Создание жандармских учреждений на Кавказе в конце 1820-х - начале 1840-х гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Создание жандармских учреждений на Кавказе в конце 1820-х -- начале 1840-х гг.

Григорий Бибиков

The establishment of gendarmerie institutions in the Caucasus (1827--1844)

Grigory Bibikov

(Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, Moscow)

Организация жандармского надзора на Кавказе, хотя и затрагивалась уже в ряде работ2018 г. Г.Н. Бибиков Статья подготовлена при поддержке гранта Президента РФ для молодых российских учёных, проект № МК-257.2017.6. Алексеев Д.А. О поездке подполковника Корпуса жандармов А.Н. Кушинникова на Кавказ в 1841 г. по новым материалам // Вопросы биографии М.Ю. Лермонтова. 2007. № 2. С. 106--121; Бродникова М.Н. Формирование и деятельность органов политической полиции России во второй четверти XIX -- начале XX вв. (на материалах Ставрополья и Терека). Дис. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 2008. См. также: Бибиков Г.Н. А.Х. Бенкендорф и политика императора Николая I. М., 2009. С. 195-202., до сих пор не получила детального освещения и не становилась предметом специального исследования. В полной мере это относится и к начальному её этапу -- от создания Корпуса жандармов в 1827 г. до учреждения наместничества на Кавказе в 1844 г. Между тем без рассмотрения особенностей данного периода трудно понять специфику последующей деятельности тайной полиции в регионе.

Основным звеном высшей полиции после её реорганизации в 1826--1827 гг. стали III отделение Собственной е.и.в. канцелярии и придававшийся ему Корпус жандармов. По «Положению о Корпусе жандармов» 1827 г. Европейская часть России была поделена на пять жандармских округов с управлениями в Петербурге, Москве, Симбирске, Вильно и Полтаве. Главный начальник III отделения генерал А.Х. Бенкендорф был назначен шефом жандармов и командующим Императорской Главной квартирой. С 1839 г. генерал-майор Л.В. Дубельт одновременно занимал должности управляющего III отделением и начальника штаба Корпуса жандармов.

По проекту первого шефа жандармов в каждую губернию были определены жандармские штаб-офицеры. В своей служебной деятельности они были независимы от губернатора и других местных властей, но не имели права вмешиваться в их деятельность, наводить справки в присутственных местах и принимать письменные жалобы подданных. В подчинении штаб-офицеров состояли жандармские команды, выполнявшие задачи общей (земской) полиции. Начальники жандармских округов координировали отношения между III отделением и находившимися в губерниях штаб-офицерами, которые отслеживали общественные настроения, толки и слухи, надзирали за деятельностью чиновников и общим состоянием дел. Эти сведения позволяли шефу жандармов -- одному из ближайших доверенных лиц императора -- оказывать влияние на перестановки в губернской администрации и вмешиваться в кадровую политику министерств См., в частности: Ремнёв А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX века. Омск, 1995; Бикташева А.Н. Кадровый контроль политической полиции над региональным чиновничеством: практики Казанской губернии 1826--1861 гг. // Известия Саратовского университета. Сер. История. Международные отношения. 2014. № 4. С. 110--114..

Организация жандармских управлений на окраинах имела свою специфику, определявшуюся, в первую очередь, местными особенностями. Западный край, остзейские губернии и Великое княжество Финляндское по «Положению» 1827 г. вошли в состав жандармских округов. В Сибири соответствующие структуры были учреждены в 1833 г. Создание III округа Корпуса жандармов в Царстве Польском растянулось с 1832 до 1843 г., когда он был подчинён наместнику в Варшаве. Не меньшим своеобразием отличалось и появление данного ведомства на Кавказе.

К началу 1830-х гг., после длительных войн с Персией и Турцией, сложились устойчивые границы Российской империи в Закавказье. Однако административное устройство края оставляло желать лучшего. В Петербурге то стремились к его унификации и введению на сравнительно недавно присоединённых территориях общих губернских учреждений, то признавали необходимым сохранение известной автономии, традиционных институтов местного самоуправления и судопроизводства. Как отмечает современный исследователь, удалённость от столиц и непрекращающиеся военные действия «требовали от региональной администрации такой оперативности, которая не могла быть обеспечена в рамках существовавшей во внутренних губерниях административной системы. В силу этого кавказская администрация традиционно наделялась особыми полномочиями, что влекло за собой формирование особого порядка её взаимодействия с центральными государственными органами» Силаев Н.Ю. Северный Кавказ в составе России во второй половине XIX в.: демографические, экономические, административно-правовые аспекты интеграции. Дис. ... канд. ист. наук. М„ 2003. С. 166.. Во второй четверти XIX в. это выражалось в наделении командующего Отдельным Кавказским корпусом широкими полномочиями в сфере гражданского управления и в образовании в Петербурге Комитета по делам Закавказского края, временного VI отделения Собственной е.и.в. канцелярии, а с 1845 г. -- Кавказского комитета.

Жандармы действовали на Кавказе с 1817 г., когда были сформированы городские жандармские команды в Тифлисе и Георгиевске. В 1827 г. Кавказ был включён в состав V (Полтавского) округа Корпуса жандармов, а управления жандармских штаб-офицеров размещались в Тифлисе и Ставрополе (куда в 1825 г. перевели команду из Георгиевска). Пост в Тифлисе до марта 1829 г. оставался вакантным, а выбор штаб-офицера шеф жандармов предоставил командующему Отдельным Кавказским корпусом и главноуправляющему в Грузии генерал- адъютанту гр. И.Ф. Паскевичу-Эриванскому.

Пользуясь исключительным доверием императора, Паскевич сосредоточил в своих руках все нити военного и гражданского управления на Кавказе. Победоносно завершив войну с Турцией в 1829 г., он приступил к подготовке административных реформ в Закавказье и тогда же в переписке с шефом жандармов высказался за создание в крае отдельной секретной полицейской службы. В июле 1830 г. по его просьбе в Тифлис был командирован состоявший при Бенкендорфе майор Ф.И. Кельчевский. Под руководством Паскевича он должен был составить проект Положения о тайной полиции в Закавказье. Бенкендорф рекомендовал его как офицера, который «имеет много опытности и ловкости во всех сего рода делах и имел счастие обратить на себя внимание государя императора». В одном из первых же донесений из Грузии Кельчевский сообщил, что Паске- вич полагал неуместным подчинение жандармского штаб-офицера в Тифлисе начальству Полтавского округа: «Его светлость приказал мне написать или донести по приезде в Петербург его замечание, чтоб окружные начальники без ведома шефа не выдумывали требовать от своих штаб-офицеров сведений ни с чем не сообразных и неудобных к исполнению» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 3, д. 432, л. 6, 7 об..

