Неосознанное протекание части процессов восприятия речевых высказываний; первоначальное бессознательное рассмотрение широкого поля возможных значений высказывания для определения того, какое из них с наибольшей вероятностью имеется в виду; неизбежное несовпадение интерпретации высказывания отправителем и получателем; автоматическое и не всегда контролируемое развертывание и домысливание языковых конструкций в сознании; построение выводов на основе такого расширенного толкования - все это вместе с различными эффектами когнитивных искажений - ключевые для языковой манипуляции особенности и механизмы восприятия. Они составляют список наиболее уязвимых мест, брешей, позволяющих обходить защитный барьер сознания, которые могут эффективно использоваться в процессе языковой манипуляции, так как позволяют оказывать психологическое воздействие, не раскрывая при этом его факта и намерений, что является принципиальным условием манипуляции.

Итак, рассмотрев ключевые особенности психологических механизмов восприятия адресатом речевых высказываний, перейдем к изучению процесса языковой манипуляции с точки зрения действий манипулятора.

Для описания речевого поведения в ходе коммуникации в современной лингвистической науке широко распространены понятия речевой (иногда коммуникативной) стратегии и тактики. Однако, на настоящий момент общепринятая система определения этих понятий не сформировалась. Связано это в первую очередь с различными лингвистическими подходами к изучению процесса коммуникации.

С позиции лингвопрагматики, И.В. Труфанова приравнивает стратегию к иллокутивному компоненту высказывания, который достигается за счет выбора комплекса применяемых речевых тактик. В свою очередь, «речевая тактика в реализации представляет собой речевой акт» .

Согласно когнитивному подходу, развиваемому О.С. Иссерс, под коммуникативной стратегией понимается «план комплексного речевого воздействия» , направленный на «оптимальное решение коммуникативных задач» субъекта. При этом речевая тактика определяется рекурсивно, как «одно или несколько действий, способствующих реализации стратегии» . В отличие от сторонников лингвопрагматической позиции, Иссерс настаивает на различении речевого акта и речевой тактики на том основании, что в отличие от когнитивно-стратегического подхода теория речевых актов рассматривает отдельные высказывания и не учитывает социальный и психологический контексты общения.

С точки зрения психолингвистики И.Н. Борисова рассматривает коммуникативную стратегию как способ организации речевого поведения коммуниканта «в соответствии с прагматической целеустановкой» . Тактика в этом случае понимается как применение коммуникантом речевых навыков для построения высказываний, конструирующих речевую стратегию.

Несмотря на различия в подходах исследователей, очевидно, определенное сходство предложенных определений. Во-первых, всеми исследователями подразумевается структурная связь понятий речевой тактики и стратегии, как части и целого, частного и общего плана речевого поведения. Во-вторых, в указанных работах речевая стратегия понимается, как общая линия речевого поведения, направленная на достижение коммуникативных целей актора. И, наконец, третье значимое сходство заключается в том, что тактика мыслится как один из составных элементов, совокупность которых служит реализации стратегии.

Некоторые исследователи выделяют еще два уровня речевого воздействия в дополнение к стратегиям и тактикам, а именно - техники (или приемы), как отдельные речевые ходы, из которых состоит тактика (Е.В. Двойнина , Е.С. Попова , И.Г. Катенева ), и языковые средства (Н.Э. Гронская , И.Г. Катенева ). Выделение языковых средств расходится с подходом теории речевых актов, согласно которой речевой акт является минимальной единицей речевой деятельности . Однако, такой четырёхъярусный подход представляется удачным для изучения речевого воздействия, так как позволяет анализировать текст не только на макро-, но и на микроуровне, учитывая также стилистические, риторические и другие особенности его организации, которые могут играть определенную роль в процессе языковой манипуляции.

На основе литературных данных о речевом поведении (И.Н. Борисовой, О.С. Иссерс, И.В. Труфановой, А.П. Сковородникова ) и с учетом цели и задач настоящего исследования были сформулированы рабочие определения стратегии, тактики, техники и средств языковой манипуляции (как специфического частного случая речевого поведения), необходимые для описания общей модели языковой манипуляции и анализа текстов интернет-СМИ.

Под стратегией манипуляции мы будем понимать общий замысел, совокупную последовательность запланированных и реализуемых актором коммуникативных воздействий на объект, направленных на достижение конечной цели манипуляции. В соответствии с этим, стратегия языковой манипуляции заключается в построении, с учетом особенностей коммуникативной ситуации, общего проекта (или сценария) речевого воздействия, рассчитанного на произведение определенного перлокутивного эффекта и, в конечном итоге, достижение запланированного результата. Таким образом, выбор стратегии языковой манипуляции обуславливает системный подход к организации речи (в т.ч. к выстраиванию композиции, использованию языковых средств), выбору ракурса, отбору и подаче информации.

Реализация стратегии манипуляции предполагает решение ряда составляющих ее подзадач. Эту функцию выполняет тактика манипуляции, которую мы определим, как выбор и применение техник (приемов) воздействия, направленных на решение одной из стратегических задач и способствующих реализации общей стратегии манипуляции. Выполнение всей совокупности тактик призвано обеспечить достижение поставленной манипулятором цели. При этом стратегия манипуляции может осуществляться с помощью различных тактик, а тактики в силу достаточной автономности друг от друга могут применяться как в комплексе, так и обособленно.

Стратегию и тактику языковой манипуляции следует понимать, как разного уровня планы содержания, не выраженные на внешнем уровне текста. Если вербализацией стратегии можно считать лишь целое сообщение (а в случае, когда манипуляция имеет комплексную структуру, сумму сообщений), то тактика обретает вербализированную форму, воплощаясь с помощью приема в конкретных языковых средствах.

