Создание жандармских учреждений на Кавказе в конце 1820-х - начале 1840-х гг.

В декабре 1840 г., перед открытием губернских присутственных мест, начальник VI округа вновь высказался за «совершенное отделение гражданской части от военной и в главном лице, как они разделены теперь и в других» Там же, д. 258, л. 37 об.. Основными противниками этой меры он считал Коцебу и обер-квартирмейстера генерал-майора А.И. Менде (Мендта), предсказывая, что благодаря им «новый гражданский порядок как быстро был введён, так же быстро может и расстроиться» Там же, л. 36..

В ноябре 1840 г. по поручению Головина Скалой посетил Зривань и Нахичевань для негласной проверки губернских присутственных мест, после чего представил в Петербург и Тифлис обстоятельную записку «О положении жителей Эриванского и Нахичеванского уездов и о мерах к восстановлению хозяйственного их быта». Упадок местного хозяйства объяснялся в ней недостатками прежней комендантской системы управления. «Что сказать о злоупотреблениях лиц местного управления? Они необъятны! -- восклицал генерал-майор. -- И чего было ожидать народу, какой надеяться защиты, когда старшины его назначались за деньги, когда окружные начальники покупали свои места, когда самые правители области с откупщиками и комиссионерами делили плоды кровавых трудов земледельца» Там же, л. 51 об.. Начальник Армянской области полковник Г. С. Сумбатов (Смбатян), по словам Скалона, «пользовался, говорят, всеми случаями и размерами для утоления жадного своего корыстолюбия... Он часто, с восторгом высыпая червонцы в таз, перемывает их с наслаждением в тёплой воде с мылом» РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 133, л. 100.. Пособником Сумбатова являлся и бывший начальник Гекчинского округа Армянской области подполковник Асеев. По сведениям жандармов, серьёзные нарушения допускались при устройстве пострадавших от землетрясения кордонных постов, постройке провиантских магазинов и требовании подвод. Для приведения дел в относительный порядок Скалой рекомендовал сложить с жителей недоимки, накопившиеся до 1837 г., перевести натуральные подати в денежные, сократить наряды на усиление кордонной линии и вовсе отказаться от нарядов на постройку Дилижанской дороги, а также снабдить уездных начальников бланками заграничных паспортов для купцов ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 15, д. 258, л. 59--61..

Бенкендорф представил эту записку Николаю I, направившему её в Комитет об устройстве Закавказского края. Министр государственных имуществ П.Д. Киселёв прочитал донесение Скалона «с особенным вниманием» и просил Головина представить соображения о замене повинностей. Министр финансов Е.Ф. Канкрин поддержал отмену натуральных податей и предложил обсудить в Комитете сложение с жителей Армянской области недоимок до 1839 г. РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 133, л. 60-61 об., 65-66 об. В результате император потребовал от Головина принять «наконец деятельные меры к успокоению страны, столь долго бедствующей от безначалия и злоупотреблений властей» Там же, л. 51. См. также: АКАК. Т. IX. Тифлис, б.г. С. 152.. По донесению Скалона было назначено формальное следствие, два чиновника командированы для проведения дознаний, срочно последовало уменьшение податей, сенатор Ган приступил к составлению проекта новой финансовой системы. Но в июле 1841 г. Скалой уведомил Бенкендорфа о том, что следствие по делу Сумбатова ведётся медленно из-за противодействия директора канцелярии главноуправляющего П.П. Тимофеева. Тогда Николай I потребовал, чтобы комиссия «непременно открыла виновных, которые, в пример другим, должны подвергнуться всей строгости законов» АКАК. Т. IX. С. 158.. Сумбатов был отдан под суд, длившийся до 1845 г. и завершившийся оправданием.

