Счастливая Москва»: Очерки и рассказы 1930-х годов / Н. В. Корниенко. - М., 2010. - С. 585-594.

Лифшиц, М. А. Маркс / М. А. Лифшиц // Литературная энциклопедия. Т. 6. - М., 1932. - С. 864-871.

Лифшиц, М. А. Карл Маркс. Искусство и общественный идеал / М. А. Лифшиц. - 2-е изд. - М.: Художественная литература, 1972. - 472 с.

Лифшиц, М. А. Ветер истории / М. А. Лифшиц // Собрание сочинений. - М.: Изобразительное искусство, 1984. - Т. 1. - С. 273-316.

Лифшиц, М. А. (а) Ленинизм и художественная критика / М. А. Лифшиц // Собрание сочинений. - М.: Изобразительное искусство, 1986. - Т. 2. - C. 186-196.

Лифшиц, М. А. (б) Против вульгарной социологии. Критические заметки / М. А. Лифшиц // Собрание сочинений. - М.: Изобразительное искусство, 1986. - Т. 2. - C. 197-226.

Лифшиц, М. А. (в) Народность искусства и борьба классов / М. А. Лифшиц // Собрание сочинений. - М.: Изобразительное искусство, 1986. - Т. 2. - С. 245-294.

Лифшиц, М. А. (г) Народность искусства и борьба классов / М. А. Лифшиц // Собрание сочинений. - М.: Изобразительное искусство, 1986. - Т. 2. - C. 245-294.

Лифшиц, М. А. Либерализм и демократия / М. А. Лифшиц. - М.: Искусство - XXI век, 2007. - С. 250-251.

Лукач, Г. Эммануил Левин / Г. Лукач // Литературное обозрение. - 1937. - № 19-20. - С. 55-62.

Магун, А. Отрицательная революция Андрея Платонова / А. Магун. - Текст: электронный // НЛО. - 2010. - URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2010/106/ma7-pr.html (дата обращения: 03.04.2021).

Маркс, К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. / К. Маркс. - М., 1959. - URL: https://www.marxists. org/archive/marx/works/1844/manuscripts/labour.htm (дата обращения: 03.04.2021).

Михеев, М. Ю. Платоновская душа, или неполучившаяся утопия / М. Ю. Михеев // «Страна философов» Андрея Платонова. Проблемы творчества. - М.: ИМЛИ, 1998. - Т. 3. - С. 159-170.

Найман, Э. Из истины не существует выхода (Андрей Платонов между двух утопий) / Э. Найман // НЛО. - 1994. - № 9. - C. 233-250.

Паперный, В. З. Культура Два / В. З. Паперный. - 3-е изд., испр. доп. - М.: Новое литературное обозрение, 2011. - 408 с.

Платонов, А. П. О первой социалистической трагедии / А. П. Платонов // Воспоминания современников. Материалы к биографии. - М.: Современный писатель, 1994. - 320 с.

Платонов, А. П. Записные книжки. Материалы к биографии / А. П. Платонов; публикация М. А. Платоновой; составление, подготовка текста, предисловие и примечание Н. В. Корниенко. - М.: Наследие, 2000. - 424 с.

Платонов, А. П. Счастливая Москва: Роман, повесть, рассказы. Собрание сочинений / А. П. Платонов; сост., подготовка текста, комментарии Н. В. Корниенко. - М.: Время, 2011. - 624 с.

Платонов, А. П. Фабрика литературы: Литературная критика, публицистика / А. П. Платонов; сост. комментарии Н. В. Корниенко; подготовка текста Н. В. Корниенко и Е. В. Антоновой. - М.: Время, 2011. - 585 с.

Платонов, А. П. Роман, повесть, рассказы / А. П. Платонов; сост., подготовка текста, комментарии Н. В. Корниенко. - 2-е изд. - М.: Время, 2011. - 149 с.

Платонов, А. П. «„я прожил жизнь»: Письма 1920-1950 / А. П. Платонов; сост., вступ. статья, ком. Н. Корниенко [и др.]. - М.: Астрель, 2013. - 688 с.

