Формирование системы образования русинов Лемковщины в период Второй мировой войны: научный дискурс

* Составлено по: [24: 31; 54; 59: 164-169, 267-269].

«Ирония истории» (по Гегелю «die Ironie der Geschichte») состоит в том, что именно в условиях оккупационного режима 1939-1944 гг. за полвека противостояния на Лемковщине между пророссийскими и проукраинскими силами чаша весов окончательно склонилась в сторону последних. В новых реалиях функции национальной репрезентации русинов в «старом» ГГ взял на себя Украинский центральный комитет (УЦК) во главе с Владимиром Кубиёвичем, уроженцем Лемковщины. История возникновения УЦК, получения им официального признания, развития организационной структуры, общественной деятельности, отношения с оккупационной властью, другие аспекты функционирования достаточно отражены в историко-мемуарной [16; 24; 29; 35; 37; 54] и научной литературе [1; 8; І1; 22; 34].

В украинской историографии существуют полярные оценки УЦК. Одни историки трактуют его как явное проявление коллаборационизма [13: 129], другие - как легальную институцию, которая проводила т. н. реальную политику, предусматривавшую соблюдение «формальной деятельности» относительно немецких властей для предупреждения преследований населения и укрепления его позиций в культурной жизни [1; 34]. Второй подход фактически экстраполирует позицию В. Кубиёвича, работы которого [24] определяют теоретическую матрицу и значительную фактографическую базу по этой проблематике.

Трудно принять ту или другую позицию. Хотя история не знает сослагательных наклонений, нетрудно представить, что при любом другом раскладе событий и вариантах взаимоотношений с оккупационными властями (нейтральных, откровенно оппозиционных и др.) характер и масштабы изменений, произошедших в общественной жизни русинов Лемковщины, как и в других частях ГГ, были бы иными.

Создание УЦК (наподобие уже существовавших польских и еврейских представительств) сопровождала огромная организационная работа. Только в июне-июле 1940 г. он был признан руководящим органом созданных ранее украинских вспомогательных («допомоговых») комитетов (УВК), которые стали его местными органами. Возобновившие ранее свою деятельность «Просвита», Общество им. М. Качковского и другие общественные организации вливались в функционировавшее при УЦК Украинское образовательное общество (УОО).

Согласно уставу, цели и полномочия УЦК состояли в организации украинской общественности в ГГ на основе членства в УВК, оказании социальной помощи нуждающимся слоям населения, развитии его хозяйственной, культурной жизни и образования. Их реализация возлагалась на шесть отделов УЦК: организационный, общественного попечительства, хозяйственный, культурной работы, опеки над молодежью и семьей, финансовый. При них создавались т. н. профессиональные секции (объединения труда) учителей, ремесленников и др.

Неформально действовал отдел школьных дел как вспомогательный орган государственной школьной власти [24; 29; 37].

В марте 1941 г. завершилось создание организационной структуры УЦК, которая состояла из 26 местных УВК, 41 районного и 109 волостных представительств («делегатур») и 965 т. н. мужей доверия, которые не имели формального статуса. Ее функционирование обеспечивали 235 штатных служащих и соответствующий фонд в 150 тыс. золотых (зол.) [37].

Очередные структурные изменения произошли с присоединением к ГГ пятого дистрикта - Галиции, где в сентябре 1941 г. по модели УЦК возник Украинский краевой комитет (УКК) во главе с Костей Панькивским. Однако в феврале 1942 г. его ликвидировали, УЦК распространил деятельность на Галицию, а во Львов перенесли отделы по культурной работе и опеке над молодежью [24; 35].

Таким образом, четыре основных фактора предопределяли процесс формирования и функционирования системы образования русинов Лемковщины: характер оккупационной политики нацистов, деятельность подконтрольных им представительских структур, ментальность, ожидания, стремления самих лемков и доставшееся им «польское наследие» (которое покажем далее), организационный и профессиональный потенциал многотысячного отряда прибывшей интеллигенции.