В декабре 1840 г. Скалой представил особую записку о службе Эхсан-хана Нахичеванского, который во время Русско-персидской войны 1826--1828 гг. перешёл на русскую сторону и по ходатайству Паскевича был утверждён наибом Нахичеванского ханства в чине полковника с подчинением ему отдельного полка кенгерлинеких всадников. В 1839 г. при подготовке административной реформы сенатор Ган предложил устранить Эхсан-хана от власти и упразднить кенгерлинский полк с переводом всадников в состав регулярных кордонных войск. Николай I запросил тогда отзывы Головина и Паскевича. Главноуправляющий констатировал, что Эхсан-хан, «пользуясь неограниченной доверенностью и уважением кянглерлинцев, составляет некоторую преграду всем новым распоряжениям правительства» РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 133, л. 54.. Однако, «боясь принять на себя ответственность за преждевременное введение перемен, которые, при всей их благовидности, легче указывать, чем приводить в исполнение», Головин не решался отстранить Эхсан-хана от власти Там же, л. 43.. Паскевич, напротив, отозвался о нём с похвалой. По требованию Николая I, переданному через Головина, Эхсан-хан в 1839 г. отказался от звания наиба, став походным атаманом Кенгерлинского войска См.: Нагдалиев Ф. Ханы Нахичеванские в Российской Империи. М., 2006. С. 88--89.. 29 ноября 1840 г., оставив всех кенгерлинцев под властью Эхсан-хана, Головин предписал ему заведовать ими «не как подвластными, но как людьми свободными, обязанными службою только государю императору» РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 133, л. 56.. Как утверждал Скалой, в 1830-е гг. наиб и его брат Шейх-Али Бек «ханствовали там во всей силе слова к злополучию народа», в условиях же введения губернских учреждений сохранение за ним какой-либо власти «неминуемо послужит к совершенному несчастию самих кенгерлинцев, которые слишком много от него уже потерпели, и поведёт к столкновениям, возмущению и расстройству нового гражданского порядка»¹"¹.

30 января 1841 г. Николай I через Чернышёва объявил Головину: «Ваше высокопревосходительство предоставили генерал-майору Эскан-Хану слишком значительную над кянгерлинцами власть... Власть сия, по бывшим уже примерам, легко может обратиться в невыгодное для правительства влияние на умы этого воинственного племени». Император «в отвращение могущего последовать от сего зла» предлагал либо составить для Эхсан-хана специальную инструкцию, либо вызвать бывшего наиба в Петербург, где и решить его дальнейшую судьбу Там же, л. 102 об.--103. Там же, л. 58-59 об.. Оправдываясь, Головин ссылался на мнение Паскевича и немедленно отменил собственное предписание, сделанное 29 ноября. По его мнению, было бы желательно отправить Эхсан-хана в Петербург и уже не возвращать в Закавказье «как человека подозрительного поведения, алчного к корыстолюбию и при настоящем преобразовании края не только бесполезного, но крайне вредного» Там же, л. 71..

В марте 1841 г. Николай I пожаловал Эхсан-хану звание военно-походного начальника кенгерлинских всадников и вызвал в Петербург, поручив Головину озаботиться «приисканием возможности возвратить Эскан-хана в Закавказский край таким образом, чтобы влияние его на умы единоземцев не могло быть вредно для видов правительства» Там же, л. 81.. В сентябре Эхсан-хан прибыл в Петербург, где поступил под начало Бенкендорфа и ознакомился со службой Кавказско-горского полуэскадрона. Перед этим он побывал в Варшаве, оценил службу Конно-мусульманского полка и, пользуясь покровительством Паскевича, стал добиваться возвращения себе власти в Нахичевани. Однако Николай I оставил в его подчинении только 200 кенгерлинских всадников, а в январе 1843 г. даровал ему почётное звание военно-походного атамана всех закавказских мусульманских войск См.: Нагдалиев Ф. Указ. соч. С. 68--98..