Полтавцева, Н. Г. Платонов и Лукач (из истории советского искусства 1930-х годов) / Н. Г. Полтавцева. - Текст: электронный // НЛО. - 2011. - URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2011/1/platonov-i-lukach.html (дата обращения: 03.04.2021).

Солженицын, А. И. «Бодался телёнок с дубом» / А. И. Солженицын // Очерки литературной жизни. - Париж: YMCA-PRESS, 1975.

Фадеев, А. Об одной кулацкой хронике / А. Фадеев // Андрей Платонов: Воспоминания современников. Материалы к биографии: сборник. - М.: Современный писатель, 1994. - С. 268-278.

Хелльбек, Й. Революция от первого лица: Дневники сталинской эпохи / Й. Хелльбек. - М.: Новое литературное обозрение, 2021. - 424 с.

Юрчак, А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение / А. Юрчак. - М., 2006.

Brown, E. The Proletarian Episode in Russian Literature, 1928-1932 / E. Brown. - New York, 1971.

Clark, K. The Soviet Novel: History as Ritual / K. Clark. - Chicago, 1981.

Clark, K. Moscow, the Fourth Rome: Stalinism, Cosmopolitanism, and the Evolution of Soviet Culture, 1931-1941 / K. Clark. Cambridge: MA, 2011.

Dunham, V. S. n Stalin's Time: Middleclass Values in Soviet Fiction V. S. Dunham. - Cambridge: MA, 1976.

Erley, M. Dialectics of Nature in Kara-Kum: Andrei Platonov's Dzhan as the Environmental History of a Future Utopia / M. Erley // In Slavic Review. - 2014. - № 73. - P. 727-750.

Fitzpatrick, S. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Etraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s / S. Fitzpatrick. - Oxford, 2000.

Flatley, M. Affective Mapping: Melancholia and the Politics of Modernism / M. Flatley. - Cambridge: MA, 2008. -P. 158-192.

Gorham, M. Speaking in Soviet Tongues: Language Culture and the Politics of Voice in Revolutionary Russia / M. Gorham. - Dekalb, 2003.

Halfin, I. Terror in my Soul: Communist Autobiographies on Trial / I. Halfin. - Cambridge, 2003.

Kotkin, S. Magnetic Mountaion: Stalinism as a Civilization / S. Kotkin. - Berkeley, 1995.

Lahusen, T. How Life Writes the Book: Real Socialism and Socialist Realism in Stalin's Russia / T. Lahusen. - Ithaca, NY, 1994.

Lefort, C. (1986) Outline of the Genesis of Ideology in Modern Societies in The Political Forms of Modern Society: Bureaucracy, Democracy, Totalitarianism, ed. John B. Thompson / C. Lefort. - Cambridge: MA, 1986.

Livers, K. (2004) Constructing the Stalinist Body: Fictional Representations of Corporeality in the Stalinist 1930s. / K. Livers. - Lanham, MD, 2004.

Malia, M. The Soviet Tragedy: A History of Socialism in Russia, 1917-1991 / M. Malia. - New York: Free Press, 1994. - 575 p.

Naiman, E. Afterword / E. Naiman // In Slavic Review. - 2014. - № 73 (4). - P. 801-804. - DOI:10.5612/slavicre- view.73.4.801.

Priestland, D. Stalinism and the Politics of Mobilization: Ideas, Power and Terror in Inter-war Russia / D. Priest- land. - Oxford, 2007. - P. 267-269.

Seifrid, T. Andrei Platonov: Uncertainties of Spirit / T. Seifrid. - Cambridge, 1992. - 175 p.

Skakov, N. (2014). Introduction: Andrei Platonov, an Engineer of the Human Soul / N. Skakov // Slavic Review. - 2014. - № 73 (4). - P. 719-726. - DOI:10.5612/slavicreview.73.4.719.

Skakov, N. Soul Incorporated / N. Skakov // Slavic Review. - 2014. - № 73 (4). P. 772-800. - DOI:10.5612/slavicre- view.73.4.772.

