Граф Д.М. Сольский: путь либерального бюрократа

В руководстве финансового ведомства Сольский имел своих доверенных лиц: товарищами министра состояли А.П. Иващенков (1892--1897), ранее служивший под его началом в Государственном контроле, и В.Н. Коковцов (1896--1902), занимавший прежде пост статс-секретаря сметного отделения Департамента государственной экономии и лично преданный своему бывшему начальнику. Уже достигнув высоких постов, Коковцов писал Дмитрию Мартыновичу 1 января 1902 г.: «Не забуду я до конца моих дней, как на первом же моём докладе по сметной части Вы незаметно для самих себя, одним Вашим примером научили меня отдавать изучению каждого вопроса всё доступное мне внимание. Не забуду я ещё более Вашего доброго, снисходительного ко мне отношения за весь тяжёлый для меня период службы моей по Министерству финансов. В Ваших указаниях привык я почерпать руководство в моих поступках, Ваше одобрение стало для меня необходимостью, малейшая тень Вашего неудовольствия всегда отзывается болью в моей душе».

В начале 1902 г. Сольский отпраздновал 50-летие своей служебной деятельности. 1 января Николай II возвёл юбиляра в графское достоинство, особо отметив в рескрипте его неустанные труды «в области финансового законодательства, направленные к возможному уравнению податного бремени народа, упрочению государственного кредита и исправлению нашего денежного обращения». Не случайно на графском гербе был помещён латинский девиз «Laboremus» («Будем трудиться»). 2 января в небольшом доме Сольского на Гагаринской улице состоялось торжественное чествование. Присутствовали великие князья Михаил Николаевич, Михаил Александрович и Владимир Александрович, принцы А.П. и П.А. Ольденбургские, принцесса Е.М. Ольденбургская, министры и их товарищи, члены Государственного совета, высшие чины разных учреждений. Поздравительные речи от имени своих ведомств произнесли государственный секретарь В.К. Плеве, государственный контролёр П.Л. Лобко, член Департамента государственной экономии Ф.Г. Тернер, председатель Департамента законов Э.В. Фриш и др. Витте зачитал адрес Министерства финансов, в котором особо говорилось о деятельности Сольского во главе Департамента государственной экономии и Комитета финансов: «С этого времени без Вашего прямого и выдающегося участия не разрешается ни один сколько-нибудь существенный вопрос в области государственного хозяйства и экономической жизни страны. Но этим не исчерпывается содействие Ваше трудам финансового ведомства. В важнейших делах министр финансов и его ближайшие сотрудники постоянно обращаются к Вашим просвещённым указаниям, почерпая в умудрённой разносторонними государственными познаниями опытности Вашей искреннее и благожелательное руководительство. Ваша поддержка предположениям министерства всегда служит опорой в его действиях; Ваши откровенные и снисходительные суждения во всех случаях, когда убеждения Ваши не согласуются со взглядами финансового ведомства, оберегают его от недостаточно взвешенных решений».

Между тем в начале XX в. заметно «окрепший» Витте уже явно тяготился опекой Дмитрия Мартыновича и всё чаще стремился решать вопросы непосредственно с заинтересованными министрами и Николаем II. Главе военного ведомства А.Н. Куропаткину в январе 1903 г. Витте прямо предложил устранять возникающие разногласия с помощью личных соглашений, поскольку, по его словам, «путём взаимных уступок мы больше достигнем, чем через особое совещание у Сольского». Позднее он уверял Куропаткина, что царь лучше, чем председатель Департамента государственной экономии, знает «истинное финансовое положение России». Однако Витте проиграл схватку с Плеве, и в конце августа 1903 г. император перевёл его на почётную, но менее значимую должность председателя Комитета министров. В финансовом ведомстве его ненадолго сменил бывший управляющий Государственным банком Э.Д. Плеске, покинувший пост по болезни в феврале 1904 г. Сольский употребил всё своё влияние, чтобы поставить во главе министерства Коковцова, ставшего к тому времени государственным секретарём. «Плеске прямо сказал мне, намекая на острую оппозицию моей кандидатуре с многих сторон, -- вспоминал Коковцов, -- что “если бы назначение министра финансов произведено было Государем в порядке плебисцита между господами министрами, то большинство голосов было бы подано за кого угодно, только не за меня” и прибавил: “всю оппозицию перевесил один голос графа Сольского”».

