Перспективы разрешения конфликтной ситуации в Сирии

Предвзятость этого рода проявляется преимущественно в двух аспектах журналистской деятельности. Во-первых, она может сказаться на этапе выбора темы, это так называемая «дифференциальная полнота» (differential completeness), когда при освещении широкого класса событий и процессов, разворачивающихся в рамках единой проблематики возможен произвольный выбор конкретных информационных поводов, фокусирующихся соответственно на разных аспектах общей темы. Понятно, что медийное освещение по определению выборочное и не способно полностью передать происходящие события и определяющие их процессы -- это возможно лишь в рамках хроники или комплексного исторического исследования. Но фокус на определённых поводах и формирование соответственного информационного контекста закономерно создаёт у аудитории соответствующее восприятие освещаемых процессов и может служить цели информационной манипуляции. При этом манипулирование такого рода может быть, как сознательным актом дезинформации, так и следствием недостатка надёжных источников информации (особенно актуально при освещении вооружённых конфликтов), а также результатом непрямого влияния укоренившихся идеологических предпочтений или соображений экономической выгоды -- способности той или иной новости агрегировать аудиторию и соответственно `продаваться'.

Второй аспект проявления предвзятости при информационном освещении связан с подачей самой истории и определяется как «дифференциальная интерпретация» (differential interpretation). В этом случае предвзятость выражается в непропорциональном представительстве различных точек зрения (особенно конфликтных) и в неравном авторском внимании, уделяемом интерпретации той или иной версии событий. David Snyder and William R. Kelly -- «Conflict Intensity, Media Sensitivity and the Validity of Newspaper» / «American Sociological Review» Vol. 42, No. 1 (Feb., 1977), pp. 105-123 Эта, содержательная, часть проявления предвзятости в свою очередь является особенно важной в контексте исследуемой темы в силу следующих факторов.

Первый из них связан с самим характером информационного освещения сирийского конфликта -- национальные медиа разных стран освещают в целом одни и те же новостные поводы. Отчасти это связано с недостатком информации, особенно удовлетворяющей критериям достоверности и объективности, поступающей в распоряжение СМИ. Отчасти с самой природой конфликта, вследствие которой крупные и знаковые события `требуют' освещения вне зависимости от `субъективных' предпочтений отдельного медиа, в то время как менее значимые происшествия оказываются недостаточно понятными и интересными широкой аудитории, и потому практически не освещаются вне специализированных изданий. Следствием из этой тенденции является практически идентичный тематический набор публикаций в прессе исследуемых стран, отличающийся, однако, содержательно.

Второй фактор подразумевает большую способность политических, а не экономических интересов, сказываться именно на содержании публикаций и материалов. Мэтью А. Баум (Matthew A. Baum), Юрий Жуков -- «Filtering Revolution: Reporting Bias in International Newspaper Coverage of the Libyan Civil War» / “Harvard press” Это обстоятельство связано с соответственно возникающей потребностью в формировании конкретного представления и продвижении определённого нарратива информационного освещения, в противовес необходимости обеспечить максимальную доходность от деятельности редакции посредством адаптации освещения к потребностям, интересам и предпочтениям аудитории.

Таким образом, в рамках данного исследования осуществляется анализ именно самого характера информационного освещения и содержательного аспекта (differential interpretation) возникающей при этом предвзятости в рамках материалов созданных при освещении одних и тех же ключевых информационных поводов. Задачей этого этапа исследования является определение, вычленение и детальный анализ нарратива, продвигаемого национальными изданиями России и США при освещении процессов и событий в рамках сирийского конфликта, что позволит не только понять, определить и оценить политические интересы, ставшие определившие его характер и содержание, но и оценить перспективы разрешения самого конфликта в формате конвенциальной договорённости вовлечённых держав.

Описанный анализ, учитывая как изложенные выше соображения, так и выводы, сделанные в предыдущей главе, логически объективно обоснован, т.к. информационное освещение сирийского конфликта в медиа стран, вовлечённых в его судьбу, будет, очевидно, подвержено феномену предвзятости. Причём влияние политических интересов в данном вопросе, как будет доказано в следующей главе, проявляет себя столь существенно, что информационное освещение конфликта, выраженное в нарративах рассматриваемых изданий не может не подвергнуться влиянию занимаемой государством политической позиции вне зависимости от `традиционных' оценок их объективности и независимости от влияния государственной политики и его политических интересов.

2.2 Информационное освещение конфликта в американской печати

I. Материал «U.S. strikes Syrian military airfield in first direct assault on Bashar al-Assad's government» Dan Lamothe, Missy Ryan and Thomas Gibbons-Neff - «U.S. strikes Syrian military airfield in first direct assault on Bashar al-Assad's government» / «The Washington Post», 07.04.2017 /
URL: https://www.washingtonpost.com/world/national-security/trump-weighing-military-options-following-chemical-weapons-attack-in-syria/2017/04/06/0c59603a-1ae8-11e7-9887-1a5314b56a08_story.html?utm_term=.e3bf135b85b2 (Соединённые Штаты наносят удар по военной авиабазе в рамках первой прямой атаки на правительство Башара аль-Асада) был опубликован на первой полосе номера «The Washington Post», вышедшего в свет 7 апреля, на следующий день после совершённого Соединёнными Штатами ракетного удара по авиабазе Аль Шайрат, откуда, согласно американской версии событий, и была совершена газовая атака в провинции Идлиб. По характеру рассматриваемый материал -- новостная статья, обстоятельно освещающая непосредственно разворачивающиеся события, практически не вдающаяся в анализ описываемых процессов и не предоставляющая развёрнутого комментария относительно предпринятых действий. Однако несколько фрагментов статьи при детальном рассмотрении можно считать показательными с позиций анализа нарратива информационного освещения конфликта.

