Завоевание Руси Батыем

Думается, окончательно вопрос решается сообщением современника событий 1240 г. магистра Рогерия о том, что «во время, близкое к Рождеству Господню, стало известно, что татары опустошают смежные с Русью границы Венгрии» Магистр Рогерий. Горестная песнь... С. 26.. В XIII в. Рождество у католиков, как и у православных, отмечалось 25 декабря. Если Киев был взят 6 декабря 1240 г., то монголы не успевали до 25 декабря дойти до венгерских границ. Расстояние от Киева до этих границ составляло по прямой около 525 км, причём пройти эти километры надо было с боями. Если Киев был взят 19 ноября 1240 г.Е.Л. Конявская показала, что дата 19 ноября читается также в так называемой летописи Авраамки, т.е. в новгородском владычном своде конца 1460-х гг. Очевидно, она была извест-на много раньше составления Строевского списка Псковской III летописи. См.: Конявская Е.Л. «Южнорусские» статьи первой половины XIII в. в новгородских летописях // Новгородский исто-рический сборник. СПб., 2008. Вып. 11(21). С. 108., то монголы успевали это сделать. В таком случае дата 6 декабря, читающаяся в северо-восточном летописании, может расцениваться не как дата взятия Киева, а как время получения на Северо-Востоке известия о его падении. Судя по содержанию записи в Лаврентьевской летописи, где сначала говорится о разграблении победителями в Киеве Софийского собора, монастырей и церквей, а затем о том, что они «люди от мала и до велика вся убиша мечем» ПСРЛ. Т. I. Стб. 470., известие поступило на Северо-Восток по церковным каналам.

После описания взятия монголами Киева Ипатьевская летопись продолжает мартиролог древнерусских городов, попавших в руки завоевателей. Это Колодяжен, Каменец, Изяславль, Владимир Волынский и Галич Там же. Т. II. Стб. 786.. Кременец и Данилов Батыю взять не удалось. Географической последовательности захвата и прохождения этих городов соответствует и последовательность временная. Если Галич был последним в этой цепочке (далее монголы вторглись в Венгрию, а это произошло до 25 декабря 1240 г.), то к самому концу 1240 г. завоевание Батыем Руси было закончено. Из всех древнерусских княжеств только Смоленское, Туровское, Пинское, Витебское, Полоцкое княжества и большая часть территории Новгородской республики не испытали чужеземного нашествия. Все остальные древнерусские княжества были разгромлены и опустошены завоевателями.

Имеющиеся в русских летописях описания этих погромов и опустошений, хотя и сделаны спустя 15--40 лет после нашествия монголов, в 1250--1280-х гг., не могут быть заподозрены в искажениях и сгущении красок. Все русские летописи отметили, что когда при штурме Владимира на Клязьме монголы не смогли сразу ворваться в Успенский собор, где укрылся владимирский епископ Митрофан с княгинями и детьми, составлявшими большую семью князя Юрия Всеволодовича, захватчики обложили церковь лесом и подожгли. От удушья и огня скончались все, надеявшиеся обрести спасение в церкви. Галичский летописец записал, как после взятия Козельска, жители которого, не получая ни от кого помощи, отчаянно сопротивлялись монголам, но были разгромлены, Батый казнил всех оставшихся в живых, «не пощаді от отрочатъ до сосоущих млеко» Там же. Стб. 781., т.е. умертвив даже малых детей. Сходно с приведённым и свидетельство новгородского летописца. После взятия Торжка, города, принадлежавшего Новгородской республике, монголы иссекли всех «от мужьска пола и до женьска, иереискыи чин всь и черноризьскыи, а все изъобнажено и поругано, горкою смертью предаша душа своя господеви» НПЛ. С. 76.. И это не выдумки тёмных русских монахов, за толстыми стенами келий дававших волю своим распалённым мыслям, как иногда утверждают современные поклонники Чингиз-хана и чингизидов. Это была действительность, превосходившая всякое воображение.

Вот что писал современник походов Чингиз-хана, один из видных мусульманских деятелей и учёных Конийского (Румского) султаната в Малой Азии Ибн-ал-Асир: «Кому же легко поведать (миру) о гибели ислама и мусульман, да кому приятно вспоминать об этом? Может быть, род людской не увидит (ничего) подобного этому событию до преставления света и исчезновения мира, за исключением разве Гога и Магога. Что касается антихриста, то он ведь сжалится над теми, которые последовали за ним, и погубит лишь тех, которые станут сопротивляться ему; эти же (татары) ни над кем не сжалились, а избивали женщин, мужчин, младенцев, распарывали утробы беременных и умерщвляли зародыши»Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. I. СПб., 1884. С. 1, 2.. Следует заметить, что монголы во времена Чингиз-хана и его ближайших преемников были язычниками, огнепоклонниками, а потому в своих завоевательных войнах не считались с моральными нормами ни буддизма, ни христианства, ни ислама, учиняя одинаково жестокие расправы над своими противниками. Характерно описание тем же Ибн-ал-Асиром взятия монголами весной 1220 г. Самарканда: победители «вошли в город, разграбили (всё), что в нём было, сожгли соборную мечеть, оставив остальную часть города в покое, изнасиловали девушек, истязали людей разными мучениями, вымогая деньги, и убили тех, которые не годились для плена» Там же. С. 11..

Мусульманскому историку вторит армянский очевидец монгольского нашествия: «В году 685 армянского летосчисления (1236) нас постиг страшный Божий гнев, появились с востока дикобразные, жестокие и кровожадные люди... Они были настолько жестоки, что если бы я обладал самым хорошим красноречием, то не смог бы рассказать те страдания и горести, которые они дали испить полной чашей в Араратской долине, особенно в городе Ани» Галстян А.Г. Армянские источники о монголах. М., 1962. С. 44..