В первой половине 1841 г. Скалой направил в Петербург ещё ряд записок с резкими выпадами против Головина, попавшего, по мнению начальника округа, под вредное влияние Тимофеева, хотя «всё Закавказье знает его за отъявленного взяточника, за душу продажную на всяком шагу» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 15, д. 258, л. 68 об.. Скалой опасался, что директор канцелярии главноуправляющего займёт пост тифлисского гражданского губернатора, и просил Бенкендорфа не допустить этого назначения. Беспокоило Скалона и то, что Тимофеев покровительствовал подполковнику Е.Г. Арцруни, который при Паскевиче был интендантом Отдельного Кавказского корпуса, затем служил по ведомству Министерства финансов, а теперь добивался назначения начальником закавказского таможенного округа. Жандармский генерал не скупился на эпитеты: «Арцруни в общем мнении известен здесь за самого продувного армянина, хитрого и ловкого». Назначить его, заявлял Скалой, «всё равно что пустить козла в огород или приставить волка к стаду овец». «Ради Бога, употребите Ваши усилия, чтобы Арцруни не был назначен», -- просил он Дубельта. И добавлял: «Тимофеев, как Вы видите, делает здесь чудеса» Там же, л. 88--90..

Разногласия между начальником VI округа и главноуправляющим резко проявились при рассмотрении событий в Горийском уезде Грузино-Имеретинской губернии, где главный осетинский пристав майор Васильев по приказу Головина силой подавил выступление жителей села Мздывы. Военно-полевой суд, открытый в декабре 1840 г., приговорил нескольких человек к смертной казни. Скалой счёл это чрезмерно жёстким: «Местные начальники, -- сообщал он в Петербург, -- в преследовании частных своих видов угнетают народ, встречая сопротивление, выставляют его непокорным правительству и ложными донесениями подвигают главное начальство к предприятию экспедиций» Там же, л. 97..

В ноябре--декабре 1840 г. в Кутаис и Гори для наблюдения за открытием губернских присутственных мест был направлен член Совета управления Закавказского края статский советник В.С. Легкобытов. Выявив целый ряд нарушений, он обратил внимание и на неправильные действия Васильева при учреждении военно-судной комиссии над осетинами. Назначенная Головиным повторная ревизия, проведённая полковником Главного штаба М.П. Вронченко и тифлисским жандармским штаб-офицером полковником В.М. Викторовым в феврале 1841 г. подтвердила мнение Легкобытова См. об этом донесение сенатора Гана: История Юго-Осетии в документах и материалах (1800--1864 гг.). Т. II. Сталинир, 1960. С. 447--448.. «Подсудимые осетины, -- рапортовал Викторов, -- содержались в арестантской при горийской гауптвахте. С прошлого августа взято их было в разное время и за разные проступки 70 человек... Из них наказаны 7 человек, 25 -- умерли, 8 -- освобождены на поруки, а 30 человек находятся в таком изнеможении, что не в силах были бы вынести строгого наказания» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 15, д. 258, л. 113--116.. Однако Головин не согласился с выводами ревизовавших и сообщил Чернышёву, что Легкобытов, «перейдя за пределы возложенного на него поручения, увлёкся предметом, роду службы его не принадлежавшим и несвойственным». В дознании Викторова и Вронченко главноуправляющий увидел «столько же односторонности и бездоказательности» АКАК. Т. IX. С. 156-157..

Скалой подробно освещал в своих донесениях ход этого дела, ни мало не сочувствуя позиции Головина, который в конфиденциальном разговоре «тепло говорил об обвиняемых и с раздражением о Легкобытове и Вронченко, а о Викторове, будто того заставили подписать» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 15, д. 258, л. 67.. Начальнику округа стало известно, что Совет главного управления уже вынес решение о передаче дела Васильева в суд, но в канцелярии Головина «в духе супротивной партии» был подготовлен журнал о расследовании действий Вронченко и Викторова. «Вот до чего злобные советники успели довести генерала Головина, -- негодовал генерал-майор, -- чистые и благонамеренные действия редких слуг Государя... мнили подвергнуть исследованию наравне с злоупотреблениями обвиняемых» Там же, л. 68..