В начале 1831 г. Паскевич приступил к устройству полицейской части. «Здесь мы крепко принялись присматривать за иностранцами, -- докладывал 12 февраля Кельчевский, -- граф сделал нужные распоряжения... За некоторыми, по разным подозрениям и образу жизни, приставлен или так сказать учреждён секретный надзор». Через неделю майор делился своими надеждами на то, что «устраиваемая уже фрачная полиция (то есть хотя и в мундирах, но секретная) должна принести большую пользу». «Секретных агентов по приказанию графа отправляю и об них разведываю», -- отчитывался он 3 апреля Там же, л. 15, 18, 22 об.. По примеру III отделения при канцелярии главноуправляющего был заведён алфавит на подозрительных лиц. В апреле 1831 г. Кельчевский информировал шефа жандармов о ревизии Закавказского края сенаторами гр. П.И. Кутайсовым и Е.И. Мечниковым, в ходе которой «они с собою не поладили и даже чиновники их разделились на две половины» Там же, л. 24..

Ещё в декабре 1830 г. Паскевич уведомлял Бенкендорфа, что занимается с Кельчевским «проектом образования в здешнем крае секретной полиции» Там же, л. 13., однако работа над ним затягивалась. 3 апреля 1831 г. Кельчевский писал дежурному штаб-офицеру Корпуса жандармов полковнику Дубельту, что «проект учреждения полиции здесь весьма необходимой у графа» Там же, л. 22 об.. Между тем 28 апреля Паскевич покинул Кавказ, ему предстояло возглавить войска, направлявшиеся для подавления восстания в Польше. Несколько дней спустя уехал в Петербург и Кельчевский. 23 мая, излагая свои наблюдения в письме к Бенкендорфу, Паскевич констатировал: «Обратив внимание на местные обстоятельства Закавказского края, характер обитающих в оном народов и намерения правительства к сохранению общего благосостояния, я признаю нужным учреждение в сём крае секретной военной полиции» Там же, оп. 6, д. 395, л. 1..

7 июля 1831 г., после всех согласований, Николай I утвердил проект «Образования секретной военной полиции в Кавказском крае». Он насчитывал 29 статей, в которых обращалось внимание на непрочность русской власти в Закавказье, недоверие коренных жителей присланным из Петербурга чиновникам, смешение местных и российских правовых норм. Начальнику секретной полиции в Тифлисе была присвоена должность военного полицмейстера Закавказского края. «Доводя обо всём до сведения шефа жандармов для общей связи по всей империи», он в то же время подчинялся главноуправляющему в Грузии, являясь к нему для ежедневного доклада Там же, л. 10 об.. По делам, связанным с негласным наблюдением, ему подчинялись коменданты, полицейские чины и гевальдигеры (офицеры, заведовавшие военной полицией) -- начальники жандармских округов и губернские жандармские штаб-офицеры были лишены таких полномочий.

Пять штаб- и обер-офицеров назначались «для наблюдения по провинциям и областям: 1-го по Грузии, 2-го по Имеретин, Мингрелии, Гурии и Ахалцихской области, 3-го по Армянской области, 4-го в Мусульманских провинциях и 5-го по Дагестану» Там же, л. 11.. В штат предполагалось принять офицеров Отдельного Кавказского корпуса с переводом их в Корпус жандармов. Штаб-офицеры в Ставрополе и Астрахани, оставаясь в подчинении начальника V жандармского округа, обязывались выполнять поручения военного полицмейстера и сообщать ему копии отчётов, посланных в III отделение. Проект предусматривал учреждение службы перлюстрации при полевом почт-директоре, причём в отличие от прочих перлюстрационных пунктов империи, выписки из писем доставлялись к главноуправляющему в Грузии, минуя III отделение. Формирования новых жандармских команд проект не предусматривал. Штатное содержание чинов секретной военной полиции обходилось казне в 16 тыс. руб., жалованье офицерам отчислялось в экстраординарный капитал Отдельного Кавказского корпуса.

Служащие секретной полиции, как и губернские штаб-офицеры, должны были «иметь попечение об открытии... злоупотреблений и законопротивных поступков» и «внимательнее вникать в дух... народов» Там же, л. 14 об.. Кроме того, им следовало «во время пребывания в местах расположения войск стараться между прочим проведать: нет ли в оных между офицерами каких-либо тайных обществ, или нет ли между ими вредных службе партий и интриг» Там же, л. 16.. При этом особо указывалось, что «обязанности и состав собственно секретной военной полиции никому не должны быть известны» Там же, ф. 110, оп. 2, д. 383, л. 3 об..

Паскевич рассчитывал создать широкую агентурную сеть «из разного сословия людей для разведывания и собрания сведений в провинциях, полках, высших судилищах, портах, таможнях, карантинах при иностранных консулах, приезжающих от азиатских правителей, поверенных и вообще при всех иностранцах и прочих местах и лицах, где признано будет по обстоятельствам нужным». «Агенты сии, -- полагал Иван Фёдорович, -- могут быть полезны до тех только пор, пока не будут обнаружены. Они должны быть неизвестны даже помощникам военного полицмейстера» Там же, ф. 109,1 экспедиция, оп. 6, д. 395, л. 11 об.. Характерно, что при управлениях жандармских округов агентурной сети не существовало; ни их начальники, ни штаб-офицеры в губерниях не получали на это дополнительных ассигнований. Впоследствии, при устройстве III округа Корпуса жандармов в Царстве Польском, между Паскевичем и Бенкендорфом возникнут из-за этого разногласия.

