Состояние отношений в сфере энергетики между Европейским союзом и Российской Федерацией

Приложение

Интервью с Заместителем Председателя Европейской Комиссии по вопросам Энергетического союза Марошом Шефчовичем

Данное интервью было взято автором лично во время встречи с М. Шефчовичем в Брюсселе.

Как бы Вы охарактеризовали сегодняшние отношения между Европейским Союзом и Российской Федерацией?

Сегодня находимся на стадии, когда Россия, очевидно, поняла, что ее основным источником дохода является Европа. С одной стороны это утверждение связано с фактами, в первых продолжительным завершением российского строительства всех трубопроводов в направлении Китая, и во вторых также с опоздавшим присоединением России к тренду СПГ.

Стоит отметить, что мы (автор: Европейский Союз - дальше «ЕС») являемся крупнейшим покупателем российской нефти, газа, атомных электростанций, урана и т.д., и, таким образом, представляем (автор: «ЕС») для России исключительно важный рынок.

С другой стороны, неоспорим факт, что российское вмешательство на Украине вместе с их напористым продвижением собственных интересов перед самой аннексией, размигало в рамках Европейского Союза все красные огни. Более того, ситуация еще резко изменилась после того, как был построен газопровод «Северный поток 1».

Как санкции связанные с проблемой Крыма и конфликтом на Украине повлияли на взаимоотношения, в том числе в сфере энергетики?

Я думаю, что здесь необходимо перечислить следующие основные моменты. Первым важным фактором, который и привел к санкциям, был тот факт, что наши взгляды на аннексию Крыму и события на востоке Украины кардинально отличались и отличаются от позиции Москвы. Вопрос, конечно, заключается в том, как долго будут применяться санкции, и это непосредственно связано с «усталостью» от всего процесса санкционирования. Уже несколько европейских премьер-министров озвучивали проблемы собственных государств, вызванных санкциями по отношению к России, и их переживания по этому поводу.

Русская сторона, однако, утверждает, что санкции им никакого вреда не наносят, а наоборот, идут на пользу. Как аргументы в таких случаях приводят восстановление сельского хозяйства или реформирование финансового сектора. Мы знаем, что это не совсем так. Если посмотреть на инфляцию в России, на падение рубля, или обратить внимание на трудности в получении финансирования, то очевидно, что у российских банков просто не хватает на это ресурсов и сил.

Более того, иностранные банки - европейские или американские - боятся идти на финансирование крупных проектов в России из-за того, что во-первых, не хотят попасть под режим санкций, а во-вторых, приоритетными и наиболее важными для себя считают, конечно же, европейский и американский рынки. Но здесь следует отметить, что всеобщая «усталость» формируется на фоне неоправданных ожиданий изменения обстановки на Украине в течение всего периода применения санкций.

Какую роль играет Украина в нынешних европейско-российских отношениях? Как Европейская Комиссия смотрит на развитие российско-украинских отношений?

Позвольте мне высказать свое личное мнение по этому поводу и начать с того, что Украина сделала большой шаг в развитии энергетики, в борьбе против коррупции, и в других реформах, но, к сожалению, они не так заметны на общем фоне. Заметнее всего то, что лежит на поверхности украинской проблематики - то, чего не сделали или сделали неправильно и другие проблемы с этим связанные.

Для того, чтобы понять и оценить развитие в Украине, достаточно сходить на выступления Лешека Бальцеровича или Ивана Миклоша, которые проходят у нас в здании Европейской Комиссии (автор: далее - ЕК). На основе этих выступлений и наших официальных списков можно понять, что власти на Украине сделали большой прогресс, учитывая краткие сроки исполнения и сложную обстановку в стране.

Однако, с другой стороны, возникает впечатление, что Украина до сих пор очень коррумпирована, что Украина практически в равной степени виновата в задержке выполнения Минских соглашений, что трехсторонние комитеты, которые должны были возникнуть, пока не формируются и тому подобнее. Конечно же, украинская сторона всегда уверенно «извиняет» такие моменты невозможностью вести переговоры с Россией в ситуации открытой границы и российского присутствия на украинских территориях и невозможностью организовать выборы без контроля над всеми областями своей страны.

