Новый этап в отношениях между США и исламскими государствами

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Новый этап в отношениях между США и исламскими государствами

Введение

внешнеполитический мироустройство американский исламский

Актуальность темы выпускной квалификационной работы. Трагические события в США 11 сентября 2001 г. и начавшаяся в 2003 г. война в Ираке с особой остротой поставили вопрос о роли США в формировании новой системы мировой политики. Вместе с тем, американские теоретики с полным основанием полагают, что, «несмотря на все риторические ухищрения, широкое определение американской политики в отношении внешнего мира остается тем же, что и в прежние десятилетия». Никогда США не согласятся с положением primus inter pares в многополярном мире. «Нравится вам это или нет, - констатирует Д. Каллео, - США будут продолжать играть роль гегемона в Европе и в Азии». Представляющий Брукингский институт М. О» Хэнлон полагает, что «мир слишком опасен, чтобы отстраняться от него, глобальное присутствие нельзя заменить ничем».

Самым определенным высказыванием в отношении внешнеполитической стратегии США, являются слова экс-президента США Дж. Буша: «Соединенные Штаты считают своим жизненно важным интересом предотвращение доминирования на территории Евразии любой враждебной державы или группы держав». В этом смысле, особую актуальность в политике США в Евразии представляет исламский мир. Основной целью «исламского» фронта внешней политики Соединенных Штатов будет консолидация Запада в недопущении консолидации исламского мира, которая в какой то мере отождествляется Ираном.

США постоянно обвиняли Иран в поддержке международного терроризма - путем вливания денег, снабжения оружием и обучения боевиков. В 2002 г. президент Джордж Буш включил Иран в «ось зла», наряду с Ираком и Северной Кореей. К. Тиммерман, автор книги «Отсчет до кризиса», уверен, что Иран является наиболее сильным в военном плане и наиболее безжалостным врагом США, который был вовлечен практически во все террористические атаки на США, начиная с 1979 г.

В этой связи, Президент Республики Узбекистан И.А. Каримов еще в 1993 г., выступая с высокой трибуны Генеральной Ассамблеи ООН на ее 48-й сессии, одним из первых призвал мировое сообщество объединиться в борьбе с международным терроризмом, особо сконцентрировав внимание мирового сообщества на необходимости оперативного реагирования и решения проблемы Центральноазиатского региона, предложил практические меры по предотвращению этой угрозы безопасности.

Глава Узбекистана дал более подробный анализ истокам и причинам зарождения терроризма в своей книге «Узбекистан на пороге XXI века: угрозы безопасности и гарантия прогресса». В частности, останавливаясь на региональных конфликтах И.А. Каримов отмечал, что распространение терроризма создает реальные внешние угрозы не только национальной безопасности, но и препятствует укреплению стабильности в Центральной Азии и на глобальном уровне. Именно в нем больше всего заложен реальный разрушительный потенциал, способный привести к катастрофическим последствиям мирового масштаба, ибо у терроризма нет границ и национальной принадлежности.

Сегодня, особенно в связи с трагическими событиями 11 сентября 2001 г. в США, с сожалением приходиться констатировать тот факт, что тогда призыв Узбекистана, испытавшего на себе ужас этого явления, не был вовремя услышан. Это произошло позже. В частности, по инициативе И.А. Каримова в рамках СНГ и ШОС были созданы антитеррористические центры.

Вот уже семь лет продолжается эскалация военно-политического кризиса в Ираке, ставшая результатом вторжения США в эту страну. Наряду с действиями сил иракского сопротивления против американских войск в Ираке, все более интенсивным становится обострение военно-политической борьбы за власть в этой стране между различными группами иракского общества, которое угрожает дестабилизации ситуации на всем Ближнем и Среднем Востоке. Принцип «От региональной безопасности к безопасности глобальной» выдвинутый Исламом Абдуганиевичем Каримов исходит из позиций первичности обеспечения региональной безопасности. В этой связи, справедливы слова Президента И.А. Каримова о том, что «не обеспечив региональной безопасности, нельзя достигнуть глобального общения».

Американо-иракское политическое, а теперь уже и военно-политическое противоборство представляет собой не что иное, как столкновение процессов глобализации по-американски и регионального изоляционизма Ирака в свете политической недееспособности ведущих международных институтов - ООН, ЛАГ и ОИК - регулировать эти процессы. Все это обуславливает необходимость изучения, и переосмысления внешнеполитических стратегий США начала XXI в. в отношении исламских государств с позиций новых геополитических реалий.

Актуальность темы связана с глобальным международным масштабом объекта исследования. В настоящий момент «США оказывают большее влияние на международную политику, чем какая-либо другая держава в истории».

Существенным научно-теоретическим основанием, обеспечивающим актуальность темы исследования безусловно является то, что сделана попытка рассмотреть формирование «Новой Большой стратегии» США в отношении исламских государств.

Степень изученности темы выпускной квалификационной работы. Вопросы взаимоотношений Сша и исламских государств довольно подробно изучены в политологической литературе. Однако с приходом к власти администрации Б. Обамы стратегия США в отношении исламских стран изменилась, что требует соответствующего научного анализа.

Американские исследователи (Н. Чоумски, С.Дж. Стедман, Р. Фридман, М. Гудзон) в своих работах предпринимали попытки определить цели и задачи политики Соединенных Штатов. Так, научный сотрудник Центра африканских исследований и сравнительной политики при университете Передовых международных исследований им. Дж. Хопкинса С.Дж. Стедман в своей статье «Новые интервенционисты» представил развернутый анализ укрепления позиций американских «интервенционистов» в правящих кругах Соединенных Штатов после окончания холодной войны.

