Проблема национальной интеграции в условиях возрастающего этнокультурного многообразия (на примере Канады)

В этот период в стране была предпринята попытка соединить либерально-универсалистские принципы с идеологией мультикультурализма. С одной стороны, за меньшинствами признается право воспроизводить культурные нормы страны происхождения (или некие гибридные нормы, которые могут сформироваться в условиях проживания в иммиграционной стране). С другой стороны, концепция индивидуальных прав однозначно занимают господствующее положение в правовой культуре Канады.

Хартия оказала структурное влияние на канадскую политическую культуру и на политические институты. Она усилила полномочия судебных инстанций по сравнению с другими институтами. Дискурсивные и институциональные последствия принятия Хартии также отразились на характере канадского мультикультурализма. Она стала важнейшим инструментом национальной интеграции и фактором изменения публичного пространства в Канаде, оказав влияние на процессы политической мобилизации и ведения публичных дебатов. Организации гражданского общества стали активнее участвовать в политической жизни страны, легитимируя свои претензии ссылками на соответствующие положения Хартии. Smith M. The Impact of the Charter: Untangling the Effects of Institutional Change// Democracy, Rule of Law and Human Rights, International Journal of Canadian Studies, 2007, 36, p. 17-41.

Мультикультурализм в Канаде работает как интерпретативный принцип организации политического сообщества. Это означает наличие правовых возможностей для выдвижения этнокультурными меньшинствами, в том числе и иммигрантского происхождения, культурных требований, а также признание изменений культурных идентичностей иммигрантов различного этнического происхождения и формирование ими групп для отстаивания своих требований через судебные инстанции. В основу интерпретации мультикультурализма в Канаде положена процедура. При этом у лиц, относимых к меньшинствам, сохраняется право на добровольное самопричисление к данной категории. Таким образом, в Канаде предпринята попытка реализовать мультикультурализм в либерально-процедурной перспективе.

Интерпретативный характер канадского мультикультурализма означает, что эта политика не является статичной, не предполагает единого и заданного подхода, но заключает в себе возможности непрерывного публичного обсуждения и признания вклада многих этнокультурных групп в историю, а также в настоящее и будущее страны. Иначе говоря, мультикультурализм как модель национальной интеграции в таком молодом иммиграционном государстве как Канада означает постоянную трансформацию принципов признания и включения в публичное пространство. Изменение принципов признания связано с формированием новых меньшинств в условиях возрастающего этнокультурного многообразия. В 1960-х гг. канадские украинцы выдвинули специфические требования и добились официального признания значимости своего культурного вклада в развитие общей канадской культуры. Требования канадских украинцев не только не вызвали кризиса политики национальной интеграции в Канаде, но способствовали ее усовершенствованию, а именно - переходу от бикультурализма к мультикультурализму в рамках билингвизма.

Специфика национальной интеграции в Канаде заключается также в том, что создание канадской федерации, асимметричной по своему характеру, не предполагало однородного правового пространства в пределах единого национального сообщества. Наличие отдельной правовой системы в Квебеке создало ситуацию правового плюрализма в рамках единой политии. В свою очередь, Хартия как основной инструмент национальной интеграции в рамках политики мультикультурализма допускает культурную множественность. В частности, в правовой сфере культурная множественность проявлялась в практике негосударственного судопроизводства, допускающего применение любых, не противоречащих Конституции страны, норм, в том числе и религиозных. Тем не менее, правовой плюрализм в Канаде существовал в рамках либеральной политической культуры, когда этнокультурные меньшинства все-таки не претендовали на применение религиозных норм в публичной сфере. Если религиозные нормы и применялись ( а именно, при решении внутрисемейных проблем), то эта практика оставалась внутри приватной сферы С образованием достаточно многочисленной группы иммигрантов-мусульман применение религиозных норм в негосударственном судопроизводстве стала использоваться брокерами от культуры для коллективной мобилизации, т.е. в политических целях.

В третьем параграфе «Видимые меньшинства» и успешный опыт интеграции выходцев из стран Азии», автор обращается к вопросу к включении в канадское общество выходцев из Китая и Юго-Восточной Азии. Присутствие в публичном пространстве Канады этно-стилевой атрибутики, резко отличающейся от стилевых характеристик «большинства», стали причиной формирования в канадском обществе представлений о «видимых» меньшинствах (visible minorities). Категория «видимое меньшинство» прочно вошла в политических лексикон и политическую практику канадского мультикультурализма. Опыт интеграции выходцев из Индостана можно назвать очень успешным. Во-первых, их опыт иммиграции длителен, многие из них являются канадскими гражданами во втором и третьем поколениях. Во-вторых, они не проявляют религиозную идентичность в публичном пространстве. Их культурные требования ограничиваются признанием этно-стилевых отличий в некоторых сферах общественной жизни. В-третьих, эта категория населения активно подвергается процессам культурной гибридизации.