Сначала деятели УЦК и ориентировавшаяся на него интеллигенция надеялись «экспортировать» в «старое» ГГ модель развития частной системы образования, которая сложилась в Галиции в 20-30-хх гг. ХХ в. Но руководство Третьего рейха реализовало свою образовательную политику на оккупированных территориях. Сохранившиеся в архивных фондах документы (циркуляры, приказы, распоряжения, планы, переписка и т. п.) [50; 59: 116-118, 121-123] экстраполируют ее основные принципы относительно Генерал-губернаторства. Исходя из основной установки, территория ГГ должна была стать сырьевым придатком, а туземное население - рабочей силой для обеспечения интересов немецкой нации. Поэтому для повышения производительности труда ему следовало дать элементарные знания, профессиональные навыки и необходимое социальное обеспечение.

С этой целью, согласно принятым в феврале-апреле 1940 г. актам и распоряжениям [1: 29-31; 11; 24: 193-210; 50; 59: 116-118, 121-123], в ГГ вводилось всеобщее обязательное начальное и профессиональное образование, а среднее и высшее исключалось. На открытие и содержание народных школ предусматривалось выделение минимальных государственных средств, поэтому они фактически передавались на баланс местных общин. Наполняемость классов не могла превышать 70 детей на одного учителя, а оплата его труда была минимальной. Недопущение «свободомыслия» и патриотических проявлений в учебном процессе впоследствии должно было перерасти в формирование лояльного, преданного отношения к действовавшему государственному режиму. Выполнять управленческие функции в сфере образования могли только лица немецкой национальности, а не немецкой - обслуживающие.

С немецким педантизмом прописывалась система методов, средств, механизмов реализации образовательной политики оккупационного режима в ГГ. Они предусматривали открытие народных школ в общинах, где было не менее 40 детей школьного возраста (на практике норма не соблюдалась), и регистрацию всех находившихся на ее территории квалифицированных учителей, а также лиц, способных к такой деятельности. На администрацию школ возлагалась ответственность за сохранение инвентаря, учебных пособий и обеспечение их функционирования (соблюдение гигиенических норм, доставка топлива, организация учебного процесса в целом). Вместо запрещенного к использованию польского и советского учебно-методического обеспечения начали разрабатывать и издавать новое.

Анализ документальных материалов позволяет предложить свое, в некоторой мере несовпадающее с другими научными позициями видение характера и особенностей процесса формирования в 1939-1944 гг. системы образования в «старом» ГГ и на Лемковщине в частности. Его отражают три ключевых аспекта. Во-первых, в реализации своей образовательной доктрины правление ГГ в силу объективных причин (языковый барьер, подбор и направление учителей, коммуникация с местным населением и т. п.) должно было опираться на разветвленную организационную структуру УЦК, который, проводя масштабную организационную работу в этом направлении, в той или иной степени реализовал свои цели и задачи. Есть основание говорить о некотором «сращивании» административной вертикали управления правительства ГГ и УЦК в сфере образования. Кроме сотрудничества их образовательных отделов, это проявилось в деятельности созданного в марте 1940 г. при окружных и городских старостах института школьных советников. Руководящие посты в них занимали немцы, однако школьными инспекторами, которые фактически осуществляли функции организации и контроля на местах, были украинцы, как правило, назначаемые УЦК.

Во-вторых, внешкольная работа была отдана в руки УЦК, который, несмотря на ограничения оккупационного режима, достаточно эффективно использовал этот мощный рычаг развития массового просветительства. В-третьих, русинам Лемковщины, как и Надсанья, Холмщины, Подляшья, были далеки, непонятны идейные установки нацистской пропаганды, за исключением жестких норм поведения и правил деятельности, нарушение которых грозило прямым насилием и наказаниями. Ближе, понятнее для них были нарративы адептов проукраинской ориентации, которые, надо признать, оказали заметное влияние на умы и сердца русинов ГГ.

Прочтение документов оккупационных властей относительно развития образования [27; 41; 48; 50; 59: 107-110, 116-118, 121-123] свидетельствует, что интересы и потребности местного населения «старого» ГГ в этой сфере полностью игнорировались. Можем утверждать, что они имели довольно туманное представление об этнокультурных и этнорегиональных особенностях края. В частности, в официальных документах [50; 59] фактически не встречаем названий «лемки», «русины», «Лемковщина», «Холмщина», «Подляшье», «Надсанье» и т. п.

