Завоевание Руси Батыем

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences

Завоевание Руси Батыем

The conquest of Russia by Batu

Владимир Кучкин

Vladimir Kuchkin

Решение о походе на русские, польские и венгерские земли, а также в Центральную Азию, против Китая и не поддававшейся в течение многих лет монголам Кореи было принято на курултае наследников Чингиз-хана, состоявшемся в конце 1235 г. в Талан-дабэ. Поход возглавил старший из живших сыновей Джучи, первенца Чингиз-хана, Бату (Батый русских источников). Вместе с ним великий хан Угэдэй отправил на запад своего старшего сын Гуюка, другого сына Кадана, своего брата Кулькана, племянников Менгу-хана, Бучека, Бури и Байдара, братьев Бату Орду, Шибана и Тангута -- всего 11 чингизидов¹. В поход отправились и некоторые крупные военачальники, самым известным из которых был Субэдэй-багатур. В феврале--марте 1236 г. монгольская конница двинулась на запад. Численность Батыевой армии по средневековым меркам была огромной.

Правда, в ряде исторических и литературных сочинений отечественных авторов конца XX в. высказывалась мысль, что монгольские ханы под водительством Батыя сумели завоевать русские княжества, имея всего лишь 4--6 тыс. войска. Подсчёты эти основывались на известии персидского историка Фаз- лаллаха ибн Абу-л-Хейра Рашид-ад-Дина, согласно которому удел отца Батыя, Джучи-хана, населяли всего 4 тыс. семей. Поскольку у Джучи было 14 сыновей, а Батый являлся вторым из них, путём разного рода логических умозаключений и выводилась численность войск Батыя (и ещё десяти чингизидов) в их походе на страны Восточной и Центральной Европы Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. II. М.; Л., 1941. С. 34. Там же. С. 33, 34, 41.. Однако Рашид-ад-Дин работал над своим трудом в начале XIV в. и мог не всегда точно передавать сведения столетней давности. Кроме того, из рассказа Рашид-ад-Дина не вполне ясно, когда Джучи получил удел, с которого можно было собрать 4 тыс. воинов. Похоже, что речь идёт о владениях Джучи, данных ему отцом ещё до образования собственно Монгольского государства, т.е. до 1206 г.

Более достоверными и показательными являются другие свидетельства о численности монгольских войск. Посланное в 1220 г. на запад Чингиз-ханом войско под командованием Субэдэй-багатура и Джебэ-нойона, опустошившее Северный Иран, государства и народы Кавказа, разгромившее половцев и нанёсшее поражение соединённому русско-половецкому войску в 1223 г. на р. Калке, состояло из 30 тыс. всадниковПетрушевский И.П. Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219--1224 гг. и его пос-ледствия // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. С. 117.. Одиннадцать монгольских царевичей во главе с Батыем, двинувшиеся на запад в 1236 г., несомненно, должны были иметь в своём распоряжении более многочисленные силы. На это указывают цифры, приведённые тем же Рашид-ад-Дином. Рассказывая о движении армии Батыя на запад, он сообщил, что её авангард возглавил Шибан, под началом которого находились 10 тыс. воинов, а в распоряжении Менгу-хана и его брата Бучека их было более 20 тыс. Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 35--36.

Интересно одно европейское известие XIII в. В письме венгерского монаха Юлиана, адресованном епископу Перуджи (Италия), сообщается, что «татары утверждают также, будто у них такое множество бойцов, что его можно разделить на 40 частей, причём не найдётся мощи на земле, какая была бы в силах противостоять одной их части. Далее говорят, что в войске у них с собою 240 тысяч рабов не их закона и 135 тысяч отборнейших (воинов) их закона в строю. Далее говорят, что женщины их воинственны, как и они сами» Аннинский С.А. Известия венгерских миссионеров XIII--XIV вв. о татарах и Восточной Европе // Исторический архив. Т. III. М.; Л., 1940. С. 72, 90, примеч. I.. Юлиан обращался к епископу Перуджи после того как побывал в Волжской Булгарин, покорённой монголами в 1236 г., и во Владимирском княжестве до нашествия Батыя, т.е. до начала 1238 г. Скорее всего, Юлиан посетил Булгарию и Владимир в 1237 г. Его послание епископу Перуджи сохранилось в трёх вариантах, и лишь один из них содержит приводимую цитату о численности монгольского войска. Цитата исторически достоверна в тех частях, где говорится о составе войск. В военных походах монголов принимали участие не только мужчины, но и женщины Описание действий на войне монгольских женщин оставил Фома Сплитский (Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. М., 1997. С. 110)., а в битвах участвовали воины покорённых монголами народов. Однако общая численность монгольского войска, завоевавшего Волжскую Булгарию и другие европейские государства, приведённая Юлианом, вызывает недоверие. Она составляет 375 тыс. человек и представляется преувеличенной. Возможно, что преувеличение носило пропагандистский характер: монголы стремились заранее запугать будущих противников, как делали они это не раз в отношении своих азиатских соседей. Но если говорить о 135 тыс. собственно монгольского войска, то такая цифра оказывается близкой к реальной. Приведённые выше сообщения Рашид-ад-Дина о подчинении Шибану 10 тыс. воинов, а Менгу-хану и Бучеку -- более 20 тыс., перекликаются с европейским свидетельством о 10 тыс. воинов под командованием Орду, действовавших в Польше Христианский мир и «Великая Монгольская империя». Материалы францисканской миссии 1245 года. М., 2002. С. 112.. По-видимому, каждый из чингизидов, отправившихся в 1236 г. в поход на запад, имел под своим командованием 10 тыс. всадников. Поскольку чингизидов было 11, общее число их войска должно составлять 110 тыс. человек. Но имелась ещё и конница известных полководцев, а это приближало численность всей монгольской армии к цифре, названной Юлианом, -- 135 тыс. человек. Ни одно русское княжество не в состоянии было выставить такого войска. Следует напомнить, что в 1223 г. киевский князь Мстислав Романович, самый могущественный из русских князей, отправился на Калку с войском в 10 тыс. человек. Монголы явно превосходили своих противников в живой военной силе.

