"Шукання" Гната Стеллецького: тонка межа між "подвижником" і "шкідником"

Наведені документи з НА ІА НАНУ та ЛКМ, у сукупності з вже опублікованими документами з Лубенського міського державного архіву, Черкаського краєзнавчого музею та Державного архіву Черкаської обл., дозволяють скласти певне уявлення про внесок Г.Я. Стеллецького у дослідження археологічних пам'яток України. Перше, що кидається в очі - це його настійливе намагання зробити якесь величезне відкриття й повідомити про нього якомога більшій кількості оточуючих, у першу чергу - людям абсолютно не підготовленим до сприйняття і правильного розуміння мети і завдань археологічних досліджень. Особливо показовим у цьому сенсі є приклад «з'ясування історичної тайни Богдана», результати якого сам Г.Я. Стеллецький вважав чи не найвищим своїм досягненням в археології України, і який було детально проаналізовано у публікаціях Н.В. Кукси [9; 10; 11; 12; 13; 14]. Використовуючи скарбошукацький ентузіазм простих мешканців Лубен, Г.Я. Стеллецький, мабуть, уперше у вітчизняній археологічній практиці використав комуністичні «воскресники» для проведення досліджень. Однак, одночасне використання до 300 робітників, засліплених бажанням знайти скарби Я. Вишневецького, неминуче перетворювало ці так звані розкопки (при одному керівникові) у неконтрольоване розривання міського валу без будь-якої фіксації. Напіваматорський характер досліджень Г.Я. Стеллецького, відсутність звітної документації, поверховість багатьох висновків, очевидно, слід пов'язувати як з «післядипломністю» його археологічної освіти, так із особливостями його своєрідної натури (чого варті хоча б зйомки в епізодичній ролі у фільмі Юлія Райзмана «Поезд идет на восток» («Мосфільм», 1947 р.), майже за рік до смерті) [8, с. 5]. Разом з тим, завдяки його непосидючому та авантюрному характеру, Г.Я. Стеллецький зміг багато зробити на ниві охорони вітчизняної культурної спадщини у складних умовах громадянської війни. Не слід забувати, що, наприклад, археологічні дослідження 1921 р. на Чигиринщині (у тому числі й дослідження у Холодному Ярі) Г.Я. Стеллецький проводив у той же період, коли відбувались запеклі сутички повстанців Холодноярської республіки з червоноармійськими частинами та каральними загонами.

Як відомо, на початку Великої Вітчизняної війни Г.Я. Стеллецький, передбачаючи свою можливу швидку смерть, написав у своєму заповіті: «...Похоронить меня завещаю без кремации, на родной Украине, на Лысой горе, под г. Лубнами, в разрытой скифской могиле и водрузить каменную бабу с надписью: «Спелеолог Стеллецкий. 1878-194.».» [39]. Очевидно, він хотів бути похованим у розкопаному ним кургані скіфського часу під м. Лубнами. Однак, цього не сталося.

ДОКУМЕНТИ З ФОНДІВ ЛКМ.

Копія з автобіографії Г.Я. Стеллецького (21. 11. 1923 р.) (рукопис).

копия. 1923

ХІ. 21. Curriculum vitae

Гнат Яковлевич Стеллецький

Народився в с. Григорьївці, Олександровського повіту, на Катеринославщині, у 1878р., в духовній сім'ї. З ніжних років перекочував з батьками на Харківщину, в с. Балаклею, Змієвського повіту. Освіту отримав - початкову на селі, середню в з Харкові, вищу у Київі, р. 1905, а р. 1910 скінчив Московський Археологичний Інстітут зі званням вченого археолога і в тому ж таки Інстітуті, після професорської дісертації, викладав лекції по археології Сходу в 1915-16 рр.

З р. 1905 мандрував з науковою метою по Ближньому Сходові: Балканах, Єгипту, Сірії й М. Азии, при чому біля двох років прожив в Назареті та Єрусалимі, уважно студіюючи з осібна печерний світ.

З р. 1908 осів на Москві, славнозвісним археологом проф. Д.Я. Самоквасовим прийнятий на службу до Моск. Архиву Мін. Юстиції.

Другим моїм навчителем по практичній археології був відомий московський археолог В.А. Городцов.

Предметом моєї наукової праці в Архиві, по-за офіційними канцелярськими обов'язками, було, за допомогою директора Архива, проф. Д.В. Цветаєва, збірання, через Мін-во Вн. справ, відомостей про памятки старовини, підземні з осібна, зі всієї колишньої Російської Імперії. Матер 'ялів збіглося сила, до видання вже готувався великий том. В тому ж таки Архиві мені пощастило здибати разючі документи про находження книгозбірки Івана Лютого в підземеллях московського Кремля.

Брав участь в Археологичних з'їздах, при чому для Чернигівського провадив розкопки по дорученню і на кошти Д.Я. Самоквасова, могильників і городища в м. Снітині на Лубенщині, у р. 1908; для Новгородського З'їзду, по дорученню Моск. Археол. Тов-ва, на цвинтарі Київо-Софійського Собору і замку Вишневецького в м. Лубнях; для Псковського з 'їзду - який не відбувся, - дослідував Прибалтику на кошти Моск. Археол. Т-ва.

На прикінці 1916 добровольцем, з науковою метою, подався до Кавказу, де Головним Управлінням завойованих країн Туреччини в Тіфлісі був запроханий на посаду археолога, з дорученням утворити археологичну експедицию в прифронтовій смузі Трапезунд - Багдад. Але встиг я пройти лише турецьку Вірменію, тримаючись слідів «Десяти тисяч» Ксенофонта: Трапезунд - Болібурт - Гепір - Ерзерум - Карс - Александрополь - Каракілісса - Мелаперт - Муш - Бітліс. Експедіція закінчилась на початку 1918 р., коли я переїхав до Київа. Тут влітку читав лекції по археології України на курсах для вчителів середніх шкіл, а потім зайняв посаду у Відділі охорони старовини й провадив тут розкопки печер на Звіринцю од Управління по забудованню Київа та його околиць. Тоді ж таки, сукупно з небіжчиком археологом А.Д. Ертелем, дослідував підземелля, мамутів та числені дюнові стоянки на околицях Київа.

