Особенности социально-экономической ситуации в южноафриканском регионе

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

1. Африка южнее Сахары: локальные конфликты и борьба за лидерство

В 2015 году жизнь большинства стран Африки южнее Сахары пройдет под знаком политической стабильности и обусловленного ею экономического роста. Но любое правило подразумевает исключения. Отдельные узлы напряженности сконцентрируются в Сахаро-Сахельском регионе, протянувшемся от Мали до Судана. О вызовах, с которыми предстоит столкнуться расположенным там странам, читайте в новой главе прогноза «Международные угрозы-2015», подготовленного для «Ленты.ру» агентством «Внешняя политика».

Природа деструктивных процессов в Западной Африке и в пространстве вокруг Судана различна. В Западной Африке в основе политических кризисов лежит неблагоприятная экономическая конъюнктура, обостряющая конкуренцию за доступ к ресурсам. Нестабильность в Центральной Африке будет вызвана процессами, которые запущены и усилены провозглашением независимости Южного Судана. Соответственно, различным будет качество и масштабы политических проблем: в Западной Африке увеличится вероятность государственных переворотов (Гвинея-Бисау, Мали, Буркина-Фасо) и активность террористических организаций («Боко Харам», «Аль-Каида Исламского Магриба»), а в Центральной -- возможны крупные вооруженные конфликты (прежде всего в ЦАР). В Южном Судане международному сообществу удается удерживать гражданскую войну в фазе перемирия, но при неблагоприятном развитии ситуации возможны сепаратистские восстания и активизация терроризма на севере Уганды и в регионе Великих Озер. Таким образом, в 2015 году может возникнуть угроза распространения нестабильности из Сахаро-Сахельского региона на юг. региональный южноафриканский интеграционный

Крайне неустойчивой остается ситуация в Демократической Республике Конго и Сомали. В последней, несмотря на присутствие значительного военного контингента Африканского Союза, не удается разгромить «Аш-Шабаб». При ослаблении натиска со стороны международного сообщества эта организация имеет шанс восстановить утраченные позиции. А в Демократической Республике Конго непопулярный президент Жозеф Кабила попытается сохранить власть, вовлекая оппозицию в правительство национального единства. Если Кабила не преуспеет, к власти придет еще более слабый руководитель, обязанный своим возвышением нескольким этническим и политическим структурам. Если же президент ДРК сумеет сохранить свое положение, зреющее недовольство населения западных районов страны может перейти в открытую фазу.

Неопределенность ситуации в Замбии и Зимбабве носит кадровый характер: пока неясно, кто станет последующим главой государства и как это повлияет на текущий расклад сил. Скандалы в окружении зимбабвийского лидера Роберта Мугабе, связанные с отставкой вице-президента и деятельностью супруги президента, символизируют борьбу за права политического наследства. С учетом возраста Мугабе (90 лет) и вероятного ухудшения его здоровья борьба за наследство обострится, что обернется чередой перестановок в руководстве правящей партии и в правительстве. В Замбии, напротив, ожидаются демократические выборы, но проблема -- в отсутствии сильных кандидатов.

Резкие колебания цен на углеводороды сократят доходы стран-нефтеэкспортеров в Африке. Снизятся темпы роста экономики Анголы, Габона, Экваториальной Гвинеи и Республики Конго. Вероятно, что в Экваториальной Гвинее и Республике Конго усилятся политические протесты против действующего режима. Из-за борьбы с вирусом Эболы в упадок пришла значительная доля аграрных хозяйств, так что возникнут существенные сложности у экспортеров какао-бобов (Гана, Камерун, Кот д'Ивуар, Сьерра-Леоне). Но в среднесрочной перспективе африканские экономики продолжат рост, благодаря чему будет меняться баланс внешнеторговых отраслей.

В Африке южнее Сахары началась борьба за региональное лидерство. Наиболее крупные страны расположены географически неудачно для борьбы в масштабах всего континента, что не мешает им пробовать свои силы. Основными претендентами на статус африканской сверхдержавы являются ЮАР, Нигерия и Эфиопия. У каждой из этих стран есть сильные стороны, но для дальнейших событий более важными окажутся их слабые места. Например, в ЮАР одни из наиболее высоких в Африке показатели безработицы (25 процентов), а в Нигерии крайне высока доля бедного населения (62 процента). Социально-экономические проблемы могут надолго отбросить потенциальных лидеров континента назад.

2015 год обещает быть политически насыщенным для Африки южнее Сахары. Поскольку основная зона нестабильности сохраняется в Сахаро-Сахельском регионе, где большинство колоний принадлежало Франции, возникнут предпосылки для более энергичного вмешательства Парижа в дела континента. Кроме того, активизация терроризма в Западной Африке неизбежно привлечет внимание Вашингтона, что позволит превратить окрестности Гвинейского залива в новый фронт борьбы с терроризмом. Нестабильность в Зимбабве, Южном Судане и ДРК усилит политические контакты континента с Китаем, а неизбежные сложности в Сомали привлекут посреднические усилия Турции. Это сбалансирует асимметричность отношений стран Африки южнее Сахары с Западом.

2. Африка южнее Сахары: экономика и ориентация в развитии

Несовершенство политической системы, нестабильность власти и свойственные новоявленному примитивно-бюрократическомурежиму административные пороки, такие, как непотизм, коррупция, злоупотребление служебным положением, неумение эффективно управлять и т. п., - все это явилось в африканских странах следствием не только отсталой сети социальных связей и отсутствиясколько-нибудьразвитой политической структуры, но также и отсталости экономического развития, низкого уровня образовательной и специальной подготовки тех, кто оказывался причастен к управлению. Все это следует считать естественным в молодых государствах, быстрыми темпами структурировавшихся на базе полупервобытности, пусть даже и обогащенной несколькими десятилетиями практики колониальной администрации. Но молодые африканские государства стремились как можно быстрее преодолеть свою вопиющую отсталость. А для этого следовало решить прежде всего две основные проблемы, экономическую и социокультурную. Первая сводилась к организации управления хозяйством и развитию экономического потенциала страны. Вторая - к решению проблем образования населения и подготовки квалифицированных работников. Обе они в конкретных условиях современной негритянской Африки могли решаться лишь при активном содействии и участии государства, административной власти. Это, разумеется, тоже наложило свой заметный отпечаток как на характер власти, так и на выбор пути развития.