Доказательным обоснованием такой позиции являются материалы статистическо-этнографических исследований, проведенных Институтом немецкого труда на Востоке (Institut fьr Deutsche Ostarbeit) летом 1942 г. в рамках программы поиска «германизма» (Deutschtum) на Лемковщине. Графы, где фиксировали национальный характер сел на основе самоидентификации их жителей, не предполагали названий «лемко / лемковский», «русин / руснак», а только «немецкий», «польский», «украинский», «еврейский». Но желания лемков записать их под другими названиями учитывались. Например, в таблице по с. Мацина-Велика (уезд Ясло) было зафиксировано, что 301 житель назвал себя украинцем, 317 - русинами (в документе Rutene, а внизу дописана колонка «украинцы»). Также обращает внимание тот факт, что два учителя в этом селе были зафиксированы как поляки и еще два - отдельной отметкой «русские» (Russe) [23].

Как видим, вопрос идентичности и самоидентификации лемков игнорировался в реализации оккупационной образовательной политики и даже формально не воспринимался в немецких этнографических исследованиях. Но он был принципиально важным для УЦК, который в своей деятельности в этом направлении хотел разрешить давнее противостояние идеологических ориентаций лемков. Проблема их идентичности в период нацистской оккупации остается дискуссионной и в историографии³.

В условиях оккупационного режима в конце 1939 - начале 1944 г. на Лемковщине была создана достаточно целостная образовательная система, хотя ее основные компоненты имели разный уровень развития.

Относительно успешно функционировала сеть дошкольных воспитательных учреждений, которых ранее, за исключением нескольких содержавшихся монахинями домов для детей-сирот, фактически не было. Уже в 1940 г. усилиями УЦК на Лемковщине, Холмщине и в Подляшье было открыто 208 сезонных детских садов для более 5,4 тыс. малышей. Затем УЦК выдвинул амбициозный план создания на территории ГГ 1 000 детских садов, чтобы они были в каждом селе и городке, где живут украинцы [9]. Вследствие его реализации в 1941 г. на территории «старого» ГГ заработало около 475 дошкольных учреждений для 17,8 тыс. детей [30: 156; 59: 209]. Такого результата достигли благодаря кропотливой организационной деятельности референтов по культурной работе УВК и их заместителей в районных делегатурах. При них действовали комиссии по детским учреждениям, в состав которых вошли учителя, духовенство, врачи, кооператоры, общественные деятели. На эти комиссии (вместе с мужами доверия и женскими секциями УОО) возлагались функции определения населенных пунктов, где должны открываться детские сады, количества детей, которые будут их посещать, подбора подходящих помещений и обеспечения их всем необходимым, составления бюджета, а также организации и контроля за всей деятельностью. Параллельно они проводили широкую пропагандистско-разъяснительную работу среди населения относительно сути и значения детских дошкольных учреждений [9; 15; 53].

Настороженное отношение лемков к такой «инновации» быстро изменилось: они повели своих детей в детские сады, что давало больше времени и свободы действий в период осенне-полевых работ. Основным препятствием для их развития оказалась нехватка квалифицированных воспитателей. Кадры из Галиции быстро исчерпались, и их надо было пополнять за счет местных ресурсов. Для решения этой проблемы в 1941 г. в «старом» ГГ были организованы 12 одно- и двухмесячных подготовительных курсов для 215 воспитательниц детских садов. К женщинам-кандидатам выдвигались высокие требования: не менее 4 классов образования, рекомендации о «благонадежности», надлежащие моральные и деловые качества и др. [15; 53].

Функции и обязанности воспитателей детально регламентировали соответствующие правила и инструкции, а в качестве методического руководства издали учебные пособия «Украинские дошкольные заведения» («Українське дошкілля»), «Гигиена ребенка» и др. [9; 15; 26]. Украинская пресса излучала оптимизм: лемковские дети - «наша краса и надежда» - «образуют родителей» и понесут в будущее идеалы добра и правды [26].

Бюджеты дошкольных учреждений формировались следующим образом: по 25-30 % оплачивали родители, кооперативные и общественные организации, так что основным источником их наполнения были местные органы власти и общины, которые в среднем перечисляли от 500 до 1 000, а некоторые - десятки тысяч зол. [36].

Организационно-методическая работа по созданию и деятельности детских садов достигла нового уровня, когда после образования дистрикта Галиция руководство ее развитием передали секции дошкольного воспитания при Украинском краевом комитете во Львове. Там собрались опытные профессионалы, которые централизовали организацию курсов для воспитательниц и начали проводить системные инспекторские поездки для оказания помощи на местах. Были разработаны оптимальные для оккупационных условий воспитательные программы, ориентированные на ознакомление детей с природой и культурой родного края, укрепление их здоровья, ознакомление с правилами гигиены и др. [31: 63-64; 38].

