Венесуэльская иммиграция, идеология и колумбийские СМИ во время президентской кампании в Колумбии (2018)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Венесуэльская иммиграция, идеология и колумбийские СМИ во время президентской кампании в Колумбии (2018)

Валера Марин Аймара Мерседес

СОДЕРЖАНИЕ

политический дискурс венесуэла президентский кампания

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. Общие теоретико-методологические основы исследования

1.1 Сущность критического анализа политического дискурса: базовые понятия и термины

1.2 Онтология языка, социальные и дискурсивные представления

1.3 Политический дискурс, власть и его характеристика

Глава II. Развитие социально-политической ситуации в Венесуэле

2.1 Современные левопопулистские партии в Латинской Америке

2.2 Миграционные процессы в Венесуэле: актуальные политико-демографические проблемы

Глава III. Влияние колумбийских СМИ на венесуэльскую иммиграцию во время президентской кампании в Колумбии

3.1 «Кастрочавизм» как популярный термин на выборах в Колумбии

3.2 Президентская избирательная кампания в Колумбии 2018

3.3 Новости об иммигрантах как идеологический дискурс

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Библиографический список использованной литературы

Приложения

ВВЕДЕНИЕ

Данное исследование посвящено изучению проблемы дискурсивного конструирования действительности (образа венесуэльских иммигрантов) колумбийскими СМИ во время президентской кампании в Колумбии в 2018 г. Выбор темы продиктован необходимостью изучения феномена понятия «дискурс» в рамках критической лингвистики в частности и важностью изучения политической коммуникации в целом.

Актуальность избранной темы обусловлена следующим:

1) средства массовой информации (СМИ) создают личные и групповые реалии. Построение социальных реалий вокруг определенных групп формирует отношения сосуществования между слоями населения. В силу этой предпосылки, формулирование последствий и формирование стереотипов создает некоторые характеристики, которые ориентируют на то, как люди относятся, и как такие люди используют язык для продвижения своих социальных отношений [Fairclough 1995];

2) исследование политического дискурса является важным направлением современной лингвистической прагматики и социолингвистики. Язык отражает инстанции власти и уровни социальных отношений населения. Как следствие, язык отражает суждения о чем-то другом, отличном, и о ярлыках, назначенных искусственно определенным социальным группам, также искусственно созданным. Язык и то, как передается сообщение, расширяют понятие контекстов соотношения между реальным и скрытым посланием, намерениями производителей дискурса;

3) социально важным является исследование языковых средств, используемых в целях манипуляции в идеологическом дискурсе;

4) метод критического дискурс-анализа до этого момента не получил широкого распространения в отечественной в науке.

Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на наличие значительного количества научных работ, посвященных исследованию отдельных аспектов теории политической лингвистики, идей неориторики фундаментальных работ по выбранной теме магистерской диссертации в российской науке нет. Исследование темы дискурсивного отображения действительности в средствах массовой информации стран Латинской Америки (в данном случае Колумбии) предполагает изучение обширного корпуса литературы по:

· теории иммиграции (T. Van Dijk, N. Fairclough, J. Achotegui, S. D'Anglejan, M. Fernбndez, J. Ibarz, C. Mateo, T. Ledezma, E. Santamarнa, H. Tovar);

· теории текста, коммуникации и дискурса (T. Van Dijk, R. Beaugrande, J. Blommaert, P. Chilton, C. Schдffner, P. Charaudeau, D. Maingueneau, R. Echeverrнa, N. Fairclough, M. Foucault, A. Garnham, D. Graber, G. Kress, R. Garcнa, T. Van Leeuwen, J. Lemke, N. Pardo, I. Parker, M. Rodrigo, J. Sбnchez N. Sexe, D. Schiffrin, M. Meyer, А.А. Филинский);

· работы по левому популизму в Латинской Америке (З.В. Ивановский, Т.Ю. Русакова, А.С. Шишков, Н. Яковлева).

Научная проблема исследования заключается в отсутствии достаточного количества материала на тему репрезентации действительности в латиноамериканском медиадискурсе. В частности феномена венесуэльских иммигрантов во время президентской избирательной кампании 2018 г. в Колумбии.

Учитывая этот факт необходимо описать и проанализировать дискурсивные практики и лингвистические элементы (анализ интервью, новостей и репортажей, опубликованных колумбийскими СМИ), которые выстраиваются основными политическими акторами по теме венесуэльской иммиграции, из того, что традиционно называют в политическом дискурсе «право-левый политический спектр».

Научный вопрос: Как колумбийские СМИ выстраивали образ венесуэльских иммигрантов через политический дискурс во время президентской избирательной кампании 2018 г.

Объектом исследования является политический дискурс, рассматривающий венесуэльских иммигрантов в Колумбии.

Предмет исследования - дискурсивные способы конструирования социальной реальности об венесуэльских иммигрантах в текстах СМИ во время президентской кампании в Колумбии 2018 г.

Цель исследования - определить роль колумбийских СМИ в создании образа венесуэльских иммигрантов во время президентской избирательной кампании 2018 г.

Задачи исследования:

1) рассмотреть современные направления изучения дискурса (теории текста и дискурса);

2) уточнить методику критического дискурс-анализа;

3) отбор корпуса материала и его систематизация применительно к теме исследования;

4) выявить и описать основные функции политического дискурса в условиях политической системы Венесуэлы;

5) определить языковые особенности конструирования социальной реальности в политическом дискурсе кандидатов президенты в Колумбии.

Гипотеза -- в начале президентской кампании колумбийские СМИ изменили дискурс в сторону критики венесуэльского правительства, не справлявшегося с кризисом массовой иммиграции в Колумбию, в результате чего крайне правые силы получили большую поддержку на выборах в 2018 г.