Ряд американских историков и политологов акцентировали свое внимание на внутриполитической борьбе между законодательной и исполнительной ветвями власти Соединенных Штатов по вопросу иракской политики Вашингтона в 1997-1998 и 2001-2002 гг. Так, доктор политических наук Еврейского университета в Балтиморе Р. Фридман небезосновательно утверждал, что американским военным ударам по Ираку в конце декабря 1997 г. воспрепятствовал комплекс внутри- и внешнеполитических факторов. Научный сотрудник американского Ближневосточного исследовательского и информационного проекта К. Тоинсинг, редактор американского журнала «Лэфт Тёрн Мэгазин» Б. аль-Амин и заместитель директора Центра исследования проблем национальной безопасности Совета по внешним сношениям США К. Поллак предприняли попытку выявить основные расхождения между сторонниками «умеренной» и «жесткой» линий в политике Вашингтона в отношении Ирака в 2001-2002 гг. в Белом доме. К. Тоинсинг, Б. аль-Амин и К. Поллак справедливо утверждали, что суть дебатов внутри администрации Дж. Буша вокруг «иракского вопроса» заключалась не в том, чтобы свергать или не свергать правительство С. Хусейна, а в вопросе, какими средствами это лучше сделать.

Не вызывает сомнений утверждение главного редактора американского журнала «Нью-Репаблик» Дж. Джудиса относительно того, что после терактов 11 сентября 2001 г. в США приверженцы умеренных действий Вашингтона в отношении Ирака в основном не стремились подвергать жесткой критике внешнюю политику администрации Дж. Буша.

Представители американской историографии разошлись во мнениях относительно эффективности деятельности Специальной Комиссии ООН по Ираку и влиянии международных экономических санкций, введенных против Багдада, на социально-экономическую ситуацию в Иракской Республике. Профессор Центра стратегических и международных исследований США А. X. Кордесман, председатель Четвертого форума свободы в Институте Международных исследований мира им. Дж. Крока при Нотр-Дамском университете Соединенных Штатов Д. Кортрайт и другие американские ученые признавали высокий уровень эффективности работы международных военных инспекторов в Ираке и констатировали падение жизненного уровня иракцев в результате введённого против страны экономического эмбарго.

С совершенно противоположными оценками последствий введения по инициативе США экономических санкций ООН против Ирака выступили политический аналитик организации «РЭНД Корпорэйшн» Д. Баймен, научный сотрудник Вашингтонского института ближневосточной политики М. Рубин и другие представители американской интеллектуальной элиты. Неверными, как нам представляются, были утверждения М. Рубина и К. Поллака о том, что ответственность за социально-экономическую катастрофу Ирака должна быть возложена на иракского президента С. Хусейна, который якобы использовал материальные бедствия иракцев, чтобы добиться поддержки мирового сообщества в борьбе за отмену экономического эмбарго, введённого против Ирака. В действительности гуманитарная катастрофа, возникшая в Ираке, была результатом именно введения торгово-экономических санкций ООН против Багдада (и, в особенности она была вызвана нехваткой транспортных средств в Ираке для доставки гуманитарной помощи в населённые пункты этой страны).

Дискуссионной проблемой в американской историографии был и вопрос о внешнеполитических намерениях иракского президента С. Хусейна. Профессор Рочестерского университета Дж. Мюллер и военный эксперт Отдела фавнительного военного анализа в Центре военно-воздушных исследований при военно-воздушной базе Максвелл (штат Алабама) К. Мюллер обоснованно опровергали обвинения американской политической элиты в адрес иракского правительства о якобы агрессивных внешнеполитических целях Багдада, утверждая, что «главным внешнеполитическим приоритетом президента Ирака С. Хусейна являлось его собственное выживание, а не политическое самоубийство». Не аргументированными нам представляются утверждения американского исследователя К. Поллака о том, что внешнеполитические действия иракского президента С. Хусейна были иррациональны, и что их нельзя было предсказать.

Объектом исследования американо-британской историографии стали и военные операции США против Ирака. В частности, заместитель директора Центра международных исследований при Кембриджском университете М. Веллер сделал предметом своего анализа военную операцию Вашингтона против Иракской Республики под названием «Лиса в пустьне», проведенную в 1998 г. Кроме анализа непосредственно этой военной акции Соединенных Штатов против Ирака британский исследователь М. Веллер уделил внимание изучению реакции мирового сообщества на военные удары Вашингтона по этой стране в 1998 г.

Для понимания взаимосвязи между внешнеполитической стратегией Соединенных Штатов в 2003-2010 гг. в мире в целом, весьма важными были монографии и статьи российских исследователей С.М. Рогова, В.А. Кременюка, А.И. Уткина, Т.А. Шаклеиной, Д.П. Давыдова, В.И. Кривохижи, А.А. Омара.

Политологи стран СНГ пытались выявить основные цели американской военной операции «Шок и трепет» в отношении Ирака в 2003 г. Нельзя не согласиться с утверждением М.3. Ражбадинова об отсутствии связи между военной операцией США против Ирака и проблемой борьбы с международным терроризмом. М.3. Ражбадинов правомерно указывал на то, что нет доказательств причастности иракских властей к деятельности международных террористов. А.М. Васильев, В.И. Королёв и Ю.Н. Глушенко, объясняя причины вторжения Соединенных Штатов в Ирак 2003 г., указывали на нефтяной фактор.

Другие учёные - А.Ю. Олимпиев, В.М. Мазырин, В.Ф. Щенников, указывали на далеко идущие стратегические планы США в отношении установления контроля над Ираком.