Неверно думать, что князья многочисленных древнерусских княжеств (всего их было 19), часто занятые сведением счётов друг с другом, совершенно игнорировали надвигавшуюся с Востока угрозу и не предпринимали никаких превентивных дипломатических и военных мер. Разгром на р. Калке в 1223 г. монголами объединённого русско-половецкого войска, насчитывавшего в своём составе дружины 15 русских князей из Южной Руси, не прошёл для последних бесследно. Князьям стало понятно, что появился новый опасный противник и за его действиями нужно внимательно следить. Не случайно в летописании Владимирского княжества, ведшемся при дворе князя Юрия Всеволодовича, появляются записи от 1229 г. о победе монголов над саксинами и восточными половцами, жившими у р. Яика (современный Урал), от 1232 г. о зимовке монголов близ восточных границ Волжской Булгарин, о взятии в 1236 г. самого государства волжских булгар ПСРЛ. Т. I. Л., 1926-1928. Стб. 453, 459, 460.. Внесение в летопись таких сведений свидетельствует о том, что в древнерусских княжествах следили за действиями монголов. Это подтверждает и упомянутый выше монах Юлиан. Он пишет в своём письме, что «князь суздальский (т.е. князь владимирский Юрий Всеволодович, при дворе которого и велась летопись со сведениями о приближавшихся монголах. -- В.К.) передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днём и ночью совещаются, как бы придти и захватить королевство венгров-христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего. Поэтому он (хан) отправил послов к королю венгерскому. Проезжая через землю Суздальскую, они были захвачены князем суздальским, а письмо, посланное королю венгерскому, он у них взял; самих послов даже я видел со спутниками, мне данными» Аннинский С.А. Указ. соч. С. 88. Относительно монгольских послов следует иметь в виду, что их миссия была обычным приёмом завоевателей, сначала проводивших дипломатическую развед-ку, а затем обрушивавшихся на противную сторону.. Таким образом, русские правители заранее знали о приближении монголов, догадывались об их завоевательных планах и, конечно, должны были в той или иной мере готовиться к обороне.

Как именно проходило завоевание монголами русских княжеств, описано во многих источниках -- как азиатских Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 15, 21-23, 33-37, 145. Магистр Рогерий. Горестная песнь о разорении Венгерского королевства татарами. СПб., 2012. С. 26, 29; Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. С. 96, 106., так и европейских¹¹. Наиболее подробные рассказы о нападении на русские земли войск Батыя и его полководцев сохранились в составе древнерусских летописей. Из них необходимо выделить три древнейшие: Новгородскую I старшего и младшего изводов, Лаврентьевскую и Ипатьевскую летописи. В каждой из них читается довольно ранний и оригинальный рассказ о вторжении Батыя. Тем не менее любой из этих рассказов обнаруживает признаки более поздних литературных обработок, сокращений, дополнений и редактирований, иногда приводящих к искажениям и ошибкам, без выявления и учёта которых нельзя напрямую опираться на приводимые в этих рассказах сведения. Так, южная Галичско-Волынская летопись, входящая в состав Ипатьевской, рассказывает о событиях монгольского завоевания Руси в статьях 6745, 6746 и 6748 гг. Датировка начала вторжения монгольских войск на русские земли (6745 год) в этой летописи правильна, хотя первоначально такой годовой даты в тексте памятника не было, о чём свидетельствует её отсутствие в другом списке Ипатьевской летописи -- Хлебниковском ПСРЛ. Т. II. СПб., 1908. Стб. 778, вар. 53-53.. В статье 6748 г. при описании осады и взятия монголами Киева летописец среди военачальников Батыя отметил Гуюка, который «Братися, оувідавь смерть кановоу, и бысть каномъ» Там же. Стб. 785.. Гуюк был избран монгольским великим ханом в 1246 г. Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 280. Следовательно, летописец, знавший об этом факте, составлял свою летопись после 1246 г. Кроме того, в статье 6746 г. Ипатьевской летописи помещено сообщение о дипломатических сношениях между черниговским князем Михаилом Всеволодовичем и владимиро-волынским князем Даниилом Романовичем. Летописец записал, что «приела бо Михаилъ слы Данилоу и Ва- силкоу, река: “Ньіні же клятвою клену ти ся, яко николи же вражды с тобою не имамъ иміти”» ПСРЛ. Т. II. Стб. 783.. Летописный текст противоречив: сначала говорится о «слах» (послах) Михаила к двум князьям-братьям, а затем речь идёт только об одном из них, которому приносит клятву в вечной дружбе Михаил. Историки давно подметили такое противоречие и выяснили, чем оно было вызвано. Оказывается, после смерти Даниила Романовича летописец его родного брата стал систематически подключать в летописи к имени Даниила имя своего сюзерена Василька Романовича, приписывая ему тем самым участие во всех деяниях и успехах первого русского короля. Даниил умер в 1264 г., Василько -- в 1269 г. Donskoi D. Genealogie des Rurikides. Rennes, 1991. P. 170, 171. Следовательно, обработка известий о времени нашествия Батыя велась в южнорусском летописании во второй половине 1260-х гг. В этой обработке нет ни одной более или менее точной даты, указаний на месяц, день недели или число события. Видимо, в основе описания монгольского завоевания в Ипатьевской летописи лежали поздние воспоминания разных людей, припоминавших отдельные эпизоды борьбы с Батыем, но плохо связывавших их друг с другом. Поэтому после рассказа о взятии Рязани, битве при Коломне и захвате Вла- димира-на-Клязьме в Ипатьевской летописи в общей форме говорится о том, что Батыем были пленены «грады соуждальскиие», а после этого -- об осаде и взятии черниговского Козельска и утоплении в крови маленького козельского княжича Василия, без упоминания о захвате монголами Торжка и их походе на Новгород Великий. Красочно описано взятие Батыем Киева, самоотверженное сопротивление врагу киевлян, но и здесь обнаруживаются следы логического несоответствия в общем повествовании: ещё до этого эмоционального рассказа сообщается о том, что, узнав о падении Киева, черниговский князь Михаил бежал из Руси в Польшу ПСРЛ. T. II. Стб. 783-784..