З початку р. 1920 працював у Лубнях на чолі Укр. нар. Музею, котрого сам заснував 1 серпня 1918 р. Обїхав і описав усі панські руїни Лубенщини й зібрав з недобитків та недогарків досить великий для повітового міста музей. За 3`А роки праці на Лубенщині, за підтримкою й на кошти Соввлади, провадив розкопки замку Вишневецького, розкопки могильників, городищ, майданів і таємничого схову в с. Хелепцях. Обійшов майже усі села, в яких прочитав двадцять п 'ять лекцій на тему про історичні новини України й про місцеву старовину. Заснував по селах низку аматорських гуртків охорони старовини й занотував місценаходження дванадцяти мамутів Лубенщини. Здобуті колєкції передав по акту до ЛубнарМузею, в серпні 1923 р.

Ур. 1921 утворив археологичну екскурсію учнів істор.-філологичних курсів з Лубень на могилу Шевченка й до Київа. У Київі одержав командіровку од Всеукр. Акад. наук і Київськ. Археол. Інстітуту для огляду мамута в с. Андрусівці на Київщині. Ця розвідкова експедіція в Кременчуці була підтримана місцевою владою й перетворилася у піврічну археологічну експедіцію по Правобережжу. Експедіція дала багаті наслідки: знайдено багато невідомих науці городищ, могил, неоліт. стоянок то що; переведено розкопки в Крилові, Чигирині, Суботові, Холодному Яру. Знайдено місценаходження 21 мамута, розкопано останок Б. Хмільницького в Суботові, знайдено місценаходження його-таки «Великого Льоху», й засновано низку музеїв по країні. Цілий кістяк мамута з під Криліва, вагою в 72 п., переслано пароплавом до зоологомузею Укр. Акад. Наук у Київі.

В осени 1923 р. я виїхав до Москви, з метою закінчення давно розпочатих наукових праць, де став читати лекції в Військовій Акад. РККА і І Держуніверситеті.

Доповідь М.М. Ісаєвич на тему: «Кем был И.Я. Стеллецкий», прочитана на присвяченому його пам'яті засіданні (рукопис).

Кем был И.Я. Стеллецкий (Доклад, читанный на посв. его памяти заседании КВППНР) (нерозбірливо - О.К.)

11 ноября 1949 г. скончался старейший археолог, организатор нескольких научных обществ в Москве и на Украине, основатель краеведческих музеев во многих городах Советского Союза, профессор Игнатий Яковлевич Стеллецкий.

Родился он 29/І ст. ст. 1878 г. в г. Запорожье (закреслено - О.К.) с. Григорьевке Александр. уезда (вставлено - О.К.), тогдашней Екатериносл. губ. Среднее образование получил в Харькове, высшее в Киеве, где, по окончании, защитил диссертацию на первую ученую степень. Это был человек широкого умственного и творческого диапазона, всю жизнь ходивший нехоженной тропой, пролагавший новые пути в науке.

С детства он интересовался стариной, а особенно провалами, пещерами, колодцами, постоянно заглядывая в них, за что ему не раз попадало от отца, не угадывавшего в нем будущего ученого. Окончив ученье, он устремился в Палестину, как к источнику древностей, обильному многочисленными подземными тайнами. Там он произвел много исследований, отыскал таинственную крепость - пещеру Иотапаты, связанную с Иосифом Флавием, которую много ученых искали и не могли найти, пещеру Адуламы, столь же таинственную и труднодоступную.

В процессе этих работ он вполне осознал себя прирожденным археологом-подземником. Это побудило его пройти недавно открывшийся в Москве Археологический Институт, который он окончил блестяще в 1910 г. Защитив вскоре профессорскую диссертацию, он сделался действительным членом Института.

До революции он был профессором Археол. Ин., читая лекции по подземной (закреслено - О.К.) археологии Востока (вставлено - О.К.). С того же времени он на всю жизнь посвятил себя своей любимой науке. Того, над чем работали другие археологи ему было мало. Его тянуло изучать все то, что было еще не открытым или спорным в науке.

Последние годы его жизни ему было присвоено звание спелеолога (пещеровода), т.к. он сосредоточился именно в этой отрасли археологии.

Работал он всю свою жизнь самозабвенно, не считаясь ни с какими препятствиями и опасностями для жизни.

Он совершал большие поисковые экспедиции, во время которых делал много открытий. Изъездив и исходив пешком всю Украину, он зафиксировал и обследовал много пещер и подземелий, еще не открытых наукой и отразил свои открытия в готовой к печати книге «Подземная Украина» и в многочисленных лекциях, публичных и закрытых.

Его привлекал Кавказ своей мрачной романтикой и такими труднодоступными ущельями, куда не ступала человеческая нога.

Способы проникновения в них он изобретал отчаянные, вроде перепрыгивания через пропасть раскачиваясь на висевшей над ней клюке. Пешеход он был исключительной выносливости. 53-х лет, проводя кавказскую экспедицию, делал переходы через крутые и высокие горы, труднодоступные для обычного туриста.

Все это он так же отразил в литературе: газетных и журнальных статьях, брошюре: «По забытому Кавказу», изданной Российским О-вом Туристов и в лекциях, публичных и закрытых.

В 1939 г. он совершил экспедицию от Лит. музея «По следам похода князя Игоря Северского против половцев». В отчете по экспедиции он отстаивал мысль, что цель похода Игоря была патриотическая, стремление объединить родную землю.

В Российское Общество Туристов, активным членом которого он состоял, он вдохнул свою спелеологическую душу и все экскурсии этого общества невольно превращались в спелеологические разведки. Был найден пещерный город на р. Пахре и многое другое. Нет возможности, хотя бы кратко описать все его открытия, неожиданные и интересные для всех.