Slavic Review. - Winter 2014. - Vol. 73. - URL: https://www.jstor.org/stable/10.5612/slavicreview.73.issue-4 (mode of access: 03.04.2021). - Text: electronic.

Stites, R. Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution / R. Stites. - Oxford University Press, 1989.

Teskey, A. Platonov and Fyodorov: The Influence of Christian Philosophy on a Soviet Writer / A. Teskey. - Amersh- am, 1982.

Timasheff, N. The Russian Revolution - Nicholas S. Timasheff, The Great Retreat / N. Timasheff. - New York: E. P. Dutton & Co. Inc., 1946. - 470 p.

Trotsky, L. The Revolution Betrayed: What Is the Soviet Union and Where Is It Going? / L. Trotsky. - Detroit: Labor Publications, 1991. - P. 216.

Zubok, V. Zhivago's Children: The Last Russian Intelligentsia Harvard University Press / V. Zubok. - 2009. - 464 p.

References

Averbakh, L. (1994). O Tselostnykh masshtabakh i chastnykh Makarakh [About the whole scale and some particularities]. In Andrey Platonov: Vospominaniya sovremennikov: Materialy k biografii: sbornik. Moscow, Sovremennyy pisatel', pp. 256-267.

Arslanov, V. G. (1995). Otvety kul'tury na vyzov vremeni. SSSR. 30-egody: Ocherki [Response of Culture to the Challenges of the Time]. Moscow, NII teorii i istorii izobrazitel'nykh iskusstv. 258 p.

Brown, E. (1971). The Proletarian Episode in Russian Literature, 1928-1932. New York.

Clark, K. (1981). The Soviet Novel: History as Ritual. Chicago.

Clark, K. (2011). Moscow, the Fourth Rome: Stalinism, Cosmopolitanism, and the Evolution of Soviet Culture, 1931-1941. Cambridge, MA.

Drubek-Meyer, N. (1994). Rossiya - pustota v kishkakh mira: Schastlivaya Moskva (1932-1936 gg.) A. Platonova kak allegoriya [Russia - Emptiness in the Stomach of the World: Happy Moscow (1932-1936)]. In NLO. No. 9, pp. 253-268.

Dunham, V. S. (1976). In Stalin's Time: Middleclass Values in Soviet Fiction. Cambridge, MA.

Duzhina, N. I. (2013). Kotlovan i filosofiya obshchego dela: proshlyi i nyneshnii vzglyad na problemu `voskresheniya mertvykh'u A. Platonova i N. Fedorova [A Pond and Philosophy of Common Goal]. In Russian Literature. No. 73, pp. 25-44.

Erley, M. (2014). Dialectics of Nature in Kara-Kum: Andrei Platonov's Dzhan as the Environmental History of a Future Utopia. In Slavic Review. No. 73, pp. 727-750.

Fadeev, A. (1994). Ob odnoi kulatskoi khronike [About One Kulak Chronicle]. In Andrey Platonov: Vospominaniya sovre- mennikov: Materialy k biografii: sbornik. Moscow, Sovremennyi pisatel', pp. 268-278.

Fitzpatrick, S. (2000). Everyday Stalinism: Ordinary Life in Etraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s. Oxford.

Flatley, M. (2008). Affective Mapping: Melancholia and the Politics of Modernism. Cambridge, MA, pp. 158-192.

Geller, M. (1999). Andrey Platonov vpoiskakh schast'ya [Andrey Platonov in Search for Happiness]. 2^nd edition. Moscow, MIK. 432 p.

Gorham, M. (2003). Speaking in Soviet Tongues: Language Culture and the Politics ofVoice in Revolutionary Russia. Dekalb.

Gyunter, Kh. (2012). Po obe storony utopii: konteksty tvorchestva A. Platonova [On Both Sides of Utopia: Contexts of Platonov's Works] / ed. by V. Gasparov. Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie. 216 p.

Gyunter, Kh. (1999). «Schastlivaya Moskva» i arkhetip materi v sovetskoi kul'ture 30-kh godov [Happy Moscow and the Archetype of Mother in the Soviet Culture of the 1930s]. In «Strana filosofov» Andreya Platonova: problemy tvorchestva. Issue HI. Moscow, pp. 170-175.

