Реформирование российского МИД в 1802—1914 гг.: основные этапы, тенденции и результаты

Самостоятельными структурными подразделениями центрального аппарата дипломатического ведомства наряду с департаментами являлись архивыГоликов А.Г. Архивы российского МИД на службе империи и исторической науки (вторая половина XIX -- начало XX вв.) // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2002. № 5. С. 4--16.. МИД унаследовал имевшиеся в обеих столицах империи архивы КИД, а после её упразднения петербургский архив разделили на два. В Первом Главном (в 1834 г. переименован в Санкт-Петербургский Главный архив МИД) сосредоточили дела за 1802--1832 гг., нужные для текущей деятельности ведомства; во Втором (Государственном архиве МИД) хранили секретные документы особой важности. В Московском Главном архиве находились дела с XIII в. по 1801 г. В дальнейшем собрания архивов пополнялись документами по разным каналам: материалами текущего делопроизводства из департаментов МИД, поступавшими в определённые сроки; по высочайшим повелениям; на основе дарения и т.п.

Систематизация, описание и обработка поступлений производились достаточно регулярно, но с разной степенью тщательности. В январе 1899 г. были выработаны общие правила, предусматривавшие различные сроки хранения документов -- вечно, 15--20 лет, от трёх до пяти лет -- либо их следовало уничтожить. Документы первой категории, имевшие значение для дипломатических отношений и МИД в целом, использовались руководством ведомства в оперативной деятельности, а также для справок и обзоров предыстории той или иной международной проблемы.

Со временем сфера функций архивохранилищ расширялась. Их служащие составляли описи, каталоги, реестры и другие справочные указатели для возможно быстрого получения справок. Кроме того, они участвовали в подготовке научных публикаций документов и специальных исследований. Со второй половины XIX в. деятельность архивов МИД включала распространение исторических сведений, облегчая отечественным и иностранным исследователям разыскания в области российской истории. Доступ в читальные залы архивов существенно расширился. Кроме документальных собраний в архивах МИД имелись постоянно пополнявшиеся библиотеки, в коллекциях которых находились рукописные и печатные книги, атласы, карты, портреты и картины.

Штаты архивов были немногочисленны, работа их сотрудников скудно оплачивалась, но они активно участвовали в подготовке экспозиций для специализированных выставок, в научных конференциях и съездах. В начале XX в. общественная роль архивов МИД существенно возросла: увеличилось количество работавших в них читателей, демократизировался их состав, расширилась проблематика исследований, а сами архивы стали научными и историко-культурными центрами страны.

Одним из существенных аспектов деятельности МИД являлось обеспечение информационной поддержки его акций как на внешнем, так и на внутреннем периметре. Успехи наполеоновской пропаганды в своё время заставили российских дипломатов задуматься о контрмерах. 1 октября 1806 г. МИД учредил газету на французском языке «Journal du Nord», выходившую еженедельно до 1813 г., затем переименованную в «Conservateur imperial» (до 1824 г.) и получившую с 1825 г. название «Journal de St.-Petersbourg».

Издание финансировало правительство. С целью завуалировать этот факт оно печаталось на правах аренды, а его редакторы-арендаторы (неоднократно менявшиеся) присылали цензору МИД все подготовленные для публикации материалыГоликов А.Г. «Journal de St.-Petersbourg» -- газета российского МИД // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2003. № 2. С. 3--16.. С июля 1846 г. газета выходила шесть раз в неделю, но из-за небольшого количества подписчиков оказалась убыточной. В 1858 г. издание получило подзаголовок, определивший диапазон содержания: «Politique, litteraire, commercial et industriel». По условиям аренды газета должна была «сообщать русской публике самые свежие известия об иностранных политических происшествиях, а заграничным читателям -- главные правительственные меры и официальные акты, равно как любопытные сведения о промышленности и торговле России, о литературе, театрах, библиографии и проч.». Издание получило исключительное право публикации во французском переводе приказов по Министерству иностранных дел одновременно с их выходом на русском языке.