После отъезда Паскевича из Тифлиса широкие полномочия в области военного и гражданского управления в крае перешли к начальнику штаба Отдельного Кавказского корпуса генерал-адъютанту Н.П. Панкратьеву. В июле 1831 г. он стал добиваться увольнения тифлисского гражданского губернатора П.Д. Завилейского, уверяя министра внутренних дел гр. А.А. Закревского «в общем нерасположении к нему как чиновников, так и жителей высшего и среднего сословия» из-за слабых действий при появлении в городе холеры Там же, д. 528, л. 4.. Затем, не дождавшись реакции министра, Панкратьев обратился с частным письмом (на французском языке) к Бенкендорфу, прося доложить о его мнении императору. На место Завилейского Панкратьев прочил кн. Н.О. Палавандова, пользовавшегося доверием Паскевича. Николай I запросил отзыв Закревского, но последний заявил, что Завилейский был утверждён губернатором в 1829 г. по личному ходатайству Паскевича, а ему самому «вовсе не известен». В 1832 г. Завилейский был всё же уволен и предан суду, но оправдан решением Сената. В 1833 г. Панкратьев, служивший уже в Варшаве при Паскевиче, добивался через Бенкендорфа повторного рассмотрения дела, сетуя на то, что «Шестой департамент Сената решением своим выставил меня в опубликованном указе доносителем несправедливым» Там же, л. 8, 20 об.. К тому моменту за бывшим губернатором был учреждён тайный надзор: его подозревали в причастности к заговору грузинских дворян. Николай I повелел Бенкендорфу в обход кавказского начальства собрать дополнительные сведения, однако обвинения в злоупотреблениях вновь не подтвердились, и Завилейский продолжил службу в Министерстве финансов.

В сентябре 1831 г. в Тифлис прибыл новый главноуправляющий в Грузии и командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал от инфантерии барон Г.В. Розен, вскоре зарекомендовавший себя противником административных начинаний Паскевича. 5 ноября в одном из первых донесений из Тифлиса военному министру гр. А.И. Чернышёву Розен сообщил, что штаты секретной военной полиции попали в казённую экспедицию Верховного грузинского правительства Верховное грузинское правительство было создано в 1801 г. в качестве совещательного органа при главнокомандующем в Грузии. В 1838 г. упразднено в связи с учреждением Совета главного управления Закавказского края.. Главноуправляющий недоумевал, почему «начальствующий здесь не может иметь настоящей секретной полиции вместо гласно секретной, состав которой будет каждому известен, а по сему уже одному... вовсе бесполезной» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 6, д. 395, л. 33 об.. «Полиция сия, -- полагал Розен, -- может послужить больше ко вреду, нежели к пользе». Со своей стороны, он предлагал ограничиться назначением на Кавказ жандармского штаб-офицера, а со временем преобразовать секретную полицию на новых основаниях. «Относительно больших злоупотреблений, -- утверждал Розен, -- то сии не полицией, но беспрерывным вниманием начальства могут истребиться, не иначе однако ж, как постепенно. Относительно вольнодумства, то, благодаря Бога, здесь им не занимаются... Природные жители... о вольнодумстве не помышляют, ибо и значение сего слова им непонятно» Там же, л. 34 об.--35..

Чернышёв, вероятно, доложил о донесении Розена Николаю I, и Бенкендорф поспешил разъяснить главноуправляющему мнение императора: «Секретная полиция не учреждена собственно для местных жителей вверенного Вам края, но более для тех беспокойных людей, которые по своему беспокойному и превратному образу мыслей в большом количестве определяются в командуемый Вами корпус и которые без строгого и тайного за ними надзора весьма легко могут распространять между молодыми людьми свои вредные правила». По словам шефа жандармов, «при учреждении сей полиции, конечно, не было намерения сделать оную гласною, и... гласность ея произошла единственно от неосмотрительного распоряжения Министерства финансов», впредь же необходимая сумма будет «тайным образом отпускаема прямо из С.-Петербурга в виде особенной экстраординарной, в непосредственное распоряжение Вашего высокопревосходительства, и тем был бы дан вид, что действие секретной полиции не восприяло своего действия» Там же, л. 37 об.-38..

Следуя духу и букве проекта Паскевича, Бенкендорф предоставил выбор военного полицмейстера на усмотрение главноуправляющего, но оставлял за собой право его назначения. «Должен покорнейше просить Вас, -- писал он Розену 22 апреля 1832 г., -- чтобы Вы без предварительного сношения со мною не назначали решительно избранного Вами на сие место штаб-офицера, ибо в Корпус жандармов никто без ведома моего поступить не может» Там же, ф. 110, оп. 2, д. 201, л. 13.. Розен склонялся к тому, что «должность полицмейстера по секретной военной полиции должна быть возложена на человека, который бы решительно не имел здесь ни с кем никаких связей, назначение коего было бы неожиданным для каждого» Там же, ф. 109,1 экспедиция, оп. 6, д. 395, л. 47.. Это вполне соответствовало практике назначения штаб-офицеров во внутренних губерниях России, но на Кавказе Бенкендорф считал целесообразным сделать исключение. «Место военного полицмейстера в Кавказском крае, -- полагал он, -- гораздо лучше занять может штаб-офицер, которому по пребыванию его в том крае оный уже известен и который бы пользовался в оном уважением и доверенностью жителей. Таковой штаб-офицер с самого вступления своего в звание полицмейстера может уже принести всю ту пользу, каковой от него ожидается, между тем как для человека нового, чуждого и краю, и жителям, много потребуется времени, чтоб ознакомиться с предметами, его наблюдению подлежащими» Там же, ф. 110, оп. 2, д. 201, л. 13 об.--14..

Бывшего киевского полицмейстера Ф. Дурова, предложенного Розеном, Бенкендорф охарактеризовал как «человека жития не воздержанного», не подходящего для жандармской службы. В итоге по выбору Розена в должности военного полицмейстера в октябре 1832 г. был утверждён майор Нижегородского драгунского полка И.А. Казасси. Его помощниками в июне 1833 г. назначены капитан Б.Ф. Гринфельд и прапорщик А.М. Гринфельд из того же полка, а также капитаны Грузинского гренадерского полка Л.А. Слинько и Ф.С. Ищенков. Кроме прапорщика, все они служили на Кавказе более 10 лет Там же, д. 406.. Казасси и капитан Гринфельд принимали участие в войнах с Персией и Турцией, позже находились при Паскевиче, который, судя по письмам Кельчевского, планировал поручить им дела по секретной полиции Там же, ф. 109,1 экспедиция, оп. 3, д. 432, л. 25 об..

Перед отправлением в губернии штаб-офицеры Корпуса жандармов проходили предварительное испытание при управлении в Петербурге. Казасси в конце 1832 г. также провёл два месяца в столице (вернулся в Тифлис 30 декабря). Помощников его вызывать не стали. «Принимая в уважение, что офицеры, избранные генерал-адъютантом бароном Розеном, должны быть ему короче известны чрез ближайших их начальников.., -- докладывал Бенкендорф Николаю I, -- я предоставил генерал-адъютанту барону Розену выбор офицеров в означенные должности по собственному его усмотрению, не приевшая их ко мне в Санкт-Петербург для испытания» Там же, ф. 110, оп. 2, д. 201, л. 48--48 об..