В мае 1841 г. Головин по предписанию из Петербурга уволил Васильева, утвердил журнал Совета главного управления и учредил следственную комиссию под председательством командира резервной гренадерской бригады генерал-майора А. М. Симборского, не включив в её состав Вронченко и Викторова. «Партия и от этого будет в восторге, -- с сожалением отметил Скалой, -- следствия останутся в их руках, ибо кого назначить? Кто осмелится действовать, как следует? Когда генерал Головин всякое сомнение о действиях его подчинённых принимает за личное для себя оскорбление» Там же, л. 70.. Следствие тянулось более двух лет и признало бывшего пристава виновным в том, что «ложные и преувеличенные донесения... о неповиновении осетин правительству были поводом снаряжения туда экспедиции и всех неприятных последствий оной» АКАК. Т. IX. С. 747-748.. Но сам обвиняемый к тому времени скончался.

Между тем 20 апреля 1841 г. Головин распорядился, чтобы решения губернских и уездных судов Закавказского края по делам о грабежах и разбоях передавались прежде исполнения уездным начальникам, а затем на утверждение главноуправляющего. «Без моего разрешения, -- категорически требовал главноуправляющий, -- людей подобного рода не только из-под ареста не освобождать, но и на поруки не отдавать» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 15, д. 258, л. 125.. Скалону казалось, что «по отношению к праву вообще это распоряжение есть верх несправедливости, противно всем началам правосудия, противно цели государственной, противно прямому смыслу и разуму российских законов» Там же, л. 127--128.. Он и тут усматривал влияние «сопротивной партии». Та, по его словам, «видимо устремлена против преобразования, чтобы показать как оно рановременно и не свойственно для здешних жителей, которые нравами, свойствами, закоснелым невежеством и неблагонамеренностью своею возбуждают даже необходимость приговоры по уголовным делам касательно невинных и подозрительных одобрять или изменять произволом полицейской власти» Там же, л. 135..

Скалой вновь убеждал шефа жандармов в том, что «сочетание звания корпусного командира со званием главноуправляющего есть столь же сильное обольщение, сколько и тяжкое бремя для одного человека. Лицо, сочетающее сии звания, естественно обращает своё внимание на то, что ему более знакомо и чем он, следовательно, охотнее занимается, на войну. Войско и край терпят от этого. Это доказывает нам сорокалетний опыт владычества нашего за Кавказом и положение, в котором край перешёл к новому гражданскому устройству» Там же, л. 138 об.--139.. Обращаясь к одному из прославленных участников наполеоновских войн, занимающему видный административный пост, Александр Антонович утверждал: «История представляет нам знаменитых генералов, которые вместе с тем были и славными правителями, которые устроили области с тою же быстротой, как покоряли их, и управляли, ведя войну. Но примеры эти весьма редки» Там же, л. 138.".

Бенкендорф передал записку Чернышёву, который приказал сохранить её копию в тайне при делах Комитета и «сам изволил писать к генералу Головину». Николай I повелел оставить её «без дальнейшего исполнения» РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 153, л. 1., видимо, не желая обострения служебного противостояния. В июне 1841 г. Скалой был назначен грузино-имеретинским гражданским губернатором и оказался в подчинении у Головина. «Назначение Вас грузинским гражданским губернатором есть собственный выбор государя императора, -- уведомил его Бенкендорф. -- Здесь более нежели где-нибудь Ваше превосходительство будете иметь возможность обнаружить Ваши способности и справедливость Ваших суждений, которые Вы передавали мне во время служения Вашего под моим начальством, и уверен, что, изучив все нужды, нравы и обычаи жителей вверяемого Вам края, Вы положите гражданскому управлению самое прочное начало, от которого всё будет зависеть» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 15, д. 258, л. 121--121 об.. Шеф жандармов, по-видимому, рассчитывал, что Скалой и впредь будет сообщать ему о положении дел на Кавказе. Во всяком случае, он заявлял: «Признательный к тому усердию, которое Ваше превосходительство всегда являли, служа вместе со мною, я уверен, что буду и ныне получать от Вас донесения самые беспристрастные и что таковым действием Вы докажете, как государь император не ошибся в своём выборе» Там же, л. 122 об.. Скалой обещал «направить управление к указанной цели, не взирая на глубокую испорченность личного состава управления губернии и гнездящийся здесь злой сопротивный дух всему благому, который неминуемо уготовит мне многие столкновения». «Вашему сиятельству, -- напоминал он Бенкендорфу, -- слишком хорошо уже известно, что управление здесь стремилось к господству и личным выгодам, а не к цели государственной» Там же, л. 142.. В новой должности Скалой прослужил два года.