Решение кадровых и финансовых вопросов, а также рост популярности среди населения обусловили дальнейшее развитие дошкольных учреждений. В 1942 г. их численность на Лемковщине фактически удвоилась и достигла максимума: 508 сезонных и 20 постоянных детских садов с более чем 23 тыс. и 1 тыс. воспитанников соответственно. Их сеть охватила около 70 % сел, маленьких городов с русинским населением и около 2/3 детей дошкольного возраста. Для сравнения отметим, что в 1942 г. одно такое заведение на Лемковщине приходилось на 600-650 чел., тогда как в довоенной Галиции этот показатель составлял 5 тыс. чел. [24: 198-199; 30: 153; 31: 63-64].

Значимые изменения произошли и в других сферах образования Лемковщины. Для понимания их масштабов отметим, что до войны русины края фактически не могли получить начальное образование на родном языке, поскольку все школы были польско-украинские или польские. Средних и профессиональных школ не было совсем. Уровень грамотности молодежи 15-30 лет составлял около 65 %, однако среди людей старшего возраста он был существенно ниже, а в горных районах не превышал 10 % [5; 10].

Развитие школы активно поддерживалось общественностью. Укра- инскоязычная краковская и львовская пресса пестрела призывами к родителям посылать своих детей в школы; к общинам, органам местной власти, кооператорам - о необходимости их организационной и финансовой поддержки; к учителям и всем желающим стать педагогами - о надобности жертвенной работы с детьми.

Учителя и общественные деятели Лемковщины приняли активное участие в мартовском съезде по образованию в Кракове в 1940 г. Согласно установкам оккупационных властей, на нем приняли комплексную программу, которая гарантировала получение детьми школьного возраста начального и профессионального образования на родном языке. Для этого предполагались создание отдельных органов развития украинской школы при правлении ГГ, организация института инспекторов на местах, проведение курсов повышения квалификации учителей и т. д. [24: 119; 31: 62].

Впервые в истории русинов Лемковщины вопрос массового образования стал столь актуален, что был поставлен в один ряд с другими острыми социальными проблемами. Емко и глубоко такие настроения передал известный общественный деятель Владимир Ганьковский. Раздумывая над «путями решения проблем массового обнищания населения края» в «переломное время», он писал: «наиболее жгучие среди них - это перенаселение, голод на землю и проблема работы», но «эмиграцией или временными заработками... в Америке, Германии, Аргентине и выездом в Советы» их не решить. Это лишь приведет к опустошению края. Не в этом нуждается «здоровый в своем корне лемко, опорный ко всяким внешним влияниям, работящий и необычно скромный в потребностях, к тому же не деморализованный демократическими или коммунистическими призывами». Это «большой плюс нашему возрождению». И не хватает только образования, а «если дать его бедному лемку, то половина недостач будет заполнена» [7].

Развитию начальной и средней школы препятствовало множество проблем кадрового, материального, организационно-методического характера. Немецкая власть не признавала квалификации учителей, полученной в советских заведениях, поэтому сотни педагогов - выходцев из Советской Украины, которые работали в школах Лемковщины, Холмщины, Подляшья, начали выезжать в Галицию либо возвращались домой. Усилилась нехватка школьных помещений, поскольку лучшие реквизировались на нужды армии, а оставшиеся не всегда соответствовали новым санитарно-гигиеническим нормам. Обострилась нехватка школьного оборудования и средств обучения - парт, ученических скамеек, учебных книг, тетрадей, приборов для письма и т. п. В зимнее время из-за отсутствия топлива прекращались занятия в значительной части школ [24: 26; 27; 31; 48].

На основе анализа документальных материалов выделяем два основных этапа развития начальной школы на Лемковщине: 1) сентябрь 1939 г. - май 1941 г.; 2) сентябрь 1941 - март-апрель 1944 г. На первом этапе отслеживаем три стадии: а) стихийно-самодеятельную, когда в октябре-ноябре 1939 г. местные общины начали собственными силами открывать школы: выделяли помещения, приглашали учителей, закупали учебную литературу, жертвовали средства на эти и другие цели; б) организационную - декабрь 1939 г. - сентябрь 1940 г.; в) стабилизационную - октябрь 1940 г. - май 1941 г.