Правду необходимо искать где-то посередине, но опять же, я должен сказать, что все больше и больше в разных кругах европейского общества распространяется мнение, что украинцы могут быть не очень заинтересованы в урегулировании конфликта, ведь его урегулирование означало бы прекращение интереса западного мира к Украине и, как следствие, прекращение финансирования программ развития. Российская сторона в данной конфликтной ситуации сделала ставку на собственную выносливость и «подкуп» некоторых стран и компаний различного рода льготами и очень выгодными контрактами.

Для этой цели используется заранее созданные мощные PR-техники, используются социальные сети, обширная сеть разных кафедр, профессоров в Оксфорде, Кембридже, Германии и в других странах, которые поддерживают и продвигают российскую точку зрения в отношении Украины и более или менее ждут того момента, когда всеобщая усталость приведет в конечном итоге к отмене санкций против России.

Какова причина создания «Энергетического союза» и каким образом он повлиял на отношения в сфере энергетики между Европейским Союзом и Российской Федерацией?

Предлагаю начать с крупных проектов в сфере энергетики. Наша официальная линия заключается в том, что мы хотим диверсифицировать поставщиков энергоносителей в то время, как Россия хочет диверсифицировать свой экспортный портфель, что ей пока не очень успешно удается. Кроме того, мы хотим диверсифицировать источники, трассы, компании и, именно этот фактор входил в число самых главных аргументов, которые убедили лидеров стран ЕС в необходимости формирования «Энергетического союза». Мы все сошлись во мнении, что больше не хотим повтора энергетического кризиса 2009 года, а так же не хотим настолько сильно зависеть от России, а хотим иметь возможность покупать газ и нефть от других поставщиков энергоносителей и на более выгодных для нас основаниях. Этот момент, конечно же, не могли не заметить наши российские партнеры.

Это произошло на фоне затянувшегося строительства трубопроводов в направлении Китая и затруднениями финансирования других крупных газопроводов. Россия поняла, что ей не обойтись без Европы и стала ассертивно бороться за долю на европейском рынке. Тут я должен признать, что России это удается благодаря политике ценообразования и разработкой новых месторождений.

У России есть возможности экспортировать газ, добываемый по очень низкой себестоимости по сравнению с другими поставщиками. И это стало поводом для ускорения развития некоторых проектов и приостановления или полного прекращения других. Что касается некоторых крупных проектов, тут я должен отметить, что проект «Южный поток» был прекращен российской стороной из-за слишком дорогой разработки. По сравнению со стоимостью «Северного потока-2», стоимость которого должна составить около 9-11 млрд Евро, то «Южный поток» должен были обойтись в 50 миллиардов.

Поэтому ЕК настаивала на европейской транспарентности, государственных закупках и других подобных вопросах, что в конце концов привело к отказу российской стороны от этого проекта. «Газпром» «обиделся», и в развале проекта обвинял ЕК и Болгарию. После этого наши российские партнеры раскрутили проект «Северный поток-2», но при этом сделали огромную ошибку, из-за которой до сих пор возникают проблемы. Ошибка заключается в том, что наши российские партнеры не вели никаких предварительных переговоров, а просто поставили нас перед фактом, что построят «СП-2» в обход Украины в качестве наказания, сколько бы это не стоило. Наши российские партнеры аргументировали это тем, что после событий в Крыму и в Восточной Украине не могут себе позволить оказаться в ситуации, когда Украина может шантажировать их, и вынуждены построить этот трубопровод независимо от того, какими будут последствия.

Эта новость была очень негативно воспринята ЕС: во-первых из-за жажды так называемого «наказания» для Украины, и во-вторых, что это привело бы к такой чрезмерной емкости российских газопроводов, что позволило бы России, при желании, отключить не только Украину, но и Ямал. Я должен отметить, что вышеописанная ситуация противоречит интересам не только нашей страны (автор: Словакии), но и других восточно-европейских государств, и является абсолютно неприемлемой. Кроме того, нужно учитывать тот немаловажный факт, что из трех газопроводных маршрутов фактически остался бы только один. В этом случае 80 процентов российского газа в действительности проходило бы через «Северный поток», что было бы связано с очень большими рисками.