Большой вклад в изучение ближневосточной политики США внесли труды отечественных ученых, в первую очередь проф. А.А. Хайдарова. Проф. С.М. Гафуров исследовал комплекс вопросов безопасности аравийского полуострова, затронув и ближневосточный вектор внешней политики США.

Среди трудов отечественных исследователей, несомненно, выделяется коллективная работа, посвященная внутренней и внешней политике зарубежных стран, где подробно исследованы внешнеполитические устремления как США, так и ряда исламских государств.

Вне сомнения, методологию отечественной политологической науки в сфере внешней политики США составляют труды профессора Г.И. Юлдашевой, в которых даны системный анализ внешней политики США и определены цели и стратегии США в средне- и долгосрочной перспективе.

Цель и задачи выпускной квалификационной работы. Целью выпускной квалификационной работы является на основе реального и объективного анализа раскрытие сущности современной стратегии США в отношении мусульманских государств на основе этапизации их взаимоотношений.

Исходя, из цели работы поставлены следующие задачи:

- раскрыть современные ориентиры и направления внешней политики США;

- определить современные концепции мироустройства Соединенных Штатов Америки;

- исследовать современное состояние взаимоотношений США и Ирана;

- в реальном времени исследовать генезис американской стратегии в отношении исламских государств;

- в объективном плане раскрыть американскую политику по Ираку;

- проанализировать обоснования США по применению силы в Ираке;

- выявить влияние исламского фактора во внешней политике США.

Объект и предмет выпускной квалификационной работы. Объектом выпускной квалификационной работы является внешняя политика Соединенных Штатов и мусульманских государств в начале XXI в. и их взаимовлияние.

Предметом исследования являются определение внешнеполитической стратегии США в отношении исламских стран в современный период, этапизация политических взаимоотношений США и исламских государств на основе страноведческо-проблемного подхода.

Методы исследования. Теоретические и методологические основы работы находятся в тесной связи с объектом и предметом выпускной квалификационной работы.

В основных подходах и выводах, мы опирались на традиции отечественной школы исследователей политических процессов. Теоретической базой работы послужил комплекс общенаучных и специальных методов познания, в частности, логический, сравнительно-политологический, исторический, системно-структурный и функциональный методы, метод анализа и синтеза.

Методология работы была определена идеями и положениями, сформулированными в произведениях Президента Республики Узбекистан И.А. Каримова.

Структура и объем выпускной квалификационной работы. Настоящая выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, состоящих из шести параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.

Общий объем работы - 57 страниц компьютерного текста.

1. Теоретические аспекты современных внешнеполитических стратегий США

1.1 Теоретические основы исследования современных внешнеполитических стратегий США

Специфика средств, потенциально или актуально находящихся в распоряжении правительства Соединенных Штатов Америки, вытекает из особенностей мировой политики и, прежде всего из того обстоятельств, что они применяются к общностям, на которые в большинстве своем не распространяется власть отдельного государства.

Средства - это пути, способы, методы и орудия достижения целей. Цели и средства - диалектически взаимосвязанные категории. Никакая, даже самая реальная цель не может быть достигнута без соответствующих средств. В свою очередь, средства должны соответствовать цели.

Разные специалисты называют многообразные типы средств, используемых администрацией США. Однако в конечном итоге это многообразие сводится к ограниченному количеству типов: в одном случае - это сила, убеждение и обмен, в другом - сила и переговоры, в третьем - убеждение, торг, угроза и насилие и т.д.

Каждое из названных понятий отражает относительно широкую совокупность путей, методов, способов и инструментов достижения цели, которые в реальной действительности мировой политики используются в самых различных сочетаниях, поэтому выделение их в «чистом виде» - не более чем абстракция, служащая задачам анализа. Как уже отмечалось, категории «цели» и «средства» являются соотносительными. Они соответствуют не различным событиям, поведениям и действиям акторов мировой политики, а их различному положению по отношению друг к другу. Определенное событие, поведение или действие является средством по отношению не к любой, а к определенной же цели; последняя, в свою очередь, может выступать средством по отношению к другой цели.

Установление соответствия между целями и средствами отражается категорией «стратегия». Специалисты в данной области отмечают, что характер и диалектику внешнеполитической стратегии США определяют: 1) существенное воздействие на кого-то или что-то; б) средства и способы далеко идущего воздействия; в) перспективно-динамичная ориентация цели.

В общем виде стратегия может быть определена как долговременная линия поведения, соединяющая науку и искусство в достижении перспективной цели.

В наши дни категория «стратегия» приобрела довольно широкий характер, возникли понятия экономической стратегии, политической стратегии, стратегии развития предпринимательства, стратегии банковского дела… вплоть до «стратегии продажи арбузов в больших городах». Однако во всех случаях стратегия понимается именно как наука и искусство соотнесения целей с имеющимися средствами.

Вопреки встречающемуся иногда мнению, было бы ошибкой считать, что вплоть до середины XX в. стратегия в теоретическом и практическом смысле была исключительной принадлежностью военного искусства и войн. Традиционные постоянные интересы государств - безопасность и процветание - могли достигаться лишь при благоприятном соотношении сил. Отсюда традиционными же средствами достижения целей были не только войны, но и «дипломатическо-стратегическая игра», направленная на достижение указанного соотношения.