Несогласованность в описании событий первых месяцев иноземного нашествия наблюдается и в другой древней летописи -- Новгородской I. Она сообщает, что после гибели на р. Сити (правый приток р. Мологи, слева впадающей в Волгу) владимирского князя Юрия Всеволодовича монголы «взяша Москву, Переяславль, Юрьевъ, Дмитровъ, Волокь, Тфірь» Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950 (далее -- НПЛ). С. 76.. Порядок перечисления городов в этом отрывке явно непоследователен. Получается, что от р. Сити монголы повернули на юг, захватили Москву, затем пошли на северо-восток, где взяли Переяславль, далее свернули на юго-восток к Юрьеву, а потом отправились в противоположную сторону, на запад к Дмитрову и Волоку Дамскому, чтобы от последнего идти на север к Твери, которая была гораздо ближе к р. Сити, чем Москва. Видимо, список захваченных монголами городов был составлен уже в послемонгольское время и не отражает истинного маршрута похода Батыя по землям княжеств Северо-Восточной Руси зимой--весной 1238 г. Согласно Новгородской I летописи битва русских с монголами у Коломны произошла до взятия Батыем Рязани. По Ипатьевской и Лаврентьевской летописям раньше была взята Рязань. Защитником Владимира-на-Клязьме по Новгородской I летописи выступает только Всеволод, старший сын владимирского князя Юрия Всеволодовича. Но как полководец или воин он в новгородском повествовании о Батыевом нашествии себя никак не проявляет. Новгородский летописец утверждает, что Всеволод, уклоняясь от военных действий, пытался укрыться от захватчиков во владимирском Успенском соборе, но сгорел там вместе с женой, матерью, епископом Митрофаном и другими людьми, надеявшимися спастись в храме. В Новгородской I летописи приведена пространная дата взятия монголами принадлежавшего Новгороду Торжка: «місяца марта въ 5, на память святого мученика Никона, въ среду средохрестьную» Там же.. Однако 5 марта не отмечается память мученика Никона, она празднуется 23 марта. Среда средокрестной недели (четвёртой недели Великого поста) приходилась в 1238 г. на 10 марта Черепнин Л.В. Русская хронология. М., 1944. С. 60 и табл. XVI.. 5 марта в 1238 г. было пятницей. Такая противоречивость хронологических указаний источника свидетельствует о нарушении его первоначального текста, возникшем, видимо, в результате поздней переработки. Эту переработку следует отнести к периоду после 1274 г. До 1274 г. новгородское летописание вёл пономарь Тимофей, современник Батыева на-шествия (Гиппиус А.А. История сложения текста Новгородской первой летописи // Новгородский исторический сборник. Вып. 6(16). М., 2006. С. 11--12). В то же время фраза составителя статьи 6746 г. Новгородской I летописи «много бо глаголють о немь инии», заключающая рассказ о гибели владимирского князя Юрия Всеволодовича, свидетельствует о том, что новгородский сводчик собирал сведения от разных лиц о событиях монгольского завоевания и относился к устным повествованиям осторожно, стараясь передать наиболее достоверное.

Из трёх древнейших русских летописей самое большое по объёму повествование о Батыевом нашествии сохранила Лаврентьевская летопись 1377 г. В её основе лежал Тверской великокняжеский свод 1305 г., который, в свою очередь, использовал материалы ростовского и владимирского летописания второй половины XIII в. Как выяснили исследователи, после взятия в начале 1238 г. Владимира работа по ведению летописи в этом городе прекратилась. Она возобновилась только в 1281 г. Из опустошённого монголами Владимира летописание перекочевало в церковный центр Северо-Восточной Руси -- Ростов. Произошло это не сразу после нашествия, а полтора десятка лет спустя, в начале 1250-х гг. Насонов А.Н. История русского летописания XI -- начала XVIII в. Очерки и исследования. М., 1969. С. 193, 195. Следовательно, и в Лаврентьевской летописи рассказ о нашествии Батыя не принадлежит очевидцу события. Он не был написан по горячим следам, а составлялся и проходил обработку в епископском Ростове и княжеском Владимире спустя несколько десятилетий после 1238 г. Этими обстоятельствами и можно объяснить некоторые особенности данного повествования. Выясняется, что весьма значительная часть его текста представляет собой набор цитат из более ранних статей того летописного свода, куда было внесено описание монгольского нападения на Русь. В описание включались фрагменты текста из летописного рассказа о походе князя Игоря Рюриковича на Константинополь в 941 г., из статьи 1093 г. о нападении половцев на Киев, из статьи 1125 г. о смерти Владимира Мономаха, из статьи 1174 г. об убиении Андрея Боголюбского, из статьи 1185 г. о походе князя Игоря Святославича на половцев, из статей 1206 и 1218 гг., большие отрывки из статьи 1015 г. об убиении Бориса и Глеба, летописной статьи 1203 г. о взятии Киева князем Рюриком Ростиславичем, черниговскими Ольговичами и половцами, обильные цитаты из книг Священного Писания Прохоров Г.М. Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской летописи // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом). Т. XXVIII. Л., 1974. С. 78-83.. В итоге повествование о вторжении монголов на Русь в Лаврентьевской летописи получилось эмоционально насыщенным, образным и ярким, но для историков превратилось в заминированное поле, где описание реалий 1238 г. смешалось с описанием фактов давно минувших времён. Даже крупнейшие исследователи истории Москвы И.Е. Забелин и М.Н. Тихомиров, ссылаясь на Лаврентьевскую летопись, утверждали, что к 1238 г. в городе и вокруг него уже существовали монастыри Забелин И.Е. Опыты изучения русских древностей. Ч. 2. М., 1873. С. 146--147; Тихоми-ров М.Н. Древняя Москва. М., 1947. С. 19.. Ведь летопись ясно указывала: взяв Москву, монголы «град и церкви святьгя огневи предаша, и манастыри вси и села пожгоша» ПСРЛ. Т. I. Стб. 461.. И только в 1969 г. было обнаружено, что приведённая фраза является цитатой из летописной статьи 941 г. Насонов А.Н. Указ. соч. С. 186, примеч. 28.