Государство и экономика.

Пути решения различны, но в конечном счете почти все они так или иначе упираются в государство, в проводимую им экономическую политику, в ориентацию на ту или иную модель развития. Далеко не случаен при этом тот знаменательный факт, что едва ли не половина из новых государств Африки отдала дань марксистскосоциалистическим экспериментам. О пагубности этой дани еще будет идти речь ниже в специальной главе. Пока же заметим, что причиной ее было то, что в странах, претендовавших на реализацию идей «научного» социализма, осуществлялась суперцентрализация власти при лишении населения практически всех прав и свобод и превращении его в трудовую армию, что во многом отвечало реалиям стран с отсталой экономикой и неразвитым общественным сознанием. Руководителям соответствующих государств казалось, что путем небольших усилий, не меняя коренным образом привычной структуры и при сохранении привычных норм бытия можно за счет энтузиазма и организации сконцентрировать трудовую мощь населения и таким образом решить проблему отсталости. Увы, практика показала, что расчет этот был неверен в самой своей основе. Просчет был в том, что такими методами свободную рыночную экономику не создать. Что же касается несвободной хозяйственной системы, основанной на известных с древности нормативах власти-собственностии централизованной редистрибуции,командно-административнойсистемы управления, то для ее формирования нужны, как показывает история, столетия и тысячелетия, не говоря уже о скромных ее возможностях с точки зрения современных темпов и качества развития.

Если же учесть стартовый полупервобытный, а то и вовсе первобытный уровень, с которого многим из числа отсталых стран Африки приходилось начинать, то станет совершенно понятным, почему марксистско-социалистическаямодель с ее откровенным акцентом на коллективизм и эгалитаризм в потреблении (нормы, близкие полупервобытности и первобытности) и неприятием частной собственности и свободного рынка, в основе своей неведомых и африканскому населению, оказалась не просто экономически неэффективной, но и явственно ведшей в тупик. Социалистические марксистские лозунги подчас с энтузиазмом подхватывались массами и создавали иллюзию как в верхах, так и в низах. Но иллюзия не могла превратиться в реальность, так что рано или поздно трезвая реальность вынуждала правительства соответствующих стран отказываться от ведшего в никуда пути и возвращаться на иной,рыночно-капиталистический.

Не был устлан розами и этот путь. Для тех стран, кто вернулся на него после эксперимента с социализмом, многое оказалось упущенным, прежде всего темп. Достаточно привести в качестве примера Гвинею, раньше и активнее многих вступившую уже в 1960 г. под руководством Секу Type на путь марксистского эксперимента. Владея 2/3 мировых запасов бокситов, эта небольшая страна могла бы только за этот счет стать вровень с теми, кто мудро распорядился своими ресурсами. Но национализация львиной доли промышленности, включая горнодобывающую, воспрепятствовала этому. Отсюда и результат: уровень жизни крайне низок, экономика неэффективна. Реформа 1986 г. с курсом на приватизацию промышленности и активизацию иностранного капитала привела к улучшению положения, но время было безвозвратно утеряно. Однако не слишком многим лучше положение тех стран, кто с самого начала прочно встал на путь капиталистического рыночного развития.

Конечно, умелая эксплуатация ресурсов дала тем, у кого эти ресурсы были, много очков, о чем уже упоминалось. Но тем, у кого их не было или было мало, этот фактор помочь не мог. Нужно было опираться на собственные силы и возможности. А их-токак раз и нехватало. И здесь тоже было вынуждено выходить на передний план государство. Экономически неэффективные, но крайне нужные для развития страны производства государство брало на себя, национализировало (не из принципа, как в марксистском эксперименте Секу Type, а в силу необходимости), что сразу же вело к усугублению упомянутой экономической неэффективности, отягощенной к тому же коррупцией и злоупотреблениями администрации. Разумеется, при этом государство обычно проводило политику стимулирования частного предпринимательства и мелкого рыночного хозяйства (о крупном, естественно, речи не было, если не считать, что государственные предприятия наряду с иностранными были субъектами мирового рынка). Но втягивание местного населения даже в мелкое рыночное хозяйство с акцентом на развитие предпринимательства требовало времени и усилий, а потому долго не могло дать необходимого эффекта.

Следует еще раз напомнить, что для абсолютного большинства стран, о которых идет речь, - практически для всех них, кроме разве что ЮАР, - характерен необычайно низкий уровень производительности и культуры производительного труда. Это и неудивительно, скорее закономерно, если учесть исходный уровень работников. Повышение качества труда - дело медленное, требующее кроме терпения и настойчивости еще и условий. Условия же в данном случае сводятся к тому, чтобы обеспечить все возрастающее, причем весьма быстрыми темпами, городское население подходящими для него рабочими местами. Только обеспечение этими рабочими местами, т. е. строительство, в первую очередь, промышленных предприятий, как и инфраструктуры, способно необходимым образом дисциплинировать и цивилизовать массы прибывающих в города выходцев из общинной деревни, из привычного доиндустриального племенного быта.

Специальное исследование проблем развития мелкого и среднего предпринимательства в современных молодых государствах Африки показало, что в последние годы в этом деле произошел своего рода поворот, т. е. что все большее количество частнособственнических предприятий, в большинстве своем мелких, практически индивидуальных, появляется в экономике и на рынке африканского континента. Это обнадеживающий признак, даже если принять во внимание, что многие из такого рода предприятий еще далеки от того, чтобы уподобиться современным рыночным фирмам, ибо несут на себе заметный отпечаток привычных старых форм торговли или ремесленного производства. Дело в том, что путь к рынку тем сложнее, чем с более низкого уровня экономического существования населения он начинается. Ниже африканского этот уровень едва ли еще где-либо можно встретить. Поэтому тенденция к развитию рынка и некоторому его насыщению за счет самодеятельного африканского населения - факт отрадный и заслуживающий внимания.