Излюбленной идеей всей его жизни, особенно последних лет, были поиски библиотеки Ивана Грозного, замурованной в тайниках кремлевских подземелий. По предложению правительства он, втечение года, производил там раскопки и, по пути к библиотеке, сделал много ценных открытий, одним из которых является открытие водной цистерны, которой пользуются и теперь. Война прервала эти работы. А смерть оставила вопрос открытым. Во время строительства Метро он работал в Метрострое. Собрал много фрагментов неолитической посуды и устроил временный музей метрополитена у себя в квартире.

Кроме библиотеки Грозного, основной идеей его жизни было утверждение, будто первобытные люди не только жили в пещерах, но, размножаясь, расширяли их, прокапывая подземные коридоры, и, углубляясь все дальше, устраивали себе новые жилища, превращавшиеся постепенно в целые пещерные города, которыми, впоследствии, пользовались каменоломы. Эта идея искусственных пещер проста, понятна, логична.

Однако, он был в этом отношении новатором, т. к. эти пещерные города простираются на много километров вглубь и никто, до него, не решался в них проникать. Среди маститых ученых не находилось обладающих той смелостью и бесстрашием, какими обладал он. Никто не мог решиться, обвязав себя веревкой, как делал он, пробираться подземными коридорами все дальше и дальше, не видя этим подземным сооружениям конца. Ученые видели только начала подземелий, уже превращенные в каменоломни и потерявшие следы пребывания в них человека. Он же приносил черепки неолитической посуды и другие предметы домашнего быта пещерного человека из далеких глубин. Он неизменно и упорно приглашал ученых пройти с ним все эти подземные коридоры и залы, но они не решались на такой рискованный шаг. Один даже наивно заметил: «Там грязно». «Что это вы нас посылаете туда, куда раньше и каторжников не посылали», ворчал другой.

Однако правительство шло навстречу его ученым исканиям и давало ему и средства, и рабочую силу. Он часто и успешно выполнял секретные правительственные задания, неизвестные широкому кругу.

Особенно интересуясь неолитом, он соприкасался со многими сторонами геологии, обнаруживая солидные знания и в этой области. Во время войны 41 года он работал в «Спецкомиссии» Геологического Института, возглавляемой акад. Ферсманом, и много времени и труда посвятил поискам полезных ископаемых. В одной из поисковых экспедиций он обнаружил новое месторождение нефти.

Прочитав в одном из французских журналов об открытии неолитической азбуки и находя следы ее в откапываемых им неолитических предметах, он утвердился в полной уверенности существования этой азбуки.

Последние годы своей жизни он работал в 1м Московском Университете в спелеологической станции. На этой работе и застигла его тяжелая болезнь и последовавшая за ней смерть.

Обо всем им открытом и изученном, он просто, ясно и красноречиво рассказывал в своих лекциях и в журнальных и газетных статьях. Слушая его лекции, полные энтузиазма, убежденности и живого творческого огня, молодежь загоралась и готова была, вооружившись лопатами, итти за ним в любое подземелье.

Он широко пользовался этим молодым горением и его исследования, с такою помощью, становились еще более эффективными.

Его статьи вызывали многочисленные отклики со всех концов Советского Союза. Ему писали, задавая разные вопросы по существу затронутых им проблем и он неизменно и подробно всем отвечал. В результате этого завязалась прочная переписка с одним из жителей далекой Карагандинской обл., превратившаяся в крепкий дружеский союз. И люди, никогда не видевшие друг друга, на почве творчества этого спелеолога- энтузиаста, стали между собою родными и близкими. Теплая дружеская научная переписка продолжалась втечение 5 лет, до самой его смерти.

Другой отклик на его статьи был не менее интересным.

Уже в мае 49 г., во время его тяжелой болезни, журнал «Наука и жизнь» переслал ему, полученную редакцией, открытку одного научного работника из гор. Уральска, в кот. последний спрашивает, когда же в журнале опять появится статья проф. Стеллецкого о библиотеке Грозного. Предыдущая статья по этому вопросу крайне заинтересовала названного н. работника и он спрашивает что сделано и делается по этому вопросу. Больной уже не мог ответить на эту открытку, что непреминул бы сделать раньше, и ответить пришлось мне. В результате этого возникла частая и подробная дружеская переписка, хотя и односторонняя.

Нового научного друга не смущала безответность его корреспондента. Он писал ему обо всем, что могло заинтересовать хотя и тяжело больного, но бодрого духом спелеолога. Выражая надежду на выздоровление Игнатия Яковлевича и продолжение его работ, новый друг и утешал, и развлекал его. Сообщение о смерти Игнатия Яковлевича потрясло его, хотя он никогда И. Я. и не видел и не имел от него ни одной строчки. «Большого человека не стало», восклицает он в теплом письме ко мне.

Все это говорит о том, что любовь к труду в любимой области энтузиазм, самоотверженность и убежденность в правоте своих идей занимает и привлекает сердца.

Было много нового (вставлено - О.К.) внесено Игнатием Яковлевичем и в области истории особенно в истории Украины. Он нашел подлинное место погребения Богдана Хмельницкого. Сорвав медную доску с надписью: «Здесь погребено тело Хмельницкого» с одной из стен церкви в Суботове, он не обнаружил никакого углубления в этой стене. Она была совершенно гладкая, нетронутая и никакого погребения в ней не было. Он нашел в том же Суботове, при раскопке круглой ямы около церкви, обожженные кости Хмельницкого и, таким образом, опроверг существовавшее до тех пор заблуждение. Писал он об этом в газетах и упоминал в лекциях.

Путешествуя по пушкинским и лермонтовским местам, он открыл много нового в их жизни, о чем напечатал ряд статей и прочитал несколько лекций.

Последним его трудом была книга под названием: «Новая энциклопедия ума. Словарь жизненных мыслей всех времен и народов».

