6. Идеологической парадигмой развития политического лидерства, способного сохранить самоидентичность обществ мусульманского Востока и стать основным оппонентом глобализации снова становится национализм, формирующий оппозицию государств, против носителей глобализации, против доминирования одной державы над всем миром.

7. Специфика политического лидерства в исламском мире обусловлена характером массового сознания и уровнем развития политической культуры.

8. Для исследования феномена политического лидерства в исламском мире особое значение имеет понятие «восточного деспотизма». Концентрация власти с древнейших времён и до наших дней носила на Востоке условный характер, несмотря на всеобъемлющую роль государства. Основой лидерства, властвования служил баланс социальных интересов, поддержание лояльности, снятие напряжения между солидаризмом и конфликтностью, эгалитаризмом и иерархичностью.

9. Степень проникновения ислама в массовое сознание и его влияние на формирование политической культуры напрямую сопряжены со временем (хронологией) и спецификой исламизации рассматриваемой конкретной политической модели (периферийная исламизация в Индонезии, умеренная в Ливии, фундаменталистская в Иране).

10. Независимо от избранного типа легитимизации исламский фактор является неотъемлемым составляющим элементом политического лидерства в ареале ислама.

11. Специфика политического лидерства на Востоке в ХХ веке тесно связана с проблемой колониализма и его наследия, которая воздействовала на политическую культуру восточных социумов. Синтезированный социум, комбинированное общество, возникшее на Востоке в ходе и в результате колониализма, добившись независимости, поставило перед новыми политическими лидерами задачу легитимизации их властных полномочий.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введение определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, обосновывается его актуальность и научная новизна, даётся характеристика методологической основы диссертации, степени научной разработанности проблемы и источниковой базы.

Первая глава диссертации «Феномен массового сознания. Политическая культура и политическое лидерство на Востоке: дихотомия понятий (теория вопроса)» состоит из четырёх параграфов и является теоретической базой исследования.

В первом параграфе «Массовое сознание восточного социума. Общая характеристика и основные параметры» рассматриваются методы и подходы, сформировавшиеся в социальной психологии к изучению феномена массового сознания, дается общая характеристика менталитета восточных социумов и его элементов. Анализируются взгляды Г.Лебона об «эпохе масс». Основным типологическим признаком «массы» («толпы»), становится слияние индивидов в коллективный разум и чувство, которые нивелируют личностные качества, стандартизируют поведенческие мотивы. Выводы, сделанные Г.Лебоном, создали теоретический фундамент для многих идеологических доктрин ХХ века.

Габриэль Тардом предпринял анализ массового сознания социумов анархических и спонтанных и пришёл к выводу, что не они являются основным объектом изучения. Большой интерес вызывают массы организованные и дисциплинированные. Тард осуществил качественное развитие теории Г.Лебона, в своих исследованиях он переходит от массы аморфной к массе структурированной. Развивая постулат о важности изучения именно структурированных масс, он выдвинул гипотезу о приоритете средств коммуникации над всеми иными инструментами воздействия. Тард предвосхитил колоссальное развитие СМИ во второй половине ХХ века. Его вывод, сделанный в конце ХIХ века, касался только прессы, но в равной степени его можно перенести на радио, телевидение, интернет.

Бесценный вклад в социальную психологию внесли труды австрийского учёного Зигмунда Фрейда. Его работы «Психология масс и анализ «Я», «Моисей и монотеизм», «Тотем и табу» совершили прорыв не только в области психологии массового сознания, но и открыли новые горизонты в психологии лидерства. Анализируя проявления индивидуального «Я», в его следствиях он видит проявление социального, в виде масс и вождей. Пристальным объектом его изучения становится дефиниция «бессознательное», воплощённое как в индивиде, так и в толпе, массе. Заслуга Г.Лебона заключается в фиксации и описании феномена массы, Г.Тарда - в попытке начать анализ её функционирования. Фрейд в своей работе «Психология масс и анализ «Я» впервые попытался объяснить, почему массовое сознание таково, каким оно является в разные исторические периоды, выявить детерменизм между действием и сознанием массы.

Среди выдающихся исследователей нельзя не отметить Х.Ортегу-И-Гассета, Э.Канетти, Г.Блуммера, а также отечественных исследователей Б.Ф.Поршнева, В.М.Бехтерева. Однако, именно проанализированные выше концепции определили контуры изучения массового сознания и имеют принципиальное значение для нашего исследования.

Основной характеристикой массового сознания на Востоке является прежде всего его традиционный характер. Традиционные уклады являются синтезом физического (живого)труда и производительной силы природы. Формируется онтологический натурализм, гармония и неразрывность индивида и космоса. Обратной стороной онтологического натурализма (невыделенности человека из природы) является отсутствие стремления к индивидуальности. Человек воспринимается как песчинка. Подобная специфика открывает путь к насилию по отношению к индивиду со стороны как социума, так и государства. Причём подобные взаимоотношения воспринимаются как норма.

Система распределения стала важнейшим субстратом, местом выявления, материализации идеологических императивов и ограничений, общественных законов. Принцип распределения формировал особый статус социальных отношений, основанных на межличностных связях и их приоритете. Понятие «взаимное распределение» - реципрокная редистрибуция было введено в научный оборот австрийским экономистом, социологом, этнографом Карлом Поланьи.