Теоретико-методологическая база исследования. Основой исследования является критический дискурс-анализ (КАД), который позволяет нам исследовать социальные структуры, связанные с властью и идеологией [van Dijk 1999, Fairclough 1995]. Большая часть исследования проводилась в рамках данной методики. В качестве методов исследования при анализе использованы следующие методы: дедуктивный, индуктивный, компонентный анализ, дефиниционный анализ, риторический анализ, количественный анализ.

Материал двух периодов (до президентской кампании и во время президентской кампании) потребовал использования элементы сравнительного анализа.

Методика анализа включала следующие шаги:

· Отбор 400 статей (выборка материалов) из электронных архивов изданий «Эль Тьемпо», «Эль Эспектадор», «Журнал Семана» и «Мнение»;

· Рассмотрение материала с точки зрения жанровой и категории принадлежности, определение основных жанров и категорий репрезентации власти о венесуэльских иммигрантах. В отношении жанра кодирования информации были включены следующие категории: «новости», «репортаж», «интервью», «хроника» и «мнение»;

· В отношении кодирования по категориям информации, были установлены следующие категории: события, мафия, работа, регулирование, политика, расизм и ксенофобия, несовершеннолетние, проституция, статистика, религия и другие. Затем весь корпус текстов был изучен, в нем были выделены основные дискурсивные стратегии, используемые в СМИ для репрезентации власти, и рассмотрены репрезентации, конструируемые посредством выявленных стратегий. Далее следовал анализ языковых средств их реализации. После этого применялся метод количественного анализа, результаты которого продемонстрировали частотность использования выявленных стратегий в дискурсе печатных СМИ.

· В рамках выделенных жанров и категории обозначены дискурсивные стратегии, используемые для создания репрезентаций с положительной и отрицательной аксиологической направленностью о венесуэльских иммигрантах. В заключение определена роль жанров и категории в конструировании репрезентаций власти о венесуэльских иммигрантах в колумбийских СМИ.

Относительно вышеизложенного, предмет исследования невозможно изучать без понятия самого «дискурса». М. Фуко и Т. ван Дейк работали на разных уровнях абстракции об этой концепции;

· с разных сторон подходили к определению дискурса: для Фуко это -«сложная и дифференцированная практика, подчиняющаяся доступным анализу правилам и трансформациям»; для Ван Дейка он представляет собой единство языковой формы текста, значения текста, а также сложного, многостороннего действия, которое можно определить как коммуникативный акт;

· исходя из этого, различны и сферы приложения концепций: для Фуко это исторический анализ, по сути - переписывание истории с новой точки зрения, которую сам автор называет «археологической», его способ - описание дискурса как «практики, в ее плотности и почти материальности», анализ систем исключения, различных эпох и сфер жизни и общества с точки зрения преобладания определенных дискурсов, соподчинения различных дискурсов друг другу, специфических видов дискурса (относящихся к богатству, бедности, торговле и т.д.); сфера Ван Дейка - прикладной (прагматический) анализ, изучение содержания и механизмов формирования общественного сознания, способов поддержания определенной идеологии в обществе, текстообразования, когнитивной деятельности людей;

· авторы наделяют дискурс разными полномочиями: для Фуко он - принуждающий принцип, огромная сила порядка стихии, которая внушает человеку опасение, если не ужас, заставляя создавать процедуры так или иначе ограничивающие, упорядочивающие, приручающие его, «это то, ради чего сражаются, то, чем сражаются, власть, которой стремятся завладеть»; в анализе Ван Дейка, дискурс - это, скорее, медиатор власти, имея возможность управлять его производством, можно влиять на общественное сознание, утверждать нужную идеологию.

В связи с этим, Т. ван Дейк предлагает различать два определения дискурса. В широком смысле дискурс есть комплексное коммуникативное событие, происходящее между говорящим и слушающим (наблюдателем), в определенном временном, пространственном и прочем контексте. Коммуникативное действие может быть речевым, письменным, а также иметь вербальные и невербальные составляющие (например, разговор с другом, диалог между пассажирами транспорта, чтение газеты). В узком смысле дискурс есть текст устный или письменный с учетом присутствия только одной вербальной составляющей. С этих позиций термин «дискурс» обозначает завершенный или продолжающийся «продукт» коммуникативного действия, его письменный или устный результат, который интерпретируется реципиентами (например, вербальный продукт «письменный или устный» коммуникативного действия). Согласно концепции Т. А. ван Дейка, рассмотрение принципов функционирования языка в обществе ведется не только с точки зрения прагматических подходов к дискурсу, но также с учетом определенных социальных факторов (мнения и установки говорящих, их социальный и этнический статус и т. д.); определенным образом акцентируются личностные характеристики носителей языка с их намерениями, чувствами, эмоциями и проч. Модель понимания дискурса взаимодействует с моделью его когнитивной обработки, таким образом делая его предметом когнитивной лингвистики. Так как в дискурсе отражена иерархическая сущность разных видов знаний, необходимых как для порождения, так и для понимания речи, в ходе развития и тех, и других процессов участвуют стратегии отбора наиболее значимой информации, значимой в данном контексте и для данных коммуникантов.