Тем временем в 1842 г. начался новый этап реформы управления Закавказским краем. Волнения в Гурии летом 1841 г. и военные неудачи в борьбе с горцами побудили Николая I весной 1842 г. направить в край ревизию во главе с Чернышёвым и Позеном. «Заменяя поездкой Вашей собственное моё посещение, -- говорилось в царском рескрипте Чернышёву, -- я убеждён, что Вы, вполне постигая виды мои, оправдаете мои ожидания с тем усердием и прозорливостью, с коими Вы исполняли уже столько важных поручений» Цит. по: Хлынина Т.П., Кринко Е.Ф., УрушадзеА.Т. Российский Северный Кавказ: исторический опыт управления и формирования границ региона. Ростов н/Д, 2012. С. 52.. В августе Чернышёв и Позен представили императору записку «Об основаниях вновь предполагаемого порядка управления гражданскою частию в Закавказском крае», которая легла в основу дальнейших преобразований. Административная реформа 1840 г. была скорректирована: отдельные местности вновь подчинялись военному управлению.

В Собственной е.и.в. канцелярии учреждалось VI отделение во главе с Позеном, которому предписывалось разрабатывать законопроекты, касающиеся Кавказа, под непосредственным надзором монарха, а также собирать «подробные и верные сведения о состоянии края, о личном составе управления» Мальцев В.Н. Формирование центральных органов управления Кавказом: VI временное отделение и комитет по делам Закавказского края (1842--1845 гг.) // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. 1. 2007. № 1. С. 55.. «Для предварительного рассмотрения и соображения всех вообще дел по управлению краем, подлежащих рассмотрению верховной власти», в Петербурге был образован новый Комитет по делам Закавказского края Там же. С. 57.. Его председателем вновь стал военный министр, а членами -- министры финансов, государственных имуществ, внутренних дел и юстиции, председатель Департамента законов Государственного совета, управляющий VI отделением Собственной е.и.в. канцелярии, наследник цесаревич вел. кн. Александр Николаевич и Бенкендорф. В ноябре 1842 г., когда Комитет запросил отзыв шефа жандармов на проект «инструкции о преобразовании Закавказского края», Александр Христофорович высказался в полном соответствии с рекомендациями Скалона: «Я полагал бы весьма полезным... предоставить главному начальнику гражданской части непосредственное начальствование над всеми провинциями Закавказского края, на тех правах и ответственности, под руководством которых генерал-губернаторы управляют подведомственными им губерниями. Таким образом, главный начальник гражданской части, состоя впрочем во всегдашней и непосредственной зависимости главноуправляющего.., поставлен будет в возможность разрешать окончательно, без рассмотрения главноуправляющего, многие распорядительные и уголовные дела.., а главноуправляющий, устранённый, таким образом, от разбирательства означенных гражданских дел, будет иметь более возможности и времени усилить свою деятельность на дела военные, политические, коммерческие и вообще на все улучшения тамошнего обширного края» ГА РФ, ф. 110, оп. 2, д. 714, л. 106-106 об.. В дальнейшем, как следует из делопроизводственной переписки, Бенкендорф оставался членом комитета, но «не присутствовал в оном» РГИА, ф. 1268, оп. 19, д. 33, л. 2..