На первой стадии важным организационно-образовательным центром выступил Украинский национальный совет, который в октябре 1940 г. создали прибывшие из Галиции опытные педагоги Василий Блавацкий, Никифор Гирняк, священники Степан Венгринович, Орест Кузьма и др. Мобилизуя галичан и лемков, они развернули активную деятельность по открытию начальных школ на Саноччине, в Новом Санче, Кринице, Горлицах, а также в Коросне, Дукле, Жмигороде, Балигороде, Динове и др. [24: 50-51]. С оформлением УЦК эту деятельность, но уже по указаниям правления ГГ, продолжили его местные органы. Таким образом, на второй и третьей стадиях численность народных школ в «старой» ГГ выросла с 864 до 911, учителей в них - с 1,3 до 1,5 тыс., а учеников - с 88,9 до 91,1 тыс. [24: 201-202; 27; 30; 37].

На втором этапе развития начального образования на Лемковщине произошло полное обновление его учебно-методического обеспечения. Уже во время первого 1939/1940 учебного года появились изданные в Кракове буквари и читанки, методическое пособия к букварю Р. Корбата и др. В условиях их острой нехватки при «попустительстве» школьных инспекторов тогда еще использовали учебную и методическую литературу, изданную в польский и советский периоды. Однако, согласно распоряжению школьных властей, с 1 сентября 1940 г. она подлежала изъятию и уничтожению. Вместо нее начали поступать напечатанные в «Украинском издательстве» 18 учебников для начальной и средней школы. Разрабатывались планы издания журналов для детей и молодежи [11; 48].

Исходя из анализа источников [24: 201-204; 30; 31], можем утверждать, что в октябре 1942 г., т. е. в начале третьего в оккупационный период учебного года, структура начального образования на Лем- ковщине достигла своего максимума: в 370 школах работали около 575 учителей и обучались более 385 тыс. учеников, что составляло почти 90 % детей школьного возраста.

Выясняя условия и уровень образования, а также культурные интересы и запросы лемков, в частности молодежи, на уровне микроистории, приходим к их иному пониманию, чем существующие в историографии нарративы. Основания для этого дают упомянутые материалы немецких исследований. Из собранного 23 июля 1940 г. описания сел Маластово и Панкно (гмина Ропа, уезд Ясло), где вместе проживали 1 135 русинов и 11 поляков (238 семей), выясняется, что действовавшие в них две школы посещали 214 учеников. Они занимались в трех классах под руководством двух учителей. В среднем ученики ходили в школу 7 лет. Их больше всего привлекала литература на исторические темы, о путешествиях и родном крае. Основные интересы проявлялись к народным песням и танцам «гуцулка», «козак», «Катерина» и «воры» («злодії»), а способности - к пению и музыке (70 %), чего нельзя сказать о ремесле и промыслах (5 %). Исследователи чрезвычайно удивились, выявив в двух селах 10 чел. со средним и высшим образованием, поэтому их биографические данные были зафиксированы [22].

Третьей после дошкольных учреждений и начальной школы основополагающей составляющей системы образования была профессиональная подготовка молодежи. При польском режиме, несмотря на все приоритеты, она была почти недоступной для русинов Лемков- щины из-за отсутствия профильных заведений на территории края, недостаточного уровня владения языком для обучения в польских заведениях, высокой оплаты за обучение и др.

В оккупационный период по известным причинам ситуация кардинально изменилась. Для получивших начальное образование юношей и девушек 14-20 лет профессиональная подготовка стала обязательной по одному из четырех направлений: сельскому хозяйству, ремеслу, промыслу, торговле [27; 28; 4І]. Для этого создавались необходимые правовая база, управленческие структуры и учебные заведения, их кадровое и учебно-методическое обеспечение. Системную активную пропаганду в этом направлении проводили украинская пресса, УЦК, местная администрация, общественность.

Исходя из социального состава населения и традиционного уклада жизни, сельскохозяйственное образование в «старом» ГГ стало априори приоритетным направлением профессиональной подготовки. В силу сложившихся обстоятельств Лемковщине суждено было сыграть ключевую роль в его развитии. С началом Второй мировой войны именно в приграничный г. Ярослав из Львова переместилась управленческая структура общества «Сельский господар» с его штатными работниками, агрономами. В кратчайшие строки в новых условиях они развернули масштабную организационную и учебно-просветительную деятельность [2; 19; 52].