Магистр Рогерий, родом из итальянской Апулии, ставший в 1250 г. архиепископом города Сплита, в 1241 г. попал в плен к монголам и сумел сохранить жизнь, только выдавая себя за «презренного и бедного раба». О своём пребывании в плену он вспоминал с глубокой и непреходящей горечью: «И пусть знают все, что не случайно я говорю, что всякому попавшему в руки татар было бы лучше, если бы не был он вовсе рождён -- почувствовал бы он себя тогда не татарами, а в Тартаре прикованном. Об этом сужу как сам изведавший. Ибо был я время и половину времени среди них, где вознаграждение обнаруживалось в смерти и как кара была жизнь» Магистр Рогерий. Горестная песнь... С. 17..

Иоанн де Плано Карпини, проезжавший в 1246 г. через южные русские земли, записал: монголы «пошли против Руссии и произвели великое избиение в земле Руссии, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был столицей Руссии, и после долгой осады они взяли его и убили жителей города; отсюда, когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мёртвых людей, лежавшие в поле; ибо этот город был большой и очень многолюдный, а теперь он сведён почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжёлом рабстве» Иоанн де Плано Карпини. История Монгалов. С. 25.. С описанием Плано Карпини перекликается письмо брата царя Киликийской Армении Гетума I Смбата Спарапета, написанное им в Самарканде в 1247 г. и адресованное королю Кипра Генриху де Лузиньяну: «Я увидел там (на пути к Самарканду. -- В.К.) несколько городов, разрушенных татарами, величие и богатство которых неоценимы. Я видел некоторые из них за три дня пути и несколько удивительных гор, состоящих из груды костей тех, кого умертвили татары» Галстян А.Г. Указ. соч. С. 65..

Фома Сплитский вспоминал, как хан Кадан, преследуя венгерского короля Белу IV, сделал короткую остановку, когда «жестокий истязатель приказал собрать всех пленных, которых он привёл из Венгрии, -- великое множество мужчин, женщин, мальчиков и девочек -- и распорядился всех их согнать на одну равнину. И когда все они были согнаны, как стадо овец, он, послав палачей, повелел всем им отрубить головы. Тогда раздались страшные крики и рыдания, и, казалось, вся земля содрогнулась от вопля умирающих. Все они остались лежать на этой равнине, как валяются обычно разбросанные по полю снопы» Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. С. 118..

Галичский летописец писал вскоре после Батыева погрома: «Данилови же со братомъ пришедшоу ко Берестъю, и не возмогоста ити в поле смрада ради и множьства избьеных, не бі бо на Володимирі (Волынском. -- В.К.) не осталъ живыи, церкви святой Богородици исполнена троупья, иныа церкви наполнены быша троубья и телесъ мертвых» ПСРЛ. Т. II. Стб. 788 и вар. 79.. И у пограничного древнерусского Берестья, и в церквах Владимира Волынского, и на равнинах Венгрии лежали истлевавшие трупы, а в Средней Азии и в полях под Киевом даже спустя несколько лет продолжали белеть кости загубленных завоевателями людей.

Приведённые свидетельства современников войн Чингиз-хана и его ближайших преемников, очевидцев, принадлежавших к разным народам и к разным религиям, в полной мере подтверждают описания русских книжников XIII в., свидетельствующих о беспощадности восточных кочевников и опустошении ими древнерусских княжеств. Даже в героических сказаниях о Чингиз-хане, где воспеваются его доблесть и многочисленные победоносные походы, не скрываются факты его бессмысленной жестокости. Об истреблении Чингиз-ханом враждебного ему монгольского племени татар (казнены были все, кто ростом был выше оси тележного колеса монгольской кибитки) сообщает составленное в 1240 г. при дворе чингизидов «Сокровенное сказание».

Правдивость описания монгольского завоевания Руси ранними русскими нарративными источниками подтверждается не только параллельными свидетельствами иностранных очевидцев событий 1220--1230-х гг., хронистов и путешественников, но и данными археологии. Так, рассказывая об осаде монголами Киева в 1240 г., галичский летописец отметил, что во время штурма города часть спасавшихся горожан вместе со своим имуществом взобралась на Десятинную церковь и «от тягости повалилися с ними стены церковныя». При раскопках Десятинной церкви в Киеве в 1939 г. действительно была обнаружена рухнувшая стена этой церкви, похоронившая под собой взобравшихся на неё людей. Одним из них был ремесленник, взявший с собой самую ценную часть своего имущества -- каменные формы для отливки женских украшений Каргер М.К. Древний Киев. М.; Л., 1958. С. 500-503..

Какие же заключения можно сделать из приведённых данных? Прежде всего можно говорить о громадных людских потерях, понесённых населением Руси в годы монгольского завоевания. Эти потери опіущались сразу же после того, как монголы прекращали свои боевые действия. В середине 1238 г., пользуясь военной передышкой, в Северо-Восточную Русь из Киева вернул- ся князь Ярослав Всеволодович, занявший владимирский стол. Уже в начале лета 1239 г. он сумел организовать дальний поход на Каменец, стоявший на восточных рубежах Владимиро-Волынского княжества. Ярослав взял город, «а княгыню Михайлову со множьством полона приведе в своя си». В плен попала Феофания Романовна -- жена Михаила Черниговского, занявшего Киев сразу после ухода оттуда Ярослава. Пленением Михайловой жены князь Ярослав намеревался, видимо, воздействовать на её мужа и вернуть себе Киев. Замысел не удался. Но зато удалось другое. Из Каменца на Северо-Восток было переведено «множьство полона», что позволило в определённой степени восполнить людские потери в северо-восточных княжествах, понесённые зимой--весной 1238 г. Осенью 1239 г. Ярослав Всеволодович предпринял поход на Смоленск, захваченный литовцами. Смоленск был освобождён, а князь Ярослав «сам со множеством полона с великою честью отиде в своя си» ПСРЛ. Т. I. Стб. 469.. И в этом случае важным результатом похода стал захват большого числа пленных. Очевидно, что такие действия Ярослава Всеволодовича объясняются стремлением пополнить убыль населения Волго-Окского междуречья, сильно пострадавшего от монголов.