Halfin, I. (2003). Terror in my Soul: Communist Autobiographies on Trial. Cambridge.

Khell'bek, Y. (2021). Revolyutsiya ot pervogo litsa: Dnevniki stalinskoi epokhi [Revolution from the First Person: Notes of Stalin Epoch]. Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie. 424 p.

Kornienko, N. V. (1999). Proletarskaya Moskva zhdet svoego khudozhnika [Proletarian Moscow is Waiting for an Artist]. In Kornienko, N. V. (Ed.). Strana filosofov Andreya Platonova: Problemy tvorchestva. Moscow. Vol. 3, pp. 357-371.

Kornienko, N. V. (2010). Kommentarii kplatonovskoi knige «Schastlivaya Moskva»: Ocherki i rasskazy 1930-khgodov [Comments to Platonov's book “Happy Moscow”]. Moscow, pp. 585-594.

Kotkin, S. (1995). Magnetic Mountaion: Stalinism as a Civilization. Berkeley.

Lahusen, T. (1994). How Life Writes the Book: Real Socialism and Socialist Realism in Stalin's Russia. Ithaca, NY.

Lefort, C. (1986). Outline of the Genesis of Ideology in Modern Societies in The Political Forms of Modern Society: Bureaucracy, Democracy, Totalitarianism, ed. John B. Thompson. Cambridge MA.

Lifshits, M. A. (1932). Marks [Marx]. In Literaturnayaentsiklopediya. Moscow. Vol. 6, pp. 864-871.

Lifshits, M. A. (1972). Karl Marks. Iskusstvo i obshchestvennyi ideal [Karl Marx. Art and Social Ideal]. Moscow, Khu- dozhestvennaya literatura. 472 p.

Lifshits, M. A. (1984). Veter istorii [The Wind of History]. In Sobranie sochinenii. Moscow, Izobrazitel'noe iskusstvo. Vol. 1, pp. 273-316.

Lifshits, M. A. (1986). Narodnost'iskusstva i bor'ba klassov [People's Art and Class Struggle]. In Sobranie sochinenii. Moscow, Izobrazitel'noe iskusstvo. Vol. 2, pp. 245-294.

Lifshits, M. A. (1986). Leninizm i khudozhestvennaya kritika [Lenin and Art Criticism]. In Sobranie sochinenii. Moscow, Izobrazitel'noe iskusstvo. Vol. 2, pp. 186-196.

Lifshits, M. A. (1986). Protiv vul'garnoi sotsiologii. Kriticheskie zametki [Against Vulgar Sociology. Critical Remarks]. In Sobranie sochinenii. Moscow, Izobrazitel'noe iskusstvo. Vol. 2, pp. 197-226.

Lifshits, M. A. (2007). Liberalizm i demokratiya [Liberalism and Democracy]. Moscow, Iskusstvo - XXI vek, pp. 250251.

Livers, K. (2004). Constructing the Stalinist Body: Fictional Representations of Corporeality in the Stalinist 1930s. Lanham,

Lukach, G. (1937). Emmanuil Levin [Emmanuil Levin]. In Literaturnoe obozrenie. No. 19-20, pp. 55-62.

Magun, A. (2010). Otritsatel'naya revolyutsiya Andreya Platonova [Negative Revolution of A. Platonov]. In NLO. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2010/106/ma7-pr.html (mode of access: 03.04.2021).

Malia, M. (1994). The Soviet Tragedy: A History of Socialism in Russia, 1917-1991. New York, Free Press. 575 p.

Marks, K. (1959). Ekonomichesko-filosofskie rukopisi 1844g. [Economis and Philosophical Writings 1844]. Moscow. URL: https://www.marxists.org/archive/marx/works/1844/manuscripts/labour.htm (mode of access: 03.04.2021).

Mikheev, M. Yu. (1998). Platonovskaya dusha, ili nepoluchivshayasya utopiya [Platonov's Soul and a Spoilt Utopia]. In «Strana filosofov» Andreya Platonova. Problemy tvorchestva. Moscow, IMLI. Vol. 3. pp. 159-170.