Особая ответственность и огромный объём работы легли на Дмитрия Мартыновича в годы Русско-японской войны и Первой российской революции. В 1903--1905 гг. ему приходилось председательствовать в Государственном совете вместо отсутствовавшего по болезни вел. кн. Михаила Николаевича, а в ноябре 1903 -- мае 1906 г. -- возглавлять совещание, занимавшееся финансовым обе-спечением армии и флота. 27 июня 1905 г. Николай II в личном письме выразил ему особую благодарность «за неутомимые и ревностные труды». Влияние Дмитрия Мартыновича в правительственных сферах достигло апогея. Генерал А.Н. Куропаткин в июне 1905 г. советовал генерал-лейтенанту А.Ф. Редигеру, занявшему пост военного министра: «Держитесь ближе к Сольскому. Верю в его разум, опытность, просвещённый взгляд». Правда, не все доверяли престарелому сановнику. В частности, министр народного просвещения генерал-лейтенант В.Г. Глазов в беседе с приват-доцентом Б.В. Никольским в марте 1905 г. заметил: «Сольский виляет и более всего старается угодить царю и попасть ему в тон. Это человек без всяких убеждений, совершенно ненадёжный».

Несмотря на преклонный возраст и болезненное состояние Дмитрия Мартыновича, он был привлечён Николаем II к выработке изменений в системе государственного управления. Когда в начале декабря 1904 г. в Особом совещании рассматривался доклад министра внутренних дел кн. П.Д. Святополк-Мирского, рекомендовавшего незамедлительно осуществить целый пакет реформ, Сольский высказался в пользу намеченного князем участия выборных в законодательной деятельности, утверждая, что это никак не ограничивает самодержавную власть. При этом он полагал, что «делегаты» должны избираться населением, а не губернскими земскими собраниями и городскими думами. Однако, по его мнению, включать этих народных представителей в состав Государственного совета не следовало, а нужно было образовать из них особое учреждение, которое обсуждало бы законопроекты до их внесения в Совет. В тот момент император не решился на подобный шаг, но углубление революционного кризиса заставило его вернуться к этой идее.

Витте, председательствовавший в Комитете министров, всячески пытался возглавить подготовку реформ. Однако Николай II всё меньше ему доверял и предпочёл 3 февраля 1905 г. созвать не собиравшийся более 20 лет Совет министров, председателем которого являлся сам император. Сольский, каки большинство участников заседания, высказался за учреждение народного предста-вительства. 18 февраля царь подписал рескрипт, возлагавший на нового министра внутренних дел А.Г Булыгина разработку способа привлечения «избранных от населения людей к участию в предварительной разработке законодательных предположений». Дмитрий Мартынович сразу же заявил, что Россия вступила в «новую эру». Николай II поручил ему председательствовать в Совете министров во время своего отсутствия. Тем самым надолго Комитета министров оставалось, как и прежде, лишь обсуждение текущих дел, не имевших особого значения. Узнав об этом, Витте был вне себя и даже заговорил об отставке.