На Востоке всегда огромной была роль общины. Общинно-коллективистские традиции исполняли двойную функцию. Они обеспечивали существование и выступали защитой статуса членов общины. Подобное построение социальных отношений исключает дискуссию и предполагает консенсус как базовый элемент отношений в коллективе. Массовое сознание, базирующееся на общинных, родоплеменных отношениях приводило к отсутствию традиций оппозиции, ведущих к формированию политических партий, плюрализму. Монизм являлся основой жизни общины. Общинная традиция предполагала авторитарность власти, поскольку подчинение и уважение власти «старших» основано на их авторитете, который неразрывно связан с неукоснительным соблюдением традиций. Подобная тенденция прослеживается, на наш взгляд, на всех этапах развития восточного социума от древнего мира до ХХ века, когда начался процесс нациестроительства и борьбы против колониализма. Авторитарно-консолидирующая тенденция являлась и продолжает оставаться доминантой массового сознания и политических отношений на Востоке.

Общинно-коллективистские отношения приводят к доминированию патронажно-клиентельного сознания. Идентификация индивида происходит прежде всего с малой социальной общностью. В социальной картине преобладают микроколлективы в противоположность макроколлективу - нации. Это является одной из основных причин трудностей процесса складывания и естественного формирования наций на Востоке. Действует примат родовых связей над национальными. Основой жизнедеятельности индивида в традиционном обществе является его растворение, включённость в солидаристские отношения. Индивид локально солидаризирован. Растворение индивида в коллективе ведёт к деперсонализации установок сознания, неразвитости личностного фактора. Массовое сознание на Востоке предельно мифологизировано. Онтологический и социальный натурализм приводит к колоссальной роли слова, жеста и символа. Государство и узколокальные лидеры используют символы для установления контроля над социальными группами, с тем чтобы сформировать в индивидуальном сознании боязнь наказания за нарушение традиционных ценностных установок. Индивидуализм не поощряется общественным мнением.

Восточная деспотия сформировала в индивидуальном сознании своеобразную картину мира, в котором с одной стороны существовала всемогущая государственная машина, а с другой - сумма индивидуумов, полностью подчиняющихся этой машине, абсолютно от неё зависящих. Такой стереотип сознания укрепился на Востоке и передавался из века в век, от отца к сыну.

Персонификация бытия приводит к персонификации лидера. Основой отношений «массы - лидер» становится личная привязанность, лояльность масс к лидеру, вождю. Отношения лидера и массы строятся на безоговорочной поддержке «своего» вождя вне зависимости от его идеологических взглядов. Лидер прав на том основании, что он «свой», то есть предоставляющий «нам» свою протекцию перед лицом опасности, исходящей от «них», «чужих». Расколы внутри социально-политических образований на Востоке происходят не по принципу расхождения идеологических установок, а в связи с конфликтом лидеров, в ходе которых микроколлективы следуют за «своим» вождём, не разбираясь, прав он или нет.

Во втором параграфе «Политическая культура Востока. Компоненты дефиниции» рассматриваются теоретические аспекты понятия «политическая культура», подходы, выработанные в науке к её типологизации, анализируется специфика политической культуры Востока, акцентируется внимание на феноменах «восточного деспотизма» и «социального синтеза».

Наиболее распространённым на Востоке типом политической культуры является подданническая политическая культура. Основными элементами, её характеризующими, на наш взгляд, являются: устойчивость клановых, трайбалистских отношений, определяющих облик политических систем; авторитарные политические традиции; скрытое индивидуальное участие членов социума в политическом процессе; поляризация общества; приоритет государства над личностью; синтез колониальной политической культуры и традиционной при векторе на сохранность идентичности. Последний из перечисленных элементов является важнейшим для характеристики политической культуры восточных обществ в постколониальный период. Для понимания социально-экономических и политических процессов на Востоке, большое значение имеет теория социального синтеза, разработанная академиком Н.А.Симонией и учёным - востоковедом Л.И.Рейснером.

В постколониальный период тенденция к увеличению концентрации власти в руках харизматических лидеров, олицетворяющих государство, лишь упрочилась. Основными задачами государства стали преодоление экономического отставания, решение проблемы деревни и города, выразившейся в значительной урбанизации социума. Государство на Востоке всегда сочетало в своей функции роли патрона, координатора интересов различных социальных групп и арбитра. Деспотизм как политическое и социальное явление безусловно имел место (его отголоски проявляются и в современности) на Востоке. После периода восточных деспотий древности, существовали ценностные социокультурные установки традиционных социумов, естественно ограничивающие правителя в его отождествлении с космосом, напоминающие политическому лидеру о его социальном предназначении, его патронажных обязанностях. Неприятие открытого деспотизма власти, нарушающей патронажно-клиентельные отношения, проходит красной линией через историю восточных обществ. Отклонение от традиции лишало правителя легитимности. Политический лидер подвергался осуждению и даже смерти. Деспотизм выступает гибкой, устойчивой, отвечающей социальным запросам масс политической системой на Востоке. Политические лидеры Востока, сумевшие создать устойчивые политические образования в новейшее время, придавали большое значение связям традиционного характера и стремились, формируя у населения приемлемый уровень политической культуры, возвести прежние контакты на новый уровень, осуществляя тесное взаимодействие всех первичных социальных групп (семья, род, община), создавая базу для интеграции, несмотря на существующие социально-экономические расхождения. Характер такого государства оставался авторитарным, но при этом выглядел демократичным в глазах населения.

Государство на Востоке в новейшее время остается центром, к которому направлены устремления первичных групп. Государство снимает напряжение культурно-этнического характера, способствуя интеграции, формированию единого политического пространства и общих представлений политической культуры населения. Традиции государственного строительства на Востоке в ХХ веке по-прежнему основаны на доминировании государства над личностью, на подчинении индивидов единому центру, началу в виде государства.