Nayman, E. (1994). Iz istiny ne sushchestvuet vykhoda (Andrey Platonov mezhdu dvukh utopii) [There Is No Escape from the Truth]. NLO. No. 9. pp. 233-250.

Naiman, E. (2014). Afterword. In Slavic Review. No. 73 (4), pp. 801-804. DOI:10.5612/slavicreview. 73.4.801.

Paperny, V. Z. (2011). Kul'turaDva [Culture Number Two]. Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie. 408 p.

Platonov, A. P. (2000). Zapisnye knizhki. Materialy k biografii [Notebooks. Materials for Biography]. Moscow, Nasledie. 424 p.

Platonov, A. P. (2010). Schastlivaya Moskva: Roman, povest', rasskazy. Sobranie sochinenii [Happy Moscow] / ed. by N. V. Kornienko. Moscow, Vremya. 624 p.

Platonov, A. P. (2011). Fabrika literatury: Literaturnaya kritika, publitsistika [Factory of Literature: Literary Criticism, Publicistic] / ed. by N. V. Kornienko. Moscow, Vremya. 585 p.

Platonov, A. P. (2011). Roman, povest', rasskazy [Novel, Narrative, Story] / ed. by N. V. Kornienko. Moscow, Vremya. 149 p.

Platonov, A. P. (1994). O pervoi sotsialisticheskoi tragedii [About the First Socialistic Tragedy]. In Vospominaniya sovremennikov. Materialy k biografii. Moscow, Sovremennyy pisatel'.

Platonov, A. P. (2013). «...ya prozhil zhizn'»: Pis'ma 1920-1950 [“I Have Lived My Life”: Letters 1920-1950] / ed. by N. Kornienko. Moscow, Astrel'. 688 p.

Poltavtseva, N. G. (2011). Platonov i Lukach (iz istorii sovetskogo iskusstva 1930-kh godov) [Platonov and Lukasc (from the History of the Soviet Art of the 1930-s)]. In NLO. URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2011/1/platon- ov-i-lukach.html (mode of access: 03.04.2021).

Priestland, D. (2007). Stalinism and the Politics of Mobilization: Ideas, Power and Terror in Inter-war Russia. Oxford, pp. 267-269.

Seifrid, T. (1992). Andrei Platonov: Uncertainties ofSpirit. Cambridge. 175 p.

Skakov, N. (2014). Introduction: Andrei Platonov, an Engineer of the Human Soul. In Slavic Review. No. 73 (4), pp. 719-726. DOI:10.5612/slavicreview.73.4.719.

Skakov, N. (2014). Soul Incorporated. In Slavic Review. No. 73 (4), pp. 772-800. DOI: 10.5612/slavicreview.73.4.772. Slavic Review. (2014). Vol. 73. Winter. URL: https://www.jstor.org/stable/10.5612/slavicreview.73.issue-4 (mode of access: 03.04.2021).

Solzhenitsyn, A. I. (1975). Bodalsya telenok s dubom [A Veal Against an Oak]. In Ocherki literaturnoy zhizni. Paris, YM- CA-PRESS.

Stites, R. (1989). Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution. Oxford University Press.

Teskey, A. (1982). Platonov and Fyodorov: The Influence of Christian Philosophy on a Soviet Writer. Amersham.

Timasheff, N. (1946). The Russian Revolution - Nicholas S. Timasheff The Great Retreat. New York, E. P. Dutton & Co. Inc. 470 p.

Trotsky, L. (1991). The Revolution Betrayed: What Is the Soviet Union and Where Is It Going? Detroit: Labor Publications, p. 216.

Yurchak, A. (2006). Eto bylo navsegda, poka ne konchilos'. Poslednee sovetskoe pokolenie [It Was Forever until It Was Over. The Last Soviet Generation]. In Moscow.

Zubok, V. (2009). Zhivago's Children: The Last Russian Intelligentsia Harvard University Press. 464 p.

Размещено на Allbest.ru