Одновременно 18 февраля император издал указ, разрешавший частным лицам и общественным учреждениям представлять в Совет министров свои соображения, касающиеся «усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния». Рассматривать их должна была комиссия под руководством Сольского, состоявшая из управляющего делами Комитета министров барона Э.Ю. Нольде и главноуправляющего Собственной е.и.в. канцелярией А.С. Танеева. Вскоре в канцелярию Комитета министров (которая обеспечивала и деятельность Совета министров) хлынул поток петиций. Когда её чиновник П.П. Менделеев кратко доложил комиссии на квартире Дмитрия Мартыновича об их содержании, то его «выслушали внимательно, по временам посмеивались, а Сольский хохотал до слёз в тех местах доклада, которые касались особо нелепых, действительно комических предложений». Никаких практических последствий это не имело -- петиции печатались в виде сборников и сдавались в архив.

В мае--июне 1905 г. подготовленный под руководством Булыгина проект учреждения Государственной думы обсуждался в Особом совещании под председательством Сольского. Это вызывало большой интерес у либеральной общественности, возлагавшей на Дмитрия Мартыновича определённые надежды. 3 июля его посетил будущий председатель I Государственной думы профессор С.А. Муромцев. Во время продолжительной беседы Сольский произвёл на него впечатление человека, «искренне преданного делу народного представительства и достаточно просвещённого в области конституционных вопросов». Нанёс ему визит и Ф.А. Головин (впоследствии -- председатель II Государственной думы), которого Сольский с интересом расспрашивал о съездах земских деятелей и их настроениях. При этом он отметил существующие разногласия (правительство было готово предоставить Думе только законосовещательные функции, тогда как либеральная оппозиция требовала наделения её всей полнотой законодательной власти) и осторожно дал понять Головину, что сочувствует позиции земских съездов.

Между тем Николай II колебался и очень противоречиво высказывался о своих намерениях. Тогда Сольский предпринял решительный демарш: 4 июля он доложил ему о невозможности далее откладывать учреждение Думы, в очередной раз уверяя, что речь не идёт об ограничении самодержавия. Правда, граф предупредил, что императору отныне придётся пользоваться своей властью «с особой осмотрительностью» и нельзя уже будет бесконтрольно распоряжаться денежными средствами. Николай II, скрепя сердце, согласился с этим мнением. 19--26 июля проект Булыгина обсуждался в Петергофе на совещании под председательством императора. Выступая на этих заседаниях, Сольский настаивал на отличии Думы от западных парламентов, резко возражал против проведения думских выборов по сословному принципу и предоставления дворянам преобладающего числа депутатских мест. По свидетельству Куломзина, Дмитрий Мартынович «с большим искусством» парировал возражения оппонентов и «умело группируемыми доводами приводил прения к желанному заключению», оказав тем самым «большое содействие водворению у нас представительного образа правления».

6 августа царь подписал манифест о создании «булыгинской» Думы и поручил Сольскому возглавить совещание, в котором сосредоточилась подготовка дальнейшего преобразования государственного управления (оформление статуса Думы, переустройство Государственного совета, рассмотрение избирательного закона, правил о свободе собраний и др.). Одной из первоочередных задач Соль- ский считал реформирование Совета министров и создание на его основе «объединённого правительства». Однако кто мог сформировать дееспособный «кабинет» в обстановке революционного кризиса? Сам Дмитрий Мартынович, 24 августа официально назначенный председателем Государственного совета, разумеется, был не в силах совмещать два высших поста в империи. Поэтому он вновь сделал ставку на Витте, который к тому времени успел подписать в Портсмуте мирный договор с Японией. 1 сентября с разрешения императора Соль- ский ввёл его в состав своего совещания.