Прошлым летом мы столкнулись с ситуацией, когда на отдельных участках «Северного потока» возникли некие технические проблемы или было необходимо техобслуживание, чтобы соблюдать объем поставок, Россия была вынуждена увеличить объемы газа через украинские трубы, хотя ранее утверждала, что они больше не нужны. Обобщив все вышесказанное, мы не хотим переходить с трех или двух газопроводных линий на одну как по соображениям энергетической безопасности, так и с точки зрения возможного наказания для Украины, а так же боязни исполнения подобного сценария в отношении Польши.

На эту тему у нас идет большая полемика. У Комиссии, однако, серьезная проблема, по поводу правового статуса газопроводов. Наша правовая позиция очень сильна в плане газопроводов на суше, но она значительно слабее в отношении морских газопроводов. Внутри Комиссии существуют различные юридические мнения, и я убежден, что это закончится в суде. Я уверен, что кто-нибудь подаст иск.

Как бы Вы прокомментировали возрождение проекта «Турецкий поток»? Что на Ваш взгляд означает его возобновление?

Пока мы обсуждали вышеуказанную проблему, российские партнеры договорились с Турцией о возобновлении проекта «Турецкий поток 1 и 2». Это, в свою очередь, имеет несколько причин: во-первых, сократить транзит газа через территорию Украины. Здесь следует отметить, что поставки в Турцию проходили также через Украину. Во-вторых, а это является стратегической причиной - оказаться в регионе раньше или одновременно с Азербайджаном.

Это связано с «Южным газовым коридором», который является диверсификационным приоритетом для Европейского Союза. Наши российские партнеры хотят оказаться в регионе первыми для того, чтобы

А) определять ценовую политику, а именно показать, что их присутствие дает им возможность предлагать более дешевый газ,

Б) использовать и в какой-то степени злоупотреблять европейским правом - здесь имеется в виду доступ третьих лиц к трубам, которые там будут проложены; и

В) просто для того, чтобы создать всевозможные проблемы проекту «Южного газового коридора». Если быть точнее, я имею ввиду стремления воспрепятствовать заверению строительства этого проекта.

Тут нужно отметить, что такого уже не случится, так как в «Южный газовый коридор» вложены огромные инвестиции в размере порядка 45 миллиардов долларов.

В случае окончательного осуществления проекта российские партнеры стремятся воспрепятствовать возможности увеличения его емкости. Для выполнения этих целей наши российские партнеры стремятся присутствовать в регионе, развивают все возможные контакты и заключают контракты в Греции, Италии и Албании для обеспечения себе всех маршрутов. Если, бы вдруг, интерес к азербайджанскому газу пропал, то стало бы нецелесообразно в будущем увеличить емкость данного газопровода и трудно искать инвестиции для разработки другого месторождения газа, а также рискованно строить «Транскаспийский газопровод». Европа, конечно, воспринимала бы это как следующую после проекта «Набукко» неудачу своих усилий диверсифицировать энергоресурсы.

Тут стоит отметить, что несмотря на все связанные с подключением трудности, если бы у нас был трубопровод в регионе Ирака или Ирана, то лишь тот символический факт, что он у нас там есть, представлял бы для Европы альтернативу газопроводному российскому газу. Нам не пришлось бы довольствоваться только ресурсами из Алжира и Норвегии, но также имели бы трубопровод, соединяющий нас с этим богатым ресурсами ближневосточным регионом.

Каким образом сегмент сжиженного природного газа может в будущем повлиять на отношения в сфере энергетики между Россией и Европейским Союзом (в случае если еще не повлиял)?

Стоит отметить, что развитие ситуации на рынке сжиженного природного газа (автор: далее - СПГ) заставило наших российских партнеров изрядно поволноваться. На самом деле они не верили, что цена на сжиженный газ может так сильно снизиться. Теперь же российские партнеры убедились, что кризис и новые технологии способствуют конкурентоспособности СПГ по отношению к трубопроводному газу, даже учтивая тот факт, что российский газ очень дешевый.