Важным оценочным показателем результатов войн 1237--1240 гг. монголов на Руси является сохранность в позднейшее время древнерусских городов в тех княжествах, что подверглись нападению Батыя. Эти княжества можно условно разделить на две большие территориальные группы. К одной группе могут быть отнесены Рязанское, Муромское княжества и княжества Северо-Восточной Руси, к другой -- южнорусские княжества.

Первая группа княжеств в основном была покорена за четыре месяца, с середины декабря 1237 г. по середину марта 1238 г. За это время монголы сумели пройти путь от Воронажа на юге до Игнача креста на севере длиной около 1 тыс. км (по прямой от среднего течения р. Воронеж до района Игнача креста 720 км), захватили самые значительные города Рязанского княжества (Рязань, Пронск, Коломну), новгородский Торжок. Однако наибольший урон был нанесён княжествам Северо-Восточной Руси. Древнейшие летописи свидетельствуют о захвате монголами Москвы, Суздаля, Владимира, Ростова, Ярославля, Городца на Волге, Галича Мерского, Переяславля-Залесского, Юрьева, Дмитрова, Волока Дамского, Твери -- всего 12 городов. Лаврентьевская летопись увеличивает это число до 14, взятых монголами только в феврале 1238 г. Там же. Стб. 464., но при этом конкретных городов не называет. Сведения Лаврентьевской летописи, по-видимому, верны. К 12 поименованным городам надо прибавить Мстис- лавль и Петров, в послемонгольское время как города уже не упоминаемые, но относившиеся к территориям Юрьева и Суздаля, пострадавшим от нашествия в феврале 1238 г. Ещё одно нападение на восточные и северо-восточные русские земли было совершено монголами накануне зимы 1239 г., видимо, обеспокоенными предпринятыми в том же году походами Ярослава Всеволодовича на Кременец и Смоленск. На сей раз монголы пожгли Муром, главный город одноименного княжества, и Гороховец, город Владимирского княжества. Кроме того, монголы воевали по р. Клязьме, а это заставляет подозревать, что пострадал не только Гороховец, но и расположенные на Клязьме выше него Ярополч и Стародуб. В целом же в 1237--1239 гг. в первой группе княжеств в Муромском княжестве пострадал его единственный город, из 12 городов Рязанского княжества пострадали три (25%), из 30(31) городов северо-восточных княжеств -- 15 (около половины) или 17 (считая Ярополч и Стародуб) (57% или 54,8%).

Территории древних южнорусских княжеств подвергались военным нападениям войск Батыя с марта--апреля 1238 г. по конец 1240 г., т.е. в течение 33 месяцев. Первым из южнорусских городов пал Козельск, город Черниговского княжества. В 1239 г. весной монголы взяли Переяславль, столицу Переяславского княжества. О захвате ими других городов этого княжества источники ничего не говорят, но ясно, что захваты были. К Переяславлю просто невозможно было подойти ни с юга, минуя такие города-крепости, как Воинь и Малотин, ни с юго-востока, где путь кочевникам преграждала цепь укреплений по правому берегу р. Сулы. Чтобы выйти на Переяславль, предварительно надо было все эти города завоевать.

Те же источники говорят о захвате монголами в 1239 г. столицы Черниговского княжества Чернигова и, весьма вероятно, Глухова. В 1240 г. монголы взяли столичные Киев, Владимир Волынский и Галич. Кроме того, в Киевском княжестве они взяли город Колодяжен, во Владимире-Волынском княжестве Каменск и Изяславль. О захвате Батыем в Галичском княжестве городов помимо Галича источники молчат. В итоге получается, что за 2 года и 9 месяцев монголы на юге Руси сумели взять в общей сложности десять городов. Если припомнить, что к 1237 г. в южнорусских княжествах насчитывалось 256 городов, то потеря десяти городов, захваченных монголами, составит всего 3,9% от общего числа древнерусских городов на юге Руси. В процентном отношении это в 6--12 раз меньше, чем было взято и разрушено городов в Рязанском княжестве и княжествах Северо-Восточной Руси. Между тем та же Ипатьевская летопись, содержащая основную информацию о том, какие именно южнорусские города были взяты монголами, после известия о падении Галича сообщает, что завоевателями были захвачены «иныи грады многы, имже нісгь числа» Там же. Т. II. Стб. 786.. Делается очевидным, что более чем скромное число городов в южнорусских княжествах, повоёванных монголами, отражает не реальную ситуацию, а плачевное состояние источников, сохранивших крупицы сведений о действиях монголов в Черниговском, Переяславском, Киевском, Владимиро-Волынском, Галичском, Туровском и Пинском княжествах на протяжении 1238--1240 гг.

Чтобы иметь действительное представление о масштабах разгрома южных княжеств Древней Руси монголами, необходимо привлечь данные более позднего времени, отразивших численность городов на территориях, занятых в домонгольское время названными выше семью южнорусскими княжествами. Источники, где перечисляются города на достаточно больших географических пространствах, в послемонгольское время единичны. Они появляются только в XV в. Тем не менее их приходится использовать для воссоздания процессов упадка или даже полного уничтожения старых русских городов.