Этот факт заслуживает внимания прежде всего в том плане, что он свидетельствует о массовом выходе на рынок мелкого местного предпринимателя. Только такой предприниматель может если не насытить рынок - это с успехом делают и без него, в основном зарубежные фирмы, - то хотя бы освоить, сделать его своим для масс местного населения. А от такого рода освоения рынка и вообще рыночного хозяйства местным населением и зависит в конечном счете будущее национальной экономики каждой из новых современных стран Африки. Иными словами, экономический успех, успех в развитии станет заметен в Африке южнее Сахары тогда, когда место предприниматели. Пока до этого, увы, еще далеко. И обусловлено это многими причинами. Частично о них уже шла речь; Обратим теперь внимание на социокультурный аспект проблемы

Ресурсы и экономический потенциал.

Природными ресурсами Южная и Тропическая Африка не обделена. Медь и золото, нефть и алмазы, бокситы и фосфаты, да и многое другое обильно представлены в ее недрах и уже давно и в немалых количествах добываются. Но добычей полезных ископаемых заняты преимущественно иностранные компании или - если иметь в виду ЮАР - те, что основаны некоренным населением. Разумеется, при этом для работы в шахтах, на нефтепромыслах и в иных предприятиях привлекаются как раз коренные жители, африканцы. А в таких странах, как ЮАР, где промышленность хорошо развита и существует, огромное число неплохо оплачиваемых рабочих мест, немалое количество работающих составляют так называемые отходники, т. е. мигранты из соседних африканских стран.

О ЮАР особо говорить не приходится. Это высокоразвитая современная держава с высоким уровнем жизни, причем высоким для представителей всех рас, хотя при этом важно оговориться, что представители белой расы в этой стране апартеида до последнего времени получали за ту же работу в несколько раз больше африканцев. Впрочем, стоит заметить, что уровень зарплаты африканца в этой стране выше, чем в других. Но не только ЮАР, а и многие другие страны все активнее и результативнее разрабатывают богатства своих недр. Успешно качают нефть Нигерия, Конго и Габон. Маленький Габон практически за счет нефти обеспечивает своим немногочисленным жителям сказочный, невероятный по африканским стандартам уровень жизни - средний ежегодный доход на душу населения равен здесь 3 тыс. долл. Нигерия и Конго тоже за счет нефти не только сводят концы с концами, но и добиваются ощутимых успехов как в темпах годового экономического прироста, так и в доходах на душу населения, хотя Нигерия многонаселенна, а Конго долгие годы истощалось экспериментом в марксистско-социалистическомдухе. Богата цветными металлами, а также и нефтью Замбия, причем для активной промышленной разработки ресурсов в этой стране создана хорошая энергетическая база. Отсюда сравнительно высокие темпы экономического роста, хотя при этом уровень жизни достаточно скромен. К числу стран со сравнительно развитой промышленностью обычно относят также Заир с его индустриальным центром в Катанге (медь, кобальт, цинк и пр. металлы), но при этом с весьма низким уровнем жизни населения, Намибию (медь, цинк, урановые руды, алмазы), Ботсвану (алмазы, цветные металлы) с ее сравнительно высоким уровнем жизни населения, Либерию (железная руда, алма-зы).

Ценными ресурсами справедливо считаются и растительные. Так, богата красным деревом республика Кот-д'Ивуар, Гана экспортирует какао-бобы, Кения - кофе и чай, Камерун - какао-бобы, кофе и каучук, Сенегал - арахис, Мозамбик - кешью. И хотя по уровню благосостояния перечисленные страны, как правило, уступают тем, в которых имеется сравнительно развитая промышленность, на общем фоне остальных стран Африки они все же выделяются в лучшую сторону (кроме разве что Мозамбика, обессиленного длительной войной и рискованными социальными экспериментами). Неплохо зарабатывают экспортом собственных ресурсов также небольшие островные государства, в первую очередь Реюньон (ваниль, гвоздика, табак, сахар), а также Сейшелы (рыба и копра), Маврикий (сахар, чай). Достаточно развитым на общем фоне выглядит и королевство Свазиленд с его почти 700 долл. годового дохода на душу населения (сахар, табак, хлопок, цитрусовые).

Как легко заметить из вышеизложенного, экономический потенциал сравнительно развитых африканских стран измеряется природными ресурсами. Есть ресурсы - их разрабатывают и экспортируют, за счет чего и повышается уровень жизни населения. Нет ресурсов - страна, естественно, лишена возможностей для экспорта и оказывается отсталой, нищей. Более того, общие темпы экономического роста Африки в целом за последние десятилетия (приблизительно 5 % в год в 70-хи3-4% в80-хгодах) достигались в основном тоже за счет добывающей промышленности, наращивания экспортного производства. В принципе это вполне нормальный путь экономического развития слаборазвитого государства. Проблема в том, что для большей части новых государств Африки такой возможности просто не было. В этом случае должен встать вопрос об альтернативном развитии. Но где было искать альтернативу? Для стран Тропической Африки с их полупервобытной социальной структурой и соответствующим уровнем социокультурного стандарта, цивилизованности альтернативы практически не было. Вот она, жестокая закономерность современных африканских реалий: нет ресурсов - нет развития. И далеко не случайно 28 стран Тропической Африки вошли в число 42 самых отсталых стран мира по классификации специализированных организаций ООН, как не случаен и тот показательный факт, что совокупный валовой продукт полусотни африканских стран за год в конце80-хгодов оказался равным примерно 150 млрд. долл., что соизмеримо с аналогичным продуктом одной Бельгии.

Если говорить экономическим языком, все перечисленные печальные факты означают одно: среди экономического потенциала новых государств Африки нет главной его составной части, без которой процветание в современном смысле невозможно, - нет подготовленного к производительному труду работника. Во всяком случае, во многих странах Африки таких работников в сколько-нибудь достаточном количестве пока еще нет. Имеются в виду как работники, имеющие навыки и квалификацию для регулярного труда на современных промышленных предприятиях, промыслах, плантациях, так и те работники преимущественно городского типа, которые могли бы взять на свои плечи всю массу необходимой работы по налаживанию современной инфраструктуры, - речь идет прежде всего о торговле, бытовом обслуживании, мелком и частично среднем предпринимательстве.