Очевидно, что успешное развитие сегмента торговли и транспортировки СПГ приведет для России к уменьшению прибыли от торговли трубопроводным газом. Объемы СПГ, которые в настоящее время производятся не только в Катаре, но и в Австралии и США уже сейчас настолько велики, что в течение лет пяти все эти страны будут соревноваться, кто из них станет крупнейшим производителем сжиженного газа.

Таким образом, увеличение объемов СПГ может привести к тому, что газ постепенно станет глобальным товаром. Более того, многие аналитики прогнозируют, что в течение нескольких лет мы сможем через мировые индексы легко узнать по какой цене покупается газ точно так же, как сегодня можем это сделать с нефтью. Если этот сценарий будет реализован, то нам придется полностью изменить философию долгосрочных контрактов.

Принятием Комиссией 13 марта 2017 г. «Антитраста» уже можно наблюдать сильное давление на частоту возможных изменений ценовой политики в отношении газа, более оперативное реагирование на колебания цен и т.д.;

Все это означает, что дорогостоящие долгосрочные газовые контракты, например, на 30 лет, к которым привыкли наши российские партнеры, изживут себя и уйдут в прошлое. Россия осознает угрозу вышеописанного сценария и, следовательно, лоббирует большие газопроводы в Европу для того, чтобы во-первых, иметь такой огромный потенциал мощностей, который хоть как-то отпугивал и сдерживал бы конкуренцию, а во-вторых, для быстрого реагирования ценовой политикой на возможные последствия СПГ и на то, что будет происходить в Норвегии или в Алжире. Необходимо отметить, что клиенты в Европе платят за энергоносители ежегодно миллиарды евро в конвертируемой валюте, что представляет собой огромное количество денег для любого поставщика. Это достаточно серьезный аргумент для России в их стремлении оставаться важнейшим игроком на европейском рынке.

Каким образом Российская Федерация борется за европейский рынок энергоносителей?

Россия в лице «Газпрома», по словам господина Миллера, относится к разным ТНК, в том числе «Shell», «BP», «ExxonMobil», «E.ON», «Wintershall» и «OMW», «как к братьям» - предлагает им такие выгодные контракты, которые немыслимо было бы предлагать несколько лет назад. И я должен сказать, что Россия делает это очень хорошо, потому что эти компании впоследствии невероятным образом борются за нее. Так как эти компании очень сильные, они лоббируют, и успешно продвигают интересы России. России даже постепенно удается успокаивать и Италию, которая очень «разозлилась» после отмены проекта «Южный поток».

Таким образом, наши российские партнеры делают все шаги совершенно продуманно, стратегически. И мы сделаем все для того, чтобы обеспечить безопасность поставок, а точнее, стройку интерконнекторов между государствами-членами ЕС, обеспечение реверсных поставок, правильное обращение с подземными хранилищами газа, выработку каждым регионом в Европе плана действий на случай чрезвычайных ситуаций, взаимопомощь между европейскими странами и т.п. В настоящий момент Россия не может оказать давление ни на какую-либо отдельно взятую страну ЕС, ни на группу стран угрозой прекращения поставок газа.

Мы провели «стресс-тест», который показал, что за исключением самых зависимых от российского газа стран (автор: 6 стран ЕС), Европа продержалась бы без него шесть месяцев. И Европейская Комиссия, конечно, сделает все для того, чтобы продержаться, в случае если Россия прекратит поставлять газ. Но необходимо сказать: Рано или поздно России понадобятся деньги, а Европе - газ.

Каким образом страны Европейского Союза увеличивают свою энергетическую безопасность?

Здесь стоит упомянуть сеть терминалов СПГ и так называемые интерконнекторы. Что касается первых, то для завершения системы терминалов СПГ не хватает лишь одного - на острове Крк в Хорватии. Соединения между терминалами, однако, представляют собой то, чего нам не хватает. Тут можно наблюдать огромные усилия и интерес не только со стороны каждого члена-государства ЕС, но и со стран Западных Балкан для достижения возможности в будущем покупки СПГ любою из выше упомянутых стран.