Из каждой прочитанной книги он выписывал на отдельных карточках поразившие его мысли, попутно систематизируя их. Получилась солидная, в 9 тысяч высказываний, картотека. Работа эта, по своему существу, не могла иметь конца, т. к. постоянно выходят в свет новые книги. Труд этот, оригинальный по замыслу, может быть полезным справочником по разным вопросам.

У Игнатия Яковлевича был темперамент романтика и его ученики и последователи называли его «археологом-поэтом».

Он был хорошим общественником: читал бесплатные лекции в школах, фабриках, клубах, военных учреждениях, госпиталях. Во время войны 41 г. был начальником пожарной охраны.

Все ночи бомбардировок, несмотря на свои 63 года, проводил на крышах, потушил несколько бомб и горящий трамвай, за что получил медаль «За оборону Москвы».

Многие стороны его одаренной натуры не получили развития. Он хорошо рисовал. Разрисовал стены, окна и двери в своей квартире. Приятным басом пел свои любимые украинские песни, сам себе аккомпанируя. В молодости много раз выступал в любительских спектаклях, а в старости снимался в Мосфильме. Его можно увидеть в картине: «Поезд идет на восток».

В личной жизни это был человек самых скромных привычек (даже не курил), бессеребренник, замкнутый, молчаливый, ни одной минуты не проводивший без дела, даже в трамвае и идя по улице он читал. И дома, и в санаториях, и в домах отдыха он писал целыми днями и ночами. Никогда ночью не спал больше 4-5 часов и никогда не отдыхал днем. Он был хорошим семьянином, нежным и любящим отцом. Любил животных и цветы. Даже на непригодной земле при доме, в котором жил, он, выкорчевав камни развел маленький садик и писал в нем, с котенком на шее.

Он был человеком большой и широкой души, терпимым к людям и великодушным. Его чистая душа, благородство, неиссякаемая бодрость духа и воля к жизни и творчеству всю жизнь привлекали к нему сердца.

Лист М. Ісаєвич до В. Буніної від 20 березня 1951 р. (рукопис).

20/ІІІ-51 г. Уважаемая Вера Григорьевна!

В моей посылке Вы, я думаю, нашли часть ответов на Ваши вопросы. С большим удовольствием дополню, что смогу.

Евгений Юлианович Перфецкий, филолог, молодой еще тогда человек, появился в Лубнах во время гражданской войны. Приблиз. в 23 г. ему была предложена кафедра в Болгарии, куда он и уехал. Для музея, как для такового, т. е. в тесном смысле, он не сделал ничего. Но, совместно с Игн. Як. и Павловым-Сильванским, он основал, при музее, научное о-во, принятое под покровительство Киевской Акад. Наук. Он был председателем филологической секции, И. Я. его заместителем, Пав.-Сильв. - председателем юридической секции. Перфецкий часто выступал с литературными докладами, очень интересными. Особенно у него хорошо выходили доклады об Ибсене, о Норе.

Игн. Як. имел много общественных работ: 1) читал бесплатные лекции в Москве и на выезд, по командировкам Дома Ученых.

Водил экскурсии пионеров по историческим местам.

Давал консультации по своей специальности студентам.

Был делегирован неск. раз на археол. съезды.

По командировкам Секции научных работников каждую весну ассистировал на школьных экзаменах и писал отчеты.

Всего я и не припомню. Во время бомбардировок Москвы был нач. пожарной охраны, потушил неск. бомб, горящий трамвай, пресек пожар в Доме Ученых. Получил медаль за обор. Москвы. Был одним из основателей и активным членом кассы взаимопомощи пенсионеров научных работников. Вел там трудную работу секретаря педагогической комиссии, был членом лекторской группы, культурной комиссии, архивной и мемуарной секций, читал бесплатные лекции от кассы.

В моих возможностях заменить его оказалась только касса. Я состою в ней в культурной комиссии и в архивной секции. Считаюсь активисткой. Он был членом науч. о-ва при Музее истории и реконструкции Москвы. Из уважения к нему и мне присылают повестки и я посещаю заседания.

Много лет он бесплатно работал в Историческом музее в качестве старшего научного сотрудника.

Во время войны он состоял на штатной службе в «Спецкомиссии» в Геологическом Ин-те, возглавляемой акад. Ферсманом.

Последние годы жизни он работал в І МГУ в спелеологической станции. Это была тоже штатная должность. Больше всего он любил читать публичные лекции. Был членом о-ва по распр. политических и научных знаний, читал лекции в Политехн. музее.

Я охотно буду давать Вам сведения обо всем, что знаю.

В Лубнах был ученый Янушевский. После его смерти И. Я. спас кое что из его расхищаемого архива. Не знаю, отдал ли он все, что удалось спасти, в музей. Кое что из этого архива было у нас. Я послала, что было, Вам. Еще остались три конторские книги, озаглавленные «Заметки по географии Украины». Если Вас они интересуют, я их Вам отправлю посылкой. Для бандероли они слишком велики и тяжелы. Книги я Вам послала бандеролью.

При Луб. музее было не только упоминаемое о-во, было еще и другое, основанное Игнатием Яковл. Называлось оно «Лубенське Наукове Т-во охорони пам 'яток старовини та мистецтва». Он был председателем, я секретарем. От этого общества мы и ездили в экспедицию за мамонтами.

К сожалению, большой книги, дневника музея, я не нашла. Но я Вам послала много материала по истории музея и у Вас должна получиться ясная картина его основания и жизни.

Повторю вкратце. Игн. Як. появился в Лубнах в 1908 г. Он то приезжал туда на каникулы, то уезжал на зиму в Москву, где он был сначала студентом, потом профессором Археолог. Ин-та. Заветной его мечтой было основать в Лубнах краеведческий музей с археологическим уклоном. Он долго и упорно этого добивался. В основу он хотел положить музей Скаржинской, вывезенный потом в Полтаву. Но, до революции, городские власти отклоняли все его ходатайства, мотивируя тем, что у города нет средств для содержания музея, да и вообще он никому не нужен.