Чернышёв и Позен, докладывая об итогах ревизии, в числе прочего предложили «дать иное устройство управлению Корпуса жандармов в Закавказском крае». «В настоящем порядке, -- отмечали они, -- влияние жандармского управления ограничивается приватными разведываниями о ходе дел и донесениями о замечаемых беспорядках главноуправляющему, большею частью, словесно; а шефу жандармов письменно. Порядок сей представляет крайние неудобства: приватные разведывания доставляют часто самые неверные сведения; притом же, по характеру жителей, служат к поощрению ропота и жалоб; а словесными же докладами главноуправляющему и письменными донесениями шефу жандармов беспорядки нисколько не отвращаются. Посему представляется необходимым присвоить начальнику округа по делам полиции исполнительной права генерал-полицмейстера, предоставив ему: а) по делам полицейским требовать от всех лиц и мест полицейского управления все необходимые сведения; б) исправлять на месте замеченные по делам беспорядки; в) в важнейших случаях представлять письменно главному местному начальству о принятии мер понуждения и исправления. Затем определить подробною инструкцией, в каких именно случаях управление жандармского округа действует чрез местное начальство и в каких представляет шефу жандармов, под начальством которого оно должно оставаться по-прежнему» Там же, on. 1, д. 331, л. 1--2 об. ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 6, д. 395, л. 78.. Таким образом, Чернышёв и Позен предлагали подчинить начальнику VI округа городскую и земскую полицию, а также законодательно упорядочить его отношения к главноуправляющему в Грузии. Николай I повелел «исполнить», и 4 октября 1842 г. Позен уведомил Бенкендорфа: «Прежде приступа к составлению сей инструкции я обращаюсь к Вашему сиятельству с покорнейшей просьбой почтить меня сообщением всех тех соображений, какие Вы... изволите признать нужным иметь в виду при составлении означенной инструкции»¹'¹.

Эта инициатива противоречила тем установкам, которые лежали в основе организации жандармского корпуса. Решительно возражая против подчинения жандармам земской полиции, Бенкендорф настаивал: «Ежели подобные права будут предоставлены чиновникам вверенного мне корпуса, то они неминуемо составят собою часть управляющей Закавказским краем власти, и таким образом, даже при самой величайшей благонамеренности, будут в иных случаях затмевать истину, дабы не подвергнуться ответственности за неисправности или беспорядки, которые они прекратить имели право и возможность, тогда как доселе существующий порядок имеет то преимущество, что окружной начальник Корпуса жандармов и штаб-офицеры его округа, не будучи причастны ни к каким местным распоряжениям, не опасаются извещать высшее правительство как о добре, так и о зле, происходящем в Закавказском крае» Там же, л. 80 об.--82 об..

Николай I решил «определение особых отношений жандармского управления Закавказом к главному и местному там начальствам отложить до окончательного утверждения всех прочих предположений по устройству гражданской части в Закавказском крае», а Бенкендорфу велел подготовить к тому времени проект новой инструкции Там же, л. 84--84 об.. Но Позен упорно добивался перемен в устройстве жандармского надзора в Закавказском крае. В январе 1843 г. Комитет по делам Закавказского края постановил принять «на будущее время непременным правилом, чтобы все случаи, до сведения Корпуса жандармов доходящие, представлялись местным окружным начальником главноуправляющему Закавказским краем и сообщались шефом жандармов, по принадлежности, министерствам, от непосредственного усмотрения коих и будет уже зависеть представление оных... на рассмотрение комитета» РГИА, ф. 733, оп. 82, д. 103, л. 1-1 об.. Николай I утвердил это решение, которое было передано министрам. С тех пор начальник округа был обязан сообщать всю имеющуюся у него информацию как шефу жандармов, так и главноуправляющему.

В ведомство высшей полиции ежегодно поступало несколько тысяч жалоб и прошений, которые докладывались императору или передавались в соответствующие ведомства, включая Комитет по делам Закавказского края. В мае 1843 г. Позен добился того, чтобы Бенкендорф не передавал в Комитет частные жалобы и просьбы без ведома тифлисской администрации. «Нет возможности судить, -- писал Позен во всеподданнейшем докладе, -- в какой мере присланная к шефу жандармов жалоба справедлива. Из ней также не видно, жаловались ли жители областному и главному начальствам. По мнению моему, необходимо принять какие-либо меры, дабы жители по всем подобного рода просьбам и жалобам всегда обращались к местному начальству и мимо оного не обременяли бы высшего правительства в С.-Петербурге, которое всегда будет в затруднении дать какой-либо ход подобного рода просьбам» Там же, ф. 1268, on. 1, д. 442, л. 3 об.. Данное предложение Позена также было одобрено императором.