Южно-Африканская Республика с 1960 по 1980-е годы проводила исследования в области оружия массового поражения (в том числе в области ядерного, химического и биологического оружия). В 1970-е годы ЮАР начала разработку ядерного оружия в сотрудничестве с Израилем и в 1975 году соорудила шахты для испытания взрывного устройства в пустыне Калахари. Всего было собрано шесть зарядов. Основным средством доставки был избран самолёт «Канберра», также велась разработка МБР.

СССР и США при помощи средств наблюдения обнаружили южно-африканские шахты в Калахари, после чего Франция и другие государства стали воздействовать на ЮАР с требованием не проводить испытания. Однако 22 сентября 1979 года в районе острова Буве было зафиксировано проведение ядерного испытания (согласно данным разведчика Алексея Козлова). В адрес ЮАР были выдвинуты обвинения как в испытании собственного ядерного оружия, так и поддержке проекта израильской ядерной программы (по некоторым данным, в ЮАР испытывалось именно израильское ядерное оружие). В 1988 году была расконсервирована одна из шахт в качестве «предупреждения» для Анголы.

В 1990 году ещё до прихода к власти Африканского национального конгресса президент ЮАР Фредерик де Клерк принял решение об отказе от использования ядерного оружия и полном уничтожении всех его запасов. В 1993 году он заявил о том, что ядерная программа существовала и была свёрнута, через год инспекция МАГАТЭ официально подтвердила это. Тем самым ЮАР стала первым в мире государством, добровольно отказавшимся от использования ядерного оружия.

Ядерное оружие.

Южно-Африканский Союз начал задумываться о создании ядерного оружия в 1948 году после того, как была основана Южно-Африканская корпорация атомной энергетики (англ. South African Atomic Energy Corporation, SAAEC, СААЭК), которая стала предшественником корпорации по надзору за добычей урана в стране и промышленной торговлей. В 1957 году Южная Африка заключила договор с США на 50 лет о сотрудничестве в рамках санкционированной программы «Атомы за мир (англ.)русск.». Заключённый договор предусматривал продажу Южной Африке одного исследовательского ядерного реактора и соответствующую поставку высокообогащённого уранового топлива (ВОУ) в Пелиндабу. В 1965 году американский филиал компании Allis-Chalmers (англ.) русск. доставил в Южную Африку исследовательский ядерный реактор SAFARI-1 (англ.) русск. вместе с обогащённым на 90% ядерным топливом. В 1967 году ЮАР решила продолжить исследования плутония и построила свой собственный реактор SAFARI-2 (англ.) русск. в Пелиндабе, в котором использовалось 606 кг 2%-уранового топлива и 5,4 т тяжёлой воды, поставленных из США, что подверглось обильной критике.

Реактор SAFARI-2 предназначался для использования тяжёлой воды и работы на природном уране, а его система охлаждения использовала расплавленный натрий. Однако в 1969 году проект был прекращён по распоряжению правительства ЮАР, поскольку требовал слишком много ресурсов, которые шли и на программу по обогащению урана, начавшуюся в 1967 году. ЮАР начала фокусироваться на успехах программы по обогащению урана, которая, по мнению учёных, шла проще по сравнению с программой по производству плутония. Южная Африка могла добывать урановую руду на своей территории и использовать аэродинамические методы обогащения для производства оружейного материала. Ныне она подозревается в получении технической помощи от различных стран (в том числе и от Израиля) в сборке своего первого ядерного устройства. В 1969 году пара старших южно-африканских научных сотрудников встретились с пакистанским инженером-ядерщиком Султаном Махмудом (англ.) русск. из Бирмингемского университета, чтобы заняться совместным изучением, исследованиями и независимыми экспериментами над обогащённым ураном. Южно-африканцы и пакистанец в Бирмингемском университете проводили исследования процесса аэродинамического реактивного сопла в обогащении урана, что позднее легло в основу ядерных программ ЮАР и Пакистана в 1970-е годы. Однако до сих пор неизвестно, какую именно информацию получили все трое и в какой степени они сотрудничали друг с другом. Южная Африка приобрела достаточный опыт в сфере ядерных технологий, чтобы извлечь свою выгоду от продвижения американской правительственной программы мирных ядерных взрывов. В 1971 году министр горной промышленности ЮАР Карл де Вет одобрил развитие собственной южно-африканской программы мирных ядерных взрывов, заявив, что они будут использоваться в целях развития горнодобывающей промышленности. Точная дата преобразования этой программы в программу вооружения до сих пор не определена и является предметом некоторых дискуссий.

В Южной Африке производился небольшой сдерживающий арсенал урановых бомб пушечного типа (наподобие «Малыша») в 1980-е годы. Было собрано шесть таких бомб, а седьмая ещё была на стадии сборки к моменту свёртывания программы ядерного оружия. Там же производилось только оперативное оружие с того момента, как ответственной за производство оружия массового поражения стала компания Armscor (англ.) русск.. В 1982 году был собран первый образец под кодовым названием «Hobo», переименованный в «Cabot». Это устройство имело мощность в 6 килотонн в тротиловом эквиваленте. Однако затем его разобрали, и его ядерный заряд был использован в серийной модели атомной бомбы. Затем Armscor построил ряд опытных и серийных моделей «умных» телевизионных управляемых бомб под кодовым названием HAMERKOP.

Испытание первого взрывного устройства

Южно-Африканский Совет по атомной энергетике (англ. South African Atomic Energy Board) для испытания ядерного оружия выбрал пустыню Калахари, место к северу от Апингтона. В 1976--1977 годах были возведены две ядерные шахты. Одна из них была глубиной 385 метров, другая -- 216 метров. В 1977 году в Пелиндабе по решению Совета были возведены объекты, на которых проводились исследования и доработки особо секретных образцов оружия, и в это время центр ядерной программы фактически сместился из Сомчема в Пелиндабу. В середине года Совет представил образец атомной бомбы без наличия высокообогащённого уранового ядра. Хотя в то время уже функционировала станция Y-Plant, но для самого взрывного устройства необходимого урана ещё не хватало. Развитие самих устройств, как и в других странах, велось намного быстрее, чем производство ядерного материала для них.