В 1918 г. ему удалось осуществить свое желание. Я Вам уже писала как он начал его устраивать и что было положено в основу. Он был единственным и инициатором, и организатором музея. У него были технические помощники. Некоторых из них Вы, наверное, знаете. Напр. Шапоренко. Был еще Ситниченко и Очеретько. Оба они всегда участвовали в его раскопках и походах в усадьбы и приносили находки на своих плечах.

Вот и получился большой музей. Первым помещением его и была мужская гимназия. С тем музеем, что Вы упоминаете, он не имел ничего общего. До революции в мужской гимназии был музей хоть и большой, но чисто учебный. Такие музеи были во всех гимназиях.

Судьбы того музея я не знаю. Скорее всего его растащили вначале революции.

Из посланной мною переписки Вы знаете какие мытарства претерпел музей, созданный Игнатием Яковл. и сколько последний положил сил и энергии для его спасения. В нем и пожар как-то летом начался, И. Я. сразу же его потушил собственными руками. Ничто не сгорело.

А сколько крови ему перепортил отнимавший и, в конце концов, отнявший помещение госпиталь! Музей перетащили в помещение бывшей Земской Управы. Оно было меньше и хуже, чем в гимназии. Дальнейшей судьбы его я не знаю. Возможно, что кое что из гимназического музея и осталось не растащенным и соединилось с новым. Но, во всяком случае, старого было очень мало.

Что касается коллекций Кирьякова, то Игн. Як. уговорил их владельца присоединить их к основному музею в качестве филиального отделения. Это и было совершено. Но коллекции в основной музей не перевозились и остались на месте.

Я была назначена заведующей этого филиала и ходила на службу в дом Кирьякова. Уже мы были в Москве, когда умер Кирьяков и его сын отобрал эти коллекции обратно. Я приезжала в Лубны и мне об этом рассказывали.

С большим удовольствием прочитала, что Вас интересуют пещеры и подземелья. Скорблю, что он не может прочитать этого вопроса. Ведь пещеры и подземелья - это больная рана всей его жизни. Расгадка этой его боли и находится в Вашей фразе: «в литературе о таковых нигде нет данных». Это отсутствие данных и является результатом того пренебрежения, с которым ученые относились, да и теперь еще относятся, к вопросу, именно, о пещерах и подземельях.

У них просто какое-то предубеждение к этой области археологии. Занимаются курганами, отчасти городищами, а где жизнь наталкивает на пещеры и подземелья там они отворачивались и продолжают отворачиваться и до сих пор. В археологии, как в науке, еще и сейчас много косности даже и в Москве. В «Известиях» от 30/ХІІ - за 1949 г. была характерная заметка п. з. «Поддержать ученого новатора». В ней говорится о том, как преследовал, как не давал ходу Ин-т материальной культуры своему сотруднику Герасимову, открывшему способ восстанавливать по черепу мягкие части лица. Так бы его и затравили, если бы за него не заступились ученые других институтов, поддержавшие его и давшие ему возможность закончить свои исследования в стенах своих ин-тов. И он прославился, читал много лекций о своих открытиях. Этот же самый МОГАИМК жестоко преследовал и Игнатия Яковл. именно за пещеры и подземелья. Когда начали строить метро, И. Я. был командирован на эти работы и собрал столько ценных археологических предметов, что положил начало музею метро. Археологи МОГАИМК'а всячески ему мешали, т. что он вынужден был устроить музей метро в стенах кабинета в своей квартире. И только благодаря ходатайству его перед правительством, последнее дало распоряжение основать музей метро. Археологи озлились. Но в полное бешенство они пришли тогда, когда И. Я. был приглашен на работу в Кремль для раскопок кремлевских тайников. Сколько было походов против него именно из-за тайников, из-за пещер и подземельев! Но правительство взяло его под свою защиту и он много и продуктивно работал именно по заданию правительства. Вот поэтому в литературе и нет нигде данных, что даже слова только «пещеры и подземелья» многих ученых приводят в бешенство. Но и среди ученых было у Игн. Як. много адептов. Напр. весь Исторический музей, где и хранятся все его коллекции. Что касается до Полтавщины, то он их нашел очень много в разных селах. Особенно богато ими село Хелепци под Лубнами. Много их потому, что они обойдены наукой и ждут своего Колумба. Много по этому вопросу я не могу Вам сообщить, т. к. все рукописи, а их очень много, хранятся в ГосЛитархиве. Вы писали туда. Есть ли какой-нибудь ответ? А также и от Ист. Муз. Я как-нибудь съезжу в оба эти места и узнаю устроили ли они витрину в Ист. муз. и готова ли архивная опись трудов.

Совершенно верно Вам сообщили, что кусок бивня мамонта из Гонцов. Очень только грустно и обидно, что так замолчали о том, кто же его там нашел и доставил в Музей. И. Я. достоин большей памяти в Лубнах, для которых он так много сделал и он ничем не заслужил такого забвенья. Или из тех, кто его знал, совсем уже никого не осталось?

Меня удивляет, как литература молчит о таком крупном событии, как доставка мамонта в Киев. От самого И. Я. я слышала, что составили весь скелет и он оказался таким высоким, что пришлось делать отверстие в потолке.

Бессовестно поступил Титаренко! Он влился в нашу экспедицию только в Крылове, только присутствовал при работах, сам ничего не сделал. И. Я., как руководитель экспедиции, поручил Титаренко отвезти 11 ящиков с костями мамонта в Киев и только потому, что, продолжая экспедицию, сам поехал дальше. А Титаренко имел наглость даже не вспомнить о Стеллецком и приписать открытие себе. И. Я. не был честолюбив и отнесся к этому равнодушно.

Монография «По следам Игоря Северского», в числе других рукописей хранится в ГосЛитарх. Если хотите, я Вам пошлю 4 тетради об этой экспедиции, но он писал карандашом, с многими перечеркиваниями и поправками. Архивистов не смущают никакие неудобочитаемые рукописи. Если у Ваших сотрудников будет желание и терпение разобрать эти тетради, то кое что интересное можно в них найти. Я тоже писала заметки об этой экспедиции, но чисто бытовые, т. к. на мне лежал гл. обр. быт. Есть и карта к этому вопросу.