Вторым по численности и наиболее быстро увеличивающимся «видимым меньшинством» в Канаде являются китайцы. Они составляют 3.9% от общей численности населения. www12.statcan.ca/census-recensement/2006. Если в 1996 г. китайцы составляли 6% от общей численности иммигрантов, то в 2004 г. - уже 15%. В Ванкувере выходцы из Китая составляют 17% населения. “В результате китайский язык в 1996 г. стал третьим по числу используемых в повседневной жизни языков Канады”. Черкасов А. И. Некоторые характеристики этнокультурной мозаики Канады // Этнокультурная мозаика Канады и проблемы канадской идентичности. М. 2003, стр. 23-24. Несмотря на некоторые сегрегационистские тенденции, можно утверждать об успешном опыте интеграции выходцев из Китая в канадское общество. Во-первых, для канадских китайцев, пусть и в меньшей степени, также характерны процессы культурной гибридизации. Публичные проявления китайской этнической идентичности, например, в рамках языковых школ, являются в действительности выражением их прав как канадских граждан. Во-вторых, об успешности интеграции китайцев в канадское общество свидетельствует то обстоятельство, что с середины 1980-х гг. большинство китайцев в Канаде уже не проживает в китайских кварталах. Tan J., Roy P. The Chinese in Canada. Canada's Ethnic Groups. Canadian Historical Association. Ottawa, 1985, стр. 18. В-третьих, далеко не все китайцы в Канаде используют неформальные связи для социально-экономической интеграции. Подавляющее большинство использует преимущества независимой иммиграции и въезжают в Канаду в качестве квалифицированных работников или предпринимателей. В-четвертых, проблемы, с которыми сталкиваются китайцы в Канаде, типичны и для выходцев из других стран и регионов. Основные проблемы заключаются в межпоколенческих конфликтах между иммигрантами первого и второго поколений, а также между менее образованными и более образованными. См. Tan J., Roy P. The Chinese in Canada. Canada's Ethnic Groups. Canadian Historical Association. Ottawa, 1985.

В третьей главе «Кризис канадского мультикультурализма на примере дебатов в провинции Онтарио вокруг культурно-политических требований иммигрантов-мусульман» исследуется современный кризис мультикультурализма в Канаде в связи с появлением категории иммигрантов из мусульманских стран, часть из которых проявляет в публичной сфере ярко выраженную религиозную лояльность. Кризис мультикультурализма в Канаде можно также назвать и конституционным кризисом, т.к. в Конституции страны заложен принцип мультикультурализма, определяющий возможности признания и расширения культурных прав иммигрантов.

В первом параграфе «Публичные дебаты в провинции Онтарио по поводу введения ограниченных норм шариата в практику арбитражных судов по разрешению семейных споров» описываются политические стратегии и идеологические позиции трех групп интересов в ситуации общественно-политического кризиса, вызванного публичными дискуссиями о возможности применения некоторых норм исламского права в Онтарио. Основными агентами политического действия, участвовавшие в дебатах, стали три группы. Это, во-первых, консервативно настроенные мусульмане Канады, группирующиеся вокруг организации под названием «Исламский институт гражданской справедливости». Во-вторых, это канадская бюрократия, представленная парламентской комиссией во главе с бывшим генеральным прокурором Онтарио и отстаивающая сбалансированный подход к проблемам социальной интеграции в условиях возрастающего этнокультурного многообразия. В-третьих, феминистская коалиция, сформированная «Женским исламским советом Канады» и ставшая на позиции воинственного либерализма.

После того, как лидер Исламского института гражданской справедливости выступил с заявлением о необходимости ввести нормы шариата для всех канадских мусульман, возникли протесты. Против намерений консервативных мусульманских деятелей выступили в том числе и потенциальные адресаты исламского права в Канаде. Деятельность Исламского института гражданской справедливости представляет собой классический пример деятельности брокеров от культуры, стремящихся заработать политический капитал на манипулировании такой категорией как «права меньшинств». Брокеры от культуры используют представления о формировании иммигрантами культурных целостностей для политической мобилизации в рамках реакционного мультикультурализма.