В июне 1841 г. исправляющим должность начальника VI округа Николай I утвердил полковника В.М. Викторова, который начал службу ещё в 1805 г., участвовал в Отечественной войне 1812 г. и Заграничных походах, но в 1819 г. вышел в отставку и только в 1835 г. поступил в Корпус жандармов. С 1838 г. он служил тифлисским губернским штаб-офицером, неоднократно присоединялся к военным экспедициям и заслужил репутацию храброго офицера В 1840 г. Викторов состоял при командующем войсками на Кавказской линии и в Черноморской области генерал-адъютанте П.Х. Граббе в экспедиции в Большую и Малую Чечню, в апреле 1841 г. отправился «в Темир-Хан-Шуру к отряду войск, назначенных для действия в Северном Дагестане, подлинным начальством генерала от инфантерии Головина» (АлексеевД.А. Указ. соч. С. 120).. В 1845 г. Виктор Михайлович погиб в Даргинском походе. кавказ военный полиция жандармский

В административных делах новый начальник округа разбирался хуже своего предшественника. В марте 1843 г. Позен тщетно спрашивал у Дубельта: «Не напишет ли чего-нибудь Викторов о гражданском управлении?» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 17, д. 292, л. 49.. Основную проблему полковник видел в нехватке подготовленных и добросовестных гражданских служащих. По его словам, «существенная причина настоящей судьбы Закавказья: прекрасные уставы в буквах не могут достичь благотворной цели своей, попавшись в руки безнравственных исполнителей, которой (так в тексте. -- Г.Б.) многочисленность и связи на всех степенях подчинённости мест и лиц естественно вытесняют и тех немногих нравственных и достойных чиновников, которые служат им и помехою, и как бы укором» Там же, л. 59..

Надеяться на улучшение ситуации можно было только после замены скомпрометировавших себя лиц. «Недавно избавились мы от Тимофеева, который свояка своего Ашеберга поместил правителем Каспийской области, -- сообщал Викторов в Петербург в сентябре 1842 г., -- а прочих родственников по разным значительным отраслям управления, что князем Александром Ивановичем [Чернышёвым] признано неприличным... Если преемник Евгения Александровича [Головина] не привезёт с собой директора и не найдёт хотя на некоторые главные правительственные здесь места достойных людей, то неминуемо повторится ошибка настоящего главноуправляющего, со всеми её последствиями злоупотребления» РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 47, л. 2--2 об.. Но уже в мае 1843 г. Викторов констатировал, что личный состав присутственных мест остался прежним, а генерал-адъютант А.И. Нейдгардт, в ноябре 1842 г. назначенный главноуправляющим в Грузии, стремится управлять, опираясь на нескольких ближайших помощников и адъютантов. «Корысть -- это общая связь чиновников, -- сетовал полковник, -- и его (Нейдгардта. -- /./>.) затрудняет выбором из них не только кому с надеждою на лучшее доверить управление какой-либо части, но даже кому поручить исследование злоупотреблений с убеждением, что оно будет открыто» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 17, д. 292, л. 58..