После отмены предварительной цензуры для газеты «Journal de St.- Petersbourg» в 1866 г. в МИД сочли неудобным финансировать её по открытой статье сметы и стали выделять средства (до 1907 г. включительно) по специальной графе: «на известное его императорскому величеству употребление». По условиям договора, до ста экземпляров газеты бесплатно предоставлялось министерству, которое половину направляло в российские миссии за границей, а для генеральных консульств, консульств и вице-консульств закупало дополнительные экземпляры, увеличивая их количество по мере роста консульской сети.

В 1880--1890-х гг. «Journal de St.-Petersbourg» оставался единственным официальным органом российского МИД. Газете предназначалась роль камертона в озвучивании событий, происходивших на международной арене. По словам товарища министра иностранных дел Н.П. Шишкина, главная функция издания состояла в том, чтобы печатать подготовленные в министерстве руководящие статьи «для разъяснения различных вопросов нашей внешней политики». Право надзора за общей позицией издания позволяло, по оценке кн. А.Б. Лобанова-Ростовского, всегда редактировать его «в желательном для правительства направлении» Цит. по: Очерки... С. 494..

Во второй половине XIX в. важным фактором формирования массовых общественных представлений о внешней политике стала периодическая печать. Но в правительственных верхах империи полагали, что «общественного мнения самостоятельного в России не существует», а складывается оно во время чтения газет утром за чашкой кофе См.: Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы (1848--1896). Воспоминания. М., 1991. С. 122.. Это «мнение» долгое время считали возможным игнорировать, а Ламздорф даже утверждал, что положить конец этим газетным толкам легко, отдав приказ по Министерству внутренних дел. Такой подход определил отрицательное отношение к предложению бывшего секретаря посольства в Вене С.С. Татищева, который ещё в ноябре 1886 г. выдвинул идею создать особое бюро для связи с прессой.

Как и прежде, актуальной оставалась задача противодействовать «вредному» направлению западной журналистики, формирующей в общественном мнении Европы негативное отношение к России. В 1868 г. посол в Константинополе Н.П. Игнатьев предложил инспирировать в иностранных газетах статьи в «нужном» смысле или опровергавшие наветы на политику России. С одобрения Горчакова посольство ежегодно получало на эти цели сверх сметы дополнительные суммы «на известное его императорскому величеству употребление»Цит. по: Очерки... С. 390.. Такая практика имела место и в дальнейшем.

Вместе с тем руководство МИД ощущало необходимость предоставлять публике объективную информацию. В записке Александру II Горчаков называл одним из первых условий успеха внешнеполитической программы России полную поддержку «всех интеллектуальных, нравственных и материальных сил страны»Канцлер А.М. Горчаков. 200 лет со дня рождения. М., 1998. С. 321.. В этих целях в «Правительственном вестнике» публиковались отдельные важные циркуляры и депеши; с 1861 г. стали издавать «Ежегодник МИД», в котором печатали конвенции, ноты, списки личного состава МИД разных уровней и состав иностранных дипломатических представителей в России. В 1911 г. был учреждён журнал «Известия Министерства иностранных дел», выходивший до 1917 г. раз в три месяца. В его основных рубриках публиковались международные договоры России и других государств, дипломатическая переписка, консульские донесения.

Снижение эффективности «Journal de St.-Petersbourg» в новых реалиях побудило МИД в 1907 г. сделать ставку на газету «Россия», которая находилась под контролем Главного управления по делам печати, получая особый кредит. Издание считалось официозом, и передовые статьи по иностранной политике готовились специально командированными в редакцию чиновниками МИД. Однако это не решало главного вопроса -- о воздействии на общественное мнение. Затевая реформирование дипломатического ведомства, его глава Извольский одну из целей видел в том, чтобы «перебросить мост через пропасть, отделяющую правительство от Думы»Извольский А.П. Воспоминания. Пг., 1924. С. 114--115.. Вот почему Газетная экспедиция при Канцелярии МИД была преобразована в Отдел печати, ставший «излюбленным детищем нового министра»Соловьёв Ю.Я. Воспоминания дипломата. С. 173..