Представители комиссии по атомной энергетике утверждают, что «холодные испытания» (без использования урана-235) были запланированы на август 1977 года. Представитель Armscor, не вовлечённый в производство ядерного оружия, утверждал, что испытания будут проводиться под землёй с использованием бомбы с фиктивным сердечником, и это будет проверка теоретических прогнозов относительно реальной детонации. О том, как эти испытания были отменены, стало позднее известно всей мировой общественности: советская разведка обнаружила следы подготовки к ядерным испытаниям и сообщила в начале августа американцам об этом. ЦРУ подтвердило наличие полигона для испытаний после разведывательного полёта самолёта Lockheed SR-71. 28 августа 1977 газета Washington Post опубликовала заявление представителя США: «Мы на 99% уверены, что строительство является частью подготовки к ядерным испытаниям». Правительства СССР и стран Западной Европы были убеждены в том, что ЮАР готовит полномасштабные ядерные испытания, и в течение следующих двух недель в августе западные страны оказывали давление на Южную Африку, требуя отменить испытания. Министр иностранных дел Франции 22 августа пригрозил серьёзными последствиями для отношений ЮАР и Франции: в случае проведения испытаний Франция могла разорвать контракт с ЮАР на поставку ядерных реакторов Koeberg, хотя об этом непосредственных заявлений не делалось.

В 1993 году Винанд де Вилье заявил, что после раскрытия испытательного полигона он приказал немедленно свернуть все работы, и строительная площадка была заброшена. В 1988 году одну из шахт всё же временно открыли для подготовки к новым испытаниям, которые так и не состоялись -- подобный шаг был вызван тем, что Южная Африка пыталась укрепить свою позицию во время переговоров по прекращению боевых действий против Анголы и Кубы.

Возможности по доставке.

Самолёт SAAF Canberra T.4.

Третья ступень ракеты RSA-3.

Боеголовки предполагалось доставлять при помощи самолётов ВВС ЮАР, в том числе бомбардировщиков Canberra B12 и Hawker Blackburn Buccaneer. Однако после того, как обнаружилась уязвимость этих самолётов к кубинским средствам противовоздушной обороны, поставленным в Анголу, это заставило Министерство обороны ЮАР и Вооружённые силы в частности заняться разработкой ракет с ядерными боеголовками.

На основе ракет-носителей RSA-3 и RSA-4 (под этой маркой в ЮАР выпускались израильские ракеты «Шавит»), использовавшихся для развития южно-африканской космической программы, планировалось создать ракеты с ядерными боеголовками. Но, согласно Эл Джею Вентеру (англ.)русск., автору книги «Как Южная Африка собрала шесть атомных бомб» (англ. How South Africa built six atom bombs), эти ракеты не были совместимы с крупными южноафриканскими боеголовками: при полезной нагрузке в 340 кг ракета должна была нести боеголовку в 200 кг, но это было за пределами возможностей науки и промышленности Южной Африки в конце 1980-х годов. Вентер также полагал, что ракеты RSA, несовместимые с ядерными боеголовками, могли лишь немного напугать ядерные сверхдержавы и не более того. В конце 1980-х годов три ракеты семейства RSA были выведены на суборбитальные траектории в рамках развития спутниковой системы связи Greensat Orbital Management System, отвечавшей за фотоснимки и наблюдение за движением военной техники. После отказа от программы ядерного оружия в 1989 году ракетная программа продолжила деятельность до 1992 года, однако после того, как средства на её развитие закончились, к середине 1993 года были свернуты все программы по созданию межконтинентальных баллистических ракет. Чтобы присоединиться к Режиму контроля за ракетными технологиями (англ.)русск., правительство ЮАР вынуждено было пропустить в свою страну американских наблюдателей, которые контролировали процесс сноса ключевых зданий и структур, которые отвечали за производство ракет-носителей и баллистических ракет высокой дальности.

Обвинения в сотрудничестве с Израилем.

Дэвид Олбрайт (англ.)русск. и Крис Макгрил (англ.)русск. неоднократно выдвигали в адрес ЮАР обвинения в сотрудничестве с Израилем в сфере создания ядерного оружия и развития своей ядерной программы. 4 ноября 1977 была принята Резолюция Совета Безопасности ООН 418 (англ.)русск., вводившая эмбарго на поставку оружия в Южную Африку и призывавшая все государства воздержаться от сотрудничества с ЮАР в сфере производства и развития ядерного оружия. Согласно данным организации Инициативы по сокращению ядерной угрозы (англ.)русск., в 1977 году Израиль продал в Южную Африку 30 граммов трития в обмен на 50 тонн урана, а в 1980-е годы оказал существенную материально-техническую помощь в сборке баллистических ракет RSA-3 и RSA-4, основанных на израильских ракетах «Шавит» и «Иерихон». В том же 1977 году, согласно отчётам международной прессы, было установлено, что Израиль и ЮАР подписали соглашение, по которому израильтяне поставляли в Южную Африку ряд военных технологий и материалов, необходимых для сборки как минимум шести атомных бомб.

В сентябре 1979 года американский спутник Vela зафиксировал двойную вспышку над Индийским океаном, что эксперты приняли за ядерные испытания. Американские разведывательные самолёты WC-135 (англ.)русск. совершили несколько тестовых полётов над Индийским океаном, однако окончательных выводов американские эксперты так и не сделали. Инцидент Вела заставил ряд стран обвинить ЮАР в тайной разработке ядерного оружия, что ранее было сделано в адрес Израиля. Представители правительства ЮАР не выступали с подтверждениями факта, что это были ядерные испытания, не вызывая тем самым и доверия к себе. В 1997 году министр иностранных дел ЮАР Азиз Пахад (англ.)русск. заявил, что слухи о проведениях испытаний не прекращаются, однако израильская газета «Хаарец» от 20 апреля 1997 опубликовала статью, в которой говорилось, что Пахад признал сам факт проведения ядерных испытаний как таковых.