В Лаврентьевской летописи приведены даты прихода монгольских войск к Владимиру, начала его осады, взятия, а также гибели владимирского князя Юрия Всеволодовича на р. Сити. В принципе даты эти верны или близки к истинным, но иногда противоречат друг другу. Например, называя время подступа монголов к Владимиру, летопись сообщает, что это произошло «місяца февраля въ 3, на память святаго Семеона, во вторник преже мясопуста за неділю» ПСРЛ. Т. I. Стб. 461.. Память Симеона Богоприимца отмечалась 3 февраля, здесь текст летописи точен. Однако далее говорится о дне недели -- вторнике, тогда как 3 февраля в 1238 г. было средой мясопустной недели. Вторник в летописи также связывается с мясопустом, но уточняется, что он был прежде мясопуста «за неділю», т.е. на неделе, предшествовавшей мясопустной, что ведёт к 26 января, а не к 2 февраля 1238 г., как утверждается в многочисленных трудах. Согласно Лаврентьевской летописи, Владимир был взят в воскресный день 7 февраля 1238 г. Дата точна. 7 февраля в тот год действительно приходилось на воскресенье. Но добавлено, что 7 февраля отмечалась память Фёдора Страти- лата, а это неверно: память названного святого празднуется 8 февраля. Такие и подобные им погрешности текста Лаврентьевской летописи объясняются вмешательством в этот текст в разное время редакторов, живших позднее Батыева нашествия, которые не были его очевидцами и допускали всякого рода мелкие фактические ошибки при изложении его истории. Всё это заставляет воспринимать повествование Лаврентьевской летописи с большой осторожностью и проверять каждый сообщаемый ею факт. Впрочем, сказанное относится не к одной Лаврентьевской летописи, но и к двум другим древнейшим русским летописям, о которых говорилось выше.

После сделанных замечаний о степени достоверности различных ранних русских летописных описаний начала монгольского вторжения на Русь следует перейти к анализу того, как реально протекало завоевание монголами русских земель. Монголы вышли к границам Руси в первой половине декабря 1237 г. Первым их нападению подверглось Рязанское княжество, лежавшее на востоке древнерусских земель. Поскольку в предшествовавшем 1236 г. Батый сумел покорить государство волжских булгар, занимавшее относительно скромную территорию по левому берегу р. Волги от р. Камы на севере и до р. Черемшана на юге, а также по правому берегу р. Волги по среднему течению р. Свияги Фахрутдинов Р.Г. Археологические памятники Волжско-Камской Булгарин и её территория. Казань, 1975. Карга археологических памятников Волжско-Камской Булгарин., современные составители многих исторических карт, особенно учебных, соединяют одной линией Булгарию с Рязанью (Старой), обозначая маршрут военного похода монголов на Русь и полагая при этом, что именно таким путём двигались с востока на древнерусские земли Батый и его полководцы. Однако на самом деле к Рязани они подошли с юга Так можно говорить на основании упоминания в Новгородской I летописи местности или р. Воронежа (современного Воронежа), южного пограничного района Рязанского княжества (НПЛ. С. 74).. Да и оказались на её границах спустя примерно 14--16 месяцев после разгрома Булгарин (Батый напал на неё после 3 августа 1236 г.). Следовательно, подготовка для нападения на Русь заняла у монголов более года, и, разбив Булгарию, они двинулись на запад не сразу, а после значительной передышки в степях, скорее всего, Нижнего Поволжья.

Остановившись у границ Рязанского княжества, монголы послали посольство к её князьям с требованием покорности и выплаты дани: «Просяче у нихъ десятины во всемь: и в людехъ, и въ князехъ, и въ конихъ» НПЛ. С. 74.. Когда князья рязанские, а вместе с ними пронский и муромский ответили дружным отказом, монголы перешли границу. Первым крупным объектом их нападения стала столица княжества Рязань, стоявшая недалеко от впадения р. Прони в Оку. 16 декабря 1237 г. монголы подошли к городу, окружили его деревянными стенами для осады или поджога, и 21 декабря Рязань пала. Рязанский князь Юрий Ингваревич был убит. После захвата столицы княжества монголы разделились на две колонны и направили свои удары против других рязанских городов выше по рекам Проне и Оке. Был взят Пронск, а на Оке -- Ростиславль. После этого, соединившись, монголы направились к Коломне Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. М.; Л., 1960. С. 38. Упомянутый Рашид-ад-Дином город Ике (Ока) -- это, скорее, Ростиславль, а не Коломна, стоявшая на р. Москве..

У Коломны в самом конце декабря 1237 г. или в начале января 1238 г. произошло большое сражение. К рязанскому князю Роману Ингваревичу и пронскому князю Александру Кир-Михайловичу присоединился старший сын владимирского князя Юрия Всеволодовича Всеволод с воеводой своего отца боярином Еремеем Глебовичем. Впервые монголам противостояли соединённые полки нескольких русских князей. Эти полки оказали упорное сопротивление завоевателям. Под стенами Коломны по свидетельству Рашид-ад-Дина погиб один из предводителей Батыева войска -- дядя Батыя хан КульканТизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 36.. Такое случалось крайне редко. Но монголы всё-таки взяли верх над русскими. Князь Роман Ингваревич и воевода Еремей Глебович были убиты, владимирорязанская рать потерпела поражение, князья Всеволод Юрьевич и Александр Кир-Михайлович бежали с поля бояПСРЛ. Т. I. Стб. 460; Т. II. Стб. 779; НПЛ. С. 75.. Победа под Коломной не только завершала покорение монголами Рязанского княжества, она открывала им путь в княжества Северо-Восточной Руси. И Батый устремился к самому значительному городу этих княжеств -- Владимиру. Впрочем, действовал он достаточно продуманно и осмотрительно. К западу от дороги с Коломны на Владимир лежала Москва. Она могла оказаться в тылу монголов при осаде ими Владимира и в нужное время прийти на помощь владимирцам. Поэтому, не доходя до Владимира, Батый решил уничтожить Москву. Монголы взяли город, убили московского воеводу Филиппа Нянка и пленили оказавшегося в Москве князя Владимира, младшего сына Юрия Всеволодовича Владимирского. Теперь дорога на Владимир стала для монголов безопасной, и они поспешили к главному городу Северо-Восточной Руси. Появление Батыя под стенами Владимира и взятие его Новгородская I и Лаврентьевская летописи хронологически связывают с мясопустом 1238 г. Мясопустная неделя-семидневка приходилась в названном году на 1--7 февраля, а мясопустная неделя-воскресенье -- на 7 февраля. Лаврентьевская летопись сообщает, что Батый подошёл к Владимиру 2 или 3 февраля, 6 февраля в субботу (в 1238 г. 6 февраля действительно было субботой) монголы начали ставить на деревянных подпорках камнеметательные пороки против города, в ночь на 7 февраля соорудили по периметру оборонительных стен Владимира тын и в раннее утро воскресного дня 7 февраля начали штурм. К середине дня город был взят, разграблен и подожжён. Ещё до подхода Батыя правивший во Владимире князь Юрий Всеволодович покинул город и отправился на Волгу, чтобы там собрать войска. Возглавившие защиту города сыновья Юрия Всеволод и Мстислав погибли при штурме, их тела позднее обнаружили за городскими стенами. Мать, жёны и дети этих князей встретили смерть в подожжённом монголами Успенском соборе Владимира. Там же сгорели и местный епископ Митрофан, и много народаПСРЛ. Т. I. Стб. 463, 464., полагавших, что церковь враги сжечь не посмеют.