Кроме того, необходимо выделить термин «анализ дискурса» был впервые использован З. З. Харрисом, который пытался распространить дистрибутивный метод с предложения на связный текст. Итак, понятие дискурса является очень емким, включающим обширный спектр характеристик как лингвистического, так и экстралингвистического свойства, которые позволяют рассматривать его в качестве продукта речевого действия с присущей ему смысловой однородностью, актуальностью (уместностью), привязанностью к определенному контексту, жанровой и идеологической принадлежностью, а также соотнесенностью с целым слоем культуры, социальной общности и даже с конкретным историческим периодом. Дискурс также может отождествляться с текстом, однако, необходимо уточнить, с какого рода текстом можно проводить параллели: это может быть текст, который состоит из коммуникативных единиц языка с предложений и их объединений в более крупные единства, находящиеся в непрерывной смысловой связи. Другими словами, дискурс это не только связная последовательность предложений, противопоставляемая изолированному предложению, но и определенное семантическое единство, обладающее семантической связностью (когезией). Последняя, в свою очередь, проявляет связность информационную, т. е. знания о мире, о ситуации, социальные и культурологические знания и прочие виды знаний. Таким образом, дискурс имеет два плана. С одной стороны, дискурс ассоциируется с понятием речи, или точнее связной речи, потоком речи, сложным синтаксическим целым, сверхфразовым единством, текстом, коммуникативно целостным и завершенным речевым произведением, а также характеризуется коммуникативной адекватностью. Данная сторона дискурса выражается в языковом инструментарии и проявляется в совокупности порожденных текстов. Второй план дискурса затрагивает ментальные процессы участников коммуникации: этнические, психологические, социокультурные стереотипы и установки, а также стратегии понимания и порождения речи, определяющие при необходимости темп речи, степень ее связности, соотношение общего и конкретного, нового и уже известного, нетривиального (субъективного) и общепринятого, эксплицитного и имплицитного в содержании дискурса, выбор средств для достижения конечной цели коммуникации, фиксацию точки зрения говорящего и т. д. Поэтому дискурс можно рассматривать как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте дискурса». Итак, Теун ван Дейк разграничивает дискурс и текст: «дискурс» это понятие, касающееся речи, актуального речевого действия, тогда как «текст» это понятие касающееся системы языка или формальных лингвистических знаний, лингвистической компетентности. В отличие от дискурса текст является реальным, физическим, материальным, «площадь, заполненная языковыми графическими формами и потому позволяющее самого разного рода операции с ним - можно вернуться к началу или к середине, заглянуть в его конец, можно переставить… строчки стихов, можно, как на компьютере, править готовый текст».

В таком случае, критический дискурс-анализ, по мнению Т. ван Дейка, является разновидностью дискурс-аналитической исследовательской процедуры, направленная прежде всего на изучение способов злоупотребления социальной властью, неравенства и доминирования, которые реализуются, воспроизводятся и сталкиваются с сопротивлением в форме дискурса в социальном и политическом контекстах. В рамках концепции критических дискурс-исследований, при анализе особенностей доступа к публичному дискурсу и коммуникаций Т. ван Дейк формулирует ряд допущений. Власть - это свойство взаимоотношений между социальными группами, институтами и организациями, таким образом, она является социальной, а не индивидуальной. Социальная власть обусловливаться терминами контроля, которые реализуются одной группой или организацией над действиями и/или сознанием другой группы, ограничивая свободу их действий, воздействуя на знания, установки и идеологии. Власть той или иной группы или института может распространяться достаточно широко. Однако может быть и ограничена определенной социальной областью или границами и порядком, сосредотачиваясь в различных «центрах» власти и элитных группах, управляющих этими центрами. Доминирование понимается как форма злоупотребления социальной властью, результатом которого может стать социальное неравенство. Власть основывается на привилегированном доступе к значимым социальным ресурсам и особом доступе к публичному дискурсу и коммуникациям. Социальная власть и доминирование часто организованы и институционализованы в целях обеспечения более эффективного управления и облегчения повседневных форм воспроизводства власти. Доминирование не абсолютно, оно часто состоит из этапов и может сопровождаться сопротивлением или противостоянием власти стороны подчиненных групп.

В этой логике важно подчеркнуть, что первые исследования в области политического дискурса появляются в 1960-1970-е гг. на Западе в связи с распространением различных идеологических движений и развитием структурализма и семиотических методов в науке. К классическим работам можно отнести труды М. Фуко, в которых автор утверждает, что «политический дискурс во многом отражает существующий режим, рассматривая его как практики, которые влияют на характеристики тех или иных объектов». По отношению к власти, Фуко выделяет два типа власти: власть-господство и дисциплинарная власть (последняя получает всё большее распространение в Новое время). Если при старом режиме существования власти власть была сосредоточена в королевском теле и обладала всеми характерными для него признаками, такими как блеск коронации и казней, то при современном режиме власти она рассеяна по всему социальному пространству и не имеет единого истока, будь то классы, элита или партии, народ или выборные представители народа. Власть анонимна и неуловима, она пронизывает всё общество, распространяясь и на угнетаемых, и на угнетающих. Отсутствие королевской власти, согласно Фуко, не означает народного самоуправления: в условиях отсутствия королевской власти власть перераспределяется не от короля к народу, а от единственного центра к многочисленным центрам -- дисциплинарным институтам. При этом агентами (но не субъектами) власти, практикующими дисциплину, становятся медики, психиатры-эксперты, организаторы промышленного производства и школьного образования. Власть не принадлежит им, а вписана в сами институты -- Фуко подчёркивает, что «важны как раз сами властные отношения, действующие независимо от индивидов, в руках которых сосредоточена государственная власть». Как отмечает Фуко, к основным функциям власти нового типа относятся надзор, наблюдение, контроль и т. п. Он также утверждает, что власть тесно связана со знанием: «Нет отношения власти без коррелятивного образования поля знания, как нет знания, которое в то же время не предполагает и не образует отношения власти» [Fairclough 1995].

В рамках данного направления, Т. А. ван Дейк считает, что дискурс рассматривается как форма социального взаимодействия, где власть, осуществляя свое господство в обществе, формирует отрицательные образы «чужих» как представителей иных рас, этносов и культур. Отсюда обосновывается изучение дискурса иммиграции в качестве объекта критического исследования с опорой на концептуально-методологическую базу критического дискурс-анализа. Тематический обзор критических исследований, посвященных анализу дискурсивного проявления ксенофобии по отношению к иммигрантам в СМИ и политическом дискурсе [Van Dijk 2008].