Роль стратегии того или иного актора мировой политики в данном случае заключалась в том, чтобы дипломатическими средствами противостоять давлению более сильных акторов, а также компенсировать собственные геополитические или демографические недостатки. И все же, решающим средством акторов мировой политики вплоть до последнего времени оставалась военная сила. Поэтому и основным направлением дипломатической стратегии было формирование коалиций и союзов, призванных обеспечить перевес в силе над потенциальным и актуальным противником, а война, в полном соответствии с известной формулой К. Клаузевица, являлась продолжением политики иными средствами.

Анализ целей США является не только одним из важнейших условий понимания их особенностей, но и одной из наиболее трудных задач. Дело в том, что цель - категория во многом субъективная, и судить о ней можно лишь на основании действительных последствий тех действий, которые предпринимаются акторами мировой политики, причем и в этом случае степень достоверности такого суждения отнюдь не абсолютна и далеко не однозначна. Это тем более важно подчеркнуть, что результаты деятельности людей нередко сильно расходятся с их намерениями.

И, тем не менее, в социологической науке выработан такой подход к пониманию целей, который, не являясь абсолютной гарантией против субъективности, зарекомендовал себя как достаточно плодотворный. Речь идет о подходе с точки зрения поведения субъекта, то есть с точки зрения анализа последствий его поступков, а не его мыслей и декларируемых намерений. Так, если из нескольких возможных последствий какого-либо действия мы наблюдаем то, которое происходит, и имеем основание считать, что его бы не было без желания действующего субъекта, это означает, что указанное последствие и являлось его целью.

Основываясь на указанном подходе, большинство представителей науки о мировой политике определяют внешнеполитические цели США как предполагаемый (желаемый) результат действия, являющегося его причиной (побудительным мотивом). Это относится как к сторонникам политического реализма, так и к представителям других теоретических школ в науке о мировой политике.

Определенная методологическая близость отмечается также и в понимании значения категории «интерес» для анализа соотношения объективного и субъективного в структуре целей акторов мировой политики. Не случайно этой категории уделяется большое внимание в работах представителей самых различных течений в науке о мировой политике. Так, например, теоретические построения школы политического реализма конструируются основе категории «интерес, выраженный в терминах силы (power)». С точки зрения Г. Моргентау, национальный интерес содержит два основных элемента: центральный (постоянный) и второстепенный (изменчивый). В свою очередь, центральный интерес состоит из трех факторов: природы интереса, который должен быть защищен, политического окружения, в котором действует интерес, и рациональной необходимости, ограничивающей выбор целей и средств.

Р. Арон (и ряд его последователей) считал понятие национального интереса слишком многозначным и потому малооперациональным для анализа целей и средств международных отношений. Вместе с тем его положения о так называемых вечных целях любого государства по существу совпадают с традиционным пониманием национального интереса, присущим школе политического реализма.

В наши дни, в условиях возрастания глобальной взаимозависимости человечества, категории «интерес» принадлежит важная роль в понимании существа тех событий, явлений и процессов, которые происходят в сфере мировой политики. Вместе с тем следует иметь в виду и то, что эта ее роль не абсолютна.

Как отмечал Р. Арон, внешнеполитическая деятельность государства выражается в действиях его лидеров, которые располагают определенными степенями свободы в выборе целей. При этом большое значение играют идеология, амбиции, темперамент и т.п. качества лидеров. С другой стороны, само их положение обусловливает то, что они стремятся создать впечатление, будто в основе всех их действий лежит национальный интерес. Более того, некоторые исследователи считают, что хотя интерес объективен, но он, по сути, непознаваем. Поэтому для ученого, исходящего из объективного интереса в объяснении поведения людей и социальных общностей, опасность состоит в почти неизбежной возможности соскользнуть на путь произвольного «конструирования» интересов. Иначе говоря, существует риск заменить субъективность тех, кого изучает социолог, его собственной субъективностью.

Подобного мнения придерживается и известный французский специалист в области международных отношений и мировой политики Ж.-Б. Дюро-зель. «Было бы, конечно, хорошо, - пишет он, - если бы существовала возможность определить объективный национальный интерес. Тогда можно было бы довольно просто исследовать мировую политику путем сравнения между национальным интересом, предлагаемым лидерами, и объективным национальным интересом. Беда однако, состоит в том, что любое размышление об объективном национальном интересе является субъективным».

В конце концов, поскольку с такой точки зрения определить понятие национального интереса не представляется возможным, предлагают считать побудительным мотивом действий акторов мировой политики не интерес, а «национальную идентичность».

Действительно, без учета культурно-исторических традиций и национальных ценностей понимание внешней политики того или иного государства и мировой политики в целом было бы неполным, а потому и неверным. И все же, скорее всего, ближе к истине Г. Моргентау, который не противопоставляет национальную идентичность национальному интересу, а считает первую неотъемлемым элементом второго.

В самом деле, в основе всякого интереса лежат объективные потребности, нужды субъекта или социальной общности, обусловленные его экономической, социальной, политической и иной ситуацией. Процесс познания социальных потребностей и есть процесс формирования интересов людей. Интерес, таким образом, - категория объективно-субъективная. Причем, объективным в своей основе может быть не только истинный, но и ложно понятый интерес. Так, десятилетиями на Западе существовало мнение о советской военной угрозе, а, следовательно, о том, что наращивание вооружений служит коренным интересам демократических государств в защите от нападения со стороны тоталитарного режима.

Бывают также мнимые и субъективные национальные интересы. Примером первого могут служить такие обстоятельства, когда идея становится национальным мифом, овладевает умами людей, и доказать им эту мнимость чрезвычайно трудно. В сфере современной мировой политики примером субъективного «национального интереса» могут служить мотивы, которыми руководствовался Саддам Хусейн при вторжении Ирака в Кувейт в 1991 г.