Новгородская I летопись свидетельствует, что всё это произошло «в пяток преже мясопустныя неділи»НПЛ. С. 75., т.е. 5 февраля 1238 г., если под летописной «неделей» понимать воскресенье. Такая дата будет противоречить указанию Лаврентьевской летописи на 7 февраля как на день падения Владимира. Если Новгородская I летопись содержит ошибку, то возникает естественный вопрос, чем она была вызвана. Не обозначил ли новгородский летописец по недоразумению этой датой, бывшей в его источнике и относившейся к иному событию, самый важный факт в истории завоевания Батыем Северо-Восточной Руси -- падение её столицы? Ведь под «неділей» можно понимать и «неделю» в современном смысле слова, и тогда дата будет иной. Она будет обозначать пятницу перед мясопустной неделей, т.е. 29 января 1238 г. Следует заметить, что в Лаврентьевской летописи имеется и до сих пор ясно не истолкованное хронологическое указание: монголы обступили Владимир «преже мясопуста за неділю», т.е., учитывая двойное значение последнего слова, 25 января или 31 января 1238 г. В таком случае надо признать, что осада и взятие Владимира продолжались не два дня, как говорит та же Лаврентьевская летопись, а примерно одну или даже две недели Рашид-ад-Дин сообщает, что Владимир был взят монголами после восьми дней осады (Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 39).. Если же принимать на веру все вроде бы достоверные хронологические свидетельства Лаврентьевской летописи, то получается, что приблизительно за шесть недель (с 22 декабря 1237 г. по 2(3) февраля 1238 г.) монголы сумели взять четыре русских города: Рязань, Пронск, Коломну и Москву, а за 2 дня -- Владимир, хотя этот столичный город занимал площадь в 130--145 га и имел четыре укреплённые части Древняя Русь. Город, замок, село. М., 1985. С. 56, 90, 125 (рис. 2).. Похоже, осада Владимира войсками Батыя длилась дольше, чем повествует Лаврентьевская летопись, ведь разбив станы у Владимира, монголы до его взятия сумели захватить Суздаль, разграбив тамошние соборную церковь, монастыри и предав огню княжеский двор и древний Дмитриевский монастырь ПСРЛ. Т. I. Стб. 462.. На это необходимо было время.

Падение Владимира открыло монголам пути к другим городам Северо-Восточной Руси. Лаврентьевская летопись сообщает, что после взятия Владимира монголы «поидоша на великого князя Георгия оканнии ти кровопиици, и ови идоша к Ростову, а ини кь Ярославлю, и ини на Волгу на Городець, и ти пліниша все по Волзі, доже и до Галича Мерьскаго. А ини идоша на Переяславль, и тъ взяша, и оттолі всю ту страну и грады многы все то пліниша, доже и до Торжку. И ність міста, ни вси, ни сель таціхь рідко, идеже не воеваша на Суждальскои земли» Там же. Стб. 464.. Из этого сообщения вытекает, что после 7 февраля 1238 г. часть монгольского войска направилась на север к Ростову и Ярославлю, часть -- на восток к волжскому Городцу, ещё одна часть -- к Волге и заволжскому Галичу Мерскому, другая часть -- на северо-запад к Переяславлю и далее на запад к Торжку. Особое войско преследовало владимирского князя Юрия. Русские свидетельства подтверждают, таким образом, данные Рашид-ад-Дина о действиях Батыя и его сподвижников «облавой» Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 37; Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 39., т.е. нападениями в разных направлениях. При этом посылка, например, конницы к Городцу Волжскому означала её возвращение к месту отправки лишь к концу февраля, поскольку путь из Владимира до Городца занимал не менее девяти дней Бегунов Ю.К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М.; Л., 1965. С. 178-179.. Более длинной была дорога от Владимира до Галича Мерского. По прямой она равнялась примерно 280 км и преодолевалась за 12--13 дней. Расстояние от Владимира до Торжка по прямой составляет около 330 км. Такое расстояние можно пройти примерно за 2 недели В.Л. Янин считал, что между Владимиром и Торжком было 360--400 км, но монголы прео-долевали такое расстояние за две недели (Янин В.Л. К хронологии и топографии ордынского по-хода на Новгород в 1238 г. // Янин В.Л. Средневековый Новгород. Очерки археологии и истории. М., 2004. С. 206).. Как свидетельствует Новгородская I летопись, монголы «оступиша Торжекь на Сборъ чистой неділи» НПЛ. С. 76., т.е. незадолго до 21 февраля, что подтверждает правильность приведённых предварительных расчётов и свидетельствует о выступлении одной из группировок монгольских войск на запад сразу после взятия Владимира. Согласно дальнейшему рассказу Новгородской I летописи, монголы Торжок «отыниша тыномь всь около, якоже инии гради имаху; и бишася ту оканнии порокы по дві неділи», после чего новоторжцы вынуждены были сдаться. Монголы ограбили город, а жителей перебили. Это случилось 5 марта 1238 г. “р

1ам же.

Далее новгородский источник сообщает, что после взятия Торжка монголы устремились на Новгород «Серегірьскьімь путемь», а не кратчайшим путём по р. Тверце до её верховьев, а далее по р. Мете до впадения её в оз. Ильмень. Дорога к Новгороду через верхневолжские озёра, главным из которых являлось оз. Селигер, была более протяжённой, но и более удобной. Она проходила по возвышенным и заселённым местам, а не по топким, болотистым и малонаселённым, как по Тверце и Мете. К тому же «Серегерский путь» выводил в южные районы Новгородской земли, через которые обязательно должны бьши проследовать полки из расположенных южнее русских княжеств, если бы последние решились прийти на помощь Новгороду. Таким образом, рейд монгольской конницы на северо-запад от Торжка имел стратегической целью военную изоляцию Новгорода, создание препятствия возможному подходу к Новгороду войск его южных соседей: Полоцкого, Смоленского и более отдалённых Владимире-Волынского и Киевского княжеств.