Эмпирическая база:

· Официальные документы правительств Венесуэлы и Колумбии;

· Выступления и заявления политических деятелей, опубликованные на платформе YouTube;

· Материалы СМИ (El Tiempo, El Espectador, Revista Semana, La Opiniуn).

Основные результаты -- результаты показали, что основными функциями политического дискурса являются ориентирующая и манипулятивная. Основным способом реализации этих функций выступает дискурсивное конструирование социальной реальности. Манипуляция в политическом дискурсе опирается на воспроизводство дискурсивной идентичности и солидаризации политического субъекта с реципиентом, в связи с этим обращением, в связи с этим обращением, венесуэльскую миграцию называют феноменом в колумбийской прессе, в колумбийской прессе. Таким образом, каждый день до и во время президентской кампании 2018 г. в Колумбии, содержался информационный материал, в котором четко говорилось о венесуэльской иммиграции в тех или иных ее сферах в зависимости от жанра и категории, учитывая выборку из 400 публицистических статей.

1. До президентской кампании (ноябрь-декабрь 2017 г. и январь-февраль 2018 г.), выборка из 200 газетных статей, результаты показали:

a) жанр, новости (148 или 74,00 % из 200 газетных статей). (см. Приложение 1);

b) три важные категории (регуляризация 50 или 25,00 % из 200 статей в прессе, статистика 39 или 19,50 % из 200 статей в прессе и политика 36 или 18,00 % из 200 статей в прессе).

Семантически, статьи в прессе прямо ссылались на мигрантов в дискурсе регулирования (50 статей), по сравнению со статистическим дискурсом (39 статей) и по сравнению с политическим дискурсом (36 статей). Это указывало на то, что лексические отборы, непосредственно связанные с мигрантами, были необходимы больше в дискурсе о регулировании, что в статистическом дискурсе и в политическом дискурсе. Остальные категории, проанализированные по мигрантам, показали меньшее значение (другие 22 статьи или 11,00 %, расизм и ксенофобия 13 статей или 6,50 %, работа 13 статей или 6,50 %, мафия 07 статей или 3,50 %, события 07 статей или 3,50 %, религия 06 статей или 3,00 %, проституция 05 статей или 2,50% и несовершеннолетни 02 статей или 1,00 %). (См. приложения 2).

2. Во время президентской кампании (март-июнь 2018 года), учитывая выборку из 200 статей в прессе, результаты показали.

a) жанр, новости (112 или 56,00 % из 200 газетных статей). (См. приложение 3);

b) три важные категории (политика 87 или 43,50% из 200 статей в прессе, статистика 37 статей или 18,50% из 200 статей в прессе и регуляризация 30 статей или 15,00% из 200 статей в прессе).

Семантически, статьи в прессе прямо ссылались на мигрантов в политическом дискурсе (87 статей) по сравнению со статистическим дискурсом (37 статей) и (30 статей) в регулировании дискурсе. Это указывало на то, что лексические отборы, непосредственно связанные с мигрантами, были необходимы больше в политическом дискурсе, чем в двух других важных категориях (статистика и регулирование). Остальные категории в отношении мигрантов показали меньшее значение (другие 11 статей или 5,50 %, работа 10 статей или 5,00%, несовершеннолетние 07 статей или 3,50%, события 06 статей или 3,00 %, мафия 06 статей или 3,00 %, расизм и ксенофобия 04 статей или 2,00 %, религия 01 статей или 0,50% и проституция 01 статей или 0,50 %). (Приложение 4).

3. Сравнение между двумя периодами исследования (до и во время президентской кампании), учитывая выборку из 400 газетных статей, результаты показали:

· во время президентской кампании жанр новостей уменьшилось на 24,00 % или 36 из 400 статей в прессе по сравнению с публикациями, сделанными средствами массовой информации до кампании, с другой стороны, во время кампании жанр репортаж увеличилось 633, 00% или 38 из 400 газетных статей проанализированы. (См. приложение 5);

· во время президентской кампании результаты показывают важную категорию (политика 87 статей). Эта категория увеличилась на 142,00% или 51 из 400 статей в прессе, по сравнению с публикациями, сделанными средствами массовой информации об этой категории до начала президентской кампании 2018. Остальные проанализированные категории значительно уменьшились по сравнению с публикациями, сделанными колумбийскими СМИ до начала президентской кампании (регуляризация 40,00%, статистика 5, 00%, другие 50, 00%, работа 23,00%, события 54,00%, несовершеннолетние 0,00%, мафия 14,00%, расизм и ксенофобия 69,00%, религия 83,00% и проституция 80, 00 %). (См. приложения 6).

В заключение, в то время как политическая категория отражает доминирующую область для анализа, жанры иллюстрировали лингвистику новостных текстов и репортажей в соответствии с местными и глобальными значениями и другими категориями. Во время избирательной кампании категории показали непропорциональную иерархию с высоким значением, придаваемым политическому дискурсу. Немного интереса отводится газетным статьям, связанным с дискурсами по статистике, регулированию, событиям, мафии, работе, расизму и ксенофобии, несовершеннолетним, проституции, религии и другим, включенным в это исследование. Семантически, основываясь на сравнении двух изученных временных интервалов (до и во время президентской кампании), статьи в прессе, проанализированные в колумбийских средствах массовой информации, прямо ссылались на мигрантов в политическом дискурсе. Это указывало на то, что лексические единицы, непосредственно связанные с мигрантами, были необходимы больше в политическом дискурсе, чем в других анализируемых дискурсах. Новости и репортажи о венесуэльских иммигрантах, связанные с политическим дискурсом, в целом привлекли интерес как колумбийских газет, так и их читателей. Образ мигрантов был использован колумбийскими властными группировками (СМИ) как политического флага против политической и идеологической системы Венесуэлы.