По предложению Бенкендорфа в январе 1833 г. Розен составил для Казасси секретную инструкцию. Она была пространнее той, которую получали губернские штаб-офицеры, и учитывала особенности службы на Кавказе. Военному полицмейстеру поручалось «безослабное наблюдение... за гражданскими чиновниками, военными офицерами и наказанными, присылаемыми сюда на службу, кои соделались уже известными или по прикосновенности их к какому-либо происшествию, или же за обнаруженное вольнодумство» Там же, д. 383, л. 7 об.. Ему следовало также «замечать поступки лиц, имеющих влияние на все вышние, средние и низкие сословия всех наций, узнавать сколько можно положительнее, преданы ли они правительству или нет, иметь равномерное наблюдение за чиновниками, кои из видов корысти неправильным судом или другими стеснительными мерами могут, и сами не зная того, возбудить в жителях желание к каким-либо беспокойствам» Там же, л. 8.. Этот пункт лишь отчасти перекликался с циркуляром Бенкендорфа, разосланным 2 февраля 1832 г. и обязывавшим губернских штаб-офицеров «обратить самое бдительное внимание на тех из господ чиновников, которые своим званием или богатством, связями, умом, просвещением, или другими достоинствами имеют дурное или хорошее влияние на окружающих и даже на чиновников высшего звания» Там же, ф. 109,1 экспедиция, оп. 7, д. 494, л. 3--3 об..

В соответствии с проектом Паскевича часть инструкции была посвящена секретным агентам. Военному полицмейстеру предстояло найти и «привязать к себе ещё несколько особых постоянных агентов из людей благонамеренных, умных, испытанной скромности и ни в каких пристрастиях и пороках не замеченных, но действующих по секретной полиции из желания быть полезными правительству» Там же, ф. 110, оп. 2, д. 383, л. 6.. Ему также предписывалось «примечать за иностранцами, приезжающими в Закавказский край», иметь своих агентов за границей и между горцами. «Там, где нет властей нашего правительства и где оные отдалённые, -- отмечал Розен, -- люди злоумышленные действуют с большею явностию и с меньшею осторожностью, и нередко кроющийся здесь источник зла может обнаруживаться чрез сведения, дошедшие из посторонних мест» Там же, л. 8 об..

Инструкция, как и проект Паскевича, слабо регламентировала служебное положение военного полицмейстера и его взаимоотношения с местными властями. В июле 1833 г. Казасси запросил в управлении Корпуса жандармов новую инструкцию, поскольку согласно одобренному императором проекту Паскевича местные полицейские чины были обязаны выполнять требования военного полицмейстера, но это неизбежно лишало его должность секретного характера и вносило сумятицу. Однако из Петербурга ответили, что шеф жандармов «не находит возможности дать Вам инструкции к руководству при действиях по военной полиции Закавказского края и просит Вас обратиться к барону Григорию Владимировичу Розену с просьбою по сему предмету» Там же, л. 22--22 об.. Но Розен и сам жаловался Бенкендорфу на то, что штаб-офицеры в Астрахани и Ставрополе не подчинялись Казасси Там же, л. 28.. Только в мае 1834 г. шеф жандармов приказал губернскому штаб-офицеру в Астрахани отправлять копии донесений в Тифлис.

Бумаги секретной военной полиции, по-видимому, были уничтожены во время ревизии архива штаба Корпуса жандармов в 1870 г. По сохранившейся «Описи секретным делам бывшего военного полицмейстера в Закавказском крае» Там же, ф. 1173, on. 1, д. 6., составленной в 1850 г., видно, что его подчинённые следили за иностранцами, чиновниками, сосланными на Кавказ офицерами, в канцелярии ежегодно формировались дела с донесениями из провинций, отвечали на запросы, поступавшие из управления корпуса в Петербурге.

Первые дела секретной военной полиции связаны с заговором среди грузинских дворян См.: Гозалишвили Г.К. Заговор 1832 года. Т. I. Тбилиси, 1935.. III отделение не имело прямого отношения к его раскрытию в конце 1832 г., но включилось в расследование. В состав следственной комиссии, учреждённой в Москве, вошёл начальник II жандармского округа генерал-лейтенант С.И. Лесовский. Он лично допрашивал царевича Окропира, сына последнего грузинского царя Георгия XII, и в январе 1833 г. писал Бенкендорфу: «Невероятно, что сей человек мог быть столь злоумышленным заговорщиком. Он чрезмерно здраво судит о положении грузин, чтобы действовать даже в столь нелепом замысле; жизнь его здесь есть самая примерная, по большей части дома в кругу семейства» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 4, д. 355, ч. 1, л. 29.. В Петербурге в секретную комиссию для расследования заговора вошли два жандармских штаб-офицера, позже в Тифлис был командирован служивший по особым поручениям при шефе жандармов подполковник Я.Н. Озерецковский Там же, ч. 3, л. 17 и далее..

В январе 1833 г., сразу по возвращении из Петербурга, Казасси по распоряжению Розена отправился в Горийский уезд для проверки действий чиновников в Ахалцихе и выяснения «духа, образа мыслей горийских князей, дворян и поселян по случаю арестования нескольких из первых по участию в заговоре» Там же, л. 155.. Тогда же Розен поручил военному полицмейстеру секретный надзор за грузинской царевной Тамарой Багратион Там же, л. 131.. В ноябре 1833 г. с открытием в Тифлисе комиссии военного суда под председательством генерал-майора Д.Д. Ахлёстышева Казасси стал её асессором Там же, ч. 2, л. 68..

В апреле 1835 г. до Николая I дошли слухи о «неблагонамеренном расположении» сосланного на Кавказ А.А. Бестужева (Марлинского), и император повелел «внезапным образом осмотреть все его вещи и бумаги» Акты собранные Кавказской археографической комиссией (далее -- АКАК). Т. VIII. Тифлис, 1881. С. 963.. Бенкендорф передал это указание Розену, и 28 июля Казасси произвёл обыск на квартире Бестужева в Пятигорске, отобрав два письма К.А. Полевого. Перед отъездом, «на всякий случай, узнав, что в экспедиции прошлого года Бестужев, по склонности к обществу и по дарованиям своим, не был удаляем от круга офицеров», Казасси рекомендовал командирам Закубанского отряда «благовидными мерами... не допускать молодых офицеров... сближаться и иметь какие-либо сношения с преступниками, одарёнными большею частью способностями и талантами» БержеА.П. Кавказская старина. Пятигорск, 2011. С. 472.. Позже он осмотрел вещи Бестужева в Екатеринодаре, но Николай I распорядился прекратить расследование и возвратить Бестужеву отобранные бумаги.