Но даже на избранном монголами пути они столкнулись с массой людей, военной угрозы, однако, не представлявших. То бьши беженцы, стремившиеся после падения Торжка укрыться от завоевателей в других местах обширной Новгородской земли. Имущество этих беглецов, взявших с собой самое необходимое и ценное из того, что у них имелось, представляло явный интерес для захватчиков, ведь главный смысл их военных походов заключался не столько во властвовании, расширении управляемой территории, сколько в обогащении Фома Сплитский отмечал, что монголы «завоёвывают мир не из жажды власти, а из страсти к наживе» (Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. С. 105).. Монголы гнали несчастных «оли до Игнача креста, а все люди сікуще акьг траву, за 100 верств до Новагорода» НПЛ. С. 76. Красочно отразил сходную ситуацию и Фома Сплитский. Повествуя о бегстве венгров по разным дорогам после поражения от монголов на р. Шайо 11 апреля 1241 г., он писал: «Как осенние листья, они (венгры. -- В.К) падали направо и налево; по всему пути валялись тела несчастных, стремительным потоком лилась кровь; бедная родина, обагрённая кровью своих сы-нов, алела от края и до края» (Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. С. 109).. Местоположение Игнача креста определил В.Л. Янин. Крест стоял у оз. Глухое, между деревнями Соменка и Поло- меть и между реками Полометью и Ерыньей Янин В.Л. К хронологии и топографии ордынского похода... С. 211., к юго-востоку от оз. Ильмень. 100 вёрст до Новгорода -- это район южнее Русы (современной Старой Руссы), крепости, защищавшей Новгород с юга НПЛ. С. 32.. Достигнуть из Торжка района Игнача креста монголы могли примерно за десять дней (220 км по прямой), около 15 марта. До Новгорода оставалось 4--5 дней пути.

Однако у Игнача креста монгольские полководцы повернули назад. Такое решение не было неожиданным, каковым его считают многие историки, полагая, что монголам пришлось столкнуться с нехваткой продовольствия и начавшейся распутицей. Но никакие источники не говорят о том, что монголы и их конница страдали от голода или даже от недоедания во время похода против государств Восточной и Центральной Европы в 1236--1242 гг. Европейские исследователи, называя голод причиной отказа монголов от наступления на Новгород, забывают о том, что монголы по сравнению с европейцами представляли в XIII в. совсем иную цивилизацию, по-другому поддерживавшую своё существование, иначе ведшую хозяйство, имевшую совсем другие представления о войне и мире, чем европейцы. Один из современников Батыева нашествия так описывал быт завоевателей: «Люди почти не заботятся о запасах еды, кормясь исключительно грабежами. К хлебу они испытывают отвращение и употребляют в пищу без разбора мясо чистых и нечистых животных и пьют кислое молоко с конской кровью». А вот описание главного объекта их хозяйственной деятельности: «Лошади у них малорослые, но сильные, легко переносящие голод и трудности, ездят они на них верхом на крестьянский манер; по скалам и камням они передвигаются без железных подков, как дикие козы. А после трёхдневной непрерывной работы они довольствуются скромным кормом из соломы» Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. С. 114.. Если процитированные здесь наблюдения Фомы Сплитского дополнить указанием на то, что монгольские лошади в зимнее время кормили себя сами, разрыхляя копытами снег и питаясь замёрзшей травой, станет очевидным, что ни в каком фураже конница Батыя не нуждалась и от голода погибнуть не могла. Поэтому мнение о влиянии голода на поведение монголов, в марте 1238 г. прервавших свой поход на Новгород, нельзя признать основательным.

Что касается весеннего паводка, то он наступал в новгородских землях в XX в. между 30 марта и 5 апреля (17--24 марта по старому стилю), но в более раннем XIX в. -- в середине--конце апреля и продолжался до конца июня Янин В.Л. К хронологии и топографии ордынского похода... С. 212.. Если монголы оказались у Игнача креста около 15 марта, в их распоряжении оставался примерно месяц, чтобы дойти до Новгорода и попытаться взять его до распутицы. Но для успешной осады Новгорода монголам необходимо было обезопасить себя от нападений из городов, подчинявшихся Новгороду. Одним из таких городов являлась Руса, располагавшаяся близ того пути, по которому монголы дошли до Игнача креста. На осаду и взятие Русы надо было затратить 8--9 дней (средняя цифра, учитывающая время осад Рязани, Владимира и Торжка). Прибавляя к ним 5--6 дней на дорогу Игнач крест -- Руса -- Новгород, следует считать, что к осаде Новгорода монголы могли приступить уже в конце марта 1238 г. Можно допустить, что к 10 апреля Новгород был бы взят, а монголы начали бы отступление и через неделю оказались в районе верхневолжских озёр. Но здесь началась бы распутица, и тогда монгольское войско, лишённое провианта, через 10--15 дней неминуемо погибло бы. Взятие Новгорода ничего не давало монголам. Это не внезапное решение, а трезвый и точный расчёт предводителей монгольских войск, и не дойдя до Новгорода 100 вёрст, чингизиды повернули конницу вспять. Эта группировка монголов могла покинуть пределы Новгородской земли и северо-восточных княжеств не ранее конца марта или начала апреля 1238 г.

Действовавшая параллельно с этой группировкой другая часть монгольского войска была послана Батыем для обнаружения, разгрома и поимки владимирского князя Юрия Всеволодовича. Рассказ о гибели этого князя есть во всех трёх древнейших летописных повествованиях о начале завоевания Руси Батыем. Но если в Ипатьевской летописи говорится, что Юрий после победы монголов под Коломной оставил Владимир «и совокупляюшу ему около себе вой и не иміюшу сторожим, изьіхань бысгь безаконьнымъ Бурондаемъ, всь городъ изогна и самого князя Юрья убиша», а монголы, осаждая Владимир, издевательски вопрошали осаждённых ими горожан: «Гді суть князи Рязань- стии, ваш градъ и князь вашь великим Юрьи? Не рука ли наша емша и смерти преда?», указывая тем самым на гибель Юрия ещё до падения Владимира, то в Лаврентьевской летописи последние дни владимирского князя описаны по-иному. Согласно этому источнику, не оборонявшиеся владимирцы узнали от монголов о смерти Юрия, а верные Юрию люди известили своего князя о взятии Батыем Владимира, добавив, что монголы «к тобі идут»ПСРЛ. Т. I. Стб. 464.. После этого та же летопись сообщает, что «поидоша безбожним Татарове на Ситъ противу великому князю Гюргю»Там же. Стб. 465.. Юрий, по изложению Лаврентьевской летописи, пережил падение своей столицы. Но пережить вторжение монголов ему не посчастливилось. Узнав, что его лагерь на р. Сити обнаружен монголами, он вместе с братом, стародубским князем Святославом, и с племянниками Константиновичами: Васильком Ростовским, Всеволодом Ярославским и Владимиром Угличским, «поидоша противу поганымь». «И сступишася обои, -- продолжает далее Лаврентьевская летопись, -- и побігоша наши пред иноплеменникы, и ту оубьенъ бысть князь Юрьи, а Василка яша руками безбожний и поведоша в станы своі». Погиб Юрий Всеволодович 4 марта 1238 г.Там же. Что произошло с его братом Святославом, племянниками Всеволодом и Владимиром Константиновичами, Лаврентьевская летопись не сообщает. Не объясняет она и того, как и почему князь Юрий Всеволодович оказался на р. Сити. Ведь для этого Юрию пришлось переправляться на левый берег Волги и останавливаться на самом краю владений суздальских Рюриковичей с Новгородской республикой, почему-то предпочтя остановку на р. Сити отступлению в укреплённый Новгород.