Считается, что экономический кризис в Венесуэле и явление миграции оказали большое влияние на колумбийских избирателей через политический дискурс. В начале президентской кампании колумбийская пресса изменила дискурс в сторону критики венесуэльского правительства и последовавшей в результате кризиса массовой миграции в Колумбию, в результате чего крайне правые (Иван Дуке) силы получили большую поддержку на выборах в 2018 году. Во время избирательной кампании правые силовые группы Колумбии были направлены на дискредитацию кандидата от левых, Густаво Петро. Эти силы создали образ венесуэльских мигрантов посредством своего политического дискурса с некоторыми спорными терминами, как «кастрочавизм, коммунизм, социализм XXI века, я не хочу жить как венесуэльце» (см. Приложение 7). Страх колумбийцев перед кастрочавизмом, коммунизмом и социализмом стал очень эффективным инструментом политического маркетинга во время кампании, чтобы правые выиграли президентские выборы 2018 года с помощью средств массовой информации, которые исторически отвечали интересам колумбийских правых сил.

Наконец, сравнение результатов обеспечило согласованность, достоверность и доказательство окончательных выводов нашей исследовательской работы.

Научная новизна работы диссертационного исследования заключается в выявлении языковых средств конструирования социальной реальности, в дискурсе о феномене венесуэльской иммиграции в Колумбии во время президентской избирательной кампании 2018 г.

Раскрыта сущность медиаактивности, манипуляции власти, как ключевой стратегии политической активности в выборах через средства массовой информации.

Теоретическая значимость выполненной работы состоит в развитии теории и практики критического дискурс-анализа, описании функций политического дискурса и языковых средств конструирования социальных версий действительности, применяемых в политическом дискурсе во время президентской избирательной кампании 2018 г.

Практическая значимость работы определяется возможностью применения ее результатов в разработке общих и специальных курсов по семантике и прагматике дискурсивного общения, теории речевого воздействия, социолингвистике, они могут также использоваться специалистами в области социологии, психологии, журналистики, связей с общественностью.

Структура работы включает следующие элементы: введение, основную часть в трех главах, заключение, список использованной литературы и приложения.

Во введении рассматриваются основные направления развития политических дискурсов, а также формулируются цели и задачи исследования.

В первой главе дается обоснование выделения общих теоретико-методологических основ исследования, а также политический дискурс и миграция в средствах массовой информации.

Во второй главе описываются развития социально-политической ситуации в Венесуэле и в регионе.

В третьей главе рассматриваются влияние колумбийских СМИ на венесуэльскую иммиграцию во время президентской кампании в Колумбии.

В заключении представлены результаты проведенного исследования.

В приложениях приводится база данных по настоящему исследованию, представляющая собой классификацию новости о венесуэльских иммигрантах, связанные с политическим дискурсом во время президентской кампании в Колумбии 2018 г.

ГЛАВА I. ОБЩИЕ ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1 Сущность критического анализа политического дискурса: базовые понятия и термины

В. Дейк [2011] отмечает, что КДА -- это тип аналитического исследования дискурса. Предметом его исследования прежде всего являетсято, как злоупотребление социальной властью, господством и неравенством практикуются, и воспроизводятся в текстах. Существует борьба за тексты и дискурсы в социальном и политическом контексте. КДА, такое своеобразное направление в исследованиях, которое вносит эффективный вклад в сопротивление социальному неравенству [ван Дейк 2011].

Р. Водак [1997] выделяет наиболее важные характеристики критического анализа дискурса.

1. исследовательский интерес: разоблачение неравенства и несправедливости;

2. объект изучения: языковое поведение в естественных речевых ситуациях, имеющих социальную значимость (общественные институты, средства массовой информации, проблемы меньшинств, расизм и т.д.);

3. междисциплинарный характер;

4. включение исторической перспективы;

5. ангажированность исследователя;

6. нацеленность на общественно-политическую практику;

7. исторический и социальный контекст.

Согласно Фарклау и Вудак [Fairclough, Wodak 2000] КДА имеет отношение к социальным проблемам. То есть, важно не только сосредоточивается на языке и его использовании, но также рассматривает характеристики социальных процессов, которым присвоен лингвистическо -- дискурсивный характер. В этом отношении, Фаркло и Вудак [Fairclough, Wodak 2000] считают, что КДА фокусируется на объяснении основных силовых отношений в дискурсе, что делается путем использования критического подхода для наблюдения социальных проблем. КДА также стремится внести свой вклад в развитие критического сознания в отношении конкретных дискурсивных стратегий определенных групп власти, которые, в свою очередь, могут стать ресурсом в борьбе против этих групп. Отношения власти образуются как дискурсивные элементы. Следственно, с помощью дискурсивного анализа можно объяснить, как эти отношения осуществляются, обсуждаются и трансформируются внутри дискурса. В этом роде, анализ приближается к убедительной силе, которые осуществляют те, у кого есть возможности влияния. Дискурс является конститутивный общества и культуры. В то же время, дискурс состоит из общества и культуры, поэтому результирующее отношение является диалектическим [Fairclough, Wodak 2000].

Н. Фэйркло и Р. Водак [Fairclough, Wodak 2000] подчеркивают, что отношения между дискурсом и обществом объясняются следующим образом: с одной стороны дискурс влияет на общество, но в то же время общество моделируется за дискурсом. По мнению авторов, дискурс также выполняет идеологические задачи, то есть, идеологии часто вырабатываются посредством дискурса. Соответственно, идеология не понимается как простая репрезентация реальности, но скорее, как «процесс артикуляции репрезентаций представления о реальности и конкретных конструкции идентичности». Особенно это касается групп и сообществ, поэтому, идеологическая работа находится в попытках связать эти репрезентации и строить конкретные идентичности с определенной повесткой. По его мнению дискурс должен быть проанализирован с перспективы исторического хода истории. Это необходимо, потому что дискурс составлен как исторический факт, погруженный в определенный контекст [Fairclough, Wodak 2000].