В свою очередь, прием (или технику) манипулятивного воздействия определим, как составной компонент тактики манипуляции, отвечающий за ее реализацию, функция которого - произвести определенный манипулятивный эффект на адресата. Соответственно, прием языковой манипуляции - это выраженная в сообщении единая языковая конструкция (речевое действие), назначение которой произвести определенный перлокутивный эффект. Посредством совокупности техник и реализуется тактика языковой манипуляции. Необходимо заметить, что составляющие одну тактику речевые действия в сообщении могут находиться отдельно друг от друга. Вычленить тактику и ее конструктивные элементы позволяет общая функциональная направленность, наличие «одного единственного смысла, который может быть выражен самыми различными вербальными и невербальными средствами» . При этом, как тактика манипуляции может быть вербализована посредством разных наборов приемов, так и прием, как конструктивный элемент, может применяться в рамках различных тактик.

Непосредственно воспринимаемые объектом конкретные формы коммуникации, в которые манипулятор «упаковывает» технику воздействия, мы предлагаем называть средствами манипуляции. Под языковыми средствами манипуляция, соответственно, будут пониматься конкретные речевые формы, в которые облачаются техники манипуляции.

Метафора «облачения» позволяет подчеркнуть наличие двух уровней содержания речевой манипуляции - маскирующего явного (Доценко, Грачев и Мельник называют его «легендой» ) и воздействующего скрытого (связанного с приемами). При манипулировании истинное коммуникативное намерение не артикулируется коммуникантом. Вместо этого на первый план выводится «отвлекающий» уровень содержания, который прикрывает цели и факт речевого воздействия, благодаря чему выполняется необходимый критерий скрытности манипуляции. Таким образом, языковые средства манипуляции, реализующие приемы воздействия, встроены в прикрывающую их «легенду» в качестве ее составных элементов или незаметных включений.

Предложенные определения стратегии, тактик, приемов и средств манипуляции позволяют на разных уровнях описывать действия манипулятора. Рассмотрим теперь психические, интраличностные процессы в сознании адресата, благодаря которым происходит манипуляция. Судить о них можно исключительно гипотетически - их наблюдение недоступно стороннему наблюдателю, а сам индивид их не замечает и не контролирует. Тем не менее, можно схематично описать этот процесс с помощью концептуальных метафор, что позволит получить о нем необходимое для исследования представление.

Скрытое воздействие может осуществляться не только за счёт уже рассмотренных особенностей восприятия речи, но также и посредством актуализации в сознании объекта некоторого содержания, известного манипулятору, но прямо не упоминаемого. Подобным косвенно актуализируемым содержанием, на которое направляется манипулятивный прием, могут выступать ранее сформировавшиеся в сознании человека шаблоны мышления и поведения, модель действительности, система ценностей, опыт, языковая картина мира, устойчивые образы, автоматизмы, стереотипы, установки и другие психические и когнитивные образования. В связи с тем, что существует не только сознательная, но и подсознательная обработка и интерпретация полученной информации, актуализация таких структур позволяет инициировать некритические мыслительные процессы, производящие необходимый перлокутивный эффект.

Такие уязвимые личностные структуры и когнитивно-психические образования в сознании объекта, на которые, используя определенные приемы, может воздействовать манипулятор для произведения желаемого перлокутивного эффекта, мы будем называть «мишенями» воздействия (Брейкер и Доценко также используют термин «кнопки» ). Эффективное воздействие на каждый тип мишеней предполагает использование исключительно релевантных им приемов. В тоже время многие приемы не узкоспециализированы, и в различных ситуациях могут быть направлены на широкий диапазон мишеней. Правильное воздействие на мишени с помощью приемов, облаченных в средства манипуляции, приводит к запуску механизма манипуляции, то есть таких когнитивных и психических процессов в сознании объекта, активация которых с высокой вероятностью приводит к ожидаемому результату, т.е. реализации манипулятивного воздействия. Мишени воздействия и запускаемые ими механизмы могут относится, как, к так называемым, «рациональным» (разум, логика, здравый смысл) так и к «иррациональным» элементам человеческой психики (вера, чувства, подсознание).

Обобщая имеющиеся литературные данные , можно представить следующую классификацию основных типов психических образований человека, которые можно использовать в качестве мишеней психологического воздействия:

1. Побудители активности: потребности, желания, склонности, интересы, мотивы, идеалы и проч.

2. Регуляторы активности: установки (смысловые и операциональные), целеполагание, групповые и нравственные нормы, субъективные отношения, мировоззрение и проч.

3. Когнитивные структуры: система верований и убеждений, знания, мировоззрение и другие сведения, составляющие информационное обеспечение человеческой активности.

4. Операциональный состав деятельности: особенности восприятия и мышления, стиль поведения, привычки, стереотипы деятельности и т.п.

5. Психические состояния: фоновые (настроение), эмоциональные (эмоции), функциональные (чувства) и т. п.

В приведенной обобщенной классификации мишеней некоторые из психических образований являются понятиями собирательными и, в свою очередь, состоят из различных подвидов «кнопок» воздействия. Так, например, группу мишеней «потребности» уместно представить в соответствии с иерархической пирамидой потребностей, предложенной А. Маслоу . Тогда потенциальными мишенями воздействия соответственно предстанут физиологические потребности (жажда, голод, половое влечение и проч.), потребности в безопасности (как физической, так и экономической, комфорт, уверенность в условиях жизни, отсутствие страха и проч.), социальные потребности (социальные связи, принадлежность, идентификация, общение, любовь и т.д.), потребности в уважении и признании (признание, одобрение, престиж, самоуважение, социальный успех и проч.), духовные потребности (эстетические потребности, познание, развитие собственной личности, самоактуализация, самовыражение, самоутверждение и др.).