Тогда же Викторов направил в Петербург две записки о волнениях в Осетии, виновником которых был, по его мнению, осетинский окружной начальник поручик Смиттен: «Поскольку внешних подстрекателей к возмущению в Осетии не было, то полагать скорее можно, причиною его было неблагоразумное или неосторожное обращение местных с жителями начальников». Позен согласился с доводами жандармов, и вскоре Смиттена перевели на другое место службы Там же, л. 53--60 об. См. также: Сивков К. Эпизоды из истории колониального ограбления Кавказа (XIX век) // Борьба классов. 1936. № 8. С. 24-35.. Однако в дальнейшем Викторов почти не позволял себе прямой критики местных властей. 12 июля 1843 г. он конфиденциально известил Дубельта, что Нейдгардт отказывается принимать его и читать жандармские записки. «Характер Александра Ивановича [Нейдгардта] вспыльчивый, недоступный, -- писал Викторов, -- он первым приёмом не только заставит держать руки по швам, но и душу в струнку вытянет; а видимо, что он неохотно слушает мои доклады. Полковнику главноуправляющий страшное дело!.. Я не жалуюсь, Бога ради, нет, но жду полезного совета». Письмо попало к Николаю I, который, «отдавая полную справедливость усердию и ревности сего штаб-офицера», просил его «не взирая ни на какие знаки наружного равнодушия и холодности к нему главноуправляющего, с прежнею откровенностью сообщать сюда всё то, что, по мнению его, будет заслуживать особого внимания» ГА РФ, ф. 109, оп. 17, д. 292, л. 64-64 об, 68..

Весной 1844 г. Викторов был вызван в Петербург, где сообщил, что «производство дел по судебным инстанциям, апелляционные сроки и другие правила, извлечённые из быта благоустроенных обществ, чрезвычайно стеснительны и даже неисполнимы для племён диких и полудиких, для которых в большей части случаев достаточна одна административная расправа» «Россия под надзором»: отчёты III отделения. 1827--1869 гг. М., 2006. С. 357.. Чернышёв рекомендовал тогда начальнику жандармского округа, «чтобы он старался быть сколь можно осторожнее в отношениях своих к генерал-адъютанту Нейдгардту» ГА РФ, ф. 109,1 экспедиция, оп. 17, д. 292, л. 209..

В сентябре 1844 г. шефом жандармов стал гр. А.Ф. Орлов, быстро установивший доверительные отношения с Позеном См.: РГИА, ф. 1268, on. 1, д. 654.. Но с назначением в конце 1844 г. кавказским наместником гр. М.С. Воронцова и последовавшим вскоре упразднением VI отделения Собственной е.и.в. канцелярии правительственная политика в регионе приобрела новые очертания.

В целом, становление жандармских учреждений на Кавказе протекало в 1827--1844 гг. непоследовательно и противоречиво. В Петербурге остро нуждались в точной и нелицеприятной информации о положении дел в регионе и состоянии местной администрации, но в то же время осознавали необходимость на далёкой окраине сильной и авторитетной власти, что заставляло демонстрировать полное доверие по крайней мере к высшим должностным лицам края, которые, естественно, покрывали и прикрывали своих помощников и их протеже. Это изначальное противоречие приводило к конфликтам, острота которых во многом зависела от личных качеств, амбиций, служебного положения и опыта как главноуправляющих в Грузии, так и жандармских офицеров. Если в конце 1820-х -- середине 1830-х гг. жандармы и секретная полиция находились, по сути, в тени кавказского начальства, то во второй половине 1830-х гг., с созданием VI жандармского округа, они получили значительную самостоятельность и существенно расширили и активизировали свою деятельность (впрочем, даже в этот период никаких мер в отношении служащих без ведома главноуправляющего не предпринималось). При этом, в точном соответствии с инструкциями, полученными от гр. А.Х. Бенкендорфа, они не только наблюдали за проводившимися преобразованиями и следили за обеспечением безопасности империи, но и пытались выступать в качестве защитников населения от притеснений со стороны местных чиновников и знати. Вместе с тем человеческие, финансовые и институциональные ресурсы империи на Кавказе в 1820--1840-е гг. были крайне ограничены, поэтому неудивительно, что уже в начале 1840-х гг. при заметной поддержке из Петербурга (прежде всего со стороны кн. А.И. Чернышёва и М.П. Позена) наметилась тенденция к подчинению жандармов власти главноуправляющего. В полной мере она проявилась уже после создания наместничества и начала «воронцовского» времени на Кавказе.

Размещено на Allbest.ru