В феврале 1994 года коммодор ВМС ЮАР Дитер Герхардт, который руководил военно-морской базой Саймонстауна и обвинялся в шпионаже в пользу СССР, рассказал следующее:

Хотя я прямо не участвовал ни в подготовке, ни в выполнении операции, я случайно узнал, что вспышка была организована в рамках израильско-южноафриканского ядерного испытания под кодом «Операция „Феникс“». Взрыв был чистым, и его не должны были засечь. Но они оказались не настолько сообразительными, насколько думали, плюс погода изменилась -- поэтому американцы его и зафиксировали.

В 2000 году Герхардт утверждал, что в 1974 году израильтяне переоборудовали восемь ракет «Иерихон-2» некими «особыми боеголовками» для ЮАР. А в 2010 году британская газета The Guardian опубликовала секретные документы ЮАР, в которых подтверждалось, что у Израиля есть ядерный арсенал -- сами документы касались сделки по продаже Израилем в ЮАР ядерного оружия в 1975 году.. Представители Израиля опровергли подобные обвинения и сказали, что в документах нет ни единого намёка на продажу ядерного оружия, а президент Израиля Шимон Перес обвинил газету в выдёргивании цитат из контекста. Профессор Авнер Коэн (англ.)русск., автор книг «Израиль и бомба» (англ. Israel and the Bomb) и «Самый плохо скрываемый секрет: израильская сделка с бомбой» (англ. The Worst-Kept Secret: Israel's Bargain with the Bomb), также опроверг слухи, заявив, что в документах не было никаких намёков на предложение от Израиля продать атомное оружие режиму Претории.

Отказ от ядерного оружия.

Вооружённые силы ЮАР испытывали серьёзные опасения, что по теории домино после кубинского вторжения в Анголу может быть создана угроза Намибии и ЮАР. В 1988 году ЮАР подписала Нью-Йоркские соглашения (англ.)русск. (или соглашения трёх стран), что позволило вывести войска ЮАР и Кубы из Анголы и предоставить тем самым Намибии независимость. Преимуществами ликвидации ядерного оружия мог стать серьёзный вклад в восстановление стабильности в мире и регионе, а также возвращение ЮАР в региональную и международную политику с восстановлением доверия к стране.

ЮАР свернула свою программу ядерного оружия в 1989 году. Все бомбы (шесть собранных и одна на стадии сборки) были разобраны и утилизированы, а ЮАР присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия, который подписал посол ЮАР в США Гарри Шварц. 19 августа 1994 после завершения инспекции Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) подтвердило, что всё ядерное оружие в ЮАР было утилизировано, и выразило своё удовлетворение преобразованием ядерной программы в ЮАР в мирную. Вследствие этого ЮАР присоединилась 5 апреля 1995 к Группе ядерных поставщиков. Она сыграла решающую роль в подписании Договора об африканской зоне, свободной от ядерного оружия (англ.)русск. (или Пелиндабского договора) в 1996 году и присоединившись к нему в 1997 году. В 1996 году ЮАР подписала Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, ратифицировав его в 1999 году.

15 июля 2009 Пелиндабский договор вступил в силу после его ратификации 28 странами. Подписавшие его стороны должны были отказаться от исследований, разработки, производства, приобретения, испытаний, владения, контроля или базирования ядерных взрывных устройств на территории стран, подписавших договор, и сброса радиоактивных отходов в Африканской зоне, куда относятся подписавшие договор стороны. Для контроля за выполнением договора была образована Африканская комиссия по ядерной энергии (англ. African Commission on Nuclear Energy) со штаб-квартирой в ЮАР

Хронология ядерной программы ЮАР

1950-е -- 1960-е Научные исследования в области мирных ядерных взрывов и использования атомной энергии

1969 Совет по атомной энергетике образует группу для определения технических и экономических аспектов ядерных взрывов

1970 Комиссия по атомной энергетике публикует отчёт, в котором определяет цели использования ядерных взрывов

1971 Официальная поддержка применения мирных ядерных взрывов

1973 Комиссия начинает разработку атомной бомбы пушечного типа

1974 Подтверждение работы над ядерным устройством и выбор аэродрома Вастрап для испытаний

1977 Завершение сборки атомной бомбы для «холодного испытания»

1978 Начало производство обогащённого урана, контроль за программой оружия берёт на себя Armscor

1979 Инцидент Вела: первая бомба с сердечником из высокообогащённого урана произведена Комиссией

1982 Первая бомба для доставки собрана, начинаются работы над безопасностью оружия

1985 Обзор трёх фаз ядерной стратегии

1987 Первая серийная модель бомбы произведена, всего произведено шесть (седьмая на стадии сборки)

1988 Подготовка аэродрома Vastrap к ядерным испытаниям Armscor

1989 ЮАР отказывается от использования ядерного оружия и утилизирует его

1991 ЮАР подписывает Договор о нераспространении ядерного оружия

Биологическое и химическое оружие

В октябре 1998 года был опубликован отчёт Комиссии правды и примирения (англ.)русск., в котором содержалась и глава о проекте «Побережье» (англ.)русск. -- секретной правительственной программе по созданию химического и биологического оружия в 1980-е и 1990-е годы. Проект был запущен в 1983 году для производства снаряжения оборонительного характера (в том числе противогазов, масок и костюмов химической защиты). Впервые сведения о проекте «Побережье» стали достоянием общественности в 1986 году, когда тяжело больной сержант спецназа ЮАР Виктор де Фонсека проговорился о тайных операциях своего подразделения, после чего был отравлен. Показания некоторых сотрудников проекта подтвердили, что программа вышла далеко за рамки оборонительных целей, несмотря на ярые официальные заявления об обратном.