И. Я. пробовал переводить Слово о полку Игоревом. Владея стихом, я ему помогала. Нас поразило место «растекашася мыслию по древу». Само по себе выражение это кажется странным, а тут еще к мысли примешивается общество разных зверей. Нас это заинтересовало: нет ли тут какой-ниб. ошибки со стороны переписчика. И. Я. стал рыться в архивах и выискал, что на древнем славянском языке белка называлась «мысь». Теперь стало понятно: белкой разбегался по дереву. Потом мы обратили внимание на выражение «под трубами повиты». Тоже показалось странным зачем матери надо было пеленать своих детей под трубами. Вспомнилось, что по украински «повити» значит родить. У Шевченка есть слова «Повила мене мати». И вот гораздо естественнее в переводе сказать «Под трубами рождены», чем: «Под трубами пеленаты».

И. Я. заявил эти два соображения в о-ве изучения Слова о полку Игореве. Приняли к сведению с большим интересом. Об этом прекрасном памятнике литература так громадна, но никому не пришли в голову эти такие простые мысли. Недавно вышел в свет перевод Сл. о пол. Иг. племянника И. Я. Влад. Ив. Стеллецкого. Он использовал эти данные в своем переводе.

Надежда Матвеевна, по мужу Кибальчич была незаконной дочерью укр. писателя Симонова Nomis (вставлено - О.К.) и Надежды Михайловны Белозерской. Она была старшей дочерью, у нее было три младших сестры.

Мать (закреслено - О.К.) Сестра (вставлено - О.К.) Белозерской, Александра Михайловна, писательница Ганна Барвінок, была женой знаменитого Пантелеймона Куліша. Племянницы ее очень любили и называли «Мама Саша». У Кулиша была воспитанница Маша. Она вышла замуж за Щербачева и у них был сын, названный в честь Кулиша Пантелеймоном и несколько дочерей. Старшая из них была известная укр. писательница, Любовь Александровна (по мужу) Яновская. Это в литературе неизвестно. Я же это знаю, т. к. лично была знакома с Яновской, с которой была дружна моя мать. Писательница, Над. Мат. Кибальчич разошлась со своим мужем, возможно, что он и был революционер, или кто ниб. из его родственников. Козловский был мужем дочери Над. Мат. Кибальчич, Надежды Константиновны, тоже писательницы (вставлено - О.К.). Он утонул и его жена, от горя, лишила себя жизни. Была она молодая и очень красивая. С матерью не ладила.

У И. Я. была семейная переписка всей этой большой семьи. Эти письма приобрел Литературный музей, находящийся на Якименке № 38 (вставлено - О.К.). От него, я думаю, Вы можете получить исчерпывающие сведения.

Каменная баба, портреты которой Вы от меня получили зово (нерозбірливо - О.К.) и в компании ее открывателей была обнаружена под гор. Ровеньки Киев. обл. Никуда увезена она не была. Там она и теперь, если во время войны, не погибла. О каменных бабах И. Я. много писал. Материалы там же, в архиве. Упоминаемой Вами книги «Жизнь Ек. ІІ» у нас нет. Я Вам послала все, что есть про Екатерину. Есть еще две брошюрки «О жалованной грамоте Екатериной дворянству», но вряд ли они интересны. Что касается стоимости книг, то сколько дадите, столько и хорошо; в том числе и «Кобзарь». Пересылка стоила 6р. 55 к. Сколько сможете, столько и пришлите. Прилагаю список книг. Если какие-нибудь Вам подойдут, отметьте на списке и пришлите. А м. б. некоторые из них пригодятся библиотеке? Будьте добры узнайте и сообщите мне. Не интересуют ли Вас книги по археологии не Украины? Есть исторические, по геологии, по Кавказу. Если Вам, или библиотеке такие нужны, то пришлю. С удовольствием сидела за письмом. Люблю такую работу.

Относительно пребывания Буденного мне ничего неизвестно. Если бы он в 20 г. там был, то об этом, наверное, много бы говорили.

Всегда рада быть полезной музею и родным Лубнам. Повторяю свое приглашение.

На снимке семья Кибальчич. Слева в пестром Н.М. Кибальчич, рядом ее дочь, потом ее мать.

Желаю музею успеха и плодотворной работы. Вам лично богатых достижений на Вашем благородном поприще. Жду Вашего письма. М. Исаевич



Джерела та література

1. Амосов А.А. Слово о великом искомом / А.А. Амосов // Стеллецкий И.Я. Мертвые книги в московском тайнике. - М.: Московский рабочий, 1993. - С. 243-268.

2. Белоусова Т От составителя / Т Белоусова // Стеллецкий И.Я. Мертвые книги в московском тайнике. - М.: Московский рабочий, 1993. - С. 3-16.

3. Беляев Л.А. А.В. Арциховский и первые программы археологического изучения средневековой Москвы / Л. А. Беляев // Новгородские археологические чтения - 3. Материалы Международной конференции «Археология средневекового города. К 75-летию археологического изучения Новгорода». - Великий Новгород, 2011. - С. 46-57.

4. Ванцак Б. Подвижники українського музейництва: (Григорій Кир'яков, Федір Камінський, Катерина Скаржинська, Гнат Стеллецький) / Б. Ванцак, О. Супруненко. - Полтава, 1995. - 135 с.

5. Ванцак Б.С. И.Я. Стеллецкий: археолог, историк, романтик / Б.С. Ванцак // Охрана и исследование памятников археологии Полтавщины: Второй обл. науч.- практ. семинар: / Тез. докл. и сообщ. - Полтава, 1989. - С. 106-108.

6. Звіт про діяльність наукових установ м. Лубень на Полтавщині // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 3, арк. 182-190.

7. Звіт про діяльність Української наукової експедиції від 8 серпня 1922 р. // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 4, арк. 36-41.