В середине сентября Витте вернулся из США, и Дмитрий Мартынович сделал всё возможное, чтобы примирить его с Николаем II. 18 сентября царь даровал Сергею Юльевичу графский титул, демонстрируя признание его заслуг. 9 октября Сольский присутствовал на устроенной им встрече императора с Витте, которому 13 октября были предоставлены полномочия координировать деятельность министерств. Между тем невиданный масштаб всероссийской политической стачки заставил Витте признать закон о «булыгинской» законосовещательной Думе мертворожденным и выступить за предоставление её депутатам законодательной власти и дарование населению широких гражданских прав. В его окружении был подготовлен проект манифеста, однако Николай II ещё прислушивался к настоятельным советам консерваторов. Тогда Сольский организовал составление мемо- рии своего совещания, которую подписали 27 видных сановников. В ней указывалось на необходимость расширения прав Думы, реорганизации Совета министров и наделения его председателя значительными полномочиями. Тем самым высшая бюрократия по инициативе Дмитрия Мартыновича фактически заявила о доверии к Витте как будущему главе правительства. Мемория была представлена императору утром 17 октября вместе с коллективным докладом Сольского и председателей департаментов Государственного совета. Они высказались за проведение «коренных широких реформ» и отметили, что, несмотря на недовольство широких кругов населения «многими сторонами существующего строя», для его преобразования «принимаются недостаточно решительные меры». По их мнению, только дарование «гарантий свободы в законных пределах» могло «привлечь на сторону правительства благонамеренные сферы». Под давлением своего главного советника император вечером того же дня подписал манифест.

19 октября последовал указ об изменении Учреждения Совета министров, текст которого Сольский сам окончательно отредактировал, переработав и дополнив наиболее важные статьи. Витте официально стал премьер-министром и сразу же пошёл на столкновение с Сольским и Николаем II. По просьбе Дми-трия Мартыновича император подписал указ о назначении на освободившееся место председателя Департамента государственной экономии Коковцова, просившего об увольнении от должности министра финансов из-за невозможности совместной работы с главой правительства. Витте заявил резкий протест, пригрозив, что министры будут игнорировать департамент. Николай II воспринял эту выходку как «личный каприз», но был вынужден уступить.

Зимой 1905--1906 гг. Дмитрий Мартынович участвовал в совещаниях, состоявшихся в Царском Селе под председательством Николая II и обсуждавших порядок выборов в Думу и статус законодательных учреждений. А 20 февраля были изданы манифест и указ о преобразовании Государственного совета, подготовленные совещанием Сольского. Самодержец сознавал, что взвалил на пожилого и больного человека непосильное бремя. «Хорошо знаю Вашу безупречную добросовестность и ту громадную работу, которая лежит на Вас», -- писал он графу 23 января 1906 г. Значительный вклад внёс Дмитрий Мартынович и в новую редакцию Основных законов Российской империи. Во время их обсуждения на очередном совещании в Царском Селе в апреле 1906 г. Сольский предостерегал коллег: «По-моему, не надо трогать всего того, что можно оставить. Не надо трогать почтенной старины. Необходимо лишь изменить то, что несогласно с позднейшими узаконениями, и восполнить пробелы. На основных законах зиждется государственное бытие. Поэтому надо исправить всё то, что несогласно с вопросами действительности».

Обновлённые Основные законы были утверждены царём 23 апреля 1906 г. Накануне Витте покинул пост премьера. Не сумев договориться с либеральной оппозицией и образовать кабинет, пользующийся доверием как монарха, так и широкой общественности, он не оправдал ожиданий Сольского. Их сотрудничество фактически прекратилось. Тем не менее, как писал Руманов, «они настолько переплелись между собой, эти два графа, в такой степени дополняли друг друга, что, говоря о Витте последних 15 лет, нельзя не вспомнить о Сольском, и, говоря о графе Сольском, нельзя не упомянуть о графе Витте». По мнению публициста, «многое в русской жизни определили эта связь и эта близость». Правда, в своих воспоминаниях Витте, по обыкновению, старался выпятить собственную роль и умалить значение союзника: «Сольский вообще был человек очень порядочный, очень честный, благородный человек, очень культурный и умный, но он представлял собой тип чиновника, который никогда не мог бы ни на что твёрдо решиться, не мог бы провести в жизни никакие реформы». По словам мемуариста, Дмитрий Мартынович был «типичным “примирителем”, человеком полумер», а всё, что «выходило» из совещаний под его председательством, «являет различные неопределённости и недосказанности, как ре-зультат компромиссов, которые так любил почтенный граф». Как уверял Витте, из-за «болезненного состояния» и «крайне слабого характера» Сольский в последний период своей деятельности находился под сильным влиянием Коковцова, «секретарей и делопроизводителей», а также жены, которая «старого мужа совсем держала в руках». Осенью 1905 г. «граф Сольский, видя, что волнения всё растут и растут, и буря неизбежна, пожелал спрятаться и уйти от ответственной роли председателя Совета вместо Государя». Вернувшись из Портсмута, Витте будто бы заявил Дмитрию Мартыновичу о своём желании отправиться за границу на отдых. «Эти слова, -- рассказывал Сергей Юльевич, -- вызвали у Сольского волнение, и он, плача, сказал мне: “Ну что же, уезжайте и оставляйте нас здесь всех погибать. Мы же погибнем, так как без Вас я не вижу выхода”». Тем самым Витте уверенно приписывал себе роль «спасителя отечества» в 1905--1906 гг.: «Конечно, как глава правительства и ввиду моего влияния на графа Сольского, я имел преимущественное влияние на решения».