Так как исследование посвящено языковой манипуляции в интернет-СМИ, необходимо заметить, что при взаимодействии с массовой аудиторией для проведения эффективной манипуляции требуется выделять и использовать достаточно универсальные виды мишеней. При этом, естественно, чем обширнее и разнообразнее аудитория, на которую направляется воздействие, тем более широко распространенными должны быть атакуемые мишени. И, наоборот, чем меньше и гомогеннее предполагаемая аудитория, тем точнее (здесь точность значительно коррелирует с эффективностью) на неё следует «настроить» воздействие. Для подобной специализации воздействия манипулятору необходимо знать социальные особенности и другие характерные качества адресной группы людей. Если «настройка» на специфические особенности аудитории по техническим, экономическим или каким-либо иным причинам не проводится, воздействие зачастую строится на таких мишенях, к которым чувствительно большинство: чувство защищенности, стремление к удовольствию, благополучию, комфорту, разнообразные страхи, потенциальные выгоды, чувство общности, враждебное отношение к непохожим и прочие.

Среди наиболее распространенных при языковом манипулировании видов массовых мишеней можно выделить несколько групп. Регулярно в качестве универсальных мишений воздействия выступают два нижних уровня потребностей по иерархии А. Маслоу (физиологические и потребности в безопасности). Другую группу представляют различные компоненты социального самочувствия человека, представления об отношениях «я» -- «общество» и «я в обществе». Эту группу составляют, с одной стороны, примитивные социальные потребности (по Маслоу: мотивы принадлежности, идентичности, дифференциация «своих» и «чужих»), с другой, различные факторы социального воздействия (устойчивые социальные мотивы, установки, мифы, стереотипы и проч.).

Еще одну группу среди массовых мишеней воздействия, о которой следует упомянуть, представляют элементы эмоциональной сферы. Чувства и эмоции выполняют функцию субъективного оценивания абстрактных и реальных объектов и, соответственно, отражают ситуативное оценочное отношение личности к внешнему миру . В связи с этим, воздействие на эмоциональную сферу, задействует ряд способствующих манипуляции психологических механизмов. Во-первых, эмоции, вызываемые сообщением, можно моделировать вне зависимости от реальных фактов. Во-вторых, общая эмоциональная реакция на сообщение интуитивно переносится на спровоцировавших его участников. В-третьих, непосредственное эмоциональное воздействие часто оказывается эффективнее логических рассуждений . Кроме того, эмоциональная память является одним из наиболее устойчивых видов памяти, а «любые эмоции, эмоциональная наполняемость смысловой нагрузки какой-либо информации, значительно усиливает запоминаемость» . В свою очередь, запоминаемость - важный фактор, способствующий языковому воздействию. Дело в том, что языковое воздействие может реализоваться значительно позже момента непосредственного восприятия сообщения. Откладываясь в активной или пассивной памяти, манипулятивные речевые приемы и средства могут в некоторый момент актуализироваться с помощью ассоциации и вписаться в когнитивно-психологическую систему. Более того, С.А. Зелинский утверждает, что «любая информация, попадающая в спектр действия репрезентативных или сигнальных систем человека, откладывается в подсознании. А значит -- программирует человека, формируя паттерны и установки» .

Если манипулятору не удается обнаружить в готовом виде необходимые мишени в сознании адресата, они могут быть созданы специально: «Более «продвинутые» способы манипулирования предполагают предварительное изготовление мнений или желаний, закрепление их в массовом сознании или в представлениях отдельного конкретного человека, с тем, чтобы можно было к ним затем адресоваться (Шиллер, 1980)» . Историческими примерами изготовляемых мишеней могут служить социальные мифы (например, «о расовом неравенстве» (нацистская Германия), об «отце нации», «человеке - винтике» социальной машины, «веры в светлое завтра» в СССР), формирование устойчивых образов и имиджей личностей, корпораций или социальных групп (например, в отношении политических объединений: «продажная оппозиция», «партия жуликов и воров» (РФ); об экологичности (Lash) или прорывной инновационности некоторых компании (Apple)), формирование социальных ожиданий и представлений (например, о внешнем/внутреннем враге или угрожающей опасности: «акулы империализма», «звериный оскал капитализма», «холодная война» (СССР), «оранжевая революция» (РФ)). Важно заметить, что на подготовительном этапе, при конструировании мишеней необязательно применяются методы манипуляции, однако, в перспективе навязываемые языковые клише, слухи, мифы, шаблоны поведения, стереотипы мышления и другие искусственно созданные и внедренные в сознание мишени, могут актуализироваться манипулятором и использоваться в качестве «кнопок» для проведения манипулятивного воздействия.

Выбор психологических параметров, способов их изменения и определение необходимой коррекции их значений проводится на этапе стратегического планирования манипуляции. При этом, в ходе подбора мишеней актор манипуляции руководствуется собственными представлениями о том, какое мнение, состояние или поведение объекта приведет его к желаемой цели, и, в соответствие с этим, стремится выявить в психике адресата такие структурно-динамические образования, активация которых приведет к запланированному эффекту. Из всего многообразия мишеней, определяющих поведение личности, манипулятор выбирает наиболее эффективные, смыслообразующие для желаемого манипулятором поведения. Для выделения в конкретных ситуациях манипулятивного воздействия среди всех видов мишеней тех, на которые оно направлено, используется понятие вектор воздействия. В различных манипулятивных ситуациях могут применяться разные наборы векторов воздействия, но, как отмечает Доценко, практически в каждой манипуляции присутствуют приёмы в рамках двух основных направлений воздействия: «релевантные основной цели воздействия» и «призванные обеспечить податливость адресата к манипуляции» . Среди распространённых при языковой манипуляции векторов воздействия, можно выделить также вектора, направленные на снижение критичности восприятия адресата, на создание выгодного образа актора манипуляции, на отвлечение внимания от определенной информации, на привитие установок и стереотипов, на внедрение в сознание объекта необходимых мишеней и т.п.