8. Кем был И.Я. Стеллецкий: доклад // ЛКМ. - № 2424/1. - 5 с.

9. Кукса Н.В. Гнат Якович Стелецький: штрихи до портрета / Н.В. Кукса // Чигиринщина: історія і сьогодення. Матеріали науково-практичної конференції 17-18 травня 2006 р. - Черкаси, 2006. - С. 110-128.

10. Кукса Н.В. Гнат Якович Стеллецький: нотатки до портрета / Н.В. Кукса // Археологія та фортифікація Середнього Подністров'я. Збірник матеріалів Всеукраїнської науково-практичної конференції на честь 10-річчя створення відділу старожитностей Кам'янець-Подільського державного історико-архітектурного музею-заповідника. -

11. Кам'янець-Подільський, 2011. - С. 169-173.

12. Кукса Н.В. Наукові досліди Гната Яковича Стелецького по «з'ясуванню історичної тайни Богдана» в Суботові (20-ті рр. ХХ ст.) / Н.В. Кукса // Археологічний літопис Лівобережної України. - Полтава: «Археологія», 2002а. - №1. - С. 156-159.

13. Кукса Н. «Наукові» досліди Гната Яковича Стеллецького по «з'ясуванню історичної тайни Богдана» в Суботові (20-ті рр. ХХ ст.) / Н. Кукса // Нові дослідження пам'яток козацької доби в Україні. - К.: Шлях, 2002б. - Вип. 11. - С. 10-17.

14. Кукса Н. Історичні поховання XVII-XVIII ст. в Суботові / Н. Кукса // Біографічна некрополістика в контексті сучасної історичної науки (джерела та результати досліджень): Збірник праць молодих вчених та аспірантів. - Т 9. - К., 2002в. - С. 227-241.

15. Кукса Н. Церква святого пророка Іллі в Суботові: до питання дослідження і реставрації / Н. Кукса // Археологічний літопис Лівобережної України. - Полтава: «Археологія», 2001. - № 2. - С. 134-136.

16. Лист голови ВУАК академіка О. Новицького до Центрального Пролетарського Музею Лубенщини, 21. 05. 1925 р. // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 24, арк. 94-94 зв.

17. Лист Г.Я. Стеллецького до Археологічної Комісії при УАН, 30. 07. 1921 р. // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 3, арк. 155-156 зв.

18. Лист Г.Я. Стеллецького до Археологічного Комітету УАН, 18. 09. 1921 р. // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 3, арк. 224-224 зв.

19. Лист Г.Я. Стеллецького до УАН, 23. 07. 1921 р. // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 3, арк.154-154 зв.

20. Лист Г.Я. Стеллецького до УАН, 26. 07. 1921 р. // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 3, арк.192-192 зв.

21. Лист М. Ісаєвич до В. Буніної, 20. 03. 1951 р. // ЛКМ. - № 673/НДФ. - 12 с.

22. Нераденко Т Археологія Чигиринщини / Тетяна Нераденко. - Черкаси, 2012. - 506 с.

23. Пересветов Р.Т. Тайны выцветших строк / Р.Т. Пересветов. - М.: Детская литература, 1970. - 287 с.

24. Протоколы заседаний XV Археологического Съезда // Труды ХУ Археологического съезда в Новгороде. 1911. - М., 1914. - Т 1. - С. 73-182.

25. Ротач П. Підземні ходіння Гната Стелецького / П. Ротач // Рядки за рядками, літа за літами... . - Полтава: «Верстка», 2005. - С. 197-202.

26. Сегеда С.П. Гетьманські могили / С.П. Сегеда. - К.: Наш час, 2010. - 440 с.

27. Сидоренко О.В. Невідомий план поховання Богдана Хмельницького / О.В. Сидоренко, А.О. Супруненко // Археологічний літопис Лівобережної України. - Полтава: «Археологія», 2001. - № 2. - С. 179.

28. Стеллецкий И.Я. Мертвые книги в московском тайнике / И.Я. Стеллецкий. - М.: Московский рабочий, 1993. - 272 с.

29. Стеллецкий И.Я. Поиски библиотеки Ивана Грозного / И.Я. Стеллецкий. - М.: «Сампо», 1999. - 400 с.

30. Стеллецький Гн. «Тарас Шевченко про Богданову могилу». Вирізка з газети // НА ІА НАНУ, ф. ВУАК, спр. 4, арк. 61.

31. Супруненко О.Б. Археологія в діяльності першого приватного музею України (Лубенський музей К.М. Скаржинської). - Київ-Полтава: «Археологія», 2000. - 392 с.: іл.

32. Curriculum vitae. Гнат Яковлевич Стеллецький. Автобіографія. 21.11.1923. Копія // ЛКМ. - № 2424/1. - 2 с.

References

1. Amosov A.A. Slovo o velikom iskomom / A.A. Amosov // Stelleckii I.Ja. Mertvye knigi v moskovskom tainike. - M.: Moskovskii rabochii, 1993. - S. 243-268.

2. Belousova T. Ot sostaviteljа / T. Belousova // Stelleckii I.Ja. Mertvye knigi v moskovskom tainike. - M.: Moskovskii rabochii, 1993. - S. 3-16.

3. Beljiiev L.A. A.V Arcihovskii i pervye programmy arheologicheskogo izuchenijа srednevekovoi Moskvy / L.A. Beljiiev // Novgorodskie arheologicheskie chtenj - 3. Materialy

4. Mezhdunarodnoi konferencii «Arheologija srednevekovogo goroda. K 75-letiyu arheologicheskogo izuchenija Novgoroda». - Velikii Novgorod, 2011. - S. 46-57.

5. Vancak B. Podvyzhnyky ukrajinskogo muzeinyctva: (Grygorii Kirjakov, Fedir Kaminskyi, Kateryna Skarzhynska, Hnat Stelleckyi) / B. Vancak, O. Suprunenko. - Poltava, 1995. - 135 s.