Легитимность власти на Востоке в опоре на социокультурные традиции социума. Эта установка лишала оправдания все колониальные режимы и марионеточные правительства. Основой политической культуры у населения помимо обоснования легитимности государства или лидера является представление о характере государства. Функция государства в патронаже над населением, в осуществлении рабочего взаимодействия между различными его слоями, в преодолении конфликтов, без открытого проявления деспотизма и господства. В рамках социальной солидарности государство не может деспотически господствовать над подчинёнными. Его господство носит латентный характер, обеспечивая привычную меру солидаризма. Политическая культура постколониального периода это синтез традиций страны и колониальных новаций, привнесённых в традиции. Отношения власти и управления в родоплеменных и патриархальных обществах определяются как «потестарные».

В третьем параграфе «Анализ природы и типологизация политического лидерства. Типы политических систем и режимов (общетеоретические подходы)» рассматривается проблема политического лидерства и его классификация, даётся краткий анализ концепции «харизмы» М.Вебера, анализируются феноменология авторитетного лидерства и типы политических систем и режимов.

Если политическая власть и политическое лидерство возникают параллельно с процессом возникновения государства как социального института, то лидерство в социально-психологическом плане является ровесником человечества, поскольку для возникновения и функционирования этого явления необходима группа индивидов. Наличие социальной группы автоматически приводит к выделению из её недр авторитета, лидера, обладающего личностными свойствами, дающими ему право возглавить это социальное образование.

Типологизация политического лидерства, исследование политической власти и концепция «харизмы», разработанные Максом Вебером внесли основной вклад в анализ феномена лидерства. Базисом харизматическое лидерства являются «сверхъестественные» способности индивида, которые дают ему возможность стать вождём, пророком, лидером. Как правило, такой тип авторитета, согласно Веберу, возникает в кризисные периоды в условиях концентрации всех социальных сил. Сущность харизматического лидерства в опоре на эмоциональную составляющую, абсолютную поддержку масс. Основная задача - трансформация существующего порядка и установление нового. До тех пор, пока харизматический авторитет подтверждает свою исключительность перед массовым сознанием, массы подчинены его влиянию. Власть харизматическая носит персонифицированный характер. Она не может быть переданной наследственным путём. В ряде случаев уникальный набор личностных качеств харизмата экстраполируется на его ближний круг родственников. Так искусственно формируется «семейная харизма». Эти способности недоступны «обыкновенным», средним людям. Происходит обожествление данной личности, её качества рассматриваются как эталонные и на основании этого данный индивид считается лидером.

И.Г.Гердер заложил основы представлений о политических системах современности, понимая формы правления как установленные среди людей порядки, наследуемые традицией. В качестве основы первых форм правления он видел порядок, установленный в семье. Природа воспитывает людей семьями, а потому самым естественным государством, по мнению Гердера, является такое, в котором живёт один народ, с одним присущим ему национальным характером..., ведь народ - такое же естественное растение как семья. По сути, он сформулировал приоритеты и ценности национальных государственных образований. Понятие формы правления входит в более широкое понятие «политическая система».

Типологизация политического лидерства осуществляется не только на основе типов легитимизации и зависимости от типов политической системы. Выделяется функционально-ролевой подход, разработанный Э. де Боно, Д.Крейчем, Р.Кратчфилдом, Э.Баллаши, Б.Уореном, М.Херманн. В коллективном исследование под редакцией Маргарет Дж.Херманн предложена типологизация политических лидеров на основе исполняемых ими социальных ролей и функций.

В четвёртом параграфе «Политическое лидерство на Востоке. Опыт типологизации в исламском мире. Авторитаризм и демократия в условиях модернизации и глобализации восточного социума» освещаются основные положения концепции диссертанта о типологизации политического лидерства в новейшее время, в постколониальный период на Востоке и в исламском мире, в частности. В качестве типов легитимизации рассматриваются идеологии этатистского (государственного) национализма и исламизма.

Исследование природы политического лидерства на Востоке и его типологизацию не стоит сводить к изучению видов политических режимов и типов соответствующих им политических лидеров. Структурируя политические режимы на три классических типа: авторитарный, тоталитарный и демократический, следует помнить, что «в чистом виде» они отсутствуют в природе политической жизни и что последний из них (демократический) пока и в обозримом будущем не представлен на Востоке в качестве устойчивой и функционирующей модели. Речь идет именно о сущности политического режима, опирающегося на традиции и политическую культуру социума, а не о политическом «еврофасаде» квазидемократического толка, время от времени возникающем в архитектуре ряда политических систем Востока. Власть на Востоке в ХХ веке носила и носит авторитарный характер. При этом особо хотелось бы отметить необходимость отказа от оценок ряда западных исследователей, апологетически защищающих и проповедующих ценности демократии - как единственно возможной политической системы организации социума.

Специфика политического лидерства на Востоке в ХХ веке тесно связана с проблемой колониализма и его наследия, которая воздействовала на политическую культуру восточных социумов. Синтезированный социум, комбинированное общество, возникшее на Востоке в ходе и в результате колониализма, добившись независимости, поставило перед новыми политическими лидерами задачу легитимизации их властных полномочий. Именно способы, типы легитимизации положены автором исследования в основу классификации политических лидеров в мусульманском мире.