Точно так же, Н. Фэйркло и Р. Водак [Fairclough, Wodak 2000] думают, что связь между текстом и обществом опосредована (у них косвенные отношения). По этой причине КДА должен соотносить процессы и социально-культурные структуры со свойствами текстов. Соответственно, исследования указывают, что необходимо проанализировать порядок дискурса, который понимается, как сеть социальных практик в части, связанной с языком. КДА имеет толковательный и пояснительный характер. В этом роде, критический дискурс анализ выходит за рамки анализа текста, объяснение причин дискурсивной практики. Дискурс представляет собой форму социального действия, подтверждая тем самым практическое, социальное и культурное измерение. Так, дискурс рассматривается как материальность, используемая теми, кто использует язык для совершения социальных действий и участвует в социальном взаимодействии, который, в свою очередь, создан в различных реальных социальных контекстах. Соответственно цель КДА установить выявление непрозрачности и отношения власти, которые даются в этом использовании дискурса как социального действия. Конечная цель КДА, понимается как социально сконструированный научный подход, который заключается в исследовании репрессивной дискурсивной практики в анализируемых дискурсивных сообществах [Fairclough, Wodak 2000].

Н. Фэйркло [Fairclough 1995] подчеркивает, что при рассмотрении дискурсов с помощью КДА, отправная точка должна проиллюстрировать контекст анализа. Н. Фэркло обозначает, что три измерения для каждого дискурсивного события.

a) как лингвистический текст, будь то разговорный или письменный;

b) как дискурсивная практика (производство и интерпретация текстов);

c) социокультурная практика.

Кроме того, эти дискурсивные события, по словам исследователя, внедряются на различных уровнях в рамках этих социокультурных практик (Схема 1).

1. текст (речь, письмо, визуальный образ и их сочетания);

2. дискурсивная практика (процессы воспроизводства и потребления текста);

3. социальная практика, к которой принадлежит данное коммуникативное событие [Fairclough 1995].

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Схема 1: Трехмерная модель Фэркло для критического дискурс-анализа

Согласно взглядам Н. Фэйркло [Fairclough, 1992, 1995] анализ текста, в котором будут анализироваться лингвистические характеристики, как инстанции конкретные дискурсов. В этом смысле очень важно изучение выбора и лексики, грамматики, сплоченности, текстовой структуры.

Анализ дискурсивной практики, в которой дискурс анализируется как нечто, что происходит, циркулирует, распределяется и потребляется в обществе. Н. Фэркло [1995] рассматривает, что эти процессы, в основном, как обращение к конкретным лингвистическим объектам. Со своей стороны, авторы Н.Фэркло и Бломмаерт [1995; 2005] отмечают, что этот этап можно рассматривать как «интерпретацию взаимосвязи между дискурсивными процессами и текстом», поэтому, на первом этапе акцент делается на изучении речевых актов, согласованности и интертекстуальности, как способу связывания текста с ранее названными процессами [Fairclough, 1995; Blommaert, 2005]. Таким образом, процесс посредничества, о котором мы упоминали выше, рассматривается как один из постулатов КДА. Необходимо, чтобы текст проходил через процесс толкования чтобы сформулировать свои особенности с социальными процессами, которые анализируются в этом измерении.

Наконец, необходим анализ социальной практики, в котором дискурс рассматривается как социальная практика. При этом, анализируются идеологические эффекты и гегемонистские процессы, в которых действует дискурс [Fairclough 1995]. На этом этапе анализа необходимо попытаться прийти к объяснению того, как эти социальные процессы отражаются и в то же время они используются в проанализированных текстах. Здесь особую важность приобретает упоминание социологических теорий, из которых КДА принимает некоторые постулаты. КДА прибегает к этим теориям, чтобы приблизиться к действительно критическому анализу, поскольку это обеспечивает общую рамку, в котором вставлены отдельные экземпляры дискурсов и в котором они имеют значение. Именно из этого измерения анализа автор закладывает основу для своего подхода к социальным изменениям. По словам Блуммаерта [2005], в дискурсе можно оценить процессы изменения в гегемонии и в форме представления и перестраивания себя [Blommaert 2005].

Для описания коммуникативного события в этих трех измерениях КДА, Фэркло [1995] использует ряд специфических понятий: текст, жанр, порядок дискурса, интердискурсивность и интертекстуальность, идеология и гегемония [Fairclough 1995].

Н. Фэйркло и Р. Водак обозначают, что КИД Критические исследования дискурса предлагают изучить дискурсивную практику с точки зрения доминирования и злоупотребления властью, о котором свидетельствует наблюдение -- в свою очередь -- неравномерное распределение дискурса в обществе. Политические или другие группы, которые обладают какой-либо властью, имеют больше возможностей для распространения моделей мышления или мировоззрения по отношению к группам, которые имеют ограниченный доступ как к дискурсивной практике, так и к СМИ [Fairclough, Wodak 2001]. Аналитик дискурса в рамках этого подхода занимает позицию перед лицом данного неравенства и показывает, как злоупотребление властью, господство и неравенство любого порядка, основаны на дискурсах, которые используются различными группами власти или лицами, осуществляющими ее, как упоминают Н. Фэйркло и Р. Водак [Fairclough, Wodak 2001]. Дискурсивные практики могут иметь идеологические эффекты, то есть, могут помочь создать и воспроизвести неравные отношения власти между (например) социальными классами, женщинами и мужчинами, большинствами и культурными или этническими меньшинствами, через то, как они представляют предметы и размещают людей» [Fairclough, Wodak 2001, с. 368]. Наиболее распространенным является связь злоупотребления властью с политической или экономической сферой [Foucault 1972]. Дискурс «способствует поддержанию и воспроизведению социального статус-кво, а также в том смысле, что способствует его преобразованию» [Fairclough, Wodak 2001, с. 367].