Правительство Онтарио заняло позицию, которую можно обозначить как «критический мультикультурализм». Критический мультикультурализм предполагает демократически-инклюзивные принципы социальной интеграции и инкорпорирование в публичное пространство новых культурных норм, не противоречащих Конституции страны, в том числе и некоторых исламских традиционных практик.

Что касается третьего участника данной общественной дискуссии, то основным адресатом выступлений «Женского исламского совета Канады» стали женщины, многие из которых являются политическими диссидентами из Ирана и беженцами из Афганистана. Эта группа мусульман категорически противится любым попыткам адаптации исламских норм в условиям иммигрантского существования и становится на позиции воинствующего либерализма. Активистки феминистской коалиции встали на позиции воинствующего либерализма. Апеллируя к идеологии прав человека и, в частности, настаивая на приоритете индивидуальных прав над групповыми, они дискредитировали исламские практики как таковые. Последние стали выглядеть как нечто абсолютно несовместимое с нормами либерально-демократического общежития. В результате в 2006 г. практика религиозного арбитража, использовавшаяся при разрешении семейных споров, была отменена для всех без исключения конфессиональных сообществ. Отмена практики религиозного арбитража рассматривается автором диссертации в качестве признака кризиса мультикультурализма в Канаде.

Во втором параграфе «Современный кризис мультикультурализма в Канаде» автор показывает, что характер культурных требований, которые выдвигают мусульмане, оказывает непосредственное влияние на публичную культуру принимающего общества.

Тенденция иммигрантов-мусульман к объединению и выдвижению коллективных требований имеет своей основной причиной не столько культурную общность, сколько проблемы социального и политического включения в публичное пространство принимающего общества. Иначе говоря, причина коллективной мобилизации мусульман на Западе носит не столько культурный, сколько политический характер. Идентификацию иммигрантов-мусульман с символами страны происхождения следует понимать как политический протест в той атмосфере культурного подозрения, в которой они оказались после 11 сентября 2001 г. Всякий раз, когда мусульмане выдвигают требование признания социальной ценности своих культурных практик, принимающее общество реагирует на это тем, что воспроизводит стереотипизированные (негативные) представления об исламе.

Расширение культурных прав мусульман в странах Запада может изменить культурно-политический ландшафт в принимающих обществах. В отличие от западной политической традиции, для которой характерно разделение светского и религиозного измерения публичного пространства, в исламских традициях публичная жизнь основывается на религиозных нормах. Выдвигая требование расширения своего присутствия в публичном пространстве принимающей страны, мусульмане пытаются внедрить в общественную жизнь религиозные нормы, что нарушает принципы функционирования публичной культуры в странах либеральной демократии.

Признание исламских культурных смыслов ставит под вопрос либеральный принцип свободы совести. Соблюдение баланса между обеспечением личных свобод и свободы совести (свободы вероисповедания) возможно только в том случае, если религия остается в пределах приватной сферы. Настоящий кризис мультикультурализма в Канаде (конституционный кризис) вызван тем, что реализация принципа мультикультурализма новыми сообществами иммигрантов-мусульман могла бы привести к инкорпорированию в публичное пространство принимающей страны религиозных норм, которые в либеральной политической культуре относятся к приватной сфере.

Кроме того, в данном параграфе автор обращается к гендерному измерению проблемы. Значительная часть трудностей на пути интеграции выходцев из стран исламского мира в западные общества связана со специфическим культурно-символическим статусом женщин в исламе. Поскольку мужская часть сообществ иммигрантов-мусульман на Западе пытается воспроизводить данный статус, это влечет за собой целый ряд напряжений и конфликтов - как между иммигрантскими сообществами и принимающим обществом, таки и внутри иммигрантских сообществ.

В заключении приводятся основные выводы по итогам проведенного исследования.

Список опубликованных работ

1. Зайка К. В. Диаспорические и иммигрантские сообщества // Мировая экономика и международные отношения. - 2009. - №10.

2. Зайка К. В. Исламский дресс-код как фокус проблем интеграции иммигрантов-мусульман во Франции // Сборник статей молодых учёных и аспирантов кафедры мировой политики. - М.: Государственный университет Высшая школа экономики. - 2006. Выпуск № 1.

Размещено на Allbest.ur