Наряду с основными (коренными, постоянными) и неосновными (второстепенными, временными) интересами, интересами объективными и субъективными, подлинными и мнимыми, различают также интересы совпадающие и взаимоисключающие, пересекающиеся и непересекающиеся и т.д.

Можно отметить, что общественный интерес можно определить как осознанные потребности субъекта (социальной общности), вытекающие из фундаментальных условий его существования и деятельности. В то же время интерес - это отношение потребности к условиям ее реализации. Соответственно, национальный интерес есть осознание и отражение в деятельности его лидеров потребностей государства. Это относится и к многонациональным и этнически неднородным государствам: фактически под национальным интересом подразумевается национально-государственный интерес.

Традиционно понимаемый коренной национально-государственный интерес включает три основных элемента: военная безопасность; экономическое процветание и развитие; государственный суверенитет как основа контроля над определенной территорией и населением.

Однако в наши дни как эти элементы, так и содержание национального интереса в целом претерпевают существенные изменения под давлением новых фактов и обстоятельств. Бурное развитие производительных сил, средств массовой коммуникации и информации, новые достижения научно-технической революции, усиливающаяся интернационализация всех сторон общественной жизни, возникновение и обострение глобальных проблем, растущее стремление людей к демократии, личному достоинству и материальному благополучию - все это трансформирует интересы акторов мировой политики, ведет к переформулированию целей их взаимодействия.

Крах тоталитарных режимов и сопровождающееся трудностями, противоречиями, кризисами и конфликтами продвижение европейских постсоциалистических стран к рыночным отношениям и плюралистической демократии, распад СССР и его многочисленные последствия, окончание «холодной войны» между Востоком и Западом - все эти и многие другие процессы, происходящие в современном мире, ставят перед международным сообществом новые задачи, вносят коренные изменения в условия реализации интересов международных акторов. На глазах одного поколения людей мир как бы сужается, государства и регионы становятся все более проницаемыми для пересекающих их границы растущих потоков идей, капиталов, товаров, технологий и людей. Традиционные двух- и многосторонние связи между государствами дополняются новыми, действующими в самых разных областях - таких, как транспорт, экономика и финансы, информация и культура, наука и образование и т.д. На этой основе появляются новые международные организации и институты, которым государства делегируют часть своих полномочий, и которые имеют свои специфические цели и интересы, вытекающие из самой сущности их как субъектов международных отношений. Картина усложняется и по мере усиления мощи и увеличения числа транснациональных корпораций, которые стали значительными и неотъемлемыми участниками международных отношений со своими специфическими интересами и целями, связанными в первую очередь с собственными финансовыми прибылями и экономическим ростом, но их интересы касаются и стабильности (экономической, политической, военной) страны базирования, всеобщей безопасности и сотрудничества, других вопросов глобального характера.

В этих условиях национальный интерес не может быть обеспечен без создания таких условий существования государства, как внутренняя стабильность, экономическое благополучие, моральный тонус общества, безопасность (причем не только в ее военно-стратегическом аспекте, но и в более широком плане, включая экологическую обстановку), благоприятное внешнеполитическое окружение, престиж и авторитет на мировой арене. Следует иметь в виду, что обеспечение национального интереса достигается лишь при сбалансированности указанных условий, представляющих собою открытую систему взаимозависимых и взаимодополняющих элементов. Полное обеспечение каждого из них возможно лишь в идеале. В реальной же практике нередки случаи отсутствия и типичны случаи недостаточного развития того или другого из указанных элементов или условий, что компенсируется более интенсивным развитием других. В обеспечении подобного баланса и состоит существо и искусство международной политики. Важную роль играет при этом выбор соответствующих средств и выработка внешнеполитических стратегий.

Таким образом, можно отметить, что современная политическая наука выработала определенную категориальную основу внешнеполитических понятий - средства, цели, стратегии и интересы.

Средства - это пути, способы, методы и орудия достижения целей. Стратегия может быть определена как долговременная линия поведения, соединяющая науку и искусство в достижении перспективной цели. Цель это предполагаемый (желаемый) результат действия, являющегося его причиной (побудительным мотивом). Общественный интерес можно определить как осознанные потребности субъекта (социальной общности), вытекающие из фундаментальных условий его существования и деятельности. Национальный интерес есть осознание и отражение в деятельности его лидеров потребностей государства. Под национальным интересом подразумевается национально-государственный интерес.

1.2 Современная внешнеполитическая стратегия США в области безопасности и мироустройства

На сегодняшний день с приходом к власти администрации Б. Обама внешнеполитическая стратегия США изменилась в сторону вожможного допущения в вопросы установления нового миропорядка ряда держав - России, Китая, ЕС и других. Вместе с тем, в теоретическом плане рассматриваются различные концепции мироустройства и определение в нем места США как сверхдержавы.

Рассматривая модель трехполюсного мира, не будет преувеличением сказать, что, несмотря на различие взглядов американских стратегов из числа политиков и ученых, можно констатировать, что существует одна общая концепция глобального лидерства Соединенных Штатов. Ее цель - так сконструировать политику США, чтобы обеспечить укрепление позиции американского государства как мирового лидера, продвижение американских интересов при наиболее выгодных для страны условиях, предотвратить такой ход мирового развития, чтобы американскому лидирующему, преимущественному положению мог быть нанесен ущерб.