Так, уже во втором абзаце статьи изложен оценочный прогноз возможных последствий осуществлённого удара:

«Операция, которую администрация президента Трампа санкционировала в ответ на химическую атаку, приведшую к гибели десятков мирных жителей на этой неделе, радикально расширяет американское военное вмешательство в Сирии и подвергает Соединённые Штаты большему риску прямой конфронтации с Россией и Ираном, которые поддерживают Асада в его попытках раздавить его оппозицию». «The operation, which the Trump administration authorized in retaliation for a chemical attack killing scores of civilians this week, dramatically expands U.S. military involvement in Syria and exposes the United States to heightened risk of direct confrontation with Russia and Iran, both backing Assad in his attempt to crush his opposition» / Перевод текста статьи «U.S. strikes Syrian military airfield in first direct assault on Bashar al-Assad's government», см. ⁷⁵

Ключевая цель Асада и действующего правительства в Дамаске в этом фрагменте и в статье в целом однозначно воспринимается, как уничтожение политической оппозиции режиму. Борьба же его с джихадистами и иными экстремистскими организациями интерпретируется как второстепенная, менее значимая как по содержанию, так и по объёму ресурсов и усилий на неё затрачивающихся. Это обстоятельство особо значимо в контексте определённого в первой главе данного исследования факта и объёма оказываемой Соединёнными Штатами материальной и иной помощи `умеренным' повстанческим фракциям. Оно указывает на явно осознаваемую в рамках нарратива информационного освящении прямую конфронтацию политики США и проводимой официальным Дамаском. И этот взгляд доносится до аудитории, как логическое обоснование конфликта с режимом Башара Асада и дополнительное оправдание предпринимаемых в его отношении открыто враждебных действий. Указание принципиальной роли России и Ирана в поддержке сирийской власти служит цели расширения выстроенной конфликтной парадигмы, оправдывая большую степень вмешательства США, а упоминание опасности связанной с этой конфронтацией дополнительно укрепляет конфликтный нарратив, основанный на противопоставлении интересов и проводимой политики.

Следующее за указанным фрагментом изложение реакции лишь продолжает развивать отмеченную тенденцию:

«Сирия и Россия быстро осудили нападение, начатое около 15:40 по местному времени в пятницу (8:40 вечера по восточному стандартному времени в четверг) с кораблей США в Восточном Средиземноморье. Асад назвал ракетный удар «несправедливой и высокомерной агрессией», а сирийские официальные лица заявили, что совершённая атака негативно скажется способности страны бороться с боевиками, как сообщает государственное информационное агентство Сирии. […] Россия объявила о своём выходе из пакта с Вашингтоном по обмену информацией о военных миссиях в Сирии, где возглавляемая США коалиция также проводит авиаудары по объектам исламского государства». «Syria and Russia swiftly denounced the attack, launched at around 3:40 a.m. local time Friday (8:40 p.m. EDT Thursday) from U.S. ships in the eastern Mediterranean. Assad called the missile strikes an “unjust and arrogant aggression” and Syrian officials said they would hamper the country's ability to fight militant groups, Syria's state news agency reported. […]In Moscow, Russia announced it was pulling out of a pact with Washington to share information about warplane missions over Syria, where a U.S.-led coalition is also waging airstrikes on Islamic State targets. Russian President Vladi­mir Putin called for an immediate meeting of the U.N. Security Council, and his spokesman, Dmitry Peskov, called the U.S. missile strikes “violations of the norms of international law, and under a far-fetched pretext». / Перевод текста статьи «U.S. strikes Syrian military airfield in first direct assault on Bashar al-Assad's government», см. 7575

Но особо примечательно в контексте отмеченной тенденции прямое противопоставление политической позиции России и Соединённых Штатов в связи с инцидентом, причём последняя, хотя и непрямым образом, но отчётливо оправдывается с предполагаемой позиции морального превосходства:

«Президент России Владимир Путин призвал к немедленному созыву заседания Совета Безопасности ООН, а его пресс-секретарь Дмитрий Песков назвал ракетные удары США "нарушениями норм международного права, совершёнными под надуманным предлогом". Но президент Трамп заявил, что нанесённый удар был в "жизненно важных интересах национальной безопасности" Соединенных Штатов и призвал "все цивилизованные страны присоединиться к нам в стремлении положить конец войне и кровопролитию в Сирии. А также положить конец терроризму всех видов и всех типов"». «Russian President Vladi­mir Putin called for an immediate meeting of the U.N. Security Council, and his spokesman, Dmitry Peskov, called the U.S. missile strikes “violations of the norms of international law, and under a far-fetched pretext.” But President Trump said the strike was in the “vital national security interest” of the United States and called on “all civilized nations to join us in seeking to end the slaughter and bloodshed in Syria. And also to end terrorism of all kinds and all types”». / Перевод текста статьи «U.S. strikes Syrian military airfield in first direct assault on Bashar al-Assad's government», см. ⁷⁵75

Апелляция к `жизненно важным интересам национальной безопасности США', равно как и ко `всем цивилизованным странам' обращается архетипическим противопоставлениям `своих и чужих', `цивилизации и варварства', лишь подкрепляя и апологетизируя конфронтационное идейное содержание.