Таким образом, если манипулятору удается с помощью выбранных в рамках тактики приемов, облаченных в языковые средства, скрытно воздействовать на правильно подобранные мишени, активизировать нужный механизм манипуляции и достичь желаемого результата (перлокутивного эффекта), манипуляцию можно считать успешной. Верно и обратное, если поставленная цель была достигнута, значит, манипулятор выбрал эффективную стратегию и компетентно провел ее реализацию.

Соответственно, общую структуру процесса языкового манипулятивного воздействия схематично можно представить следующим образом: определение целей манипуляции (интенция воздействия) > подготовительный этап (создание исходных преимуществ, оформление контекста коммуникации) > формирование стратегии манипуляции (стратегическое видение всего проведения операции, определение общего плана манипуляции, выбор векторов воздействия) > определение тактик манипуляции (подбор мишеней и комплекса приемов воздействия на них, исходя из подзадач стратегии) > выбор конкретных приемов воздействия > «облачение» приемов в языковые средства (этап «элокуции», воплощения приемов манипуляции в тексте) > восприятие сообщения адресатом > воздействие на мишени > запуск механизмов манипуляции > перлокутивный эффект. При наличии эффективных механизмов обратной связи или наблюдения за адресатом, приведенную схему можно также дополнить заключительным этапом оценки успешности/неуспешности реализации цели.

Для анализа языковых манипуляций в интернет-средствах массовой информации существенным также является рассмотрение ключевых психологических механизмов влияния: убеждения, внушения, подражания и заражения , которые применяются в целях как межличностного, так и массового манипулирования сознанием.

Из-за неспособности многих людей воспринимать логические аргументы, самый сложный для манипулятора механизм влияния - это убеждение. Однако, при этом, влияние посредством убеждения является самым устойчивым к последующим воздействиям. Убеждением является воздействие на человека, преследующее цель добиться от адресата понимания и солидарности по некоторому вопросу. Убеждение основывается на донесении своей позиции посредством логического упорядочивания фактов и построении из них непротиворечивых выводов, так как предполагает осмысление информации адресатом и её последующее принятие или непринятие. При этом, сделанное заключение, может быть выработано, как самостоятельно, так и следуя за убеждающим, но никогда не воспринимается на веру. Стоит отметить, что убеждение базируется на прямой субъект-субъектной коммуникации (в отличие от остальных механизмов влияния) и по своей сути является наименее манипулятивным механизмом. Следует также учитывать, что даже абсолютно логичное убеждение в “правдивых” сведениях может иметь цель не донести эти сведения до адресата, а подтолкнуть его к неверным, но выгодным манипулятору, выводам или вызвать желаемую манипулятором коррекцию поведения.

В противовес убеждению, основанному на рациональном, осмысленном принятии человеком фактов или идей, внушение - это способ влияния, основанный на психическом воздействии при некритичном восприятии индивидом информации. Процесс внушения, в отличие от убеждения, проходит без анализа поступающих сведений, минуя когнитивный аппарат и, нередко, здравый смысл. Внушение позволяет занести “неотфильтрованные” адресатом идеи напрямую в его сознание в обход логики и, поэтому, является наиболее эффективным механизмом влияния, к которому чаще всего прибегают манипуляторы. Результатом успешного внушения может стать изменение или зарождение у человека определённого отношения, чувства, либо совершение поступков, непосредственно не следующих из принимаемых им норм и принципов деятельности , причем, сам объект внушения не замечает ни факта внушения, ни самих изменений. При этом усвоенному посредством механизма внушения содержанию сознания в дальнейшем присущ навязчивый характер, а “внушённые установки” с трудом поддаются осмыслению и коррекции .

Объектом внушения может быть не только индивид, но и группы, и даже социальные слои (массовые внушения). Внушение является наиболее «понятным», а значит и «широко охватным» методом манипуляции, как раз благодаря тому, что его не нужно понимать. Именно поэтому на внушении строится подавляющее большинство рекламных и политических кампаний (например, «Голосуй или проиграешь», «Кто, если не Путин?»). Наиболее частым методом внушения является использование ассоциативных рядов, заключающееся в навязывании объекту выгодного манипулятору мнения с помощью внушения устойчивых ассоциативных связей, таким образом, чтобы объект считал это навязанное мнение своим собственным.

Третий механизм влияния, подражание, заключается в воспроизведении индивидом черт и образцов поведения других людей, как на уровне самих действий, то есть неосознанно (например, «заразительное» зевание), так и на уровне их смысла. Индивид может подражать не только конкретному человеку (например, кумиру или авторитету в некотором вопросе), но и целому сообществу индивидов, например, нормам поведения, выработанных такой группой. Подражание является непосредственным следствием медиа воздействия, поскольку медиа транслируют модели для подражания, пересказывая и «цитируя» поведение и мнения ньюсмейкеров, рок-музыкантов, журналистов и других публичных личностей. На подражании базируется мода, многие рекламные или политические кампании. Именно на этот вид воздействия рассчитывают экономические и политические субъекты, которые стремятся продемонстрировать, что их поддерживают известные спортсмены, актёры, режиссёры, музыкальные звёзды и прочие «маяки» публичного пространства. Поведение «маяков», авторитетных для части целевой аудитории, является примером и может повлиять на отношение этой аудитории к объекту политической (например, выступления «доверенных лиц» В. Путина и М. Прохорова в президентской гонке 2012-года) или рекламной кампании (например, реклама банка Траст с актером Брюсом Уиллисом, заявляющим «Траст - он такой же как я»).