Ситуация проясняется при обращении к Новгородской I летописи. Следует напомнить, что создававший в XIII в. источник этой летописи пономарь Тимофей специально интересовался судьбой Юрия Всеволодовича и расспрашивал о нём многих людей, что неудивительно. После боя на р. Сити многие воины Юрия, скорее всего, бежали в лежавшие рядом новгородские земли и вскоре оказались в самом Новгороде. Именно от них местный летописец мог узнать разные подробности о князе Юрии (как реальные, так и вымышленные -- «много бо глаголють о немь инии») и попытаться нарисовать действительную картину случившегося. Согласно рассказу, сохранившемуся в Новгородской I летописи, Юрий из Владимира сразу «біжа на Ярославль»НПЛ. С. 75., а не сначала в Ростов, а затем в Ярославль, как говорит Лаврентьевская летопись. Монголы, взяв Владимир, немедленно направили часть своих сил на Ярославль за Юрием («погнашася по Юрьи князи на Ярославль»). Узнав об этом, Юрий Всеволодович послал на разведку трёхтысячный отряд во главе с Дорожем. «И прибіжа Дорожь, -- продолжает Новгородская I летопись, -- и рече: “А уже, княже, обошли нас около”. И нача князь полкь ставити около себе, и се внезапу Татарове приспіша; князь же не успівь ничтоже, побіже; и бы на ріці Сити, и по- стигоша и, и животъ свои сконча ту. Богъ же вість, како скончася»Там же. С. 76.. Выясняется, что Юрий Владимирский был окружён монголами где-то в районе Ярославля, попробовал приготовиться к сопротивлению, но был внезапно атакован и бежал с места боя, судя по всему, к Новгороду. На р. Сити он был настигнут монголами и убит. Это новгородское описание более походит на историческую реальность, чем рассказ Лаврентьевской летописи. Князь Юрий Всеволодович показан здесь как правитель, решающий разные военные вопросы, но не сражающийся на поле брани. И здесь уместно вспомнить кое-что из его предыдущей жизни. До Липицкой битвы 1216 г. Юрий ходил в походы и участвовал в боях. Так было в 1207 г., когда отец Юрия Всеволод Большое Гнездо вместе с сыновьями воевал с рязанскими князьями; в 1208 г., когда Юрий разбил двух рязанских князей на московской территории; в 1213 г., когда Юрий спорил с братом Константином за верховенство во Владимирской земле. Но разгром на Липицком поле в 1216 г., когда Юрий бежал с места сражения в нижней сорочке и, издушив трёх коней, на четвёртом внёсся в спасительный Владимир, видимо, произвёл на князя тяжёлое впечатление. После 1216 г. Юрий вёл войны, готовил походы, даже участвовал в них, но никогда не принимал участия в боевых действиях, поевшая на них своих братьев и племянников. Так было в 1220 г. в войне с Волжской Булгарией, в 1226, 1228, 1229, 1232/33 гг., когда Юрий организовал походы против подчинявшихся булгарам мордовских племёнКучкин В.А. Волго-Окское междуречье и Нижний Новгород в средние века. Н. Новгород, 2011. С. 56-60.; в 1232 г. при нападении на черниговские Серенек и Мосальск и даже в 1237/38 г., когда не Юрий, а его старший сын Всеволод сражался с монголами у Коломны. Лаврентьевская летопись подчёркивает, что Юрий погиб в битве с монголами на р. Сити, она говорит об этом дважды, стремясь показать воинскую доблесть владимирского правителя. Но она же сообщает об отсечении головы у князя, а это могло произойти, когда Юрий был пленён или сдался сам. Похоже, что его судьба была такой же, как участь Василька Ростовского, только казнь произошла раньше. Смерть Юрия означала, что главные цели монголов, вторгшихся в княжества Северо-Восточной Руси, были достигнуты, и Батый повернул войска на юг.

Двигаясь в южные степи, Батый воспользовался дорогой, которой суздальские князья в XII в. ездили в Чернигов, Переяславль Русский и Киев. На этой дороге стоял черниговский город Козельск, и Батый, чтобы сделать путь безопасным, осадил его. Жители города оказали упорное сопротивление захватчикам Рашид-ад-Дин сообщает, что Батый осаждал Козельск в течение более двух месяцев (Рашид- ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 39).. Когда стало не хватать боевого оружия, они начали резаться с монголами на ножах, убили трёх сыновей сотников, много рядовых монгольских воинов, но силы были неравны. Батый получил подкрепления, занял город и устроил кровавую расправу с оставшимися в живых козельчанами, не пожалев даже детей-пелёночников. Не избежал злой участи и малолетний княжич Василий, правивший в Козельске ПСРЛ. Т. II. Стб. 778-779.. Но обо всём этом в древнерусских княжествах Волго-Окского междуречья уже не знали. Связь с владениями других Рюриковичей была потеряна, новая информация не поступала, и местный летописец в рассказе о событиях 1238 г. отметил: «было мирно».