Статья «Trump officials tell Russia to drop its support for Syria's Assad» Carol Morello - «Trump officials tell Russia to drop its support for Syria's Assad» / The Washington Post, 10.04.2017 / URL: https://www.washingtonpost.com/world/national-security/trump-officials-tell-russia-to-drop-its-support-for-syrias-assad/2017/04/09/c179d3ba-4713-440b-8192-a2838019554d_story.html (Должностные лица администрации Трампа советуют России отказаться от поддержки Асада) от 10 апреля, также опубликованная в «The Washington Post», продолжает рассмотренную при анализе предыдущего материала тенденцию к конфронтационной презентации событий. Однако в этом вопросе рассматриваемый журналистский текст идёт много дальше при освещении событий и изображении картины крайне напряжённых и конфликтных отношений. В этом прослеживается очевидное желание продвинуть свою политическую позицию, которое находит прямое выражение в нарративе информационного освещения. Особое же внимание привлекают следующие фрагменты:

«В субботу и Тиллерсон [недавно назначенный на должность госсекретарь США -- примечание А.З.], и Никки Хэлей, представитель США в ООН, высказали сомнения в легитимности президента Асада как сирийского лидера. Хэлей заявила, что нестабильность в Сирии не может прекратиться при условии сохранения Асада у власти. “Ни в коем случае мы не предполагаем установление мира в регионе, пока Россия покрывает дела Асада”, заявила Хэлей. “И ни в каком виде мы не представляет себе установление мира, пока Асад остаётся у власти”». «On Sunday, both Tillerson and Nikki Haley, the U.S. ambassador to the United Nations, cast doubts on Assad's legitimacy as Syria's leader. Haley said that eventually the unrest in Syria cannot end if Assad remains in power. “In no way do we see peace in that area with Russia covering up for Assad,” Haley said. “And in no way do we see peace in that area with Assad at the head of the Syrian government”». / Перевод текста статьи «Trump officials tell Russia to drop its support for Syria's Assad», см. ⁷⁹

Данный фрагмент недвусмысленно определяет отношения не только Соединённых Штатов и Сирии, но и США и России, как прямую конфронтацию. Более того, роль политического оппонента рассматривается как сугубо негативная для перспектив разрешения конфликта и, косвенно, дискредитируется, путём установления логической связи в сознании реципиента информационного сообщения между предпринимаемыми оппонентом политическими, дипломатическими и иными шагами и продолжающейся войной, сопряжённой со страданиями и смертью гражданского населения Сирии. Ход мысли на этом, однако, не заканчивается, от установления названной связи материал переходит к изложению варианта разрешения проблемы.

«Тиллерсон упомянул и другие случаи применения Сирией химического оружия, а также атак гражданского населения с применением кассетных бомб и конвенциальных вооружений. “Я думаю, что проблема того как правление Башара аль-Асада может продолжиться, или как он может покинуть свой пост, будет обсуждаться, и над чем мы будем работать с нашими союзниками по коалиции”». «Tillerson noted other instances when Syrian forces deployed chemical weapons, and other attacks on civilians involving barrel bombs and conventional weapons. “I think the issue of how Bashar al-Assad's leadership is sustained, or how he departs, is something that we'll be working [on] with allies and others in the coalition”». / Перевод текста статьи «Trump officials tell Russia to drop its support for Syria's Assad», см. ⁷⁹

И вариант решения проблемы "правления Башара аль-Асада", учитывая кто, и в каком формате будет работать над принятием решения, предполагается не совсем инклюзивный, с точки зрения участия в процессе самого сирийского народа. Речь идёт о независимом действии со стороны возглавляемой США коалиции в отношении сирийского правительства и, де факто, эскалации конфликта, путём увеличения объёма усилий, направленных на борьбу с сирийским режимом, каковая эскалация, в лучшем случае, будет развиваться после успешного завершения кампании против ИГ и других террористических организаций, оперирующих на территории Сирии.

Материал «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack» Anne Barnard - «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack» / «The New York Times», 06.04.2017 / URL: https://nyti.ms/2o8qjHF (Суровая логика химической атаки в Сирии), опубликованный в «The New York Times» 6 апреля, представляет иной взгляд на проблему применения химического оружия в Сирии. Как и остальные информационные сообщения и аналитические материалы, опубликованные в основных средствах массовой информации (mainstream media) в США, он исходит из убеждения, что химическая атака в Хан-Шейхуне (Khan Sheikhoun), провинции Идлиб, была действительно совершена сирийской армией. Здесь, как и в остальном тексте данного исследования, автор не стремится оспорить этот тезис, равно как и доказывать любую из существующих (и весьма многочисленных) версий инцидента, но лишь указывает, какую из интерпретаций произошедших событий рассматривает в качестве основной то или иное отдельное информационное сообщение, конкретное новостное издание или нарратив освещения в целом -- примечание А.З. При этом центральной темой статьи становится именно анализ факторов и мотивационных соображений, которые могли бы побудить Асада к санкционированию применения химического оружия.

Во вступлении к статье особо отмечено, что непосредственных соображений к совершению этого акта у сирийского президента действительно не было. При этом особо подчёркивается, как укрепление положения официальной сирийской власти в стране, достигнутое по мнению автора благодаря помощи со стороны России, так и факт признания Соединёнными Штатами «политической реальности в Сирии», Michael R. Gordon - «White House Accepts `Political Reality' of Assad's Grip on Power in Syria» / «The New-York Times», 31.03.2017 / URL: https://nyti.ms/2nG165z предполагающей приоритет борьбы с терроризмом и, в частности, организацией Исламское Государство.

«Дипломатическая ситуация начала выглядеть оптимистической для сирийского президента Башара аль-Асада. С помощью России ему удалось консолидировать свои силы, повстанцы вынуждены отступать, а Соединённые Штаты только что заявили, что его отстранение от власти не является приоритетом». «The diplomatic situation had been looking bright for President Bashar al-Assad of Syria. With the help of Russia, he had consolidated his power, the rebels were on their heels and the United States had just declared that ousting him was not a priority». / Перевод текста статьи «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack», см. ⁸²

Фокус на объективных выгодах, которые были получены официальным Дамаском вследствие последних (на момент инцидента) событий и тенденций, служит цели аргументации в пользу политической несостоятельности такого шага, как совершение действительной химической атаки. И таковой взгляд презентуется в тексте материала как позиция, занимаемая союзниками и сторонниками действующего сирийского президента.