Система интерконнекторов, с другой стороны, играет важную роль в соединении газопроводов отдельных стран и, в случае необходимости, обеспечении потребностей нуждающейся в энергетических носителях стран. Также мы (автор: Европейская Комиссия) будем следить за тем, чтобы соглашения, подобные подписанному между Россией и Польшей, в будущем невозможно было бы заключить, так как оно противоречит европейскому праву. То есть, любое межправительственное соглашение по газу должно будет пройти обязательную процедуру пересмотра Комиссией, которая проверит его на соответствие с законодательством и принципами и ЕС с целью узнать, не оказалась ли какая-нибудь страна-член ЕС под давлением. Более того ЕК будет требовать, чтобы, во-первых, все трубы, которые будут строиться в Европе, были «unbundled» - с разделенными правами оператора ГТС от владельца газопроводов. Во-вторых, мы будем настаивать, чтобы тарифы были скорректированы регулятором.

Кроме того, мы будем следить, чтобы потоки газа были транспарантными, а также, чтобы к трубам имели доступ третье стороны. Все это мы делаем с целью, чтобы «Газпром» не построил трубу, которую будет не только сам эксплуатировать и владеть газом, который будет в ней течь, а еще и принимать решения, сколько кому платить за него, оплачивать ли вообще кому-то и сколько газа вообще продавать. ЕК сделает все возможное для предотвращения вышеописанного сценария, и нашим российским партнерам придется конкурировать в новых условиях, хотя это будет довольно сложно.

Каково будет, по Вашему мнению, отношение России к ЕС в сфере энергетики в будущем? Существует ли какой-нибудь фактор, который мог бы серьезно повлиять на сегодняшние отношения в энергетике, возможно, изменить их?

Я наблюдаю в России, и в частности в «Газпроме» какую-то борьбу или противостояние двух школ. Первую школу представляют младшие менеджеры, которые сюда приезжают для обсуждения с нами разных вопросов, и которые очень заинтересованы в том, чтобы «Газпром» превратился в своего-рода «Shell», «BP» или «Statoil». Короче, чтобы просто стал нормальной компанией без наклейки, которая торгует, соблюдая всемирно признанные принципы. Я постоянно говорю, если бы вы продавали газ, как например норвежцы, к вам не будет никаких претензий. И младшее менеджерское крыло это понимает и старается продвигать изменения такого рода. Именно благодаря им и тому, что начали с нами переговоры, «Газпром» избежит штрафа за злоупотребление доминирующим положением на рынке, и будет произведен лишь какой-то взаиморасчет.

С другой стороны существует старая школа, которая нам всегда подчеркивает, что «Газпром» является специальной компанией - государственной компаний, которая не просто обычная энергетическая компания, и поэтому мы должны подходить к ней по другому, так как у нее особый статус. международный европейский энергетический

Однако, это крыло не понимает, что именно из-за этого подхода большинство людей нервничают и переживают. Мы боимся того, что кто-то в Кремле принимает решение, кому платить больше, а кому - меньше, сколько платить Украине после всех событий, сколько платить Белоруссии, кто получит меньше газа из-за «непослушания» или не получит вообще. Речь идет о нашем общем страхе перед этим поведением и нашем стремлении бороться против него.

Резюмируя вышеизложенное, мы видим борьбу двух школ, и победа одной из них или какое-то развитие обстановки будет зависеть в том числе и от давления со стороны глобальной конкуренции. И последнее, нам предстоит большой бой. Я думаю, что господин Миллер так сильно стремится остаться монопольным экспортером газа в связи с тем, что монополию на вывоз сырья хочет получить не только Роснефть, но и другие концерны.

Как мне кажется, в настоящий момент господин Сечин ближе к Путину, чем господин Миллер. Я честно признаюсь что, не знаю, было бы для Европы лучше или хуже иметь дело с одним государственным гигантом, двумя или тремя. В таком случае, может, была бы хоть какая-то конкуренция по отношению друг к другу. Мы наблюдаем, что, господин Миллер хочет показать, что еще способен продавать газ и преуспевать в этом, что умеет продвигать новые газопроводы и прочее.