Опираясь на опыт европейских государств в области отношений с прессой, Отдел печати должен был, с одной стороны, отслеживать всю информацию по вопросам внешней политики как в русской, так и в иностранной печати, с другой -- в известных рамках информировать общественное мнение в России и за границей о деятельности министерства. Сотрудники Отдела составляли обзоры печати с вырезками из статей как позитивных, так и критических (подчёркивая в них наиболее важные места), которые министр просматривал, прежде чем предоставлять те или иные из них Николаю II. Извольский надеялся, по словам Соловьёва, таким способом привить монарху «конституционный образ мысли». Затея успехом не увенчалась, но наладить сотрудничество с известными журналистами в целом удалось, привлекая их предоставлением доверительной информации, оказывая личное внимание, и т.п. В итоге МИД, несмотря на критические выступления в свой адрес, смог удерживать под контролем отечественную прессу. Извольский и сменивший его на посту С.Д. Сазонов использовали и другие способы мобилизации общественного мнения для поддержки курса правительства. Поскольку Государственная дума и Государственный совет не имели внешнеполитических функций, но получили право утверждать бюджет, в том числе ассигнования на МИД, в рамках их обсуждения министр с согласия царя мог выступать с думской трибуны с необходимыми разъяснениями.

Проводившаяся в российском МИД кадровая политика, предусматривавшая постепенный вертикальный карьерный рост снизу вверх, и при которой мотивация базировалась на обеспечении основных материальных и моральных потребностей (достаточности жалованья, социального признания и т.п.), являлась закрытой. Изучая формирование системы подготовки и воспитания дипломатических кадров в Российской империи, А.И. КузнецовСм.: Кузнецов А.И. Подготовка и воспитание дипломата в Российской империи (вторая половина XIX -- начало XX в.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2005. С. 2. выделил четыре основных фактора, влиявших на неё: отбор в соответствии с действующим законодательством и внутренними правилами и традициями МИД; уровень образования и общей культуры; приобретение профессионального опыта в процессе прохождения службы; приобщение к корпоративным ценностям.

Вывод автора о том, что закрытость, достаточно высокая степень социальной однородности в сочетании с тесными родственными горизонтальными связями и семейственностью вели к созданию духа корпоративности в министерстве, отчасти адекватен. Вместе с тем утверждения об объединяющих служащих МИД чувстве преемственности поколений, общности взглядов и единстве целей при опоре на патриотические и религиозные ценности представляются сомнительными и недостаточно обоснованными. Так, П.С. Боткин, поступая в МИД, воображал, что оно представляет собой нечто единое, крепко сплочённое, а министр рисовался ему капельмейстером, управляющим оркестром. Реальность оказалась иной: «Нельзя сказать, что среди музыкантов царила гармония. Во-первых, дирижера, в сущности, нет. Министра мы никогда не видим, он где-то там, за закрытыми дверями... К нему имеют доступ лишь набольшие (так в тексте. -- И.Р.) нашего ведомства. Во-вторых, общественное положение и интересы наших чиновников настолько разнородны, что трудно было бы заставить их петь в унисон. Каждый департамент живёт более или менее своей жизнью и имеет мало касательства с прочими частями министерства» Боткин П.С. Картинки из дипломатической жизни. С. 27..

Исследование структуры, кадрового состава и деятельности МИД неразрывно связано с изучением механизма принятия решений. Центральный аспект проблемы -- роль самодержавного института власти. По основным законам император являлся верховным руководителем всех внешнеполитических сношений государства и определял направление политики в этой сфере. Ему непосредственно подчинялся министр иностранных дел, имевший право личного доклада, во время которого согласовывались все вопросы -- от инструкций дипломатическим представителям до кадровых перемещений. Так, мечтавший стать послом Извольский, узнав из телеграммы о кончине А.И. Нелидова -- посла в Париже, тотчас помчался в Царское Село, испросил у Николая II немедленного назначения на эту должность и получил её.