а) Этатистcкий (государственный) национализм как тип легитимизации политического лидерства. Обретение независимости бывшими колониями и полуколониями выдвигало на первый план задачу нациестроительства. Катализатором и направляющей силой этого процесса на Востоке выступало государство.

Основной задачей, решаемой политическими лидерами Востока во 2-ой половине ХХ века, стал синтез результатов, полученных в ходе колониального синтеза и архаичных традиционных укладов. Виды их преломления в современных национальных государствах Востока носили характер видоизменения и интеграции продукта колониального синтеза в национальную экономику и «обволакивания» архаичных укладов, с целью их модернизации. Все эти функции на Востоке, учитывая роль и природу государства, взяли на себя политические лидеры и государственные институты. Этатизм в этом контексте выполняет преобразовательную и созидательную роль. Государство на Востоке - эффективный инструмент для преодоления центробежных тенденций. Политические лидеры должны решать всю совокупность проблем, возникающих в процессе нациестроительства и на последующих этапах от политики до экономики. Национально-государственная интеграция тесно связана с проблемой легитимизации лидеров. Политические лидеры на Востоке в ХХ веке пытались решать эту проблему, как силой харизматического авторитета, так и при опоре на социально-политические доктрины, с помощью законодательных инициатив. Зачастую национальная интеграция носила декларативный характер. Национальным лидерам необходимо было осознавать невозможность резкого перехода от комбинированного социума к нации, без переходного этапа синтезированного общества. Вопрос устойчивой национально-государственной интеграции решается тогда, когда лидер учитывает весь комплекс социально-экономических аспектов бытия социума. Относительно сбалансированным решением проблем в политике и экономике является ливийская модель развития М.Каддафи. В рамках индонезийской модели в период Сукарно произошёл явный перекос в сторону массовой политизации при игнорировании социально-экономической стороны развития. Перенос приоритетов развития на экономику при Сухарто привнес иную положительную динамику в развитие индонезийского общества.

Основными доминантами политических систем Востока во 2-ой половине ХХ в. стали этатизм и авторитаризм. Государство и лидер выступали главными силами в интеграции разрозненных в культурно-этническом и хозяйственном планах социальных образований. На Востоке, как правило, конфигурация «государство-нация» (государственного национализма) персонифицирована в фигуре политического лидера, являющегося воплощением концентрации власти в государстве. Лидер и государство формируют суперэтническую общность, которая уравновешивает и создаёт баланс между этносами, в неё входящими.

б) Ислам как средство артикуляции интересов. Исламизм и фундаментализм как типы легитимизации политического лидерства. Политизация ислама в исторической ретроспективе и сегодня тесно связана с его аккумулятивными способностями. Ислам вбирает, впитывает в себя местные обычаи и традиции, обозначая исламский образ жизни с его этической и правовой регуляцией эталоном социального бытия. Политизированный характер ислама создал идеальную, в рамках исламской традиции, форму исламского государства - теократию.

В ХIХ в. набирают силу реформаторские течения в исламе, призывающие к модернизации и возрождению права иджтихада. Модернистское течение Реформации стало предтечей и основой идеологии государственного национализма, а Возрожденчество оживило в сознании верующих концепцию теократии, религиозного фундаментализма. Реформация ХIХ века стала основой для формирования двух основных типов легитимизации политических лидеров на мусульманском Востоке в ХХ веке после достижения независимости.

Несмотря на резкие противоречия между национализмом и фундаментализмом, они как явления социально-политического плана пребывают в дихотомии. Как национализм прикрывается зачастую исламскими лозунгами, так и фундаменталисты нередко консолидировали этнические конгломераты, формируя нацию посредством исламских догматов. Противоборство религиозного фактора и национализма присуще всем мусульманским странам. При отсутствии видимых противоречий этнического и религиозного аспектов у арабов, поскольку ислам рождён из недр арабизма, тем не менее, 2-ая половина ХХ века демонстрирует жесткую политическую конкуренцию, борьбу между этими доктринами и типами легитимизации политического лидерства в арабском мире.

В ХХ веке всё большее влияние на социально-политические процессы в исламском мире начинает оказывать исламизм, базирующийся на взглядах Д. Афгани. Исламизм в отличие от фундаментализма, увязшего в теологических вопросах, представляет собой политическое явление, преследующее конкретные, прагматические задачи, это, по сути дела, политический ислам. Главная формула исламизма - «Ислам это решение».

К началу 70-х годов ХХ века культура национализма утвердилась и доказала свою жизнеспособность во многих странах исламского мира. Сукарно, Каддафи, Зия-уль-Хак, Садат и др. разделили мир ислама на сепаратные части, основанные на нередко искусственно созданном национальном единстве полиэтнических, поликонфессиональных и гетерогенных социумов. Именно в это время на политическую авансцену исламского мира вышли идеологи исламизма С. Кутб и М. Маудуди. В своих выступлениях и статьях они, блестяще овладев современным языковым инструментарием, сделали его орудием своих ценностных установок, императивом которых являлось не национальное единство, а религиозное, которое преподносилось как единственно возможное во всех аспектах социокультурной и политической самоидентификации. Религия, согласно Маудуди, становилась идеологией политической борьбы. Маудуди отстаивал концепцию «третьего пути», отвергая в качестве моделей общественно-экономического развития, как капитализм, так и социализм. Он теоретически обосновал культурный разрыв как с мусульманскими националистами, так и с миром фундаменталистов. В конце 60-х годов ХХ века именно перекрёстное влияние С.Кутба и М.Маудуди подготовило в суннитском мире исламистское движение. В шиитском - эта заслуга принадлежит Хомейни.