«Один из главных аргументов в защиту Асада, высказываемый его союзниками и сторонниками в опровержение того, что подконтрольные президенту силы осуществили во вторник [4 апреля -- примечание А.З.] атаку с применением химического оружия, это утверждение, что таковая атака была бы “безумным шагом”, как заявил один иранский аналитик, Мосиб На'ими российскому государственному новостному сайту “Спутник”». «One of the main defenses offered by Mr. Assad's allies and supporters, in disputing that his forces carried out the strike on Tuesday, is that such an attack would be “a crazy move,” as one Iranian analyst, Mosib Na'imi, told the Russian state-run news site Sputnik». / Перевод текста статьи «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack», см. ⁸²

В дальнейшем статья развивает эту мысль, последовательно представляя аргументы противоположной стороны и создавая картину тщательно спланированной стратегии, которой, якобы, придерживается сирийское руководство в ходе войны.

«Но, вместо того чтобы быть необъяснимым актом, как утверждают аналитики, атака была частью тщательно рассчитанной стратегии по эскалации конфликта в отношении гражданского населения». «Yet, rather than an inexplicable act, analysts say, it is part of a carefully calculated strategy of escalating attacks against civilians» / Перевод текста статьи «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack», см.⁸²

Причём эта стратегия позиционируется как откровенно морально несостоятельная и в корне антигуманная и античеловеческая, направленная на эскалацию конфликта, умножение вызываемых войной разрушений и террор в отношении гражданского населения, с целью добиться его полного подчинения через вызванный страх.

«Годами, или, по крайней мере, с тех пор, как оно начло обстреливать целые району из артиллерии в 2012, потом бомбить их с вертолётов, а после и с самолётов, сирийское государство избрало политику борьбы до полной победы путём превращения жизни в кошмар максимально ужасный для всякого, кто живёт вне территорий ему подконтрольных». «For years, at least since it began shelling neighborhoods with artillery in 2012, then bombing them from helicopters and later from jets, the Syrian government has adopted a policy of seeking total victory by making life as miserable as possible for anyone living in areas outside its control». / Перевод текста статьи «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack», см. ⁸²

Эта позиция, составляющая центральное смысловое содержание материала, легитимизуется через приведение в тексте комментариев представителей или сторонников `умеренной' оппозиции, чьи слова подтверждают высказываемую автором материала позицию и органично вписываются в предлагаемый нарратив информационного освещения конфликта.

«“Это заставляет нас чувствовать, что мы уже проиграли” говорит доктор Халил, чьи дёсны кровоточат после длительного контакта с телами погибших вследствие газовой атаки. “Международное сообщество так и будет смотреть на то, что происходит -- наблюдать, как осуществляются бомбардировки и ракетные удары по гражданскому населению, госпиталям и центрам гражданской обороны, и как убивают детей и медицинских работников -- никак не вмешиваясь в происходящее”». «“It makes us feel that we are defeated,” said Dr. Khalil, whose gums bled after he was exposed to scores of chemical victims on Tuesday. “The international community will stay gazing at what's happening -- and observing the explosive barrels falling and rockets bombing the civilians and the hospitals and the civil defense and killing children and medical staff -- without doing anything”». / Перевод текста статьи «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack», см. ⁸²

«“С военной точки зрения в этом нет смысла”, -- говорит Бенте Шеллер, директор ближневосточного отделения расположенного в Берлине фонда Генриха Бёлла. “Но это посылает сообщение: Вы в нашей власти. Не рассчитывайте на международные законы. Вы же видите, что они не защищают даже детей”». «“Militarily, there is no need,” said Bente Scheller, the Middle East director of the Berlin-based Heinrich Bцll Foundation. “But it spreads the message: You are at our mercy. Don't ask for international law. You see, it doesn't protect even a child”». / Перевод текста статьи «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack», см. ⁸²

Дополнительным аргументом в этом отношении являются и результаты расследований проведённых ООН и Организацией по запрещению химического оружия, упомянутые но не приведённые в тексте статьи.

В статье приведено мнение и противоположной стороны, выраженное в заявлении министра иностранных дел Сирии, отрицавшего причастность своей страны к химической атаке, а также косвенно упомянутых заявлениях российской дипломатии о происхождении химического оружия, которое инкриминируется повстанцам.

«В четверг министр иностранных дел Сирии оспорил показания свидетелей, экспертов и международных лидеров, что его правительство было причастно. […] Но отрицание, равно как и уверения России, что бомба поразила хранилище химического оружия, кажутся поверхностными, и почти никак не принимающими во внимание факты, которые, по мнению западных стран, указывали на причастность сирийского правительства». «On Thursday, Syria's foreign minister challenged accounts by witnesses, experts and world leaders that his government was involved. […] But the denial, as well as a Russian assertion that a bomb hit a chemical weapons depot controlled by the rebels, seemed perfunctory, almost without regard to the facts, which Western governments said pointed to a Syrian government hand». / Перевод текста статьи «The Grim Logic Behind Syria's Chemical Weapons Attack», см. ⁸²

Однако объём предоставленный в тексте статьи освещению двух конфликтных точек зрения на детали инцидента несопоставим, а приоритет изложения позиции США, разделяемой, на официальном уровне, странами возглавляемой ими коалиции, и Запада в целом очевиден. Подтверждением этого тезиса является и эмоциональность изложения собственной позиции, окраска свидетельств каковой очевидно направлена на то, чтобы вызвать эмпатию и сопереживание со стороны аудитории. Наиболее отчётливо эта тенденция выражена в оформлении упомянутых выше комментариев доктора Халила и Генриха Бёлла. Причём, если собственная эмоциональная окраска их высказываний, приведённых в формате цитирования, подразумевающего дословное изложение, совершенно нормальна и естественна для любого журналистского материала, то сопровождающий эту информацию авторский текст отчётливо выражает симпатию к высказанной позиции. Это впечатление только усиливается от включения в текст ремарок, относящихся к личной истории и жизни героев материала.