Рассматривая исследования и соображения этих авторов аналитик, занимающий критическую позицию, стремится подвергнуть сомнению видение здравого смысла представителей групп большинства, которые работают в различных сферах социальной жизни [Fairclough, Wodak 2001].

Работа КИД заключается в том, чтобы подвергнуть критике то, что кажется бесспорным. В связи с этим, во время президентской кампании Колумбии 2018 г. можно заметить, что коалиция «крайних правых» колумбийцев (Иван Дуке) использовал имидж венесуэльских иммигрантов в качестве политического флага через дискурс, который в конечном итоге мог оказать влияние на выбор колумбийских избирателей. Считается, что критический дискурс анализ занимает позицию по отношению к злоупотреблениям властью. Академические критерии, на которых основаны КИД, отвергают науку, свободную от ценностей, поскольку считают, что академический дискурс присущ социальным структурам, то есть, это часть их. Таким образом, работа критического аналитика дискурса связана с обществом, и это призывает изучить эти отношения. Это означает, что размышление о его роли и развитие теории основаны на социально-политическом уровне [ван Дейк 1999]. Однако, по мнению автора Ван Дейк [1999], исследователям, использующим критический дискурс анализ, недостаточно осознавать их социальные последствия. Также важно то, что они должны принимать участие в политических и социальных вопросах или решении проблем таким образом генерируя знания и мнения, которые полезны в процессах социальных изменений и политики, к которым стремятся силы сопротивления против социального доминирования и неравенства [ван Дейк 1999].

По словам автора, злоупотребление властью доминирующих групп и институтов может в таком случае быть «критически» проанализировано с точки зрения, которая согласуется с перспективой доминирующих групп. Итак, КДА - это исследование, которое пытается внести свой вклад в расширение прав и возможностей тех, у кого нет этой «власти», в целях расширить рамки справедливости и социального равенства [ван Дейк, 1999, с. 24].

1.2 Онтология языка, социальные и дискурсивные представления

Рассматривая исследования Шарадеу [Charadeu 2002] определяет два важных аспекта связаны с дискурсивными исследованиями: когнитивный и социальный аспекты. Эта концепция рассматривалась с разных точек зрения в гуманитарных науках, возникает в социологии, поднимает философские и дискурсивные проблемы. Основательно была разработана в социальной психологии. Во всех этих дисциплинах есть общий знаменатель: социальные представления соответствуют восприятию, мнения и образы о реальности, которые люди строят путем социального взаимодействия. В следующих разделах будут описаны некоторые понятия, относящиеся к этой концепции, в основном, с точки зрения социальной психологии и из исследований дискурса [Charadeu 2002].

- Социальное познание - Моралес [1994] считает, что социальная психология предоставила другим социальным наукам широкое и плодотворное концептуальное устройство, применимое в рамках изучения дискурс, в целом и к политическому дискурсу в частности. Следовательно, для этого исследования необходимо показать актуальность указанного устройства через описание того, как люди организуют знания на социальном уровне. Познание относится к «набору действий, посредством которых информация обрабатывается психической системой; как информация получена, выбрана, преобразована и организована: как строятся представления о реальности и как создаются знания» [Morales, 1994, с. 101]. В этом явлении участвуют язык, восприятие, развитие мышления, которые действуют вместе в обработке информации. Обрабатываемая информация приводит к знаниям, которые позволяют нам понимать нашу среду, адаптироваться и действовать на нее. В этом роде, познание выполняет функцию, которая делает возможной идентификацию и признание культурных элементов, к которым могут быть приписаны значения и смыслы. Для авторов Меерс, Московичи и Моралеса [Меерс 2001; Московичи 1984, Моралеса 1994], познание является синонимом мнения, веры и отношения; правда в том, что его важно понимать не только как процесс, но и как его содержание. Следуя данной логике, можно говорить о социальном познании, в первую очередь потому, что оно имеет социальное происхождение, создается и усиливается социальным взаимодействием. Во -- вторых, потому, что, очевидно, у него есть социальный объект. Это касается познания всего, что является социальным, то есть, ценности, обычаи, убеждения, нормы и / или идеологии; и, в-третьих, потому что социально разделена, это является общим для всех членов общества. Социальное познание включает в свои исследования три уровня: познание о других людях, межличностные отношения и стереотипы [Morales 1994].

- Категоризация - Моралес [1994] выделяет, что «набор объектов, имеющих одну или несколько общих характеристик» [Morales, 1994, с. 102]. Следует уточнить, что такие характеристики не обязательно являются объективными или внутренними, но они подчиняются всевозможным рассуждениям. Тогда, мы можем группировать элементы, учитывая их функцию, физические атрибуты, социальную роль и т.д. С точки зрения когнитивных наук, категория, как механизм, используемый людьми для организации реальности, окажется эквивалентом того, что Румельхарт [1977] предлагает в качестве схем, которые задуманы, как категории, как базовые компоненты познания при определении интерпретации лингвистических и нелингвистических данных. По его мнению теоретизировать о понятии схемы -- значит ссылаться на знания одновременно и как это организовано, представлено и использовано [Rumelhart 1977]. В соответствии с Давидом Мейрса [2001], стратегия категоризации различных социальных объектов рождается отчасти, потому что это способ упростить среду, образуя группы, которые позволяют рассуждать проще, поместить кого-то в определенную категорию, определить человека политика, футболиста или священника -- это способ сказать что-то еще об этом человеке [Myers 2001]. В этом смысле, приобретает актуальность то, как основные политические власти страны относятся к своим предложениям, их правительствам и их партиям, потому что все, кто его интегрирует, будут отнесены к этой категории и будут иметь определенные общие черты [Myers 2001].