Так, просочились свидетельства, что в рамках проекта производились большие партии -- тонны -- наркотиков и психоделиков, а также миорелаксантов (вызывающих расслабление мышц -- идеальное орудие убийства, замаскированного под «внезапную остановку сердца»), возбудителей холеры, чумы, сибирской язвы и сальмонеллёза. Более того, химическое и биологическое оружие применялось для умерщвления противников апартеида -- причём не только в ЮАР и оккупированной ей Намибии, но и на территории Мозамбика, Свазиленда, Анголы, Западной Европы и США. В секретной лаборатории Роодеплат разработали специальные отравленные майки, пропитанные параоксоном и вызывавшие тромбоз. Они предназначались в основном для активистов студенческого движения, но жертвой отравленной одежды чуть не стал видный борец против режима апартеида протестантский священник Фрэнк Чикане, которого спасли американские врачи. Глава тайной лаборатории Дан Гоосен в своих показаниях перед Комиссией правды и примирения сообщил, что эксперименты проекта «Побережье» даже предусматривали создание вируса, смертельного для чернокожих, но безопасного для белых.

РЕЛИГИЯ.

Христианство - одна из самых распространенных религий в современной Африке южнее Сахары. Это религия главным образом городская. По данным Христианского центра исследований, к началу 80-х годов лишь 30% африканских христиан были сельскими жителями (1). Ныне на континенте можно видеть практически все деноминации христианской религии. Это и православие (как монофизитское, так и византийское), и католичество, и англиканство, лютеранство, реформаторство и «новые» протестантские направления (баптисты, адвентисты седьмого дня, пятидесятники и др.). Они сохраняют своеобразие, но есть и некоторые общие черты, характерные для всего христианства на континенте. Как европейские христианские организации, работающие на материке, так и местные священнослужители уделяют большое внимание благотворительной деятельности, поискам решения сложных социально-экономических задач. Они стараются наряду с предложениями экономического характера учитывать и социально-психологические факторы, к которым относятся и религиозные.

При этом внимание обращается и на менталитет африканского крестьянина, сформировавшийся в течение веков в рамках собственных религиозных систем. Церковники отходят от былой непримиримости. Многие африканские теологи разделяют точку зрения бенинца А. Гэвоэджре, президента Международной академии социального прогнозирования, о необходимости «возрождения духовных ценностей патриархально-крестьянской общины» (2). Они подчеркивают, что все должно «рассматриваться с позиций жизни, основанной на африканской самобытности», все новейшие нововведения «должны служить дальнейшему совершенствованию традиционных ценностей» (3).

Религиозные центры многих стран (например, Бурунди, Ганы, Сенегала и других) изучают, в том числе, проблемы социально-экономического развития. Многие экономические проекты, задачи в области здравоохранения и образования, преодоления бедности решаются при непосредственном участии и местных, и международных христианских организаций.

Так, например, в Гане под руководством епископа Ф. Додону создавались фермы, сочетающие традиционные и современные агротехнические приемы. Как правило, на фермах трудятся деревенские соседи-христиане, во главе которых стоит местный приходской священник.

Нередко принятие христианства не исключает поклонения духам природы и предков, посещение храмов сочетается с походами к колдунам. Это хорошо понимают местные священники, замечая, что «в жизни для большей безопасности местные жители используют обе возможности». Это утверждение находит отражение и в произведениях художественной литературы африканских писателей, таких как К. Эквенси, Квеи Арма, Чинуа Ачебе и подкрепляется наблюдениями автора этой статьи, сделанными в некоторых странах Африки. Современные теологи трезво оценивают это положение и учитывают его в своей миссионерской работе.

Христианство на африканском континенте имеет длительную историю. Оно появлялось на материке трижды. Раннее христианство утвердилось на севере Африки, одним из его опорных пунктов была Александрия. В более южных районах только нубийские государства и Аксум стали христианскими. Христианизация Аксума, наследницей которого стала Эфиопия, связана с именем Фрументия (Абба Салама). Попав в плен после захвата красноморскими пиратами, этот юный христианин скоро завоевал доверие правителя и был отпущен на волю. Прибыв в Александрию, он обратился к верховным церковным иерархам с предложением крестить население этой страны. Аксумиты к тому времени хорошо были известны в восточном средиземноморье как торговый народ, простиравший свои интересы через соседей-арабов до Индии и Китая, правители его славились как мудрые и образованные цари, знавшие язык и культуру «эллинов» птолемеевского Египта. Крестить их было поручено самому Фрументию, и он же стал первым главой Эфиопской Церкви - «абуной». Вплоть до середины прошлого века носитель этого титула и должности назначался из Египта. И догматика, и внешняя атрибутика Эфиопской Церкви похожа на Коптскую (особенно это заметно в сложной и разнообразной конфигурации крестов). Эфиопское христианство, называющееся православным (ортодоксальным), основой веры имеет монофизитство - представление лишь о единой, божественной природе Христа, и входит в группу Восточных Церквей.

Принятие его обществом шло не быстро, хотя зачастую христианизацию страны рисуют как единовременный акт во времена правления Эзаны в IV в.н.э. На деле первыми на территории Аксума создали христианские общины не местные жители, а иноземные купцы, вероятно, греки и сирийцы. Второй шаг - обращение в христианство их местных слуг, и лишь затем более широкое распространение новой веры. Постепенно христианство получило статус государственной религии, на монетах Аксума место знаков луны и солнца занял крест. Правители Аксума, а затем и средневековой Эфиопии строили много храмов и монастырей. Так, широко известен уникальный комплекс скальных храмов Лалибелы (XIII век). Переводилась на язык гыэз религиозная литература, появились и собственные сочинения на различные богословские темы; среди авторов их были и сами правители. Хроники средневековья рассказывают о посещении Эфиопии иными восточными христианами - греками и армянами, о богословских дискуссиях с ними. В то время это были одиночные посещения; ни греческая, ни армянская Церкви еще не укоренились в стране.