Явный недостаток информации позволяет современным исследователям лишь фрагментарно восстанавливать дальнейшие действия завоевателей. В 1239 г. первой акцией монголов стал захват Переяславля Русского. Строев- ский список Псковской III летописи сохранил известие, согласно которому на следующее лето после взятия монголами Рязани и Владимира «Переслав- ль Рускии взять быстъ в средокрестныя недели в четверг, месяца марта З»Псковские летописи. Вып. II. М., 1955. С. 79.. В 1239 г. пасха приходилась на 27 марта, а средокрестная неделя (семидневка) -- на 28 февраля -- 6 марта. Следовательно, 3 марта 1239 г. действительно было четвергом средокрестной недели. Несмотря на то что запись дошла в поздней летописи и касается совсем не псковских событий, её надо признать достоверной и восходящей к южнорусскому источнику, поскольку в Псковской III летописи отмечено, что Переяславль был взят «на літо», т.е. накануне лета. В древнерусских «верхних» (северных) княжествах и землях 3 марта преддверием лета никогда не считалось. Преддверием лета начало марта могло быть только в южных областях.

Лаврентьевская летопись, не давая точной даты падения Переяславля, сообщает, что монголы «епископа оубиша и люди избиша, а град пожьгоша огнем и люди и полона много вземше, отидоша»ПСРЛ. Т. I. Стб. 469.. Несколько конкретных штрихов добавляет к этой картине Ипатьевская летопись: штурмом взяв Переяславль, монголы его «изби всь, и церковь архангела Михаила скроуши, и сосоуды церь- ковьныя бещисленыя златыа и драгаго каменья взять, и епископа преподобна- го Семеона оубиша»Там же. Т. II. Стб. 781-782.. Взятие Переяславля, окружённого городами-крепостями, означало, образно говоря, уничтожение замка на тех воротах, о которых примерно полувеком ранее писал автор «Слова о полку Игореве», призывая, умоляя и требуя обороны от половцев: «Загородите полю ворота!». Теперь эти ворота оказались распахнутыми настежь. Путь к другим южнорусским городам для кочевников был открыт.

Однако для завоевания второго крупного южнорусского города Батыю потребовалось более полугода. Этим городом стал Чернигов. Точная дата его взятия сохранилась в том же Строевском списке Псковской III летописи: «Того же літа и Черниговъ взять бысть на осень, месяца октября 18, в вторникь»Псковские летописи. Вып. II. С. 79.. Дата события точная. 18 октября в 1239 г. было вторником. Подробности взятия Чернигова кратко описаны в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. Первая из них в статье 6747 г. сообщает, что «того же літа взяша Татарове Черниговъ, князи ихъ вьгіхаша въ Оугры. А град пожегше, и люди избиша, и манастьгрі пограбиша. А епископа Перфурья пустиша в Глухові, а сами идоша в станы своі»ПСРЛ. Т. I. Стб. 469.. Ипатьевская летопись добавляет к этому описанию ряд подробностей: после захвата Переяславля Батый «посла на Черниговъ, обьстоупиша град в силі тяжці. Слышавъ же Мстиславъ Глібовичь нападение на град иноплемень- ных, приде на ны со всими вой. Бившимься имъ, побіжень быстъ Мьстиславъ, и множество от вой его избьенымъ быстъ. И градъ взяша и запалиша огньмь, епископа оставиша жива и ведоша и во Глоуховъ»Там же. Т. II. Стб. 782.. Ипатьевская летопись не говорит о том, что черниговские князья -- Михаил Всеволодович и его сын Ростислав -- оставили свою столицу и бежали в Венгрию. Зато она сообщает о попытке защитить Чернигов рыльского князя Мстислава Глебовича, противника Михаила. Попытка не удалась. Многочисленное войско рыльского князя было разгромлено. Сам Мстислав Глебович, вероятно, попал в плен и позднее (в 1241 г.) был казнён монголами“ Там же. Т. I. Стб. 470; Т. XV. Вып. I. Пг., 1922. Стб. 30.. В конце же 1239 г. («на зиму») монголы взяли и сожгли Муром, вновь воевали по р. Клязьме и пожгли Гороховец Там же. Т. I. Стб. 470..

Несколько месяцев ушло у чингизидов на подготовку осады Киева. Лаврентьевская летопись сообщает, что Киев был взят монголами 6 декабря 1240 г. -г

1ам же. Эта дата принята подавляющим большинством исследователей, поскольку она приведена в очень авторитетном источнике. Но Н.Г. Бережков, специально исследуя хронологию Лаврентьевской летописи, обратил внимание и на другое свидетельство о времени падения Киева. Оно заключалось в упомянутом ранее Строевском списке Псковской III летописи: «приидоша Татарове к Киеву [сентября 5] и стояше под Киевом 10 нед[ель] и 4 дня и едва в[зяша и], ноября в 19 в понедельник» Псковские летописи. Вып. II. С. 81.. Анализируя обе даты -- 6 декабря и 19 ноября, Бережков приходил к заключению, что «нет достаточно убедительных данных для того, чтобы безоговорочно принять одну из этих двух дат и отвести другую», хотя признавал, что все хронологические элементы записи о падении Киева 19 ноября 1240 г. согласованы друг с другом Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 111..

Действительно, 19 ноября 1240 г. приходилось на понедельник; время стояния монголов под Киевом, не считая дня подхода к городу 5 сентября и заключительного дня сдачи 19 ноября, будет равно десяти неделям и четырём дням -- всего 74 дням. Полагать, что кто-то после 1240 г. придумал все эти цифры, чтобы неизвестно для чего исказить историю, невозможно. Бережков аргументом в пользу даты 6 декабря считал мнение М.С. Грушевского, согласно которому рассказ Ипатьевской летописи о падении Киева не производит впечатления, будто осада города была длительной -г

1ам же.. Тем не менее рассказ этот утверждает, что Батый «окружи градъ и остолпи... и быстъ градъ во обьдержаньи велиці», а сооружение столбового ограждения вокруг Киева требовало немалого времени. Ипатьевская летопись сообщает также, что монголы из пороков, поставленных возле Лятских ворот, день и ночь били камнями по крепостным стенам города, сумели сделать пролом, но киевляне успели возвести новые оборонительные укрепления ПСРЛ. Т. II. Стб. 784-785.. Всё это не говорит о скоротечности осады Киева. Внимания заслуживает не впечатление Грушевского, а свидетельство побывавшего в 1246 г. в Киеве монаха-францисканца Иоанна де Плано Карпини о длительной осаде Батыем Киева Иоанн де Плано Карпини. История Монгалов. Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны. СПб., 1911. С. 25.. ордынское иго батый