Центральным интенциональным содержанием рассматриваемого материала, таким образом, становится, во-первых, аргументация в пользу версии инцидента как заранее спланированной, антигуманной и откровенно преступной атаки сирийского режима против собственного гражданского населения с применением запрещённого международной конвенцией химического оружия. Во-вторых, объяснение логики, которой следует сирийское руководство и мотиваций, каковыми оно, предположительно, обладает для совершения этой атаки. В-третьих, косвенное указание, если и не на соучастие союзников официального Дамаска в совершении химической атаки, то на их деятельность по сокрытию последствий инцидента и запутыванию картины путём распространения очевидно несостоятельных, с точки зрения авторов материала, версий произошедших событий. В-четвёртых, все перечисленные интенциональные тенденции в совокупности направлены на оправдание более широкого американского вмешательства в конфликт и обоснование позиции, предполагающей устранение президента Асада от власти как обязательный и интегральный элемент достижения мира в Сирии.

IV. Материал «Tillerson, on Eve of Russia Trip, Takes Hard Line on Syria» David E. Sanger - «Tillerson, on Eve of Russia Trip, Takes Hard Line on Syria» / «The New-York Times», 09.04.2017 / URL: https://nyti.ms/2oPDD54 (Тиллерсон накануне визита в Россию занимает жёсткую позицию по Сирии), опубликованный в «The New-York Times» 9 апреля, через три дня после выхода в свет статьи, рассмотренной выше, продолжает отмеченную тенденцию к оправданию максимально жёсткого подхода к сирийскому кризису в целом и к проблемам, вызванным инцидентом в Хан-Шейхуне в частности. Причём тенденция это развивается в двойной плоскости. С одной стороны, в прямом изложении официальной позиции американской дипломатии, которая сама по себе, в свете произошедшего, стала куда более радикальной:

«Госсекретарь Рекс. В. Тиллерсон занимает жёсткую позицию в отношении России накануне своего первого дипломатического визита в Москву, называя страну "некомпетентной" за то, что она позволила Сирии сохранить свой арсенал химического оружия, и обвиняя Россию в попытке повлиять на результаты выборов в Европе при помощи тех же методов, какие были использованы в отношении Соединённых Штатов». «Secretary of State Rex W. Tillerson is taking a hard line against Russia on the eve of his first diplomatic trip to Moscow, calling the country “incompetent” for allowing Syria to hold on to chemical weapons and accusing Russia of trying to influence elections in Europe using the same methods it employed in the United States». / Перевод текста статьи «Tillerson, on Eve of Russia Trip, Takes Hard Line on Syria», см. ⁹²

А также в развёрнутой и обстоятельной критике этой позиции, как недостаточно резкой и удовлетворяющей подлинным американским интересам:

«“Это [возвращение к прямой конфронтации] было неизбежно”, -- говорит Филип Гордон, бывший координатор Совета Национальной Безопасности по региону Ближнего Востока, который теперь является членом Совета по Международным Отношениям. “Ранняя инициатива Трампа в духе `давайте будем друзьями' была несовместима с нашими интересами, и с самого начала было очевидно, чем это закончится”. Поведение России не изменилось, добавил мистер Гордон, и она "продолжает пользоваться всеми имеющимися возможностями, включая электронное воздействие, экономические соглашения и устрашение, чтобы утвердить своё присутствие, как на Ближнем Востоке, так и в Европе”». «“This was inevitable,” said Philip H. Gordon, a former Middle East coordinator at the National Security Council who is now at the Council on Foreign Relations. “Trump's early let's-be-friends initiative was incompatible with our interests, and you knew it would end with tears.” The Russians' behavior has not changed, Mr. Gordon added, and they “are using every means they can -- cyber, economic arrangements, intimidation -- to reinsert themselves around the Middle East and Europe”». / Перевод текста статьи «Tillerson, on Eve of Russia Trip, Takes Hard Line on Syria», см. ⁹²

При этом данная идея, о невозможности поддержания партнёрских отношений с Россией ни в Сирии, ни в глобальном отношении, не высказывается единственно героем статьи, но и продвигается во всём её содержании, включая авторский текст материала. По сути, вся рассматриваемая статья являет собой выражение этой центральной мысли. Приводить в этой связи перевод её полного текста в рамках данной работы невозможно из соображений структурной целостности и логической стройности повествования.

Особо примечательно, однако, не само отмеченное явление апологетизации максимального ужесточения политики по Сирии и в отношении России, но степень критики в отношении администрации президента Трампа за нежелание реализовывать эту максимально жёсткую политику.