Однако ни единственной, ни безусловно господствующей религией христианство здесь не стало. На протяжении всей истории Эфиопии одной из главнейших задач внутренней политики оставалась христианизация населения и борьба с язычниками, а затем мусульманами. Насколько неглубока была эта вера, показывает история XVI века в период ожесточенной борьбы с мусульманскими султанатами Востока, когда в зависимости от военной удачи местные жители попеременно переходили из христианства в ислам и наоборот. Проживший два года в Эфиопии конца XIX века армянский епископ Диметиос с огорчением отмечал, что эфиопские христиане далеко не точно соблюдают главнейшие заповеди этой религии. А в структуре власти, регалиях, бытовом поведении христианских «императоров» Эфиопии до самого последнего времени существования монархии (1974 г.) сохранялись черты дохристианского традиционного правителя.

Вторично христианизация началась с появлением европейцев на побережье континента. Почти одновременно в самом конце XV века были крещены правители государств Бенина на территории современной Нигерии, Мономотапы на землях современного Зимбабве и Конго в устье одноименной реки. В Бенине и Мономотапе христиане потерпели неудачу. Эти общества уже имели достаточно развитые формы религиозной политеистической идеологии, становящейся государственной, хорошо разработанный культ верховного правителя и его предков. Они успешно справлялись с идеологическими задачами в раннем государстве и не нуждались в дополнительном культурно-религиозном вливании. В Конго же только формировалась целостная политическая организация, и новая идеология, подкрепленная экономической и военной помощью, оказалась весьма кстати. Уже первый португалец, доплывший до устья реки Конго, вернулся в Португалию с несколькими знатными баконго, послами верховного правителя. Это произошло в 1488 году. Последние были крещены, причем крестным отцом Касуто, главы посольства, стал сам король Португалии Жуан II, а крестной матерью - королева.

Посольство вернулось на родину в 1490 году, на португальских кораблях вместе с миссионерами-доминиканцами. Знаменательным днем в истории средневекового Конго стало 3 апреля 1491 года, когда был крещен правитель Сойо - провинции, расположенной на побережье. С этого времени началось массовая христианизация страны. Месяц спустя был крещен верховный правитель - мани-конго Нзинга а Нкуву под именем Жоау I и ряд его приближенных. Был построен храм в Мбанза Конго, столице страны, и она получила новое название в честь святого, которому этот храм был посвящен - Сан-Сальвадор (на территории современной Анголы). Уже тогда он получил ранг кафедрального собора, там служили 28 капелланов и каноников, были хор и музыканты, орган, церковные колокола, все предметы культа - это старательно перечислял современник. Было также приказано ежегодно отмечать 3 апреля. «И чтобы увековечить этот день в память первой мессы… король приказал отныне и впредь под угрозой смертной казни отмечать этот день как большой праздник», - писал миссионер-современник. После этого начались и массовые крещения.

Христианство далеко не сразу укрепилось в стране. Нередки были выступления против новой религии, а Жоау I даже отрекся от нее и вернулся к традиционным верованиям. Противостояние вылилось в настоящую войну между традиционалистами и новыми христианами, которая закончилась победой последних. Это государство стало надолго христианским. Ватикан решил даже основать здесь отдельный епископат. Первый епископ-португалец прослужил недолго. Возможно, он не смог перенести непривычный климат. Выбор нового епископа для этой далекой страны был непростым. Энрике, сын одного из правителей Конго по имени Аффонсу I, в составе группы молодых конголезцев был послан на обучение в Португалию. Он более ревностно, чем его товарищи, занимался изучением латыни и теологии в монастыре св. Иоанна Крестителя. В 1514 году он вместе с португальским посольством был направлен в Рим, был представлен Папе Льву Х, произведя на него очень благоприятное впечатление. Было решено именно его назначить епископом в новое подразделение Католической Церкви. После дополнительного обучения в Риме в 1520 году Энрике получил сан епископа и спустя год отправился к месту службы, на берега реки Конго. Его работа по христианизации помогала мани-конго укрепить престиж и силу центральной власти. Однако она продолжалась недолго - в 1526 году молодой епископ умер от неизвестной болезни. Современные историки пишут о нем с большим уважением и считают, что «его жизнь - свидетельство существования слоя образованных африканцев, деятельность которых расцвела в золотые годы государства Конго».

Все последующие правители Конго были христианами. Но здесь (как и в русских княжествах после христианизации) долго сохранялась двуименность, и мани-конго носили и христианские, и одновременно традиционные имена: Алвару VII Непанзу а Масунду; Гарсиа III Нзикиа Нтамба из Мбула; Педру Кангуану Бемба и т.п. Эта двуименность была присуща не только верхушке общества. И рядовые общинники использовали подобную практику. Так, одна из зачинателей народного движения называлась одновременно Маффута и Апполония.

Тем не менее, они считали себя истинными христианами, активно насаждали новую веру. Об Аффонсу I (1506-1543) современник, миссионер Руи де Агуар писал в отчете королю Португалии: «…он не человек, но ангел, которого Бог послал в это королевство, чтобы обратить его… он учит нас, и он знает пророков и Евангелие Господа нашего Иисуса Христа и жития всех святых и все, что касается Матери нашей святой Церкви лучше, чем мы знаем это». И далее: «И по всему королевству он посылает много людей, уроженцев страны, христиан, которые имеют школы и учат нашей святой вере народ, и там есть также школы для девочек, где учит одна из его сестер, женщина, которой около шестидесяти лет и которая умеет очень хорошо читать…». Но была одновременно воспринята и практика жестокой борьбы с инакомыслящими, провозглашенная инквизицией. Тот же современник добавляет: «…он очень справедливый и он сильно наказывает тех, кто поклоняется идолам и он сжигает их вместе с их идолами» (10). Однако уже в его правление стало ясно, что принятие новой веры и допущение в страну миссионеров, которые скоро стали главными советниками правителя, имеет и оборотную сторону. Вмешательство новых советников во внутренние дела государства было все более заметным. Многие недовольные этим знатные люди, даже члены «королевской» семьи, возвращались к «вере отцов», выступая против верховного правителя. На протяжении двух столетий существования христианского Конго это происходило неоднократно, но каждый раз восстанавливалась власть и мани-конго, и христиан.