Один из таких источников недавно переиздал С.В. Полехов. Речь идёт о памятнике под названием «Имена городов, замков и поветов, которыми владеет Свидригайло». Список был составлен между 3 сентября и 1 октября 1432 г. в Полоцке Полехов С.В. «Список городов Свидригайло». Датировка и публикация // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2014. № 4(58). С. 111--125.. Это перечень городов, которые один из претендентов на литовский престол князь Свидригайло Ольгердович объявлял принадлежащими ему. Перечень был предназначен для великого магистра Тевтонского ордена Пауля фон Русдорфа, чтобы убедить его в серьёзных возможностях Свидригайло и побудить к оказанию помощи претенденту на власть в Литве.

Перечень включает в себя 84 наименования городов Литовского государства. Характер и назначение документа таковы, что снимают подозрения в подборе подобных наименований не из существовавшей реальности, а из разного рода и разного времени письменных материалов. Впрочем, свидетельства документа нельзя принимать и за абсолютно достоверные. Не следует, в частности, доверять тому, что всеми перечисленными в перечне городами владел именно Свидригайло. Так, указанные в «Именах городов, замков и поветов» Ржева и другая Ржева в 1432 г. не только не принадлежали Свидригайло, но вообще не были подвластны Литве. Первая Ржева (на р. Льете) была владением Новгорода, другая (на р. Волге) -- владением МосквыЯнин В.Л. Новгород и Литва. Пограничные ситуации XIII--XV вв. М., 1998. С. 87--88; Кучкин В.А. К изучению процесса централизации в Восточной Европе (Ржева и её волости в XIV-- XV вв.) // История СССР. 1984. № 6. С. 157.. Однако самым важным является то, что указанные города существовали в 1432 г. реально.

Из 84 указанных в Списке пунктов 29 имели домонгольские корни. Это Киев, замок со многими дистриктами (поветами, волостями); Чернигов с немалым числом дистриктов; Смольнеск, Видебеск, Полтеск, Брянеск, Мценеск, Берестье, Рьглеск, Стародуб, Трубческ, Гомей, Бырлад Так следует переводить читающееся в Списке название «ВШаа», где последняя буква а по написанию близка букве «d»., Чичереск, Путивль, Новогородок Северский, Куреск со многими дистриктами, Донеск со многими дистриктами, Мстиславль, Рша, Друтеск, Лукомля, Борисов, Браслов, Звенигород, Торопец, Жижец, Великие Луки, другая Ржева. Указаны самые значимые к 1432 г. старинные города, менее значимые могли скрываться в безымянных дистриктах Списка.

К каким же древнерусским княжествам относились в своё время эти старинные города? В состав Киевского княжества входил Киев. Черниговскому княжеству принадлежали Чернигов, Брянеск, Гомий (Гомель), Куреск со многими дистриктами, Мценеск, Новогородок Северский, Путивль, Рьглеск, Стародуб, Трубческ, Чичереск. К южному Переяславскому княжеству относился Донеск со многими дистриктами. Владимире-Волынскому княжеству принадлежало Берестье. В состав Галичского княжества входили Бырлад и Звенигород. Видебеск (Витебск) был столицей Витебского княжества. Полтеск (Полоцк), Борисов, Браслов, Друтеск, Лукомль были городами Полоцкого княжества. К Смоленскому княжеству относились Смольнеск (Смоленск), Мстиславль, Рша (Орша), Торопец, Жижец, другая Ржева. Новгородской республике принадлежали Великие Луки.

Таким образом, из 81 города Кие вского княжества, существовавших к 1237 г., составленный без малого через 200 лет после завоевания этого княжества монголами литовский источник называл всего один город -- сам Киев (1,2%). Из 61 города домонгольского времени Черниговского княжества Список Свидригайло фиксирует только 11 городов (18%), причём семь из них в домонгольское время были стольными княжескими городами. Из остальных 50 черниговских городов, не имевших статуса княжеских резиденций, в Список 1432 г. попало только четыре города (Брянеск, Гомий, Мценеск, Чичереск -- 8%). Из 56 городов домонгольского времени Владимире-Волынского княжества в Список Свидригайло 1432 г. был включён единственный город -- Берестье (1,8%). Тот же Список из 33 домонгольских галичских городов называет лишь два -- Звенигород и Берладь (6%). Из 25 домонгольских городов южного Переяславского княжества в Список Свидригайло попадает только окраинный Донецк (4%). Всего из 256 городов пяти перечисленных южных древнерусских княжеств домонгольского времени «Имена городов, замков и поветов, которыми владеет Свидригайло» 1432 г. фиксируют лишь 16 городов. Это 6,25% от числа городов, существовавших в названных княжествах к 1237 г.

Список 1432 г. «Имена городов, замков и поветов, которыми владеет Свидригайло» называет города и в некоторых бывших домонгольских «верхних» княжествах. Это Витебск -- единственный город в Витебском княжестве (100%), пять городов из 17 в Полоцком княжестве (29,4%) и шесть городов из 21 в Смоленском княжестве (28,6%). Всего из 39 древних городов этих трёх княжеств в Список Свидригайло попало 12 городов, или 30,7% существовавших в домонгольское время в указанном регионе городов. Последняя цифра почти в пять раз превышает показатель, относящийся к городам южнорусских княжеств (6,25%). Очевидно, что в «верхних» княжествах древних домонгольских городов в процентном отношении сохранилось значительно больше, чем на территориях бывших южнорусских княжеств.