Дискуссия о путях развития и историческом выборе исламского мира между национальной или религиозной идеей создания общности, зародившаяся в ХIХ веке остаётся актуальной и поныне. 2-я половина ХХ в. сформировала демонстрационный эффект прихода к власти представителей политических движений ислама, как мирным, так и силовым путём. На фоне рутинизации авторитетов национализма и сформировавшегося в обществе неприятия крайних фундаментальных проявлений ислама рождаются в последнее десятилетие ХХ века- начале ХХI века своеобразные симбиозные течения политического ислама с новой идеологией, пытающиеся синтезировать доктрину национализма с концепцией исламской демократии. Результатом синтеза и взаимовлияния секулярных и конфессиональных концепций в исламском мире стало формирование в конце ХХ века - начале ХХI века идеологических течений исламонационалистов и националисламистов.

в) Опыт типологизации и классификации феномена политического лидерства на Востоке (исламский мир). Сведение содержания политического процесса в исламском мире к базовым величинам, как то архаичное сознание социума, деспотизм власти, харизматическое лидерство, нефтедоллары было бы некорректным. Логика процесса значительно многомернее. Анализ факторов, оказывающих влияние на развитие политического процесса: этноконфессиональных, социально-экономических, географо-демографических, военно-стратегических, приводит к выводу о том, что лишь их совокупность воздействует на характер политического процесса. Ни один из этих факторов не доминирует над другими и не выступает приоритетным.

Предпринимая попытку типологизации политического лидерства в исламском мире, автор базируется на локально-региональном характере лидерства, типе легитимизации власти и типе режима по его природе и форме правления.

1. Локально-доктринальное лидерство (ограниченное рамками конкретного государства)

2. Регионально-доктринальное лидерство (носящее наднациональный характер объединения в соответствие с конфессиональной, этнической или социально-политической доктриной: панарабизм, панисламизм и т.п.)

Локальное лидерство, являющееся предметом данного исследования, подразделяется по типу легитимизации:

- Авторитарный национализм (Госнационализм);

- Исламизм и религиозный фундаментализм.

И по типу режима:

- Модернизирующиеся монархии,

- Революционные и умеренные республики,

- Теократии.

Важнейшей задачей государственности на Востоке в связи с модернизацией и становлением капитализма становится преодоление остатков патриархально-феодальных структур. Для осуществления этих целей необходимым условием является законодательное и военное вмешательство государства во все сферы социально-экономического бытия. Авторитарный этатизм постоянно искал основу легитимности своего существования. Новая государственность должна была доказать свою способность эффективно управлять процессами в обществе и экономике. Распространенным видом государственности на Востоке во многих странах после достижения независимости становится синтезированный вид государства, включающий традиционные формы государственности и новый вектор капиталистической направленности развития. Такой вид государственности был определён К.Марксом как бонапартизм. Исходя из природы бонапартизма вполне правомерна применимость этого европейского феномена для процессов на Востоке, разумеется, с учетом специфики политических систем и менталитета социума.

Вторая глава диссертации «Индонезийская модель (национализм+ислам). Феномен Сукарно» состоит из четырёх параграфов и посвящена изучению модели авторитарно-патриархального политического лидерства, опирающегося на светский национализм сакрального характера в условиях периферийной исламизации. Анализируется политическая культура Индонезии, сформировавшаяся на базе представлений о власти, сложившихся в средние века, рассматривается специфика исламизации архипелага. Даётся анализ идеологии мусульманского и светского национализма как модераторов консолидации индонезийцев в борьбе за независимость. Фокусирование внимания на эти вопросы обусловлено тем, что они явились факторами, повлиявшими на формирование модели политического лидерства А.Сукарно. Анализируются основные этапы формирования и постулаты концепции «третьего пути» в Индонезии в 30-е - 60-е ХХ в. Даётся характеристика индонезийского варианта необонапартизма. Рассматриваются основные этапы эволюции индонезийской политической модели от режима контролируемой демократии Сукарно до необонапартистского «нового порядка» Сухарто.

В первом параграфе второй главы «Политическая культура Индонезии. Мусульманский и светский национализм как основы легитимизации политического лидерства до 1945 г.» даётся характеристика яванской концепции власти, анализируется особенность периферийного ислама, освещается картина борьбы за влияние на население Индонезии идеологий светского и исламского национализма до обретения независимости. Сложность процесса нациестроительства в Индонезии обусловливалась спецификой Архипелага, заключавшейся в этнолингвистической мозаичности и в рассредоточении населения, занимавшего значительные и обособленные территории. Специфика общеиндонезийского менталитета была определена яванскими представлениями, как этноса, не подвергшегося размыванию и являющегося преобладающим. Поэтому сформировавшиеся у яванцев представления о власти и стали основой политической культуры Индонезии и после достижения независимости в 1945 году, в период политических режимов Сукарно и Сухарто.

Яванская концепция власти носит созерцательный характер. В основе власти лежит не действие, а специфический статус её обладателя, концентрация властной энергии. Для яванской традиции характерна сакрализация власти и обожествление лидера, являвшегося проводником космической энергии на Земле. Неудачи правителя интерпретировались массовым сознанием как исчезновение, растрата мистической силы.

Истоки массовой политической культуры яванцев зиждятся на их основном занятии - поливном рисоводстве, организованном на коллективных началах. Это заложило основы менталитета яванцев - принципа согласия и культа бюрократии. Капитализм, предпринимательская деятельность рассматривались ими через призму колониального прошлого. Менталитет яванцев приравнивал понятия «капитализм» и «колониализм». Оба явления были одинаково чуждыми, поскольку капиталистические отношения ассоциировались с периодом голландского господства.