Рассматривая соображения этого автора, сегментация мира, которая называется категоризацией, не только помогает упростить его и дать ему смысл, но это также позволяет определить, кто мы. Мы классифицируем других как членов той или иной группы и мы сами позиционируем себя по отношению к этим группам. Наше чувство идентичности определяется нашей принадлежностью или не к этим группам [Myers 2001]. В связи с этим, Моралес [1994] утверждает, что личность любого человека определяется с точки зрения принадлежности к группам, следовательно, предполагается, что люди будут видеть свои эндогруппы положительно [Morales 1994]. Группировка людей по категориям облегчает нам интерпретацию людей и группы, которые они составляют. Моралес [1994] подчеркивает, что каждая категория представлена СМИ и эти представления или интерпретации способствуют социальному знанию. Что касается знаний, В. Дейк [2002] утверждает, что является определяющим как в производстве, так и в получении текстов и устанавливает типологию, которая охватывает отдельные аспекты социальных вопросов. Личные знания, по мнению автора, работают как ментальная модель и хранятся в эпизодической памяти; и основаны на живущих событиях, которые вызывают опыт. Ментальные модели соответствуют конструкциям или представлениям характеристик этих живых событий [ван Дейк 2002]. Знание мира, со своей стороны, относится к общему знанию, которое действует как сценарий или схема, которая служит для их использования в нескольких задачах, которые составляют повседневную социальную практику. Знание группы связано с мнениями и идеологиями и соответствует специализации, полученной от обучения в школах, университетах и институтах [ван Дейк 2002]. Следуя данной логике, общественно-исторические знания возникают и распространяются из СМИ, и они разделяют эпистемические сообщества и становятся точкой отсчета для установления сравнения с новыми событиями, которые представлены в определенное время в определенном месте [ван Дейк 2002]. В связи с этим, типы знаний, отмеченные Ван Дейком [2002] и описанные выше, обрабатываются лицами и в этой обработке участвуют такие элементы, как ситуация, контекст, контекстные знания, модели событий, производство смысла, а также выражение и формулировка [ван Дейк 2002].

- Социальное представительство - согласно с Московием [Московичи 1984] социальные представления, соответствуют разработке «индивидуальной или коллективной» концепции из социальной индукции [Московичи 1984]. Итак, автор считает, что социальной представления превращаются в систему референтов, которые позволяют интерпретировать то, что происходит в нашей среде, представляют собой способ интерпретации и мышления повседневной реальности и являются формой социального знания [Московичи 1984]. Рассматривая исследования и соображений этого автора представления имеют социальный характер, поскольку они выходят из конкретного контекста, связи и взаимодействия, а также существующих ценностей и идеологий. Они опираются на опыт, информацию, знания, модели мышления, традиции, образование и, очевидно, социальную коммуникацию на различных уровнях (межличностные, групповые, институциональные и медиальные) [Московичи 1984]. Сообразно с Москвичем социальное представительство определяется информацией, образами, мнениями и / или отношениями, которыми управляют люди [Московичи 1984]. Из этих элементов следует суждения, идеи или концепции, которые мы материализуем через язык. В связи с этим, социальное представительство определяет поведение и деятельность отдельных лиц в различных социальных инстанциях, в этих представлениях мы находим критерии для поведения и интерпретации, и понямаем поступки людей, с которыми мы общаемся [Московичи 1984]. По его мнению, объективация соответствует процессу, посредством которого формируются и развиваются образы и структуры: материализация идей, которая возможна только с помощью языка, так, можно говорить о дискурсивных представлениях [Московичи 1984]. С другой стороны, Пардо [2003] подчеркивает, что социальные представления или теории, которые люди разрабатывают о характере событий, ситуации, объекты или люди в социальных структурах, в этом смысле дискурс -- это инструмент, с помощью которого они выражают себя, но одновременно, это то, что составляет их, следовательно, используется термин дискурсивные представления [Pardo 2003]. Рассматривая вышеизложенного, Джалдино [2003] считает, что дискурсивные представления соответствуют убеждениям или образам, которые построены лингвистически, то есть, с помощью лексических, семантических и синтаксических ресурсов, которые впоследствии распространяются через СМИ или различные коммуникативные практики [Gialdino 2003]. Со своей стороны Ремеди [2004] подчеркивает что, если представления понимаются как дискурсы, это означает, что их можно наблюдать, анализировать, интерпретировать из идеологии, в которой укрываются социальные практики [Remedi 2004]. Следуя этой согласованности, вышеизложенное приводит к выводу, что социальные представления не являются реальностью, но убеждения, которые есть о них и которые построены из языка.

Эчеверрия [1996] выделяет, что каждый раз, когда человек говорит что-то реализуя свои дискурсивные практики, то он не только проявляет объект или элемент реальности, на который ссылается, но и интерпретацию того, что значит быть человеком, то есть, онтологию [Echeverrнa 1996]. Каждый подход или мнение, выданное кем-то, дает нам информацию об этом ком-то и как он себя представляет. Так что язык по словам Эчеверрия [1996] становится наблюдателем мира и человеческого феномена, онтология подразумевает наше понимание и интерпретацию того, что значит быть человеком [Echeverrнa 1996].

Следует отметить, что, хотя онтология языка и не предлагает методов дискурсивного анализа, она предлагает интересную перспективу для наблюдения дискурсивного поведения. Это особенно касается людей, которые обладают высокой степенью политической или экономической власти. С помощью языка люди придают смысл своему существованию, и они признают и контролируют свои нелингвистические области, как эмоциональная сфера. По словам Ницше: «язык-обитель бытия», или как выразился Хейдеггер: «язык-это тюрьма, из которой человек не может убежать» [Echeverrнa, 1996, с. 32].