Влияние посредством заражения состоит из бессознательной передачи эмоционального состояния от одного индивида (или группы) другому (или группе) на психофизиологическом уровне дополнительно к смысловому воздействию. Воздействие заражением базируется на общем переживании группой людей одних и тех же эмоций и на подверженности людей определённым состояниям, воспринимаемым извне на психофизическом уровне коммуникации. Лучше всего заражение иллюстрирует поведение толпы. Достаточно вспомнить противостояние части оппозиционеров и ОМОНа на Болотной площади 6 мая. Несколько агрессивных действий с одной и с другой стороны (возможно, это была подготовленная манипуляция) спровоцировали ярость больших групп людей по обе стороны, на этот раз не фигуральных, баррикад: ОМОН нещадно бил людей дубинками, а в ответ летели булыжники, вырванные из асфальта. Заражение также часто используется в политике (например, для формирования чувства солидарности аудитории с оратором), в рекламе (как привязка демонстрируемой эмоции к конкретному продукту) и в публицистике (в том числе и как форма аргумента к пафосу), так как позволяет добиться желаемой эмоциональной реакции на сообщение без использования фактической аргументации.

Разобранные выше механизмы психологического влияния могут быть использованы в процессе языковой манипуляции и как её составляющие компоненты, и в качестве маскировки манипуляционного воздействия. Манипуляция может принимать формы и внушения, и побуждения, и заражения, но чаще всего манипуляция рядится в одежды убеждения.

Суммируя вышеизложенное, в данном разделе были проанализированы ключевые особенности процесса языковой манипуляции: рассмотрены предпосылки языковой манипуляции, проистекающие из неразрывной связи языка и мышления, изучены способствующие языковой манипуляции когнитивные эффекты и особенности восприятия речевых сообщений, представлены когнитивные и психологические механизмы, реализующие манипулятивное языковое воздействие, а также описаны и систематизированы различные виды уязвимых личностных структур и когнитивно-психических образований (мишеней), на которые может быть направлено манипулятивное воздействие. Кроме того, в разделе была введена и охарактеризована система основных понятий, описывающих процесс манипуляции и языковой манипуляции (стратегия, тактика, прием, средства, вектор, мишень, механизм). Базируясь на этой системы понятий, была разработана модель манипуляции, представляющая общую структурную схему реализации манипулятивного воздействия, и предложен универсальный аппарат описания процесса манипуляции, позволяющий проводить анализ конкретных примеров манипуляций, в том числе и языковых манипуляций, реализуемых интернет-средствами массовой информации.

ГЛАВА 2. МАНИПУЛЯТИВНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ В ТЕКСТАХ ИНТЕРНЕТ-СМИ

2.1 ТЕХНОЛОГИИ И КЛАССИФИКАЦИЯ ИНСТРУМЕНТОВ ЯЗЫКОВОЙ МАНИПУЛЯЦИИ

Для изучения применения языковой манипуляции в текстах современных российских интернет-СМИ предварительно представляется необходимым рассмотреть общие закономерности манипулятивного использования ресурсов языка и систематизировать приемы и средства языкового воздействия, которые могут быть применены в интернет-СМИ. Поэтому, в данном разделе описываются сами «технологии» манипулятивного воздействия, то есть та часть процесса речевой манипуляции, которая, в отличие от интраличностных процессов в сознании адресата, доступна стороннему наблюдателю, что позволяет с высокой достоверностью выделять ее составные элементы. При этом особое внимание было обращено на установление связи между использованием конкретных языковых средствах и техниками воздействия, которые можно реализовать с помощью этих средств. Систематизированный перечень инструментов языковой манипуляции, в дальнейшем, был применен при проведении лингвистического анализа текстов интернет-изданий (раздел 2.2), и может быть использован, как в последующих исследованиях, так и практиками теории речевого воздействия, например, сотрудниками PR-служб, рекламистами, политтехнологами или маркетологами.

Первой работой, в которой приводится перечень и описание ряда способов манипуляции, следует признать вышедшую в 1928 году книгу «пионера» в области связей с общественностью Э. Бернейса «Пропаганда» , которая стала значительным вкладом в создание современной науки убеждения масс. Автор одним из первых указывает на то, что наибольшего эффекта можно добиться не апелляцией к разуму, а манипулятивным воздействием на подсознательные импульсы и чувства. В своей работе Бернейс не только приводит множество практических примеров и теоретических обоснований эффективности пропагандистских методов (в том числе и основанных на манипуляции), но и впервые утверждает необходимость научного изучения процесса манипулирования общественным мнением, обосновывая такую позицию тем, что научный подход к предмету необходим для преодоления социальных противоречий и «привнесения порядка в хаос» . Более того, Бернейс утверждает, что «сознательное и умелое манипулирование упорядоченными привычками и вкусами масс является важной составляющей демократического общества» .

Следующий, с точки зрения истории изучения вопроса, значимый и уже систематизированный список методов информационно-психологического воздействия на сознание масс был опубликован в 1939 году американским Институтом анализа пропаганды. В этой работе, ныне известной как «азбука пропаганды», рассматриваются следующие техники: «сияющие обобщения» («наведение румян» или «блистательная неопределенность»), «свои ребята» (также «игра в простонародность»), «перенос» (иногда «трансфер»), «навешивание ярлыков», ссылка на авторитеты (также «по рекомендации», «свидетельства»), «перетасовка» (или «подтасовка карт»), «фургон с оркестром» (иногда также «общая платформа» или «общий вагон») . Эти семь приемов, эмпирической базой для изучения которых послужила преимущественно пропагандистская практика нацистской Германии , не только широко применялись в прошлом, но и в настоящее время активно используются как в средствах массовой информации, так и в рекламно-маркетинговой деятельности.