Приведённые сопоставления свидетельствуют о том, что за период с 1237 по 1432 г. в южнорусских землях исчезло намного больше городов, чем в регионе от верховьев рек Москвы и Протвы до верхнего течения Западной Двины и Днепра или в бассейне р. Полоты. Такое исчезновение нельзя не связать с монгольским завоеванием в 1237--1240 гг.

Существует и другой источник, позволяющий произвести более масштабные сравнения данных о древнерусских городах первой трети XIII в. с показателями позднейшего времени. Такие сопоставления выявляют тенденции сохранения и развития древнерусских городов в большем числе областей домонгольской Руси, подпавших в 1242 г. под власть иноземцев. Упомянутые выше позднейшие сведения извлекаются из известного Списка «А се имена градом всім рускым далним и ближним». В настоящее время уточнена датировка этого Списка (вторая половина декабря 1448 -- весна 1449 г.), место и цель создания (Киев; разделение церковных приходов между Киевом и Москвой) Кучкин В.А. Датировка Списка «А се имена градом всъм рускым далним и ближним» // Древний Русь. Вопросы медиевистики. 2015. № 3(61). С. 70--72.. В Список включено как минимум 356 городов (названия шести из них повторены дважды).

При составлении Список был поделён на разделы. Они имеют следующие заголовки: «А се Болгарскыи и Волоскии гради», «А се польский», т.е. подольские, «А се Киевскыи гроди», «А се Волыньскыи», «А се Литовьскыи», «А се Смоленский», «А се Рязаньскии», «А се заліскии». Эти указания на географию «городов русских дальних и ближних» облегчают их локализацию, а если в Списке одно название имеют два города или более, позволяют установить, о каком именно городе идёт речь в источнике.

Для сравнения с городами домонгольской Руси из Списка «А се имена градом всім рускым далним и ближним» необходимо выделить те, которые имели такие же названия, что и древнерусские города первой трети XIII в. Их нужно распределить по древнерусским княжествам, существовавшим к 1237 г. В круглых скобках после каждого названия отмечается, к какому разделу городов в Списке отнесено такое название.

Витебское княжество -- Видбескь (литов.). Здесь наблюдается полная согласованность между показаниями источников домонгольского времени о наличии в Витебском княжестве единственного города -- столицы Витебска и указанием на Витебск в Списке в разделе «А се Литовьскыи».

Владимире-Волынское княжество -- Белзъ (волын.), Берестин (волын.), Божескь (литов.), Володимерь (волын.), Волынь (волын.), Городно (литов.), Дорогобучь (волын.), Коречь (киев.), Кременець (волын.), Луческь (волын.), Любно (волын.), Остро (волын.), Перемиль (волын.), СутЪскь (литов.), Холмъ (волын.), Черленъ (польск.), Черторыескь (волын.), Шюмескь (литов.), Шумь- скыи (залесск.). Как следует из представленного перечня, к числу домонгольских владимиро-волынских городов в большинстве случаев относились те города Списка, что были перечислены в разделе «А се Волыньскыи» (13 из 18). Среди них три даны не совсем традиционно. Дорогобучь -- это Дорогобуж, Остро -- это Острог, а Черленъ -- это Червен. Принимая во внимание то, что некоторые города по южному рубежу домонгольского Владимире-Волынского княжества названы литовскими (СутЪскь, Шюмескь), литовский Божескь может быть отождествлен с Бужеском на р. Западный Буг, а не с Божеском на р. Южный Буг. Коречь отождествляется с Кореческом (Корьчьском). Он располагался на самой границе Владимиро-Волынского княжества с Киевским Етимологічний словник літописних географічних назв південної Русі. Киев, 1985. С. 72.. В Списке «А се имена градом всЪм рускьгм далним и ближним» он мог быть отнесён к киевским потому, что в послемонгольское время был присоединён к Киеву. Шюмескь и Шумьскыи -- два названия одного города Шумеска. Таким образом, Список позволяет отнести к древнему Владимиро-Вольшскому княжеству 18 городов -- 32% от количества городов (56) в этом княжестве, фиксируемых источниками XI -- первой трети XIII в.

Владимирское (Владимира-на-Клязьме) княжество -- Боголюбов (залесск.), Володимерь (залесск.), Галичь (залесск.), Городець (залесск.), Горохо- вець (залесск.), Кострома (залесск.), Москва (залесск.), Новгород Нижний (залесск.), Стародубъ-на-Клязьме (залесск.), Суждаль (залесск.), Унжа (залесск.), Юрьевеч (залесск.), Ярополчь (залесск.). Относительно городов этого княжества следует сделать два замечания. Во-первых, все города княжества отнесены к числу «залесских», что исторически и географически верно. Во-вторых, хотя Владимирское княжество пострадало не только от Батыя, но и от последующих походов на него ордынских ханов, по данным Списка «А се имена градом всЪм рускьгм далним и ближним» оно сохранило в своём составе почти все домонгольские города -- всего 13. Считая в составе домонгольских городов княжества Юрьевец, получаем, что во Владимирском регионе к моменту составления Списка сохранилось более 81% древних городов.

Галичское княжество -- Бакота (польск.), Галичь (волын.), Звенигород (польск.), Микулинъ (литов.), Перемышль (волын.), Теребовль (волын.). К Га- личскому княжеству может быть отнесено всего шесть городов из числа названных в Списке. Обоснования требует включение в их состав Микулина. В домонгольской Руси было два Микулина. Один город с таким названием находился в Галичском княжестве, другой -- в Киевском. Поскольку Микулин в Списке отнесён к числу литовских, а не киевских городов, надо полагать, что в виду имелся Микулин в Галиче. Сопоставляя шесть городов в Галиче по Списку с 33 городами в Галичском княжестве к 1237 г., выясняем, что в XV в. сохранилось всего 18% древних галичских городов.