6. Vancak B.S. I.Ja. Stelleckii: arheolog, istorik, romantik / B.S. Vancak // Ohrana i issledovanie pamjatnikov arheologii Poltavshiny: Vtoroi obl. nauch.-prakt. seminar: / Tez. dokl. i soobsh. - Poltava, 1989. - S. 106-108.

7. Zvit pro dijalnist naukovih ustanov m. Luben na Poltavshini // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 3, ark. 182-190.

8. Zvit pro dijalnist Ukrainskoji naukovoji ekspediciji vid 8 serpnja 1922 r. // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 4, ark. 36-41.

9. Kem byl I.Ja. Stelleckii: doklad // LKM. - № 2424/1. - 5 s.

10. Kuksa N.V Hnat Jakovych Stelleckyi: shtryhy do portreta / N.V Kuksa // Chygyrynshyna: istorija i sohodennja. Materialy naukovo-praktychnoji konferenciji 17-18 travnja 2006 r. - Cherkasy, 2006. - S. 110-128.

11. Kuksa N.V. Hnat Jakovych Stelleckyi: notatky do portreta / N.V. Kuksa // Arheologija & fortyfikacija Serednoho Podnistrovja. Zbirnyk materialiv Vseukrajinskoji naukovo- praktychnoji konferenciji na chest 10-richchja stvorennja viddilu starozhytnostei Kamjanec- Podilskoho derzhavnoho istoryko-arhitekturnoho muzeyu-zapovidnyka. - Kamjanec-Podilskyi: PP «Medobory-2006», 2011. - S. 169-173.

12. Kuksa N.V. Naukovi doslidy Hnata Jakovycha Stelleckoho po «zjasuvannyu istorychnoji tainy Bohdana» v Subotovi (20-ti rr. ХХ st.) / N.V. Kuksa // Arheologichnyi litopys Livoberezhnoji Ukrajiny. - Poltava: «Arheologija», 2002a. - №1. - S. 156-159.

13. Kuksa N. «Naukovi» doslidy Hnata Jakovycha Stelleckoho po «zjasuvannyu istorychnoji tainy Bohdana» v Subotovi (20-ti rr. ХХ st.) / N. Kuksa // Novi doslidzhennja pamjatok kozackoji doby v Ukrajini. - K.: Shljah, 2002b. - Vyp. 11. - S. 10-17.

14. Kuksa N. Istorychni pohovannja XVII-XVIII st. v Subotovi / N. Kuksa // Biografichna nekropolistyka v konteksti suchasnoji istorychnoji nauky (dzherela ta rezultaty doslidzhen): Zbirnyk prac molodyh vchenyh ta aspirantiv. - T. 9. - K., 2002v. - S. 227-241.

15. Kuksa N. Cerkva svjatoho proroka Illi v Subotovi: do pytannja doslidzhennja i restavraciji / N. Kuksa // Arheologichnyi litopys Livoberezhnoji Ukrajiny. - Poltava: «Arheologija», 2001. - № 2. - S. 134-136.

16. Lyst holovy VUAK akademika O. Novyckoho do Centralnoho Proletarskoho Muzeyu Lubenshyny, 21. 05. 1925 r. // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 24, ark. 94-94 zv.

17. Lyst H.Ja. Stelleckoho do Arheologichnoji Komisiji pry UAN, 30. 07. 1921 r. // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 3, ark. 155-156 zv.

18. Lyst H.Ja. Stelleckoho do Arheologichnoho Komitetu UAN, 18. 09. 1921 r. // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 3, ark. 224-224 zv.

19. Lyst H.Ja. Stelleckoho do UAN, 23. 07. 1921 r. // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 3, ark.154-154 zv.

20. Lyst H.Ja. Stelleckoho do UAN, 26. 07. 1921 r. // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 3, ark.192-192 zv.

21. Lyst M. Isajevych do V. Buninoji, 20. 03. 1951 r. // LKM. - № 673/NDF. - 12 s.

22. Neradenko T. Arheologija Chygyrynshyny / Tetjana Neradenko. - Cherkasy, 2012. - 506 s.

23. Peresvetov R.T. Tainy vycvetshyh strok / R.T. Peresvetov. - M.: Detskaja literatura, 1970. - 287 s.

24. Protokoly zasedanii XV Arheologicheskogo Sezda // Trudy XV Arheologicheskogo sezda v Novgorode. 1911. - M., 1914. - T. 1. - S. 73-182.

25. Rotach P. Pidzemni hodinnja Hnata Steleckoho / P. Rotach // Rjadky za rjadkamy, lita za litamy... . - Poltava: «Verstka», 2005. - S. 197-202.

26. Segeda S.P. Hetmanski mogyly / S.P. Segeda. - K.: Nash chas, 2010. - 440 s.

27. Sydorenko O.V Nevidomyi plan pohovannja Bohdana Hmelnyckoho / O.V Sydorenko, A.O. Suprunenko // Arheologichnyi litopys Livoberezhnoji Ukrajiny. - Poltava: «Arheologija», 2001. - № 2. - S. 179.

28. Stelleckii I.Ja. Mertvye knigi v moskovskom tainike / I.Ja. Stelleckii. - M.: Moskovskii rabochii, 1993. - 272 s.

29. Stelleckii I.Ja. Poiski biblioteki Ivana Groznogo / I.Ja. Stelleckii. - M.: «Sampo», 1999. - 400 s.

30. Stelleckyi Hn. «Taras Shevchenko pro Bohdanovu mogylu». Vyrizka z hazety // NA IA NANU, f. VUAK, spr. 4, ark. 61.

31. Suprunenko O.B. Arheologija v dijalnosti pershoho pryvatnoho muzeyu Ukrajiny (Lubenskyi muzej K.M. Skarzhynskoji). - Kyiv-Poltava: «Arheologija», 2000. - 392 s.: il.

32. Curriculum vitae. Hnat Jakovlevych Stelleckyi. Avtobiografija. 21.11.1923. Kopija // LKM. - № 2424/1. - 2 s.

Размещено на Allbest.ru

...