Однако если все-таки отказаться от упрощенного подхода к рассмотрению концепции мирового лидерства, то можно выделить три основные теоретические интерпретации американской глобальной стратегии на XXI столетие:

1) откровенная гегемония США (жесткая гегемония);

2) либерально-реалистическая концепция, в основе которой более сбалансированная оценка ситуации в мире и возможностей США, признание необходимости отказаться от мессианских идей, не препятствовать укреплению других центров силы и проводить политику «встраивания» Америки в «концерт» ведущих держав мира, как настоящих, так и будущих;

3) консервативно-либеральная концепция, которая составляла основу стратегии администрации Б. Клинтона; она заимствует идеи из первых двух подходов: в ее основе - гегемония, однако ее идейное оформление терминологически близко к теории разумного лидерства, заметно стремление завуалировать наличие компонента гегемонии («рыхлая» гегемония).

Тот факт, что Соединенные Штаты являются единственной сверхдержавой, принимается практически всеми участниками дискуссий о складывающейся системе международных отношений. Разногласия появляются с того момента, когда ученые начинают говорить о «правах» сверхдержавы - исключительных или ограниченных - на мирорегулирование. С различными вариациями дискуссии ведутся в основном между двумя группами стратегов.

Одни считают, что США имеют исключительные права и возможности для формирования нового миропорядка в зависимости от их видения будущего развития мирового сообщества, в соответствии с западными ценностями, на основе уже имеющихся международных политических, военных и экономических организаций, которые доказали свою эффективность и обеспечили Западу победу в холодной войне. В этом случае, по мнению сторонников указанного подхода в США и в других странах, остальные страны, должны не сопротивляться установлению нового нормативного порядка, а максимально преуспеть во встраивании в новую систему, чтобы не остаться «за бортом» и не проиграть от положения аутсайдера в мировой политике, так как впоследствии все равно придется играть по установленным правилам, только на менее выгодных условиях.

Другая группа ученых и политиков на Западе, не отрицая сверхдержавность Соединенных Штатов, не признает за ними бесспорного права на мирорегулирование, рассматривает современную ситуацию после окончания эпохи действия ялтинско-потсдамских договоренностей как переходную, в процессе которой формирование новой системы международных отношений будет испытывать влияние «главного полюса силы», но не будет определяться исключительно волей и давлением США и той стратегией, которая предлагается сверхдержавой и ее союзниками по эпохе холодной войны.

К числу указанных авторов принадлежит профессор Джорджтаунского университета Ч. Купчан, который неоднократно публиковал работы по проблеме будущего мироустройстра и роли США в создании евроатлантической системы безопасности на базе НАТО. Ч. Купчан предлагает свою модель трехполюсного мира. Он выделяет три зоны, наиболее развитые в военной и промышленной областях, которые должны стать основными силовыми регионами в мире, в каждой из которых есть свой лидер. Это Северная Америка - лидер США, Европа - лидеры Германия и Франция, Восточная Азия - лидеры Китай и Япония. Указанную модель Ч. Купчан определяет как модель «региональной однополярности».

Прочность указанной модели основывается на следующем факторе: неоспоримая военная и экономическая мощь государства-лидера в каждом из трех регионов будет способствовать развитию центростремительных тенденций, между лидером и периферией на основе консенсуса будет достигнуто согласие относительно параметров полномочий лидера и обязательств подчиненных ему государств; не исключается использование как поощрительных методов воздействия со стороны лидера и его сторонников в возглавляемой им группе государств, так и методов давления и наказания, для тех, кто выступает против установленного порядка.

Модель трехполюсного мира может заработать только при двух условиях: в результате «гибкой», но убедительной политики США, и в результате осознания самими участниками процесса целесообразности и неизбежности указанного развития сценария, так как в этом заинтересованы США - самое сильное в мире государство, от которого многое зависит в экономической и военной областях.

Страны, которые не являются союзниками, между которыми на протяжении многих лет существуют серьезные противоречия и каждая из которых претендует на региональное лидерство, должны объединиться, чтобы вместе с США регулировать процессы, происходящие в мире.

Представляется, что, несмотря на кажущуюся невозможность осуществления модели, предложенной Ч. Купчаном, Соединенные Штаты будут заниматься ее претворением в жизнь. Таким образом, предложенная Ч. Купчаном стратегия вполне может быть реализована США.

Переходя к концепции глобального лидерства, отметим, что среди представителей американской академической и политической элиты отсутствует согласие относительно того, какой должна быть позиция Соединенных Штатов в современных международных условиях. Интересную мысль высказывает С. Хантингтон, который считает, что современная система международных отношений является своего рода «гибридом» и сочетает однополярность и многополярность - в ней сосуществуют сверхдержава и несколько ведущих держав. Это, по его мнению, проявляется в том, что хотя США как сверхдержава могут в одиночку заблокировать действия одной или нескольких региональных держав, сами они также не в состоянии в одиночку, без поддержки других ведущих мировых держав решать ключевые международные проблемы.

Указанная позиция расходится с мнением отдельных ученых из числа сторонников консервативно-либерального подхода, которые считают, что в настоящее время мир находится в состоянии, аналогичном временам правления Римской империи, т.е. могущество и возможности Соединенных Штатов отождествляются с мощью и влиянием Древнего Рима. Хантингтон определяет как однополярный лишь короткий период «заката» Советского Союза и время сразу после его распада. Кульминацией этого момента он называет операцию «Буря в пустыне», когда США, по его мнению, действительно могли ощущать себя гегемоном, способным повести за собой остальной мир.