После того как правление ГГ дважды отказалось утверждать устав «Сельского господаря», оно легализовалось как «Сельскохозяйственное объединение труда» (СХОТ) при УЦК. Его статут утвердили только 8 сентября 1943 г., когда центральные органы опять (с июля 1941 г.) находились во Львове [2; 19]. За исключением Холмщины и Подляшья, СХОТ выстроило разветвленную организационную структуру на территории ГГ Она была разделена на три области (Галицкая, Краковская, Люблинская), в которых на момент наивысшего подъема в 1943 г. насчитывалось 70 филиалов, 2 687 кружков с 200 тыс. членами и 150 штатными работниками (что превосходило соответствующие показатели 1918 и 1939 гг.) [19: 50-51]. Филиалы СХОТ в Ярославе, Саноке, Устриках Долишних, Новом Санче, Кринице, Ясло, Горлице с 215 кружками и 26,2 тыс. членами стали организационной основой развития массового агрокультурного образования на Лемковщине [52]. Одним из его направлений была хлеборобская подготовка молодежи (ХПМ). Уже в ноябре 1940 г. - январе 1941 г. в селах Лемковщины под руководством учителей действовало 40 кружков ХПМ с 596 членами. После проведенных агрономами СХОТ курсов и получения методических материалов они продолжали самоподготовку на собраниях 2-3 раза в неделю. В летнее время изучали основы агрокультуры и гигиены, культуру и быт родного края, а в весенне-осенний период на экспериментальных полях по передовым технологиям выращивали традиционные и малоизвестные на Лемковщине сельскохозяйственные культуры. Урожайность на них была на 20-40 % выше, чем в обычных хозяйствах края [19: 57-59; 52].

После первых успехов и роста популярности кружков ХПМ со второй половины 1941 г. в их развитии наблюдем стагнацию. Ее причинами стало перемещение основной деятельности СХОТ в дистрикт Галиция, а также предвзятое отношение оккупационных властей к неконтролируемой ими форме самодеятельности. Однако кружки ХПМ продолжали деятельность до весны 1944 г.

При поддержке УЦК организовались лагеря по воспитанию молодежи (в Кринице и др.). Они действовали на принципах скаутинга с уклоном на формирование знаний и навыков по разным видам сельского хозяйства и ремесла [47].

На основе официальной учебно-нормативной базы [28; 41; 59: 116-118] в 1940-1941 гг. на Лемковщине начали развиваться четыре основных вида сельскохозяйственного образования. Это были школы: обязательные бесплатные, хлеборобские профессиональные, технические хлеборобские, специальные хлеборобские. В одной из них в обязательном порядке в течение 1-2 лет должна была обучаться вся молодежь от 14 до 16 лет. Наиболее распространенными являлись обязательные бесплатные школы. Занятия проходили один раз в неделю по 6 часов в течение 2 лет в летнее и зимнее время. Их программы (наука религии, домашнее хозяйство, участие в общественной жизни и др.) были продолжением обучения в народной школе с практическим уклоном. Организацию и контроль за их деятельностью обеспечивали местные подразделения УЦК, УДК, СХОТ. Учителя этих школ проходили специальную подготовку и находились на государственном обеспечении [2; 28; 41].

Из воспоминаний организаторов сельскохозяйственного образования на Лемковщине в период оккупации всплывает реминисценция о «неожиданном прозрении» крестьян. Она выражается в осознании того, что благодаря повышению знаний и навыков хозяйственной культуры можно существенно улучшить свое благосостояние, так что после оплаты положенных налогов останется больше ресурсов для собственного потребления [2; 52].

Свидетельством тяги русинов к аграрным знаниям стала популярность открытых «Сельским господарем» в конце 1940 - начале 1941 г. на Лемковщине 15 одно- и двухлетних сельскохозяйственных учебных заведений. Среди них отметим сельскохозяйственные школы в с. Частковичи (на базе сахарного завода, получила статус государственной), г. Радимичи (имела 413 учеников и 5 учителей), в Лежайске (давала высокий уровень агрокультурной подготовки), школу женского хозяйства в Ярославе (30 учениц, 5 учителей) и др. [2: 35; 44]. Однако после реформирования и централизации этой сферы лишь немногие из них продолжили деятельность.