«Мистер Тиллерсон […] описывал два стратегических приоритета: пресекать атаки с применением химического оружия и добиваться окончательного мирного соглашения. Но он отчётливо дал понять, что не поддерживает прямое военное вмешательство с целью свержения Асада. Это эффективно подразумевает, что до тех пор, пока диктатор будет применять исключительно конвенциальные вооружения для убийства собственного населения -- кассетные бомбы вместо зарина -- Соединённые Штаты будут сохранять дистанцию». «Mr. Tillerson, in his first television appearances since taking office, seemed to describe two different strategic objectives: halting chemical attacks and ultimately negotiating a cease-fire. But he made it clear that he had no intention of backing a military intervention that would overthrow Mr. Assad. That suggested that as long as the dictator used conventional means to kill his own people -- barrel bombs instead of sarin gas -- the United States would keep its distance». /Перевод текста статьи «Tillerson, on Eve of Russia Trip, Takes Hard Line on Syria», см. ⁹²

Обвинение в несостоятельности официальной позиции и предпринимаемых мер в связи с инцидентом и глобальными сирийскими процессами выдвинутое в этом фрагменте автором статьи столь же очевидно, сколь оно эмоционального. И учитывая характер претензий, сформулированный в критике формулы "сохранять дистанцию", не сложно представить какое именно действие считалось бы адекватным. Речь идёт об оправдании прямого военного вмешательства, каковое позиционируется как адекватное ситуации и необходимое, чтобы помешать "диктатору убивать собственное население". И вопрос в этой связи возникает не в плане объективности такой оценки (в вопросах обоснования военной интервенции объективность в принципе весьма противоречивый феномен), но активности, с которой данная позиция отстаивается. Примечательна в рамках отмеченного дискурса и форма, которую принимает критика действующего руководства в Вашингтоне.

«Эти комментарии показывают, что у Трампа пока нет глобальной стратегии по Сирии. Эксперты с опытом работы на Ближнем Востоке говорят, что возможно оно и к лучшему. “Я, например, рад, что у него нет до конца продуманной стратегии по Сирии, потому что если бы она была, он бы, наверное, понял всё неверно” говорит Райан Крокер, который, возможно, является одним из самых опытных кадровых дипломатов в регионе». «Those remarks indicate that Mr. Trump does not yet have a grander strategy for Syria. Longtime Middle East experts said that might be a good thing. “I for one am glad he does not have a fully thought-through strategy on Syria, because if he did, he'd probably get it wrong,” said Ryan C. Crocker, perhaps the most experienced American career diplomat in the region». / Перевод текста статьи «Tillerson, on Eve of Russia Trip, Takes Hard Line on Syria», см. ⁹²

Сложно сказать, действительно ли в изложенном комментарии подразумевалась такая некомпетентность президента, но учитывая контекст, в который помещено высказывание, воспринимается оно именно в этом ключе. Отсутствие проработанной стратегии по Сирии у Трампа есть хорошая новость, потому как если бы она действительно была, то обернулась бы, если и не катастрофой, то очевидным провалом. И хотя подобная точка зрения сама по себе не является чем-то невообразимым, примечательно, что она именно в такой форме (по крайней мере, как воспринимается из рассматриваемого материала) излагается кадровым американским дипломатом. Что не может не указывать на степень оказываемого давления к ужесточению политики в отношении Сирии.

Материал «Syria Policy After the Chemical Attacks» Sam Heller -- «Syria Policy After the Chemical Attacks: Stopping the Gas, Not Toppling Assad, Should Be the Goal» / «Foreign Affairs», 06.04.2017 / URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/syria/2017-04-06/syria-policy-after-chemical-attacks (Политика по Сирии после химической атаки) был опубликован на сайте «Foreign Affairs» 6 апреля и представляет собой детальный анализ совершённой в Хан-Шейхуне, провинция Идлиб, атаки с применением химического оружия, последствий инцидента для американской политике по сирийскому конфликту, перспектив его развития, а также опций, которые есть в арсенале Вашингтона для разрешения кризиса. Причём особенное внимание уделяется не только разбору мер и средств, которые могут быть применены Соединёнными Штатами, но и казуальных последствий или сопутствующих эффектов, которые связаны с использованием того или иного характера воздействий. Общей же смысл излагаемой в статье концепции восприятия разворачивающихся событий и основной принцип, лежащий в основе анализа возможных шагов для преодоления обострившегося кризиса, выражены в заголовке заключения материала -- «Не навреди». «Do No Harm» / Там же. И эта формула действительно отражает фундаментальный характер подхода к проблеме, избранный автором статьи, -- анализ каждого фактора и учёт каждого возможного следствия из предпринятого действия с целью предотвратить потенциальный урон и действительно продвинуться в вопросе разрешения кризиса.

«Если Соединённые Штаты собираются действовать в Сирии, точность, ясность и реализм являются императивом. Неопределённый максимализм -- нет». «If the United States is going to act in Syria, specificity, clarity, and realism are its friends. Vague maximalism is not». / Перевод текста статьи «Syria Policy After the Chemical Attacks: Stopping the Gas, Not Toppling Assad, Should Be the Goal», см. ⁹⁷

Из соображений лаконичности проводимого исследования анализ самого инцидента, в формате презентации истории химической атаки в тексте статьи, будет опущен на основании того, что по своему характеру и содержанию он мало отличается от рассмотренных прежде примеров, а также потому, что центральным объектом повествования в рассматриваемом материале, является не сама совершённая атака, а возможные действия по разрешению обострившегося кризиса. В этом отношении принципиальными являются как уже отмеченный подход автора к рассмотрению проблемы, так анализ вариантов американского вмешательства в конфликт. Причём, противовес рассмотренным прежде примерам, анализ сосредоточен не на необходимости или обоснованности такого вмешательства, но на формах, которые оно может принять, и объективных последствиях, которые будет иметь. И выводы из него крайне примечательны. Так, автор заключает, что:

«Если Соединённые Штаты собираются действовать в одностороннем порядке (или как часть суженной коалиции), что-либо меньшее, чем военное принуждение будет неэффективным отвлечением внимания. Но любое военная операция должна быть спланирована исключительно с целью предотвращения атак с применением химического оружия, а не с целью смены режима. Вашингтон должен соединить потенциальную интервенцию с определённым набором требований, которые сам сирийский режим и его союзники могут понять и рационально удовлетворить». «If the United States is going to act unilaterally (or as part of a more limited coalition), anything less than armed coercion is an ineffective distraction. But any military action should be framed exclusively in terms of chemical weapons deterrence and not in terms of regime change. Washington should link a potential intervention to specific demands that the regime and its allies can understand and reasonably satisfy». / Перевод текста статьи «Syria Policy After the Chemical Attacks: Stopping the Gas, Not Toppling Assad, Should Be the Goal», см. ⁹⁷