Что касается последующего короткого периода после распада СССР, то он характеризовался определенной «растерянностью» многих государств и их лидеров, неготовностью отреагировать на столь стремительные изменения, а отнюдь не их осознанным признанием преимущественного положения США; не наблюдалось и готовности большинства стран мирового сообщества отдать свою судьбу в руки США. Позиция либералов-реалистов представляется более приближенной к истинному положению вещей в мире, они предлагают трезво оценить современную международную ситуацию и уже начавшиеся региональные процессы, остановить которые, по их мнению, будет практически невозможно.

Приверженцы полицентричной модели международных отношений возражают против того, чтобы создавался закрытый «клуб» избранных государств, которым США позволят регулировать региональные процессы, сдерживая друг друга в рамках региона-полюса, а за его пределами - те страны, которые не войдут в намеченные региональные структуры. Они считают, что число ведущих мировых держав не может ограничиваться пятью государствами, о которых пишет Купчан, и следует принимать в расчет более широкий круг региональных держав, способных оказывать влияние на мировое развитие.

Хантингтон считает, что для действий США характерно расхождение между декларируемой стратегией «благожелательного гегемона», носителя демократических ценностей, свободы и стабильности и их истинными намерениями.

Сторонники концепции «реалистического либерализма» убеждены, что «эгоизм» в политике США, реализуемый в основном двумя методами - жестким экономическим давлением и введением санкций или с помощью военных акций, в долгосрочной перспективе заведет страну в тупик и приведет к ослаблению американского влияния.

Критики силового решения любых международных проблем, включая этнические, указывают на то, что проводимая США политика в перспективе будет вызывать противодействие у других стран, в которых существуют серьезные этнические и религиозные проблемы, решение которых может привести к вооруженным конфликтам.

Отдельные ученые высказывают мысль о том, что за «фасадом» американских деклараций об очередном «крестовом походе» в защиту прав национальных меньшинств кроется вполне определенное устремление создать предпосылки для вмешательства во внутренние дела отдельных государств, где этнические противоречия существуют, и тем самым исподволь добиваться ослабления тех или иных региональных держав, усилению которых Соединенные Штаты хотели бы помешать.

Идея расчленения крупных государств, которые по своей территории, природным ресурсам, населению превосходят США, а по военному и экономическому потенциалу могут соперничать с ними - например, Китай, Россия, Индия - встречается у отдельных американских ученых. Откровенно ее высказал только Зб. Бжезинский, однако, как признает Б. Конри из Института КАТО, указанная идея не чужда американским политикам.

Малые государства, разъединенные экономическими, политическими, а также этническими и религиозными противоречиями, позволили бы США в полном объеме реализовать свои планы мирового лидерства, так как им не пришлось бы опасаться появления нового гегемона на континенте Евразии. Сторонники «реалистического либерализма» считают, что концепция «скрытой» гегемонии, которая основывается на тезисе об уникальном и универсальном характере американских ценностей и превосходстве Соединенных Штатов, призвана, в первую очередь, завуалировать истинные прагматические интересы США в области экономики.

Так, среди некоторых английских специалистов-международников высказывается, во-первых, возражение против той модели демократии, которую «продвигают» США, а во-вторых, по их мнению, становится все более очевидно, что в глобальной стратегии Соединенных Штатов ведущее место занимает не геополитика, а геоэкономика. То есть вся стратегия Вашингтона подчинена расширению и закреплению позиций американских компаний на мировых рынках.

При таком подходе Евразия действительно остается колоссальным полем для экономической деятельности США, но для этого требуется установление контроля над всеми происходящими там процессами. Установить такой контроль можно, используя американское влияние в МВФ и МБРР, поставив под контроль региональные державы - трехполюсный мир при лидерстве США, путем защиты прав меньшинств, внедрения демократических институтов и т.д. Уязвимость провозглашаемой США стратегии видится ее критиками в том, что они используют двойной стандарт - наказывают одни страны, например Ирак, но оказывают политическую и военную поддержку другим недемократическим режимам на Ближнем Востоке.

В этой связи, американский ученый Г. Уилс, указывая на то, что истинный мировой лидер должен убеждать те страны, которыми он руководит, а не действовать методом угроз, военных действий, подрывных акций против политических лидеров и правительств. Г. Уилс считает, что если эти методы можно было оправдать в эпоху биполярного противостояния, то после окончания холодной войны указанные методы достижения целей и распространения американских ценностей оправдать невозможно.

Другим изъяном стратегии глобального лидерства называется пренебрежение как к мировому сообществу, так и к собственному населению со стороны авторов и исполнителей указанной стратегии. Отмечается, что, выступая от лица международного сообщества, Соединенные Штаты фактически представляют интересы группы государств.

Прагматическая эгоистическая позиция Соединенных Штатов в достижении своих целей не является чем-то новым, и современная концепция глобального лидерства - это лишь очередная попытка выйти с «большой программой», с «красивой идеей» на новый период развития международных отношений после окончания холодной войны.

Справедливы, на наш взгляд, слова С. Смита о том, что «американская политика продвижения демократии основывается на иллюзии, что политика и социоэкономика существуют отдельно, и интернационализация этой иллюзии придает силу американской гегемонии в нарождающейся глобальной системе».

Если суммировать взгляды сторонников «реалистического либерализма», то можно сделать вывод, что они видят концепцию международной деятельности США следующим образом:

- сверхдержавное положение имеет пределы, поэтому США должны использовать свое уникальное положение не для закрепления этой позиции любой ценой, не для сколачивания противоборствующих блоков, а для встраивания в систему ведущих мировых держав;

- силовая политика Вашингтона по урегулированию конфликтов может разрушить порядок, при котором отсутствует прямая угроза глобальной или региональной войны;

- США не должны игнорировать международные организации, представлять НАТО единственной гарантией международной стабильности, тем более что в нее входит меньшая часть международного сообщества;

- следует отказаться от иллюзии, что существует естественное желание остального мира видеть своим лидером США;

- надо использовать преимущественное положение США для построения кооперационной модели отношений между государствами так, чтобы это можно было использовать с наибольшей для себя выгодой;

- следует делегировать полномочия по решению региональных проблем региональным структурам безопасности и региональным державам; участие США может быть желательным, но не обязательным.