Помимо донесений и отчётов о ряде схожих поручений, военный полицмейстер извещал III отделение о ходе боевых действий и о разных происшествиях. Более обстоятельные сведения о положении в крае шеф жандармов получал непосредственно от главноуправляющего, штаб-офицера в Ставрополе и командируемых офицеров, доверенных лиц и агентов. Постоянной агентурной сети у III отделения на Кавказе не было. Известны лишь отдельные эпизоды, когда, например, в 1829 г. агент Бенкендорфа отслеживал появление царевича Окропира в Тифлисе ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 4, д. 355, ч. 1, л. 1--2., а в 1830 г. дворянин Аслан Атабеков был командирован с секретным поручением в Турцию (в 1833 г. его назначили переводчиком при управлении военного полицмейстера) Там же, ф. 110, оп. 2, д. 406, л. 72-73..

В течение ряда лет III отделение пользовалось услугами майора И.О. Корга- нова (Карганова), служившего под «личным начальством» Паскевича, но в 1831 г. отчисленного из Кавказского корпуса АКАК. Т. VII. Тифлис, 1878. С. 514--515; Потто В.А. Кавказская война. Т. 5. М., 2007. С. 121.. Корганов информировал Кельчевского, затем непосредственно Бенкендорфа, в 1832 г. состоял в переписке с начальником II округа Корпуса жандармов ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 4, д. 355, ч. 1, л. 71.. В служебной записке III отделения в 1833 г. указывалось, что Корганов «был всегда развратного и гнусного поведения» Там же, Секретный архив, оп. 3, д. 1155, л. 7., и от его услуг решено было отказаться. В 1837 г. он был выслан с Кавказа, однако в 1847 г. по ходатайству Паскевича ему дозволили вернуться.

Другой корреспондент отслеживал общественные настроения и слухи в Тифлисе. В 1832 г. он подверг критике назначение гражданским губернатором кн. Палавандова, поскольку «большая часть князей, дворян и грузин его ненавидят» Там же, д. 1156, л. 1.. Позже весьма нелицеприятно отзывался он и о Розене: «Главноуправляющий и губернатор к сокрытию истины и беспорядков, когда нужно, сами пишут и высказывают себя, сверх того заставляют жандармского подполковника Ка- засси и других сообщать в С.-Петербург всё то, что необходимо к упрочению их на настоящем месте и к уважению представлений, подкрепляемых им, бароном Розеном, почти всегда несправедливо, известными выражениями: по духу народа, по местным обстоятельствам, по влиянию народа и проч.» Там же, л. 6 об..

В апреле 1834 г. командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал-лейтенант А.А. Вельяминов обратил внимание Бенкендорфа на то, что «некоторые из офицеров Кавказского корпуса, замешанных в заговоре 14-го декабря, бывают увольняемы на воды для лечений болезней или ран; и здесь могут встречаться с посетителями из внутренних губерний, между коими нередко найдут людей одинаковых с ними мнений». «Такие встречи, -- предполагал Вельяминов, -- вероятно, дадут повод либо к возобновлению старых связей, либо к порождению новых. Мне кажется, не бесполезно было бы иметь на минеральных водах во время курса чиновника, который пристально наблюдал бы в сём отношении образ мыслей каждого и связи людей, кои политическими мнениями своими могут обратить на себя внимание» Там же, ф. 110, оп. 2, д. 469, л. 10--10 об.. Николай I поддержал эту инициативу, и 7 мая Чернышёв уведомил Бенкендорфа, что император «изволит находить нужным усугубить надзор за тишиной и порядком и вообще за поведением большого скопления приезжих в Пятигорске», назначив для этого «из подведомственных Вам чиновников самого надёжного и благоразумного штаб-офицера» Там же, л. 1.. С 1834 г. штаб-офицеры Корпуса жандармов ежегодно командировались на летний сезон в Пятигорск, где наблюдали за посетителями, составляли подробные ведомости приезжих, сверяя их со списками комендатуры Там же, ф. 109,1 экспедиция, оп. 16, д. 311, л. 102.. Назначения получали офицеры как из Ставрополя, так и из других губерний, совмещавшие службу с лечением. Один их них -- служивший по особым поручениям при начальнике I округа Корпуса жандармов подполковник А.Н. Кушинников -- летом 1841 г. сообщил в III отделение о последней дуэли М.Ю. Лермонтова См.: Алексеев Д.А. Указ. сои.. В 1835 г. Розен предложил сформировать в Пятигорске отдельную жандармскую команду, но высочайшего соизволения на это не последовало ГА РФ, ф. 110, оп. 2, д. 526..

После смерти Казасси в июле 1837 г. его заменил подполковник Б.Ф. Гринфельд. В рапорте шефу жандармов он сетовал на недостаток средств, отсутствие агентуры и штатных переводчиков. «В России, -- утверждал он, -- почти каждый благомыслящий чиновник, дворянин или гражданин для общей пользы и спокойствия в силу принятой верноподданнической присяги готов по возможности содействовать благим намерениям жандармских штаб-офицеров. Азиатцы совсем иначе понимают общую пользу; они готовы ей содействовать, но не иначе как за деньги, и если кто из них решится о чём бы то ни было предварить без платы доверенного чиновника, то из десяти верно девять для того только, чтобы вредить или погубить своего врага или соперника, наговорив на него небывалых преступлений, ни мало не опасаясь за ложный донос наказания» Там же, д. 714, л. 60-60 об..