Таким образом, он хочет всеми силами продемонстрировать российскому президенту свои незаурядные способности и убедить сохранить за собой монополию и в дальнейшем. Значит, речь не идет только о борьбе за долю европейского рынка, но и о борьбе за позицию на российском рынке и о защите или завоевании экспортной монополии.

Аннотация

Состояние отношений в сфере энергетики между Европейским союзом и Российской Федерацией. Мургаш Роман аспирант Кафедры прикладного анализа международных проблем, МГИМО (У) МИД России 119454, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Пр. Вернадского, 76

Под воздействием различных факторов ситуация на энергетическом рынке в последние годы стремительно меняется. Автор исследует состояние отношений в сфере энергетики между Евросоюзом, как потребителем газа, и Россией, как его поставщиком, и попытается ответить на вопрос: «Каким образом такие проекты как «Южный газовый коридор», «ТП-1 и 2», «СП-2», а также развитие разработок сланцевого газа и украинский транзит природного газа влияют на отношения России и Евросоюза в данной сфере?».

Основными методами, примененными автором в исследовании данной проблематики, являются метод анализа и юридического толкования текста. На основе официальных документов, экспертных мнений и интервью автор приходит к мнению, что именно сфера энергетики еще больше объединила государства-члены Евросоюза по отношению к другим акторам международной арены, одновременно снижая суверенитет отдельных государств при принятии решений в энергетической сфере.

Автор высказывает предположение, что новая энергетическая стратегия ЕС повлияла на изменение подхода России к европейскому энергетическому рынку.

Очевидно, что России удалось своевременно отреагировать на изменения рыночных правил и сохранить свое место на европейском рынке. Хотя оба актора высказываются в пользу сохранения «традиционных отношений», в российской энергетической стратегии отмечено постепенное сокращение доли экспорта в ЕС благодаря перспективам развития восточного направления.

Евросоюз, со своей стороны, старается постепенно сокращать зависимость от российского газа. Россия, в свою очередь, понимает важность роли сланцевого газа и планирует в будущем конкурировать с традиционными производителями «СПГ» на европейском рынке.

Ключевые слова: Европейский энергетический союз, природный газ, Южный газовый коридор, Северный поток два, Турецкий поток, сжиженный природный газ, транзит природного газа, отношения ЕС-Россия, международные энергетические отношения, энергетические стратегии

Abstract

The state of energy relations between the European Union and the Russian Federation . Murgas Roman Post-graduate Student of the Department of Applied International Analysis, Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia 119454, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Pr. Vernadskogo, 76 murgas.roman@gmail.com

In recent years the situation in the energy market has been changing rapidly due to the influence of various factors.

The author examines the state of relations in the energy field between the European Union as a consumer of gas and Russia as its supplier and tries to answer the question: "How do such projects as the Southern Gas Corridor, TurkStream-1 and 2, North Stream-2, as well as the shale gas development and Ukrainian transit of natural gas affect the relations between Russia and the European Union in this sector?"

The author applied the following main methods in his study: a method of analysis and legal interpretation of text. On the basis of official documents, expert opinions and interviews, the author finds that it is the energy sector that has united the EU member States even more in relation to other actors of the international arena, at the same time reducing the sovereignty of individual States in decision-making in the energy sector.

The author suggests that the new energy strategy of the EU has influenced the change in Russia's attitude to the European energy market. It is obvious that Russia has managed to react to changes in market rules in a timely manner and to keep its place in the European market.

Although both actors express their preference for maintaining "the traditional relations", the Russian energy strategy is noted for a gradual reduction in the share of exports to the EU due to the prospects for the Eastern direction development.

The European Union, on its part, tries to gradually reduce its dependence on Russian gas. Russia, in turn, recognizes the importance of the role of shale gas and plans to compete with traditional LNG producers in the European market in the future.

Keywords:natural gas transit, LNG, TurkStream, North Stream Two, Southern Gas Corridor, natural gas, European Energy Union, EU - RF relations, international energy relations, energy strategies

Размещено на Allbest.ru