Таким образом, сторонники более реалистической оценки ситуации в мире и возможностей США выступают против обязательного изобретения новой модели межгосударственных отношений, тем более что, по признанию большинства внешнеполитических экспертов, существование и поддержание однополярности в международных отношениях реально неосуществимо.

Как отмечает С. Хантингтон, в многополярном мире XXI в. ведущие державы будут конкурировать друг с другом, их интересы будут сталкиваться и совпадать. В XXI в. не будет конфликта между сверхдержавой и ведущими региональными державами, в то время как сейчас такой конфликт намечается. Ученый считает, что для США было бы предпочтительнее стать частью многополярного мира, тогда они могли бы жить в нем спокойнее, чем, находясь в положении сверхдержавы.

Можно сказать, что американское общество переживает своеобразный переходный период, идейную перестройку, и администрации Б. Обамы приходится корректировать свою политику, учитывая взгляды тех ученых, которые высказываются за отход от «жесткого коллективизма» и «рыхлой» гегемонии.

2. Современное состояние и перспективные направления взаимоотношений США с исламскими государствами

2.1 Иранский вектор во внешнеполитической стратегии США

Особую актуальность в политике США представляет исламский мир. Основной целью «исламского» фронта внешней политики Соединенных Штатов будет консолидация Запада в недопущении консолидации исламского мира.

В данном контексте особый интерес представляет видение США будущего Ирана в создаваемой ими системе. Иран в силу своего географического положения и экономического потенциала является ключевой страной, на которую направлена американская внешняя политика.

Исламская Республика Иран непосредственно граничит с ключевыми геополитическими регионами и странами - с Южным Кавказом, Центральной Азией, Афганистаном, Пакистаном, Ираком, имеет выход к Персидскому заливу.

Иран не граничит непосредственно с возможными геополитическими соперниками США, он стабилен, имеет тысячелетнюю культуру и историю государственности. К тому же политическая система Ирана весьма интересна и представляет собой синтез ислама и демократии, т.е. по большому счету - западных и восточных ценностей, и иметь такого союзника в интересах США. Более того, склонив Тегеран на свою сторону, Вашингтон добьется того, что сделает бессмысленной ориентацию стран Центральной Азии и Ближнего Востока на потенциальных геополитических соперников - Россию и Китай. Понимая это, с Ираном хотят установить тесные отношения и Россия, и Китай.

Нельзя не учитывать и то, что в Иране сосредоточены 5% нефтяных и 14% газовых ресурсов планеты. Все вышеуказанные моменты делают неизбежным сфокусирование американской внешней политики на Иране.

Взаимоотношения между США и Ираном достаточно сложные. Иран причислен американцами к странам «оси зла» и испытывает постоянное как экономическое, так и военное давление со стороны США, которые подозревают Иран в разработке ядерного оружия и оказании помощи террористам. В начале 2005 г. 50 конгрессменов США потребовали от собственного президента «призвать нынешний иранский режим к ответственности за его угрожающее поведение», поддержать все продемократические силы в Иране и расширить санкции против зарубежных компаний, сотрудничающих с Ираном. В результате США ввели экономические санкции против 8 китайских предприятий, которые, по их мнению, оказывают помощь Ирану в усовершенствовании его баллистических ракет.

18 января 2005 г. президент США Дж. Буш потребовал от Ирана прекратить программу разработки ядерного оружия, в противном случае он не исключил возможности военных действий против Ирана. Заявление президента Дж. Буша последовало за официальным опровержением министерства обороны США о тайном проведении специальными подразделениями в Иране разведывательных операций по сбору информации об объектах, используемых в ядерных и ракетных программах.

Иранское руководство находится в сложной ситуации. С одной стороны, Иран законно создает собственную атомную энергетику. Он является членом Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и подписал Дополнительный Протокол к нему от 1997 г., позволяющий ввести полноохватные гарантии МАГАТЭ. С другой, Иран создает практически полный замкнутый ядерный топливный цикл, часть объектов которого может быть использована для наработки оружейных ядерных материалов. Руководство Ирана считает, что имеет право на приобретение и развитие технологий по обогащению ядерных материалов, если соответствующие производства находятся под контролем МАГАТЭ. Действительно, ДНЯО позволяет это. Но пример КНДР, которая была членом ДНЯО, тайно создала научно-технические предпосылки разработки ядерного оружия, а затем вышла из Договора, вызывает тревогу у мирового сообщества.

Другим доводом для создания полного замкнутого ядерного топливного цикла, по мнению руководства Ирана, является необходимость надежного обеспечения топливом собственных АЭС. Вкладывая огромные финансовые средства в атомную энергетику, руководство страны не желает зависеть от поставщиков топлива для нее. Учитывая сложные взаимоотношения Ирана с рядом стран, нельзя исключать использование этого фактора для оказания давления на руководство страны, так как в настоящее время мировое сообщество не готово предоставить Ирану убедительные гарантии бесперебойного снабжения его АЭС ядерным топливом по приемлемым ценам. Вместе с тем, сама необходимость создания сильной атомной энергетики многими экспертами ставится под сомнение ввиду значительных запасов нефти и природного газа.