Киевское княжество -- Більгород (киев.), Басилевъ (киев.), Вручил (киев.), Дверенъ (киев.), Ивань (волын.), Каневъ (киев.), Киевъ (киев.), Кліческь (литов.), Корсунь (киев.), Мозырь (киев.), Олешескь (литов.), Пересічень (киев.), Річиця (киев.), Рогачевъ (киев.), Родно (литов.), Ростовець (киев.), Случескь (литов.), Треполь (киев.), Унеятинъ (киев.), Чернобыль (киев.), Юрьев (киев.). В составленном на основании Списка перечне городов Киевского княжества первой трети XIII в. подавляющее большинство -- 16 городов -- и в самом Списке отнесено к киевским. Из них один город внесён в перечень с явно искажённым названием -- Унеятин вместо Неятин. Ещё один отнесён к Волынским -- Ивань. На Волыни такой город неизвестен. В домонгольской Руси с подобным названием -- Иван -- существовал только один город (в бассейне р. Стугны), и он относился к числу киевских. Поэтому Ивань Списка можно отождествить с древним Иваном. Два древних киевских города Кліческь и Случескь отнесены в Списке к литовским. Для времени создания Списка такое определение, видимо, правильно, поскольку оба названных города граничили с Полоцким княжеством, ставшим литовским ещё в конце XII -- начале XIII в. Владея Полоцком, можно было легко подчинить себе и Клеческ со Случском. Ещё два города Списка из числа литовских также должны быть отнесены к древнекиевским. Это Олешескь, который по названию может быть сопоставим только с древнерусским Олешьем, и Родно, сопоставимое с древнерусской Родней. Вполне допустимо, что ко времени составления Списка оба последних города уже не существовали. Их названия могли быть заимствованы составителями Списка из письменных источников, скорее всего из летописей. Тем не менее и Олешескь, и Родно принимаем за действующие и считаем их вместе с остальными киевскими городами. Всего в Списке их оказалось 21. Если к концу 1230-х гг. в Киевском княжестве насчитывался 81 город, то создатели Списка смогли назвать лишь 26% из них.

Муромское княжество -- Муромъ (залесск.). Единственный город домонгольского Муромского княжества -- его столица Муром -- восстановился после сожжения Батыем в 1239 г.

Новгородская республика -- Біжицкьіи Вірхь (залесск.), Вологда (залесск.), Волокь Ламьскыи (залесск.), Изборьско (залесск.), Изборескь (литов.), Копорья (залесск.), Ладога (залесск.), Лукы (залесск.), Лукы (литов.), Морева (залесск.), Морева (литов.), Новгород (залесск.), Псковъ (залесск.), Торжокь (залесск.). Все города Списка, которые можно отнести к Новгородской республике первой трети XIII в., в самом Списке отнесены к числу «залесских». Такой фиксации до появления Списка не было, новгородские города никогда не назывались «Залесскими». Три порубежных новгородских города -- Из- борск, Луки (Великие) и Морева -- упоминаются в разных разделах Списка, и среди «залесских», и среди «литовских». В перечень включены все их упоминания в разных разделах, но в подсчётах учитываются только три города. Всего в Списке упоминается 11 древнейших городов Новгородской республики. Это составляет 73,3% всех её городов, существовавших в канун Батыева нашествия.

Переяславское (Переяславля-Залесского) княжество -- Дмитровъ (залесск.), Кліщинь (залесск.), Переяславль (залесск.). Сознательный пропуск в Списке перечня городов Тверского княжества, вобравшего в себя некоторые древние переяславские города, осложняет вопрос о том, сколько городов Переяславского княжества XIII в. сохранилось ко времени составления Списка. Поскольку о Зубцове, Кснятине и Нерехте говорит целый ряд источников

XIII--XV вв., можно считать, что эти три города уцелели или восстановились после нашествия Батыя. В таком случае общее число сохранившихся древних переяславских городов будет равняться шести. Это около 66,7% от числа городов, существовавших к началу XIII в.

Переяславское (Переяславля Южного) княжество -- Острічьскьш на Десні (киев.), Переяславль Русскыи (киев.), Роменъ (киев.). Список содержит названия лишь трёх городов, существовавших в южном Переяславском княжестве в конце 1230-х гг. Это составляет всего 12% от общего числа городов (25), бывших к тому времени в княжестве.

Пинское княжество -- Пинескъ (волын.). В Списке вместо двух городов 1237 г. указан только один -- столица княжества Пинск. Упомянуто, следовательно, 50% домонгольских городов.

Полоцкое княжество -- Борисовъ (литов.), Въсвято (литов.), Голотическь (литов.), Дрютескь (литов.), Логоско (литов.), Лукомль (литов.), Мінескь (литов.), Несвіжьскьіи (залесск.), Полтескь (литов.). Подавляющее большинство городов Списка, которые могут быть сопоставлены с домонгольскими городами Полоцкого княжества, отнесены в Списке к числу литовских. Названный в числе последних Логоско по созвучию может быть отождествлен только с древним Логожеском в Полоцком княжестве. В целом оказывается, что Список фиксирует девять древних полоцких городов, существовавших к 1237 г. (53% от их общего числа).

Ростовское княжество -- Белоозеро (залесск.), Ростовъ (залесск.), Устъюгъ (залесск.). В Списке названы все три города Ростовского княжества, существовавшие в первой трети XIII в.