Вскоре после отставки «кабинета» Витте Дмитрий Мартынович также оставил свой пост. Невероятное напряжение последних двух лет вызвало у него упадок сил, и он уже совсем не мог председательствовать, так как его голос очень ослаб. 28 апреля Сольский открыл первое заседание реформированного Государственного совета и произнёс подобающую такому событию речь, но её было трудно расслышать. Генерал Е.В. Богданович, явно, впрочем, преувеличивая, 3 мая 1906 г. писал императору, что члены Совета «сетуют и ропщут» на графа, который физически уже не в состоянии выполнять свои обязанности. Но Дмитрий Мартынович и сам понимал, что его время закончилось, и 9 мая подал в отставку. Николай II с сожалением отпустил старого сановника на покой, присвоив ему чин действительного тайного советника I класса и разрешив присутствовать на заседаниях лишь в тех случаях, когда позволит состояние здоровья. Дмитрий Мартынович ещё некоторое время председательствовал в Комитете финансов, но в 1908 г. покинул и эту должность. 29 ноября 1910 г. он скончался от аневризмы аорты и был похоронен на кладбище Алексеевского монастыря в Москве. И в среде правящей элиты, и в общественных кругах о покойном сановнике вспоминали добрым словом. В.Ф. Джунковский, служивший в 1905--1912 гг. московским губернатором, писал впоследствии: «Граф Сольский представлял из себя человека превосходного сердца, громадных познаний, был высококультурным и честным государственным деятелем. Он был чужд бюрократических интриг, чиновничьей хитрости и отказа в своих мнениях в зависимости от случайных настроений. Все, кто только его знал, глубоко его почитали и уважали».

Дмитрий Мартынович Сольский оставил глубокий след в правительственной политике второй половины XIX -- начала XX в. В бюрократической среде он выделялся глубоким знанием законодательства и делопроизводственной техники, способностью в короткие сроки осваивать новые сферы деятельности и решать проблемы государственного управления на любом уровне. Своим «универсализмом» он напоминал М.М. Сперанского. Примечательно, что Сперанский, Корф и Сольский поочерёдно занимали пост государственного секретаря, как бы передавая эстафету друг другу. Это символизирует преемственность реформаторского курса в России. При этом Сольский неизменно придерживался умеренных и рациональных взглядов, сознавал опасность радикальных инициатив, которые неизбежно потерпят крах, возражал против поспешных и непродуманных нововведений. Он в совершенстве владел искусством заключать компромиссы и умением идти на уступки для достижения поставленной цели. Обладая многолетним опытом законодательной практики и выдающимися дарованиями модератора, Сольский пользовался огромным авторитетом в «верхах» и не раз демонстрировал свою незаменимость.

Размещено на Allbest.ru