В последующие годы научный интерес к манипуляции неуклонно возрастал, и к изучению способов манипуляции присоединялись всё новые и новые специалисты в различных областях знаний. За прошедший с тех пор, как манипуляция стала предметом научного изучения, период времени, исследователи выявили обширный арсенал различных коммуникативных способов манипулятивного воздействия на сознание. В своих работах разные авторы называют эти способы технологиями, техниками, методами, инструментами, уловками и приемами. Также, в лингвистической литературе определено множество «инструментов» языковой манипуляции, при этом, так как исследователи не всегда ориентируются на научное сообщество и работы коллег-лингвистов, в результате многие из этих инструментов дублируют друг друга, имея при этом разные названия. Таким образом, задача создания однозначной подробной классификации остается высоко актуальной.

Основная проблема, стоящая перед исследователями при классификации приемов и средств речевого воздействия, - выбор непротиворечивых критериев, четко разграничивающих выделяемые группы. Однако, это условие нередко нарушается, определения заимствуются из смежных дисциплин, а списки и классификации приемов языковой манипуляции пополняются приемами воздействиями, не имеющими к речи отношения (например, связанными с имитационной деятельностью, визуальным или аудиальным рядами). Такой подход не только противоречит научному принципу, именуемому бритвой Оккама, но и не позволяет корректно использовать большинство существующих классификаций на практике. В связи с этим, в работе была предпринята попытка обобщить имеющиеся литературные данные и предложить свой более подходящий для анализа текстов вариант классификации приемов и средств языковой манипуляции. Рассмотрим подробнее несколько исследовательских подходов к поставленной задаче.

Классифицируя манипулятивные технологии в масс-медиа, И.М. Дзялошинский выделяет следующие группы способов манипуляции в СМИ: использование механизмов социального контроля; актуализация, трансформация или формирование ментально-мифологических конструктов; актуализация ценностно-эмоциональных представлений; управление информационным пространством; задействование психологических автоматизмов; использование психологических и убеждающих логических уловок . Такой подход представляется недостаточно продуктивным, так как, во-первых, достаточно широкие и не строго обособленные группы приемов пересекаются между собой, и, во-вторых, данная классификация не имеет общих критериев и объединяет принципиально неоднородные группы - четыре из семи выделенных исследователем групп указывают на мишени манипулятивного воздействия, в то время как остальные - на способ его проведения (управление информационными потоками, использование психологических и логических уловок). В силу того, что один прием воздействия может применяться для атаки различных мишеней, представляется более корректной классификация техник по способу воздействия, который неизменен для каждого приема. Таким образом, данный подход не годится для выявления техник манипуляции в текстах СМИ и абсолютно не применим для изучения языковых средств, посредством которых она реализуется.

А.А. Белогородский, изучая манипулирование в рекламе, выделяет четыре группы методов манипулятивного воздействия: психологические техники манипуляции, манипуляция посредством варьирования композиции и формата сообщения, воздействующие логические приемы, и приемы, связанные с манипулированием статистической информацией . Однако, очевидно, что построенная классификация не имеет общего критерия разделения приемов на группы, и кроме того и не учитывает множества важных техник и средств языкового воздействия - ни имплицитных конструкций, ни различных способов построения манипулятивных когнитивных операций, ни риторических приемов, а потому также не может рассматриваться в качестве строгой и исчерпывающей системы.

Интересный подход к классификации приемов речевого манипулирования в масс-медиа предлагает О.Н. Быкова . Она разделяет различные приемы на три вида способов речевого воздействия, основываясь на том, каким образом происходит изменение «поля значений» (термин Быковой) в сознании адресата: с помощью сообщения неизвестной ранее информации (введение новых компонентов в поле значений), за счет сообщения новых сведений об уже известном (трансформация существующих компонентов поля значений), посредством сообщений, которые, не затрагивая знаний адресата об элементах действительности, корректируют отношение к ним (изменение вхождения компонента в поле значений). Эти типы речевого воздействия Быкова напрямую соотносит с тремя функциями СМИ - информирующей, идеологической (истолкование первичной информации) и рекреационной. Несмотря на безусловную оригинальность, такая классификация приводит к неоднозначному разделению приемов по группам, так как многие из них могут принадлежать ко всем трем (например, импликатуры), хотя Быкова предполагает исключительное соответствие приемов и речевых средств каждому из выделенных типов воздействия (так, импликатуры она относит только к воздействию первого типа ). Кроме того, такой подход базируется на субъективной категории ранее известного/неизвестного, что не позволяет во многих случаях с уверенностью утверждать о применении конкретного типа воздействия.

П.Б. Паршин предлагает классифицировать приемы воздействия по компонентам внутреннего мира человека, на которые мо жет быть направлена манипуляция. Исходя из этого, он выделяет три вида манипуляции: через обращение к эмоциям, через обращение к социальным установкам, посред ством обращения к представлениям о мире . Последнюю группу он дополнительно разделяет на три составляющих: образ действительности, структуру ценностей и набор рецептов деятельности. Следовательно, рассматриваемая классификация базируется на мишенях воздействия, но, как уже указывалось, проведение прямой и однозначной взаимосвязи между приемами и мишенями мы считаем некорректным, так как один прием может быть направлен на различные мишени не только в различных ситуациях, но и в конкретном употреблении (например, известная политическая метафора, представляющая президента как «отца нации» обращается одновременно и к эмоциям, и к социальному самочувствию человека, и к образу действительности). Более того, выбранные в качестве основы классификации мишени пересекаются (так, в приведенном примере обращение к социальным установкам провоцирует эмоции и затрагивает мироощущение) и представляют далеко не все возможные мишени воздействия, оставляя вне рассмотрения потребности, склонности, интересы и ряд других когнитивно-психических образований.