Рязанское княжество -- Глібовь (рязан.), Коломно-на-Оці (залесск.), Пе- реяславль-на-Трубежі (рязан.), Пронескь (рязан.), Ростиславль (рязан.), Рязань Старая (рязан.). Из 12 зафиксированных источниками к концу 1230-х гг. городов Рязанского княжества в Списке названо шесть, причём название города Борисова-Глебова передано его второй частью -- Глібовь. Очевидно, что составители Списка знали только о 50% городов, существовавших в Рязанском княжестве до нашествия Батыя.

Смоленское княжество -- Дорогобужь (смолен.), Елно (смолен.), Зижеч (литов.), Ижеславль (литов.), Кричевъ (литов.), Лучинъ (киев.), Мстиславъ-на- Вехрі (смолен.), Орша (литов.), Ржова (залесск.), Смолнескь (смолен.), Торо- пець (литов.). Составить по Списку перечень древних городов, существовавших в Смоленском княжестве до монгольского нашествия, оказывается делом непростым. Сами составители Списка из 21 домонгольского смоленского города привели названия только четырёх, которые они считали смоленскими. Ещё одна группа городов: Зижеч, отождествляемый с Жижичем, Кричев, Орша, Ржова и Торопец, идентифицируется с ранними смоленскими городами по своим названиям, хотя в Списке они указываются как литовские (Ржова -- как залесская). Лучин как киевский город М.Н. Тихомиров помещал на Днепре в 7--8 верстах к югу от киевского же Рогачёва, рядом с которым Лучин назван и в Списке Тихомиров М.Н. «Список русских городов дальних и ближних» // Тихомиров М.Н. Русское летописание. М., 1979. С. 107.. Однако в домонгольской Руси был известен единственный Лучин, и этот Лучин считался смоленским городом. Место Лучина, определённое Тихомировым, было пунктом схождения границ Киевского, Черниговского и Смоленского княжеств. На этом основании киевский Лучин Списка можно отождествить со смоленским Лучином XII в. Ещё сложнее отождествить с древнерусским городом названный в Списке Ижеславль. Такого названия среди древнерусских городов нет. Скорее всего, речь должна идти о Изяславле. Изяславлей же в домонгольской Руси было четыре: во Владимиро-Волынском, Полоцком, Рязанском и Смоленском княжествах. Поскольку в Списке до Иже- славля назван Мценск, а после Ижеславля Торопец, ясно, что в данном месте Списка речь о владимиро-волынских, полоцких или рязанских землях не идёт. Остаётся только Смоленское княжество, к которому, кстати говоря, относился и Торопец. Поэтому Ижеславль Списка идентифицируется с Изяславлем смоленским. Всего, таким образом, выявляется 11 древних смоленских городов, названных в Списке. Это 52% городов Смоленского княжества домонгольского времени.

Туровское княжество -- Туров (киев.). Из двух городов Туровского княжества в Списке назван только один -- столичный Туров. Список, таким образом, сохранил сведения о 50% домонгольских городов в этом княжестве.

Черниговское княжество -- Брынескь (волын.), Брянескь (киев.), Во- ротынескь (литов.), Гомии (киев.), Девягорескь (литов.), Карачевъ (литов.), Козелескь (литов.), Козелескь (смолен.), Курескъ на Тускорі (киев.), Любечь (киев.), Масалескь (литов.), Мченескь (литов.), Неринескь (рязан.), Новгород Сіверьскьіи (киев.), Путивль (киев.), Рылескь (киев.), Серенескь (волын.), Сновескь (киев.), Тмуторокань (киев.), Трубческь (киев.), Хороборь (волын.), Черниговъ (киев.), Чечерескь (киев.). В Списке древние черниговские города оказываются разделёнными между пятью разными частями памятника. Наибольшее их число указано в разделе «А се Киевьскыи гроди» -- 12, в разделе «А се Литовьскыи» -- шесть, «А се Волыньскыи» -- три, один попал в число смоленских городов и один в число рязанских. При этом литовский Козелескь включён ещё и в число смоленских. Всего же 23 названиями в Списке обозначены 22 древних черниговских города. При этом бросается в глаза то обстоятельство, что три из них (Брынескь, Серенескь и Хороборь) отнесены к числу волынских, хотя в действительности от Волыни они находились очень далеко. Брынск стоял на р. Брынь, правом притоке Жиздры, Серенек -- на р. Серене, притоке Оки, Хороборь -- на р. Хороборе, правом притоке Десны, примерно в 75 км к востоку от Чернигова Зайцев А.К. Черниговское княжество X--XIII вв. Избранные труды. М., 2009. С. 138, 166, 172--173, карта между С. 130 и 131.. Противоречие между истинным местоположением названных городов и включением их составителями Списка в состав Волынской земли может объясняться лишь тем, что составители XV в. ничего конкретного о Брынске, Серенске и Хороборе не знали, эти города во времена создания Списка уже не существовали. Составители почерпнули три названия из каких-то старых источников, а сами города поместили там, где им казалось правильным, но в действительности это оказалось ошибкой. Поэтому из 22 городов составленного перечня скорее всего следует вычесть четыре, чтобы точнее определить число сохранившихся до времени составления Списка древних черниговских городов. Тогда их останется 18, или 30% от числа черниговских городов первой трети XIII в.

Юрьевское княжество -- Юрьевъ Польскыи (залесск.), Мстиславль (за- лесск.). Список сохранил упоминания всех городов Юрьевского княжества.

Ярославское княжество -- Молота (залесск.), Ярославль (залесск.). И в данном случае в Списке упомянуты все города домонгольского времени.