Периферийная исламизация Архипелага также является одним из определяющих факторов, оказавших влияние на формирование политической культуры Индонезии. Процесс исламизации Архипелага осуществлялся в ХIII - ХVI вв. и в ряде районов не завершён и поныне. Ислам проник в регион мирным, торгово-ассимилятивным путём. Этносы Архипелага различаются и по времени и по глубине проникновения исламских ценностных установок в массовое сознание и быт.

В борьбе с колониализмом ислам сыграл значительную роль, хотя его роль в политической культуре Индонезии весьма неоднозначна. Выступив в качестве объединяющего начала до обретения независимости, после 1945 года ислам в Индонезии не только не смог стать консолидирующей идеологией для формирования индонезийской нации, но и превратился в орудие раскола национального единства. Являясь знаменем национально-освободительного движения, символом борьбы против колониальной политики метрополии, ислам выступал в качестве фактора национальной интеграции. После достижения независимости продуктивный потенциал исламского национализма был исчерпан, и он стал символом оппозиции новому политическому режиму А.Сукарно.

Процесс национальной интеграции в Индонезии начался на рубеже ХIХ - ХХ вв. Личностью, заложившей фундаментальные основы светского национализма, стала Р.Картини. Для мировоззрения светских националистов были характерны эклектичные взгляды. Подчёркивая уважение к исламским традициям, они ратовали за синтез марксизма, восточной теософии, идеализма, противопоставляемого материалистическому Западу. Взгляды светских националистов были чужды и непонятны населению Архипелага, которые нуждались в направляющей силе, способной консолидировать их на базе традиционных и религиозных лозунгов. Такой организацией стал, созданный в 1912 году, Мусульманский союз.

Однако в 30-е годы ХХ в. с развитием национального самосознания и капиталистических отношений индонезийцы начинают дистанцироваться от идей исламского национализма и симпатизировать теории мархаэнизма Сукарно, предтечей которого было учение К.Деванторо об «индонезийской самобытности» и «конвергенции культур». Деванторо выступал за «конвергенцию культур» на базе синтеза «индонезийской самобытности» и современных научных достижений Запада. Приоритет отдавался индонезийской самобытности. Идеал устремлений Деванторо-гармоничное общество свободных личностей, в котором отсутствуют эксплуататоры и эксплуатируемые. Он отвергал классовую борьбу, как дезинтегрирующую социальный консенсус. В его общественно-политической модели всегда главенствовал принцип «демократии семьи», основой которой является подчинение младших старшим. Учение Деванторо оказало значительное влияние на формирование взглядов будущего лидера независимой Индонезии Сукарно.

Во втором параграфе второй главы «Авторитарно-патриархальное лидерство Сукарно. Мархаэнизм и Панча сила» прослеживается формирование идеологической основы лидерства Сукарно - мархаэнизма и Панча силы, а также влияние японской оккупации Индонезии в 1942-1945 г. на формирование политического лидерства Сукарно.

Впервые понятие «мархаэнизм» прозвучало в речи Сукарно на судебном процессе 1930 г. В основе концепции мархаэнизма лежала апелляция к великому историческому прошлому, наследником которого являлась Индонезия. Опора на легендарное прошлое и понятные ментальные установки облекали идеи Сукарно в доступные массовому традиционному сознанию образы.

Фундаментом мархаэнизма, стал принцип единства всех антиколониальных сил. Сукарно выступал против классовой борьбы до завоевания независимости, настаивая на том, что, учитывая индонезийскую специфику, главными являются не социальные, а национальные противоречия. В начале 30-х г. Сукарно изложил свою концепцию о «национализме мархаэнов» или о соционационализме, как основном орудии борьбы за независимость. В эти годы впервые из уст Сукарно звучит критика западной демократии, как не обеспечивающей истинные права и свободы для всех членов общества. Индонезийская модель социодемократии исправит, по мнению Сукарно, этот недостаток. Мархаэнизм и его поздняя модификация «индонезийский социализм» базировались на коллективистских, эгалитарных традициях. Политический гений Сукарно выразился в том, что он блестяще владея психологией масс, подчас манипулируя общественным мнением, сумел расставить акценты на тех элементах политической культуры индонезийцев, которые сделали возможным процесс нациестроительства после обретения независимости. Главным в учении мархаэнизма как модераторе национально-освободительного движения было акцентирование общеиндонезийских задач нациестроительства и борьбы за независимость при снятии религиозных и этнических противоречий. Концепцией Сукарно, в сущности, стала формула: «Сначала нация, потом религия».

Японская оккупация Индонезии с 1942 по 1945 годы оказала значительное влияние на политическую судьбу Сукарно, открыв очередной раунд борьбы между светскими националистами и исламистами. Японская оккупация глобально воздействовала на общественную жизнь Индонезии и сознание рядовых граждан, ознаменовав начало конца голландского колониализма, вновь повысив авторитет исламистов и консолидирующей роли ислама. Однако идеализация Японии населением Индонезии продолжалась недолго. Уже вскоре стало очевидным, что гнет старых колонизаторов сменился новым, в лице оккупационных властей, которые помимо экономического притеснения и эксплуатации природных ресурсов, опутали население системой доносов. Следует отметить коренное отличие многовековой голландской колониальной политики от политики японских оккупантов. Голландская колониальная администрация придерживалась весьма толерантной религиозной политики, была эластична в вопросах веры. Голландцы, создав единую сеть железных дорог, внедрив голландский язык в качестве средства общения разобщённых этносов Архипелага, вольно или невольно содействовали интеграции индонезийцев. Политика Нидерландов, разделяя, объединяла, создавала фундамент для формирования будущей индонезийской нации.