Таким образом, анализ литературы, посвященной классификации техник манипуляции, позволяет согласиться с утверждением И.М. Дзялошинского о том, что «общепринятых содержательных классификаций до сих пор не создано» .

В работе в качестве основы для систематизации средств языкового воздействия нами была взята классификация, предложенная П.Б. Паршиным, в статье «Речевое воздействие» . Исходя из того, что речевое воздействие предполагает особый отбор средств актором, автор рассматривает построение воздействующего сообщения, как выбор определенных языковых средств на различных уровнях языка. Руководствуясь таким подходом Паршин формулирует следующие этапы выбора средств манипулятором: формальную оболочку текста (для устной речи - это фоносемантические, ритмические, аллитерационные особенности ее устройства, для письменной - параграфемические средства), употребляемые слова и эквивалентные им словосочетания (фразеологизмы), используемые синтаксические конструкции, макроструктуры, когнитивные и логические операции. Такая классификация представляется наиболее научно обоснованной, однако, во-первых, в ней не учитываются многообразные риторические приемы, во-вторых, в рамках небольшой статьи автор охватывает лишь малую долю языковых средств потенциально применимых в манипулятивных целях и не касается рассмотрения реализуемых ими приемов, и, в-третьих, логические и когнитивные операции выбиваются из классификации, так как характеризуют приемы воздействия, в то время как остальные группы - языковые средства.

Основываясь на классификации П.Б. Паршина с учетом данных лингвистических исследований в области теории речевого воздействия, посвященных изучению механизмов, стратегий, тактик, приемов и средств языкового воздействия (Баранов А.Н., Белгородский А.А., Быковой О.Н., Гронская Н.Э., Двойнина Е.В., Иссерс О.С., Катенева И.Г., Михалева О.Л., Остроушко Н.А., Паршин П.Б., Пирогова Ю.К., Попова Е.С., Стернин И. А., Чудинов А.П. и др. ) нами была предложена классификация языковых средств и приемов манипулятивного воздействия, потенциально применимых в интернет-СМИ.

Можно предложить достаточно много различных критериев, которые могли бы быть положены в основу классификации приемов и средств языкового воздействия. Такими критериями, например, могут быть: тип (уровень) используемых в манипуляции языковых средств; виды психологических механизмов воздействия; достижимые перлокутивные эффекты; мишени, на которое направлено воздействие; стратегии или тактики, в рамках которых применяются приемы, или типы решаемых с их помощью задач, и так далее.

Так как манипулирование всегда предполагает соучастие со стороны адресата, в качестве основы классификации были выбраны уровни интерпретации сообщения, на которых на адресата оказывается воздействующий эффект:

I. уровень интерпретации фактического содержания

II. уровень интерпретации текстовых структур (макроструктур, предложений, словосочетаний), объединенных единой прагматической функцией - актуализировать определенные мыслительные операции в сознании адресата (логические, психологические и когнитивные)

III. уровень интерпретации языковых средств разных уровней языка.

В соответствии с этим приемы и средства языковой манипуляции, были разделены на следующие группы (классы):

1. Манипулирование информацией. Эта группа приемов, связана с целенаправленным преобразованием фактического содержания сообщений и работой с информационным потоком. Многообразие различных способов трансформации содержания, используемых в СМИ, можно свести к следующим основным группам техник: селекция (от избирательной подачи фактов (например, только «плюс» или «минус» фактов) и выбора тем освещения, до абсолютного умолчания и сокрытия нежелательных тем), искажение (также может принимать различные формы от аккуратных преобразований, как минимизация, преувеличение, смещение акцентов или подтасовка фактов, до фальсификации, то есть сообщения заведомо ложной информации), манипулятивные способы подачи информации (к этой подгруппе относятся такие приемы, как отрывочность и избыточность подачи информации, затрудняющие понимание сути; придание статуса новости тому, что ей объективно не является, то есть изначально не представляет интереса для аудитории; особая компоновка тем, позволяющая варьировать предполагаемую читателем значимость сообщений, а также последовательность и момент подачи информации, позволяющий регулировать размер аудитории получателей).

Эта группа приемов преимущественно используется для формирования определенного фонда знаний, представлений аудитории о различных объектах действительности и, посредством этого, отношения к ним.

2. Использование риторического инструментария, то есть объединенных общей перлокутивной функцией текстовых конструкций (словосочетаний, предложений и макроструктур) призванных актуализировать нужные мыслительные операции в сознании адресата (логические, психологические и когнитивные). Эту группу приемов можно разбить на следующие основные подгруппы:

· Логические уловки (например, ложные допущения, неявные нарушения законов логики, импликатуры, пресуппозиции, искажение тезиса, некорректные сравнения, необоснованные генерализации и проч.). Они могут использоваться для псевдологического обоснования ложных утверждений и убеждения адресата в выгодных манипулятору мнениях. Управлять мнением и выводами аудитории, во-первых, позволяют логические ошибки, базирующиеся на интерпретации двусмысленных и неоднозначно построенных, благодаря полисемии лексических и синтаксических конструкций, фраз. Так, например, на подмене связей и принадлежности местоимений строится известный софизм: «Этот пес твой; он является отцом; значит, он твой отец». Некритичное автоматическое извлечение адресатом и разворачивание содержащейся в тексте имплицитной информации также позволяет управлять выводами адресата. За счет языковых конвенций и шаблонов мышления, информация не высказанная в тексте открыто, но подразумеваемая имплицитными логическими связями, «с необходимостью извлекается читателем» , что позволяет провоцировать ложные умозаключения с помощью пресуппозиций и различного рода импликатур, незаметно направляющих адресата на «ложный след». Еще один тип логических уловок - это приемы псевдоаргументации. Их в свою очередь можно разделить на уловки, связанные с тремя уровнями доказательства: с нарушением правил тождества и однозначности тезиса (неопределенность тезиса, позволяющая трактовать его в зависимости от нужд манипулятора; различные формы искажения исходного тезиса, в том числе подмена, сужение и расширение), с логическими противоречиями в аргументации (несоблюдение законов достаточного основания, исключенного третьего и непротиворечия, нарушение причинно-следственных связей, в частности, такие классические со времен софистов логические уловки, как «мнимое следование», «после этого значит вследствие этого», «порочный круг» и «скользкий склон») и некорректным применением аргументов (игнорирование условий, ограничивающих верность аргумента, например, преподнесение конкретного факта в виде закономерности). При ложной аргументации могут неявно нарушаться все четыре основных закона логики, использоваться противоречащие друг другу, ложные или частично истинные суждения, некоторым образом связанные с тезисом, но не подтверждающие его аргументы, безосновательные сравнения, некорректные сопоставления и аналогии, создающие в совокупности иллюзию доказанности утверждения, при фактической бездоказательности и отсутствии реальной аргументации.