27 сентября 1837 г. Николай I прибыл в крепость Редут-Кале на Черноморском побережье Кавказа. Розен выехал навстречу императору и сопровождал его в поездке по краю. Гринфельд оставался в Тифлисе, передавая главноуправляющему городские новости. «Вы изволите уже знать, -- рапортовал он 24 сентября, -- что подполковники: Арцруни, Иван Корганов и Аббас-Кули Начальник штаба Отдельного кавказского корпуса генерал-майор В.Д. Вольховский также сообщал Розену о деятельности Е.Г. Арцруни, И.О. Корганова и Аббас-кули-ага Бакиханова: «Здесь Корганов, Арцруни и, как говорят, к сожалению, Аббас-Кули, продолжают возбуждать недовольство против начальства или, лучше сказать, против Вашего высокопревосходительства, но сколь знаю, они мало находят сообщников. Я просил Гринфельда наблюдать за ними» (Современники о Баки- ханове. Баку, 1959. С. 38). завели между собою тесную связь и большую частию бывают неразлучны. Разговоры их и совещания имеют предметом особу Вашего высокопревосходительства, порицая все распоряжения Ваши, они теперь уже не скрывают своего неудовольствия... Все эти дрязги и интриги хотя и заслуживают некоторого внимания, но козни эти обратятся на главы нечестивых: не менее того я не смел о том умолчать» ОР РНБ, ф. 646, д. 119, л. 6 об.-8 об.. Между тем во время пребывания Николая I на Кавказе за многочисленные злоупотребления военному суду был предан командир Эриванского карабинерного полка флигель-адъютант кн. А.Л. Дадианов, женатый на дочери главноуправляющего. Розен вынужден был подать в отставку См.: Берже А.П. Указ. соч. С. 262--286..

На его место был назначен генерал-лейтенант Е.А. Головин. И уже 2 ноября 1837 г., через несколько дней после возвращения Николая I в Петербург, Бенкендорф извещал своего начальника штаба генерал-майора Дубельта о том, что «государь император, проезжая Закавказский край, быв не доволен, между прочим, положением, на котором находятся там офицеры Корпуса жандармов, Высочайше повелеть соизволил: учредить в оном, по примеру прочих мест России, жандармское управление» ГА РФ, ф. 110, оп. 2, д. 714, л. 1.. При этом царь собирался «назначить 4-х штаб- офицеров с адъютантами и поручить им: первому -- Мингрелию, Ахалцих и Абхазию; второму -- Грузию, третьему -- берега Каспийского моря от Ленкорани до Дербента и Армянскую область, и четвёртому -- Кавказскую линию» Там же, л. 3--3 об. Здесь и далее курсивом в цитатах выделены подчёркивания в тексте документа.. 11 ноября Дубельт представил Бенкендорфу четыре проекта Положения, предлагая включить в новый округ Землю Войска Донского, где, по словам сопровождавшего монарха в поездке по Кавказу генерал-адъютанта А.А. Кавелина, «существуют неимоверные злоупотребления, которые не искореняются именно по недостатку наблюдения за тем краем», а также направить штаб-офицера в Зривань, поскольку наблюдение дербентского штаб-офицера «по излишеству провинций... не будет довольно бдительно и основательно» Там же, л. 5-7.. Предложения Дубельта были отклонены, но Бенкендорф решил устроить новые управления в Кизляре и Шуше. 7 декабря 1837 г. Николай I утвердил проект «Положения о вновь учреждаемом округе Корпуса жандармов на Кавказе, в Закавказском крае и Астраханской губернии» ПСЗ-П. Т. 12. Отд. 2. СПб., 1838. № 10779.. С его созданием жандармское ведомство охватило всю империю, за исключением Земли Войска Донского.

VI округ, включавший Закавказский край, Кавказскую область и Астраханскую губернию, состоял «в непосредственном ведении шефа жандармов». На него распространялись утверждённое 1 июля 1836 г. «Положение о Корпусе жандармов» и все постановления, «на основании коих состоят прочие округи сего же корпуса в России» ГА РФ, ф. 110, оп. 2, д. 714, л. 11 об.. Штаб-офицеры с их адъютантами находились теперь не только в Ставрополе и Астрахани, но и в Тифлисе, Ахалцихе, Дербенте, Шуше и Кизляре В 1841 г. штаб-офицер в Кизляре был одновременно назначен попечителем над прибывающими туда горцами (РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 424).. Подполковника Гринфельда перевели из Тифлиса в Ахалцих, служившего при нём майора Слинько послали в Шушу. В Тифлис был назначен бывший тульский губернский штаб-офицер подполковник В.М. Викторов, в Дербент -- вызванный из Омска майор Сунцев. Адъютантами были определены преимущественно обер-офицеры из других регионов -- Архангельска, Орла, Риги и Харькова. Жандармских команд при новых управлениях не учреждалось.

При этом штатное расписание Корпуса жандармов на Кавказе увеличилось всего на четырёх штаб-офицеров и четырёх обер-офицеров, а общее содержание округа составило 80 495 руб. 68 коп. (жалованье чинам в Закавказье выплачивалось по «Грузинскому положению»), включая 4 тыс. руб., которые ежегодно передавались в распоряжение начальника округа «на экстренные расходы», т.е. плату агентам Такое же дополнительное ассигнование было предусмотрено тогда и для начальника IV (Виленского) округа.. Окружное управление, находившееся в Тифлисе, состояло из штаб-офицера для особых поручений, адъютанта, секретаря и переводчика. В ноябре 1838 г. переводчики были добавлены и к штату управлений штаб-офицеров в Закавказье ГА РФ, ф. 110, оп. 2, д. 714, л. 104., чего ранее безуспешно добивался Розен. Секретная военная полиция упразднялась.

Начальником VI округа стал бывший чиновник МВД Александр Антонович Скалой, переименованный из действительного статского советника в генерал-майоры Корпуса жандармов. Получив образование в Харьковском университете, он участвовал в кампаниях 1812--1814 гг., а затем -- в годы, когда Бенкендорф был начальником штаба Гвардейского корпуса, -- служил в части и библиотеке Главного штаба. Одно время он входил в масонскую ложу «Соединённые друзья», которую ранее посещал Бенкендорф, и являлся членом Союза благоденствия. В 1826 г. его привлекли к следствию, но это было «Высочайше повелено оставить без внимания». В 1830--1836 гг. ему довелось служить комиссаром при разграничении Греческого государства и Турции Там же, д. 728..

1 февраля 1838 г. Бенкендорф изложил в письме к Скалону программу первоначальных действий. Главное внимание, по мнению шефа жандармов, следовало уделять сведениям о нарушениях прав местных жителей и другим злоупотреблениям. Скалону предстояло «кротостию и искренним участием к положению жителей Закавказского края приобрести их полную доверенность, показать им на опыте, что жандармы, в настоящем виде устроенные, более, нежели кто-нибудь, отвечают за всякий шаг, за всякое слово своё; что на них лежит самая великая ответственность за малейшее неправильное и недобросовестное действие; что жители встретят в них не своих преследователей, но поборников их прав и спокойствия». «Взирайте, -- призывал Александр Христофорович, -- Ваше превосходительство, на них как на людей, которые не имеют ещё понятия о том, каким образом могут они доводить до сведения высшего правительства делаемые им, иногда даже и вопиющие, несправедливости, и правотою Ваших действий укажите им тот путь, по которому они могут достигнуть до защиты, если их жалобы заключают в себе истины» Там же, д. 714, л. 52--52 об..