Политика японских оккупантов привела к рождению уникального для индонезийского менталитета явления. Она породила конфессиональную нетерпимость, нехарактерную для древнеиндонезийской культуры. Крайний шовинизм японцев, перенесённый на сознание этносов Архипелага, сформировал нетерпимое отношение к мнению оппонентов и жесткую конкурентную борьбу между политическими партиями и объединениями. Сукарно пошел на коллаборационизм с японской администрацией, понимая, что в результате он получает возможность почти легально консолидировать национальные силы и публично выступать перед массами.

1 июня 1945 года Сукарно огласил концепцию Панча сила (пять принципов; санскрит), ставшую программой борьбы за независимость Индонезии и формирования и построения индонезийского общества после достижения независимости. Сукарно апеллировал к исламу, учитывая приверженность к нему большинства населения страны. Он использовал мусульманскую риторику, обосновывая многие светские, националистические постулаты и принципы. Консолидирующим фактором лидерства Сукарно, стала борьба с внешним врагом. Эта была почва идеальная для реализации лидерских амбиций индонезийского президента. Он поэтапно реализовал их в ходе отражения англо-голландской интервенции в 1945-1949 гг., борьбы за включение в состав Индонезии Западного Ириана, войны против Малайзии. 16 августа 1950 г. было провозглашено создание унитарной республики Индонезии и утвержден временный проект Конституции. В условиях господства патриархального сознания сформировалась характерная черта политической культуры Индонезии того периода. Парламентская демократия воспринималась партиями постольку, поскольку она создавала им предпосылки к достижению намеченных целей. Во всех иных случаях демократические ценности объявлялись не соответствующими национальной самобытности. Социальные идеалы молодой республики не вписывались в рамки парламентской демократии, зато идеально укладывались в концепцию Панча сила и Конституцию 1945 г. Яванская политическая культура базировалась на компромиссе и уважении оппонента. Парламентская борьба фракций и партии входила с этим положением в глубокое противоречие, делала возможным публичную критику человека, акцентировав внимание на его недостатках. Все это вело к дискредитации в обществе системы представительной демократии.

К середине 50-х г. нарастающие противоречия и экономические проблемы окончательно подготовили общественное мнение к отказу от пути парламентской демократии. Индонезия подошла к смене курса парламентской демократии на демократию направляемую.

В третьем параграфе второй главы «Формирование концепции «третьего пути». Режим «направляемой демократии» как развитие теории о социодемократии» рассматриваются основные положения идеологии «третьего пути» в рамках индонезийской модели политического лидерства. К концу 50-х г. Сукарно завершил формирование доктрины «третьего пути», начатое в 30-е г. Анализируя действующие политические модели, Сукарно, апеллировал к самобытности, отвергая капитализм, который порождает колониализм и фашизм. Он отвергал, прежде всего, саму психологическую основу либерального капитализма - индивидуализм, ведущий к конкуренции и борьбе и поэтому неприемлемый для Индонезии. Концепция «третьего пути» Сукарно подразумевала построение социально-экономической модели традиционного, патриархально-эгалитарного общества, в основе которого лежали принципы общинной солидарности и взаимопомощи. Основным элементом социальной модели, по Сукарно, являлась семья как центр солидаризма, возглавляемая патриархом, главой семьи. Принцип семьи был перенесен Сукарно на всё индонезийское общество. Сам Сукарно становился отцом нации, принимающим решения за всех, во имя всех. Отсюда и тезис этого периода: «Главное в нашей демократии - это руководство!»

В рамках одновременного развития концепции «третьего пути», поиска индонезийской самобытной модели развития и дальнейшего движения по пути усиления авторитарного лидерства, Сукарно выдвинул в качестве основы для компромисса всех действующих политических сил доктрину НАСАКОМ, предполагающую сотрудничество трёх ведущих общественных течений - националистического (NASionalis), религиозного (Agama) и коммунистического (KOMunis). Рождение очередного акронима преподносилось как путь к решению проблем индонезийского общества на основе компромисса всех сил под всепримиряющим лидерством правителя. Индонезийский лидер сознательно пытался уйти от решения конкретных социально-экономических задач в сферу революционной фразеологии. Все права и ресурсы были сконцентрированы в руках Сукарно и узкой группы придворных бюрократов. Экономическую модель Индонезии при Сукарно можно назвать номенклатурным капитализмом. Личность индонезийского президента стала точкой концентра политической власти в стране. Индонезийская модель при Сукарно по своей природе была средним, промежуточным, буферным вариантом. Это не было теократическое государство, но оно не было и светским. Оно не развивалось по пути капитализма, но отвергало и коммунистические идеалы. По своей форме личность и режим Сукарно носили сакральный характер. Сам лидер выступал в роли Рату Адиля (мессии). Его выступления приобретали характер божественных откровений. Его лозунги и термины были предельно сакрализированы. Лидер находился над массой. Толпе он дарил иллюзию участия в политике, осуществляемой и проводимой только им самим.

Режим, созданный Сукарно, был по своей природе бонапартистской диктатурой. Но сам Сукарно не был диктатором. Период его правления не отмечен террором, политическими репрессиями. Даже отстранение его от власти свидетельствует о том, что, несмотря на свои ошибки и просчёты, единство нации Сукарно поставил выше режима личной власти.