Такой вывод, как можно судить по результатам анализа рассмотренных прежде публикаций, атипичен сам по себе. Он предполагает конкретизацию требований в рамках потенциального военного вмешательства Соединённых Штатов, в противовес отмеченному обоснованию максимально жёсткой дипломатической позиции. Более того, он подразумевает ограниченную эскалацию конфликта даже в случае военного вмешательства. Идеальным же вариантом автор считает дипломатическое соглашение без необходимости применения силовых мер.

«В идеале, Соединённые Штаты должны убедить Россию осудить совершённую атаку и пообещать, с предоставлением определённых гарантий, предотвратить подобные действия со стороны режима Башара Асада». «Ideally, the United States could convince Russia to condemn the attack and promise, credibly, to restrain the Assad regime». / Перевод текста материала «Syria Policy After the Chemical Attacks: Stopping the Gas, Not Toppling Assad, Should Be the Goal», см. ⁹⁷

Такой вариант, при всей его оптимистичности, сам автор, однако, считает маловероятным. Это обстоятельство, впрочем, ничуть не умаляет отмеченной в целом не типичности самого подхода, разительно отличающегося от рассмотренных прежде, как по отправным соображениям и мотивации (1), так и по логике рассуждения (2), или по степени оценки потенциальных последствий предпринимаемых мер (3). Каждый из отмеченных пунктов было бы корректно и оправдано проиллюстрировать конкретным примером, адекватным сделанному выводу.

(1) «Существуют рациональные аргументы в пользу того, чтобы Вашингтон действительно угрожал возможным ответом вследствие атаки на Хан-Шейхун. У Соединённых Штатов есть обязующий к действию интерес в предотвращении применения Асадом химического оружия против сирийского населения и в утверждении норм международного права против химического оружия, которые, возможно, подверглись эрозии после [химических атак] 2013 года». «There are reasonable arguments for Washington to threaten action in the wake of the Khan Shaykhun attack. The United States has a compelling interest in preventing Assad from using chemical weapons against the Syrian people and in reestablishing the international norm against chemical weapons use that arguably eroded after 2013 […] By now, Syria's war has its own logic and momentum. The United States cannot stop it». / Перевод текста материала «Syria Policy After the Chemical Attacks: Stopping the Gas, Not Toppling Assad, Should Be the Goal», см. ⁹⁷

(2) «Это миф, что более прямое давление на режим сможет побудить его к заключению мирного соглашения, способного обернуться его собственной гибелью. Сирийское государство может быть ограничено географически -- его периметр может расти или уменьшаться -- но внутри этих границ, не существует хоть сколь-нибудь реалистичного способа его реформировать или добиться его слияния с привлекательными элементами оппозиции […] На сегодняшний день война в Сирии обладает своей логикой и моментом. Соединённые Штаты не в силах её остановить». «It is a myth that more concerted pressure on the regime will convince it to negotiate a settlement that amounts to its own demise. The Syrian government can be limited geographically--its perimeter can expand or contract--but within those bounds, there is no realistic way to reform it or merge it with appealing elements of the opposition». / Перевод текста материала «Syria Policy After the Chemical Attacks: Stopping the Gas, Not Toppling Assad, Should Be the Goal», см. ⁹⁷

(3) «Интервенция слишком малая -- в плане, как средств, так и целей -- не продемонстрирует достаточного уровня решимости и не сможет служить ограничивающим фактором. А интервенция достаточно масштабная, чтобы быть потенциально сравнимой с направленной на свержение режима, будет столь же угрожающей, как и полномасштабная военная эскалация. Вмешательство США может также спровоцировать глобальную конфронтацию. Россия будет объяснимо настроена против предположительно ограниченного военного вмешательства со стороны Соединённых Штатов. […] Что же касается Ирана, -- Сирия есть неотъемлемая часть его структуры региональной безопасности, и он, похоже, готов на эскалацию до любого предела в случаях, если режим Асада находится под угрозой». «An intervention that is too low risk--in terms of either means or ends--will not signal resolve or serve as a useful deterrent. And an intervention that seems as though it might be aimed at Assad's removal will be as threatening to the regime as full military escalation and will thus have no deterrent effect. U.S. action could also trigger a broader confrontation. Russia will be understandably resistant to allegedly limited U.S. action […] For Iran, Syria is an indispensable part of its regional security architecture, and it seems willing to escalate indefinitely if the Assad regime is threatened» / Перевод текста материала «Syria Policy After the Chemical Attacks: Stopping the Gas, Not Toppling Assad, Should Be the Goal», см. ⁹⁷

Таким образом, можно с уверенностью заключить о действительном отличии нарратива информационного освещения рассматриваемого материала от проанализированных прежде публикаций «The Washington Post» и «The New-York Times». Каковое отличие заключается преимущественно в ином восприятии американских интересов в Сирии -- предотвращение применения химического оружия и гарантирование соблюдения норм международного права в этой области в противовес смене режима -- и иной логике восприятия самого конфликта, предполагающей более глубокий и рациональный анализ как его самого, так и последствий возможного вмешательства. Таковой подход можно интерпретировать как политический реализм, противопоставленный `наивному', или как определяет его сам Сэм Хеллер, неопределённому идеализму. И именно вследствие этого взгляда на рассматриваемые процессы и произошедшие события разительно отличаются от `традиционных' выводы, к которым приходит автор этого материала.