Широко известными в ГГ были сельскохозяйственные школы в Кринице (160 учеников), школы домашнего хозяйства в Ярославе (50-60 чел.) и Саноке (75-50 чел.). Роль неформального методического центра развития агрокультуры в ГГ выполняла саноцкая школа, имевшая большую библиотеку специальной литературы. Ее ученики привлекались к научно-исследовательской деятельности на экспериментальных полях и скотоводческих фермах, выступали на действующем при школе вечернем семинаре, дополнительно изучали кооперативное дело. На базе школы проводились подготовительные курсы для учителей аграрных учебных заведений [35: 481-482].

Среди женских образовательных учреждений лидировала открытая в октябре 1940 г. в Саноке однолетняя Государственная женская школа домашнего хозяйства. В ней за ежемесячную оплату в 15 зол. на полном социальном обеспечении обучалось 30-35 учениц. Для них преподавали религию, украинский и немецкий языки, стирку и глажку, уборку в доме, рукоделие, хозяйственный счет, уход за детьми и больными, огородничество. Выпускницы претендовали на оплачиваемые должности или продолжали обучение в высших профессиональных школах [32].

В разные годы оккупации на территории Лемковщины функционировало от 4 до 12 образовательных учреждений, не связанных с агрокультурой. Среди них - двухклассная Государственная школа торговли в Ярославе. Здесь преподавалось около 20 профильных предметов и дисциплины, связанные с развитием кооперации и др. общественными сферами. В декабре 1940 г. при ней открыли трехлетнюю дополнительную школу для повышения квалификации работников торговли. Для них занятия проводись один раз в неделю [14].

Опираясь на опыт Галиции межвоенных лет, СХОТ разработало план организации курсов по разным направлениям развития агрокультуры, но из-за трудностей передвижения и опасения репрессий ограниченные ресурсы его реализовали частично. В качестве примера отметим организованные в мае 1940 г. 6-месячные сельскохозяйственные курсы в Ярославле, на которые прибыли 22 слушателя вместо 80 запланированных. На них 23 специалиста преподавали около 20 дисциплин: садоводство (60 часов); огородничество (138); животноводство (50); удобрение почвы (30); птицеводство (21); молочное производство (25); ветеринарию и кооперацию (по 14); кулинарию (67) и др. [2: 32-33].

По названным и другим дисциплинам организовывались 2-3-дневные и 6-7-дневные профильные курсы. Широкой популярностью пользовались организованные секцией хозяек («господынь») СХОТ курсы домашнего хозяйства, на которых преподавали гигиену, кулинарию, ручные работы, уход за детьми, огородничество и т. п. Такие мероприятия проводились преимущественно в зимние месяцы, а количество их участников колебалось от 10-15 до 100 и более чел. [32; 52: 485-487].

Важнейшим направлением массового хозяйственно-экономического просвещения стала издательская деятельность «Сельского господаря». В период оккупации общество издало и почти бесплатно распространило среди аграриев ГГ около 45 номеров одноименного журнала. Он выходил как месячник, двухнедельник и еженедельник тиражом от 2-5 тыс. до 52 тыс. экземпляров. Тиражи месячника «Украинский пасечник» (около 18 номеров) доходили до 42 тыс., а трех ежегодных календарей «Сельский господар» - до 50 тыс. Массовыми тиражами «Украинское издательство» в Кракове переиздало около двух десятков появившихся ранее в Галиции книг и брошюр по актуальным вопросам развития разных направлений сельского хозяйства, животноводства, ремесла и промысла [12; 19: 57-58].

Хотя оккупационная образовательная политика не предусматривала развития среднего образования на территории ГГ, усилиями УЦК удалось продвинуться в этом направлении. Впервые организованные для русинов Лемковщины семинарии и гимназии должны были удовлетворить их стремление к образованию и открыть путь для обучения в вузах, а также готовить кадры для учебных заведений трех низших уровней.