Многие идеи и взгляды, высказанные индонезийским лидером, значительно опередили время. Он стал архитектором движения неприсоединения и мирного сосуществования государств с разными политическими системами. В 1955 году в Бандунге Сукарно предложил человечеству один из глобальных проектов ХХ века. Просматриваются видимые параллели между Бандунгским кодексом мирного сосуществования и Хельсинским актом 1975 года. В Белграде 1 сентября 1961 года Сукарно изложил своё новое видение международных отношений и глобальной расстановки сил. Он предложил концепцию НЕФО (англ. яз.) - «Новых нарождающихся сил». Он рассматривал мир не как поделенный на три лагеря -Восток, Запад и неприсоединившиеся страны, а на два - «старые установившиеся силы» (империализм) и «новые нарождающиеся силы» справедливости и свободы - страны Азии и Африки, социалистические страны и прогрессивные силы в капиталистических странах. Внешнеполитические реминисценции Сукарно свидетельствовали о продолжении следования по «третьему пути» развития.

Политический потенциал лидерства Сукарно являл собой причудливый синтез революционного романтизма, сакрального мессианства и прагматизма. Международные конфликты 1-ой половины 60-х годов, инициированные Сукарно, были средством перенесения акцента с внутренних проблем на внешние с целью сохранения им своего авторитарно-патриархального лидерства.

11 апреля 1965 года он выступил с речью «Опора на собственные силы». В ней он заявил об окончании национально-демократического этапа и о наступлении этапа социалистического. После чего отметил, что Индонезия стала «маяком авангарда» для стран «третьего мира». По существу он выступал против биполярного мира, призывая к многополюсности.

Атмосфера постоянной напряженности расшатывала политическую систему, авторитет лидера. Напряжение усиливалось и в связи с распространившимися слухами об обострении у Сукарно хронической болезни почек, способной в любой момент привести к смерти президента. В этой связи у армейской верхушки возникли опасения, что после смерти Сукарно им будет сложно претендовать на лидерство в политической системе Индонезии, состязаясь с КПИ, поскольку генералитет погряз в коррупции. В апреле 1965 года на семинаре командования сухопутных войск была официально провозглашена концепция «двойной функции армии», которая теперь должна была действовать не только в военной, но и в идеологической, экономической, культурной и религиозной сферах.

В четвёртом параграфе второй главы «Необонапартистский режим Сухарто. Национализм развития» освещается развитие индонезийской модели после захвата власти военными во главе с генералом Сухарто. В 1965 - 1967 г. патриархально-авторитарное лидерство Сукарно сменяется военно-бюрократическим режимом бонапартистского характера. В условиях развития индонезийской политической модели необонапартизм получил наименование режима «нового порядка». Сухарто стал активным инициатором экономического развития и формирования модели процветания Индонезии. В связи с чем и был титулован народом в качестве «отца народа и развития», в отличие от Сукарно - романтика, апологета революционной фразеологии, «великого вождя революции». Сухартовский подход к развитию индонезийского общества изначально был основан на исключительно сбалансированном прагматизме. Базовым принципом его доктрины стала убедительная сила стабильности, противопоставленная сукарновскому видению экономики сквозь призму идеологических нагромождений и магических акронимов.

Сухарто провозгласил своего рода иджтихад концепции Панча сила. Он призвал «восстановить чистоту» Панча сила. После очищения принципов Панча сила от позднейших идеологических наслоений Сухарто перешёл к политике культа философии Панча сила. Идеологическим декором были объявлены концепция индонезийского социализма и идеологические акронимы. Выбор Панча сила как идеологии «нового порядка» практически носил безальтернативный характер. Интерпретация принципов Панча сила при Сухарто абсолютизировала принцип национального единства, окончательно исторгая демократию, как принцип западного парламентаризма. В основе индонезийской модели - дух семейной сплочённости, опора на традиции, взаимопомощь. Несмотря на попытки «нового порядка» отречься от наследия «старого», в целом он стал продолжением традиций сукарновского режима, новым этапом в эволюции индонезийской политической модели. Режим «нового порядка» стал правопреемником политического наследия Сукарно по линии укрепления вертикали исполнительной власти, по подрыву влияния политических партий. Усиление авторитарных тенденций не входило в противоречие с яванской концепцией власти, с патернализмом, присущим традиционным обществам, с военной традицией, почитающей единоначалие незаменимым принципом. Тенденция к развитию однопартийной системы стартовала сразу же после прихода Сухарто к власти, с запрета деятельности КПИ. К началу 70-х годов это направление носило определяющий характер политической системы Индонезии. Принципы Панча сила в период режима Сухарто стали точкой концентрации властной энергии авторитарного лидерства. Через сакрализацию Панча сила началась сакрализация режима. Во второй половине 70-х годов режим «нового порядка» оживил героический образ вождя революции Сукарно. В 50-е - 80-е годы ХХ века в Индонезии сложилась во многом уникальная, но вполне объясняемая с точки зрения яванских представлений о власти, ситуация. По сути, власть в стране на протяжении длительного периода принадлежала не конкретному лицу, лидеру, а идеологии Панча сила, персонифицировавшей в своих принципах представление о концентрации власти. Президенты, правители выступали в роли контрагентов идеологии, гарантирующей стабильность и порядок. Незыблемым должна была быть Панча сила, и по большому счёту, не столь было важно Сукарно или Сухарто будут выступать в роли её проводников.