10 апреля в «Foreign Affairs» была опубликован материал «Trump's Syria Test», Jeffrey A. Stacey - «Trump's Syria Test: The Strikes Will Do Little to Achieve U.S. Interests» / «Foreign Affairs», 10.04.17 / URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2017-04-10/trumps-syria-test (Испытание Трампа Сирией) который представляет собой анализ нанесённого Соединёнными Штатами удара по авиабазе аль-Шайрат, исследование мотиваций этого удара, и прогноз относительно перспектив возможного американского вмешательства в конфликт, или иных шагов, которые потенциально могли бы быть сделаны администрацией президента Трампа.

Фундаментальным отправным моментом рассуждений автора является его убеждение в неэффективности совершённого ракетного удара в качестве предотвращения будущих актов неоправданной и непомерной агрессии со стороны сирийского государства. Причём, в отличие от позиций высказанных в публикациях «The New-York Times» суть претензии заключается не в недостаточности объёма военного вмешательства, которое якобы слишком мало для отстаивания американских интересов в Сирии в адекватном объёме, но в отсутствии продуманной стратегии по Сирии, чётко обозначающей цели и задачи вмешательства, а также казуальные условия для новых атак.

«Мало кто рассчитывал, что Соединённые Штаты ответят на последний акт применения химического оружия Башаром Асадом в Хан-Шейхуне непосредственной военной атакой. Но президент США Дональд Трамп поступил именно так, и, похоже, в отсутствие стратегического плана или отчётливо осознаваемого исхода войны в Сирии, идущей уже седьмой год. К настоящему моменту неясно последует ли за ударом иное военное действие, и ответят ли Соединённые Штаты аналогичным образом на химические атаки, которые, возможно, будут совершены в будущем. И как результат этой неопределённости, окончание войны теперь, вероятно, отложено на ещё более далёкую перспективу. […] Но даже если бы ракетный удар сам по себе был более эффективным останавливающим фактором, конечно, он был бы немедленно нивелирован провалом администрации Трампа в разъяснении определённой стратегии, определившей удар». «Few expected the United States to respond to Bashar al-Assad's latest chemical attack in Khan Sheikhoun with a direct military attack. But U.S. President Donald Trump has done so, apparently without a strategic plan or desired outcome for the now seven-year-old war in Syria. At this point, it is unclear whether the strikes will be followed by other action or whether the United States would respond the same way to a future chemical attack. As a result of this uncertainty, the war's end is now likely even further off. […] Even if the attack had been a more effective deterrent, of course, it would have been immediately neutered by the Trump administration's failure to spell out a specific strategy undergirding the strike» / Перевод текста статьи «Trump's Syria Test: The Strikes Will Do Little to Achieve U.S. Interests», см. ¹⁰⁵

Критика произведённого ракетного удара в частности и политики администрации Трампа по Сирии в целом не ограничивается, однако, одними лишь этими соображениями. Автор особо отмечает масштаб негативных последствий, которые были спровоцированы этим актом, в числе которых указывает отсутствие внятного и продолжительного эффекта, как на политику самой Сирии, так и на баланс сил в регионе.

«Но в остутсвие чётко очерченных стратегических планов […] режим Асада, скорее всего, будет лишь незначительно ограничен в реализации своей политики -- и не надолго». «But absent such clear strategic plans […] the Assad regime is likely to be only mildly deterred--and not for long». / Перевод текста статьи «Trump's Syria Test: The Strikes Will Do Little to Achieve U.S. Interests», см. ¹⁰⁵

Но что ещё более важно, по мнению самого автора, -- произведённый удар негативно скажется на перспективах кампании против Исламского Государства, осуществляемой Соединёнными Штатами.

«Помимо того, что атака мало повлияла на расклад сил с точки зрения режима Башара Асада, гамбит Соединённых Штатов негативно скажется на перспективах кампании против Исламского Государства, начиная с контрпродуктивного воздействия на Россию, которое, возможно, распространится и на Турцию». «Beyond changing little on the ground for the Assad regime, the U.S. gambit will negatively affect the campaign against ISIS, starting with Russia and possibly moving also to Turkey». / Перевод текста статьи «Trump's Syria Test: The Strikes Will Do Little to Achieve U.S. Interests», см. ¹⁰⁵

Объяснению последнего соображения автор уделяет солидный процент общего объёма материала, отчасти ввиду новизны высказанной позиции, отчасти вследствие значимости этого аспекта проблемы, по субъективному мнению самого автора. Основой аргументации для этого утверждения служит, во-первых, оценка перспектив сотрудничества России и США в Сирии, которые были саботированы, как самим инцидентом, по разному воспринятом в Москве и Вашингтоне, так и ударом по аэродрому аль-Шайрат, совершённому американской стороной.

«Кооперация между двумя странами, например, согласование военных вылетов с целью избежать неоправданного вмешательства в осуществляемые воздушные кампании эффективно окончена, так как Россия приостановила действие соглашений по деконфликтации. Сотрудничество по вопросу дипломатического урегулирования конфликта так же, очевидно, прекращено, если учитывать отсутствие какого-либо указания со стороны Тиллерсона, что его предстоящие встречи в Москве будут направлены на побуждение России в этом направлении». «Cooperation between the two countries, such as efforts to avoid interfering in each other's air campaigns, is now at an effective end, as Russia has canceled further deconfliction efforts. Collaboration on the Syrian diplomatic track is also likely finished, since there is as yet no indication that Tillerson will use his upcoming meetings in Moscow to pressure the Russians about Syria». / Перевод текста статьи «Trump's Syria Test: The Strikes Will Do Little to Achieve U.S. Interests», см. ¹⁰⁵