Вскоре из VI округа в III отделение начали регулярно стекаться сведения о положении дел на Кавказе. Деятельность жандармских чинов в крае была весьма разнообразной. Так, сохранились записки о торгах на содержание почтовых станций, о Кавказской областной гимназии, о заседаниях Комитета для разбора и определения прав высшего сословия мусульманских обществ Закавказского края Там же, ф. 109,1 экспедиция, оп. 17, д. 292, л. 70 и далее.. В 1844 г., когда кабардинцы послали своих представителей в столицу, в III отделение поступил «Именной список депутатам, отправляющимся в Санкт-Петербург по Высочайшему соизволению с отметкою о мере преданности к российскому правительству и качествах каждого из них» Там же, л. 194..

Жандармы также выполняли на Кавказе различные негласные поручения. В декабре 1842 г. начальник VI округа направил в Шемаху адъютанта, который должен был выявить связи местной знати с Шамилем Там же, л. 30.. Как и в прочих губерниях, штаб-офицеры составляли полугодовые отчёты о наблюдении за администрацией края. Об их содержании можно судить по яркой характеристике, данной в 1851 г. военному губернатору, управлявшему гражданской частью Тифлисской губернии генерал-лейтенанту кн. И.М. Андронникову: «Гражданская часть ему мало известна, не занимаясь ею никогда и не получив с юных лет ныне требуемого образования, он весьма слабо знаком с русским правописанием и с трудом подписывает только свою фамилию... Особенно туземцам своим по службе и делам покровительствует, он говорит откровенно: “Находясь ныне на таком месте, что я могу быть полезен родным и землякам своим, я готов сделать им, что могу, и помочь в делах их!”» Там же, оп. 19, д. 247, ч. 47, л. 7.. Из Шемахи докладывали, что служащий областного правления статский советник В. Ивков, «занимаясь отпиской у частных лиц, мало заботится о служебных обязанностях и неохотно принимается за дела, где не ожидает вознаграждения» РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 679, л. 4.. Если из внутренних губерний донесения штаб-офицеров поступали непосредственно в III отделение, минуя окружных начальников, то на Кавказе бумаги предварительно просматривались начальником округа, который и давал им дальнейший ход. Заслуживавшие внимания записки с Кавказа поступали от шефа жандармов к председателю учреждённого в 1833 г. Комитета об устройстве Закавказского края Чернышёву (сведения из других губерний Бенкендорф представлял на усмотрение министров или докладывал непосредственно Николаю I).

По инструкции 1826 г. штаб-офицерам запрещалось наводить справки в присутственных местах и давать поручения чиновникам. Отступление от этого правила порою приводило к конфликтам как во внутренних губерниях, так и на окраинах. В конце 1842 г. начальник Каспийской области полковник Н.Ф. Ашеберг обратился в III отделение с жалобой на жандармского подполковника Педяша и его адъютанта, которые, обращаясь с записками к служащим, мешали полиции расследовать связи жителей с мятежными горцами и создавали «в народе ложное понятие, будто бы им вверен какой-то высший надзор над всеми местными властями». «От жандармов происходит смутное положение в народе», -- констатировал Ашеберг. Его поддержал Головин, незадолго до того переведённый с Кавказа и проживавший тогда в Петербурге. «Мне неизвестно, в какой степени подобные поступки подполковника Педяша сообразны с имеющимися у него инструкциями, -- заявил генерал, -- но вмешательство его в настоящее дело, с явной наклонностью к стороне жалобщиков, парализовав действия местной полицейской власти и ослабив первоначальное влияние, произведённое внезапностью принятых мер, не может не иметь вредных последствий на дальнейший ход розысканий» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 17, д. 292, л. 27--28, 41..

На защиту Педяша встал полковник В.М. Викторов -- преемник Скалона на посту начальника округа. «По понятию народа, -- утверждал он, по сути, перефразируя письмо, полученное некогда его предшественником от Бенкендорфа, -- издавна уже, действительно, офицеры Корпуса жандармов признаются в том крае за последнее местное средство доводить до сведения высшего начальства о притеснениях или несправедливости, если бы жалобы жителей о том местным властям оставались тщетными» Там же, л. 38.. Педяш, со своей стороны, выставлял Ашеберга человеком корыстолюбивым и грубым, открыто заявившим «собранию почётных граждан» о том, «что Корпуса жандармов не страшится, и никто не смеет вмешиваться в дела его управления» РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 181, л. 18.. Вскоре после передачи этих сведений в Комитет об устройстве Закавказского края Ашеберг лишился своей должности.

Специфика края накладывала заметный отпечаток на заботы жандармов. Подавляющая часть поступавших от них донесений была посвящена не гражданскому управлению, а отдельным происшествиям и подробностям боевых действий против горцев. Многие жандармские офицеры, служившие на Кавказе, принимали участие в военных экспедициях.

В «Положении» о VI округе военное и гражданское начальство Закавказского края даже не упоминалось, однако его влияние оставалось весьма существенным. В первом же отношении Бенкендорф требовал от Скалона надзирать за действиями чиновников, не роняя авторитета властей: «Ваше превосходительство обязываетесь быть самым усердным и близким помощником г. главноуправляющему в Грузии (если, впрочем, он, со своей стороны, потребует Вашего содействия). Более всего должны Вы явить собою самый строгий пример подчинённости, и тем показать жителям Закавказа (так в тексте. -- Г.Б.) необходимость безусловного повиновения к местным властям... Ваше превосходительство должны видеть, что главноуправляющий в Грузии более, нежели где-нибудь, должен быть облечён неограниченной властью и проистекающим от оной уважением, и, основывая на сих началах все Ваши действия, увлечь за собою дух народа, внушить ему доверенность к закавказскому начальству и убедить, что единственно от оной зависит их будущее благосостояние» ГА РФ, ф. 110, оп. 2, д. 714, л. 52 об.--53.. Данное предписание сообщалось для сведения и Головину.