Хроническая нехватка учителей в ГГ (2-2,5 тыс.) особенно остро ощущалась на Лемковщине, где этот показатель составлял 350-420 чел. Это обусловило открытие 10 августа 1940 г. в Кринице первого в ГГ профильного учебного заведения - Украинской государственной учительской семинарии. Для преподавания в ней были привлечены опытные педагоги и ученые. Учебный процесс имел методическую направленность и предусматривал прохождение педпрактики в народных школах. В 1943 и 1944 гг. семинария выпустила 47 и 53 специалиста. На ее базе проводились подготовительные курсы для 30 воспитательниц детских садов и 60-75 неквалифицированных (т. н. помощников) учителей. Количество обучавшихся в этом заведении доходило до 500 чел., и оно считалась одним из крупнейших в ГГ [51].

Среди действовавших в ГГ 7-12 украинских гимназий одной из первых была открыта Украинская государственная гимназия в Ярославе. Система набора на обучение в ней охватывала подготовительные курсы: в мае 1940 г. на них записались 156 кандидатов, из которых 137 были допущены до сдачи экзаменов, а успешно их сдали 124 чел. После дополнительного набора в марте 1941 г. к ним присоединился еще 41 абитуриент. Несмотря на ограниченные материальные и кадровые ресурсы, контингент учащихся расширялся трижды примерно на таком же уровне. Учебный процесс проходил в две смены по двум направлениям: гуманитарному и математико-физическому. На них в разных объемах изучались история, математика, физика, украинский, а также немецкий или латинский языки по выбору [48; 54].

Гимназисты участвовали в деятельности литературного и матема- тическо-физического кружков, а также в работавшем по принципам скаутинга курене юнацтва. Учебно-воспитательный процесс в гимназии обеспечивали от 14 до 45 преподавателей. В 1941-1944 гг. она выпустила около 1 200 гимназистов, 2/3 из них составляли юноши [31; 48; 54].

В летний период ученики гимназии и семинарии проводили широкую общественно-культурную деятельность: выступали с лекциями, концертами, театральными представлениями для мещан и лемков- крестьян. Благодаря упомянутым учебным заведениям Санок, Криница, Ярослав стали основными культурными центрами Лемковщины в первой половине 1940-х гг.

Пирамиду системы образования замыкает высшая школа. Об открытии подобных учреждений на Лемковщине в период оккупации речь не шла, однако выходцы из края пополняли ряды студенчества в вузах Львова и за рубежом. Главным образом это были выпускники ярославской гимназии, а также молодежь, которая начала обучение в довоенное время и теперь искала возможность и материальные средства для его продолжения. Источники свидетельствуют, что в апреле 1942 г. десятки студентов-лемков вступили или продолжали учебу в реорганизованных и открытых сельскохозяйственном, ветеринарном, техническом, медицинском и фармацевтическом институтах Львова. Обучались они и в вузах Вены, Праги, Берлина [4; 21; 35: 364-365; 54].

Важным основанием для этого стала организованная УЦК и специально созданной Комиссией помощи украинским студентам масштабная благотворительная акция. Со всего ГГ стекались средства в «Фонд студента», из которого сотни тысяч золотых перераспределялись на стипендии, займы, иные виды социальной помощи вузовской молодежи. Материалы изданий «Краковские вести», «Украинская школа» и другие источники свидетельствуют о проведении сборов добровольных пожертвований среди публичных организаций, а также крестьян, интеллигенции, учащейся молодежи Лемковщины. Несмотря на тяжелое материальное положение, у русинов росло понимание необходимости поддержки образовательных инициатив молодежи для будущего развития края.

Социальную опеку рассматриваем как важную составляющую образовательной системы Лемковщины в условиях оккупационного режима. Она касалась всей учащейся молодежи и реализовалась в разных формах. Наиболее важными из них стали т. н. бурсы и институты (общежития), где жила преимущественно сельская молодежь, которая, обучаясь в профессиональных и средних школах, получала льготное, иногда бесплатное жилье, 2-3-разовое питание и находилась под присмотром воспитателей. Из открытых в 1940/1941 учебном году в 9 местностях «старого» ГГ 16 бурс для 497 учащихся большая часть находилась на Лемковщине: Ярослав - три (190 воспитанников); Криница - две (92); Горлица и Дукля - по одной (30 и 31). В последующие годы эти показатели несколько увеличились. Тогда важной функцией бурс стала защита учащейся молодежи от участившихся облав для вывоза на принудительные работы в Германию [1: 46; 31; 39].