Из приведённых характеристик 17 княжеств В Списке не упомянут Углич, столица одноимённого княжества, образованного в 1217 г. и одной республики домонгольской Руси делается очевидным, что их можно поделить на две группы. К одной должны быть отнесены семь княжеств, имевших в своём составе к 1237 г. от одного до трёх городов. Это Туровское, Пинское, Витебское и Муромское княжества, по данным Списка имевшие по одному городу (Углич -- в 1237 г. единственный город Угличского княжества -- в Списке не упомянут), Юрьевское -- два города, Ростовское и Ярославское княжества, имевшие по три города. В сравнении с данными 1237 г. все перечисленные княжества, за исключением первых двух, ко времени составления Списка полностью сохранили свои города. Лишь Туровское и Пинское княжества потеряли по одному городу. Потери составили 50% городов, известных в этих княжествах в первой трети XIII в. Однако в данном случае цифры, характеризующие размеры потерь, не представляются существенными. Но примечательно, что потери коснулись только княжеств, которые ещё в начале второй половины XII в. являлись частью южного Киевского княжества.

Вторая группа княжеств является более многочисленной, и городов в них по Списку насчитывается во много раз больше, чем в княжествах первой группы. Здесь соотношение числа городов, существовавших в каждом из княжеств в домоногольское время, с числом городов, зафиксированных в Списке, оказывается значительно более сложным, но вместе с тем и более показательным. Из группы выделяются два княжества и одна республика, где процент сохранившихся в XV в. старинных городов следует признать высоким. Это Владимирское (Владимира-на-Клязьме) -- 81%, Новгородская республика -- 73,3% и Переяславское (Переяславля-Залесского) княжество -- 66,7%. Три княжества имеют показатель около 50%: Полоцкое -- 53%, Смоленское -- 52%, Рязанское -- 50%. Ниже показатели ещё трёх княжеств: Владимиро-Волынское -- 32%, Черниговское -- 30%, Киевское -- 29,6%. Самые низкие показатели имеют Га- личское -- 18% и Переяславское (Переяславля Русского) -- 12% княжества. Выясняется, что, согласно Списку, менее всего в процентном отношении сохранилось домонгольских городов в пяти последних княжествах. Характерно, что все эти княжества -- южные и все они подверглись нападению Батыя. Монголы нападали также на Рязанское, Владимирское (Владимира-на-Клязьме) и Переяславское (Переяславля-Залесского) княжества, но, судя по всем полученным данным, разрушений там произвели меньше, чем на древнерусском Юге. Последний пострадал особенно сильно.

Такое заключение в своей основе совпадает с выводом, сделанным при изучении Списка 1432 г. «Имена городов, замков и поветов, которыми владеет Свидригайло», о меньшей сохранности древнерусских городов во Владимиро- Волынском, Галичском, Киевском, Переяславском (Переяславля Южного) и Черниговском княжествах по сравнению с Витебским, Полоцким и Смоленским княжествами. Следовательно, фиксация такой диспропорции не может списываться на субъективную ошибку исследователей, порождённую недостаточной информативностью использованных ими источников, она указывает на объективную реальность, возникшую в результате монгольского завоевания, последствия которого сказывались даже в XV в. Более богатый и подробный материал Списка «А се имена градом всім рускым далним и ближним» в сравнении со Списком 1432 г. князя Свидригайло позволяет сделать и ряд заключений более частного характера. Так, самый низкий процент сохранившихся древних городов в южном Переяславском княжестве объясняет причину прекращения существования этого княжества после нашествия монголов. А картографирование домонгольских городов Черниговщины, упомянутых в Списке, показывает, что в этом памятнике чаще упоминаются города восточной части прежнего Черниговского княжества", и это согласуется с летописными свидетельствами о походе войск Батыя в конце 1239 г. после взятия Чернигова только до Глухова и известиями второй половины XIII в. более поздних летописей о существовании на днепровском левобережье русских княжеств (Курского, Рыльского и др.). Очевидно, что часть Черниговского княжества, прилегавшая к Днепру, где, по выражению летописца, была сосредоточена «вся жизнь» черниговцев Из 22 городов, существовавших к 1237 г. в Черниговском княжестве и названных в Списке, только шесть (Гомий, Любечь, Сновескъ, Хороборь, Черниговъ и Чечерескь) могут быть отнесены к западным городам этого княжества. Остальные 16 -- к восточным. ПСРЛ. Т. II. Стб. 361., пострадала от нашествия больше, чем его восточная часть.

Таким образом, в общие представления о ходе монгольского завоевания Руси в 1237--1240 гг. и о его непосредственных последствиях должны быть внесены существенные коррективы. Основной ущерб монголы нанесли не Рязанскому и Муромскому княжествам, не владениям потомков Всеволода Большое Гнездо -- княжествам Владимирскому, Переяславскому, Юрьевскому, Ростовскому, Ярославскому, Угличскому, и, конечно, не Новгороду, потерявшему Торжок, а княжествам Днепровского и Днестровского бассейнов: Киевскому, Черниговскому, Владимиро-Волынскому, Галичскому, Переяславскому, Туровскому и Пинскому. Это был тот регион, который ещё С.М. Соловьёв называл «главною сценою действия в начальной нашей истории: области древних княжеств Киевского, Волынского, Переяславского и собственно Черниговского» Соловьёв С.М. Сочинения. Кн. I. М., 1988. С. 66.. К концу 1240 г. эта «главная сцена» лежала в руинах. Русская государственность была потрясена до основания, и история Руси потекла по иному руслу. Опустошение монголами южнорусских княжеств, которое они, как теперь выясняется, производили в течение почти трёх лет (для сравнения: завоевание Батыем Венгерского королевства и его разграбление продолжалось 15 месяцев), привело к тому, что исчезли источники по истории этих княжеств. Поэтому для характеристики того, что принесло Руси монгольское завоевание, приходится опираться на данные, относящиеся к истории преимущественно Северо-Восточной Руси.

Размещено на Allbest.ru