· Психологические уловки (такие как «двойная бухгалтерия», «чтение в сердцах», аргументы «к публике», «к страху», «к личности», риторические вопросы и проч.) в отличие от логических направлены не на убеждение посредством формирования впечатления обоснованности суждений, а на воздействие на уровне чувств. Иррациональная аргументация, основанная на апелляции к эмоциональной сфере психики, может использоваться в целях снижения критичности восприятия информации (например, объединяющее «мы», риторические вопросы, юмор, трюизмы, аргументы «к публике», «к тщеславию») или для повышения ее убедительности (апелляция к авторитету; приписывание спорных утверждений неопределенным авторитетным субъектам, например, «по мнению ученых»; привлечение «мнения масс»; апелляция к социальному доказательству; «псевдообъяснение» - предложение ответов на предполагаемые вопросы аудитории; аргументы «к невежеству»), для формирования эмоциональных представлений о действительности (контрастная подача и противопоставления, умножение действий и объектов, аргументы к жалости и страху), в целях дискредитации позиций и личностей оппонентов (прием «неполного опровержения» - разнос наиболее слабого аргумента оппонента с целью продемонстрировать неверность тезиса; выдергивание из контекста или ложное приписывание оппоненту утверждений для разрушительной критики; инсинуации; аргументы «ad hominem»; «чтение в сердцах»), для расположения аудитории к автору (акцент на откровенности и честности, юмор, апелляция к общему фонду знаний, принижение ироний) и, в конечном счете, для внушения адресатам желаемых представлений, установок и идей (аргументы «к обыденному сознанию», например, «всем известно, что…», «а почему бы не…»; сверхобобщения; риторические вопросы). Иррациональная аргументация позволяет эмоционально заражать аудиторию, внушать ей определенные заблуждения, и при этом отменяет необходимость доказывать свою мысль.

· Использование фигур речи, связанных с когнитивными операциями. В данном случае языковое воздействие направляется на способ осмысления мира и образ действительности в сознании адресата, компонентами которого примеры, метафоры, генерализации, метонимии и аналогии являются. Когнитивные операции метафорического и метонимического переносов, экземплификации, аналогии и генерализации основаны на установлении некоторого сходства между двумя понятиями. При этом, очевидна, избирательность таких моделей мышления, так как, выделяя среди всех атрибутов сопоставляемых понятий лишь некоторые, эти мыслительные операции способствуют редукции комплексности. Построение речевых конструкций, инициирующих данные когнитивные операции, неизбежно несет в себе имплицитную информацию (нередко экспрессивную или оценочную), смысловую неопределенность и предвзятость, выраженную уже в самом принципе выделяемого сходства, что может использоваться для схематизации представлений и искажения образа действительности, формирования установок восприятия новой информации и устойчивых шаблонов ее осмысления.

· Макроструктурная организация (например, нарративные, композиционные, риторические, каузальные). К этой подгруппе относятся способы формальной (например, диалоги или списки) и содержательной (например, логика повествования и композиционно-речевые формы) организации текста, выходящие за рамки предложения . Они применяются не только для выстраивания наиболее убедительной аргументации, эффективной манипуляции или эмоционально воздействующего сюжета, но также позволяют задействовать узнаваемые адресантом модели построения сообщения (например, «закономерный результат», «очередная неудача», «ожидаемая победа» и проч.). Такой подход может использоваться, например, для проецирования значений шаблонов на нужную ситуацию, для формирования определенных ожиданий развития событий, создания эмоционального настроя и т.д.

3. Воздействие посредством языковых средств. Эту группу можно разбить на подгруппы в соответствии с уровнями языковых средств, применимых для манипулятивного воздействия:

· Синтаксические средства (например, активный/пассивный залог, модальность, повторы, параллельные конструкции, темп и т.д.) предоставляют широкий спектр возможностей для речевого воздействия. Трансформация синтаксических конструкций предложения позволяет включать в фокус или исключать из фокуса внимания аудитории участников ситуации (пассивизация, номинализация, использование неопределенно- или обобщенно-личных предложений), менять степень активности участников и дистанцию между событием и субъектом (опущение или неопределенность агенса, пассивизация, варьирование агентивности), варьировать эмоциональность (опущение экспериенцера, модальные указатели, темп), акцентировать внимание на определенных смыслах (параллельные конструкции, перестановка, инициализация, повторы) и проч. Посредством включения или удаления из предложений «лишней» информации об участниках, времени и самом действии, эти приемы могут формировать отношение к предмету речи (например, снятие или перенос ответственности за действие; сокрытие, оправдание или обвинение участников), и поэтому используются для предвзятой презентации событий и направления мыслей адресата.