Тандем монарх--министр не всегда действовал слаженно См.: Рыбачёнок И.С. «Не слыть, но быть». Стиль и методы руководства российского МИД // Родина. 2002. № 9.. Важным фактором при этом являлась личность императора: Александр I и Николай I активно осуществляли собственную политическую линию, Александр II постоянно колебался, Александр III полагал, что он «сам себе министр иностранных дел», хотя прислушивался к мнению Гирса, а Николай II или уклонялся от окончательного суждения, или склонялся к авантюрам, поддаваясь влиянию окружения. Существовавшая практика Особых совещаний, проводившихся нерегулярно и собиравшихся по приглашению монарха, для которого их постановления не являлись обязательными и могли к тому же им пересматриваться, проблемы коллегиальной выработки внешнеполитического курса не ставила.

Дезорганизация МИД в результате «нового курса» дальневосточной политики побудила члена Государственного совета П.А. Сабурова в апреле 1905 г. направить специальную записку на имя Николая II. Опытный дипломат предлагал образовать Высший совет по вопросам внешней политики, члены которого (авторитетные сановники и дипломаты) могли бы оградить осуществление важнейших решений от вмешательства некомпетентных и бесконтрольных наперсников. В этой задумке просматривается известная аналогия с планом Мартенса расширить компетенцию Совета министерства. Хотя по замыслу Сабурова проектируемый орган имел лишь совещательные полномочия, Николай II категорически отверг саму идею как противоречащую традиционной и непосредственной связи монарха с его «личной канцелярией» по иностранным делам.

История подписания осенью 1905 г. русско-германского Бьёркского договора -- плода личной инициативы царя (сведённой на нет усилиями Ламздорфа и Витте) показала, что в начале XX в. эпоха династической дипломатии заканчивалась. Специально исследовавший вопрос о роли «групп влияния» в принятии решений при последнем Романове, А.В. Георгиев пришёл к убедительному выводу о её эпизодичности и об увенчавшихся в 1907--1914 гг. успехом действиях профессиональных политиков, не допустивших появления новой «безобразовщины». Извольский и Сазонов старались минимизировать возможность царя проявлять инициативу в сфере внешней политики, ограничив получаемую им информацию, так как некоторые документы или копировались не полностью, или вообще к нему не поступали. Таким образом, утверждает Георгиев, выросло значение бюрократии на всех стадиях принятия внешнеполитических решений Георгиев А.В. Царизм и российская дипломатия. С. 70, 73..

В своё время Лобанов упрекал Гирса, что тот не подготовил себе преемника. Но эта иллюзия оказалась далека от реальности. Хорошо известно, что в назначении Гирса министром не последнюю роль сыграло то, что он был женат на племяннице канцлера Горчакова. Извольский своим министерским креслом во многом обязан придворным связям жены и благорасположению вдовствующей императрицы, а Сазонов являлся свояком П.А. Столыпина. Право смещать и назначать министров Николай II считал собственной прерогативой: «Мы живём в России, а не за границей... и поэтому я не допускаю и мысли о чьей-либо отставке» См.: Красный архив. Т. 5. М., 1924. С. 115..

Главное же заключалось в том, что все чиновники Российской империи служили не родине, но государю, подписывая при поступлении на службу клятвенное обещание: служить «верно и нелицемерно». Нараставшая разбалансированность в системе управления внешней политикой являлась симптомом общего кризиса абсолютизмаАврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989. С. 245--247.. МИД, несмотря на все реорганизации, оставался, по сути, феодальным институтом, как и вся государственная система в целом. Поэтому попытки реформирования одного из её звеньев объективно становились бесплодными.

дипломатический ведомство империя

Размещено на Allbest.ru