Большинство жандармских донесений, посылавшихся в Петербург, также доставлялись в копии к главноуправляющему, который, со своей стороны, мог давать чинам округа, не исключая начальника, частные поручения. Областные начальники также привлекали жандармов к ведению следствий. В январе 1843 г. Бенкендорф даже просил главноуправляющего в Грузии не злоупотреблять подобными заданиями Там же, ф. 109, оп. 17, д. 292, л. 45. Там же, ф. 110, оп. 2, д. 714, л. 47 об.--48..

В ведении главного начальника края оставалась перлюстрация корреспонденции, проходившей через Тифлис. Уведомляя об этом главноуправляющего Почтовым департаментом кн. А.Н. Голицына, Бенкендорф в январе 1838 г. настаивал только на том, «чтобы конверты мои и из штаба Корпуса жандармов, отправляемые на Кавказ и в Закавказский край, равно конверты начальника и всех других чиновников 6-го округа вверенного мне корпуса, отправляемые ко мне, ни под каким видом не были вскрываемы»*⁰.

Однако переписку жандармов на Кавказе продолжали перлюстрировать. В начале 1840 г. Скалой был вызван в Петербург, где, вероятно, обсуждал и этот щекотливый вопрос. 26 марта 1840 г. Бенкендорф признал во всеподданнейшем докладе, что «с учреждением... 6 округа Корпуса жандармов, хотя и устранена прежняя совершенная безызвестность правительства о действиях местного начальства и о недостатках существующего порядка управления, но цель сего учреждения не достигнута ещё вполне». По словам шефа жандармов, его подчинённые, «будучи уверены, что чрез каждый невыгодный отзыв о настоящем порядке вещей... навлекут на себя нерасположение местных властей, скрывающих по таковому предварению все средства к узнанию истины в случае исследования, не решаются доверять откровенные свои донесения почте», результатом чего является «безгласность и безнаказанность противозаконных действий подчинённых главноуправляющему лиц». Поэтому предлагалось «освободить от влияния главноуправляющего перлюстрацию всей переписки, отправляемой в Санкт-Петербург, и вообще в Россию, оставя по-прежнему рассмотрение переписки из Грузии в турецкие и персидские владения» Там же, ф. 109, оп. 221, д. 75, ч. 1, л. 95-102 об.. Тем не менее после обмена мнениями между Бенкендорфом, Голицыным, Чернышёвым и Головиным было достигнуто соглашение о том, что вся переписка жандармских чинов на Кавказе останется неприкосновенной, но главноуправляющий по-прежнему будет получать выписки из вскрытых писем, обязываясь «впредь доставляемые... пакеты с перлюстрацией распечатывать лично и принимать все необходимые меры для сохранения перлюстрации в строгой тайне» Измозик В.С. «Чёрные кабинеты»: история российской перлюстрации. XVIII -- начало XX века. М„ 2015. С. 150.. Только тогда из округа стали сообщать значимые сведения о деятельности грузинской администрации.

В апреле 1840 г. Николай I утвердил новое «Учреждение для управления Закавказским краем», подготовленное под руководством сенатора барона П.В. Гана. Оно вступало в силу с 1841 г. и предусматривало образование Грузино-Имеретинской губернии и Каспийской области с центрами в Тифлисе и Шемахе. Губернские и уездные учреждения, включая судебные палаты, формировались в них тем же порядком, что и во внутренних губерниях. На землях, населённых горскими народами, учреждались округа во главе с комендантами, Абхазия, Мегрелия и Сванетия оставались под управлением своих князей. В то же время в связи с удалённостью и «особенными обстоятельствами Закавказского края» главноуправляющий наделялся правами генерал-губернатора, мог отменять постановления губернских учреждений и приводить в исполнение свои распоряжения, ставя в известность Сенат и министерства Эсадзе С.С. Историческая записка об управлении Кавказом. Т. 1. Тифлис, 1907. С. 71--77.. Высший контроль за ходом преобразований был возложен на переучреждённый в прежнем составе (с добавлением М.П. Позена), но с новой задачей Комитет об устройстве Закавказского края во главе с Чернышёвым ПСЗ-П. Т. 15. Отд. 1. СПб., 1841. № 13413; Корф М.А. Записки. М„ 2003. С. 327..

В 1840 г., находясь в Петербурге, Скалой в ряде записок предупреждал о наличии оппозиции реформе среди генералитета и грузинского дворянства. Отмечал он и воздействие этой «партии» на Головина. «Отъезд сенатора барона Гана из Тифлиса, -- писал Александр Антонович, -- был сигналом восстания против проекта нового преобразования и против него самого. Кричали, что можно верить только сотой доле его изысканий; этот проект, говорили, стесняет власть главноуправляющего... Смешивая намерения враждебных горцев с мирными обитателями равнин, утверждали, что эти племена не могут быть управляемы законами и учреждениями империи» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 15, д. 81, л. 2 об.--3..

Со своей стороны, Скалой заявлял, что «весь состав закавказского управления живёт произволом и злоупотреблениями», а «народ угнетён и оклеветан» Там же, л. 5.. Начальник жандармского округа связывал это с влиянием главноуправляющего и начальника корпусного штаба на назначение гражданских служащих.

В частности, он напоминал о том, как жандармами было инициировано расследование действий нухинского коменданта, елизаветпольского окружного начальника и управляющего сальянскими рыбными промыслами, а начальник штаба Отдельного Кавказского корпуса генерал-майор П.Е. Коцебу освободил чиновников от суда и назначил на новые должности с переводом в Ахалцих и Хунзах Там же, д. 258, л. 32-34..

Скалой не сомневался в том, что власть главноуправляющего в делах гражданского управления необходимо ограничить надзорными полномочиями. «Если мы взглянем на неудобство разъединения властей военной и гражданской, -- писал он, -- то найдём, что они вполне устраняются, коль скоро вышняя гражданская власть обязана будет удовлетворять всем требованиям военачальника, под собственною его ответственностью. Одна достоверность, что все сии требования доведены будут до сведения Государя, предупредит уже возврат настоящих злоупотреблений». К тому же «сосуществование в Закавказье независимой гражданской власти подле военной доставит Государю и контроль большей или меньшей необходимости экспедиций, которые, по словам самих военных, предпринимаются иногда менее для выгод службы, чем из желания пожать лавры» Там же, д. 81, л. 6, 7.. Впрочем, каких-либо последствий эти рассуждения не имели: записка Скалона была представлена Николаю I, который распорядился передать её Чернышёву.